Родители и дети
История одного кота (3.13 глава)
Вилла наркобарона
Большие окна, небольшой кирпичный фундамент – всё так и говорило, что это лишь временно, а потом обязательно будет лучше. Чувствуя ободряющее сопение Джереми, Чеширски прокрался к первому большому кусту, после чего замер, высматривая охрану. Пусто. Выждав несколько секунд, он рванул ко второму кусту, стараясь как можно меньше маячить ушастой головой. Снова пусто. Чеширски посмотрел на старика. Скорчившись в три погибели, тот так и не смог согнуться ниже куста, демонстрируя врагам согнувшуюся спину и шляпу. Чеширски сжал зубы. Этот старик его так до инфаркта доведет.
Спустя пару секунд спина наконец-то почувствовала холод кирпичной кладки, несколько охладившей взмокшее тело. Бронежилет Бар так и не надел. Поэтому чувствовал всё очень хорошо.
— Кажется, прошли, – выдохнул Джереми, покрывшись крупными каплями пота и поправляя свой бронежилет. – Господи, какая же эта штука тяжелая, там, наверно, не титановые, а свинцовые пластины.
— Зато ты, как броневик. У меня, кстати, мысль была тебя первым пустить, всё равно тебя ничего не возьмет.
— Очень смешно.
— А, по-моему, прекрасная идея.
— То есть, в голову они пальнуть не догадаются, да?
— Ну, ты же не зря шляпу так оберегал.
— Все, пора в бой, твои мозги требуют работы, так что лезь в это чёртово окно. Там, наверное, уже все собрались в томительном ожидании.
— Слушай, а вот сейчас нам не помешали бы гранаты. Ты взял хоть одну?
— Ты что, с ума сошел? Чтобы я эту дуру в кармане таскал, нет уж, спасибо. Я лучше подожду, пока ты там сам разберешься.
— Твоя вера в меня просто безгранична.
Прижав уши, Чеширски посмотрел внутрь. Снова пусто, лишь стол и прикрытый изящной белой скатертью стул. По всей видимости, это была комната для прислуги. Чеширски посмотрел в сторону двери, она как раз и вела к черному входу, о котором предупреждал Ганс.
— Жди тут, я позову, если что, – сказал Бар и стал медленно красться вдоль стены, плавно уходящей налево. Спустя секунду он лишний раз поблагодарил Святую Кошку за свою осмотрительность. У черного входа он наткнулся на двух мирно курящих горилл.
— Не, это точно ЦРУ, – задумчиво сказал крупный черный самец, прикуривая сигарету у товарища.
— Да ладно, им-то какая выгода? – посматривая наверх, заметил второй.
— Да не выгода, просто у кенгуру мозгов меньше, чем у воробья. Никто на такие игры с подрывом своих же баз не пойдет. Поверь, если бы они хотели войны, налетели бы всем своим мясом. И босс так же думает, раз поехал разбираться. Так что – не дрейфь, сейчас поговорят, побухают и всё наладится.
— Да, было бы неплохо, конечно. Я тут с одной самочкой познакомился, в ней всего около двухсот килограмм, стройная, как газель. Я бы даже предложение сделал, уж больно хороша.
— Где ж ты её нашел? Ты ж ведь, кроме, как по кабакам, нигде не ходишь.
— Там и нашел.
— Обожди, это тут что ли? В Эль-Пасо?
— Да нет, тут-то кроме кенгуру нет никого. У нас, в Буффало. Она медсестра в одной из больниц.
— Ха-ха, бесплатное медобслуживание, все дела. Да?
— Да я ж не из-за этого. Она красивая, ты даже не представляешь, насколько. Ты просто её не видел.
— Согласен, двести килограмм – это ближе к фантастике, лично мне меньше трехсот не попадались. Несовершеннолетняя, поди.
— Я тебе говорю, медсестра же. Стало быть, восемнадцать точно есть.
— Везет, значит! Осталось только с папашей познакомиться. Предлагаю Харчи к ним отправить, уж кто-кто, а он умеет делать предложения, от которых нельзя отказаться.
— Ага, ему только сватом и работать, – подхватил второй и захохотал.
