Румыния никогда не была сильна в экономическом отношении, следовательно, и с организацией снабжения армии постоянно наблюдались, скажем мягче, некоторые сложности. Пожалуй, лучше всего об этом в своих мемуарах рассказал Манштейн:
«При обходе квартир каждый раз, когда я подходил к расположению части или подразделения, раздавался сигнал трубы. Видимо, это было своего рода приветствием для меня, но одновременно и предупреждением для войск — «Начальство идет!» Но я все же перехитрил своих ловких проводников: в расположении одной из частей я подошел к полевой кухне, чтобы попробовать, что готовят для солдат. Такое поведение высокого начальства оказалось для них полной неожиданностью. Не приходилось удивляться плохому качеству супа! Потом меня, как водится, пригласили обедать в штаб дивизии. Ну, здесь все было, конечно, по-другому. У румын не существовало одинакового снабжения солдат и офицеров. Был дан довольно пышный обед, но и здесь не без соблюдения иерархии. Младшим офицерам полагалось одним блюдом меньше, да и вино на том конце стола, где сидел командир дивизии, было, вне всякого сомнения, лучшего качества. Хотя снабжение румынских войск и обеспечивалось нами, все же трудно было оказывать постоянное влияние на распределение продовольствия. Румынский офицер стоял на той точке зрения, что румынский солдат — по своему происхождению крестьянин — привык к самой грубой пище, так что офицер спокойно мог за его счет увеличить свой паек. Прежде всего, это относилось к товарам, продаваемым за наличный расчет, в первую очередь к табачным изделиям и шоколаду, снабжение которыми производилось в соответствии с числом состоящих на довольствии. Офицеры утверждали, что солдаты все равно не в состоянии приобретать эти товары, так что все они застревали в офицерских столовых. Даже мой протест, заявленный маршалу Антонеску, ни к чему не привел. Он взялся расследовать это дело, но затем сообщил мне, что ему доложили, будто все в порядке.»
Если верить мемуарам, румыны могли докупать желаемые продукты самостоятельно. Ассортимент местного военторга включал рыбные и мясные консервы, салями, сыр, масло, джем, молоко, мед, яйца, изюм, апельсины, инжир, курагу, шоколад, конфеты, вино и крепкий алкоголь, фрукты, ягоды и разного рода табачные изделия от папирос до сигар.
Тем не менее, румынские рационы были сформированы достаточно интересным образом, чтобы поговорить о них подробнее. Вариант первый:
Хлеб ржаной 340 г Картофель 400 г Рис 175 г Лук 50 г Морковь 100 г Сыр 70 г Масло сливочное 50 г Консервы мясные 1 банка Яблоко 150 г Сахар 20 г
Всего 3149.4 кк
Как-то так
Комментарий @norwayprettyboy:
Итого что мне есть сказать по первому варианту Румынии. Чисто в бытовом плане мирному человеку пздц как неудобно строить рацион из того набора, что есть. Но это пол-беды. Ощущение, что на таких харчах организм не успевает восстановиться. Мышцы закисают ужасно. Вероятно, что-то с аминокислотным балансом в организме или ещё какой сложной биохимией. Яблоко и морковь с луком - это плюсы, ибо хоть какие-то овощи и фрукты, пущай и не в том количестве, что хотелось бы. "Быстрых" углеводов в рационе почти нет, а потому ситуативно притупить голод и дать организму буст, почитай, нечем.
Обед Суповые хлопья (выход супа 0,5 литра) 100 г Перловая крупа 100 г Овощное рагу с мясом 126 г Маргарин 20 г Искусственный мед 100г Итого 1188 кк
Ужин Гювеч 126 г 64 кк Квашеная капуста 450 г 86 кк Рыбные консервы 150 г 132 кк Сыр кашкавал 150 г 314 кк Сахар 20 г 80 кк Суррогат кофе 6 г Итого 676 кк
Итого 2235 кк без учета хлеба. При добавлении 0,5 кг ржаного хлеба калорийность увеличивается на 1250 кк и общая норма составит 3485 кк, что, в целом, соответствует нормам.
Второй рацион пошёл куда бодрее. Суп в обед вообще мастхэв, очень хорошо залетает. Мармелад и джем как раз помогают после физнагрузок. Завтрак с маслом, сыром и кофе тоже шикарный. Консервы я сточил как перекус часа в 3. Рагу и капуста на ужин. А вот крупу я, если честно, не нашёл... Но и без неё на фоне первого пайка я прям объедался.
Моё почтение, в общем. Этот рацион куда лучше. Прямо на порядок. В кои-то веки у меня даже нареканий нет особо. Всего хватает, есть не хочется, все ситуативные потребности закрыты.
Из всех протестированных данный рацион был наименее калорийным, но при том наиболее эффективным с точки зрения испытуемого. Так что калории – это хорошо, но не всегда они решают. Подбор продуктов не менее важен.
Атака пехотой впереди танков. Нормальная и очень распространенная в ВМВ тактическая ситуация. Однако на бытовом уровне логики она кажется какой-то немыслимой. Как будто бы кому-то не жалко пехоту, но жалко танки. А почему так? Ну, давайте разбираться.
Подобный образ мыслей, как я думаю, происходит из полностью неверного понимания роли танка на поле боя. В голове как будто бы сидит образ всеуничтожающей и почти не пробиваемой машины, с жутким грохотом и скрежетом медленно катящейся вперед, изрыгая огонь, одним своим видом обращая противника в бегство. А заодно служа бронированным щитом для пехоты. Может во время первой атаки танков на Сомме или под Камбрэ так и было, но в годы ВМВ ситуация была уже довольно сильно иной.
Со временем немцы научились бороться с танками. Но в первые моменты их применения в 1916-м году эффект шока был колоссальный.
В реальности, за редким исключением каких-то коротких периодов времени или особых случаев, танк в ВМВ – это довольно уязвимая машина (в целом и после ВМВ, но про послевоенное время поговорим как-нибудь отдельно). Она слепая, с ограниченными возможностями поражения укрытых целей, малочисленная на поле боя (в сравнении с пехотой). При этом зачастую ее бронирование не защищает от специализированных ПТ средств борьбы противника или защищает только в узком спектре случаев. Без взаимодействия с остальными родами войск танки обречены на провал. Исключений тут нет, даже неимоверно для своего времени могучие Тигры без взаимодействия с пехотой и артиллерией могут иметь проблемы. Причем их могут вывести из строя даже если броню как таковую пробить и не получится. По-иному сценарий развивается только в каких-то исключительных случаях.
Но танковые части при этом еще и не состоят из одних лишь Тигров или, там, КВ. Большинство танков танковых дивизий (танковых корпусов в РККА) вполне доступны огню ПТ артиллерии противника. Что Т-34, что Pz.III, Pz.IV, StuG III, и даже Пантеры вполне легко, наступая впереди построений, могут попасть под фланговый огонь ПТА, а то и в огневой мешок (район местности, заблаговременно назначенный для массированного и сосредоточенного огня с разных направлений). А скрываться за складками местности, подобно пехоте, танкам намного сложнее, да и «залегать» они не умеют.
Типичный немецкий танк из середины войны. Пробивается в борт из 45-мм пушки, а если потерял бортовые экраны (как такой же танк на заднем плане) - то и из ПТРД
При этом прорвавшись далеко в глубину обороны и на оперативный простор, танки как раз становятся королями. В глубине обороны нет такого количества заграждений, мин, ПТ артиллерии. Более того, самих оборонительных линий в глубине может и не быть, или они заняты частично, очагово. Здесь как раз танки резко выигрывают за счет своей брони – бороться-то с ними могут в основном ПТО и другие танки. Первые концентрируются возле линий обороны, а со вторыми наступающие танки вполне способны бороться сами. Но чаще далеко в глубине и на оперативном просторе противнику просто нечего противопоставить бронированным боевым машинам. А ведь они еще и очень маневренные – поди их там поймай.
Именно поэтому очень важно сохранить эти самые танки. Не потерять их в атаках на оборону. Лучше, грубо говоря, пожертвовать частью пехоты, но сохранить танки и ту же мотопехоту на БТР для действий в глубине, чем разбить кажущиеся мощными бронесилы об оборону. Оборону они может и прорвут, но на действия за ней уже сил не останется. Пехота и обычная небронированная мотопехота не могут делать то, на что способны на оперативном просторе танки.
