Есть у писателя Меняйлова А.А. такая книга: «Жреческая палеонтология», а в ней глава «Волки позорные». Этот материал посвещен подлецам особой категории. Категории, относящейся к типажу "Атлантов", т.е. тех, которые расправляют плечи перед тем, как нагадить в жизнь других людей. В этой главе говорится, что интересующимся темой Геракла, и вообще темой посвящения, ну просто необходимо задать туристам вопрос о Персее.
Прочитав и книгу и саму статью, собрались с духом и подошли с вопросом о Персее к группе испанцев из пяти человек, которая жила с нами в одном Приюте у подножья священной горы Тубкаль. Они, сначала не могли понять о ком их спрашивают. Кто такой Персей? Может древний царь? А может еще кто? Потом, правда, подошла активная и говорливая тётка и вроде как произнесла имя Персея на понятный испанцам манер (испанцы произносят его имя как ПерсЕус), и они закивали головами, да, такой персонаж как Персей - знаем. Потом начали спрашивать, что конкретно знают о Персее, о его встрече с Атлантом, но после этого начался уже конкретный заплыв. О яблоках Гесперид тоже ничего не понятно. Отреагировали только на Медузу Горгону,- ее все знали.
испанцы сильно удивлены вопросом о Персее
После нашего разговора с испанцами, да плюс прошло какое-то время и от группы испанцев осталась парочка, к которой мы подошли во второй раз и спросили у них про Черчилля и картину,- про это испанцы тоже ничего не знали.
показываю картину "Кутубия" кисти самого Уинстона Черчилля двум испанцам с телефона
Хотелось отдельно остановиться на этой парочке испанцев. Оказывается, что они жили по крайней мере три дня в приюте, как и мы. Испанка все три дня наполняла приют своим громким смехом, у неё получалось быть самой громкой в приюте.
с виду жизнерадостная испанка сама скоро превратится в подобие Медузы Горгоны
Так вот, в последний наш день пребывания на приюте испанка проходила мимо меня, и я увидел, что она обкуренная в хлам. И при следующем проходе мимо, она посмотрела на меня, своими суженными обкуренными глазами и обдала таким шквалом ненависти, что даже мне стало понятно, что кайф мы им вопросом о Персее поломали конкретно. Да так поломали, что испанке пришлось сильно укуриваться, чтобы поддерживать уровень «кайфа», но видимо даже это не помогло. При просмотре видео с ними я увидел, что они были обкуренные и в предыдущий день, т.е. в день нашего с ними разговора.
На третий день с вопросом о Персее мы подошли к полякам, но это была ошибка, поляки наотрез отказались с нами разговаривать и ушли из столовой. Потом мы подошли к группе людей которая состояла из качка-глубокоуважемого (т.е. гея), его партнера и женщины с молодым парнем. Мы начали задавать вопрос о Персее и Уинстоне Черчилле, но ничего вразумительного нам ответить не смогли.
Когда задавали вопрос про Персея здоровому анаболическому качку, который забрался на приют со своим дружком, у которого на роже было написано, что он гомик, то во время того, как задавался этот вопрос, сидя напротив их компашки, у меня просто помутнелся рассудок: я не смог четко выразить нашу просьбу на английском языке о съемке видео: у меня перед глазами аж какая то чернота подступила, мозг скрючился, язык стал ватным. Это не для красного словца пишу, так оно и было в реальности. Может и самому не хочется разоблачать многоуважаемых геев, а может рядом с ними мозги превращаются в желе, жижу. Запомнились их злобные глаза, как будто на тебя смотрят не люди, а какие-то молюски из раковины.
После того, как поговорили с качком-геем и ко о Персее - не прошло и 2 минут, как вся их компашка испарилась из столовой. Мы про себя отметили, что задать вопрос про Персея толпе геев - это по какой-то причине очень страшно, лично я долго решался, чтобы к ним подойти и начать разговор, пришлось себя заламывать.
P.S. по этой теме: баба, которая сидела напротив качка - буквально пожирала его глазами. Даром что гей.
P.P.S.На этот день мы достаточно хапнули стресса, поэтому решили расспросы о Персее продолжить в следующий день.
Общение с музыкантами на Тубкале.
На ужине следующего дня увидели такую картину: в столовой потушили свет и весь персонал отеля зашёл в столовую, причём впереди идущий нёс заженные свечи. Все пели Happy Birthday to you,- оказалось, что у женщины из Чехии - день рождение, 30-летие, и её 40-летний муж сделал ей такой вот сюрприз. Обождав некоторое время, я подошёл к этой парочке, чтобы спросить их о Персее и Черчилле. Выяснилось, что они - музыканты: она играет на скрипке, а он на пианино, оба играют в оркестре. Эта пара показалась нам самыми симпатичными людьми из тех, с кем доводилось разговаривать в Приюте, - интеллигентные, слышали о Персее и Черчилле. Сказали, что если мы хотим узнать что-то о вилле Тейлора - то нам следует ехать в Марракешский музей и там спросить у гидов историю этого места. В разговоре муж поведал, что они приехали сюда, потому что он решил сделать своей жене подарок - восхождение на Тубкаль на 30-летие. Это смутило, восхождение на вулкан - что это за подарки такие? В общем-то разговор не принёс больше ничего особо нового, но вот продолжение истории с этой парой интересно.
Парочка музыкантов из Чехии. Пианист и скрипачка, и оба при интервью залипают... Что бы это значило?
Спускаясь на следующий день в Имлиль мы с Михаилом остановились в придорожной кафешке, чтобы подкрепить свои силы свежевыжатым соком. На этой стоянке нас догнала парочка этих же чехов, которые по всей видимости утром поднялись на Тубкаль, а сейчас уже спускались.
Мы с мужиком зацепились языками, да вот незадача - сегодня рядом с ним мозг у меня отказывался выдавать хоть какие-то связные предложения на английском. Пока мы с ним общались - его жена забилась куда-то в тень, задичилась и никак не подавала признаков жизни, хотя вчера сидела за столом и могла поддерживать разговор. Поговорив с мужиком какое-то время мы начали с Михаилом спускаться, но я обнаружил, что после общения с чехом мне резко поплохело на физическом уровне - слабость, тошнота, идти стало тяжелее. Начали смотреть на образе, а что собственно произошло? Судя по образам этот мужик растляет свою жену, с той целью, чтобы стать в своей музыке более влиятельным, выглядеть более талантливым и выспренним музыкантом, как тот чел из к/ф «Гэтсби», который наяривал на органе современные мелодии - полностью улетевший в свою музыку и возомнивший себя потомком Баха. На примере этой пары стало понятно, что люди, которые еще НЕ ходили на вершину вулкана и люди которые УЖЕ сходили на Тубкаль - это два разных типа людей. Тубкаль меняет людей, и не в лучшую, кажется, сторону. То, что я стал загибаться, и уже не первый раз, рядом с теми, кто только что спускался с вершины вулкана - тому доказательство. Кто не верит- проверяйте сами.
Когда мы спускались с вулкана, то на видео я сказал фразу: «НА-КО-НЕЦ - ТО!». Имлиль после Приюта нам показался землей обетованной, мирским раем.
На этом вроде бы всё, но есть еще небольшие путевые заметки:
==============
Есть люди, которые приходят на Тубкаль не в первый раз. Но ЗАЧЕМ они сюда ломятся- объяснить они не могут и не хотят. Два человека, которые сказали, что они приехали сюда второй раз - это были французский наркоман и какой-то юрист. Ну, наркоман, оно понятно - на вулкане отсутствие мыслей да еще и под травку, да еще в окружении людей, где мыслей нет в принципе - ему родной дом. А юристы - получается то же самое? Мы их тут встретили сразу двоих, плюс один чех, который зачитывается полицейскими романами.
Если юристы сюда приезжают в такой высокой концентрации - то сам собой напрашивается вопрос - а циркулируют ли в юридической науке хоть какие-то мысли? Или там наоборот - ценится тотальный штиль в голове? Ведь на вулкане их нет, — здесь собираются люди ценящие исключительное и кристальное отсутствие мыслей в голове
=================
Посмотрев как заболел Михаил, а потом когда я сам спускался с вулкана и у меня затекло и заболело внутреннее ухо так, что я с трудом и болью мог его «продуть» от перепада давления, да к тому же обоими ушами практически ничего не слышал... После того, как в Имлиле после спуска у меня болели все носовые и лобные пазухи, я покрывался испариной, у меня было то полное обессиливание, то наоборот - силы вдруг возвращались... После того как я посмотрел, что мы минимум в 4 раза слабее всех тех людей, что спускаются и поднимаются, включая 73-летних дедов.... Посмотрев на всё это хочется сказать, что Вулкан - это очень опасное место в плане собственного здоровья. Если ты не учтешь какую-то мелочь, тебя может в один момент разбить простуда и далее по нисходящей может быть любой исход. Разобьет ни с того ни с сего обессиливание, еще бог его знает, что произойдет с твоим здоровьем.
===============
Первая ночь в приюте: Лежим среди людей, в комнате народу набито как селедок. Отель забит до отказа - в нашей комнате ВСЕ места заняты, люди разместились даже на лежаках первого этажа, предназначенных для вечерних посиделок. Лёжа рядом со всеми этими телами наполняешься какой-то болью, жалостью к ним, что дескать глупые, ну зачем вам этот Тубкаль? Разве Вы не понимаете, что ничего вам это не даст, да и разве может у вас пройти какая-то инициация, посвящение и всё в этом духе, если вы ломитесь туда толпой?
Рядом со всеи ними хочется дожить до утра и сигануть вниз к Имлилю чаза за 4, чтобы успеть на первый отходящий автобус. Хочется домой, к холодильнику, газировке, своему столику с компьютером.
===================================
Народу меньше, процентов 30% от первой ночи. Пока не спится - приходит всякая всячина в голову. Вот, например, кажется, что люди поднимающиеся на Тубкаль совершают этим подъемом как бы ритуал поклонения. Это в каком-то смысле ведь и жертвоприношение - ведь ни о каком удовольствии речи и нет. Если подумать, то что бы сделал человек, который действительно, в спокойной обстановке, в отпуске, хотел бы насладиться видами с высочайшей горы Северной Африки? Наверное, он спокойно поднялся бы в приют, проснулся бы часов в 10-11 утра, выпил чашечку кофе, поболтал бы с соседями о том о сём, провёл хотя бы этот день в качестве акклимитазации, не подвергая свой организм излишнему стрессу. Вообще завязал бы какие-то новые, пусть и мимолетные знакомства, не в смысле блядских похождений, а в смысле узнать от других людей детали жизни в их стране, хотя бы бытовые. И вот, спокойно посидев на приюте денек-другой потом пошёл бы на подъем: поднялся погулял по самой верхотуре какое-то время, скажем часов 5-6, а потом спокойно спустился, отдохнул, выпил чайку и через день спустился. Но тут всё происходит совсем не так...
Напружиненные туристы, залетают на Приют, едва успев сложить свои вещи на кровати, бегут на ужин, где идёт какая-то бодрая говорильня. Отболтав положенные 1,5-2 часа, и поиграв в картишки (или кто во что горазд), они уже бегут спать, потому что время приближается к 21:00. Улегшись на кровать, долго ворочаются и видно, что многие из них не могут заснуть, но хочешь не хочешь в 3:30 надо вставать! Тубкаль зовёт! И вот, закинув в утробу завтрак по милости местного ресторана, в 4:00 уже начинается подъем. У самых супер-спортивных подъем занимает 3 часа, у тех кто послабее физически - 5 часов. Однако, что удивляет, те, кто спортивные, забежав за 3 часа на вулкан, ещё через 3 часа уже собирают сумки в обратный путь. Следовательно на самой вершине они были вряд ли более 20 минут. В 10 утра они принимают свой Лё-Пёти-Дежёне (завтрак) и валят вниз, спускаясь в Имлиль.
=================
Пару раз в Приюте были как бы землятресения - дрожала земля, однако Михаил говорит, что это скорее были камнепады, от которых тоже трясется земля. С другой стороны, можно прикинуть, что и каменпады начинаются не на ровном месте, а после того, как немного тряхнет. В общем, пару раз, хотелось выскочить из приюта, забрав только документы, но дрожь земли довольно быстро прекращалась и я оставался в помещении.
=================
В приюте нам с Михаилом везло на юристов, но и «мой» юрист, из Венгрии и юрист Михаила из Англии - оба пели песни, что они в судебных процессах не участвуют, а так, сидят в своих конторках и занимаются переводами и рекламой юридических фирм. Кстати, «мой» юрист рассказал, что он тут на несколько дней и он будет подниматься на несколько пиков, у него своя программа подъемов, которой он будет следовать. Был еще государственный служащий, который работает в какой-то конторе типа нашего ВЦИОМ, из Франции. После разговора про Черчилля он в тот же вечер переселился в другую комнату.
Из колоритных персонажей видели еще бабу-полячку со стрижкой под «бокс», худощавой комплекции, но когда она вошла в нашу комнату и начала поправлять штаны, то на её руках я увидел трицепсы, больших моих собственных, и подумал, что такая может сделать захват, от которого ты просто задохнешься. Кстати, довольно злая баба,- она приехала с каким-то мужиком и на попытку с ними поговорить за столом они ответили резким отказом и сразу ушли, что немало испортило мне настроение.
Глава 4. Clavus clavo pellitur (1), или За всё своя цена.
За городом всё еще лежали приличных размеров сугробы, что затрудняло прогулку по лесу. Но Семён Топаз знал в близлежащем от дома лесочке несколько полян, находящихся на естественных возвышениях, - их он традиционно использовал для тренировок по стрельбе. Вот только он никогда не приезжал сюда раньше мая.
Через знакомых ему удалось достать пару современных российских пистолетов «Удав», разработанных под армейские нужды в 2016 году. Семён буквально влюбился в них. Но хранить постоянно такое оружие в городе было опасно. Сейчас оно ему понадобилось. Так что, после зимнего застоя, необходимо было разогнать кровь по венам и почистить оружие.
Подъезжая к деревне, в которой от родителей ему остался дом, бывший ГРУ-шник откровенно любовался лесом: среди елей пространство белело первозданной чистотой, в отличие от города, улицы которого всё ещё уродовали обожженные грязью не желающие таять чахлые наносы снега.
Автобус остановился на площадке в центре поселения недалеко от продуктового магазинчика, возле которого Семен без особого удовольствия увидел соседа Ваську Лешего, вливающего в себя маленькую водки. С соседом, по сути прозябающим тут неудачником с непомерными амбициями этакого деревенского заводилы, в прошлом отслужившим в ВДВ, 30-тилетним мужиком, активно пропивающим свои жизненные активы, но не имеющего желания или сил вырваться из этого болота, Семиков поцапался в том году вот по какой причине. Василий, после смерти четы Семиковых, и знать не знал, что так скоро объявится наследник, а потому довольно внаглую оттяпал себе кусок земли, передвинув забор. Простой этот забор год-другой, авось всё бы заросло травой, и никто бы ничего и не заметил, не приди в голову занять межеванием.
Вот только Семен всё увидел, и сразу дал понять, что плевать ему на хотелки соседа, на его угрозы, и весь их местный уклад. Дело довольно быстро дошло до драки, инициированной Лешим, отчего-то не пожелавшим признать свою неправоту, и начавшим что-то лепетать про то, что, мол, Семиковы ему должны были денег, и вот... В общем, был бит сначала Вася, а потом снова был бит Вася, но уже с дружками. Так что, увы, мирной жизни не вышло. Но Семену на это было откровенно плевать: чего стоит злобное тявканье маленькой собачонки? Да, может укусить сдуру. Но этот же укус и будет последним перед последующим чувствительным ударом ботинком в бок.
Протопив основательно дом, Семен залез в тайник, откуда и достал ящик с пистолетами и ножами, откованными им лично, крепкими, острыми и надежными, и принялся чистить оружие и снаряжать патронами магазины.
«Удавчики» имели несколько приятных особенностей. Во-первых, самозарядные пистолеты автоматически досылали боеприпас в патронник при каждой смене магазина, что обеспечивало равноценное применение оружия стрелками, использующими обе руки. Для Семена, поклонника стрельбы по-Македонски (2), это являлось хорошим подарком. Во-вторых, планка Пиккатини позволяла крепить лазерный целеуказатель или тактический фонарик. И, в-третьих, усиленный патрон, пробивающий бронеодежду класса Бр2. Ну, и магазины на 18 патронов тоже радовали.
После пары кружек горячего чая, Семен взял лыжи и выехал подальше в лес, где и отстрелял по нескольку магазинов. Руки вспомнили, привычно сжав рукояти Удавов, как работать. Организм прогрелся, окончательно вернув ему уверенность в собственных силах. Вообще, Семиков был поклонником так называемой интуитивной стрельбы (3), бравшей свои истоки в практиках НКВД СМЕРШ – так не нужно было тратить время на прицеливание, мастерски качал маятник (4) и мог вести огонь из любого положения. Спасибо деду, имевшему большой практический опыт, за науку!
Отлично проведя время, мужчина основательно проголодался, но перед посещением магазина решил посетить местную церковь, где помолился, помянул родителей и немного пообщался с отцом Николаем. И уже после, оставив дома лыжи и пистолеты, отправился закупаться.
Купив печенья к чаю и лапши быстрого приготовления с майонезом и сосисками (вкусно, питательно, но не полезно для уровня холестерина в крови), уже на выходе он столкнулся с Васькой Лешим. Компанию Лешему, придавая тому уверенности, составляли аж пять человек – всё крепкие, хоть и пьяные, местные мужики, у которых, по сути, какие могли быть претензии к Семикову? Да никакие! Но водка и подначивания Лешего сделали своё дело: они все свояки, а этот – «пришлый», обидевший ни за что ни про что такого замечательного человека как Василий.
Семен отлично владел приемами самбо, много лет занимался боксом, а сейчас больше для развлечения увлекся славяно-горицкой борьбой (5). Всё это он и применил против напавших на него с дубьем мужиков, стараясь никого не калечить, а просто отправляя в нокауты, в грязь и снег, остававшийся по краям дороги.
- Что тебе всё неймется, Вася? – спросил он поверженного противника с разбитым носом. – Угомонись ты, Бога ради! Не кончится это добром!
- Пошел ты! – злобно прошипел Леший. – Слишком правильный нашелся! Тебе тут не жить.
К сожалению, это было правдой. Житья ему не дадут. Натравят полицию: а что он всё дерется? Да вон ножи куёт. Ни к чему лишнее внимание. А если и это не поможет, подожгут дом. Так что, как не жаль, а придется его продавать. С учетом уже имеющегося аванса в полмиллиона, всё выглядело не так уж и грустно: можно будет прикупить домишко поближе к северной столице, где-нибудь в коттеджном поселке. Надо будет только друга попросить, чтобы на ГАЗельке вывез кузнечное оборудование.
В Питер Семиков возвращался на попутках, иначе бы его просто-напросто задержали на автовокзале.
Небо над городом привычно хмурилось, низкие темные облака, казалось, задевали шпили - это шпиль собора Петра и Павла в Петропавловской крепости, шпиль Адмиралтейства, названный с легкой руки А.С. Пушкина «Адмиралтейской иглой», и финальная точка Невского проспекта – Александро-Невская Лавра.
Семиков решил, чтобы найти поскорее того бойца с видео, покалечившего мажоров, обратиться в Союз ветеранов. Это своё особое братство людей, спаянных единым опытом, когда ты полностью доверяешь свою жизнь сослуживцу, и готов спасать его жизнь, волоча раненого под вражеским огнем. Закрытый клуб, куда нет доступа чужим. А вот своим тут всегда помогут – тем более что председатель Союза был старым другом Топаза. Именно он даст добро на поиск. И это уже очень скоро принесет результат: искомый субъект был обнаружен инвалидом Лёней, лишившимся ног во вторую Чеченскую, и колесившим в любую погоду по своему району. Лёня многих знал, был в курсе всех местных дел, и потому это был лишь вопрос времени.
Семён решил с ним встретиться и направился к станции метро.
***
Нынешний день принес колдуну Чернову одно расстройство. Всё дело было в двух телефонных звонках, и той информации, которая за ними стояла.
Сперва в обед позвонил Савелий Голощёкин и поделился тем, что успел узнать про алхимика. По его словам выходило, что Артур Волонтир вероятнее всего являлся учеником известного графа Сен-Жермена (6). А если это так, то ему явно больше двух сотен лет. Сам граф согласно некоторым данным был сыном князя Ракоци из Трансильвании. И, что довольно интересно, Волонтир тоже был родом из Румынии. Выдвигалось предположение, что этих двух людей связывало кровное родство. Но от этой информации Чернову не было, ни горячо, ни холодно. А вот тот факт, что он, по сути, перешел дорогу опытному алхимику, чьи знания наверняка давали фору его знаниям на сто лет вперед, радости не добавлял. Тем более, если у Волонтира был такой учитель или даже отец, как Сен-Жермен!
Куда как более опасной стала информация о досуге самого Артура. Согласно полученным данным Савелием от европейских коллег, Алхимик развлекался тем, что ездил по большим городам, стравливал между собой самые сильные группировки и кланы, а сам под шумок снимал сливки, и был таков. Неуловимый и бессмертный! Опасный, опытный и искушенный противник. Впервые за всё время своей многообразной практики Чернокнижник испугался по-настоящему. Не на того он рот раззявил, возомнив себя местным боссом колдовского мира и подлинным ценителем древних знаний, по его мнению, не должных принадлежать недостойным. А, выходило, что это сам Чернов и есть основное блюдо: вероятнее всего Алхимик пришел за его коллекцией редчайших колдовских и магических книг.
Но только он слегка дрожащими руками раскурил трубку, как телефон пространной мелодией возвестил о звонке неизвестного. Слегка вспотев, Чернов ответил на вызов.
- Привет, Чернов! – раздался звонкий молодой голос Алхимика. – Не ожидал?
- М-да уж…э-э-э, - начал мямлить колдун, пытаясь взять себя в руки и делая длинную затяжку ароматным табаком с присадками. – Что, м-м-м, тебе… вам надо, Артур?
Алхимик мелодично рассмеялся.
- Твой подручный уже раскопал кое-что, я вижу? Хорошо! Но вопрос, Илья Андреевич, стоит иначе: что тебе от меня надо?
- Знания – как что? – голос колдуна окреп. – Я думал, что в город приехал очередной, как бы это выразиться, своего рода нувориш (7) из мира магии. А оно вон как всё оказалось! Я, собственно, готов извиниться и заплатить за ущерб. Или, - тут колдун побледнел, - вам нужны мои книги?
Волонтир фыркнул.
