Вступительная фраза Вселенной "Инопланетный союз"
-Меня зовут Николас Эдвардс. Мой позывной Кугуар 12. Я со своей командой должен любой ценой спасти Землю от инопланетных захватчиков.
-Меня зовут Николас Эдвардс. Мой позывной Кугуар 12. Я со своей командой должен любой ценой спасти Землю от инопланетных захватчиков.
В глуши Псковского леса, где вековые сосны сплетают свои ветви, скрывая от людских глаз дремучие тропы, притаилась пещера. Неприметный вход, заросший мхом и диким плющом, вел вглубь, к тайне, хранимой на протяжении многих лет.
В этой пещере жила семья – муж, жена и трое детей. Они не помнили, как сюда попали, и откуда они родом. Их воспоминания обрывались на каком-то расплывчатом событии, после которого они оказались в этом каменном убежище.
Муж, которого звали Матвей, был высоким и крепким, с пронзительным взглядом синих глаз. Он обладал недюжинной силой и стойкостью, что было необходимо для жизни в суровых условиях пещеры.
Жена, Алена, обладала чарующей красотой. Её волосы цвета воронова крыла ниспадали волнами до самых пят, а в зеленых глазах таилась мудрость и печаль. Она заботилась о детях, обучала их грамоте и ремеслам, стараясь скрасить их жизнь в каменном плену.
У Матвея и Алены было трое детей:
Старший сын, Данила, был 12-летним мальчиком, смышленым и любопытным. Он жадно впитывал знания, которые давала ему мать, и мечтал о мире за пределами пещеры.
Средняя дочь, Ульяна, была 10-летней девочкой, тихой и задумчивой. Она обладала даром исцеления и умела разговаривать с животными.
Младший сын, Иван, был 8-летним мальчуганом, озорным и бесстрашным. Он не боялся темноты и с радостью исследовал самые дальние уголки пещеры.
Каждый из детей таил в себе секреты. Данила, например, нашел в глубине пещеры старинную карту, на которой был изображен путь к выходу. Ульяна же могла видеть странные видения, которые предсказывали будущее. А Иван, играя в темных лабиринтах, однажды встретил странное существо, похожее на эльфа.
Жизнь в пещере была полна опасностей и лишений. Семье приходилось добывать себе пропитание, охотясь на диких животных и собирая ягоды и грибы. Матвей мастерил из камня и дерева необходимые инструменты и предметы быта. Алена же учила детей выживать в суровых условиях и хранить их секреты.
Но дети не могли довольствоваться жизнью в каменном плену. Их души жаждали свободы и света. Данила мечтал о путешествиях и приключениях. Ульяна хотела помогать людям своим даром исцеления. А Иван грезил о встречах с волшебными существами.
В один из дней дети, поддавшись своему любопытству, решили исследовать потайной ход, который вел вглубь пещеры. Этот ход был закрыт массивным камнем, который с трудом удалось сдвинуть. За камнем открылся длинный, темный коридор, ведущий в неизвестность.
Сдвинув с огромным трудом тяжелый камень, дети оказались в узком, темном коридоре. Сырой воздух обжигал легкие, а тишину нарушал лишь стук их собственных сердец. Данила шел первым, сжимая в руке самодельный факел, сделанный из смолы и хвороста. Ульяна держалась за его плечо, а Иван, несмотря на страх, замыкал процессию, стараясь не отставать.
Коридор сужался, потолок становился все ниже, заставляя детей наклоняться. Стены, покрытые слизью и мхом, испускали слабый фосфоресцирующий свет, придавая окружающему пространству жутковатую красоту. Временами под ногами хлюпала вода, просачивающаяся из невидимых трещин.
Внезапно, Данила остановился, подняв руку в знак тишины. Он прислушался. Из глубины коридора доносился тихий, мелодичный шепот. Не то пение птиц, не то журчание ручья, этот звук завораживал и пугал одновременно.
Что это? - прошептала Ульяна, ее голос дрожал.
Не знаю, - ответил Данила, сжимая факел крепче. - Но мне кажется, оно зовет нас.
Иван закусил губу, страх сковывал его движения. Он хотел повернуть назад, но любопытство оказалось сильнее. Дети обменялись взглядами, и, кивнув друг другу, двинулись вперед, следуя за манящим шепотом.
Коридор становился все более извилистым, петляя словно подземная река. Казалось, они спускались все глубже в самое сердце пещеры. Шепот становился громче, он уже не просто ласкал слух, а словно нашептывал им что-то на незнакомом языке.
