Гарлем – плохое место для розыгрышей и пранков )))
- What’s up hommies?
(Как дела, братухи?)
Where am I at right now?
(Куда это я забрёл?)
- You in Harlem.
(Ты в Гарлеме.)
- You in Polo Grounds bruh (*микрорайон в Гарлеме, где с 20-х годов по начало 60-х был крупный стадион для одной из ведущих команд Нью-Йорка по бейсболу «New York Mets»).
(Ты в Поло Граундс, братуха.)
- Jail block (*«jail block» – сленговое выражение, относящееся к плотно построенным высотным жилым домам с низкой арендной платой для малоимущих людей.)
(Тюремном блоке.)
- Is it safe out here or what?
(А тут как, безопасно или как?)
- What? Safe?
(Чё? Безопасно?)
- I am exploring.
(Я просто брожу.)
- Whatchu’ mean you exploring?
(Что значит ты просто бродишь?)
- I am from NA (*NA (North America) ранние иммигранты в США заявляли так, дабы подчеркнуть свой белый статус)
(Я из Северной Америки.)
- This ain’t the place to explore.
(Тебе тут вынюхивать особо нечего.)
Ma boy you heard?
(Пацанчик ты меня услышал?)
- Ah? What do you mean?
(Чё? Ты что имеешь в виду?)
- This ain’t the place to be exploring.
(Это не место для тебя, чтобы здесь слоняться.)
- Why not?
(И чё вдруг?)
- Who you with though like…
(А ты с кем, кстати?)
- Alone.
(Я сам по себе.)
- Who?
(С кем?!)
- I’m just walking around.
(Просто брожу себе.)
- Why you got hands in your pocket for like that?
(А чё ты руки в карманах так держишь всё время?)
- Ah? I got nothing in my pocket.
(Чё? Так. Ничё у меня в карманах нету.)
- Aight whassup what you want?
(А ну, стой, стой, стой.., ты чё хочешь?)
- I don't want anything, that gowl trying to get hit, or what?
(Да ничё мне не надо! А чё он пиздит? Может въебать ему?)
"Крепкий орешек 3" (ремейк)
Майкл Льюис, рассердившийся на своего любовника, почерпнул вдохновение из фильма <Крепкий орешек 3>. Он накачал наркотиками своего бойфренда, Тони Берри, практически до бессознательного состояния, а потом одел его только в двусторонний белый деревянный щит, на одной стороне которого было написано <Смерть всем ниггерам!>, а на другой - <Бог любит KKK>. Затем Льюис отвез жертву в центр Гарлема и высадил его там. Через две минуты Берри был мертв.
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Музыкальная греза былого
Знаменитый композитор, пианист, руководитель джаз-оркестра Дюк Эллингтон любил и Гарлем, и весь Нью-Йорк. Здесь начиналось его становление как музыканта, здесь проходила его молодость.
Критики подсчитали, что Дюк сочинил девять музыкальных пьес со словом «Гарлем». И хотя поговаривали, будто в конце жизни Эллингтон разочаровался в родном городе, а в Гарлеме не был более двадцати лет, все же он вспоминал с восторгом: «Нью-Йорк — это музыкальная греза, искрящееся веселье, биение жизни.
Здесь словно бьется гигантский пульс человечества. Весь мир вращается вокруг Нью-Йорка, и особенно мой мир…
Молодость, первую славу, творческие удачи, новых друзей Дюк Эллингтон связывал с Гарлемом Нью-Йорк — это люди, а люди — это город. В его толпах, на его улицах, в его устремленных ввысь зданиях есть все, что существует на земле: любое движение, вкус, цвет и запах, любая эмоция, мысль и традиция, религия и культура, любое чувство и настроение…»
С Эллингтоном меня познакомил мой отец, когда знаменитый музыкант приехал осенью 1971 года на гастроли в Москву. Дюк встречался с моим дедом в Гарлеме еще в двадцатых годах.
Когда Эллингтон прибыл в Москву, отец мой был главным режиссером Госконцерта СССР и отвечал за его гастроли.
Маэстро вначале почему-то подумал, что я музыкант, и заговорил со мной о тонкостях своего ремесла. Но когда узнал, что к музыке я не имею никакого отношения, стал вспоминать Нью-Йорк и знаменитый Гарлем.
— Теперь это другой район… Иные беды, страсти и радости обитают в нем. Да и люди проживают там не такие, как во времена моей молодости, — с грустью сказал Дюк.
Тогда, в семьдесят первом, я недоумевал: почему Эллингтон рассказывал мне о Гарлеме. Ведь я там не бывал и в то время не собирался в Нью-Йорк. Лишь потом мне стало известно, что композитор и музыкант начинал свой творческий путь в ночных клубах этого района.
Вадим Николаевич Бурлак, «Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания», 2006г.
Отправляемся в Гарлем
Неожиданное предложение:
… — Статуя Свободы, Эмпайр стейтбилдинг, Центральный парк, Рокфеллеровский центр, Карнеги-холл, Метрополитен-музей, Музей Гуггенхейма?.. Но это же банальное начало знакомства с Нью-Йорком!.. — Рич от изумления вытаращил глаза, как будто я предложил ему сигануть с Бруклинского моста.