- Что за вздор? У тебя нет ничего, чего бы ни было у меня, не льсти себе! Дело тут в другом. Мне нужна Оскверненная Чаша.
- Нет…
- Да! – Волонтир снова рассмеялся. – Не мытьем, как у вас принято говорить, так катаньем, но артефакт будет мой, даже если мне придется поставить на уши весь город. Так что, будем договариваться? По-хорошему? Взамен я, так и быть, готов поделиться кое-какими трудами моих коллег и предшественников – ручаюсь, ты такого никогда и нигде не найдешь.
Чернов замолчал, сдерживая дрожь. Вот же сука! А, может, это и вовсе уловка? Угрозы эти – просто пустые звуки? На понт, что называется, берет. Что с того, что ему больше двухста лет? И не таких, так-то, ломали. А вот Чаша – уникальный предмет из тьмы веков, осколок древних могущественных цивилизаций, не имеющий аналогов: по легенде это могло быть именно тем, что позднее преподнесли общественности как Чашу Грааля.
Наконец, как следует посопев трубкой (Артур терпеливо и молча ждал), взвесив все за и против, Чернов ответил:
- Я не могу.
- Дело ваше, - спокойно отреагировал Алхимик. – Но я понимаю. Кто ж откажется от обладания столь ценным предметом? Вот только сложность в том, Илья Андреевич, что артефакт живёт своей жизнью, он сам выбирает владельца. Чаша меня позвала, появившись, наконец, из глубины веков – Бог ведает, где она пропадала столько времени, и кто ей владел! (8). Не мешайте мне. А лучше даже помогите! Еще раз говорю: по-хорошему, - и за мной не станет в благодарности. Итак?
- Простите, но я вынужден отказаться.
Ожидаемо, Волонтир рассмеялся.
- Ну, так даже интереснее! Тогда до встречи! Пока.
Трясущимися руками Чернокнижник налили себе полный, до краев, бокал бурбона, и выпил его залпом будто стакан яблочного сока. Постепенно колдун успокоился. Волонтир умный мужик, и просто играет на слабостях и страхах других – не более. Будь он действительно так могущественен, давно бы забрал эту Чашу – и дело с концом! Или просто играет от скуки? Долголетие имеет свои минусы, как говорят. Кто знает!
Но факт есть факт: стоило подготовиться к серьезной игре, и достать свои козыри. Во-первых, это, конечно, Седовласый (9) и его армия демонов, который собственно и является заказчиком на артефакт (а бодаться с ними Чернов не стал бы при всем желании, предпочтя сразиться с десятком алхимиков). Во-вторых, Подземники (10) – закрытый народец, полный непонятных сил и возможностей, кое-как контролируемый армией, но легко обходящий заслоны, если в том была нужда; Подземники испытывали нужду в кое-каких товарах, и такие ушлые люди, как Чернов, шли им в этом навстречу. И, в-третьих, это сам колдун, - так-то, самый сильный маг всего Северо-западного федерального округа (11). Другое дело, что сам он давно отошел от дел, и слегка «заржавел». Плюс можно и нужно привлечь ковен ведьм. Нет, подумал Чернов, поешь говна и загнись, Артурчик! Не на того напал.
Ради интереса и спокойствия больше для он позвонил Виконту, но тот демонстративно не ответил, сбросив звонок. Понятно.
Тогда стоило сейчас же позвонить Седовласому – пусть пришлет своих людей в помощь, коль общее дело делаем! И, на всякий случай, наладить через посредника контакт с Подземниками, узнать о предмете торговли – вдруг им срочно что-то необходимо? Вот тогда можно было бы договориться, попросив помощи.
А сейчас, отменив все дела, колдун поехал в Башню, где у него была устроена тайная мастерская. Пришло время растрясти жирок и усилить возможности тела, напитавшись древним темным колдовством, а также вспомнить самые мощные разрушительные заклинания. Да, если вы подумали о том, о чём и я, то отвечу: Чернов подражал по мере сил Саруману, как бы смешно это не звучало. Слава Тьме, у него хватало мозгов не ходить с посохом, длинной седой бородой и в белом плаще. Но, взяв самую суть, как он думал, подлинного колдовства, Чернов довольно далеко заходил в своих фантазиях. Отчасти для того, чтобы создать нечто вроде своей мрачной империи, он и распространял колдовские книги, создавая в городах подконтрольные ему клубы, секты и организации, планируя в будущем получить с тех свои дивиденды.
(Тут стоить развеять возможные сомнения читателя. Дело в том, что автор знал Чернова еще тогда, когда тот торговал на книжных развалах и ездил иногда на первые игры толкиенистов. С тех пор, да, его психика претерпела значительные изменения. Но кто из нас может сказать уверенно, как на нем могла бы сказаться подобного рода профдеформация? Прямое столкновение с потусторонним миром, чуждым человеку по своей сути, меняет раз и навсегда, неодолимо и неизбежно. Поэтому не стоит заигрывать с теми силами. Назад дороги не будет).
Заранее он позвонил смотрителю Башни, увечному колдуну Карлу, пострадавшему в своё время от Инквизиции, с наказом готовить человеческие жертвы.
***
С Альбиной Ингерид встретилась загодя в том самом кафе, где они и познакомились. Светловолосая ведьма выглядела крайне эффектно, одетая в белые брюки-палаццо (12), белую блузку, кремовый пиджак и украшенная малой парюрой (13) из жемчуга – ожерельем, серьгами и брошью.
Альбина
Новая подруга буквально вся светилась изнутри, производя впечатление здоровой, энергичной и богатой женщины. Инге не могла не поинтересоваться, чем та живёт. Ведьмочка охотно пояснила.
- Деньги мы все сами зарабатываем своими талантами. Ковен после посвящения даёт беспроцентную ссуду. А дальше занимайся, чем душе угодно. Кто-то гадает, кто-то лечит – всё в таком духе. Я вот амулеты продаю. Заряженные и рабочие. Всякой там элите, чинушам и прочим, у кого бабки есть. Цена от двух тысяч долларов. Есть магазин сувениров у меня. Наши также держат известную в городе лавку для ведьм «Хозяйка ночи», где продают эксклюзив. – Альбина засмеялась и процитировала, слегка изменив голос на более официальный: «Вы найдете здесь магические приспособления, инструменты и расходные материалы для практической магии и предметы ведьминского обихода: ритуальные принадлежности для алтаря и домашнего храма, инструменты для гадания и многоe другое.» (14) Вот так и живем. Ни от кого не зависим.
Ингерид кивнула. Это ей понравилось.
- А посвящение?
- Да, конечно! – Альбина жестом подозвала официанта и сделала заказ. – Я тут для того, чтобы тебе рассказать, кто мы. Мы следует учению, которое называется Викка.
Марко помимо воли шумно и демонстративно выдохнула, широко улыбнувшись. И с удовольствием выслушала небольшую лекцию. Так, выходило, что современные прогрессивно мыслящие ведьмы примкнули к неоязыческому течению, называемое Викка, поклоняясь Рогатому богу, ассоциируемому с кельтским богом Кернунном (15), и – в особенности – его супруге Триединой богине, полной символизма и скрытого значения. Триединая богиня объединяла в себе Артемиду, Селену и Гекату, соответствуя трем ипостасям женщины: Дева, Мать и Старуха; равно как и трем стадиям лунного цикла.
- То есть, никаких тебе ритуальных жертвоприношений и крови христианских младенцев?
Альбина закурила и хитро посмотрела на подругу.
- Кровь будет, и её нужно будет выпить. Но там всего пару капель, растворенных в вине. Это будет кровь ведьмы, которая возьмет над тобой шефство. По преданию так передается кровь самой богини.
На том они и расстались, чтобы снова встретиться около полуночи. Альбина заехала за Ингерид на такси и вместе они отправились на эсбат. По дороге молчали. И если блондинка была полна радостного предчувствия, то Марко погрузилась в свои мысли, отключившись от реальности, очнувшись лишь тогда, когда подруга её слегка толкнула локтем.
И тут у начинающей ведьмы закружилась голова. Такси остановилось возле настоящего дворца. Двухэтажное здание горело огнями, протянувшись длинной сверкающей лентой, к которой примыкала длинная парадная многомаршевая лестница, ведущая сразу на второй этаж. Площадь перед дворцом была заставлена автомобилями. Среди декоративных кустов прогуливались женщины разных возрастов, красиво и со вкусом одетые. Всюду мелькали вооруженные охранники в каком-то невероятном количестве, - казалось, что снимают кино.
У входа всех встречала хозяйка, эффектная дама под пятьдесят, увешанная изумрудами. Она с интересом взглянула на Ингерид каким-то особым проникновенным взглядом и улыбнулась.
- Добро пожаловать! Я – Анжелика.
Хозяйка тут же отвлеклась на прибывающих гостей. Инге легко представилось, как больше сотни лет назад сюда вот также могли съезжать кареты, привозя первых красавиц Петербурга на бал.
Двери дворца открывались малым залом, сейчас заполненным гостьями, прохаживающимися вдоль столов с угощениями. Среди них сновали официанты с подносами, заставленными бокалами с шампанским. Две подружки не преминули выпить.
- И что дальше? – спросила Инге.
- Скоро все соберутся, и мы пойдем переодеваться. О, ничего такого! Просто плащ и полумаска. Потом собственно обряд и инициация.
Малый зал давал начало двум анфиладам комнат, в одну из которых, минуя картинную галерею, Альбина и провела подругу. Там уже переодевались участницы эсбата. Инге обратила внимание, что все девушки и женщины выглядели холеными и властными – даже совсем юные девочки с едва оформившейся фигурой и пожилые дамы в возрасте. Все они снимали, не стесняясь наготы, одежды и украшения, складывали их, как попало, и брали с вешалок темные легкие плащи в пол и полумаски, украшенные перьями.
Переодевшись, ведьмы следовали дальше, к входу в помещение, где и должен был состояться эсбат.
Длинные коридоры, заставленные пальмами и скульптурами древнеримских красавиц, квадратом охватывали главный зал, который, скорее всего, в те далекие времена и служил залом танцевальным. Но сейчас тут расположилась алтарная.
Когда распахнулись деревянные глухие двери, украшенные позолотой, Инге поразил контраст между – можно так сказать – экстерьером и интерьером. Внутреннее помещение, размером превосходящее обычный спортивный зал в школе, тонуло в полутьме, освещенное лишь свечами и жаровнями, установленными на металлических треногах. Жаровни перемежались курильницами. От запахов ладана, мирры (16) и, вероятнее всего, сандала закружилась голова. В алтарной было очень жарко, и Марко оценила преимущество легкой одежды.
Зал был украшен с претензией на античный стиль – а, на деле, просто дикая эклектика, смесь классики, барокко и ампира. Стены подпирали колонны, в альковах виднелись статуи, посвященные древним богам и богиням. Остальное пространство было декорировано тканью – драпировка состояла в основном из жаккарда (17). Во множестве висели шпалеры (18), опять же, повторяющие сюжеты античных мифов. По краям зала стояли диваны. У дальней стены находился большой фонтан с херувимом. Перед фонтаном виднелся неглубокий бассейн, орнаментированный по краю цветочными барельефами. А в центре помещался массивный алтарь, украшенный высокими фигурами Рогатого бога и Триединой богини. Сверху через большое зенитное окно в потолке проникал лунный свет. Вкупе с играющей музыкой, в которой Ингерид легко узнала Daemonia nymphe (19), всё это производило определенное впечатление.
Но главное, конечно, было не это.
В зале клубилась Сила. Ею буквально можно было дышать, можно было ощутить на языке или прикоснуться рукой.
Когда, повинуясь сигналу Анжелики, ведьмы встали в два круга, держась за руки, вокруг алтаря и запели что-то на незнакомом языке, то – казалось – завибрировал воздух. Всё тело стало легким и невесомым, будто наполненным светом. Настоящая беспримесная эйфория захватила Ингерид, и не отпускала всё время, пока длилось песнопение – это было так сильно, что банальные оргазмы казались теперь плевками убогих на пожухшую траву против живительной родниковой воды.
Когда молитвы закончились, Анжелика обратилась к собравшимся:
- Сегодня мы посвящаем новую сестру. Кто возьмет на себя ответственность за её обучение и будет чутко наставлять?
Вперед выступила Альбина, так и не отпустившая руку подруги.
- Я возьму такую ответственность.
Анжелика сняла с алтаря три предмета: два ритуальных ножа – атам с черной рукояткой и болин с белой, а также искусно сделанную чашу (возможно хрустальную), но, судя, по виду, очень древнюю. В эту чашу главная ведьма налила вина и, сделав на руках молодых женщин надрезы, добавила туда крови.
- Пейте, - властно произнесла хозяйка. – Кровь от крови Триединой богини!
Инге и не предполагала, что та эйфория, что она испытала во время обряда, это лишь игра сил, разминка. Подлинный экстаз она ощутила сейчас, едва вкусив вина из чаши. Её Дар пробудился и ожил, потянувшись навстречу богине, сейчас незримо присутствующей рядом. Её будто кто-то слегка коснулся, поладив по голове, - некто могучий и огромный, разумный и заботливый. Ровно столько по времени, сколько Ингерид смогла выдержать. В противном случае, скорее всего бы отказало сердце. И… она заплакала. От счастья, от чистоты, от познания подлинного женского начала, от ласки богини, от ожившего и налившегося силой Дара. Вокруг раздался смех, ведьмы подходили, чтобы обнять новую сестру и поздравить.
В полной прострации она позволила увлечь Альбине себя на диван. Все вокруг также рассаживались вдоль стен, брали со столиков шампанское и вино. Вновь заиграла притихшая на время обряда музыка.
А потом из боковой неприметной дверцы вышли двое: обнаженные мужчина и женщина. Голову мужчины украшали рога, а лицо женщины скрывала маска с тремя лицами. Не трудно было догадаться, кого они изображают.
Пройдя через бассейн, эта парочка улеглась на ковер и … дальше последовал длительный акт физической близости, который явно символизировал единение Рогатого бога и Триединой богини. Не чувствуя никакого возбуждения, Ингерид с интересом смотрела на представление. У неё возникло ощущение, что в этих людей снизошло благословение свыше, и что наблюдаемый ею секс куда как нечто большее, чем простая физиология и обмен жидкостями. Дар позволил взглянуть на изнанку происходящего и узреть два жизненных начала, переплетающихся воедино и дающих начало бытию: вечная игра, трансформация, ужас и экстаз запредельных глубин и тайн Вселенной.
Пользуясь случаем, Инге спросила, на каком языке пели.
- Кельтский, - ответила Альбина.
После символического единения двух начал ведьмы – всего около сорока человек - снова встали кругами вокруг алтаря и запели. И если первая их песня больше напоминала призыв, то сейчас в словах и интонациях слышался восторг и восхваление, благодарность и грустное прощание. Вместе со всеми новообращенная ведьма испытала все эти чувства, наполнившись силой и энергией, радостная от подобной встречи столь многих мыслящих в одном ключе людей, и ликующая от предстоящего следующего эсбата.
Так Инегрид прошла посвящение. Но, когда она немного пришла в себя, что-то ей не давало покоя. Слишком всё было идеально – так не бывает. Она откинула эти мысли, ибо свойственно человеку сомневаться.
Остаток ночи ведьмы общались и делились планами. Инге с трудом запоминала имена. Луна скрылась за облаками и участницы эсбата принялись расходиться.
***
- Ну, чем займемся, - спросила Альбина, когда они вышли, уже под утро, с эсбата и вызвали такси. Их обеих переполняла энергия.
- Да хотелось бы кое-кого навестить, - ответила новообращенная ведьма. – Поможешь?
Днём ранее у неё состоялся своего рода сложный разговор со свекровью, переведенной из стационара домой, где за ней поочередно ухаживали то сын, то соседка, то приходящая сиделка.
Разговор осложнялся тем, что Валерию Львовну хватил удар, и пенсионерка не могла разговаривать, а лишь мычала как животное.
Когда они остались вдвоём, что не сложно было устроить, Инге поставила рядом с кроватью больной банку компота. Валерия Львовна задергалась – она всё поняла.
- Странная штука жизнь, не правда ли? – полувопросительно сказала Ингерид. – Если бы не провидение в лице моей тёти, я бы сейчас лежала на твоём месте, а то и вовсе бы умерла! Так что, я вот тут попить принесла – не пропадать же такому замечательному напитку! Хочу очень, чтобы ты знала, мама, - тут женщина добавила яду в свои слова, - что тебе уже не выкарабкаться. Но очищения совести ради ты должна сказать мне, к кому, к какой такой ведьме обращалась, чтобы меня сгубить? Тогда я, так и быть, уберу компотик.
Свекровь пустила слезу, всем своим видом изображая раскаяние. Последовал странный диалог, где Инге задавала вопросы, а болезная мычала, давая понять правильность поиска. Опытным путем было установлено, что телефон ведьмы записан в блокноте.
- И ещё, - прошептала Инге тихо, - хочу, чтобы ты знала, что благодаря своим действиям лишила своего сына наследника, а себя внуков. – Голос её приобрел пугающую глубину. – Тебе уже не выкарабкаться никак. Я так решила в больнице.
На какое-то мгновение Марко была готова простить свекровь, увидев в залитых слезами глазах раскаяние. И тогда история могла бы пойти по другому пути. Но… что-то её дернуло использовать Дар. И тогда ложные покровы слетели окончательно. Бесноватая пенсионерка дико ощерилась и попыталась плюнуть.
Инге рассмеялась и налила полный бокал компота. Кто, собственно, и как узнает об этом?
- Момент истины!
И уже позднее она вместе с Альбиной навестила ту самую ведьму, которая навела на неё порчу и проклятие. Это оказалась мерзкая старая цыганка, чьё невежество соответствовало её нечестивой душонке.
- Как снять проклятие, ты, тварь? – спросили викканки строго, объединив свои Дары и как следует прижав мерзкую лицемерную старуху.
- Только Чернов поможет! Он сильный колдун!
- Кто это? Ты знаешь такого? – Инге повернулась к Альбине. Та кивнула, закусив губу.
- Сотрудничаем.
- А со мной что будет, девочки? – запричитала цыганка. – Я же не знала, не хотела! Прости, дочка!
Ингерид рассмеялась. Она заранее приняла решение.
- Сдам тебя, блядь, Инквизиции!
И Альбина, и цыганка вздрогнули от ужаса. Но блондинка ничего не сказала, она целиком была на стороне подруги. Да и указание от руководства ковена было однозначным: всеми силами чистить ряды, не милосердно избавляясь от подобного рода мусора, гнид и кровососов, имеющих наглость причислять себя к ведающим.
***
Установить слежку за собой было не сложно: инквизиторы особо и не прятались, поставив свой микроавтобус во дворе с краю. Инге, закурив, отстраненно смотрела из окна, как один из инквизиторов пошёл отлить за гаражи, но уже не вернулся.
А чуть позднее рядом с автомобилем появился Эйнар…
Волчий не стал рассусоливать, вести профилактические беседы было не в его манере. Он просто ткнул кукри сквозь стекло в дверце водителя, поразив того в шею. А когда из салона, резко откинув раздвижную дверь, выскочил второй инквизитор, смело протягивая свои загребущие ручонки, Волчий одним круговым движением отрезал тому кисти, и втолкнул открывшего было рот, чтобы закричать, мужчину обратно в микроавтобус, ударив в подбородок рукоятью мачете.
В салоне Волчий перевязал кое-как разорванной рубашкой руки инквизитора и похлопал того по щекам. Тот стонал и подвывал, с ужасом глядя на обрубки.
- Короче, человек, запоминай и передай своим: кто еще сунется к Ингерид, будет ей угрожать, пугать, да даже дышать в её сторону! – порежу на куски, пропущу через мясорубку и выброшу псам. До тебя доходит?
Инквизитор кивнул, мелко дрожа и покрываясь мелким липким потом.
Боргер вытащил у того из кармана телефон и бросил рядом на сиденье.
- Вызови себе скорую, болван.
- Но как? – прошептал раненый, воздев картинно окровавленные культи к небу.
- Жить захочешь – сделаешь! – жестко ответил скандинав. – Хоть хером номер набирай, мне плевать.
Ингерид видела сверху, как от авто отходит раздраженный и злой Эйнар (не по нутру ему было, когда угрожают беззащитной женщине). Она докурила сигарету и отправила ему смс: «Спасибо, Волчий! Я твоя должница».
(продолжение следует...)
П.с. пора приступать к конкурсной работе. Это займет время. Если процесс пойдет, то к этой теме я вернусь уже позднее. Прошу это принять во внимание и понять.
Глава 3. Sina era est studio (1), или Загнанный зверь вдвойне опасен.
Семён "Топаз". (все пикчи сделаны нейросеткой)
Управление уголовного розыска ГУ МВД России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
Полковник Макаренко Игорь Максимилианович, крепкий полноватый мужчина с залысинами и одутловатым лицом, долго и громко кричал на собравшихся подчиненных, давая выход раздражению, которое вызвало у него давление от вышестоящего начальства. Кричал он так, что весь раскраснелся и вспотел. Наконец, устав, выпил стакан воды и тяжело присел в кресло. Вредно ему так себя доводить, с его-то сердцем!
Макаренко вытер мокрое лицо чистым носовым платком и уже спокойнее спросил:
- Всё ясно?
Яснее ясного! Горы трупов за несколько дней. И так каждый месяц. Один и тот же почерк: эксперты говорят, что вероятно орудует маньяк (возможно и не один!), разделывающий свои жертвы с помощью мачете или чего-то вроде. И странно то, что все пострадавшие как один закоренелые преступники! Невероятно, что журналисты ещё не пронюхали – они это явно представили бы как работу народного мстителя.
За городом найдены тела якобы бывших сотрудников охранной фирмы, работавших в частном порядке на пропавшего, кстати, бизнесмена Артура Волонтира. Все умерли от паралича сердечной мышцы и дыхательного центра. Причина: какой-то животный яд, эксперты работают.
Но самое главное – это видео, гуляющее по сети, за полтора дня набравшее миллионные просмотры. Нечасто увидишь (разве что в кино), как один боец играючи вырубает восьмерых, из которых, как оказалось, все – та самая пресловутая золотая молодежь, у которых папы сидят в широких и удобных креслах, а кто-то и вовсе с погонами и в хороших должностях. Вот оттуда-то ветер и дует.
- Короче, жду результатов в кратчайшие сроки. Все свободны. А ты, Миша, останься.
Макаренко обращался к капитану Ломоносову Михаилу Илларионовичу, худощавому шатену с простым славянским лицом, с мягкими чертами и светлыми глазами.
Полковник закурил и с минуту молча смотрел в окно. Затем резко повернулся к подчиненному и подвинул тому два широких конверта.
