Если бы мне несколько лет назад сказали, что я буду «рисовать» новый глаз человеку, у которого его нет физически, — я бы, наверное, только улыбнулась и не поверила. Но когда в дверь моей студии вошёл Павел, молодой мужчина, который пережил тяжёлую автокатастрофу, вся моя профессиональная жизнь внезапно вышла на новый уровень. Это была история о чуде медицины, неимоверной силе характера и о том, как в, казалось бы, безвыходной ситуации может помочь искусство.

Привет, меня зовут Алла Ромазанова. Я занимаюсь татуировкой и перманентным макияжем уже почти четверть века. Долгое время я разрывалась между классическим тату-искусством и перманентным макияжем, но в какой-то момент поняла, что нет ничего интереснее и полезнее, чем помогать людям с серьёзными дефектами кожи и травмами. Сегодня я хочу рассказать вам историю, которая, на мой взгляд, заслуживает отдельной главы в моей личной книге воспоминаний — историю о том, как я создавала искусственный глаз на пересаженном лоскуте кожи и даже не заметила, как «окунулась» в настоящую эпопею, растянувшуюся на многие месяцы.

«Ту самую дату я не забуду никогда»

Павлу 37 лет, он живёт в городском посёлке Паричи в Гомельской области. С виду это спокойный, улыбчивый парень, обожающий большие машины и свою работу в сфере грузоперевозок. Но если спросить о том, как он дошёл до жизни такой, он тут же назовёт дату — 29 мая 2021 года.

«Этот день я буду помнить всегда. Тогда произошла ужасающая авария, после которой я несколько недель провёл в коме. У меня список диагнозов такой огромный, что я и половину не прочитал».

Когда я впервые услышала об этом, у меня по спине пробежал холодок. Человек говорит про катастрофу, которая чуть не унесла его жизнь, а сам при этом излучает позитив. Он рассказывает, что врачи называют его спасение чудом, а он лишь улыбается и говорит: «Значит, мне было суждено жить дальше — и я живу».

После ДТП медики провели колоссальную работу: восстанавливали ему лицо, различные функции организма. Павел честно признаётся, что не помнит сам момент аварии и те первые недели, когда находился без сознания. Зато прекрасно помнит, как спустя время ему объясняли: нужно собирать лицо буквально по кусочкам. На тот момент никто не мог предсказать, что потом это станет даже «маленьким поводом для гордости» — ведь он не просто выжил, а смог продолжить жить полноценной жизнью.

От хирургии к скульптуре: как восстанавливали лицо

Самая сложная проблема — правая сторона лица. Глаз был сильно повреждён, а нос фактически исчез. Врачи сразу предупредили, что восстанавливать предстоит долго, и вариантов может быть несколько.

• С носом предлагали необычный метод «вырастить» его на руке, а потом пересадить обратно на лицо. Павел с этим решением не согласился:

  «У меня сахарный диабет, и каждая операция — это риск плохой приживаемости. Да и в принципе я устал от вечных хирургов и скальпелей».

• В итоге ему пересадили лоскут кожи на правую сторону лица, дали ему прижиться почти год, а затем подключили… скульпторов. Да-да, это не опечатка. Скульпторы «собрали» ему нос, лепили прямо по пациенту, опираясь на его старые фотографии. Внутри стоит специальная конструкция, которая крепится к пересаженным тканям, чтобы нос держался надёжно. И держится же! Павел рассказывал, что ни бег, ни ветер ему не страшны: «Не слетает», — смеётся он.

• С глазом ситуация была ещё более тонкая. Первое время врачи пытались понять, можно ли его как-то спасти. Потом выяснилось, что зрение уже не вернуть, но в придачу — есть шанс, что воспалительный процесс может перекинуться на второй глаз. Ради безопасности врачебная бригада настояла на удалении правого глаза.

Павел подчёркивает:

«Я не держусь за то, что не работает. Лучше избавиться от чего-то потенциально опасного, чем потерять и второй глаз».

«Лучше тату, чем ещё один протез»

Когда Павел окончательно лишился глаза, перед ним встал вопрос: что делать с этой пустотой? Предлагался классический путь: установить глазной протез, как делают многие люди, утратившие глаз. Но это снова импланты, вмешательства, операции, чтобы закрепить и отрегулировать протез. Павел устал от всего этого и сказал:

«Мне проще обойтись без дополнительных скальпелей. Хочу жить спокойно».

Тогда врачи и упомянули меня, сказав, что я специализируюсь на дермопигментации, реалистичном «прорисовывании» отсутствующих частей тела, шрамов и прочего. Павел, увлечённый идей неинвазивного восстановления, решил: «А давайте попробуем». Он так и сказал при нашей первой встрече: «Алла, я не хочу опять мучиться с операциями. Пусть будет тату-глаз».

Для меня же это был серьёзный вызов. Я-то уже много лет помогала людям со шрамами, делала реалистичные пупки, ареолы сосков, маскировала витилиго. Но глаз — это одна из самых сложных задач с точки зрения объёмной иллюзии, ведь нужно добиться эффекта «вдавленности» в плоской поверхности. Плюс кожа у Павла пересаженная, рубцовая, с собственной чувствительностью и непредсказуемым поведением пигментов. Но я решила: если кто и должен этим заняться, то я.