Сохранение жизней своей пехоты – это важно, но это не самоцель. Целью является достижение какого-то оперативного результата – прорыв, окружение, взятие важных рубежей, прерывание снабжения частей противника. Только если атака развивается достаточно быстро и мощно, и получается ввести на оперативный простор танки (и необходимое сопровождение), только тогда будет возможно закончить дело оперативным разгромом (хотя отдельные исключения, конечно, бывают). И вот если посмотреть на картину в целом, то, потеряв какое-то количество пехоты в начальной атаке, но сумев затем, используя достигнутые пехотой рубежи, грамотно ввести в действие танки, мы добиваемся результата в виде крушения фронта. А значит имеем продвижение, значит громим противника, значит меньше нужно будет с ним воевать. Если же просто сэкономить жизни солдат, но не добиться результата, то это будут пусть и меньшие потери, но с результатом в виде битвы за пару-тройку километров, без значимых последствий для противника.
Танки и мотопехота стремятся нанести удар в слабое место – их задача в глубине
Поэтому для грамотного применения танков в ВМВ были выработаны некоторые правила. Одним из первейших правил является удар танками в слабое место, а не в сильное. При попытке ударить танками в сильную оборону, имеющую мощную противотанковую составляющую, такой удар приведет к потере большого количества танков. Если же достаточно слабое место для удара танками найти не удалось, придется сначала пехотой (поддержанной отдельными танками огнем с места со второй линии) обеспечить танкам место для прорыва. Вклиниться в оборону противника, раздвинуть ее, пройти с боем за его ПТ рубеж, и ввести в дело танки и мотопехоту на БТР (если она есть) уже за ним – пусть они громят артиллерию, штабы, связь, снабжение, позволяя обрушить фронт. И не надо думать, что это для пехоты верная смерть. Штурмовые группы умеют прокладывать путь в обороне.
Если же оборона более слабая, то можно атаковать танками впереди. При этом они не будут броневым щитом пехоты. Они будут ее мечом. Даже слабая оборона опасна для боевых машин – ПТ артиллерия, пусть, может, и немногочисленная, все равно будет вести огонь. Поэтому танкам нельзя двигаться медленно. Танки атакуют, передвигаясь от укрытия к укрытию на максимальной возможной скорости! Огонь ведут с места из-за укрытий. Используется принцип огня и движения – атака ведется поротно и повзводно, например, два взвода роты продвигаются, два взвода прикрывают из-за укрытий. Потом первые прикрывают, вторые подтягиваются. Мотопехота на БТР действует ровно так же, находясь в атаке на некотором удалении за танками, или на флангах. Обычная пешая пехота тоже будет атаковать за танками, но не непосредственно за боевыми машинами, а в своих развернутых построениях, следуя за танковой атакой на дистанции в пару-тройку сотен метров.
Здесь особенно я хочу отметить, что задачей танков, да и пехоты, не является убийство всех в передовом окопе. Передовой окоп или линия вообще не является как таковой целью (хотя может быть промежуточным этапом). Это скорее препятствие на пути к цели. Целью танков первой волны является прорыв через линию обороны в глубину в первую очередь для уничтожения артиллерии. Именно артиллерия является основой обороны. И что особенно важно – действовать нужно очень быстро, чтобы противник не успел отреагировать – перекинуть резервы на угрожаемый участок, на котором вскрыто введение в бой танковой дивизии.
Вместе с танками в глубину идет мотопехота на БТР. Если она есть
Поэтому так часто предлагаемые варианты атак в виде «да встать в километре на танках и стрелять с безопасной дистанции по обороне, все враги рано или поздно умрут» - это, в общем-то, неудачный вариант. Нет, так делать можно. И иногда так делали. В том числе в РККА, и немцы жаловались, что даже ПАК-40 не помогает в этом плане – слишком далеко стоит танк, быстро его не поразить, а вот он по обычной пушке или самоходному ПТО Мардер может ответить куда как эффективнее.
Вот только основной недостаток такого метода заключается в том, что он не подразумевает быстрого результата. Бесконечно так стоять и расстреливать, даже если получится, не принесет успеха. Противник просто подтянет силы на угрожаемое направление, где вскрыт ввод в бой танковой дивизии (ну, откуда иначе танки-то взялись?). Если это будут делать единичные танки, на них найдут управу. Даже той же артиллерией общего назначения с закрытых позиций – танкам от близких падений 122-мм и 152-мм снарядов приятного мало. А ведь могут и попасть! Если же это делать многими танками, то применение большому количеству танков можно найти получше. Получше, чем просто показывать противнику, где ты собираешься атаковать, разменивая это на смерть небольшого количества пехоты в его окопах: настильный огонь – не лучший способ поражать укрытую пехоту.
Очень распространенное мнение, что-де «а куда спешить?», «надо всё делать не торопясь, везде закрепляясь», на самом деле является лишь следом непонимания обычными людьми основных принципов военного дела ВМВ. Прорыв обороны возможен в основном если он проводится быстро, решительно. Иначе это будет медленное перемалывание сил в кровавой битве за избушку лесника, такие сражения называют «Верденами» или «Пашендалями» - по имени сражений Первой Мировой, развивавшимися по похожему сценарию.
В общем, многие вещи, которые кажутся нам важными и классными с дивана, в реальном военном деле времен ВМВ были далеко не такими классными. Танки были очень уязвимы в бою с подготовленной обороной, время является важным фактором, а потери пехоты на начальном этапе, понесенные при захвате рубежа ввода танков, затем с лихвой окупятся результатом. И в итоге это все приведет к суммарным меньшим потерям. В этом, в том числе, и состоит искусство полководца – понять, когда и кого отправить на смерть так, чтобы в итоге смертей было меньше.
Сегодня я хочу рассказать вам про то, как американцы на практике смогли реализовать доктрину, изложенную итальянским авиатором, ветераном Первой мировой войны, Джулио Дуэ, а точнее – описать один из налетов американской стратегической авиации на Токио в марте 1945 года в рамках воздушной войны США с Японией. Для начала стоит раскрыть, что же это за такая доктрина, хотя бы в паре предложений. Надо понимать, что Джулио, как ветеран ПМВ, видел лично все ужасы и страдания людей во время великой войны, а также того стратегического тупика, что возник на фронте и был причиной смерти тысяч солдат в попытках продвинуться на пару километров вглубь территории противника. Дуэ, как и огромное количество военных исследователей того времени, рефлексировал на тему войны и обдумывал, как можно было бы избежать подобного в будущих войнах, и он придумал. Дуэ предлагал сначала уничтожать самолеты противника, причем в идеале на земле, на аэродромах. Затем следовало перейти к авиастроительным заводам. Это лишало бы противника возможности отвечать. А потом надо было без жалости наносить удары по жилым кварталам, уничтожая население врага. А это на корню подорвало бы его способность производить военную продукцию и лишило бы возможности сопротивляться. Его идеи захватили многих военных теоретиков и офицеров того времени, и вскоре их сформировали и применили в своих военных доктринах ведущие страны. А немного спустя эти доктрины смогли применить на практике во время Второй мировой войны. Сначала Германия пыталась принудить Британию к капитуляции через воздушные бомбардировки, после уже сами британцы вместе с американцами занимались тем же с Третьим Рейхом. Но ни у немцев, ни у союзников не получилось на практике принудить противника к сдаче через налеты стратегической авиации по разным причинам, но об этом — в другой раз.
Союзники вели боевые действия не только на европейском театре. На другом конце нашего голубого шарика люди с присущей им остервенелостью убивали друг друга в другой войне, в войне на Тихом океане. Спустя несколько лет с начала войны и кровопролитных боев за маленькие клочки земли в океане, американцы таки смогли захватить Марианские Острова в августе 1944 г., пригодные для постройки аэродрома, который сможет обслуживать самолеты стратегической авиации, такие как Б-29 “Superfortress”. Взлетая с этих островов, самолеты наконец получали необходимую оперативную дальность для бомбардировки Японии, а это, в свою очередь, дало возможность снова опробовать доктрину воздушного наступления на практике.
Б-29 “Superfortress”
Свое наступление американцы начали 24 ноября 1944 г.: 111 “суперкрепостей” отправились приносить демократию японскому заводу Мусашино в Токио, который производил 40% авиадвигателей и являлся крупнейшим в стране. Самолеты летели на больших высотах (8-10 км) и использовали фугасные бомбы для поражения цели. Японские ВВС не обладали достаточным количеством высотных перехватчиков, которые могли бы эффективно бороться с Б-29, зачастую шанс сбить крепость был один — в лобовой атаке на проходе, после которой шансов догнать Б-29 у японских истребителей попросту не было. При том, что сами “суперкрепости” не просто так получили свое наименование – этот самолет действительно было чертовски сложно сбить, к тому же у него было 12 пулеметов крупного калибра с частично автоматизированной системой управления огнем, настоящее ноу-хау того времени, что в совокупности делало схватку с крепостью смертельным аттракционом для истребителей противника.