- Вот что, Миша, мы с тобой давно работаем. Ещё батька твой тут сидел, как сейчас помню. Так что, как всегда, скажу прямо. Помнишь, ты привлекал к делу своего приятеля из спецназа? Как там его?
- Семён «Топаз», - ответил Ломоносов, понимающе улыбаясь. Он уже догадался, о чём пойдет речь.
- Да. В общем, его услуги снова нужны. Сам понимаешь. На видео этот уёбок сделал инвалидом генеральского сынка. Да еще отпрыска зама губернатора. И ещё… Хули уж там! И теперь они спустили всех гончих. Само собой, в обход стандартных схем. Каратист этот хуев нужен не в наручниках и не в суде, - капитан кивнул, - а, хм, в частном, так сказать порядке, исчезнуть и пропасть… Ну, ты понял.
- Сделаем.
- Вот и славно. В конвертах деньги и вся информация, что удалось нарыть. Работайте.
Вырваться с работы удалось лишь в восьмом часу вечера. Машину, увы, капитан отдал в ремонт. Пришлось идти пешком к метро, проклиная погоду и Петра первого, построившего этот город в болотах.
Домой он приехал около девяти и сразу же позвонил соседу, тому самому Семёну, о котором вспомнил Макаренко. Семиков ответил на звонок сразу. Договорились, что Михаил зайдет минут через десять, захватив бутылочку домашней крепкой настойки.
Дверь ему открыл среднего роста подвижный мужчина со спортивной фигурой чуть старше сорока лет, с побритой наголо головой и шикарной ухоженной бородой. Мужчины поздоровались. Семен, увидев конверт в руках гостя, усмехнулся.
Прошли на кухню, где хозяин достал две стопки. Сам он практически не пил, мог лишь за компанию выпить рюмку-другую.
За плечами у Семикова с позывным Топаз осталась служба в спецназе ГРУ и несколько горячих точек по контракту. Сейчас он зарабатывал себе на хлеб тем, что, оборудовав на даче мастерскую, ковал и продавал авторские ножи. Иногда помогал людям, предлагая свои весьма специфические услуги.
- Рассказывай, что у тебя, Миша, - сказал Семиков, когда они выпили настойки на кедровых орешках.
- Принеси сначала ноут, - попросил Ломоносов, доставая из кармана флешку. – Это надо видеть.
Когда Семён, принеся на кухню ноутбук, посмотрел видео, на котором Боргер избивал восьмерых парней, то удивленно хмыкнул.
- Красиво работает! И что дальше?
Ломоносов подвинул конверт на край стола.
- Тут информация и аванс. Полмиллиона. Красавчик этот поломал детишек очень высокопоставленных людей, и они шибко хотят его порезать на ремни.
- Понимаю, - произнес Семен с ленцой. Он сначала нахмурился, а потом широко улыбнулся. – Это может быть очень интересно! Ладно, я в деле.
- Поспеши. Ты не один работать будешь. Как минимум, все наши подключены. Сверху однозначный приказ. Так что вот, - пояснил капитан, уже идя к выходу.
- Принял. Давай, до связи! – Семен протянул руку, прощаясь и закрывая дверь.
После ухода гостя, Топаз просмотрел видео еще дважды, замедлив воспроизведение. М-да, подумал он, легко не будет. Очень быстрый и мощный боец, безжалостный, и явно с большим опытом потасовок. Рискованно с таким вступать в рукопашную схватку. Да и трудно было не заметить, что тот вооружен холодным оружием. Он, скорее всего, просто развлекался с теми ребятами, раз они остались живы.
Перед сном Семен полчаса отрабатывал удары голыми кулаками по тяжеленному мешку. Интересно было бы сразиться с тем человеком. Но интуиция говорила, что тот боец куда опаснее, чем может показаться на первый взгляд. Топаз решил съездить утром на дачу, чтобы забрать оружие и потренироваться в стрельбе в ближайшем лесочке. На грани проваливающегося в сон сознания мелькнула мысль отказаться от этого дела, но он уже дал слово. Просто он будет осторожнее, вот и всё. Очень уж ему хотелось пересечься с этим ночным любителем справедливости и воздаяния! Как воин, он прекрасно понимал, что тот боец прав, и даже где-то ему сопереживал, понимая, что тому уже не жить: Семён прекрасно знал, как устроена психика людей, имеющих власть и деньги. В конце концов, можно просто выйти на него, чтобы взглянуть в глаза. И если всё так, то послать генералов этих с их детками куда подальше.
***
Здание промышленной компании «РусМетИнвест».
Лена по прозвищу Крыса сейчас была занята своей основной работой. Она убиралась в офисах на нескольких этажах. Вытряхивала корзины с мусором, мыла полы, драила туалеты. Уже третий месяц.
Нет, её профессия не касалась клининга, она трудилась на ниве промышленного шпионажа, добывая секреты и сливая их конкурентам за очень хорошие деньги. Она не была специалистом по компьютерам, не залезала она и в штаны к начальству. Вместо этого она рылась в мусоре.
Поразительно, сколь многое может сказать о человек простой бытовой мусор! Буквально всё: от гастрономических привычек до сокровенных секретов, если уметь оперировать данными. Вот в корзине смятая распечатка – в принтере заканчивалась краска. Вот кто-то записывал мысли на салфетке. А вот использованный презерватив: ай-ай-ай, интрижка на работе! Но, петелька к петельке, а полотно ткалось. Уборщица знала о внутренней жизни компании куда как больше, чем служба безопасности!
Вот один дурачок забыл выключить компьютер, посмотрим-ка историю браузера! А теперь можно позвонить и по внутренней линии менеджеру Григорию, рассеянному молодому человеку, и, представившись новой неопытной сотрудницей, попросить пароль от корпоративной почты. Психика человека так устроена, что он доверяет всем, кто находится в здании, зная, что сотрудники проверяются службой безопасности, и что никого с улицы тут быть не может.
Вот так Лена и собирала информацию, а после шантажировала людей, начиная с мелочей. Например? Да вот далеко ходить не нужно: кто трахался в туалете? Конечно же, Игорек – он тут самый молодой на этаже, и он же разрисовывает листочки сердечками, подписывая их «Настя». Вот только его жену с двумя малолетними детишками зовут Оля, в отличие от сексапильной бухгалтерши из кабинета напротив, который виден через прозрачные стекла как на ладони. Поэтому Крыса не побрезговала взять с собой презерватив со спермой. Будет, чем надавить. А Игорек запоёт, и что-нибудь да сольёт! Вот так она и действовала. Пока не добиралась до самых грязных секретов, которые уже можно было предложить на продажу. Её это откровенно развлекало и приносило при этом отменный доход.
В кармане завибрировал телефон. Она посмотрела, кто звонит: Чернов.
- Привет, Ленок, - раздался в динамике густой баритон колдуна. – Есть новости. Хорошие! Боргеры сцапали двойника Алхимика. Так что, будем дальше искать.
- А волчата эти вшивые что же?
- Даю палец на отсечение, - чернокнижник рассмеялся, - что там снова и пересечётесь.
- То есть, ты не нашел, где они живут?
- Нет, - покривил душой колдун. – Но я подобрался близко. Одного нашли, правда. Но они постоянно меняют квартиры. Я напряг ковен, пусть работают. Кстати, Ленок, дело еще одно есть. Слыхала про Оскверненную Чашу?
- Но возникли сложности! Инквизиторы опять ошалели, я отправил своих людей их прижать. Эти паразиты пользуются поддержкой церкви, недостатка в кадрах и финансировании нет. За срочность и спешку двойная оплата.
- А Голощёкин твой где? В прошлый раз он один лихо справился.
- В Европе он, копает информацию на Алхимика.
- Ладно, скидывай данные. Будет тебе твоя ваза.
- Чаша!
- Да пох… - Но Чернов, зная собеседницу, уже сбросил звонок.
Крыса выругалась. Боргеры стали на шаг дальше. Но ничего, делу время, потехе час! Крыс они не любят, значит? Ну-ну! Лена отправила три смск-ки своим сестрам, работающим в других городах. Все они вместе копили деньги на свою мечту. И вместе они могли всё. Через сутки Крысы будут в Питере. Чернов не ищет волчат – найдут сестры.
Женщина выглянула в коридор. Охранник шёл её проверить, сочтя, что уборщица слишком задержалась в кабинете. Она помахала телефоном и мило простодушно улыбнулась.
- Папа звонил, тяжелый был разговор.
Для всех её отец якобы умирал в хосписе, безнадежно больной спидом, гепатитом, чахоткой, холерой и Бог еще знает чем.
- А, ясно, - сказал охранник, - а то мне Леонидыч звонит с пульта. Извини, работа такая. Сходим завтра в кино?
Лена тяжело вздохнула.
- Лёшка, у меня четверо детей! Куда я тебе нужна с таким прицепом?
Охранник неуверенно рассмеялся.
- А может у меня любовь?
Лена ущипнула его.
- Я подумаю.
***
Ингерид, ссутулившись, сидела в кабинете терапевта. Врач, причмокивая губами, уже второй раз просматривала результаты анализов. Наконец, она взглянула на пациентку.
- Как ты себя чувствуешь?
Та слабо улыбнулась.
- Бывало и хуже.
- Я выпишу тебе направление в больницу. Лучше бы, конечно, прямо сейчас скорую вызвать. Но, если хочешь, съезди домой и собери вещи. У тебя очень плохие анализы. С такими не живут. Не понимаю даже, как ты еще на ногах стоишь?
Зато понимала Марко: дело в Даре – это он поддерживал её силы.
- В направлении пишу, чтобы тщательнее проверили на онкологию – есть подозрения. Сегодня же в больницу, тебе понятно? Два часа собраться и езжай. Такси возьми.
- Да, я понимаю. Меня еще свекровь травила каким-то ядом. В больнице это могут как-то проверить?
Терапевт застыла.
- Ты уверена?
- Да. Я сдавала компот на анализ.
- А результат у тебя на руках?
- Нет, но это можно устроить…
Мир внезапно становится пустым. Женщина, выйдя из здания поликлиники, долго смотрит в небо. Закрывает глаза. Ветер прохладен и свеж. На лицо, кружась, ложатся снежинки. Тают. Задерживаются на ресницах. Если бы мы могли видеть её сверху, то поняли бы, как это красиво и пронзительно-печально: черное пальто, ресницы, волосы и белые снежинки. Которые так быстро тают, превращаясь в капельки влаги. И капельки влаги в уголках глаз…
Было ли ей страшно? Тогда еще – нет.
Она позвонила Руслану, чтобы предупредить, что ложится в больницу. Ему придется тяжело. Придется разрываться между работой и двумя стационарами, навещая больную маму и жену. Инге сочувствовала мужу всем сердцем. Он не виноват, что его родительница живет с больной психикой – а иначе как объяснить её поведение?
К счастью, Руслана не было дома, и она смогла спокойно неторопливо собрать вещи: смену белья, Книгу Трав, зарядку для телефона, кое-какие мелочи. Присела на кровать в спальне. Ей вдруг стало жалко себя до слез. За что это всё? Нельзя же так поступать с людьми! Всё нравственное нутро красивой интеллектуалки восставало против несправедливости и этой некоей первобытной дремучей жестокости: яд, порча – что за бред?! Неужели трудно было решить вопрос как-то иначе? К психологу сходить, в конце концов? Наладить диалог с невесткой, а не пытаться сжить со свету любимую своего сына? Уродство какое-то! Невежество и мракобесие!
А уже после была больница, снова анализы. И снова анализы. И еще раз, чтобы уж наверняка! И был диагноз, лекарства, капельницы, таблетки, уколы.
Но самое страшное… звучало это сухо, но очень ёмко: прерывание беременности по медицинским показателям.
Ночью Инге глухо выла в подушку. Да, срок был маленький, чуть больше месяца, и в утробе находился просто комочек слизи. Но это мог быть в будущем её ребенок. Которого у неё отняли. И что-то в ней сломалось. Хрупкая наивная девочка с мечтами о долгой счастливой жизни умерла окончательно. Она поклялась себе, что изведет эту старую тварь, Валерию Львовну. Инге осознала, что заплатила чересчур высокую цену за чужие комплексы и тараканы в голове. И все старые мысли, где она пыталась оправдать свекровь – мол, не знала, что делает, когда шла к ведьме, и что подтравливала, чтобы ткнуть сыну в нос «на хера тебе такая малахольная жена?» - растаяли как дым.
Так прошло две недели, за время которых Ингерид постепенно пришла в себя. Про аборт решила никому не говорить.
Её навестила Альбина, передала травяные настои, не очень интересно посмеялась над современной медициной и упорхнула, оставив в палате запах дорогого парфюма и ощущение реализации Дара как силы, могущей сделать в этом мире если и не всё, то очень многое.
Через два дня Инге позвонила ей и спросила, когда следующее собрание ковена ведьм. Для себя она приняла окончательное решение, бескомпромиссное и жесткое, как удар ржавого ножа в живот. Её Дар, казалось, дремал, и ему был необходим толчок – так она чувствовала. Инициация, если угодно. Чтобы зерно дало всходы, его нужно полить и удобрить. Как это будет, Инге не представляла. Дадут ей выпить, как в страшилках, крови невинных младенцев или скажут прочесть молитву Сатане? Или, всё же, стоило поверить Альбине, которая утверждала, что дремучее средневековье давно в прошлом? Хорошо бы так!
Последующие дни Марко изучала Книгу Трав. И тут её ждал сюрприз. Книга состояла из четырех частей: общие указания по изготовлению травяных сборов, настоев и снадобий; информация об обычных лекарственных растениях; ядовитые растения и противоядия; и – самое интересное – волшебные травы.
Начинающая ведьма только едва-едва соприкоснулась с миром неведомого, и потому многое ещё воспринимала сквозь призму детских сказок и серьезного академического образования (2). И поэтому, с одной стороны, её сердце слегка затрепетало от возможности соприкоснуться с подлинным волшебством, а, с другой стороны, ум, как бы и не пытался всё подвергнуть сомнению, но не мог не признать, что факты вещь упрямая: как минимум, Дар существовал. А если в природе каким-то чудом (возможно открывающиеся лишь людям, наделенным то ли избытком воображения, то ли сверхъестественной силой) присутствуют эти особенные травы с чудесными возможностями, то всего-то и нужно, что проверить – эксперимент провести, если угодно. Тем более, что для того открывалась возможность в будущем: большую часть этих особенных травок можно было собрать только в ночь на Ивана Купалу в начале июля.
Так, горечавка использовалась ведьмами для перемещений и перевоплощений. Разрыв-трава имела широкий спектр применения – от вскрытия замков до разрушения оружия и причинения физического ущерба. Были еще и одолень-корень, плакун-трава, цветок папоротника, нечуй-ветер и так далее.
Почитала она и про мандрагору. В Книге было сказано, что корень мандрагоры, в числе прочего, эффективен против сглазов и порч. Понятно, почему Марта просила сделать Анастасию именно такой чай.
Пару страниц неизвестный автор посвятил грибам, их ядовитым и лекарственным свойствам: не очень большой список, но из него Ингерид знакомы были лишь бледная поганка, мухомор и чага.
В целом, как она поняла, сбор трав требовал соблюдения жестких условий, связанных с внутренней подготовкой и временными рамками, с учетом лунных циклов. Плюс, само собой, наличие Дара. Без него, ищущий в травах нечто чудесное, просто-напросто становился средней руки травником, чей уровень – от витаминизированных чаев до рабочих лекарственных настоев и отваров, но не более.
Стоило попробовать, решила женщина для себя. Конечно, стоило. Но сначала необходимо решить текущие дела. До июля, до ночи Купалы, времени было полно.
…
Когда её выписали, Ингерид не стала писать или звонить мужу, а решила вместо этого прогуляться. В Питере установились сравнительно теплые майские деньки, радующие солнцем и, наконец-то, оттаявшими и улыбающимися жителями. Мимо неё шла раздетая молодежь, молодые мамочки с колясками, пьяненькие неформалы, неспешно прогуливающиеся пенсионеры. Ей почему-то вдруг захотелось красного вина. Она даже вознамерилась пройтись пешком до бара, но планам этим не суждено было сбыться.
Женщина так и не поняла, как так всё быстро случилось. Рядом притормозил черный микроавтобус с тонированными стеклами, из которого как чертики из табакерки выскочили двое мужчин и подхватили её под руки. Всё произошло так быстро и буднично, что никто из прохожих ничего и не заметил.
Зажатая между своими похитителями, Ингерид почему-то не боялась, и потому спокойно встретила злой взгляд худого темноволосого мужчины, так называемого холерического типа внешности (3), на груди которого висела вполне возможно толстая золотая цепь с медальоном. На медальоне был изображен некий символ, но женщине было не рассмотреть его как следует.
- Кто вы?
- Инквизиция, ведьма. Тебе это понятно?
Картинка перед её взором поплыла. Мир снова, едва-едва «встав на ноги», зашатался. Потрясающая иррациональность, сюрреализм и гротеск! Ей стоило больших усилий взять себя в руки.
- И что вам нужно от меня?
Худощавый злобно хмыкнул.
- На твоё счастье пока что ничего. Но кое-что ты должна увидеть, тварь! То, что бывает, если ведьмы нарушают договор.
- Договор? Какой еще договор?
Если до того инквизитор чувствовал себя уверенно, привычно следуя протоколу, то тут он на секунду сбился с привычного ритма. Мужчина достал телефон и принялся в нем копаться.
- Ах, да, ты же из свеженьких! Еще не была на шабаше. Не важно! Предупреждение одно, для всех и единожды. Поблажек не будет. Ясно?
- Да, - ответила Инге, хотя ничего не поняла.
- Договор с ведьмами – о непричинении смерти людям любым способом. Будь то порча или какое зелье, либо заклинание. При нарушении - наказание последует незамедлительно.
Что на это можно было сказать? Что Вселенная, стремясь к равновесию, так отреагировала на её решение отомстить свекрови? Нет, она так не подумала. Она просто приняла условия игры, вспомнив свой вопрос, заданный Альбине в кафе по поводу цены за возможность приобрести и использовать силу. Что ж, подумалось ей, посмотрим, как у вас тут всё устроено.
И очень ведьма удивилась, когда поняла, что транспорт въехал на Заячий остров, на котором располагалась Петропавловская крепость.
Микроавтобус притормозил на парковке, и трое мужчин (водитель остался) повели её внутрь крепости, лишь слегка поддерживая за руки. У Инге была мысль закричать туристам, что её похитили, но она быстро поняла, что это, по сути, лишено смысла. Уж больно уверенно себя вели эти люди в черном, назвавшиеся инквизиторами. Да и зачем её похитили? Чтобы провести экскурсию по музеям и показать артиллерийский цехгауз или памятник Петру? Смешно. Да если бы она и сбежала сейчас, сколько им понадобится времени, чтобы снова её найти? Час или даже меньше?
Инквизиторы провели женщину к Зотов бастиону, до конца XVIII века казематы которого использовались под склады, службы Гарнизонной и Тайной канцелярии, а его помещения до конца XIX века занимали камеры одиночного заключения.
Вот именно там их и ждал охранник, одетый в обычную форму, как если бы работал в торговом центре. Он и провел их к неприметной двери в конце коридора, пиликнул электронным ключом и открыл створки лифта.
Лифт, по её ощущениям, спустился на пару этажей вниз. На выходе открывался вид на длинный широкий коридор, перекрытый стойкой с турникетом. Охрана проверила их всех ручными металлодетекторами.
Их компания прошла по коридору до самого конца. Слева располагались, судя по табличкам на дверях, различные кабинеты и вспомогательные помещения вроде склада и туалета. А вот правая стена чернела провалами широких смотровых окон, за которыми, к сожалению, невозможно было что-то рассмотреть.
Тощий инквизитор остановился у последнего окна и щелкнул выключателем возле запертой на внушительный запор металлической двери. Свет озарил комнату за стеклом. Инге всмотрелась и вздрогнула. Жути добавляло еще и то, что звука не было. Женщина, обнаженная, прикованная к стене, страдала – с их позиции – молча, хотя она вся исходилась на крик: её рот не закрывался ни на секунду, губы были покрыты пеной. Испачканное испражнениями и кровью тело постоянно содрогалось в цепях.
Не сразу, но Ингерид поняла, что причиняло ей такие страдания. Она не придумала более уместного сравнения, но в теле несчастной, будто в море дельфины, резвились длинные черные черви, до ужаса похожие на пиявок. Черви прогрызали себе ходы в коже, внутренних органах и мышцах. Но раны довольно быстро зарастали. И так раз за разом.
Марко побледнела, голова закружилась, и она едва не упала, схватившись за стену.
Инквизитор ухмыльнулся и нажал еще одну кнопку. Из потолка выстрелила гибкая трубка с раструбом и, подобно огромной ладони, зажала рот ведьме. В тело впились иглы на кронштейнах, подводящих прозрачные трубки с какими-то жидкостями.
- Время кормления, дорогая. Надо поддержать её физические силы!
Тощий помолчал, но вскоре продолжил:
- Ты уже знаешь, что ваш ведьминский дар – это проклятие. Печать Дьявола, дарующая здоровье и долголетие. Опытные ведьмы живут многие сотни лет. Но, рано или поздно, все они попадаются. И остатки своих жизней проводят тут, отвечая за грехи и весь вред, причиненный человечеству. Ведьма не может умереть, не передав свой дар. Но, как ты сама понимаешь, мы этого позволить не можем – чтобы эта мерзость и дальше оскверняла Землю. Поэтому, хм, предоставляем комфортное жилье и питание.
На глаза Марко помимо воли навернулись слезы. Она прекрасно понимала, что таким же может быть и её будущее. Также она понимала, что идейная составляющая инквизиторов – так себе философия, больше похожее на оправдание садизма. Да и девушка за стеклом – в чём был её грех? Кого она убила, и главное за что?! Люди убивают других людей по сотням надуманным причин, и что-то никто не спешит их вот так пытать, хотя многих бы стоило.
- Теперь тебе – вот так, наглядно – понятно, что договор не стоит нарушать?
Она, понурив голову, едва кивнула. Инквизитор схватил женщину за подбородок и взглянул в глаза.
- Страшно? Тебя уже коснулись нечестивые помыслы, не так ли, девочка? Ну, так будь осторожнее. Ты вступила на очень тонкий лёд! А таких подвалов у нас хватит на всех вас вместе взятых, и еще останется. – Он повернулся к сопровождающим. – Выведете её, парни. Свободна.
Инквизитор остался смотреть на мучения ведьмы, а Инге вскоре оказалась на свежем воздухе. Одна. Будто заблудившаяся туристка.