Бар понял, что лучше момента ему не поймать и, выйдя из-за угла, всадил каждому по пуле в голову, сразу же усадив обеих горилл на задницу.
— Побережем врачей, – тихо заметил он, проходя между трупов. Гориллы – это лучшее, что он мог ожидать в охране Вуди. В них и целиться проще, и реакция у них хуже. Только вот, видимо, со слухом у них проблем не было, так как едва он вошёл внутрь, по нему тут же открыли шквальный огонь из автоматов. Кувыркнувшись вперед, Бар залетел за небольшую бетонную стойку, сразу же взявшую весь огонь на себя.
— Я его зажал, он тут, кошачий выродок, – проорала горилла, продолжая поливать его огнем. Затем к ней присоединилась ещё одна, подбавив сыплющейся на голову Бара штукатурки. По всей видимости, запасных рожков у них было вдоволь, так как Бар даже ухо высунуть не мог, прикрываясь от летящих сверху кусков стены.
— Ну что, хвостатый, пора тебе помолиться. Джон, давай туда, сейчас мы подпортим его шкурку. Слышал, хвостатый? Сейчас ты сдохнешь! – снова заорал охранник, перезаряжая автомат.
— Да-да, толстожопый, я все прекрасно слышу, ты только со страху в своего не пальни, а то вон как кухню изрешетил.
— Умничаешь? Но это ненадолго. Сейчас я тебе все девять жизней на раз пересчитаю.
— Ты ещё и считать умеешь, боже, видно, ты самый умный из всех. Ты уж извини, я тебя сразу за бабу принял, уж больно ты жирный.
— Заткни его уже скорей, Джон, сильно разговорчивый.
Но тут Джонни упал. Равно, как и второй, с испугу изрешетивший стену. Джереми, как обычно, появился неожиданно и вовремя, лишний раз подтверждая свой удивительный статус главного борца с гориллами.
— Когда же ты научишься стрелять, Чеширски, – тихо выдохнул он, приваливаясь к стене. – Неужели это так сложно – прицелиться и выстрелить?
— Нет, не сложно. Просто я их отвлекаю так, давая тебе поработать. Не зря же мы тебя с собой взяли, – усмехнулся Бар, отряхивая штукатурку с пальто.
— Да уж, спасибо, – улыбнулся Джереми и медленно пополз по стене вниз, оставляя кровавый след.
Проследив за красной полосой, Чеширски почувствовал, как у него занемели лапы, язык, и он словно превратился в странную копию себя, у которой отнялось всё, кроме глаз. Собрав все силы, он сделал шаг, затем второй, пока, наконец, не сел рядом с Джереми, коряво улыбающимся своей полосатой мордой.
— Ты чего, старик? – Чеширски потрогал бронежилет – три пули прошили его, как бумагу, застряв где-то в области печени.
— Кажется, я всё, малыш, – тихо сказал Джереми, сплюнув кровью на пол. – Хорошо, хоть попал, признаться, думал, что промажу.
— Джереми, только не сейчас. Старик, ты чего? У меня же больше нет никого. Давай, подымайся, – прорычал Чеширски, беря его за лапы.
— Не надо, ты же все понял, малыш. И давай без соплей, меньше всего я бы хотел видеть твою прокисшую морду.
— Да пошёл ты! – рявкнул Бар пытаясь его поднять. Но старик лишь ойкнул, оттолкнув его из последних сил.
— Отвали, я тебе не дамочка, а ты не медсестра, – сплюнул он, снова прислонившись к стене. – Дай спокойно помереть.
Бар посмотрел на свои лапы – они тряслись. Он поднял глаза на Джереми. Кот буквально видел, как из него уходила жизнь, медленно, спокойно, неотвратимо. Старик путано посмотрел налево, затем направо, и постепенно взгляд его становился всё более и более пьяным. Пока, наконец, улыбнувшись своей последней кровавой улыбкой, он не выдохнул:
— Ты даже не представляешь, как я был тебе тогда рад. Зимой.
После чего его глаза стали стеклянными, а голова безжизненно повисла на толстой крупной шее. Чеширски подсел к старику и, склонившись, прислонился к его серой шерсти, от которой привычно пахло старостью. По его глазами текли слезы, падавшие на морщинистую барсучью морду. Чеширски даже не понял, когда именно он начал качаться, прижав мертвое тело Джереми к груди.