Год подготовки и три миллиона эскизов

Я не шучу, когда говорю про год подготовки. За это время я:

1. Изучала фото Павла до аварии, чтобы понять, каким у него был цвет глаз, разрез, общий объём века.

2. Составляла палитру пигментов: нужен был правильный баланс между тёплыми и холодными оттенками, потому что глазной белок никогда не бывает чисто белым.

3. Тестировала всё на латексе (искусственной коже), пытаясь имитировать рубцовую структуру, чтобы понять, как будут смешиваться пигменты.

4. Общалась с врачами, которые сделали пересадку лоскута, чтобы уточнить, нет ли противопоказаний, насколько точно я могу работать вблизи швов.

Сам Павел в это время продолжал восстанавливаться. Он говорил: «Пока ты тренируешься, я научусь жить с новым носом», — шутил, что у него уже был тот этап, когда люди вокруг смотрели с любопытством: «А нос точно не отвалится?». Зато, по словам Павла, все близкие и жена его поддерживали, никто не начинал относиться к нему как к «инвалиду». Это давало ему массу положительных эмоций.

Долгожданная встреча: «Я столько рисовала, что теперь обязана выложиться на все 200%»

Когда всё было подготовлено, Павел наконец приехал ко мне в студию на конкретный сеанс. У меня внутри было лёгкое волнение. С одной стороны, за плечами у меня свыше 20 лет опыта в тату-индустрии, я уже давно основала свою студию, у меня есть команда и учебные программы по перманентному макияжу. С другой — ответственность огромная: речь идёт не просто о красивом рисунке, а о части лица, на которое будут смотреть все вокруг.

Мы начали с разметки. Я уточнила, где должен быть уголок глаза, чтобы совпадать с анатомией Павла. Потом, учитывая рубцы и швы, выбрала оптимальный угол наклона иглы. Постепенно я выкладывала базовые слои пигмента, а Павел терпеливо ждал и шутил:

«У меня уже выработалась бешеная устойчивость к боли после всех операций, так что делай своё дело, Алла».

Через несколько часов сформировался первый видимый контур «глазного яблока». Я попросила Павла взглянуть в зеркало. Он улыбнулся: «Ого! Это уже похоже на что-то!». Конечно, до финала было далеко — нужно прорабатывать тени, радужку, блики, но уже тогда видно было, что иллюзия создаётся.

Как отреагировали люди: от восторга до полного непонимания

Когда я закончила первый сеанс, мне захотелось поделиться роликом в TikTok. И тут случился взрыв — сотни тысяч просмотров, люди оставляли сотни комментариев. Кто-то восхищался и говорил, что это феноменальное достижение медицины и тату-искусства. Но были и скептики:

• «Это жутко, зачем вообще такие вещи?»

• «Лучше бы носил простую повязку».

• «А вдруг это повредит здоровью?»

Павла это не задело. Он сказал, что никого не винит в непонимании, но ему самому так гораздо лучше:

«Мне не надо скрывать «дырку», не надо очередной операции. Я живу и радуюсь тому, что вижу, как моё лицо в зеркале снова становится целым. А что думают незнакомцы в интернете, меня не волнует».

Самое сложное — не нарисовать, а «оживить»

Разумеется, после первого сеанса мы дали коже время на заживление. В рубцах пигмент может сесть неоднородно, где-то цвет может уйти, где-то «вылезти» резче. Именно для этого и нужны коррекционные сеансы. Я заранее предупредила Павла, что за один раз всё точно не сделать:

1. Первый этап — заложить основу, наметить форму, базовую палитру.

2. Второй этап (коррекция) — доработать оттенки белка, добавить прохладных теней и мягких переходов.

3. Третий этап — прорисовать мельчайшие детали: сосудистую сеточку, блики на «зрачке», ощущение влажности.

Когда мы в будущем завершим все стадии, у Павла будет эффект, при котором даже на близком расстоянии многим будет казаться, будто глаз у него не утрачен, просто слегка «прищурен». Такая иллюзорная 3D-картинка, созданная иглой и красками, — моя цель.

Почему Павел не боится водить машину

Многих удивляет, что Павел продолжает работать в сфере грузоперевозок и «лихо» рулит большегрузами. Но, по его словам, в медкомиссии не было препятствий, да и сам он не ощущает особой разницы:

«Да, поле зрения уже не то. Я верчу головой активнее, когда нужно посмотреть по сторонам. Но для меня это нормально. Главное, что у меня есть второй глаз и голова на плечах».

Он рассказывает, что когда только выписался из больницы, носил медицинскую маску, чтобы не шокировать окружающих. Дети иногда замечали, что у «дяди нет глаза», но Павла это не обижало:

«Дети есть дети. Зато взрослые больше боялись лишний раз посмотреть или спросить, а я-то открытый человек, мне скрывать нечего».