Да, ей стало немного страшно, от своего она отступать не намеревалась. Разозленная бесчеловечной жестокостью этих продолжателей Торквемады (4), женщина достала телефон и принялась звонить Эйнару. Голос её дрожал.
- Привет, Волчий! Помнишь, ты предлагал помощь, если меня кто-то обидит? Сейчас как раз такой случай…
***
Спустя два дня после полнолуния и известных событий. Апрель 2019 г.
Если бы мы сейчас с вами гуляли по Невскому проспекту, то обязательно встретили бы веселого клоуна, окруженного детьми и взрослыми, для которых тот собирал из надутых длинных и тонких шаров для моделирования фигурки животных. Не смотря на прохладную погоду и накрапывающий дождик, никто не хотел расходиться. Очевидно, что прохожим нужен был праздник. Иногда клоун гудел в гудок на груди, плакал фальшивыми слезами через спрятанные под гримом трубочки и сыпал шутками-прибаутками так весело и ярко, что хохотали все вокруг.
Наконец, попрощавшись с благодарными зрителями, не поскупившимися на деньги, комический артист отошел во дворик жилого дома, где без всякого стеснения поссал на стену и закурил длинную ароматную сигарету. Достал из широченных красных панталон бутылку портвейна, как следует хлебнул и, убрав её обратно, принялся набирать на телефоне чей-то номер.
- Привет, Виконт, - сказал клоун веселым и слегка придурошным голосом, - это Алхимик. Не ждал? Ага, да, понимаю.
Собеседник принялся что-то нудно бубнить в трубку, но Артур Волонтир отстранился от динамика.
- Ну, ведь смешно же вышло, не находишь? – Алхимик чересчур сильно затянулся табачным дымом и закашлялся. – Я чего звоню-то? Договориться хочу я. Ты мне верни моего двойника в целости и сохранности. А я, так и быть, поделюсь золотишком.
Клоун, держа сигарету в зубах, снова достал бутылку. Выпил.
- Сколько? Ну, давай для начала, хм, центнер? По весу клиента практически. Нормальный обмен? Вот и я так думаю.
Трубка забубнила – похоже, Виконт этот тот еще болтун!
- Вот и договорились! Будем сотрудничать! Вот только у меня есть еще дельце. Для твоих архаровцев, Боргер которые. Моя охрана заметно проредилась, нужно время чтобы найти спецов на замену. А дело срочное. Мне нужен один предмет, который точно находится в Питере – Оскверненная Чаша называется. Поищите? Ну а я взамен, ну, скажем, тонну золота.
Алхимик двумя большими глотками допил портвейн.
Артур Волонтир "Алхимик".
- Да знаю примерно, где находится. Сориентирую. Вот и славно. Нам, умным людям, ни к чему война! Будем делать бизнес. А Чернов пусть хуйца соснет, обосрыш! Ха-ха-ха! Ну, ладно, дорогой, давай, до связи! Да, сегодня же отправлю! До свидания!
Докурив сигарету, Алхимик выбросил её вместе с бутылкой намеренно мимо помойки, когда возвращался на Невский. Настроение заметно улучшилось. Клоун достал новую порцию шариков и принялся их надувать. К нему уже начали подходить озябшие хмурые петербуржцы.
(продолжение следует...)
1 - Sine ira et studio, или сокращённый вариант sine ira — латинская фраза, которая переводится как «без гнева и пристрастия», или как «без ненависти и усердия». Фраза впервые прозвучала в труде древнеримского историка Тацита «Анналы» в самом вступлении.
2 Академическое образование - это вид образования, который фокусируется на изучении фундаментальных знаний и принципов в определенной области. Оно направлено на развитие критического мышления, аналитических способностей и навыков решения проблем.
3 Холерический тип внешности. Холерикам свойственны: хрупкость внешнего облика, худоба и худощавость. Заостренный подбородок. Скулы средне или сильно выражены, выступают, заострены. Нос ярко выраженной формы - с горбинкой "птичий", сильно выступающий, заостренный, удлиненный, вытянутый вперед, кончик явно опущен вниз по отношению к основанию.
4 Томас де Торквемада (14 октября 1420 — 16 сентября 1498) — основатель испанской инквизиции, первый великий инквизитор Испании.
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.
Уже подъезжая к Петербургу, Ингерид, погрузившись в свои переживания и новые ощущения, которым не сразу смогла дать определения, лишь бегло просмотрев Книгу и блокнот, сменила на телефоне сим-карту. Вспомнила запоздало, что обещала держать родных в курсе. Две смс-ки привлекли её внимание. Одна была от знакомого лаборанта - «позвони срочно», а вторая от мужа. Он писал, что его маме резко стало плохо, и что он срочно едет в Питер. Помимо воли Инге злобно ощерилась. Значит, правда получила свекровушка ответ. Очень хорошо. Будет знать.
Она решила позвонить Антону, знакомому лаборанту. Уж очень стало интересно, чем таким был напичкан компот.
- Мы, представь себе, лапочка, - ненавидела она еще с университета эту его манеру обращаться к ней, - как мы тут голову ломали! Да, продукт-то был подтравлен!
- И чем же?
- Не поверишь! Чай Гёкуро. Гё-ку-ро, - Антоша повторил по слогам. – «Яшмовая роса». Не слыхала?
- Нет.
- Понятное дело, что нет! Этот яд традиционно использовали ниндзя в древней Японии. Крепкий зеленый чай заваривали и запаивали в бамбуковую капсулу, оставляя гнить в земле на 30-40 дней, а потом добавляли по капле в пищу. Яд замедленного действия. Тебе срочно к врачу надо!
Инге потрясенно замолчала. В голове не укладывалось: как можно так хладнокровно травить человека? Что же за тварь такая эта Валерия Львовна?
- … ты меня слышишь? К врачу тебе срочно надо! Прямо вот сегодня, край завтра. И обратись в полицию, я выступлю свидетелем. Это просто пиздец какой-то! 21-й век!
- Да… Спасибо, Антоша, я поняла, - женщина выдохнула, сдержав едкие слезы. – Я позвоню. Пока.
Марко сжала зубы. Нет, она еще поборется. Для начала обратится по полису ДМС (добровольное медицинское страхование) от работы в поликлинику, сдаст анализы. Пусть ей поставят капельницы и найдут противоядие. А уж потом… а что потом? Заявлять в полицию? Как на это отреагирует Руслан? Если Валерия Львовна и впрямь сейчас заболела, это будет выглядеть подло. Хотя, время ли проявлять благородство?
Или вот: Книга – должен там быть рецептик на такой случай! Что-то вроде универсального антидота? Помог же ей тогда теткин чай. Да, - решила начинающая травница и ведьма с недавно обретенным даром, - с этого и начнем.
Старый хворый утренний Петербург (12) встретил непогодой: +3-4 градуса по Цельсию и ледяной дождь со снегом, быстро превращающимся в мерзкую кашу под ногами.
- Снегодождь. Опять снегодождь… - пробормотала Инге, подняв воротник пальто и уныло бредя в сторону любимой кофейни.
Настроение окончательно испортилось. Каждый шаг давался через силу: это давили обстоятельства, представая в гипертрофированном виде неразрешимой горы дел. Плюс грядущий тяжелый моральный выбор. Мысли пошли по кругу. Женщина сплюнула вязкую слюну. Сначала кофе и рецепт противоядия! Потом поликлиника и всё остальное по списку – повторяла она себе.
Задумалась о тщете бытия, представив, что снежная тающая кашица на тротуаре когда-то была чьей-то кровью или мочой. Потом эти жидкости попали в землю и воду. Испарились и выпали в виде осадков, вызывая сейчас только раздражение. Вечный суетный круговорот веществ.
Ингерид толкнула дверь в кофейню. Тихо звякнул колокольчик. Заказав сразу две чашки, она присела за столик, отдаваясь целиком чувству покоя и уюта, царившему в заведении. Играла ненавязчивая фолк-музыка. Тепло и сказочные ароматы обволакивали и проникали внутрь, выгоняя усталость прочь. Впечатление лишь портила высокая молодая блондинка за соседним столиком, которая громко разговаривала по телефону и много смеялась. Женщина кинула раздраженный взгляд в её сторону.
Принесли напиток. Инге сделала глоток и, закрыв глаза, закурила. Она очень устала.
- О, привет сестренка! – из дремотного состояния её вывел голос блондинки.
- Не знала, что мой отец имеет семью на стороне, - едко ответила Ингерид, резко выдыхая дым.
Девушка засмеялась и, подхватив свои вещи, без спроса пересела. Закурила тоненькую сигаретку. Прищурилась.
- Да не, я не о том, глупая! Увидела просто, когда ты меня взглядом кольнула, что у тебя свежеобретенный дар. Я – Альбина.
- Ингерид Марко.
- Ну, теперь хоть будет кто-то неопытнее меня! – сказала Альбина с обезоруживающей откровенностью. – Приходи к нам на собрания, Инга!
- Инге, - поправила женщина. – К кому это к вам?
- Ну как же! И ты и я – мы ведьмы. Мы собираемся на эсбаты (13) нашим ковеном раз в месяц. Дам телефончик – звони.
Марко закурила вторую сигарету и спокойно допила первую чашку кофе. Захотелось съесть пирожное. Но только она подумала, как Альбина щелкнула пальцами и у их столика мгновенно нарисовалась официантка. Девушка разительно переменилась: это уже не была молодая блондинка, хохотушка и вертихвостка. Нет, за столиком сидела блистательная яркая женщина, обличенная властью.
- Девочка, милая, сделай нам по пироженке. Умничка. И по коньячку. Спасибо, зайка!
Инге хмыкнула. Очевидно, что Альбина тут часто бывала. Однако с языка сам собой сорвался вопрос:
- Ковен? Шабаш, что ли? Со всеми этими мерзостями?
- Ой, ты что, сестренка! Наши давно от такого отошли. Дремучее средневековье! Это удел для деревенских дурочек – козла в жопу целовать! У нас иное: деньги, власть и сила – сила, идущая от природы. Как дар.
- Вот как? А цена?
По лицу собеседницы пробежала тень.
- За всё существует цена, но… это потом, всё потом! – Альбина широко улыбнулась. – Выпьем за знакомство.
И как-то так вышло, что они просидели еще часа полтора, приговорив целую бутылку спиртного. Инге поплакалась, устав носить всё в себе, на жизнь и проблемы. Расставались они в добром настроении и дружеских чувствах. Более того, Альбина обещала помочь.
- Но это, правда, через старших. Не мой уровень пока что. Но к вечеру у тебя будет лекарство. На первое время хватит.
Инге же, собравшись с силами, решила всё же поехать в поликлинику.
***
Эйнар Боргер зашел в арку с улицы, не таясь. Арка была забрана массивной решеткой с воротами и дверью, которая никогда не закрывалась. Дальше, как было известно, находился широкий двор с беседкой для курения и один-единственный вход, ведуший в помещения, выкупленные Алхимиком под жилье, офисы и производственные площадки. Вся охрана находилась внутри, встречая гостей тяжелой дверью, камерами и стационарным металлодетектором. Арнбьерн заранее провел разведку и подстраховывал брата, проходя сейчас по крышам.
Из глубины арки Волчьему были видны некоторые окна, в которых не горел свет. Его это почему-то остановило. Но потом он вспомнил про поздний час. И уже у поворота во дворик внезапно почувствовал «ветер смерти». Он отшатнулся назад в тень. Взвизгнула пуля, круша штукатурку и обнажая кирпичную кладку.
Краем уха Эйнар услышал, как мягко приземлился его брат, спрыгнув с третьего этажа (14). Следом скрипнула о кость сталь, и стрелок выдохнул жизнь. Братья встретились во дворе. Арнбьерн снял с тела электронный ключ. Они переглянулись. По идее выстрел должен был всполошить охрану, но вокруг царила тишина и спокойствие сонной ночи. Братья еще раз переглянулись и внимательно осмотрели каждое окно, прячась в тени беседки. Темнота. Лишь горело одно окно на третьем этаже. Там мелькнула тень человека.
- Похоже, нас слегка опередили. Давай-ка, брат, ходу!
Боргеры добежали до двери. Электронный ключ не пригодился: замок был просто-напросто разблокирован. Осторожно ступая, они зашли внутрь. В кабинке охранников, а также за столиком сидели обездвиженные бойцы.
Эйнар осмотрел одного и обратил внимание Арнбьерна, ткнув кончиком мачете в царапины на шее мужчины в униформе. Приподнял брови. Брат кивнул Волчьему и похлопал по запястью. Оба они, слегка отодвинув браслеты на руках, откусили по несколько сушеных ягод, болтающихся на нитках.
Держа наготове оружие, начали подниматься на третий этаж. Света было мало – лишь тот, что падал с улицы. А это, считай, ничто. Коридор вывел их в просторное помещение с опорными колоннами, заставленное ящиками и каким-то оборудованием в пленке и картоне. Практически в полной темноте они двинулись в этом лабиринте, ориентируясь на показавшуюся вскоре вдали узкую полоску света сверху закрытой двери в кабинет, вероятнее всего, Алхимика.
Боргеры обладали отменной чувствительностью не только к внезапным атакам, но и к запахам. Порой человек вольно или невольно умел ставить ментальный блок, мог двигаться бесшумно, в конце концов, но спрятать запахи невозможно, если только ты не одет в скафандр. Человеческое тело постоянно транслирует в окружающий мир другим особям своё состояние, сигнализируя о состоянии здоровья, тонусе, привычках и уровне агрессивности (15).
Тем удивительнее было почувствовать царапины на голой коже, оставленные призрачной фигурой, лишь на долю секунды мелькнувшую в поле зрения, как чешуйка пепла на ветру. Эйнар запоздало махнул вслед незнакомцу мачете, но уже понял, что парализующий яд, - скорее всего курареподобный (16) нейротоксин, был мгновенным – рука онемела. Еще несколько ударов сердца, и всё тело замедлилось, налившись свинцовой тяжестью. Мимо пронесся Арнбьерн.
Послышался звук вонзившегося ножа Боуи в дерево упаковки станков.
- Сука!
- Что такое, брат? – крикнул Волчий, уже не пытаясь быть незаметным.
- Яд. Промахнулся.
В темноте раздался тихий смешок. Женщина! Она подошла к Эйнару, поигрывая узким длинным клинком, похожим на стилет. Волчий заметил едва блеснувшие длинные когти – вот откуда яд. Незнакомка отбросила закрывавшую лицо ткань.
- Отбегались, волки, - сказала она таким неприятным хриплым тихим голосом, будто кто-то грыз зубами кирпич. – Я Лена. Лена Крыса. И каждого из вас я буду тыкать ножом, пока вы не истечете кровью. Просто потому, что хочу этого.
Эйнар усмехнулся про себя. У мадам явные комплексы. Но это им на руку. Собачьи ягоды (17) уже нейтрализуют яд. Волчий мог бы попробовать атаковать, но выжидал подходящий момент, чтобы бить наверняка и не бегать потом, ловя серую тень среди нагромождения ящиков.
- Приятно познакомиться, Крыса, - произнес он с наигранным трудом, будто едва шевеля губами. Слово крыса он выделил особой интонацией, где смешалась брезгливость и презрение.
- Мандавошка ты, а не Крыса, - вставил свои пять копеек в разговор Арнбьерн.
Лена зашипела и развернулась к нему.
- А вот с тебя и начну!
Волчий поймал нужный момент. Он схватил женщину за левую руку, а правой рукой вогнал в спину на уровне живота мачете. К Елене подскочил Арнбьерн, блокировал правую руку и нанес мощный удар ножом в грудь. Не сговариваясь, братья вытащили клинки. Брызнула кровь. Безжизненное тело упало к их ногам. Боргеры плюнули на труп. Не любили они крыс.
Вытерев оружие о плащ Лены, ульфхеднары подошли к двери. Арнбьерн открыл её и осторожно толкнул ногой, распахивая настежь. Раздался выстрел.
Эйнар успел увидеть достаточно. Он запрыгнул в кабинет, резко ушел с линии огня и обухом кукри выбил пистолет из руки высокого мужчины, который заорал от боли и буквально рухнул в кресло.
Младший Боргер вразвалочку вошел в помещение, поигрывая огромным ножом. Он поглядел на сидящего в кресле мужчину. Холеное красивое породистое лицо человека, чьи потомки явно не знали нужды. Длинные волосы, собранные в хвостик. Золотая оправа очков. Умные светлые глаза, в которых не было и намека на страх.
- Ты Алхимик? – спросил Эйнар.
- Он, - ответил за того Арнбьерн, доставая из кармана мятую фотографию. – Звони, брат, Виконту. А ты, дядя, собирай манатки и поехали.
Эйнар достал кнопочный телефон и с видимым отвращением принялся тыкать в кнопки , попутно осматривая полки с явно старинными книгами. Не любили они все эти современные приспособления.
Артур Волонтир, стоя в арке, куда не так давно зашли Боргеры в поисках его персоны, поссал на стену и громко рыгнул. Демонстративно хлебнул с горла портвейна и закурил вонючую дешевую сигарету. Мимо него, едва мазнув равнодушным взглядом, проследовали трое мужчин. Эйнар, уже, можно сказать, старый знакомый, разговаривал по древнему кнопочному телефону, а его брат вел полноватого человека в костюме, заломав тому руку.
Алхимик не выдержал и пьяно рассмеялся, снова поймав на себе привычные брезгливые взгляды: идея с двойником была просто шикарной! Он представил себе рожу Виконта, когда подлог вскроется.
На улице к Боргерам подъехали два дорогих мощных автомобиля, в один из которых они отдали клиента. Четверо крепких мужчин в кожаных куртках из второго джипа отправились в здание, чтобы найти и выгрести всё необходимое оборудование и документацию, а также прибраться.
На блюющего пьянчугу никто не обратил внимания. Лишь один из мужчин, внезапно остановившись, бросил пару сотен.
- Похмелись иди, кретин! И чтобы через секунду тебя тут не было.
До Волонтира донесся его голос, объясняющий поступок:
- Да батя у меня вот так же крякнул. А я на контракте был. Говорили, что если бы похмелился, то и пожил бы еще…
Алхимик не побрезговал деньгами и, вытерев рвоту, побрел, шатаясь, в ближайшую наливайку 24 часа. Пора было выходить из образа – но уже утром. Для этого у Артура имелись нужные снадобья. Завтра от похмелья не останется и следа. Он покачал головой. Первый этап прошел, как задумано. Дальше – больше.
***
Морг Бюро судебно-медицинской экспертизы (СМЭ), следующий день.
Иван Брыль давно привык к запаху трупов. В конце концов, он знал, на что шел, когда выбирал профессию. Да, имелся определенный пунктик в голове. Но и девчонки охотно ему отдавались – те девицы из чокнутых сатанисток и готичек, воображающих себя ведьмами, которых возбуждает смерть, её запахи и атрибутика. В любом случае, для интерна (едва-едва начавшего ординатуру по СМЭ) будущее представало в очень приятных красках. Если бы, конечно, не завал по работе.
Брыль, попивая горячий чай с сушками, усмехнулся, оглянувшись из комнаты отдыха в коридор. «Завал» - это да! На каталках и на полу штабелями лежали десятки трупов, накрытые кто простынями и пленкой, а кто и всё еще упакованные в черные мешки для перевозки. Хранилище переполнено. И это с одного района! Вторая ночь в Питере прошла как надо! Полнолуние – явное обострение у всех психических, подумал Иван. Больные ублюдки! Но будет что рассказать Насте – та дико заводится от таких историй в подробностях, кого и как убивали. А смерть собрала щедрую жатву. Старший судмед срочно вызывал всех сотрудников. Невзирая на отпуска и больничные. Город будто сошел с ума, решив щедро умыться кровью.
Когда в коридоре Иван краем глаза уловил легкое движение среди тел, то счел, что это от недосыпа. Но пленка, издавая характерный звук, когда её отодвигают, вдруг отлетела в сторону, отброшенная рукой… мертвой женщины? Недоеденная сушка выпала из открытого рта интерна. Ошалело он – так же как и женщина с колотыми ранами груди и живота – невидяще смотрел впереди себя какое-то время. Покойница хрипло задышала, закашлялась. Сплюнула кровью. Шатаясь, выбралась в коридор на свободное пространство, и подошла к медику. Брыль обратил внимание, что раны у неё каким-то образом закрылись.
- Где моя одежда? – спросила живая мертвая, хватая кружку с недопитым чаем.
- Дальше по коридору. Но вам нельзя…
Лена по прозвищу Крыса рассмеялась. Все её мысли уже были направлены на месть Боргерам.
- Мне – можно!
А Брыль схватился за голову, не представляя как ему объяснить исчезновение трупа. Кто ему поверит, что труп встал и ушел? Впрочем, он успокоился. На входах камеры. Не его головная боль. Парень щелкнул кнопкой электрического чайника. В горле пересохло.
(продолжение следует)
(От автора: лучше поздно, чем никогда))) Увы, жизнь насыпала на орехи, даже говорить ничего не хочу. главное, что я пережил этот период. Сейчас либо третью главу напишу - это скорее всего. Либо думаю, раньше-позже, включиться в новый конкурс. Спасибо за терпение! Всех обнимаю)))
1 Сложный термин. Здесь Предикат (от позднелат. praedicatum сказанное), то же, что свойство; в узком смысле свойство отдельного предмета, например «быть человеком, быть зеленым и т.п».
3 Асы и Ваны — это две основные группы богов в скандинавской мифологии. Асы — это боги, которые жили на небе и управляли миром. Ваны — это боги земли и природы.
4 Врожденная нечувствительность к боли – такое заболевание существует. Оно опасно и напрочь лишено преимуществ.
5 Ниндзя и впрямь так убивали.
6 Отвечают за агрессию, будучи связанными в сложный комплекс. Агрессия и насилие, так-то, эволюционные приспособы, позволяющие выживать, что поощряется мозгом. Современный человек практически лишен здоровых выходов для разрядки этих механизмов, в результате чего мы получаем просто тупое насилие и преступность. Вообще, это очень интересный и сложный вопрос, касающийся, в том числе, и психических отклонений. Рекомендую почитать про Механизм ингибирования насилия.
7 Слово "лопатник" пошло из сленга ленинградских фарцовщиков, часто общавшихся с финнами, "lompakko" по–фински это "кошелек".
8 Пава – самка павлина.
9 Софа - широкий низкий диван с ручками того же уровня, что и спинка.