История одного кота (2.17 глава)
Снова один
Это был очень долгий рассвет. Тучи никак не хотели отпускать долгожданное солнце, которое так упорно светилось через них. Бар опустил голову и посмотрел, как медики медленно поднимают трупы и заворачивают их в мешки. Всего было семнадцать тел – самое большое количество трупов, которое он видел одновременно.
Он поднял снег и умыл морду. Вот уже два часа прошло с тех пор, как они обмотали всё желтой лентой и выстроили оцепление, дабы навязчивые журналисты не растоптали улики. Бар отряхнул лапы и обтер их о штаны. Теперь уже можно было не беспокоиться о том, что они потеряют свой товарный вид. Милтон стоял рядом и нервно курил, сигарета мелко дрожала в его лапах. Бар зевнул – как же ему хотелось спать.
— Теперь меня точно попросят на пенсию, – тихо сказал Милтон, затягиваясь. – Семнадцать агентов – слишком лихо для одной ночи.
— Это же не твоя оплошность, – подавил зевок Бар. – Ребята сами себе насрали.
— Да кому какая разница, мне уже мэр звонил, сказал, чтобы сегодня приехал к четырем. Нет. Они мне этого точно не простят. Да и должен же кто-то за это ответить. И ладно бы огня не было, можно было бы хоть как-то скрыть, а так нет, Чеширски, – точно попрут.
— Ну, ты же всегда порывался капусту выращивать, а это, между прочим, хорошее дело, – улыбнулся Бар.
— Смешно, понимаю, только лучше скажи мне, что ты думаешь по поводу всего этого?
— А что тут думать?
— Тебе разве не кажется, что твоя обезьяна поступила более чем странно? Зачем ему убивать агентов?
— Хотел убрать проблемы.
— Да. И нажил новые. Живые кошки доставляли бы куда меньше хлопот, а теперь у него на хвосте и ЦРУ и ФБР, ведь никто не позволит просто так убивать федеральных агентов.
— Капитан, ну откуда я знаю, что у него в голове. Мое дело – маньяки, проститутки, да местные барыги, – сплюнул Бар. – Это вон, к нашим главным обратись, может, они тебе и расскажут что-нибудь. Сам знаю то же, что и ты.
— Наши главные сами спросят, – вздохнул Милтон. – Ладно, старик, извини. Что-то сегодня я сам не свой. Хорошо, что ты выжил во всём этом дерьме.
— Да, вот только Харчи мы не поймали.
— Как думаешь, мстить будет?
— Не думаю. Если бы хотел – давно бы сделал это. Видимо, в отношении обычных полицейских он всё ещё сохранил остатки благоразумия.
— Я так понимаю, Сару ещё в участке попридержать?
— Да, а ты её куда, кстати, поместил?
— Как куда? В камеру, конечно.
— В камеру?
— Ну а куда же ещё? – Милтон вопросительно посмотрел на Чеширски. Тот с минуту помолчал, потом кивнул в знак согласия.
— Да, камера – это неплохо. Пусть там посидит. Было бы неплохо и старика туда же.
— Нет, с этим не получится, слишком уж он у тебя умный и говорливый. Нет, с этим ты уж как-нибудь сам реши.
— Хорошо.
— Ты сейчас куда?
— Домой поеду, отосплюсь, голова просто раскалывается.
— Может, доктору покажешься?
— Да меня уже Портко осмотрел, сказал – всё нормально.
— Хорошо, если так. Енот глупости не скажет.
Бар ещё раз посмотрел на трупы, затем пошёл к машине. Конечно же, домой он не собирался, но сама идея ему понравилась. Чеширски даже представил, как заваливается на кровать и блаженно закрывает глаза.
Повернув ключи, он завел мотор. Дворники тут же смахнули налетевшую за ночь тонкую кромку белого легкого снега. Засмотревшись на механические движения, Бар вдавил педаль и тронулся с места.