24 ноября из 111 взлетевших бомбардировщиков только 27 бомбили намеченную цель, остальные либо повернули назад из-за технических неполадок, либо бомбили запасные цели. Несмотря на то, что японское ПВО смогло сбить лишь один Б-29, притом тараном, а не в результате огня, потеряв при этом 3 истребителя, всего 1% завода был поврежден. Бомбардировки японских городов продолжались с ноября 1944 г. по начало февраля 1945 г., за это время американцы шесть раз бомбили завод Мусашино в Токио, не нанеся тому существенного урона и не замедлив выпуск его продукции. Налеты на другие города также не нанесли сколь-либо серьезного ущерба. В это же время японцы пытались усовершенствовать свои самолеты для борьбы с американскими бомберами и добились определенных успехов. Поэтому казалось, что доктрина Дуэ снова не оправдывает себя. Американцы несли потери в самолетах не только в результате огня наземных ПВО и истребителей противника – большой процент потерь был из-за технических неисправностей. Всё это сильно расстраивало командование в Вашингтоне и выразилось в отстранении от командования тогдашнего командующего стратегической авиацией на Тихом океане – генерала Хэйвуда Хансола. Его место занял генерал Кертис Лемэй, тоже активный сторонник доктрины Дуэ. Прекрасно понимая, что срочно надо показать результат, Кертис весь февраль провел за анализом действий стратегической авиации США и сил ПВО Японии, при том поначалу Лемэй не менял тактику налетов. А контратаки японских истребителей становились все результативнее, потери росли. За февраль 1945 года было потеряно 75 бомбардировщиков. После анализа в марте Лемей кардинально изменил тактику. Именно эти изменения приведут к тому, что случится в Токио в ночь с 9 на 10 марта 1945 года.
И наступил день. День, когда ад разверзся на земле. Утром 9 марта на очередном брифинге перед налетом собрались летчики и штурманы “суперкрепостей”. Наверное, сказать, что они были удивлены – это ничего не сказать, самое, действительно верное слово здесь – в ахуе, именно в нем и пребывали после совещания пилоты. Им предстояло снова бомбить Токио, только в этот раз они должны были лететь на высоте 1,5 – 2 км, что делало их намного более легкой целью для японских истребителей, ведь теперь они до них достанут, а также теперь до них будут добивать и японские наземные орудия калибром менее 88 мм, которые не доставали американцев на больших высотах. Окончательно убеждал летчиков в том, что новый командующий идиот, приказ частично снять оборонительное вооружение с самолетов, чтобы взять больше бомб. Все эти изменения не были самодурством Лемэя, а имели под собой веские основания. Смена высот была обусловлена тем, что на больших высотах был мощный струйный поток. Один из самых сильных полярных потоков проходит как раз над Японией, порывы ветра могут достигать 400 км/ч, такой поток разносил бомбы, сброшенные с 10 км, на десятки километров от цели. Снятие оборонительного вооружения тоже было оправданным, так как вылет должен был проходить ночью, а у Японии практически отсутствовали истребители, способные летать в это время суток. Противодействие же наземных орудий тоже ожидалось слабым. Японские радары не могли определить высоту цели, а учитывая, что все предыдущие налеты совершались на больших высотах, японские зенитчики выставляли взрыватели на снарядах на 9-10 км. Было еще одно важное изменение: в этот день Б-29 должны были использовать зажигательные бомбы и напалм как средство огневого поражения, а не фугасные бомбы, как раньше. Дело в том, что на бомбардировки своих заводов японцы ответили рассредоточением своего производства, и многие небольшие производственные цепочки были отданы субподрядчикам, которые располагались в городских кварталах Токио. Особенность городской застройки Японии того времени в том, что город – это преимущественно деревянные постройки (рис. 5). Этим была обусловлена и смена основной цели удара с завода Мусашино на городские кварталы Токио. Основная задача стояла в том, чтобы зажигательными бомбами нанести максимальный ущерб деловым кварталам в Токио с его мелкими мастерскими.
Наконец, вечером 9 марта в небо поднялось 325 “суперкрепостей”, на тот момент это было рекордное количество самолетов в одном вылете для данной модели. В начале первого ночи 10 марта до Токио добрались первые из 279 Б-29, которые дошли до цели. Японцы совершенно не ожидали смены тактики противником. Первые бомбардировщики были с крайне опытными экипажами, и их задача заключалась в целеуказании своими зажигалками и напалмом цели для других бомберов. Они прочертили на городе две полосы в форме гигантской буквы "Х". На этот издалека видимый огненный сигнал один за другим подходили новые самолеты. Всего в ту ночь американцы сбросили 1665 тонн зажигательных бомб, установив тем самым новый рекорд. Чтобы было понимание, 1665 тонн –- это 1,665,000 кг бомб, 145 классических американских школьных автобусов, наполненных напалмом. Густо застроенный деревянными домами город вспыхнул, вскоре огонь над ним поднимался на несколько сотен метров. Американские летчики наблюдали пожар с 200 км от города. Потоки раскаленного воздуха были настолько сильны, что подбрасывали вверх тяжелые четырехмоторные бомбардировщики последних волн атаки на высоте 1,5 км.
Вскоре буква "Х" в центре Токио превратилась в огромный пожар, пожиравший квартал за кварталом. Далее этот пожар перерос в настоящий огненный шторм. Огненный шторм – это пожар таких объемов, когда он сам создает внутри себя и поддерживает собственную систему ветров, создавая турбулентность и снабжает огонь дополнительным воздухом, во время таких штормов натурально можно наблюдать огненные смерчи и вихри.
Огненный шторм характерен для крупных лесных пожаров, но в ту ночь он охватил город с 7 млн. жителей. Температура пламени достигала 1 тыс градусов Цельсия. На фото номер 1 можно наблюдать горящий город Дрезде – примерно такой же вид наблюдали пилоты “суперкрепостей” в ту ночь. В ходе этого смертоносного пожара погибло около 100 тысяч человек – больше, чем погибших от ядерных бомб в Хиросиме или Нагасаки. Еще 40 тысяч человек получили ранения. 250 тысяч зданий было уничтожено, более 1 млн человек стали бездомными. Завод Мусашино не пострадал, но на следующий день завод впервые остановился, все производственные цепочки были нарушены, а множество работников не вышли на работу, так как либо погибли, либо стали беженцами. Американцы же потеряли 14 “суперкрепостей” – самое большое количество потерь в одном вылете с 20 августа 1944г. Как и ожидалось, японские истребители не смогли навредить Б-29, а вот японская ствольная ПВО все же смогла удивить американцев. Дело в том, что японцы использовали новые радары управления огнем, которые позволяли вести огонь ночью и в плохую погоду. Также японцы усилили свою ствольную ПВО корабельными орудиями, снятыми с кораблей. Но несмотря на самые большие потери, это был самый успешный налет за всё время воздушной войны против Японии в тот момент. Именно этот налет стал предвестником конца. Именно после него стало ясно, что доктрина Дуэ сработает.
Фото Токио после бомбардировки
После этого налета американцы продолжат бомбить другие города Японии, все время наращивая количество Б-29, участвующих в бомбардировках. Вообще, противостояние ПВО Японии и стратегических сил ВВС США – это отдельная, интересная и сложная тема со своими поворотами и сюрпризами. Это противостояние подарило нам такой феномен, как таранное подразделение сил ВВС Японии, чьей целью и задачей являлись намеренные тараны Б-29 и много чего еще. В итоге налет американских бомбардировщиков ночью с 9 на 10 марта на Токио сменил череду неудач стратегических бомбардировок. После него США, применяя новую тактику, смогут вбомбить Японию в каменный век и принудить к капитуляции, на деле доказав работоспособность доктрины Дуэ. Для самих США это тоже имело далеко идущие последствия: в будущих войнах США будут применять воздушное наступление не раз, и доктрина воздушной войны до сих пор является ключевой компонентой вооруженных сил, и с упором на неё американцы строят планы ведения своих операций и войн.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
В 1987 году, учась в первом классе, я выменял у одноклассника оловянного солдатика. Совсем маленького, чуть больше двух сантиметров в высоту. Не видел таких раньше.
Спустя пару дней выменял ещё нескольких у другого приятеля. По сравнению с обычными советскими солдатиками эти были просто улётные - во-первых гораздо меньше, чем те, к которым мы привыкли, во-вторых довольно круто отлитые, в-третьих их разнообразие было очень велико.
Информация среди детей распространяется быстро, и очень скоро я узнал, что такие солдатики продаются в синем вагончике тира на проспекте Славы (г. Ленинград). По-моему в таких вагончиках раньше отдыхали строители.