Затем взгляд его сделался решительным:
— Нет, и еще раз нет!.. К черту традиционные экскурсии и маршруты! Сегодня мы отправимся туда, где редко бывают туристы, и ты увидишь мой город! По-настоящему Нью-Йорк открывается лишь когда разглядишь его дно: трущобы, злачные и проклятые места, подземелья, дома, окутанные тайнами…
«Может, уклониться от такой необычной экскурсии?..» — подумал я, а вслух произнес:
— Странное путешествие по знаменитому городу… Поздно… Мой приятель Ричард Бэйл уже закусил удила. Отказать ему сейчас — значит обидеть на всю жизнь.
Заметив мое колебание, Рич заговорил еще решительней:
— Нью-Йорк — столица неизвестной, мистической Америки! Он втягивает в себя нераскрытые тайны со всего мира, из разных времен… И ты еще раздумываешь, стоит ли со мной пускаться в странствие по городу тайн, по моему мистическому мегаполису?..
— Уже не раздумываю, — бодро ответил я. — Показывай свой родимый, загадочный Нью-Йорк… Ну, с чего начнем?..
— С гарлемских ведьм! — радостно выпалил Рич.
И в прошлом, и в наши дни:
В начале 70-х годов XX века в прессе появилось сообщение, что в Нью-Йорке проживает более пятидесяти тысяч ведьм, колдунов, предсказателей, магов.
Известный американский писатель Вашингтон Ирвинг, живший почти за полтора столетия до этого, рассуждал о служителях и поклонниках темных, неизведанных сил, обитающих в самом большом городе Америки: «Несмотря на многочисленные справедливые и жестокие законы, изданные против злокозненных сношений или связей с дьяволом при помощи волшебства или чего-либо подобного, все же темные колдовские злодейства продолжали учащаться…
Особенно поразительно то обстоятельство, что это страшное искусство, которым тщетно пытались овладеть в своих утомительных исследованиях и невразумительных изысканиях философы, астрологи, алхимики, теурги и другие мудрецы, оказалось достоянием преимущественно самых невежественных, дряхлых, угодливых и гнусных старух в округе, у кого ума было не больше, чем у помела, на котором они ездили верхом.
Откуда они впервые приобретали свои адские познания — из трудов древних теургов, демонологии египтян, гаданий по полету стрел, или беломантии скифов, духовидения германцев, магии персов, волшебства лапландцев или же из архивов темных и таинственных пещер господина Даниеля, — этот вопрос дает пищу для массы ученых и остроумных догадок…»
В отличие от Вашингтона Ирвинга мой приятель Рич относился к ведьмам, предсказателям, служителям темных сил без предубеждений и иронии.
По дороге в Гарлем я услышал от него немало зловещих мистических историй. Несколько раз Рич останавливал свой слегка помятый «бьюик», чтобы показать мне какой-нибудь дом или место, где проживали, и в далеком прошлом, и в наши дни, всякие маги, чародеи, колдуны.
Приятель рассказывал, как стойко они переносили гонения, расправы и притеснения со стороны властей.
Впрочем, об этом писал в своей «Истории Нью-Йорка» и Вашингтон Ирвинг: «…вызывает удивление не только число преступлений и их колдовские затеи, но и дьявольское их упрямство.
Побуждаемые самым торжественным, убедительным и доброжелательным образом признать свою вину и подвергнуться сожжению на благо религии и для развлечения народа, они все же упорно настаивали на своей невиновности.
…обнаружив, что ни увещевания, ни здравые доводы, ни дружеские просьбы не оказывали действия на этих закоренелых преступниц, стали прибегать к более сильному средству — пытке; вырвав таким способом признание из их упрямых уст, их присуждали затем к поджариванию, заслуженному ими за гнусные преступления, в которых они сознались.
Некоторые в своей извращенности доходили до того, что испускали дух под пыткой, до конца настаивая на своей невиновности, но их считали полностью одержимыми дьяволами, и благочестивые зрители жалели только о том, что преступницы не прожили немного дольше и не погибли на костре…»
Так ироничный и язвительный Вашингтон Ирвинг описывал страсти, разгоревшиеся в XVII — XVIII веках вокруг нью-йоркских служительниц темных сил.
Вадим Николаевич Бурлак, «Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания», 2006г.
Ответ HillMann в «Про молодежь...»
В 2018 поехали в Мюнхен на концерт КISS, прощальное турне. Разумеется, сняли на пару дней квартирку там, чтобы ещё и по городу погулять.
Гуляем. Одна из центральных улиц. Тут из бара выскакивают два существа мужеска полу и одно из них орёт мне почти в лицо: Старая толстая страшная шлюха (нет, на тот момент стройная, красивая и выглядела ровесницей моего мужчины, который на 15 лет младше)! Мой на автомате проходит ещё два метра, это же нереально в Мюнхене, потом осознает и в следующий миг летит на существо. Хорошо, в какой то момент он услышал мой ор - прекрати! Прекратил, позволил себя успокоить, иначе не знаю, чем бы для него закончилось. У него уже в анамнезе уголовное преследование за превышение самообороны, плюс чёрные пояса по всяким Винь Чунь, бывший игрок юношеской Германии по гандболу, живая убойная машина, это отягчающие обстоятельства для немецкого суда. Мне было очень страшно, он заехал бы не меньше, чем на пять лет.
Шо сказать-то хотела - не в Гарлемах дело, и не в лучших улицах немецких столиц - говна везде хватает, и ты никогда не знаешь, откуда оно вылетит.