10 Мандраго́ра (лат. Mandragóra) — род многолетних травянистых растений семейства Паслёновые. Как и многие представители паслёновых, растения мандрагоры содержат высокоактивные алкалоиды, которые делают растение ядовитым. В частности, их корни ещё с древнейших времён используются в народной медицине. Мандрагора обладает болеутоляющим, успокаивающим, снотворным и холагенным действием. Разжижает слизь. По фармакологической активности экстракты корней мандрагоры близки к белладонне, белене, дурману. Корни применяют для приготовления болеутоляющих и антиспазматических средств при желудочно-кишечных заболеваниях, а также при мышечных, суставных и невралгических болях.
11 Мудра (санскр.: mudrā, «печать, жест, знак») — в индуизме и буддизме — символическое, ритуальное расположение кистей рук, ритуальный язык жестов. Также мудры используются в классической йоге. Считается, что каждая мудра позволяет либо концентрировать энергию, либо самоизлечиваться – и всё в таком духе.
12 Дорога от Таллина до Питера занимает 7 часов. Иногда больше.
13 Второе колесо года состоит из тринадцати лунных циклов, происходящих в течение солнечного года, которые язычники называют «эсбатами». Ковены обычно собираются либо в полнолуние, либо в новолуние, а некоторым удается и то, и другое. Одиноким практикующим настоятельно рекомендуется отмечать путешествие луны по небу в оба времени, но веселая и праздничная ночь всегда была ночью полнолуния.
14 Автор прыгал с третьего этажа. Правда, в кучу песка. Но Боргер и не совсем человек)))
15 Развить такую чувствительность по силам и обычному человеку. Это позволяет инстинктивно «считывать» людей.
16 Кура́ре (вурали) — собирательное название органических веществ, исторически применявшихся южно-американским коренным населением как стрельный яд растительного происхождения, приготовляемый, главным образом, из коры растения Стрихнос ядоносный (Strychnos toxifera). Так, Пот-кураре (Горшочный кураре), чей экстракт помещается в мелкие глиняные необожженные горшочки и используется при охоте на птицу. Из жилок листа пальмы вырезают мелкие лёгкие стрелы, заострённые кончики которых смазывают ядом; стрелу закладывают в полую бамбуковую трубку, служащую «ружьем», и стрелу выдувают, направляя на птицу, которая, будучи задета бесшумной стрелой, падает камнем.
Илья Андреевич Чернов, больше известный в узких профессиональных кругах как Чернокнижник, привычно сидел в своем офисе на Невском проспекте и курил сигару, глядя сверху вниз на людскую суету и бессмысленную сутолоку.
Жители Петербурга в своей основе уныло текли серой лентой по своим никчемным делам, зябко кутаясь в плащи, пальто и пуховики. Но липкий, цепкий холод проникал всюду, составляя основу туманного влажного воздуха, напитанного смогом, отчаянием и усталостью пополам с безнадежностью. Тщетные прятки в игре со смертью, нищетой и позорной смертью! Вероятно, чуть комфортнее было автомобилистам в теплых салонах, где по радио крутили отупляющую, но веселую попсу. Но и те – такие же винтики в слепом и бездушном механизме большого города, меланхолично и методично пережевывающего людскую массу. Чернов сплюнул в приоткрытое окно, выдав этим своё раздражение.
Владелец букинистической лавки, начав как простой уличный торговец, - Илья Андреевич приобщился по счастливому стечению обстоятельств к миру магии и, благодаря своим исключительным талантам, довольно быстро достиг вершин.
А вот дальше был тяжелый и кропотливый труд по созданию своей невидимой империи: прижать к ногтю всех колдунов, поставить себе на службу ведьминский ковен, даря им взамен за протекцию иллюзию свободы воли. Последних, к слову, он, можно сказать, купил тем, что почти полностью с помощью своего подручного колдуна Голощекина вырезал под самый корень секту Инквизиторов, взявшихся со всем тщанием истовых фанатиков за уничтожение и искоренение ереси. Невдомек было ведьмам, что Чернов тем самым убивал двух зайцев, что называется, помогая и самому себе и своим людям.
Немало сил и времени потратил самый сильный питерский колдун Чернов на то, чтобы найти и привлечь на свою сторону нужных людей, часть из которых была занята поисками редких магических книг, а другая обеспечивала защиту всей его империи. «Кадры решают всё!» - этот постулат Илья Андреевич впитал с молоком матери и читал про себя как молитву, давно убедившись, что один человек большого таланта стоит десятков, а то и сотен простых обывателей. И что гораздо удобнее иметь не армию, а всего-навсего несколько персон, но персон с исключительной силой. Кого-то он спасал от проблем, кого-то покупал, а прочих и вовсе запугивал, благо имел к этому все основания, давно перейдя воображаемую грань, якобы разделяющую добро и зло. Да, и чего уж: как показала практика, большинству просто необходимы комфортные условия для проживания и реализации своих возможностей, какая-никая уверенность в завтрашнем дне и сопричастность интересному нестандартному делу.
С этим не было трудностей – с нестандартными делами-то. Обычно. Да, пару раз поцапались с Виконтом, решившим в своё время, что в Питере для его амбиций самое то, чтобы развернуться с размахом. И Чернокнижник, и Виконт не связывались с криминальным миром. Оба имели возможности устроить всё так, чтобы две стороны незримой власти в северной столице не соприкасались и выказывали друг другу видимое уважение.
Но это были мелочи – все их давние проблемы. Как правило, решаемые с помощью некоторых сумм денег и подарков. Пока не появился Алхимик, некто Артур Волонтир. И если Виконта интересовало золото и возможность производить его в любых количествах – как банально! – то Чернов жаждал заполучить знания этого европейца, видя в них ключ к управлению людьми. Вот только Волонтир ни с кем не шел на контакт, - не то, просто не понимая, с кем связался, не то просто издеваясь, очевидно надеясь на свою армию телохранителей.
Илья Андреевич подошел к бару в углу офиса и налил себе на два пальца дорогого бурбона. Сделал глоток, покатал во рту. Проглотил. Выдохнул. С возрастом начинаешь ценить дорогой алкоголь, подумал он.
Очевидно, что Виктор Контель пошлет своих лучших людей – братьев Боргер. Чернокнижник прекрасно знал, что братья были представителями древнего клана ульфхеднаров, «волкоголовых», наряду с берсерками составлявшими элиту войска норманнов. Из тех еще славных времен, когда по скандинавской земле бродили асы и ваны (3). Серьезные противники, уже стоившие Илье Андреевичу немало денег, потраченных в своё время на скупку ворованных запчастей с секретных заводов, разрабатывающих новые виды вооружения, а также на отступные Виконту, когда волкоголовые убили толкового инженера.
Слава и хвала темным силам, у Чернова не было кадрового голода. Он присел на диван, отставил бокал с кукурузным виски и, достав из ящика журнального столика продублированный блокнот с именами и телефонами, принялся задумчиво и хмуро листать странички.
Вот Жертва – молодой парень с аналгезией. Редкое генетическое отклонение, лишающее владельца возможности чувствовать боль (4). Чернов немного усилил его тело, увеличил возможности, но против Боргеров, увы, парнишка жидковат будет.
Штангист? Победитель конкурса силачей Санкт-Петербурга, садист и конченый ублюдок, обожающий решать все вопросы с помощью увесистой кувалды – неплохо, весьма неплохо. Клоун-ниндзя-психопат? Веселый и перспективный молодой человек, в прошлом гимнаст цирка, которого Чернов вытащил из психбольницы. Психопат возомнил себя наследником древних традиций японских шпионов и убийц, и успел даже поднатореть в этом ремесле. Жаль, в запое уже месяц. Но можно будет его послать на крайний случай – пусть плюется отравленными дротиками или по веревочке спускает яд в ухо спящей жертве (5).
Леонид Карлович, о! Благообразный пенсионер, еще в советские времена увлекшийся йогой и гипнозом, и развивший в себе удивительный талант телекинеза такой силы, что бедная Нинель Кулагина с её спичечным коробком – просто ребенок с горсткой фантиков, пришедший в модный бутик. Но слишком редкий кадр, чтобы им рисковать.
Свой выбор господин Чернов оставил на Леночке по прозвищу Крыса. Мужчина даже тихонько рассмеялся от удовольствия. Вот это будет сюрприз братцам!
Заново раскурив сигару, букинист и колдун, Илья Андреевич откинулся на спинку дивана с видом хозяина жизни. Мелодично тренькнул мобильный телефон. Мужчина бросил взгляд на входящее сообщение. Агент Хлыст писал, что вышел на след древнего артефакта, который называли Оскверненная Чаша. Прекрасно! Просто превосходно! Чернов не выдержал и засмеялся в полный голос. До чего приятный день!
***
В небе, как это иногда бывает, среди разошедшихся буквально на час тяжелых хмурых облаков, показалась полная луна. Ночное светило пристально всмотрелось в то, что происходит в городе, выискивая своих детей, сейчас взявших след – тот след, который ни с чем не перепутать: запах адреналина и норадреналина, кортизола, дофамина и серотонина (6), бьющий через раскрывшиеся от возбуждения поры насильников и убийц. Тот след, что однозначно приведет к местам, где творятся непотребства и зло.
Первую кровь Эйнар учуял буквально за своим домом. Там трое ублюдков, как воронье, черными тенями падальщиков застыли над жертвой, лежащей неподвижно в темной луже. Эйнар тихим шагом неторопливо приблизился к троице, один из которых обшаривал карманы человека у своих ног.
Мужчины повернулись, будто учуяли приближение опасного противника. Волчий был раздет по пояс – так повышалась чувствительность на раздражители, на бедре в чехле висело мачете, а нечеловеческий глаз слегка флуоресцировал.
- Съебался, придурок, - тот, что сидел на корточках перед распростертой жертвой, вернулся к своему занятию.
- Погоди, Толян, - произнес глухо, судя по голосу, молодой парень. – У него нож.
- Ну дак отбери и воткни ему в жопу! – отреагировал, видимо, главарь. – О, мля, гля, пацаны: полный лопатник (7)! Повезло!
Подручные начали обходить нежданного свидетеля своих ночных похождений. К ним присоединился и тот, кто только что рылся в вещах жертвы. Он же и начала разговор:
- Заблудился, дядя? Ты откуда такой красивый, с клуба, поди? Всю ночь плясал, ужарел, а теперь устал? Проветриться вышел? – Это замечание было отчасти к месту. На улице хорошо если было плюс восемь-девять градусов. Переохлаждение особо не грозит, но и ходить по пояс раздетым довольно странно.
- Гони телефон и бабки, и чеши! – присоединился молодой. – Тебя не тронем. Ты, видно, нормальный мужик.
- А ножичек тебе зачем такой, а? – это уже последний из троицы внес свою лепту в увлекательную беседу. – Спиздил где или купил?
Эйнар прекрасно понимал, что на уме у этих ребят: его просто забалтывают, примеряясь, как бы поудобнее и побезопаснее подступиться к очередной жертве. Поэтому не удивился шороху одежды сзади и легкому клацанью раздвигающейся телескопической дубинки. На спине слегка вздыбились волоски. Пришла едва ощутимая волна разгоняемого воздуха. Вся троица начала движение, слаженно и четко – явно ребята давно сработались. На голову Эйнара опускалась дубинка, сбоку блеснуло лезвие выкидного ножа, главарь просто замахнулся рукой, метя в челюсть. Мягким движением, будто играя с ребенком, Волчий ушел с траектории удара раздвижной классической 53-см. ASP, левой рукой выбил нож, а правым локтем на подшаге отправил в нокаут заводилу этой пляски. Мачете само будто выскочило из ножен. Поворот – удар в ключицу, сталь пропарывает кости и мясо с легкостью разделочного ножа при готовке цыпленка. Еще один поворот и первая треть кукри глубоко входит в череп второго ублюдка. Эйнар ухмыльнулся. Хорошее начало.
Ульфхеднар подождал, пока придет в себя главарь, сидя напротив на корточках. Его позабавила быстрая смена выражений лица лежащего на земле подонка, заозиравшегося в поисках поддержки своих дружков и обнаружившего их мертвыми. Вот он сконцентрировал взгляд на окровавленном лезвии, и тут же в кровь надпочечники выбросили ему порцию адреналина: бей, беги или замри, как сложилось эволюционно за многие тысячелетия – мужчина попробовал отползти, барахтаясь как младенец, но страх едва его не парализовал. Так бывает, когда ты вдруг, после многих вроде бы как побед (над беззащитными противниками) уверяешься в своей силе, но оказываешься в незавидной роли загнанной дичи. Но жить ему хотелось, и мозг подсказал выход: главарь трясущейся рукой достал кошелек с деньгами. Эйнар брезгливо выбил его кончиком кукри, отрицательно покачав головой.
А потом резко на выдохе нанес колющий удар в живот. Смерть будет мучительной и долгой. Ублюдок завыл, закашлялся кровью, согнулся дугой. Эйнар засмеялся и тоже завыл, но завыл мощно, встав во весь рост и откинув голову, – славя ночь, луну и ритуалы обновления крови. Откуда-то издалека ему ответил Арнбьерн.
Арнбьерн в это время из тени наблюдал за компашкой крепких молодых людей, вольготно расположившихся во дворе нескольких жилых домов. Парни пили пиво и слушали ритмичную танцевальную музыку, включенную в одном из двух джипов на полную громкость. С балконов им кричали «неблагодарные» за бесплатный концерт жильцы, грозя вызвать полицию.
Патруль и правда вскоре приехал. Но ребята просто выключили магнитолу, о чем-то пошептались с прибывшими сотрудниками. Скорее всего, дали денег и пообещали уехать. Однако, подождав минут десять, они снова врубили свою шарманку, откровенно смеясь над едва задремавшими местными жителями.
Восемь крепких парней. Возможно, чем-то вооружены – травматическими пистолетами, газовыми баллончиками, ножами. Вряд ли что-то серьезнее. Но неплохое начало. Добрая разминка. Арнбьерн спокойной прогулочной походкой направился к компашке. Остановившись в паре шагов от машин, ульфхеднар дождался, пока на него обратят внимание. Один из молодых людей убавил звук. Раздались смешки.
- Не спится, хуила?
Ульфхеднар не выдержал и засмеялся. Едва ли не до слез.
- Хуила? Не спится? – Мужчина покачал головой. – Какое запоминающееся начало нашего разговора!
Молодежь нутром почувствовала, что здесь что-то не так. Нестройная разрозненная толпа начала сплачиваться в единый кулак - всё просто: вместе они сила, направление силы – один странный низкорослый крепыш в кожаной жилетке на голое тело. До ушей Арнбьерна донесся характерный музыкальный звук доставаемой из багажника биты.
- Спокуха, ребята! – Боргер поднял обе руки вверх. – Я просто заблудился, хотел дорогу спросить. Смотрю, не спят люди – дай, думаю, подойду, поинтересуюсь. Чё, может по пивку, а?
Вперед выступил высокий мощный парень, ростом больше двух метров. Явно в спорте не последний товарищ, подумал Боргер. Волейбол или баскетбол?
- Дорогу, да? Дак тебе, чел, вон туда – иди на хуй! – Компашка ожидаемо взорвалась смехом. – А пива? Да на! – «Баскетболист» протянул руку и взял с капота недопитую бутылку. – Хлебни и уебывай.
Краешек дна этой самой бутылки и прилетел в переносицу юмористу. Брызнула кровь, брызнуло пиво. Парень согнулся, но попытался рукой достать коротышку напротив.
Арнбьерн легко ушел от замаха и ударил пяткой сбоку в колено баскетболиста, заставляя того расстаться со спортом очень надолго. Хруст ломаемого сустава прозвучал в ночной тишине как откровенный призыв к насилию. Семь парней напротив пришли в движение, мешая друг друга, стремясь поскорее реализовать на практике полученный карт-бланш на то, чтобы буквально втоптать в землю мужичка, только что вырубившего их приятеля.
Вот только Боргер первым начал движение, ворвавшись в толпу противников разъяренным волком. По его венам тек жидкий огонь. Время замедлилось. Семь пьяных дурачков вскоре прилягут рядом с баскетболистом – туда им и дорога, пусть скажут спасибо, что их никто не станет убивать.
Удар тренированным кулаком в солнечное сплетение первому, ногой в пах второму. Уходя от явно поставленного в секции бокса свинга, Боргер бьет встречный в челюсть. Пляска началась! Жаль, что их так мало!
Один чудик, явно пересмотревший китайских боевиков, попытался достать ульфхеднара в высоком красивом прыжке. Боргер просто отпрыгнул в сторону, оббежал джип и, используя капот как трамплин, по большой дуге нанес удар армированным ботинком в голову зазевавшегося парня. Того будто ветром сдуло – не простыл бы! Но это меньшая из его бед: как отойдет от сотрясения мозга, придется изрядно потратиться на стоматолога.
Кто-то на нервах запустил биту в полет. Арнбьерн легко увернулся. Легко и свободно рассмеялся. Осталось всего трое. Теперь они будут осторожнее. Потеряно самое главное в таких боях: внезапность и инициатива. Мужчина скользящим шагом дернулся им навстречу. Финт влево, резкий кувырок вправо – и вот снова инициатива перехвачена. На подъеме схватить одного из парней за ноги, опрокинуть и свернуть ступню набок – быстро, легко и надежно.
Над головой свистит пролетающий кроссовок еще одного спортсмена. Красивый круговой удар с разворота. Явно множество раз повторенный на тренировках, вероятно не единожды принесший победу. Но не в этот раз. Боргер на подскоке вдавил пятку в колено спортсмена, не жалея, жестко и сильно, полностью сокрушая сустав, обеспечив спортсмену инвалидность.
Последний парень дернулся в машину и даже успел достать пистолет. Но, когда он обернулся, ища на кого навести ствол, противник, ухмыляясь, уже стоял за спиной. Хлесткий удар локтем в челюсть положил незадачливого стрелка на землю.
Арнбьерн услышал победный вой брата – как синхронно сегодня они работают! – и ответил тем же, давая понять, что ночь не проходит даром.
С балкона кто-то зааплодировал. Боргер рассмеялся, слегка поклонился, куражась, и поспешил дальше. Его безошибочно вёл нюх: там уже насилуют женщину, дальше двое пьяных отморозков избивают припозднившегося работягу… Ночь играла красками – было так красиво, как если бы обычный человек съел галлюциногенных поганок. Ночь, особенно в полнолуние, полна ярких фантастических красок. Просто не всем их дано видеть.
Всё это время из тени за действиями Эйнара, а позднее и его брата, внимательно, прячась от любого взора, наблюдала неприметная безвозрастная (ей можно было дать на вид и двадцать лет, а приглядевшись, и все пятьдесят) хрупкая женщина. Она подмечала каждое движение будущих противников, учитывала скорость реакции, силу, манеру ведения боя. Крепкие ребята, не поспоришь!
Что ж, подумала Крыса, видывали и похуже кое-что. Перво-наперво необходимо будет лишить братцев превосходства в скорости – на то у неё имелись свои способы. А дальше видно будет, чего они стоят, лишившись преимуществ.
Женщина скорчила личико, и впрямь став похожей на грызуна. Скоро волки и крыса вступят в бой. Очень скоро.
***
Подъезжая к Таллину, Инге чувствовала себя просто отвратительно. Снова накатила тошнотворная усталость. Шум людей в поезде начал раздражать – так же, как ипохондрика с больной печенью задевает жизнелюбие и неиссякаемое здоровье заядлого выпивохи. А чуть позднее и вовсе эта бессмысленная суета и болтовня начала вызывать гнев. На что люди тратят силы? Уму непостижимо! Бездумно проживать свою жизнь – так это называется. Но это осознаешь, лишь подойдя к той грани, что навсегда тебя вычеркивает из мира здоровых. Больше всего женщине хотелось сейчас одиночества и покоя. Но она держалась.
И отложила до лучших времен прогулку по старому городу с его очаровательной атмосферой Средневековья и ганзейских дней. С удовольствием бы прошлась вдоль стен с башнями крепости, поднявшись на холм Тоомпеа (Вышгород), и побродила бы по переплетению извилистых мощеных улочек, любуясь архитектурой и готическими шпилями церквей.
Но пришлось с Балтийского вокзала брать такси и сразу ехать по нужному адресу.
Инге не раз бывала у своей тети Марты Липпмаа, давным-давно зарабатывающей себе на хлеб продажами целебных травяных сборов и всевозможными гаданиями вроде Таро и кофейной гущи. Дело шло. На хлеб хватало, и на масло с икрой – тоже. Именно у неё Инге приобрела начальные знания о свойствах лекарственных растений. Давно это было. Но с тех пор, казалось, ничего в квартире не поменялось.
Дверь открыла помощница гадалки Анастасия, русская девушка удивительной скромной красоты. Казалось, она не идет, а ступает как пава (8), плавно и величественно. Инге едва не упала в её объятия, настолько её утомила поездка. Настя поспешила помочь гостье раздеться. Провела её в кабинет Марты, где та принимала посетителей, а сейчас лежала на софе (9), укрытая толстым пледом. Обстановка в помещении соответствовала профессии хозяйки: большой хрустальный шар, множество свечей, какие-то картины мистического толка – всё устроено так, чтобы сразу было понятно, куда попал человек.
Инге обессилено рухнула в кресло, прикрыв глаза. Тетушка внимательно на неё посмотрела. Она, в отличие от племянницы, вид имела вполне здоровый.
- Настенька, завари-ка девочке чаю того, с корнем мандрагоры (10)! А мне с мятой.
Пока ждали чай, Ингерид молчала, глубоко и часто дыша, постепенно приходя в себя. Марта же всё это время водила по ней изучающим взглядом.
- Кто это тебя так невзлюбил, родная? – наконец прервала молчание гадалка. – На работе кто? Или родня со стороны мужа? Хм, второе более вероятно. Это кто-то, кто имеет прямой доступ к вещам. Где вы с мужем живете? У его родителей?
- У его мамы, - тихо ответила гостья.
- Ясно.
Вошла Анастасия с подносом, заставленным чашками, чайником, розетками с несколькими видами варенья и печеньем. Три женщины чинно приступили к чаепитию, изредка переглядываясь и улыбаясь.
Уже после первой чашки Инге заметно полегчало. Безжалостная хватка боли и слабости разжалась, позволив вдохнуть полной грудью. На щеки вернулся румянец. Марта и Настя подмигнули друг другу.
- Вот, Настя, смотри: классический пример одновременной порчи и проклятия. Что бы ты сделала в такой ситуации?
- Осмотрела бы всю одежду, - мгновенно ответила помощница.
- Верно. Проверь-ка её, будь добра, девочка моя, - говоря это, Марта (к слову, имевшую вид классической профессорши на пенсии: благообразная старушка в золотых очечках с венчиком едва тронутых сединой когда-то ярких пшеничных волос) одновременно делала странные фигуры из затейливо сложенных пальцев. Инге позднее узнала, что это мудры (11).