Попав в этот вагончик, я ошалел от увиденного: за стеклом кассы, на полках ровными рядами стояли сотни солдатиков - пехотинцы, всадники, пулемётные расчёты, пушки с прислугой. Немцы, американцы, русские. Вторая мировая, наполеоновские войны, римляне. Бегущие в атаку, стреляющие с колена, ползущие по-пластунски, сдающиеся в плен. Выбор был космический! Хозяин тира - полный мужчина в очках в роговой оправе, казался богом. Ещё бы! Обладать таким богатством!
Пехотинец стоил 40 копеек, кавалерист 1 рубль, пушка с расчётом - 3 рубля. Надо ли говорить, куда стали уходить те скромные деньги, которые водились в моих карманах? При любой возможности я бежал в этот вагончик - либо сделать новое приобретение, либо составить компанию кому-либо из друзей, собравшихся сделать покупку.
Помимо покупки, конечно же ещё и менялся. Неоднократно ловил себя на навязчивом желании спереть солдатика из тира, однако возможности такой не было - солдатики стояли за стеклом.
Постепенно моя коллекция разрослась. У меня появились все виды тех солдатиков, что попадали в поле моего зрения:
Немцы
1/4
Не только одиночные фигурки, но и пулемётчики - первый и второй номер, составляющие композицию:
Пушки с орудийными расчётами
Причём с одной и той же пушкой орудийный расчёт мог быть как немецким, так и русским или американским. Расчёт мог быть от двух до четырёх человек - приобрести старались конечно же с максимальными количеством прислуги.
Одно время пытался раскрашивать своих солдатиков, но терпения не хватало, да и не было у меня ни кисточек специальных, ни красок, поэтому быстро забил.
Япония Изредка попадались японские пехотинцы периода Второй мировой войны
Армия США
Американцы встречались чаще всего, а разнообразие фигурок было по-больше чем у Вермахта.
Американцы периода Второй мировой войны
Американцы периода войны во Вьетнаме
Какой-то, судя по форме, американский (или какой другой англо-саксонский) спецназ
Более современные "янки" - наверное восьмидесятые года, если судить по обмундированию и вооружению
1/3
Однажды попался кайфовый мотоциклист. Его "национальность" до сих пор не могу точно определить, но всегда считал его американцем
У американцев также было несколько фигурок лётчиков и персонала аэродрома
Армия СССР
Солдатиков советской армии попадалось гораздо меньше - и встречались реже, и выбор был меньше. Зато самый кайфовый пулемётный расчёт был именно "наш":
1/3
Европейские армии XVIII-XIX веков
Часто встречались солдатики эпохи Наполеоновских войн и европейских войн XVIII века. Мне они нравились меньше, за ними я не гонялся, но, когда выпадала возможность выгодно "махнуться", менялся с удовольствием.
1/2
Европейские армии XVI-XVII веков
Эта разновидность была самая редкая и мне попалась уже году в 90-м. Пикинёры, мушкетёры, аркебузиры.
Кавалерия
Кавалеристы были самыми желанными солдатиками. Именно количеством кавалеристов "мерялась" крутизна коллекции. Мне встречались только кавалеристы эпохи Наполеоновских войн. Менялись ими очень неохотно. Чаще всего попадались гусары. Реже - уланы. Ещё реже - кирасиры. И только один раз я увидел и смог обменять конного рыцаря. Больше нигде в те времена таких не видел - ни на руках, ни в продаже.
1/4
Римляне, варвары, египтяне
Римлян продавалось довольно много, но огромным минусом были отваливающиеся щиты и копья. Реже встречались египтяне и варвары. У меня была даже мумия в саркофаге (причём мумию можно было достать) и с 5 или 6 фигурками - жрецы, солдаты. Подевалась куда-то…
1/2
Совсем недавно мне удалось узнать откуда вообще все эти солдатики появились. Всё оказалось довольно просто: В середине 80-х годов несколько молодых друзей-ленинградцев, увлекавшихся солдатиками, побывали заграницей и привезли с собой наборы пластмассовых солдатиков масштаба 1:72 производства фирм AirFix, Italeri, Esci, Revell. Обладая прямыми руками, опытом по выплавке оловянных солдатиков и предпринимательской жилкой, ребята сняли формы с купленных солдатиков, сделали отливки и распихали их в несколько мест, где была возможность продавать, в частности в тиры. Продажи выстрелили мгновенно. Ещё бы! Ничего похожего советская промышленность в те времена не выпускала.
Вскоре после появления первых солдатиков, которые отлиты были очень качественно, начали появляться и такие же солдатики худшего качества отливки - видимо кто-то перенял опыт "первопроходцев" и снял формы уже с отлитых ими солдатиков.
Всё, что описано выше - идентифицировано, однако в самом конце 80-х-начале 90-х в продаже начали появляться странные фигурки, происхождение которых мне до сих пор неизвестно. Они были выше - больше 3 см. Мы называли их обобщённо - монстры.
Монстры
Какие-то гоблины, безголовые персонажи, маги, чувак, похожий на Джиперс-криперс. Странного вида люди, то ли космические воины, то ли воины какой-то постапокалиптической эпохи. Скелеты в доспехах. Очень похожи на персонажей из фильма "Армия тьмы", но фильм этот вышел в 1992 году, а оловянные "монстры" появились раньше. Скелеты-воины...
Причём качество некоторых из солдатиков этой серии было просто ювелирным! С самой мельчайшей детализацией!
1/6
Годам к 12 увлечение солдатиками угасло, они были аккуратно сложены в коробку, а потом, спустя годы, вручены сыну. Всё, что осталось - сфотографировал...))
Интерес к солдатикам правда окончательно не ушёл, порой вспыхивает с новой силой. Так, не мог пройти против журналов от Eaglemoss с солдатиками масштаба 1:32 из серии "Наполеоновские войны", покупал их годами, как ребёнок ждал нового выпуска. Вот кстати для сравнения две фигурки - кооперативная конца 80-х из моего детства и современная от Eaglemoss:
Автор фото и статьи, владелец солдатиков - петербургский издатель игральных карт и коллекционер Михаил Колесов.
Захотели бы – сделали бы. А раз не делали, значит не надо было. А было б надо, сделали бы. Как часто мы видим в комментариях удивление. Удивление тому, что промышленность страны не может просто купить или украсть не то, что технологию. Нет, какой-то продукт, например, станок или машину, разобрать по винтикам и сделать такой же, причем сразу крупной серией. Или «придумать» самый лучший самолет/танк/двигатель, а потом просто выпускать его. Ведь главное ж «придумать» удачную модель?
Прототип БТР-40. В серию пошла машина с другой формой корпуса
Реально, я очень часто вижу, как люди уверены, что, чтобы сделать какую-то «правильную» технику, ее надо именно что «придумать». Ну, в смысле, это выглядит примерно так: «Почему в СССР не выпускали БТР? Неужто не могли создать подходящую модель или скопировать американский? Да быть того не может. Значит просто не надо оно было, а было б надо, сделали бы». То же самое про станки, автомобили, современные компьютеры, на худой конец. Как будто промышленность просто может взять и выпустить что угодно. Достаточно просто узнать, что именно нужно сделать.
Еще один интересный вариант – это уверенность многих людей в том, что все правильные ходы и способы действий человеку известны заранее или до них легко догадаться. В смысле, что «ну не дурак же, разберется, себе хуже уж точно не сделает». А значит, раз каждый может разобраться, то нужно просто создать людям правильную мотивацию, и они всё сделают. А какая самая лучшая мотивация? НАКАЗАНИЕ! Надо просто всем угрожать посадкой, лагерями, пытками и расстрелом, и тогда всё сразу заработает. А военные найдут самую правильную тактику. Ведь они ж не хотят умирать? Так это работает? К сожалению, нет.
Для выпуска БТР-40 потребовалось серийное полноприводное грузовое шасси - от ГАЗ-63
Люди в массе своей очень многого не знают. И в критической ситуации могут действовать вовсе не оптимальным образом. А уж тем более в военном деле, где порой правильным является контринтуитивное действие. Например, естественной реакцией немецких солдат внутри БТР в случае попадания под огонь артиллерии было выбраться из БТР поскорее, рассеяться и залечь. Это интуитивное действие пехоты – залечь под огнем. Авось пронесет. Посмотрите хоть в комменты – до сих пор люди уверены, что уж внутри БТР точно всем крышка, надо снаружи быть. Да вот только это был неправильный способ действий. БТР защищает от большинства осколков, реально опасно для него только прямое попадание, а вероятность его очень невелика. Даже в случае, если какой-то мощный снаряд разорвался близко, особо мощным осколком пробил-таки броню БТР (а это вполне возможно) и кого-то внутри убил, всё равно надо упорно сидеть за броней, если машина сохраняет боеспособность. Иначе – и потери больше, и толку меньше, выйдя из БТР эти бойцы отстанут от продолжающей движение бронегруппы. Не говоря уж о том, что пока БТР подвижен, он может просто выйти из зоны огня. Поэтому мотопехоту специально учили буквально до последнего в таких ситуациях сидеть внутри машины, пусть и в обнимку с мертвым товарищем. Хотя интуитивно кажется, что надо вжаться поглубже в землю.