Альфонски, Альфонски, Альфонски, эта фамилия не выходила у него из головы. Да, Харчи ему уже не достать, но этот пёс не избежит наказания. Слишком уж сильно он погряз во всём этом деле и теперь станет жирной точкой, которую поставит Бар, доставив его в участок. Более того, Альфонски собственноручно подпишет признание, пусть даже и получит при этом пару седых волос.
Доехав до его собачьего дворца, Бар бросил машину и в три прыжка оказался возле двери. Стучать он не стал. Зачем будить зверей, если можно войти самому. Дом встретил его гробовой тишиной. Бар инстинктивно вытащил револьвер. С недавнего времени это вошло у него в привычку.
Поднявшись на второй этаж, он, наконец, увидел то, что искал. Спальню. Чеширски мягко, крадучись подошёл к двери. Конечно, больше всего он не хотел, чтобы там была Эльза, но карма есть карма, так что, если этой собаке придётся увидеть его допрос, что ж, такова её судьба. С этими мыслями он и открыл двери. Но Альфонски там не было. Бар вышел в коридор. Где мог находиться богатый пёс рано утром? В галерее? Или, быть может, в кабинете? Бар быстрым шагом направился в левое крыло особняка. Направление он выбрал наугад – нужно же было с чего-то начинать. И, как оказалось, интуиция его не подвела – буквально через несколько минут он услышал голоса, а войдя в кабинет, увидел и самих гостей.
Харчи улыбнулся первым. Улыбка получилась настолько откровенной и дружелюбной, что Бар даже подумал, что ему всё это кажется. Но холодный ствол, приставленный к затылку, быстро расставил всё по своим местам.
— Дежавю, а, детектив? – сказал Харчи, перешагивая через труп Мучи Альфонски. Харчи был всё в том же пальто и черном костюме с огненно-красным галстуком. – Снова встреча и снова у вас за спиной дуло. А знаете, в чём секрет?
— В чём же? – спросил Бар, подымая лапы и отдавая револьвер.
— В том, что я всегда оставляю наблюдателей, детектив. А, стало быть, знаю о вашем появлении, – сказал Харчи, подходя ближе. – Как видите, в этот раз вы тоже опоздали, и геройствовать вам уже не приходится.
— Я бы не спешил с такими выводами.
— Эй, не стоит. Вы хороший полицейский, а такие нужны этому городу. Без вас здесь будет меньше порядка.
— Зачем ты убил агентов?
— Любопытство? Что ж, хорошая черта, детектив. И даже, пожалуй, полезная, если её с умом использовать. К тому же, вам всё равно нечего терять, – рассмеялся Харчи, но в туже секунду помрачнел. – Значит, вам интересна причина? Что ж, почему бы и нет.
— Я весь во внимании.
— Это хорошо. Хейтель, подожди меня в коридоре, пожалуйста, я хочу поговорить с детективом один на один.
— Хорошо.
— А теперь присаживайтесь. Благо, в этом доме отличные кресла, – сказал Харчи, усаживаясь напротив него.
Бар послушался и медленно сел в кресло. Он понимал, зачем Харчи предложил глубокое кресло. В таком положении сложнее всего было бы сделать столь необходимый бросок, да и вообще хоть как-то удивить его атакой.
— Итак, детектив. Может быть, вы не знали, но ЦРУ никогда не отличалось гуманностью, поэтому часто использовало один картель против другого. И было бы ещё лучше, если бы наркобароны начали с родственников, так, по крайней мере, показалось господину Виггону, решившему, что если моей жене и дочери вырвут ноги и протащат по земле, то это больше всего поспособствует нашей вражде с мексиканцами. Вы когда-нибудь видели, как вырывают ноги живым зверям, детектив?
Бар покачал головой. Теперь он увидел настоящего Харчи, лишенного своей маски, впрочем, улыбка всё ещё оставалась на его лице, но вот глаза… Это были абсолютно темные, лишенные каких-либо чувств черные камни.
— Я тоже нет. Но мне оказали услугу и записали это на кассету. Я сохранил её. Она часто освежает мои мысли.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Как я уже говорил, детектив, мы очень похожи. Именно поэтому я не хочу убивать вас.
— Ты убил Мериан, Лепку. Лучше добей меня, потому что я всё равно найду тебя.