Между тем Настя поводила руками вдоль тела племянницы своей учительницы. А потом принесла маникюрные ножницы и деловито, уверенными быстрыми движениями вспорола ткань в нескольких местах, достав какие-то небольшие волосяные узелки. Инге почему-то сразу затошнило.
- Что это? – спросила она недоуменно.
- Твои волосы, - ответила Настя. – На них наложена порча. Я их сожгу. Тебе станет легче. Но…
- Но, - продолжила за неё Марта Липпмаа, - к сожалению, это полностью не уберет твои хвори. Работал дилетант. Можно сказать, бил наудачу, но сразу по всем площадям. Тебя, поди, подпаивала сука эта чем-то?
- Да, компот, - произнесла Инге ошарашено. Вид она имела совершенно потерянный. У неё возникло чувство, что она не только приехала в другую страну, а и вовсе попала в иной мир.
- Ну, вот. Еще и подтравливала. Порчу, девочка моя, мы тебе снимем. А вот с проклятием куда как сложнее. Оно, считай, уже вросло в тебя. Если вынуть эту сущность, ты просто умрешь. Тупо, но надежно сделано – как удар кувалды, заплющивающий две горячих детали в одно целое.
- Но за что мне это? За что?
Гадалка всплеснула руками. Анастасия вышла сделать еще чаю и чтобы сжечь узелки.
- Кто ж знает? Скорее всего, материнская ревность. Что увела сыночку-корзиночку. А муж её где? В разводе они, поди?
- Да.
- Ну, видно еще женщина там была. Была измена и всё такое. Не простила. На тебя перенесла обиду. Сама потом с неё спросишь, со старой бляди. Она, может, просто отвадить тебя хотела, да обратилась к какой-то шарлатанке, только и умеющей, что проклинать. Это, запомни, - ведьмы низшего пошиба уровня образования «три класса, два коридора». Мясники.
В кабинет вошла Настя с чайником. Вид она теперь имела утомленный. Марта понимающе на неё глянула.
- Сильное?
- Терпимо, - помощница слабо улыбнулась. – Давайте пить чай.
По комнате, перебивая въевшиеся запахи благовоний и свечей, плыл аромат душистых трав, даря чувство покоя и умиротворения. Будто лето во всей своей благодатной красе пришло, когда всё вокруг цветет и радуется жизни. Инге и впрямь почувствовала себя значительно лучше, настроение улучшилось. Женщина с удовольствием подкрепилась печеньем с вареньем. Настя широко улыбнулась, душевно так, как любимой сестре, которой смогла помочь в трудную минуту.
- Смотрю, аппетит проснулся? Пойду в духовку курочку поставлю. Пообедаем. А вы тут поговорите.
- Спасибо, Настена, - сказала гадалка с благодарностью. - Я рада, что в тебе не ошиблась.
Марта повернула голову в сторону племянницы.
- У нас мало времени, родная. Так что, слушай внимательно. Во-первых, тебе всю жизнь придется жить с проклятием. Будешь держать его на привязи с помощью трав. Я научу. Подарю тебе Книгу Трав. Это не сборник для пионеров-натуралистов. Это древняя и сильная книга. Разберешься потом. Во-вторых, я хочу передать тебе свой дар. Я скоро очень уйду за кромку. Слава Богу, с даром я совладала, и не позволила тьме взять верх, так что уйду спокойно.
Инге растерянно поводила глазами по комнате, будто ища в привычных вещах поддержки. К такому она точно не была готова.
- Кого держать на привязи? Какой дар? Я ничего уже не понимаю!
Тетушка понимающе улыбнулась.
- Твоя мама, моя сестра, считала и считает мои практики антинаучными бреднями. Однако, это не так. Далеко не так. Я ведьма, девочка моя. Самая настоящая. В своё время мне также передали дар. Своими детьми я не обзавелась, так что хочу, чтобы ты дальше несла свет этого знания. А Насте я квартиру и клиентов отдам, она заслужила. Она тоже кое-что может. Хватит на то, что нормально прожить.
Племянница не выдержала и нервно рассмеялась. Но быстро взяла себя в руки. У неё был очень острый ум. Не составило труда сложить два плюс два: и подозрения насчет компота, и узелки эти, и улучшение самочувствия – всё одно к одному!
- Я попробую, - наконец сказала она, приняв для себя единственно верное решение. Если это всё правда, то она устроит свекрови танцы на углях. – Но как это всё делается?
- Умница, молодец. Да всё просто: возьми меня за руку. И всё.
В ту же секунду, как Ингерид коснулась тетушкиной руки, её тут же прошил электрический разряд. Женщина почувствовала, как в неё вошла сила. Вошла, поозиралась и улеглась. И всё это в один буквально миг. Её окрылил восторг. Из глаз непроизвольно выступили слезы.
А вот Марта тут же как-то сникла, побледнела и тяжело захрипела, дрожащей рукой указав на чайник. Инге всё поняла и поднесла к губам тети чашку с чаем.
- Слушай дальше, родная… времени мало. С проклятием разберешься. Демоненка тебе подселили, он тебя грызет. Поищи сильного колдуна, быть может на йдешь такого - выгонит. А вот с ДАРОМ куда всё как сложнее. Он так хитро устроен, что будет внушать тебе чувство превосходства над людьми и давать ощущение власти над небывалой силой. Тьма позовет властно, обещая многое и быстро. Но дар должен служить людям. Многие и многие не выдерживают этого напора, начиная, в итоге, ненавидеть людей: мол, почему я должна служить этим никчемным слабым созданиям?
Гадалка отхлебнула еще чаю и бессильно откинулась на подушках, прикрыв глаза и замолчав. С кухни донеслись запахи готовящихся кушаний – запеченной курицы и картошки. Инге взяла руку тёти и подсознательно, желая той выздоровления, передала ей каплю энергии.
- Славная девочка, спасибо! – тетушка улыбнулась. – Но вот так, напрямую, не отдавай Силу. Потом сложно восстанавливать будет. Ну, разберешься. Доверяй себе, слушай Дар, избегай соблазнов, и всё будет хорошо. И уезжай из Ленинграда, нечего тебе там делать!
- Я не смогу вот так сразу. Там муж, родители, работа, друзья. В планах Чехия, правда, но…
- Понимаю. Но хотя бы избегай матери мужа. Она постарается тебя снова достать. Как утопающий хочет глотнуть воздуха, так и она, почувствовав ответное действие от сбитой порчи, снова побежит к проклятым и нечестивым служителям тьмы. – Инге в ответ просто кивнула. – Настя тебе даст телефон. В Ленинграде живет моя подруга детства, экзальтированная особа, но, думаю, сможет подсказать и помочь. А сейчас сходи поешь и возвращайся к себе. То, что будет дальше, никто не должен видеть. Скоро за мной придут Трое и будут судить. Прощай, хорошая моя. И ничего не бойся.
Полностью сбитая с толку, словно в тумане, Инге прошла на кухню. Автоматически поела курицу, что-то выслушала утешающее от Насти. Взяла Книгу Трав, какой-то старый потрепанный блокнот и визитку. Попрощалась, ощущая себя столь же размыто, как персонаж похмельного сна.
И уже идя по узкой улочке, прижав руки к груди, вспомнила и удивилась невероятному спокойствию в глазах что тетушки, что Насти. Инге едва не расплакалась. Как же так? Марта сегодня умрет? Дар, порча, тьма, книга – что со всем этим делать? Ноги сами собой понесли её к старому костелу, где служил невероятной духовной силы пастор Ильмар, но, к сожалению, оказалось, что он уже покинул этот мир с полгода назад.
Покидая столицу Эстонии, женщина чувствовала, что теперь нескоро попадет в Таллин. Две крепких ниточки оборвались. Ей стало горько и обидно, что она пропустила часть жизни близких для себя людей из-за плохого самочувствия. Она грешила даже на питерскую болотную хмарь, а оно вон как всё оказалось!
История Ингерид, травницы и ведьмы. (А также многих других, собранных воедино).
Спин-офф к серии о Колесничем.
Посвящается Инге Марко.
Глава 1. Homo homine… (1) или, Кто первым толкнул маятник?
Инге
Апрель 2019 г. Санкт-Петербург.
Темноволосая женщина в длинном черном пальто берет на изготовку лук, выпрямляет левую руку, поднимая её под девяносто градусов к позвоночнику и одновременно отводит тетиву, касаясь правой кистью правой щеки. Выравнивает линию прицеливания.
Большой палец нажимает спусковой крючок т-образного релиза (2), позволяющего произвести захват тетивы за петельку. Тихо вздрагивает блочный лук на полувыдохе. Стрела поражает мишень очень близко к центру - восьмерка. Неплохо, но не идеально: можно лучше.
Ингерид слегка ругает себя, заставляя сосредоточиться. Но мысли снова и снова возвращаются к наболевшей теме.
Моросит мелкий дождик, постепенно заставляя намокать всё, что только можно – будто сам воздух становится влагой, проникая сквозь одежду до самого тела. Вдох. Плевать! Новая стрела с ярким хвостовиком. Отчего бы не представить вместо распечатанной на принтере мишени лицо Валерии Львовны, свекрови? Старая сука! Щелкает тетива. Выстрел мимо! Вообще мимо листа с разноцветными кругами! Сжать зубы. Вдох. Длинный выдох.
Что бы сейчас сказал её учитель по стрельбе Феликс Хийе (3)? Инге, очисти мысли? Прямее держи локоть? Не перенапрягай мышцы? Она не видела его уже пятнадцать лет – с тех пор, как переехала с семьей из Эстонии в Петербург.
Женщина делает паузу, наливая себе травяного чая. Слегка морщится: перебор с листом вишни, слишком терпкий вкус. Присаживается на рюкзачок, кинутый небрежно на подмокающий песок. Закуривает длинную коричневую сигарету. Усмехается. Осматривается ещё раз.
Сейчас она на заброшенном песчаном карьере. Вокруг редкие сосенки. Между ними еще попадаются не растаявшие сугробы. Тишина. Подставив лицо мелкой капели, Инге скалится как белка – осознанно и зло. Вот только не разгрызть ей попавшийся орешек никак. Как же всё достало!
С мужем Русланом Ковригиным его будущая жена познакомилась еще в университете, хоть и учились они на разных факультетах. А дальше судьба, дальше – любовь. Свадьба и совместная жизнь – пока, увы, у свекрови. Хорошая работа, достойный заработок у обоих супругов, планы, интересные друзья: жизнь так скора на щедрые обещания!
И вдруг прямо таки хрестоматийный случай. Валерия Львовна отчего-то люто невзлюбила невестку. Причем, вела она себя крайне лицемерно. При сыне называла её «дочка», угощала пирогами и компотами, улыбалась и смеялась. Но стоило им остаться вдвоем, как начиналась форменная травля. И мало сыну уделяешь времени (а когда, старая дура, если оба упахиваются на работе?), и готовишь не так, порядок наводишь чисто формально, и девка малахольная, и «понаехавшая» (а мы-то коренные петербуржцы, дворянских кровей, все сплошь интеллектуалы) – много всего. Если человек способен придумать любую, самую идиотскую придирку, - свекровь в это умела. В уме ей, и впрямь, не откажешь.
Говорила ли она что-то мужу? Конечно! Но, на фоне слепой сыновьей любви к «мамуле», как это бывает с авторитарными женщинами, сжившими со свету мужей, доказательств не было. Уж за этим «коренная петербурженка дворянских кровей» следила со всем тщанием, контролируя себя и в переписках, и в поведении на глазах у Руслана.
В общем, Валерия Львовна умело и продуманно гнобила невестку, расшатывая психику и здоровье. Любой человек, придя домой с нервной и напряженной работы, мечтает о покое и отдыхе, а не получать дополнительный стресс, оскорбления и всё растущие требования. Не зазорно и пьянствовать начать, но Инге не особо любила алкоголь – так, если немного вина для тонуса и настроения.
Медленно, но верно петля на шее затягивалась, ведь недаром говорят, что многие болезни от нервов: психосоматику (4) никто не отменял. И что с этим делать? Записывать поведение обозленной тети на камеру, на диктофон? О, эта особа будто чувствовала такие вещи!
В последнее время здоровье Ингрерид сильно пошатнулось, что только добавило упреков: мол, как ты, такая больная, собралась детей рожать?
Женщина, прополоскав рот остатками чая, снова встает в позицию и посылает три стрелы, одну за другой максимально быстро, ровно в центр мишени – в девятку и десятку. Опуская лук, улыбается левым краем губ. Вот так хорошо. Отличная терапия! Особенно если представлять спину убегающий свекрови.
Но пора уже и ехать – время неумолимо диктует свои правила, ограничивая и без того далеких от свободы людей. Да и не хочется заболеть, окончательно вымокнув под моросящим дождем. Самочувствие и так последнее время удручает и оставляет желать лучшего.
Кто-то щедро плеснул густой серой краской на всё вокруг. Угрюмые лица, плывущие навстречу в вязком гуле бесконечного потока транспорта, пронизывающим всё видимое пространство и заставляющим мелко дрожать древние стены домов, пугающе однообразны. Воздух пропитан застывшим безвременьем растянутого до болезненного бессилия депрессивного перехода от зимы к весне. Чернеют подтаявшие сугробы, напоминая опаленные с огнеметов кучи мокрого белья, выброшенного за ненадобностью съехавшими жильцами ветхих бараков. И вездесущий мусор, стоит только отвести взгляд в сторону от оживленных улиц, упорно лезущий в поле зрения, как если бы уродливый бродяга тыкал навязчиво в лицо своими культями и язвами. Будто полоумный прошелся с мешком, щедро разбрасывая по краям дорог всё то, что так долго и тщательно собирал на помойках всю зиму. Дворники, выбиваясь из сил, работают, сгребая окурки, банки, пакеты в колоритные кучки, но подворотни сташнивает новыми порциями мусора каждую ночь, снова и снова. И этот странный запах обнажившегося, словно труп по весне, голого скрюченного болезнью, чахоткой и параличом, города, перебинтованного грязными бинтами дорог! Только затяжной ливень способен вдохнуть в иссохшие члены усталого старика Петербурга немного жизни, промыть раны и утолить жажду больного лихорадкой. А после – хотя бы два-три солнечных дня, чтобы прижечь гнойник, чтобы отогреть озябших жителей и создать подобие цивилизованной жизни на улицах, заставив жителей выйти на бесцельный променад по Невскому, а не только по необходимости.
После вокзала Инге идет, рассекая, будто черный нож, серый полумрак вокруг, в кофейню неподалеку, чтобы взбодриться и согреться. И уже там, в заведении, удобно расположившись на мягком диванчике, ещё чувствуя в легких присутствие отвратительной смеси смога и водяного пара, покашливая, звонит Виктору Киму.
Ким удивительный человек. Со спины можно подумать, что это ребенок – настолько он субтильный и мал ростом. Но в этом теле горит яркая звезда очень светлой души. Виктор работает массажистом с уклоном в биоэнерготерапию (5). То есть, по большому счету, лечит людей во время массажа своей энергией, коей его щедро наградил создатель. А это как раз именно то, что ей сейчас необходимо. Волнами накатывает слабость. Слегка кружится голова и подташнивает.
Женщина с удовольствием, замерев и сконцентрировавшись полностью на запахе и вкусе напитка, делает небольшой глоток принесенного официанткой кофе. Ким отвечает на звонок, и тут же Ингерид окутывает теплая солнечная атмосфера сказочной полянки в летнем лесу, со звучащим там беспечным детским смехом. Жесткая хватка безжалостных когтей повседневных забот и тревог возле сердца слегка разжимается, позволяя вдохнуть полной грудью: так новоселы в старой квартире с хрустом выдирают намертво склеенные временем рамы окон, чтобы впервые за долгий срок впустить свежий воздух и начать уборку.
- Да, хорошая моя, слушаю! – спокойным глубоким голосом крупного мужчины говорит массажист. Удивительно сильный голос для его комплекции!
- Я подъеду? Плохо мне что-то, Ким. Устала как древняя старуха.
- Ладушки, Марко, - женщина уверена, что он сейчас улыбается. – Сейчас у меня клиент, а вот через полтора часика вполне себе. Жду.
- Славно. Как раз побалуюсь кофейком и доеду. Пока.
Поправляя намокшие волосы свободной рукой, усталая женщина с побледневшим не по возрасту лицом с проявившимися синяками под глазами делает еще один глоток арабики с вкусовыми добавками и достает из рюкзачка, лежащего рядом с луком в чехле, наполовину пустую пачку сигарет. Ей сверкать бы на званых вечерах, молодой и красивой, в кругу интеллектуалов и творческих людей, как раньше, пользуясь восхищением друзей и мужа! Но, - она снова мрачнеет, за всё в жизни своя цена.
Заказав еще кофе с пирожным, Ингерид окончательно оттаивает после прогулки и чувствует в себе силы двигаться дальше. Посидев ещё с полчасика, она расплатилась и поехала на сеанс.
Ким будто лишен понятия старения физического тела. Глядя на него, ни за что не угадаешь его возраст. Округлое лицо со здоровой кожей, косой разрез глаз и темные как чернослив радужные оболочки, и вечные подростковые усики. Встретив клиентку на ресепшене в центре здоровья, где массажист арендует помещение, он сразу берет Инге за запястье. Кивает многозначительно головой из стороны в стороны, и жестом приглашает её в кабинет.
Там, слегка помяв тело под одеждой и распознав мышечные зажимы, начинает водить руками, будто поглаживая воздух.
- Да, что-то с тобой не так. Я тебе, конечно, верну тонус. Но у тебя явно какой-то пробой. Жаль, не моя специфика. Я не лечу такое. Но могу дать телефончик коллег, если захочешь. Такое чувство, что на тебе порча. Как пиявка присосалась. Но я её сейчас закормлю, она и отстанет на время. – Ким продолжает прощупывать пространство над спиной женщины и буднично, веселым, хоть и спокойным голосом делится соображениями. – Не затягивай, загляни к экстрасенсам или бабушкам.
- Нет, я лучше в церковь схожу, тем более что давно не была. С детства ходила в воскресную католическую школу. Так что, сам понимаешь.
- Как скажешь, - улыбнулся Ким. – Ещё заглядывай, если что.
По дороге к станции метро, Ингерид задумалась о том, куда ей сейчас податься. Муж в отъезде, и ехать в квартиру, где только свекровь, не очень хотелось. Может переночевать у родителей? Или вообще пока на время переехать? Но дома все вещи. А, впрочем, плевать! Сегодня она способна утопить в любви самого токсичного человека. Никто и ничто не испортит ей настроение. Благодаря Виктору Киму, тонус и самочувствие стали просто волшебными.
Однако в квартире было пусто. На кухонном столе, рядом с трехлитровой банкой компота, лежала записка: «Дочка, я уехала до понедельника на дачу. Кушай борщ. Пей компот». Как же замечательно! Женщина улыбнулась. Свобода! Может, заказать пиццу и посмотреть комедию? Или включить музыку и поваляться с книжкой? Руслану позвонить. Можно выпить немного вина и погреться в горячей ванной. И никаких тебе нервов и стрессов!
Пить… да, Инге почувствовала жажду и уже собралась налить себе компота, как что-то внутри, голос обострившейся после сеанса у Кима интуиции шепнул: напиток отравлен! Не может этого быть, подумала она, холодея. Разум сопротивлялся такой мысли. Разве станет уважаемый в Питере человек травить жену своего сына? Зная, что тот влюблен без памяти? Тогда почему свекровь так настойчиво всё это время пичкала её своими заготовками, приговаривая, как в них много полезного? Нет, это не возможно! Есть вероятность, что компот испортился как-то. Валерия Львовна та еще лицемерка и тварь, но чтобы идти на преступление – это явный перебор.
Но этим же вечером женщина отдала пробу знакомому химику-лаборанту, встретив его у метро. Что ж, посмотрим, решила она.
А пока лучше выпить вина, купленного по пути домой. Где под ритмы джаза Ингерид, раздевшись до нижнего белья и слегка пританцовывая с бокалом в руке, сейчас наводит порядок. Её отвлекает телефон.
Звонит отец, и в своей манере сообщает новость:
- Тебя очень хочет срочно видеть тетя Марта. Вопрос касается наследства.
- Вот как, это так срочно?.. Хорошо.
- Билет я уже заказал. Как приедешь, позвони. – Мужчина молчит и, после паузы, спрашивает: - Как у тебя дела, Ингерид?
- Всё нормально. Я позвоню. Маме привет.
Он уже заказал билет, думает женщина, продолжая держать телефон в руке. Ну да, папа, как всегда. Всё за всех решил. Вот почему она рано съехала от родителей, как только представилась возможность.
А поездка? Она только и рада навестить родные края и увидеть старых друзей и тетку. К тому же, если задержаться в Таллинне, не придется бодаться с Валерией Львовной.
Остаток вечера Инге слушает музыку, с ностальгией смотрит на свою флейту, сейчас лежащую на полке, любуется на их фото с Русланом, потом переписывается с друзьями в Вк и, наконец, довольная прошедшим днем, засыпает.
***
Как ни удивительно, но после многодневной хмари на следующий день погода удивила своей щедростью, явив измученным обитателям скованного хандрой города немного солнца. До вокзала Ингерид решила пройтись пешком, предварительно созвонившись – по настроению – со своим провожающим. Ей так хотелось, чтобы сегодня пришел именно он.
Эйнар
Провожал девушку её лучший друг по прозвищу Волчий, с которым, правда, они виделись очень редко. Это был довольно высокий и крупный мужчина в тонкой кожаной куртке, одетой едва ли не на голое тело, хотя было еще довольно прохладно для столь легкой одежды. Спутанная грива длинных волос, круглые очки, скрывающие глаза разного цвета: один, карий, вполне себе обычный человеческий, а вот второй, холодный и злой, очень уж напоминал волчий. Эйнар Боргер, обрусевший скандинав, ассоциировался у Инге с монолитом (6) – такой же спокойный и неподвижный. Мужчина и двигался словно нехотя.
Она уткнулась ему в грудь, с удовольствием вдыхая запахи кожи, металла и леса. Перенимала его запредельное спокойствие. Ощутила под курткой оружие. Отстранилась слегка и, глядя снизу вверх, спросила:
- Тебе не стремно так ходить?
Эйнар слегка улыбнулся.
- Меня не видят.
- Как это?
- Такая особенность. Вон тот дед, - Волчий не глядя ткнул за спину большим пальцем, - думает, какая мы красивая пара. А вон та тетка бесится, что такой красотке как ты достался какой-то лохматый бродяга.
- А полиция если?