Но вернемся к промышленности и технологиям. Беда в том, что люди плохо понимают разницу между «понять, как устроено» и «понять, как это изготовить», я даже не говорю о «суметь изготовить». Банально, вот разобрали мы агрегат и смотрим на какую-то механическую деталь. Ладно, мы можем понять, из какого примерно материала она сделана. Например, из стали. Можем узнать ее химический состав. А вот рецепт этой стали узнать уже намного сложнее. Технологический процесс изготовления, там, брони, это не только сталь, не только легирующие добавки, но еще и режимы закалки. И эти самые режимы бывают не так уж и просты. Их надо знать. Но на деталях они не написаны, тем более в подробностях. А без понимания всей технологии повторить деталь в точности может не выйти. Ладно если это броня, а если это более тонкие механизмы, то там просто неправильно изготовленная деталь внешне той же формы может не работать. Поэтому вариант «разобрать механизм и понять, как его создать с нуля» может быть крайне сложен. Как минимум по материалам можно не только не суметь повторить, а еще и просто не понять, как сделано.
Танк одного и того же типа, но с разного качества сталью, мог получить 57-мм снаряд в борт и тот осыплется. А мог, как этот, получить несколько 90-мм попаданий, и обойтись пробоинами. Внешне детали выглядят одинаково, но металл может быть разным
Но даже если понятно, как механизм делать, нужные технологии в стране могут быть просто не внедрены в промышленности. Например, имеется теоретическое представление, но нет даже лабораторных способов изготовления. Или есть лабораторные способы, но в производство, даже опытное, их не перенести. Не та цена, не те масштабы, огромный уровень брака, ничтожный выход готовой продукции, и так далее. Переход от опытного производства к мелкосерийному тоже очень сложен. А уж проблемы крупной серии многие узнали бы, просто почитав, с каким боем у нас осваивались новые истребители или танки. А это проходило обычно с кучей проблем.
А еще бывает, что какую-то вещь можно даже изготовлять, и даже есть завод. Но он занят. Делает что-то другое, не менее важное. А на других заводах нет нужных станков, прессов, кранов, и так далее. И неоткуда быстро взять. История знает кучу примеров такого. В СССР была вечная борьба за двигатели и моторостроительные заводы. В Германии так появился Хетцер – желание строить штурмовые орудия Штуг 3 на чешских заводах натолкнулось на сложности в освоении. По некоторым данным крановое оборудование на заводах не было рассчитано на 24-тонные машины. А в ходе производства надо ж так или иначе продукт перемещать, переносить.
Вообще между разработкой техники и возможностью ее производства бывает пропасть. И по материаловедению, и по технологиям, и по общему уровню развития техники, по допускам, по подготовке рабочих. Куча «узких мест». Поэтому не стоит удивляться, что новые разработки в стране с отстающей от мирового уровня промышленностью не будут какими-то неимоверно передовыми. Нет, можно разработать самый лучший алюминиевый истребитель. Но если у тебя в стране не хватает алюминия, его просто не смогут строить. Поэтому надо разрабатывать то, что строить смогут, учитывать те технологии, что есть сейчас, и то, как их смогут развить в ближайшее время. Что-то делают на перспективу, но всему есть свои пределы.
Вот так крановое оборудование тягает целые боевые машины - на фото как раз StuG III
Разработка танка, самолета, БТР-а может упираться в отсутствие подходящего двигателя. Ну нет достаточно мощного двигателя, и хоть ты убейся. Причем, с нуля его сделать тоже сложно – это как минимум требует кучу времени. А попытка развивать имеющиеся может столкнуться с тем или иным дефицитом. Нет алюминия для алюминиевых головок и блоков цилиндров. Нет высокооктанового бензина. Ну попрощайтесь с форсированием двигателя по степени сжатия. Причем, тут важно, опять же, понимать, что значит «нет».
Многие воспринимают фразу «в Советском Союзе не смогли создать конструкцию» или «в Советском Союзе не было алюминия» как утверждение о ПОЛНОМ отсутствии чего-то. Мозгов у конструкторов, там, или высокооктанового бензина как такового. А суть-то в другом. Как я уже писал, конструкторы могут «придумать» самый лучший танк, БТР, самолет, двигатель. Но его надо выпускать, а вот это уже совсем сложная задача. Потому что нет того-то, сего-то, двигателя, нужного топлива, достаточного количества и достаточной квалификации рабочих, опыта, и так далее. Формально модель даже могут создать, вот только пока ее не начали выпускать массово, толку стране и армии от этого будет немного. То же самое с алюминием и топливом. Технически в СССР где-нибудь в лаборатории могли, я уверен, сделать и 100-октановый бензин. Литр, два, десять, сто. Наладить опытное производство. Да вот в реальности имелась серьезная нехватка бензинов даже меньшего качества – например, летные школы очень и очень сильно недополучали авиатоплива – не 100-го, а того, которое в СССР массово выпускалось. Грузовики даже делались с расчетом на работу летом на керосине, так можно было сэкономить более качественное топливо или пережить его нехватку.
Еще одной проблемой является непонимание разницы между эталонным продуктом и серийным. Они в целом отличаются друг от друга, но в условиях низкого качества рабочей силы и упрощенных методов производства серийная продукция может очень и очень сильно отставать от эталонной по качеству. Ладно еще если падает скорость, там, а то некоторые вещи могут просто не работать. Обшивка крыла может отваливаться в полете, приводя к катастрофе. Сравнивая технику разных стран, важно понимать разницу между эталонными и реальными машинами, в особенности в эксплуатации. Например, если у тебя не сбрасывается фонарь кабины (так называется стекло кабины), то летчики будут летать с открытым. Вроде как с закрытым фонарем аэродинамика норм, то, что он не сбрасывается, на аэродинамику напрямую не влияет. Да вот только пилот не будет летать с закрытым, если знает, что в критический момент тот может не открыться. И, к сожалению, разница между эталоном и серией для разных стран была разная. Я даже не буду говорить о большей склонности к износу у деревянных конструкций во фронтовых условиях, особенно если техперсонал подготовлен слабо (не чистит дренажи, например).
В СССР работали над проектами БТР. ТБ-42 - один из них
Путь от осознания необходимости выпуска чего-то до массового строительства – это путь колоссальной сложности, и создание достаточно удачной конструкции лишь первый шаг. Сложный, но далеко не единственный. И от одного лишь желания все проблемы не решаются. Как и от угрозы расстрела. Поэтому считать, что в СССР были сплошь какие-то дураки, которые просто не понимали важность тех или иных решений, – это во многих случаях близорукость, граничащая просто с идиотией. Зачастую всё понимали, хотя бы на базовом уровне, как понимали и то, что не всё возможно быстро создать в сложный период мировой войны. Количество ресурсов ограничено, в том числе и умственных, так что приходилось выбирать, чем заниматься в первую очередь. Выбирали не всегда оптимально, но зачастую достаточно обосновано.
Обратная же сторона, считающая, что, если чего-то не сделали, значит оно просто не надо было, по большому счету находится в плену устаревшей пропаганды. Той самой, которая заметала неудачи под ковер, лакировала действительность и выдавала то, что смогли достичь, за то, что и собирались. Для объяснения же того, почему так долго шла война, некоторые вещи просто выдумывались. Люди же, которые считают, что факта изготовления одного экземпляра достаточно, чтобы заявить, что это нечто в стране было, боюсь, вообще с какой-то другой планеты…
Пост посвящается адептам "На халяву уксус сладкий". Напишу-ка я про самый грандиозный факап, связанный с использованием принудительного "бесплатного" труда. Причем вдвойне прекрасно то, что, во-первых, вытекает этот факап именно из природы и особенностей принудительного и "бесплатного", а во-вторых, во многом он является символом этого самого труда. Речь пойдет об Освенциме. Правда об Освенциме как об экономическом проекте.
Тут надо дать немного контекста. В начале 1941 года руководству Третьего рейха внезапно стало очевидно, что война и не думает кончаться, и в условиях затяжной войны было бы неплохо использовать промышленный потенциал покорённой Европы. Был однако нюанс - в реальной жизни недостаточно забежать солдатиком во вражеский завод, чтобы он перекрасился в твои цвета и начал штамповать танки уже за тебя. Экономика так не работает, она чуть более сложная штука.