— Нет, не найдешь. Вы сами виноваты в их смерти, всё время пытаясь обойти меня, детектив. Так что обе эти жертвы на вашей совести. Поймите, вы – как мелкая рыбешка для кита. Да, вы хороший коп, который отменно ловит мелких жуликов, но вам никогда не справиться с мощью картеля. Вас просто пристрелят, детектив. А я не хочу этого.
— Спасибо.
В глазах Харчи появился теплый огонёк. Он опустил пистолет на подлокотник кресла и вытащил небольшой конверт. Бар вздохнул. «Откуда у этой обезьяны каждый раз конверт, он их что, постоянно с собой носит?»
— Знаете, я понимаю вас. Больше, чем кто-либо. Смерть близких – это невосполнимая утрата, детектив. Может быть, поэтому вам не стоит рисковать жизнью Сары и вашего друга Джереми? Они же пока живы. Да, вы спрятали её в участке, но это же не навсегда. Поверьте, за её жизнь какой-нибудь наркоман возьмет совсем недорого и, главное, мне даже не надо находиться в этом городе, который, прямо скажем, мне отвратителен.
— Темный и грязный?
— Да. Неприятный. Я больше люблю тепло и цветы. Мне от них немного легче.
— С цветами я подумаю.
— Эх, как же с вами тяжело.
— Скажи, всё, что ты сделал в городе – это ради убийства агентов? Как же «Смайл» и торговля, неужели картель простит тебе такую самостоятельность?
— А почему нет. Рецепт «Смайла» у меня. Что же касается гибели агентов, то там трупы лишь вашего жирного кота и спецназа, моих людей там нет. А на счет войны – да они как воевали с нами, так и будут воевать. Это совершенно нормальное явление. Относительно вашего городка, как транзитной точки для наркотиков. Считайте, что он, как и Сара с вашим Джереми – часть моего доброго к вам расположения, детектив.
— Никак не привыкну к доброте, – улыбнулся Бар.
— Ну почему? В преддверии Рождества даже у полицейских котов возможны чудеса. И, пожалуй, вот вам ещё один подарок, – сказал Харчи, оставляя конверт на подлокотнике. – Вскроете его после моего ухода. Что касается оружия, я оставлю его перед входной дверью. И не задерживайтесь тут. Как-никак, тут трупы.
Бар не шевелился, он видел, как в дверях его встречал невысокий шимпанзе с маленькими холодными глазами и первоклассным черным пальто. Бар сразу понял, кто это.
— Хейтель?
Шимпанзе кивнул.
— Это ты убил Мериан?
Шимпанзе задумался, затем снова кивнул.
— Я найду тебя.
Шимпанзе улыбнулся, показав ровный ряд зубов. Затем подошел ближе и, всё ещё держа его на мушке, тихо прошептал ему на ухо:
— Я буду ждать.
После чего вышел в коридор. Подождав несколько минут, Чеширски спустился вниз. Как Харчи и обещал, он оставил оружие возле двери. Проверив револьвер и убрав его в кобуру, Бар вскрыл конверт. Его глаза моментально вспыхнули, а из-под усов показались клыки. Харчи, чёртов сукин сын, он снова оказался на шаг впереди него.
История одного кота (20 глава)
Демон во плоти
Мистер Харчи так же, как и Бар, проводил глазами Хензо и ещё минуты три смотрел ему вслед. Затем, заметив на себе взгляд Бара, Харчи улыбнулся и поднял чашечку с кофе вверх в знак приветствия. Бару ничего не оставалось, как ответить ему тем же. Харчи не спеша поднялся и подошёл к нему.
— Не возражаете, если я присяду? – спросил он, указывая на свободное место.
— Присаживайтесь, конечно, – ответил Бар, откидываясь на спину.
— Спасибо, – вежливо сказала обезьяна. – Здесь очень вкусный кофе. Давно заприметили это место?
— Года четыре, может, пять.
— Судя по тому, что здесь так мало детективов, вы никому о нём не говорите.
— Я люблю побыть один. Коллег и так каждый день вижу.
— Понимаю, понимаю, сам такой. Тоже ваших коллег постоянно вижу, приходят, просят денег. Неумеренные аппетиты.