- Они обычно видят просто романтичного юношу, у которого ни гроша за душой. Так это работает. – Эйнар достал самокрутку с марихуаной и прикурил. Передавая косячок подруге, поинтересовался:
- А где твой муж?
- В Чехии сейчас, примерно на месяц. Предлагают хорошую работу. Думаем туда перебраться. И, если честно, я безумно этому рада. Свекровь просто заебала. Всю кровь выпила.
- А, понятно. Смотрю, ты бледная какая-то. Приболела? Если старая сука достала, только скажи.
Ингерид с наслаждением сделала очередную затяжку сладкого дыма. Слегка закашлялась.
- Ты что! Муж её просто обожает. Не хочу его расстраивать. Не поймет.
- Ну, смотри, сестренка.
Эйнар по-доброму улыбался. Докурил самокрутку.
- А это как, помогает прятаться? – девушка говорила именно про наркотик, хмельно улыбаясь и щуря глаза.
- Я рассказывал. Ты забыла? – Мужчина погладил её по плечу. – Как сказал бы Кастанеда, сброс настроек точки сборки. Необходимость видеть мир с разных точек зрения. Тот, кто видит ситуацию лишь сквозь призму своего более чем скромного опыта, просто раб системы своего мышления. От таких людей не будешь ожидать чего-то неожиданного, кроме стереотипов. А вот я – могу. М-м-м, скажем так, подходить к решению проблем творчески. Понимаешь? Это лишь инструмент… Я чувствителен к окружающему миру. Почти как зверь. Чувствую запахи, эманации, мысли. Всё это создает свой особый рисунок – нечто вроде лабиринта, по которому слепо тыкаются заблудившиеся люди. А я сижу сверху и всё вижу. Когда надо появлюсь, когда надо - исчезну. Поэтому я невидим. Угрозу я чую заранее, загодя. Если бы что-то мешало, то сейчас я бы вёл себя иначе.
- Круто!
- Нас этому учили. Человек обычный так не сможет. Он просто накурится. И станет еще дурнее. Можно ещё использовать традиционно мухоморы. Много есть дверей.
Ингрид кивнула. Она понимала. Но почему-то не помнила, чтобы они говорили на такие темы. Началась посадка на её поезд. Люди вставали в очереди, доставали билеты и документы.
- Скоро поеду. – Она помолчала. – А ты куда сейчас?
- В лес. Потренируюсь немного, отдохну. Погода хорошая. – Эйнар оттянул лямку рюкзака. – Мяса поем с огня. Ты как доедешь, маякни. Хорошо? И пусть тебя хранит Тор!
Вместо ответа девушка снова обнимает друга и уходит, не оборачиваясь, быстрым шагом. Взметываются полы длинного черного пальто. Ветер трепещет прядь волос. Общение с Эйнаром окрылило. И дело здесь не в выкуренном косячке.
***
В лесу Волчий, приехав на своё любимое место, сбросил рюкзак. В его движениях появилась порывистость. Он разделся по пояс и достал мачете кукри, длинной почти полметра, имеющее характерное изогнутое вниз, расширяющееся во второй трети длины лезвие. За счет такого изгиба и смещенного ближе к острию центра тяжести кукри имеет просто чудовищный рубящий эффект. Примерно такими же в Непале забивают буйволов.
Начал пробежку. Легко уворачивался от несущихся навстречу веток. Обтекал деревья. Перепрыгивал ямы. Длинными перекатами брал препятствия в виде поваленных ветром деревьев, висящих за счет вывороченной корневой системы на уровне пояса или груди. Наносил удары оружием, поражая одну ему видимые цели.
Остановившись у истерзанного многими тренировками ствола, слегка наклонившегося в падении, но удерживаемого соседними соснами, провел жесткую серию атак с постоянной сменой векторов. Щепа отлетала на много метров вокруг.
И внезапно почувствовал спиной «ветер смерти». Кожа мгновенно покрылась мурашками, будто её задел сквозняк из приоткрытого окна. Эйнар одним плавным движением ушел с линии атаки и двумя быстрыми перекатами спрятался за препятствием. Из леса долетел короткий смешок.
- Неплохо, братишка!
Волчий высунулся из-за дерева. На полянку вразвалочку выходил его родной брат, одетый в кожаную безрукавку, оставлявшую оголенными мощные руки с защитными браслетами из обработанных шкур. Пониже ростом, коротко стриженный, помладше на пять лет, Арнбьёрн соответствовал Эйнару по крови отца. Когда отец, вместе с их тогда еще живым учителем Рунольфом Кнутсоном переехал из Дании в Россию, то заново женился.
- Что привело тебя, брат? – крикнул Волчий, выходя на поляну и захватывая топор, воткнувшийся в древесину на несколько пальцев. Метнул топор Арнбьёрну. Тот играючи поймал оружие и спрятал за пояс в подвес, рядом с впечатляющего размера ножом Боуи (7). Слегка кивнув, поблагодарил.
- Единственная твоя проблема, брат – это постоянное место тренировок. Предсказуемо. Менял бы, что ли! – низкорослый крепыш радостно скалился. – Работенка есть.
- Супер! Но давай-ка пожарим мяса, брат!
Мужчины наскоро и умело разложили костер, быстро загоревшийся, несмотря на недавние дожди, промочившие большинство хвороста насквозь. И, пока ждали углей, разговорились.
- Работенка, говоришь?
Заказы они брали редко – может, раз или два за год. Ровно столько, чтобы хватало на жизнь. Младший достал электронную сигарету и тут же задымил ароматным дымом. Эйнар поморщился – не понимал он этого новомодного увлечения.
- Да, некто Алхимик. Надо взять чисто. Живого и с барахлом.
- Охрана?
- Хватает. И огнестрел есть. Но так, обычные люди. Ничего особенного.
- Тогда почему Виконт привлекает нас?
Эйнар пошевелил костер, сдвигая не прогоревшие дрова, и достал мясо. Проснулся дикий голод. Можно съесть жаркое и полусырым, не мучаясь ожиданием. Достаточно подогреть.
- Алхимик попал в поле зрения старого его недруга. Помнишь, может, Чернова? Ну, колдуна?
Волчий нанизал шмат свиной плоти на оструганную ветку и, подоткнув распоркой, оставил над слабым пламенем. А сам закурил самокрутку. В свою очередь, младший брат не понимал подобного увлечения. В остальном они были очень похожи: по образу мысли, по духу и, когда доходило до дела, в тактике и стратегии боя чувствовалась одна школа, насчитывающая многотысячелетний опыт.
- Помню, конечно. И когда?
- Давай после полнолуния. Ты, кстати, пойдешь на охоту или на диете?
Мужчина в очках усмехнулся и перевернул мясо.
- Пойду. Интуиция волка говорит, что силы понадобятся. Чернов опасный противник. Что-нибудь легко выкинет. Мне вообще, брат, последнее время не спокойно. Как перед грозой.
Арнбьёрн пожал плечами. Кожаная жилетка затрещала, натягиваясь на взбугрившихся мускулах.
- Если только тебя твоё странное курево не сажает на измену, сходи к вёльве, прорицательнице. Пусть кинет руны.
- Я так и сделаю, брат!
Эйнар снял свинину с заостренной ветки и разорвал ломоть пополам, слегка выпустив когти. Отдал Боргеру-младшему. Оба тут же впились крепкими зубами в наполовину пропеченную и слегка обгоревшую плоть.
Арнбьёрн не стал говорить, но он тоже чувствовал, что предстоящее дело будет сложным и крайне опасным. Не просто так Виконт (он же Виктор Контель, бизнесмен и филантроп) повысил плату вдвое. Что-то затевалось. Но никто, как всегда, им объяснять подробности не собирался. Их задача – доставить живого Алхимика. А уж как – думайте сами!
Вечером, приехав в город, купили по паре бутылочек медовухи. Оба брата не особо-то и скрывая оружие, спокойно и расслабленно стояли возле магазинчика. Но их никто словно и не замечал, принимая либо за кого-то вроде опасных байкеров, либо за актеров, а то и вовсе за толкиенистов, среди которых всегда хватало любителей ходить по городу в костюмах и с оружием, пусть и бутафорским. Мимо проехал экипаж ППС, но Боргеры даже не повернули головы.
- Думаешь, стоит подождать? – спросил Эйнар, легко сминая между пальцев пополам крышечку от бутылки. – Чернов-то, поди, не будет маяться бездельем.
- Он в курсе уже, что мы в деле. Поостережется наобум лезть. Мой человечек следит. Если что, отзвонится. Если Чернокнижник сунется раньше нас, то мы придем уже к нему. А ему это ой как не по нраву – воевать на своей территории. Так что… Другое дело, кого он пошлет на этот раз. Умеет Чернов кадры подбирать, не отнять! Где он их только находит?
Эйнар усмехнулся.
- Да уж. Тогда еле угомонили того черта. Как там его? Кот-космонавт?
Младший брат усмехнулся в ответ, тут же вспомнив их противника, закованного в ультрасовременную броню с экзоскелетом. Технологии, опережающие своё время лет на тридцать-пятьдесят. Роботизированные доспехи, собранные в гараже инженером, не признанным гением, из ворованных запчастей позволяли играючи гнуть лом, будто вареную макаронину. После боя с Котом Боргеры пару месяцев провели в больнице.
- Не бзди, прорвемся. Боги с нами!
Допив медовуху, мужчины попрощались, следуя традиции, пожав друг другу предплечья. Оба растворились в ночи, как призраки. И только после их ухода залаяли местные дворовые псы.
Опять начал накрапывать дождь. К нему присоединился мокрый снежок. Зима никак не желала полностью отпустить из своих клыков измученный город. Через час все дороги покрывала мерзкая грязная слякоть.
В отличие от своих природных собратьев, предпочитающих пережидать непогоду, городские хищники каждую ночь выползали на охоту, чтобы грабить, насиловать и убивать. И вскоре Питер, как нищий в рубище, получит своё подаяние. Только это будет боль, страх и кровь.
Эйнар Боргер скалился по дороге домой, чувствуя разливающееся в воздухе насилие. Полнолуние всего-то через два дня. Они с братом откроют свою большую охоту. Но уже на охотников – на тех, кто счёл, что он вправе стать или уже родился хищником. На тех, для кого чужие жизни стоят не больше дозы ширева, как и всех им подобных, попирающих людские законы и заветы богов. Может быть, хоть кто-то вздохнет легче, даже и не поняв, что чья-то рука остановила занесенный нож или дубину над агнцем на заклание, - заклание из-за прихоти, садизма, жадности и похоти.
Ведь братья давно соревновались, кто больше убьет за ночь всевозможной нечисти в человеческом обличии. Вопрос о том, где проходит эта зачастую зыбкая грань о законности и чистоте методов, для них не стоял по очень простой причине: им дана такая власть свыше.
Какая, к лешему, диета? Волчий давно испытывал лютый голод, едва сдерживая инстинкты в большом шумном городе, который хоть и давал многим и многим, так или иначе, карт-бланш на насилие, но и легко мог разоблачить, выставить на всеобщее обозрение и обозначить как дичь для своры гончих в погонах. Но гены, а также необходимость держать себя в тонусе, диктовали свои условия. Подлинные хищники не берут больше, чем нужно для жизни – в отличие от ненасытных тварей, которым и целого города может быть мало. Поэтому всего одна большая охота, но стабильно раз в месяц на полнолуние, когда особенно ярко проявлялась нечеловеческая сторона Боргеров.
***
Тот, кого враги называли Алхимик, лишь недавно переехал из Европы, где стало тесно, в северную столицу, - уже, увы, поделенную на зоны влияния. Но этот вопрос вполне себе решаем!
Сейчас Артур Волонтир, облокотившись о стену возле какой-то забегаловки с пафосным названием «Лучшие вина мира», пил дешевый портвейн, выглядел как бездомный, и, прищурившись, смотрел на падающий с неба снег с дождем. Его никто не замечал. Максимум прохожие скользили взглядами по безвозрастному мужчине в мешковатой грязной одежде либо равнодушно, либо с презрением. Забавно то, что Алхимик имел золота столько, что мог играючи купить весь район вместе с жителями – и никто бы не отказался, узнав цену.
А вот конкуренция в городе была достойная. Прихлебывая с горла портвейн, Артур ухмылялся. Ну, не впервые он наводит порядок там, где собрался пожить. Всего-то и нужно, что стравить всех сильнейших игроков между собой. А потом либо добить, либо купить выживших. Стратегия, давным-давно ставшая классической.
Пока что он успел как заинтересовать «сильных мира сего» своим богатством и знаниями, так и создать иллюзию своей незащищенности.
Мимо него, широко раздувая ноздри, прошел высокий мужчина в круглых очках, сейчас опьяненный грядущей охотой. Но вот кто кого загонять будет – ещё вопрос!
Алхимик широко зевнул – погода навевала сон – и допил вино. Шатающейся походкой увязался следом за Эйнаром Боргером, сейчас утратившим свою сверхчувствительность, как зверь, учуявший кровь, и не видящий ничего кроме следа, – неплохо будет знать, где тот прячется. Если в общей картине что-то изменится, то есть смысл нанести упреждающий удар. Все уязвимы. Боргеры – не исключение. Надо просто знать слабые места противника.
Вслед за ним тронулась с места неприметная машина прикрытия, где сидели вооруженные охранники, набранные из бывших бойцов спецслужб.
Игра началась.
(Продолжение следует)
1 – начало известного латинизма Homo homini lupus est – «человек человеку волк».
2 - Релиз - приспособление для стрельбы из блочного лука. Блочный лук имеет большую силу натяжения и из-за этого традиционный способ натягивания тетивы пальцами не используется. Релиз - это приспособление, которое позволяет произвести механический захват тетивы за петельку. Релиз имеет спусковой крючок, при нажатии которого освобождается тетива из замка релиза.
3 - Тренер (стрельба из лука), арбитр, спорторганизатор. Заслуженный тренер Эстонской ССР.
4 – Психосоматика. Направление в медицинской психологии, изучающее влияние психологических факторов на возникновение, течение, исход соматических (телесных) заболеваний; область дисциплинарных исследований психосоматической проблемы - исследований, направленных на изучение взаимодействия психики и тела; отрасль клинической психологии.
5 – Биоэнерготерапия. Одно из направлений холистической медицины, которую также называют альтернативной, комплементарной, нетрадиционной и т.д. Основана на рассмотрении человека как энергоинформационной структуры. Биоэнерготерапия - лечение заболеваний путём энергетического воздействия на весь организм.
7 - Нож Бо́уи, иногда просто боуи — крупный нож (тесак) с характерной формой клинка, на обухе которого у острия выполнен скос, имеющий форму вогнутой дуги («щучка»).
(Серия миниатюр в разном ключе: мистика, юмор, абстракции)
Любовь в юные года чиста и непорочна. Столько веры! Доверие, растворение, взаимосвязь… быть вместе навсегда. Алексей этим жил. Просыпался с одним именем на устах, и с ним же засыпал. И разлука терзала душу холодными когтями.
О! Они всего лишь пару раз целовались. Оба – впервые. Обжигаясь, узнавали друг друга, пили по капле, изнемогая от ограниченности тел. Хотелось воспарить светлыми облачками в небо и так плескаться, разбрызгивая солнечные искры.
- Я не могу без тебя! – шептала Леночка.
- И я – без тебя! – шептал ей на ушко Лёша.
В тот вечер в подъезде, провожая девушку, он впервые коснулся её груди. Она жарко дышала парню в шею, возбужденная и тоже изнемогающая под нестерпимой силой желания.
- Я хочу тебя! – внутренне она кричала. И уже позднее, когда они курили, успокаиваясь, она добавила: - На мой день рождения у меня свободная хата. Родаки едут к родне. А у меня, типа, учёба. Так что я одна.
И всё стало понятно, волнительно и горячо. Недоступное ранее восхождение казалось живым воплощением самых тайных чаяний. Ей скоро 16 лет. И она готова отдаться ЕМУ!
Алексей летел домой на крыльях.
А ночью ему приснился сон, где он вспомнил себя 9-тилетнего в деревне. На окраине жил, как считали люди, колдун. В тот день они пробрались в его сад с мальчишками, набрав навоза, и кидались им в дом дедули. – Дедушка, ты кАлдун или кОлдун? Хахаха! А когда ты будешь кал-давать???
Так вышло, что брошенный Лёшкой комок конского навоза попал вышедшему на крыльцо деду прямо в лицо. Дед рассвирепел. – Попомнишь ты меня, мелкий ублюдок! Заклинаю тебя вагиной дентатой, паразит!
Лёшка проснулся в поту.
Точно так же проснулась и Леночка. Ей снова приснился покойный дедушка.
- Запомни, внучка! Ты должна, просто обязана сожрать его, выпить через хуй. Так ты обретешь силу.
- Но я полюбила его, деда!
- Ну и дура! – Старик плюнул в сердцах и исчез. – Да будет так, как должно.
На следующий день Лена яростно мастурбировала, пытаясь заглушить гложущее чувство провала. Палец привычно скользнул во влагалище…
И она закричала. Она орала так, что прибежала мама, выбив дверь. Палец был откушен. Лену повезли в больницу.
И уже в больнице ей явилась зубная фея.
- Девочка моя, - сказала она. – Тебе пиздец. Врачи хотят удалить все зубы из влагалища. Ты вряд ли выживешь. Так уж твой дедуля постарался. Но я могу помочь. Я заберу все твои зубки. У нас там такие на вес бриллиантов.
И Леночка порадовалась, что так всё складно вышло. Иначе она просто-напросто откусила бы Лёшкин стручок.
А что же было после? Да, был интим на 16-тилетие. Радость новых открытий. Оргазмы и полеты.
А потом Лена залетела.
Начиналась Весна. До выпускного оставалось почти два месяца. Лена сделала аборт. А потом уехала в Питер учиться. Лёшка стал моряком и утонул во время шторма. Фея разбогатела.
Утром на вокзале Гатчины мы с Виктором, пока ожидали Инге, баловались кофейком с беляшами. Тимофей Иванович, развалившись на травке, с дзен-буддистким спокойствием смотрел на прохожих и переваривал аж четыре сожранных пирожка с мясом. Было приятное теплое солнечное утро, из тех, когда никуда не хочется торопиться, а хочется просто, к примеру, посидеть на лавочке в парке с бутылочкой пива и ни о чем не думать.
Заметив, что я начал беспокойно крутить головой, Псих протянул мне сигареты и сказал:
- Расслабься, бро. Придет она. – Он помолчал, прикуривая и щурясь от дыма. – Смотрю, залип ты по ней?
Я кивнул.
- Не твоего она, уж извини, полета. Но я тебя понимаю. Её глубина манит.
Глупо было отрицать очевидное, и я просто снова кивнул и вздохнул.
- Слушай, Витек, - обратился я к неформалу. – А ты не устаешь вот от всего этого?
- От чего?
- Ну, от всего происходящего. Не хочешь просто спокойно жить? Ну, в конце концов.
Псих задумался.
- Устаю, да. Бывает. Но постоянно помню, что выход всегда там же, где и вход.
- В смысле?
- Ну, вот тебе пример: женился ты, и заебло тебя. Дак не терпи и разведись! Или дар вот этот – проблемы от него? Откажись! Просто же звучит, не так ли? Так все запары решаются щелком пальцев. Заморочка только в том, что человек начинает считать происходящее своей собственностью, забывая, что он просто-напросто актер на сцене. Как это: взять и выбросить десять лет брака? Как это – отказаться от звания заслуженный мастер спорта и пойти вышивать крестиком? Мертвое зацементированное эго, клетка для души. Тоска. Мой тебе совет, Леха: живи одним днем, и не компостируй себе голову. Остальное тебя само найдет. – Псих смачно сплюнул и прокашлялся. – Еще момент: всегда охота досмотреть кино до конца. – Он засмеялся. – В надежде на лихой сюжетный поворот. На чудо, в конце концов. Вдруг Ингерид передумает и увидит твою нежную поэтичную душу и всё такое, да, чувак?
Я пихнул парня локтем. Ухмыльнулся.
- Сучонок! Ты прав.
Будто ожидая паузу в разговоре, завибрировал телефон входящим сообщением на мессенджере. Я взглянул краем глаза: «мама». Сердце забилось чаще. Сняв блокировку, вчитался в длинное послание, после которого слегка побледнел. Я выкурил подряд две сигареты и еще раз всмотрелся в текст. Мама писала, что с ней всё в порядке, и что её спасла моя бабушка. А также про то, что, мол, с теми сектантами странными в лесу покончено. Также Жанна Аркадьевна, мой родитель, сообщала мне, что по просьбе её мамы переезжает в Псков. Мне же предстояло теперь решать свою судьбу самому. Вот так! Получите, сын, и распишитесь: тебе повестка в самостоятельную жизнь. А бабушка-то моя не проста оказалась! Зуб даю, что старушка в теме. Надо будет наведаться.
Чтобы проверить, что это не уловка Велегора, я позвонил домой. Всё было действительно хорошо. Сказав, что приеду вечером, попрощался. Слегка ошарашенный я огляделся по сторонам. Вот это поворот! Псих с любопытством за мной наблюдал. Пришлось сообщить ему новости. Витя просто поднял большой палец вверх: одной проблемой меньше.
Впереди, на аллее, показалась Инге, с отсутствующим видом медленно идущая по асфальтовой дорожке между декоративными кустарниками в нашу сторону. Она слегка улыбнулась издалека, увидев нас. Мне действительно стало казаться, что я актер в какой-то пьесе, и что девушка ждала за кулисами, пока не закончится предыдущая сцена, чтобы тут же начать новую. Помимо воли я широко улыбнулся. Эх, надо было хоть розочку купить! Впрочем, уместно ли это перед похоронами?
Ингрид втиснулась между нами и достала из разноцветной сумки в стиле бохо, с бахромой и всякими висюльками, небольшой термос. Нацедила себе ароматного травяного чая. Закурила. Сумка эта, если честно, вызвала у меня недоумение – уж так она контрастировала с общим стилем одежды.
- Можно ехать, - тихо сказала она. Голосочек будто ручеек среди шелестящих подсыхающих лекарственных растений. – Вызовите такси, пожалуйста.
Я кивнул в сторону бомбил, ставящих свои машины возле автобусной остановки.
- Да вон на тех поехали, и ждать не надо. Похер, что дороже.