В частности завоеванную промышленность надо было снабжать сырьем и ресурсами. Одним из таких важных ресурсов была резина, то есть каучук. В Европе гевея не произрастает и единственным источником резины были заводы ИГ "Фарбен" по синтезу искусственного каучука.
Каучук был самым узким местом в немецкой военной машине. Без решения вопроса с искусственным каучуком Германия принципиально не могла вести современную войну. При этом Четырехлетний план в части возведения заводов искусственного каучука оказался провален. Из четырех запланированных к постройке заводов, к началу войны была построена только первая очередь завода в Шкопау, завод в Хюльсе был заложен в 1938 году, но его строительство затянулось. Недостаток строительных материалов, в первую очередь конструкционной стали и значительная нехватка рабочей силы на строительных площадках заводов по производству искусственного каучука привели к тому, что начало строительства третьего завода «Буна» было отложено. Начало строительства четвертого завода по производству буны было предусмотрено в четырехлетнем плане на середину 1937 года, но, в конце концов, было отложено на неопределенный срок. После длительных переговоров между военными властями и ИГ «Фарбен», было принято решение о расширении производства на заводах в Шкопау и Хюльсе, а окончательный выбор площадок для запланированных заводов «Буна» III и «Буна» IV будет отложен на некоторое время.
Завод Буна-Верке, Шкопау
Однако к моменту вторжения в Польшу завод в Хюльсе так и не был введен в эксплуатацию и производство резины в Германии почти полностью основывалось на импорте натурального каучука с мирового рынка. В литературе оценки зависимости Германии от импортного натурального каучука к 1939 году колеблются от 80 до 90 процентов. После начала боевых действий производство резины базировалось на использовании накопленных запасов, а, затем, на контрабандных поставках через территорию СССР и действиях блокадопрорывателей.
Победы вермахта в Польше и Западной Европе резко увеличили потребность в объемах производства искусственного каучука. Теперь заводы «Буны» должны были обеспечивать удовлетворение общих потребностей в 300 000 тонн каучука в год для всего «Большого европейского экономического пространства». К концу 1940 года введенная в эксплуатацию первая очередь завода в Хюльсе и завод в Шкопау обеспечивали производство всего 40 тысяч тонн искусственного каучука. Строительство третьего завода по производству каучука было запущено в Людвигсхафене, завод этот был введен в эксплуатацию в конце 1942 года. Площадка для четвертого завода начала готовится в городе Раттвице, недалеко от Бреслау, однако в планы концерна вмешалась война.
Тут необходима важная ремарка. Как правило, в работах, посвященных «Аушвицу», указывается, что критическим фактором, повлиявшим на выбор места для будущего завода, стало именно наличие лагеря с рабочей силой. Оспаривать эту точку зрения ввиду ответственности за Холокост обычно не модно, однако лично мне представляется, что руководство концерна преследовало несколько иные цели, отраженные в документах.
Имеющиеся в Германском рейхе три завода по производству каучука, в Шкопау, Людвигсхафене и Хюльсе находились недалеко от западной границы Германии и считались уязвимыми перед возможным воздушным нападением противника. Производство там постоянно расширялось и к 1944 году они производили 117 тысяч тонн искусственного каучука в год, что в принципе закрывало потребности Третьего рейха, однако было слишком мало для «Европейского пространства».
В ходе переговоров с министерством экономики Рейха в 1940 году ИГ «Фарбен» было предложено построить четвертый завод по производству «Буны» в Силезии, так как лучшая защита от авиаударов делала это решение более предпочтительным, чем расширение одной из трех существующих производственных площадок. Выбор этого места также отвечал долгосрочным экономическим интересам ИГ «Фарбен». Площадка в Верхней Силезии позволила бы ИГ «Фарбен» расширить свое присутствие далеко на восток. Под влиянием этих обстоятельств, ИГ «Фарбен» принял решение не возобновлять работы на строительной площадке в Ратвице, хотя затраты на постройку завода там в конечном итоге были бы ниже, однако остальные факторы говорили в пользу варианта в Силезии. Транспортное сообщение с Освенцимом-Моновицем было хорошим; поблизости были угольные шахты и залежи извести; реки Вейхзель и Сола обеспечивали достаточное снабжение водой. И, наконец, потребность в рабочей силе на этапе строительства удовлетворялась за счет рабочей силы, имевшейся в концентрационном лагере Освенцим. В данном случае, мне представляется, что при необходимости рабочую силу можно было переместить к месту строительства, в отличии от географических условий.
Итак было принято решение строить завод по производству буны рядом с Освенцимом. В общем не просто завод, а охуенный ЗАВОДИЩЕ, промышленный комплекс.Один завод давал каучук, еще один бензин, с отходов бензина делали мазут, с отходов каучука что то еще, плюс формальдегиды, пластмассы, МЕТАНОЛ, много метанола, и еще прекурсоры для газа Табун.
Это, сука, был САМЫЙ ДОРОГОЙ ПРОЕКТ за все существование самого большого концерна в Европе. ИГ "Фарбен", если что, планировала вкачать в него 1,3 МИЛЛИАРДА рейхсмарок. Тут еще один нюанс - до этого заводы по производству каучука строились за госсчёт, с ограничениями по получению прибыли, а здесь капиталисты решили взять дело в свои руки.
Все было шикарно: был уголь, была вода, была известь, были построенные железные дороги. Не было сущего пустяка - строителей, потому что всех немцев со строек призвали в вермахт. Ну почти всех.
НО. Под боком был лагерь "Аушвиц" для польских евреев, и давайте ка мы построим все это счастье силами рабов. А что? Копать, таскать, строить они же могут. Да еще ж это бесплатно?! (Ну как, бесплатно, конечно, надо было СС отстегивать за использование их рабов, но... Иначе можно было просто не строить).
И вот в апреле 1941 года СТРАТЕГИЧЕСКАЯ стройка Рейха началась. Пока на площадке работало 150 рабочих, проблем не было особо - их утром отвозили на стройку, вечером в лагерь. Ну и конвой, понятное дело, который их сопровождал. Потом рабочих стало 500. А потом 1000 человек, а это толпа, которую просто так в грузовики уже не погрузишь.
Есть проблема - есть решение - а пусть они ходят пешком, ну что там, какие то сраные 8 км. туда, 8 км. обратно. И ладно бы люди просто физически уставали и мерли. Но они физически уставали и на месте плохо копали и мало таскали. А еще, каждый день они тратили по 8 часов времени на переходы. Просто потому что рабов надо собрать, построить в колонну, пересчитать, довести, построить, пересчитать, распустить по баракам. Ну и кормить надо - понятное дело, что их не жалко, но иначе они тупо бесполезно сдохнут. Экономист ИГ "Фарбен" на объекте посчитал, что при всей безумной эксплуатации рабочее время в сутки одного раба составляла в лучшем случае 1,5 (полтора) часа. Это в лучшем, в худшем - и получаса не выходило.
ИГ "Фарбен" плюнуло, и заказала три поезда. Теперь каждый день рабов грузили в вагоны, и везли по ж/д на объект. А вечером - везли обратно в лагерь. Время погрузки выгрузки сократилось на 4 часа. Проблема в том, что теперь рабы иногда не работали СУТКАМИ. Сутки стояла самая важная стройка Рейха, потому что эшелон с погруженными рабами часами стоял в тупике пропуская военные эшелоны идущие на восток.
И, тогда, через год, после осознания масштаба проблемы, начало постройки завода, началось с постройки лагеря у места будущего завода - с теми же проблемами в строительстве. В итоге пока рабы медленно и печально строили себе рабский лагерь, на строительстве завода пахали нанятые поляки и итальянцы, которых не надо было конвоировать и содержать в лагерях, чтобы те не разбежались (ну надо конечно, но не так сильно как евреев которым терять было нечего). Платил, кстати, за все это удовольствие концерн, а не СС.
Реально, строительство на самой стройплощадке началось где то во второй половине 1943 года. В полную мощь - к началу 1944 года. Основное оборудование начали монтировать только осенью 1944 года.
В итоге от колоссальной инвестиционной программы ИГ "Фарбен" больше всего выиграл Советский Союз, вывезший большую часть аппаратуры высокого давления, и поляки, которым достались здания и электрогенераторы. К 1950-м гг. оставшиеся производственные мощности в Аушвице-Освенциме представляли собой ядро химической промышленности силезского региона, работающей на угле. Завод пережил крах социализма и сегодня является третьим по величине производителем синтетического каучука в Европе, удовлетворяя примерно 5 % глобального потребления. По состоянию на 2003 г. не менее двух из числа ведущих мировых производителей шин получали каучук с завода в Освенциме, основы которого были заложены в 1941 г.