— И много приходит?
— Большинство, детектив. Поэтому невольно испытываешь уважение к таким, как вы, – сказал Харчи, и лицо его приобрело усталый вид. – Не люблю меркантильности, борцы за идею мне ближе.
— Считаете меня борцом за идею?
— Да. Если честно, я думаю, что именно это и поможет нам прийти к соглашению.
— Это после того, как вы хотели меня убить?
— Убить, – Харчи махнул лапой. – Бросьте, детектив. Если бы я вас хотел убить, то убил бы, вы и сами это понимаете. Это так, неудачное первое знакомство, способ проверить такой ли вы резвый кот, как о вас говорят.
— Проверили?
— Да. Вы извините, я давно перестал верить слухам. Предпочитаю все проверять при личной встрече.
— Да ничего страшного, стреляйте на здоровье.
— А вы юморист. Вы мне симпатичны, детектив. И я очень бы хотел, чтобы мы если и не стали друзьями, то, во всяком случае, пришли к соглашению.
— Это к какому же?
— Ну как. Вы же ищете убийцу котят. Я помогу вам найти его. Помогу достать и предать его суду. Это же и есть первопричина вашего поиска. И в доказательство я, пожалуй, сразу назову вам имя кота, виновного в смерти этих несчастных малюток. Это Сильвестр. Вы его, наверное, знаете лично, так как, насколько мне известно, вам приходилось иметь с ним дело. Конечно, вы бы и сами нашли его, но это стоило бы вам определённого времени, так как ваши друзья из полиции вам бы только мешали. Всем известно, что мистер Толстопуз кормит ваш участок с руки.
— И с чего такая добродетель? Зачем вам мне помогать в этом?
— У нас свои интересы.
— Наркотики.
— Свои интересы, детектив.
— А если я откажусь?
— Ради чего?
— Не люблю, когда мне угрожают.
— С чего вы решили, что я вам угрожаю? Наоборот, я вас очень уважаю. После первой неудачной встречи пришёл сам. Общаюсь с вами, стараюсь дать вам понять, что сотрудничество в конкретном случае – лучший вариант. Ведь если вы откажетесь и продолжите лезть вперед, то, во-первых, столкнётесь с Толстопузом, так как для вас это первостепенный противник, заказавший смерть невинных детей. А во-вторых, столкнётесь с нами. И как бы вы хорошо не стреляли, шансов, скажем, у вас немного. К тому же, разве наркотики – ваш профиль? Разве для этого нет других отделений? Ваша задача – найти убийцу котят. Я помогу вам найти не только исполнителя, но и заказчика, и в этом случае вы можете не опасаться ни за Сару, ни за Хензо, этого горе-информатора.
— А мягко стелите, уважаемый.
— Я лишь хочу, чтобы мы все выиграли от этого соглашения. Совсем не нужно лить каждый раз кровь. Зачем? Вы спокойно делаете свое дело, мы свое. Все довольны, риск минимален. Это разумный ход. Я слышал, что вы приходили к Толстопузу без охраны, надеясь на сотрудничество. Или я не прав? Тот же самый Хензо – вы прощаете ему мелкие шалости в обмен на информацию.
— Вы торгуете наркотиками. Это нечто другое, – тихо сказал Бар и наклонился к Харчи на расстоянии вытянутой руки. – Вы, наверное, плохо меня изучили, мистер Харчи. Я никогда не пойду на соглашение с наркоторговцем. Спасибо за проявленное уважение, но вы на одной стороне, я – на другой. Между нами не может быть мира. Если у меня появится возможность вас засадить, я это сделаю.
— Ну что ж, я понял вашу позицию, – с грустью заметил Харчи и посмотрел на оживающую после спячки улицу. – Знаете, я работал в разных местах. И понял одно – все звери похожи. Везде есть достойные и недостойные. И, как правило, первых меньше. Поэтому каждый раз, встречая такого, как вы, я сожалел, если мне не удавалось договориться с ним. Я не хочу вашей смерти, детектив. Поймите, вы идете не против меня лично, вы идете против системы, где я больше вам друг, нежели враг.