Внезапно коридор закончился, открывшись в просторную пещеру. В центре пещеры возвышалось огромное кристаллическое образование, похожее на гигантский сталагмит, испускающий мягкий, пульсирующий свет. От кристалла исходило и то самое пение, которое манило их сюда.
Дети замерли, пораженные увиденным. В свете кристалла они заметили на полу пещеры странные символы, высеченные в камне. Символы напоминали рисунки на карте, которую Данила нашел когда-то.
Это… это выход? - прошептал Данила, указывая на символы.
Не успел он договорить, как свет кристалла вспыхнул ярче, и пещера наполнилась оглушительным гулом. Стены задрожали, с потолка посыпались камни. Дети испуганно прижались друг к другу, ожидая обвала.
Гул постепенно стих, оставив после себя звенящую тишину, нарушаемую лишь осыпающимися с потолка мелкими камешками. Дети, прижавшись друг к другу, испуганно озирались. Свет от кристалла погас, оставив пещеру в полной темноте.
Что это было? - прошептала Ульяна, ее голос дрожал.
Не знаю, - ответил Данила, стараясь говорить твердо, хотя сердце его бешено колотилось. - Но нам лучше выбраться отсюда, пока все не обвалилось.
С этими словами он попытался нащупать обратный путь, но темнота была непроглядной. Факел погас еще в начале коридора, когда они резко остановились, завороженные сиянием кристалла.
Внезапно, Ульяна протянула вперед руку.
Подождите, - сказала она. - Я что-то чувствую.
Она закрыла глаза и сосредоточилась. Ее дар позволял ей чувствовать энергетические потоки и видеть образы, недоступные обычным людям. Через мгновение она открыла глаза и повернулась к братьям.
Там, - сказала она, указывая в сторону, - есть проход. Он скрыт, но я чувствую слабый поток тепла.
Данила обрадовался. Он доверял сестре и ее необычным способностям. Осторожно, на ощупь, они двинулись в том направлении, на которое указала Ульяна. Проход оказался действительно скрытым: он маскировался под стену пещеры, но на ощупь дети заметили небольшое углубление. С трудом им удалось протиснуться внутрь.
Проход был узким и извилистым, но, к счастью, не таким длинным, как тот, по которому они пришли. Вскоре они выбрались в другую пещеру, гораздо меньшую по размеру, но освещенную слабым дневным светом, проникающим через узкую щель в потолке.
Осмотревшись, дети с изумлением обнаружили, что находятся не в глубине пещеры, а на ее склоне. Сквозь щель виднелся лес, совсем не похожий на тот, который они знали. Деревья были более стройными, а воздух наполнял незнакомый аромат.
Неужели… - прошептал Данила, его глаза расширились от удивления. - Мы выбрались?
Ульяна подошла к щели и осторожно выглянула наружу. Затем она повернулась к братьям, ее лицо светилось радостью.
Да, - сказала она. - Мы на свободе.
С замиранием сердца дети выбрались из узкой щели, оказавшись на поверхности. Перед ними раскинулся лес, совершенно не похожий на тот, к которому они привыкли. Высокие, стройные сосны с серебристой корой устремлялись ввысь, а воздух наполнял сладкий аромат незнакомых цветов. Солнце, которого они не видели уже много лет, ласково грело кожу.
Сначала их охватило чувство восторга и свободы. Они бегали по мягкой траве, вдыхая полной грудью свежий воздух, и смеялись от радости. Но постепенно восторг сменился осторожностью. Этот лес выглядел слишком уж… идеальным. Не было ни сухих веток, ни сломанных деревьев, ни признаков обитания животных.
Внезапно, Иван, который бежал вперед, остановился как вкопанный и указал рукой.
Смотрите! – воскликнул он.
Впереди, у подножия дерева, сидело странное существо. Оно было ростом с ребенка, с длинными, светлыми волосами и большими, сияющими глазами. Одето оно было в легкую одежду, сотканную из листьев и цветов.
Дети замерли, не решаясь сделать ни шагу. Существо повернулось к ним и улыбнулось. Его улыбка была настолько доброй и приветливой, что страх постепенно отступил.
Здравствуйте, – произнес мелодичным голосом незнакомец. – Я рад приветствовать вас в нашем лесу.
Дети переглянулись. Никто из них не знал, что ответить.
Не бойтесь, – продолжил незнакомец. – Мы знаем о вас. Мы ждали вашего появления.
Его слова заставили детей еще больше удивиться. Кто они такие? И кто их ждал?
Вы… кто вы? – наконец, смог выдавить из себя Данила.
Незнакомец улыбнулся еще шире.