А так, конечно, рабский труд был очень выгоден. Но очень неэффективен.
История о том, что немцы не применяли дизельные двигатели на танках в годы ВМВ, достаточно известна. Однако долгое время причины этого не были осознаны, поэтому в рунете ходила куча баек и разного рода неимоверно логичных объяснений, отчего же у немцев не было дизельных танков. Сейчас этот вопрос был уже раскрыт и без моего участия. Я же хочу разобрать несколько интересных заблуждений, связанных с этим вопросом.
Татра-111
Среди наиболее часто встречающихся вариантов – это что немцы просто не смогли создать дизельный двигатель. Не в принципе, а для танка. Но это очень устаревшее мнение, основанное на том, что якобы дизель – это однозначное благо, и все одинаково стремились к его созданию, просто немцы не смогли. Уже довольно давно появились цитаты из советских отчетов, в которых указывается, что у бензиновых двигателей тоже есть свои достоинства, а недостатки далеко не так явно проявляются, как было принято считать.
Но это ладно. Еще одним, и самым распространенным ошибочным мнением, является мнение о некоем дефиците дизельного топлива. Считается, что немцы бы и рады сделать дизельные танки, да только питать их будет нечем, потому что дизельного топлива в сухопутной армии нет, так как всё на бензине. Это во многом большое заблуждение. Оно состоит из двух частей. Что у немцев всё дизтопливо сжирал Кригсмарин, и что немцы не могли его (дизтопливо) синтезировать. Как уже давно известно, обе эти вещи неверны. Мало того, что немцы вполне могли синтезировать дизельное топливо, и синтезировали его в больших количествах, так еще и Кригсмарин был далеко не единственным крупным потребителем этого самого дизельного топлива. Года до 43-го – 44-го очень крупным потребителем выступал … гражданский сектор экономики. Значительным потребителем была также армия.
RSO
Но как же так? Ведь ладно флот, там явно дизельные подлодки. Но кто же потребляет топливо на гражданке и в армии? Ведь танки же все бензиновые, тягачи и БТР тоже, да и грузовики – всем известные Опель Блиц, тоже бензиновые. Всё дело в том, что армия не состоит из одних только танков. Более того, танки даже не составляют в ней прям самую важную часть потребления топлива. А еще они могут стать и не поголовно дизельные. Например, по некоторым данным, расход дизельного топлива для танков в среднем за период боев на Курской дуге составил 7% от общего расхода в РККА. Ежемесячный расход в начале 1944-го давал 18% - доля танков с дизельными моторами возрастала, появлялись дизельные САУ. Могли еще немного по разному посчитать, но в целом не запредельные цифры.
А почему так? Дак потому, что танки, при кажущемся огромном расходе, малочисленны и мало ездят. Грузовиков тупо больше, ездят они на большие расстояния и с большей регулярностью. Танки могут просто стоять на месте длительное время. А вот снабжение и маневр в рамках вооруженных сил происходит всё время, и во многом обеспечивается автотранспортом. При этом, еще и при переброске дивизий и корпусов танки могут отправить железной дорогой, а колесный транспорт – своим ходом. Просто потому, что ресурс и наработка на отказ у колесного транспорта несравнимо выше, чем у гусеничного, а тем более у танков и САУ. Так что не стоит удивляться, что танки, при всей их монстроузности и прожорливости, едят не так прям много. Грузовики, тягачи и всякие прочие машины едят больше в масштабах вооруженных сил, просто потому что их больше численно, и они больше ездят.
4,5-тонный полноприводный грузовик Мерседес-Бенц
И это в РККА, где с одной стороны очень много танков, а с другой – моторизация не очень-то высокая. У немцев, как я думаю, баланс транспорта к танкам был иной. При этом армия и гражданский сектор у них умудряются сжирать чертову уйму солярки. Сколько? В 1943-м году, если у меня правильные данные, среднемесячный расход солярки гражданским сектором Германии составлял 47 000 тонн. Для сравнения, те самые 18% дизеля в РККА в начале 1944-го – это 51 000 тонн. Гражданский сектор в Германии жрал солярки почти столько, сколько вся РККА? А точно у немцев были такие прям проблемы с производством дизеля?
Всё дело в том, как я уже говорил, что топливо жрут не только танки. И даже не они в основном. В Германии была очень сильно развита дизелизация транспорта. Если в 1937-м году в Вермахте по некоторым данным было 12,3% дизельных грузовиков, то в дальнейшем их доля росла. В некоторых классах вообще делались чуть ли не только дизельные машины, а в других постепенно бензиновые переводились на дизель. В смысле, модели переводились на дизельные двигатели, как это случилось, например, с гусеничным тягачом RSO. В классе 6,5 тонн выпускались дизельные Татры. В классе 4,5 тонн дизельные МАН-ы, Бюссинги и Мерседес-Бенц. Да и в классе 3 тонны бензиновый Опель Блиц был далеко не единственным, хоть и распространенным. Имелись и дизельные модели от других производителей, в частности Мерседес-Бенц. На дизеле также ездили трактора. Более того, постепенно на дизель стали переводить и боевую технику – первой ласточкой стали колесные бронеавтомобили Sd.kfz. 234, известные у нас под именем «Пума». Пусть это и малозначимый вклад, но это уже не транспортная, а боевая машина. Разрабатывались дизели и для танков, но массово ставить их на танки не успели – поздно взялись.
Разведывательная машина Sd.Kfz 234
Так стоит ли удивляться, что страна и армия расходует чертову прорву дизеля даже без танков? Просто очень важно понять, что армия не состоит из одних только танков. В ней куча транспорта, и именно транспорт в основном и потребляет топливо. Так что едва ли перевод не таких уж и безумно многочисленных танков на дизтопливо как-то неимоверно – в разы – отразился бы на топливном балансе Германии. В особенности если подумать, когда эта тема чаще всего всплывает – при обсуждении дизельной Пантеры. То есть, речь даже не о переводе ВСЕХ танков на дизель, речь о переводе половины танков. Штат танковой дивизии предполагал два танковых батальона: один на Пантерах, другой на Четверках, а Четверки вроде как бензиновые.
Еще одним заблуждением является мнение о какой-то неимоверной сложности логистики в условиях, когда в армии используется два вида топлива. Мол, как же так немцам организовать логистику, если у них будет и бензин, и дизель. Это ж сложно? Но решаемо. Собственно, немцы так провоевали всю войну. У них в армии был и бензин, и дизель. Причем не то, что в армии, даже в рамках танкового полка танковой дивизии скорее всего было так. Потому что, если верить штату, то снабжение танкового полка производится 4,5-тонными грузовиками, а эти машины, насколько я знаю, были у немцев в основном дизельными.
В РККА как-то уживались бензиновые и дизельные танки
Да и просто посмотрите на Красную Армию. В танковой бригаде 43-го года легко может быть три вида топлива: дизель для Т-34, бензин Б-70 для танков Т-70 и автомобильный бензин для автомобилей. И это в рамках одной бригады. А в рамках армии видов и сортов топлива было еще больше: дизель, бензин Б-70, автобензин, лигроин (на нем некоторые трактора ездили), керосин тракторный. При этом еще автобензин мог быть разных сортов. В общем, не надо делать из поставок двух-трех видов топлива катастрофу. Немцы с этим справлялись всю войну, наши тоже.
Таким образом, если историю изучать, то нередко выясняется, что всё то, к чему мы привыкли, с реальностью соотносится с точностью до наоборот. Пока что как будто бы выходит, что дизелизация Германии и ее сухопутной армии была как бы не выше, чем в РККА. И перевод танковых полков (а тем более только половины их состава) на дизель едва ли оказал бы какое-то прям катастрофическое влияние на топливный баланс или логистику Вермахта. Да и экстренные варианты со сливом топлива с грузовиков в танки для прорыва из окружения тоже не будут невозможными. Просто в свете наличия в Вермахте и даже скорее всего его танковых полках дизельных машин.
САУ Грилле. Короткая 150-мм то ли пушка, то ли гаубица, то ли мортира. По-немецки просто «орудие». Зачем оно нужно? Как применялось? Был ли вообще смысл в нем или, лучше было поставить 105-мм гаубицу? Как это вообще может наступать? Эти вопросы, вместе с непониманием тактики действий танковых дивизий, заставляют людей даже думать, что машина была бесполезной и не нашла своей ниши. Разберемся?