— Такая судьба, видимо, – пожал плечами Бар. – Но наркотики – это слишком серьёзное дело.
Харчи вздохнул и посмотрел в сторону своих машин.
— Что ж, я старался. Но, видимо, что-то не до конца разъяснил. Хотя, от вас это ожидаемо – вот так рискнуть всем, рискнуть жизнью товарищей, родственников… Но если вы всё же передумаете, позвоните мне. Вот мой номер, – Харчи вытащил из кармана черную визитку с белым номером посередине и положил её на стол перед Баром.
Бар поднял её. Это был первый раз в его практике, когда преступник давал ему визитку. К тому же такую мягкую, приятную на ощупь, явно сделанную с любовью и на заказ. Впрочем, у Харчи таким было все. Пальто, рубашка, перчатки. Всё дорогое и изящное.
— Какой красивый город, – задумчиво сказал Харчи, глядя в окно.
— Да. Не самый плохой на вид.
— Мне кажется, что только звери, выросшие среди нищеты и дерьма, способны по-настоящему ценить прекрасное. Ведь нам есть с чем сравнивать. Не так ли?
— Я плохо разбираюсь в искусстве как таковом.
— А зря. Искусство – это единственное, что нас выделяет среди всех животных. Говорят, что мы, приматы, к нему наиболее расположены, но, как мне кажется, это не совсем так. Все животные к нему тянутся. И вы не исключение. Выбрали такое кафе, из которого открывается прекрасный вид.
— Вы ведете к тому, что наши вкусы совпадают?
— Да. Возможно, если бы мы встретились при других обстоятельствах, мы могли бы стать хорошими друзьями, детектив. Что ж, может быть, вы и правы – такова судьба. Впрочем, у вас есть мой номер и, если что-то изменится, позвоните. Прошу, не откладывайте со звонком. Потерять Хензо и этого орангутанга – это одно, а вот Сару – другое. Поверьте мне, я очень не люблю убивать.
— Как вы откровенны. Тогда позвольте заметить: если хоть волос упадет с её головы – я вас достану даже на Марсе.
— Не на этом я хотел закончить наш разговор, детектив. Прошу вас, подумайте над моим предложением – худой мир лучше доброй войны.
— Спорное утверждение. Смотря с кем и ради чего мириться.
— Ради общего дела, детектив. Ради скорейшего поиска убийцы котят. Ведь, кажется, это вам так близко. Думаю, вы тоже испытали на своей шкуре – каково это – глотать грязную воду в мешке, – подмигнул Харчи, надевая шляпу.
— Но откуда? – спросил Бар, чувствуя, как по телу пробежали мурашки.
— Я всегда изучаю своих противников, если хочу найти в них друзей. Такова моя работа, мистер детектив. Важно найти что-то общее и, в данном случае это – жажда жизни, она – наше общее, – сказал Харчи и на мгновение замер, а затем вытащил из кармана небольшой конверт и пододвинул Бару.
— Я не беру взяток, – сказал Бар, немного разочаровываясь в Харчи. Как можно было изучать его так плотно и пропустить этот немаловажный фрагмент из его биографии? Неужели Харчи и вправду мог предположить, что он возьмет деньги?
— Это не деньги, Чеширски. Не недооценивайте меня. Знаете, я предполагал, что наш диалог мог закончиться таким образом и решил заранее сделать вам небольшой подарок в знак доброй воли. Вам он понравится.
— И что это?
— Раскройте и поймете. А главное, поверите в то, что я на вашей стороне. До свидания, детектив, – сказал он и вышел на улицу.
Бар посмотрел в окно. Навстречу Харчи вышли две огромные гориллы. Это было ещё одно отличие, так как раньше Бар никогда не видел, чтобы гориллы работали вместе с шимпанзе, тем более, под их командованием. Уж очень они были с гонором, практически никому не подчинялись, равно, как и большие кошки. Он посмотрел на конверт, затем на визитку. Это ж надо быть таким наглым. Взять, да и всунуть ему свои контакты. Бар разорвал конверт и вытащил отпечатки пальцев, затем посмотрел на бирку с именем и почувствовал, как его больной коготь снова режет бинт на лапе.