О других чудесах в его лечении и моей работе

Меня всё это время восхищало, насколько слаженно сработали в его случае белорусские врачи. Ведь у него были травмы, которые требовали консультаций разных специалистов — челюстно-лицевых хирургов, нейрохирургов, травматологов. Было множество консилиумов, где решали, как лучше «пересаживать» фрагменты тканей, как формировать «площадку» под протез носа. Павел подчёркивает, что весь объём операций ему делали в рамках государственных квот, а заплатить ему пришлось лишь за некоторые материалы. По его словам, в общем итоге это вполне подъёмная сумма.

Для меня это пример того, как медицина и тату-искусство могут дополнять друг друга. Сперва хирурги воссоздали лицо Павла с помощью лоскутов и пластин, скульпторы сделали нос, а я «дорисовываю» глаз. В результате мы получаем почти цельное лицо, а главное — довольного, жизнерадостного пациента.

О моём пути как бизнесвумен и художницы

Я часто упоминаю, что мне приходится совмещать несколько ролей:

1. Мастер татуировки и перманентного макияжа — нужен опыт, чтобы физически осуществить задуманное.

2. Художница — без знания светотени, форм, человеческой анатомии эту работу не выполнить так реалистично.

3. Психолог — с людьми, пережившими тяжёлые травмы, нужно вести себя осторожно, поддерживать, помогать преодолевать страхи.

4. Бизнесвумен — у меня своя студия, есть команда, ученики, которых я обучаю дермопигментации. Нужно вести дела, продумывать рабочие процессы.

Иногда хочется с головой уйти в творчество, но повседневные организационные задачи тоже никто не отменял. Однако, как только в мою жизнь стучится проект вроде истории Павла, я сразу вспоминаю, зачем всё это. Ведь одно дело — просто зарабатывать на тату, другое — помогать кому-то фактически обрести новый облик. И это вдохновляет!

Хочется ли ему вернуться назад?

Я однажды спросила Павла, не жалеет ли он о чём-то. Мол, может, всё-таки было проще выбрать глазной протез или какую-то другую методику? Он ответил:

«Нет, я не жалею. Думаю, всё, что со мной случилось, было нужно, чтобы понять ценность жизни. Мне повезло с врачами, с женой, с друзьями. Да и с тобой, Алла, познакомился благодаря этой истории».

Я в ответ только улыбнулась. Действительно, если бы не его желание «не сдаваться» и идти нестандартным путём, мы бы не встретились. А теперь вот вместе творим что-то, что границами обычной татуировки уже не назовёшь.

Финальный аккорд (но на самом деле нет)

На данный момент у нас выполнен первый сеанс. Павел уже видит, как «глаз» обрёл очертания, но впереди ещё коррекции, детальная проработка бликов и теней. Я стараюсь подойти к этому максимально серьёзно, ведь хочется, чтобы итоговый результат был не «ну, прикольно», а «вау, его глаз будто бы настоящий!».

Павел тоже ждёт этого с нетерпением. Он говорит, что теперь, когда у него есть нос и тату-глаз, ему хочется появляться в людных местах и не чувствовать на себе лишних взглядов. Он готов продолжать, сколько потребуется, лишь бы в зеркале видеть «цельного себя».

Заключительные мысли: о силе духа и магии взаимодействия

Считаю, что история Павла — это, в первую очередь, рассказ о невероятной стойкости и желании жить дальше, несмотря на жуткие травмы и долгую реабилитацию. Ведь он мог бы замкнуться в себе, отказаться от общения, от работы, но вместо этого снова крутит баранку, строит планы, обожает большие машины и смотрит вперёд без страха.

Это история о том, как медицина, скульптура, тату-искусство и сама жизнь переплетаются в единый узор. Сначала хирурги «собрали» лицо по кусочкам, потом скульпторы сформировали нос, а теперь я «дорисовываю» недостающий глаз, используя весь свой опыт: художественный, медицинский, психологический. Если вдуматься, это почти сказка на стыке науки и творчества.

Для меня лично подобные проекты — лучшее подтверждение, что я не зря посвятила годы развитию студии, обучению мастеров и совершенствованию своих навыков. Хочется, чтобы больше специалистов не боялись браться за сложные случаи, верили в силу дермопигментации и помогали людям, которые уже устали от бесконечных операций.

И если вы, дочитав всё это, почувствовали лёгкую дрожь воодушевления или даже сердечное тепло, значит, история Павла достигла своей цели. Мы делимся ею не ради жалости и не чтобы похвастаться — а чтобы показать: всегда есть выход, даже когда кажется, что твоя внешность безвозвратно изменилась от трагедии. Возможно, именно тогда и начинается новая глава жизни, где обретённые шрамы становятся источником силы, а искусство и медицина объединяются, создавая маленькие повседневные чудеса.

Спасибо, что провели с нами эти минуты и дали шанс этой истории зажечь в вас искру веры в неограниченные возможности человека и современного тату-искусства. Возможно, кто-то, оказавшись в подобной ситуации, найдёт здесь вдохновение и поймёт: «Я тоже могу сделать что-то, что подарит мне уверенность и поможет двигаться дальше».

С теплом и верой в чудеса,

Алла Ромазанова