Сказано – сделано. Мы загрузились в автомобиль: Инге впереди, мы с котом и Психом на заднем сидении. По дороге молчали. За нас говорил водитель, которого не смущало ни наше молчание, ни пункт назначения – кладбище, на которое явно не развлекаться люди едут. По радио играл шансон. Поездка мне почему-то запомнилась. Тошнотным ощущением соприкосновением с чуждым мне насквозь миром, слепо отрицающим саму суть реальности – смерть. Я представил, как бомбила вечером поедет к семье. Возможно купит что-то в дом, себе - пивка или коньячку. Посмотрит с женой кино, ляжет спать. О нас он забудет через пять минут, для него есть только такая жизнь. Вряд ли он мечтает о большем. И уж это точно не ехать на похороны друга, с которого какие-то сатанисты заживо содрали кожу.
Что было дальше? Печальные родственники в трауре, жена, дети, друзья, знакомые, пришедшие проводить Ника в последний путь. Хоронили Панова в закрытом гробу. Я на секунду задался вопросом: а что я тут вообще делаю? Люди подходили, бросали землю в могилу. Кто-то плакал. Все выпили водки и закусили пирожками. Рабочие взялись за лопаты. Инге с Витей, понурившись, молчали. Да, они тертые эзотерики, понимающие, что к чему, но это был их учитель. Очевидно, что их связывало нечто большее, чем дружба.
Моё внимание привлекли трое молодых людей, которых окутывала некая незримая аура, уверенно отделяя незнакомцев от прочих людей. Я кивнул на них, привлекая внимание своих друзей.
- Кто это?
- А, это нормальные ребята, - ответила Инге. – Бывшая группа Панова. Надо будет к ним подойти.
После похорон, попрощавшись со всеми, мы зашли в бар пропустить по пиву. Дама заказала себе бокал вина, попросив его подогреть. Мы с психом взяли, коль была такая возможность в этом заведении, по огромной литровой кружке пенного разливного. Вскоре нам предстояло возвращаться в Новгород, спасать Лену и решать вопрос с колдуном, которого я честил Фриком.
Инге неожиданно взяла нас за руки.
- Вы оба нужны мне здесь. Нужна ваша помощь. Я могу на это рассчитывать?
Мы кивнули. Кто бы на моем месте сказал нет? Не знаю, что за игру она вела, и какие цели преследовала, но соображения на этот счет были. Девушка словно прочитала мои мысли.
- Да, я хочу найти того, кто сделал такое с Никитой. – Они убрала узкие холодные ладони и сложила их вокруг бокала с теплым вином. Посмотрела мне в глаза. – Лёша, может показаться, что тебя это никак не касается – это можно понять. Но вот, что тебе стоить знать, чтобы не делать выбор исключительно ради моих прекрасных глаз, - тут её губы тронула грустная улыбка, - так это, что у всех наших проблем общий корень. Это некто Чернов. Сильный колдун, не чета тому, что за тобой охотится.
Я поспешил закурить. Поразительная осведомленность!
- Чернов послал своего клеврета по твою душу, - продолжила Инге. – В поисках некой колдовской книги. На эту книгу поступил заказ именно отсюда, из Гатчины от некого Седовласого – та еще обезьяна-космонавт, демонопоклонник и выродок. И Чернов же создал тут общество мракобесов, повинных в смерти нашего учителя. Вот что мне удалось узнать. Риск велик, чего уж там! Эти люди очень могущественны. Но нам обещали помочь.
- И кто же? – медленно произнося слова, спросил Псих.
- Местная организация, долго рассказывать. Свои, в общем, люди, мыслящие в том же, что и мы, направлении. Они помогут нам, а мы – им.
- Да не вопрос! – легко отозвался неформал, попивая пиво мелкими глотками и закусывая фисташками, - так, будто его попросили помочь перевезти диван. Он жизнерадостно скалился и всем своим видом излучал позитив, давая нам понять, что у него всё схвачено. Однако я понял, что он нервничает: Панов, как я узнал, был сильнее своих учеников, но таки закончил в гробу свой героический путь, погибнув жуткой смертью.
- Конечно, мы приедем, - дал своё согласие и я. – Вот только в Новгороде закроем долги. Псих обещал мне помочь. А ты тут будешь?
Дама чинно кивнула, слегка игриво улыбаясь. Вероятно, ей нравился наш настрой, и она ощущала себя окруженной верными рыцарями. В каком-то смысле так и было.
- Да, я уже сняла квартиру. Продолжу разведку. Тут у людей свои игры, надо как следует разобраться, чтобы не лезть сломя голову.
Я же чувствовал, что случайно подглядел чужую историю, в которой буду всего лишь статистом. Глубоко внутри я не резонировал ни с учениками Панова, ни с ситуацией, хоть и хотел считать иначе. Но, уж коль назвался груздем, пора на засолку. К тому же, я помнил, что сказал Мазафакер в своем пророчестве. Его слова я понял так, что именно тут я обрету себя. Значит, всего-то и осталось, что спасти Лену и избавиться от Фрика. Вот, правда, если за стариком стоит этот Чернов, то… А что – «то»? Что тогда? Мысли взбрыкнулись. Я понял, что очень хочу еще пива, решительно теряясь в отношении будущего. Еще раз напомнил самому себе: осталось спасти Лену, коль скоро вопрос с мамой так неожиданно закрыт. Это уже МОЯ история, и я хочу знать, как метко заметил на вокзале Витёк, её финал.
Остаток дня мы так и просидели в баре, неспешно выпивая и беседуя уже о всяком разном. Псих сыпал шутками. Мы вкусно поужинали и вызвали такси.
Вечером мы уезжали в Новгород, глядя, как от перрона медленно отходит Ингерид в длинном темном плаще до пят, в клубах сигаретного дыма. Также чернели и её длинные прямые волосы, рассыпавшиеся небрежно по плечам. У меня защемило от нежности сердце. Рука сама потянулась написать незамысловатые стихи. Что нас ждет впереди? Неизвестность…
***
Закончив произносить длинное и сложное заклинание, Чернов внимательно посмотрел на молодого мужчину в кровати, пока еще находящегося в бессознательном состоянии. Жизнь Всеволода Добронравова была в надежных руках лучших докторов. К скорейшему выздоровлению волхва приложит руку и Чернокнижник.
Вообще, колдун завел частную клинику не так давно с иными целями: здесь под вполне себе официальным прикрытием работали алхимики, производя колдовские зелья, ингредиентами для которых выступала в том числе и кровь. Также здесь лечились знакомые чаровники. И здесь же Илья Андреевич испытывал новые мощные заклятья, переплетая их с наукой.
Именно для такого рода экспериментов он находил людей, подобных волхву Велегору – наделенных силой и считающих, что они борются со злом. Чернов испытывал мстительное злорадство, осознавая, что после всех необходимых манипуляций в его власти будет послушная марионетка. То самое ружьё на стене, ожидающее своего часа. Да «лечение» займет больше года – технология новая и толком не опробованная, но результат стоит всех усилий.
Чернокнижник еще раз взглянул на беспомощного волхва, оплетенного трубками с лекарствами и особыми смесями по рецептам из древних книг, и ухмыльнулся. Правду говорят: тесен мир! Свёл в могилу Добронравова-старшего, а теперь вот и сына встретил на грани жизни и смерти. Но рановато волхву следовать за отцом. Рановато. Сперва придется заплатить по счетам.
***
Сегодня Савелий был молчалив. С самого утра он дал понять Сколу, чтобы его не трогали. Недавняя охота обострила сверхъестественную чувствительность колдуна, так что он порадовал ученика хорошими новостями: Алексей в городе и готовится угодить прямиком в ловушку.
Старик сидел, закрыв глаза, читал про себя заговоры и концентрировал энергию. Он был полон решимости завершить начатое и завладеть Книгой Призыва.
Позднее по его сигналу они отправились на улицу Державина, 34, где Николай разогнал рабочих, а сами они вместе с верными людьми расселись возле экранов, дающих четкую картинку с внутренних камер слежения. Оставалось только ждать, дежуря по очереди и коротая время за неспешной беседой, кофе с сигаретами и сканвордами.
Колдун поглаживал огромную кувалду, объяснив, зачем она ему:
- Охранитель пацана – это всё равно что кирпичная стена, но и у неё есть предел прочности. Главное обездвижить это хуйло беспокойное. Дальше я выбью из него отказ от Книги.
Скол посмотрел через монитор на комнату, в которой находилась девушка Алексея. Заточение далось ей тяжело, а неизвестность пугала. Но она жива и накормлена, и то неплохо. Ничего, милая, подумал Николай, скоро будешь дома.
***
Когда я уже собирался выходить из квартиры, дорогу мне преградил Тимофей Иванович. Когда я попытался его взять на руки, чтобы запихнуть в сумку, кот зашипел и строго посмотрел на меня. Я задумался.
- С хуя ли это ты меня не пускаешь, обормот?
Животное не отводило взгляд. И тут меня замкнуло.
- А, ты хочешь сказать, что рано еще идти? А когда тогда? Вечером, ночью?
Ответом мне было уверенное «мяк». Тимошка отошел от двери и исчез в комнате. Пришлось звонить Психу и переносить встречу на 23.00.
Время я потратил на чтение и сон. А также на размышления о том, какую сущность мне призвать в помощь. Но что-то ничего не шло на ум, так что, в конце концов, я плюнул и стал собираться. Справимся втроем мы с одним колдуном, раз он до сих пор ничего не смог со мной толком сделать.
В нужное место мы с котом добрались на такси. Псих уже ждал, расслабленно сидя на скамеечке. Мы присоединились к нему. Я закурил. Почему-то мне тоже было спокойно. Возможно от осознания, что я не один.
- Слушай, - обратился ко мне Витек, - извини, я передумал и не пойду. – Я замер от неожиданности, а неформал рассмеялся. – Да шучу, не бзди. Это просто шоковая терапия.
- Бля, ну ты даун! – облегченно выдохнул я.
- План такой, короче, - продолжил Псих, как ни в чем не бывало. – Ты заходишь туда один. Мы с котом тебя страхуем. Я укроюсь мороком, отведу глаза – это не так и сложно. Даже если нас там ждет колдун. Пободаемся. А следом пойдет кот. Как тебе план?
- Охуительно, - выплюнул я слово, наполнив его сарказмом до предела, как пирожок ливером. – Сам придумал или подсказал кто?
Псих заржал. Так мы психологически настраивались на дело.
- Нет, мля. В астрале увидел. Не парься, силы добра за нас!
- А, ну это полностью меняет дело! – Я выбросил окурок и посерьезнел. – Пойдем, что ли?
- Ага. С Богом!
Не особо таясь, я подошел к воротам, за которыми, если мы правильно разгадали послание, скрывали Лену. Обратил внимание на камеры, но поворачивать было поздно. Я прислушался к звукам на территории промплощадки. Тишина. Пришлось немного попотеть – со спортом я не дружил со школы, перелезая через преграду.
Впереди квадратом стояли двухэтажные здания, в которых не горел свет, и склады. Пространство освещали лишь пару прожекторов. Минут пять я обходил строения, дергая за ручки, пока не обнаружил гостеприимно раскрытую дверь. Я хмыкнул. Выходит, меня еще как ждали, и я пришел по нужному адресу. Уже легче.
Напротив входа находился спуск в подвал, освещенный плафоном. Решетчатая сварная дверь также была нараспашку. Что ж, вперед и с песней! Я начал спуск, через три пролета приведший меня к раскрытой опять же двери бункерного типа. Ого! Впечатляет. Что у них тут, банковское хранилище?
Я вступил в темный коридор и замер, принюхиваясь и прислушиваясь. Пахло какими-то химикатами. Было тихо. Проход впереди раздваивался, и, куда бы я не сунулся, то видел лишь бесконечные повороты, изгибы и разветвления. Мне слегка поплохело. Как от осознания того, что я вступил в самый настоящий лабиринт, так и от встречающихся крайне реалистичных фигур мертвецов. Мерзкое место! Каким больным ублюдком надо быть, чтобы создать такое! Это ж сколько средств и сил сюда вбухано! И, главное, для чего? Что сказал бы на это старина Фрейд? Скрытые паттерны детской травмы, тщательно оберегаемые от самого себя? Ответ в центре лабиринта.
В котором я, к слову, могу блуждать, очевидно, хоть бы и неделю. Что делать? Использовать правило правой руки, идти, всё время держась за стену? Где-то читал, что так можно найти выход. Срочно призвать какую-то сущность? Я было полез за Книгой, как один неосторожный шаг привел в действие ловушку. Клац! И я попал в капкан, как мышь в мышеловку.
Из стен, движимые электрическим импульсом от сработавшей в полу кнопки, выскочили металлические захваты. И так резко, что Охранитель не успел никак отреагировать. Неприятный сюрприз! Я уж было уверовал в собственную неуязвимость.
Зажимы больно ударили по телу. Из горла вырвался крик боли. Во рту я почувствовал привкус крови. Задергался, беспомощный и затих. Мне послышались шаги.
А через буквально полминуты из-за поворота показался Фрик собственной персоной, держа в одной руке кувалду, которой можно было сваи забивать. Откуда в старике столько силы?
- Вот мы и свиделись, Лешка! – поприветствовал меня колдун, нагло щерясь. – Правнук, мать твою, Софьи Никитишны! Теперь отдашь Книгу? Давай так, сынок: ты добровольно передашь права, а я вас с девкой отпущу. Могу даже денег дать. Миллион, скажем. Хочешь миллион? Долларов, само собой.
Охранитель уплотнял вокруг меня воздух, борясь с преградой. Захваты затрещали. Фрик понял мой ответ, тут же налетев с кувалдой. На Охранителя посыпались мощные удары, от которых задрожало всё пространство вокруг. Я понял, что так долго мы не протянем. У каждого Защитника есть слабое место.
- Ау, дед! Ты не устал? – За спиной молотобойца выросла фигурка Психа.
- А, вон оно что! – в голосе старика в изобилии присутствовал елей. – Глаза дедушке отвел! Ай-ай-ай, не хорошо.
Савелий Игнатьевич выронил кувалду и вскинул руки, будто готовясь сойтись с Психом в рукопашную. Тело колдуна задрожало и подернулось темным маревом, будто его окружила мошкара. В противовес ему так же вскинул ладони Витя, окутанный светлой аурой. Их воли столкнулись, воздух между борцами затрещал, наэлектризовываясь.
Мой друг внезапно прогнулся, вздрогнул. Носом у него хлынула кровь. Фрик торжествующе рассмеялся и сделал шаг навстречу.
- Слабак!
Думаю, мы все удивились, когда вроде бы как из ниоткуда выскочил гигантский кот, едва ли не под потолок ростом, и в прыжке откусил голову колдуна. Из шеи ударил фонтан черной крови. Старик рухнул навзничь как опрокинутое бревно. Упал на колени обессиленный Виктор.
Между тем мой Охранитель разорвал удерживающие меня путы, и я бросился к другу, мысленно себя кляня, что не взял с собой всё необходимое для призыва Лекарки. Надо как-то выбираться отсюда, полечиться можно и позже. А Лена? Уехать сейчас же домой и призвать сущность в помощь? Или продолжить поиск с котом, блуждая в лабиринте, вероятно полном ловушек?
- Ты как, бро? – спросил я неформала, привалившегося сейчас к стене. Мокрые от пота длинные волосы налипли на лицо. – Можешь дальше или отвоевался?
- Дай мне пару минут, - прошептал Витя, вытираясь носовым платком и доставая сигареты. – Вовремя твой фамильяр выскочил, иначе бы смял он меня как промокашку.
Тимофей Иванович, давно выплюнув откушенную бестолковку Фрика, вылизывался, но сейчас вдруг насторожился. Я повернулся направо. Из глубины коридора вышел молодой парень в классическом костюме, с ирокезом и мирно поднятыми руками.
- Спокуха, ребята! Миру – мир! – спокойно сказал он, остановившись напротив нас в трех шагах. Но слова одно, а вот в глазах его плескалась злоба. Неприятный тип. Я вспомнил, что видел его через разведчика: подручный колдуна. – Я, так-то не при делах. Мне начхать на ваши дела, если честно. Это вот он, - последовал кивок в сторону плавающего в черной луже тела, - меня заставил.
- И чего дальше? – прохрипел Псих, поднимаясь.
- А ничего. Я домой хочу, к жене и детям. И вы ступайте. Так, как будто ничего и не было.
- Ни хуя себе, - вырвалось у меня. – Как у вас тут всё просто! А Лена?
- Ждет наверху в машине с моими людьми.
- А этот чепушила? – спросил Виктор, бросая окурок в кровь колдуна.
- Приберемся, - лаконично произнес молодой человек, всё так же держа руки открытыми. Он с интересом смотрел на кота. – Так что?
Мы переглянулись с братишкой.
- Ты как? – выдал вопрос он.
- Я хотел спасти Лену и избавиться от колдуна. Остальное меня не колышет. Заебало это всё, по факту, так то.
- Это да, - с усмешкой согласился Витек. – Ну, мы тогда пошли?
Парень с ирокезом сделал шаг в сторону, показывая, что дорога открыта. Кот на глазах начал уменьшаться. У меня лично от увиденного заболела голова, не успевая подстраиваться под изменения животинки.
- Я вас не держу. Иван, водитель наверху, отвезет вас. Так что, всего доброго и надеюсь больше не встречаться.
Мы втроем прошли мимо него. Всё было кончено. Так или иначе, но вопрос был решен. Лену мы отвезли в больницу, а сами поехали ко мне, где немного выпили и легли спать. С нас хватит. Нервы уже были ни к черту.
Скол уже придумал, как поступить с учителем. Его голову он сохранит отдельно от тела и будет понукать продолжать своё обучение ровно столько, сколько будет необходимо, чтобы не бояться возмездия и удара в спину. Проклятия колдуна он не опасался. По факту голову ему откусил огромный кот. Скол же сохранит жизнь Савелия Игнатьевича со всем тщанием. А возможность вернуть бугристую кочерыжку на собственные плечи замотивирует старика выполнять договор в полной мере. Уверен, тот поймет молодого человека.
Через несколько дней Лена нашла в себе силы встретиться со мной. Она ударила меня по щеке и молча ушла обратно в палату. Ушла на этот раз навсегда. Понимаю её прекрасно. Тем более, что её обращение в полицию не дало ровным счетом ничего. Какой подвал, какой лабиринт? Всего лишь подземное хранилище уважаемого в городе молодого бизнесмена. Я напился в тот вечер в кашу, плюнул на всё и уехал на следующий день в Гатчину. Мои дела здесь были закончены. И ничего меня здесь не держало. Точка.
***
Полтора года спустя. Новосибирск, вокзал. Поздний вечер.
Когда я вышел на перрон, то сразу подставил лицо под мягкие хлопья снега. Он падал сплошной пеленой, покрывая всё вокруг пушистым ковром, почему-то возвращая мысленно в детство – к ожиданию Нового года, к веселым играм во дворе и отдыху в теплой квартире.
Но всё, что я чувствовал сейчас - это усталость. Всепобеждающую усталость, которая как саван сковывала все мои порывы и светлые чаяния. Почему жизнь такая? А ведь всё начиналось как забавное приключение! Долбанная колдовская хрень!
Последний год, оставшись один, я жил практически как отшельник, избегая контактов, удалив профили в соцсетях и отложив Книгу в сторону. Были мысли о том, чтобы попробовать жить спокойно и мирно. Жениться, в конце концов. Устроиться на нормальную работу. Вот только владеть Книгой Призыва – это всегда большой искус. Использовать же её для себя я уже не считал возможным, что-то внутри не давало это делать.
Стряхнуть пелену забвения и сонный этот паралич помог случай. Возникла необходимость воспользоваться телефоном, который я не включал после последнего разговора с мамой уже больше месяца.
Мне писал мой старый друг, интернет-знакомый, - с ним мы много лет общались и обменивались новостями. Я всё собирался к нему в гости, да не судьба. Роман Венский, мрачный поэт, поклонник готической субкультуры и фанат семейства кошачьих, трудился в фирме своих родителей. Их контора на свои деньги содержала практически все приюты для мурлык в Новосибирске, за что я безмерно уважал гота. Сейчас он интересовался, куда я пропал, и мимоходом сообщал, что какие-то нехорошие люди уверенно отжимают их бизнес, дело всей жизни. И что-то кольнуло внутри. Да так, что я позвонил Роману и предложил свою помощь. Я чувствовал, что необходимо двигаться, пока тоска и бездействие не превратили меня раньше времени в старика. В каком-то смысле, в конце тоннеля забрезжил свет. Это несколько вдохнуло жизнь в задеревеневшее тело, заставив думать о финансах, о просьбе сестре присмотреть за квартирой, о билетах и чемоданах.
Во время поездки я даже решил после того, как помогу Венскому, вернуться в родной город и заняться его проблемами. Благо их хватало: криминальные новости, буде я их смотрел, пестрели жуткими смертями – полиция объявила о поиске маньяка. Но, в то же время, ощущение этого ярма гнуло шею к земле так, будто я повесил на неё жернова. И сердце болело тоской по той, которую я никогда уже, скорее всего, не увижу. Еще один тяжелый переломный момент, когда необходимо отбросить прошлое и уверенно вступить в будущее, принимая на себя ту роль, которую написала судьба. Вот только не думаю я, что готов на роль героя.
Тимофей Иванович высунулся из сумки, зажмурился. Мне показалось, что ему тоже нравится падающий снег. Кот требовательно мяукнул, понуждая меня двигаться дальше. Что ж, Вселенная бросила кости в очередной раз.
То, через что я тогда прошел, навсегда изменило меня, и сейчас я ощущал себя недавно родившимся ребенком, только-только вступающим в новый неизведанный, но полный опасностей мир. Вокруг только снег и фонарь, и косо падающий свет. Сигаретный дым. Пассажиры, спешащие по своим делам. Есть ли там надежда – за этой пеленой? Блажен, кто верует!
Но ответов как не было, так и нет. Мне захотелось обернуться, когда я одним из последних покидал перрон, уже докурив сигарету. Но я решил, что пусть прошлое останется в прошлом, там за спиной. Как смятый билет.
Падал снег. А возле вокзала меня уже ждал Роман. Мы поздоровались и обнялись. Что ж, поехали, мой друг, поехали! Посмотрим, что нас ждет впереди…
А спустя пять минут на опустевшую площадку перед поездом вышел еще один человек, мужчина с колючим взглядом. Его встретили холод и метель, будто отражая то, что находится у него внутри.
Сощурившись от снега, Велегор зябко поежился и поправил шарф. Его ждала привычная работа. И в душе закипала священная злоба, когда он, широко раздувая ноздри, вдохнул воздух и уверенно взял, как ищейка, след колдуна.
Для читателя. Впереди новые встречи с этими героями: планируется, как и ранее, История Ингерид и третья часть Колесничего. Возможно, в будущем я создам отдельное произведение про дальнейшие злоключения Скола и Фрика. Не хочу отпускать этих персонажей, как, впрочем, и беднягу Велегора.