150-мм полковая САУ Грилле
В первую очередь я должен сказать о неправильном понимании места этого орудия. Нет, это не немцы сделали что-то, а потом не знали куда это приткнуть. К моменту, когда Грилле создали, ее место уже было давно определено. Только для буксируемой пушки. Гриль был всего лишь установкой такой пушки на самоходное шасси.
Не зная места этих орудий в системе немецких войск, многие пытаются сравнивать их с Веспе и Хуммелями – 105-мм и 150-мм самоходными гаубицами «полноценного» размера. Резонно приходя к мнению, что по дальности огня Гриль им уступает раза так в два, если не больше, а значит и непонятно зачем нужен. Ну ведь правда, распространено мнение, что наиболее важный параметр – это дальность стрельбы, и пушка просто может стоять максимально далеко от линии фронта, стреляя на предельную дистанцию, тем самым будучи неуязвимой для ответного огня. Это же так работает?
105-мм дивизионная САУ Веспе
Нет. Задача орудий не в том, чтобы быть максимально неуязвимыми. Нет, оно неплохо, но не самоцель. Задача орудий в том, чтобы поражать какие-то цели в интересах того подразделения, в котором они служат. И чем дальше пушка (гаубица, мортира) будет стоять от линии условного «фронта», тем меньше целей она сможет поразить, причем как в глубину, так и по фронту. Ведь радиус поражения гаубицы – это, черт побери, круг с центром в самой гаубице. Так вот именно в этом, в том, что орудие поражает цель в интересах подразделения, а не просто абы как, и есть разница между Веспе и Грилле, Хуммелем и Грилле.
Веспе и Хуммель – это орудия артиллерийского полка танковой дивизии (я буду рассматривать именно танковую дивизию, хотя они, как и Грили, могли быть и в других местах). А значит действуют они в интересах ВСЕЙ ДИВИЗИИ. Всех ее подразделений. Или хотя бы значительной их части. Да, конкретно Веспе и Хуммель будут скорее всего действовать с бронегруппой, но сами орудия, которые на них стоят, — это классические дивизионные орудия. Таких в артполку куча – в буксируемом варианте. И, следуя этой логике, дальность стрельбы этих орудий должна позволять им поражать цели в рамках задач ДИВИЗИИ. А это значит и бóльшую глубину, и бóльшую ширину фронта.
Грилле же, а вернее, 150-мм тяжелое пехотное орудие, – это орудие мотопехотного полка. И действует оно в интересах полка, входящего в состав танковой дивизии. А там и спектр целей, и зона ответственности намного меньше. Поэтому можно иметь меньшую дальность огня. Да, конечно, неплохо иметь бОльшие возможности, но это не обязательно. Поэтому, действуя в интересах меньшего подразделения и имея за спиной поддержку дивизионной артиллерии (в лице тех самых Веспе и Хуммелей), тяжелым пехотным (полковым) орудиям просто не очень нужна большая дальность стрельбы. Они поражают цели, непосредственно мешающие продвижению мотопехотного полка и в рамках его задач. Дальние же цели (контрбатарейная борьба и пути подхода резервов) – сфера ответственности дивизионной артиллерии, вон в танковых дивизиях вообще есть 105-мм пушки с дальностью 19 км. Куда там до них Хуммелям и Веспе с их 12 – 13 км дальности обычными ОФС. Но почему-то армия не спешила заменить 105-мм гаубицы 105-мм пушками. У каждого орудия своя цель. Гриль, как таковой, —это лишь способ придать 150-мм пехотному орудию броневую защиту и подвижность, сравнимую с подвижностью танков и БТР, чтобы орудия полка не отставали от его именно «стрелковых» частей.
Собственно, 150-мм тяжелое пехотное (полковое) орудие. И стреляет как будто бы по навесной траектории
С тем, зачем вообще пушка с такой дальностью, и почему ее не заменить на 105-мм гаубицу, мы разобрались. Теперь перейдем к тому, а как оно вообще действует. Многие удивляются, как можно применять такие машины на прямой наводке, мол, это какие-то самоубийственные банзай-атаки на высоких и легкобронированных машинах. А значит и смысла в них нет. Тут есть два важных нюанса. Первое – далеко не обязательно стрелять именно прямой наводкой. Можно поражать цели с закрытых позиций, дальность у Гриля порядка пяти км, ну пусть четыре. Вполне можно стрелять через холм, через лес, из-за укрытия. Маленький возимый боекомплект тут вообще не будет никакой проблемой – ввиду наличия откидной задней стенки с лотком для выстрелов Гриль вполне может удобно питаться «с земли». За укрытием это не представляет большой проблемы. Фотографий того, как Грили стоят на позициях с орудиями на больших углах возвышения, хватает.
А второе – людям сложно себе представить какой-то способ участия в атаке, кроме как «ура вперед». В таком применении логично, что Грили просто будут уничтожены. Но посмотрите на другие виды вооружений! Минометы в атаке участвуют? Как? С ними бегут на врага? А станковые пулеметы? Кстати, многие уверены, что не участвуют, потому что с ними нельзя бежать на врага. Так вот они не бегут, они устанавливаются на позициях и ведут с них огонь, поддерживая атаку. Что у нас еще? Су-76. Как она, по-вашему, действует в наступлении? Вперед едет, а пехота за ней? Так пробовали, но САУ быстро закончатся. А сами по себе полковые орудия, не Грили, а просто буксируемые, на колесном лафете, они как в атаке действуют? Никак? Бегут впереди всех? Нет, они занимают позиции, как те же станковые пулеметы примерно, поражают цели, мешающие продвижению пехоты и танков, а когда атака достигает определенного успеха, и надо продвигаться дальше, орудия по очереди, под прикрытием друг друга и других огневых средств, перемещаются рывками от укрытия к укрытию вперед до следующего рубежа стрельбы. Легкие пушки расчеты даже могут перекатывать «на руках».
Су-76 в норме тоже не едет впереди всех в атаку
Точно так же должны бы действовать и Мардеры (самоходные ПТО), если их поставить в поддержку пехоты. Такой вариант немцами предусматривался. Машины стоят в условной «второй линии», за укрытием, выезжая только для поражения конкретной цели, и затем уходят за укрытие (например, частично выезжая на холм и после выстрела уезжая обратно). Продвигаются за пехотой/танками/БТР-ами рывками от рубежа к рубежу, от укрытия к укрытию, в идеале еще и пользуясь экраном местности. Это, в смысле, движутся так, чтобы местность закрывала их от противника – по низинкам, за какими-то гребнями, зданиями, растительностью. Зачем вперед ломиться-то? Их задача – поразить мешающие продвижению цели, а не кидаться вперед в банзай-атаку. Что мешает Грилям делать то же самое, если уж хочется их вывести на прямую наводку?
Еще одна распространенная ошибка — это мнение о том, что в условной второй половине 1943-го года ситуация поменялась, и немцам вдруг стало не нужно …да что угодно, на что фантазия укажет. То преодоление танками глубоких бродов им стало не нужным, якобы потому что они вот только отступали. А когда отступаешь, реки-то не преодолеваешь, это известное дело. Мосты ж всегда целы, да? То танки и БТР, и вообще подвижные действия, им стали не нужны, потому что они в обороне стояли. То вот такие машины поддержки им не нужны, видимо, по тем же причинам. Так вот, это зачастую очень большое заблуждение.
Легкие пехотные орудия (75-мм) в мотопехотных полках на БТР тоже не сказать чтоб были безумно бронированы. Но способы применять их в атаке как-то находились
Всё дело в том, что танковая дивизия (да и мотопехотная, но мы сейчас не о ней) – это в первую очередь средство нанесения удара. Что в наступлении, что в обороне. И немцы это раз за разом нашим показывали. Далеко не всегда успешно, но сами попытки были постоянно и регулярно. Да и наши своими танковыми и мехкорпусами наносили удары что в наступлении, что в обороне. Иногда танковые соединения могут занимать фронт, но это не предпочтительное использование. А если ты наносишь удар или контрудар, то тебе порой надо и реки преодолевать вброд, и танки с БТР для бронегрупп нужны, и машины поддержки, типа Грилей, для мотопехоты очень и очень сгодятся.
Таким образом выходит, что для понимания того, как техника применяется, и какая техника нужна, очень полезно знать не только то, какие у техники ТТХ или как она появилась, но и какое место в дивизии занимала, зачем вообще нужна и как применяется. Не судите о технике по голым табличным данным и строчкам о недостатках в отчетах, есть куча нюансов в ее применении и месте на поле боя, которые надо знать, хотя бы в общих чертах. Воюют не танки, не пушки и даже не люди. Воюют организационные структуры более-менее в соответствии с определенными установленными порядками.