Мы – хранители этого леса, – сказал он. – И мы ждали тех, кто сможет восстановить равновесие в нашем мире.
Его слова были загадочными, но дети чувствовали, что он говорит правду. Они понимали, что их жизнь в пещере была лишь началом чего-то гораздо большего.
А что… что нам нужно делать? – спросила Ульяна.
Незнакомец подошел ближе и положил руку на плечо Данилы.
Вы узнаете об этом со временем, – сказал он. – Но сначала вам нужно отдохнуть и набраться сил. Пойдемте со мной.
Он развернулся и пошел вглубь леса. Дети, поколебавшись секунду, последовали за ним. Неизвестность их пугала, но любопытство и надежда на лучшую жизнь были сильнее.
Незнакомец, которого дети мысленно окрестили Лесным жителем, вел их по тропинке, петляющей между деревьями. Солнечный свет, пробиваясь сквозь густую листву, ложился на землю яркими пятнами. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь пением неизвестных птиц и стрекотанием насекомых.
Лес казался живым, будто следил за их путешествием. Деревья, казалось, склоняли к ним свои ветви, а цветы источали еще более сладкий аромат по мере их приближения к неизвестной цели.
Наконец, Лесной житель остановился перед огромным дубом, его могучий ствол уходил высоко в небо. Рядом с дубом журчал небольшой ручей, его кристально чистая вода весело переливалась через камни.
Вот ваш дом на ближайшее время, - сказал Лесной житель, указывая на небольшое дупло у основания дуба. - Оно небольшое, но уютное. Там вы сможете отдохнуть и поесть.
Дети с любопытством посмотрели на дупло. Оно было достаточно просторным, чтобы вместить всех троих, и выстлано мягким мхом.
А где вы живете? - спросил Иван, осмелев.
Лесной житель улыбнулся.
Везде и нигде, - ответил он загадочно. - Мы – часть этого леса.
Он протянул им небольшой мешочек, сшитый из листьев.
Здесь еда, - сказал он. - Она поможет вам восстановить силы.
Дети поблагодарили его и заглянули внутрь мешочка. Там оказались незнакомые им плоды, источавшие приятный аромат. Они выглядели аппетитно, и дети, недолго думая, решили попробовать.
А как вас зовут? - спросила Ульяна.
Лесной житель снова улыбнулся.
У нас нет имен, - сказал он. - Мы – хранители.
Он еще раз посмотрел на них, его взгляд был одновременно теплым и проницательным.
Отдохните, - сказал он. - Завтра вам предстоит многое узнать.
С этими словами он развернулся и исчез в чаще леса, словно растворившись в солнечном свете.
Дети остались одни. Они с опаской посмотрели на дупло, затем друг на друга. Несмотря на страх перед неизвестным, в их сердцах зародилась надежда. Возможно, этот лес, полный тайн, станет для них новым домом, и им предстоит сыграть важную роль в его судьбе.
Забравшись в дупло, они разделили еду из мешочка. Плоды оказались сочными и вкусными, наполняя их тела новой энергией. Усталость после долгого путешествия взяла свое, и вскоре они уснули, впервые за много лет под открытым небом, охраняемые шелестом листьев и журчанием ручья.
На рассвете детей разбудил мягкий солнечный свет, пробивавшийся сквозь листья дуба. Ночь в лесу прошла спокойно, и они чувствовали себя отдохнувшими и полными сил. С любопытством они выбрались из дупла, готовые узнать, что ждет их дальше.
Лесной житель уже ожидал их у ручья, его лицо светилось приветливой улыбкой.
Доброе утро, - сказал он. - Как вы себя чувствуете?
Хорошо, спасибо, - ответил Данила, за остальных. - Мы готовы.
Отлично, - кивнул Лесной житель. - Сегодня я расскажу вам о том, кто вы и почему оказались в пещере.
Он повел их по извилистой тропинке, углубляясь в лес. По мере того, как они продвигались, Лесной житель рассказывал свою историю. Оказалось, что этот лес был не просто лесом, а особым местом – хранилищем природной энергии.
Этот лес существует с незапамятных времен, - говорил он. - Он поддерживает баланс между миром людей и природой. Но в последнее время этот баланс стал нарушаться. Люди забыли о том, как жить в гармонии с природой, и стали ее безжалостно эксплуатировать.
Дети слушали, затаив дыхание. Они никогда не задумывались о том, что мир может быть устроен таким образом.
А мы… что мы можем сделать? – спросила Ульяна.
Лесной житель остановился и посмотрел на них серьезным взглядом.
Вы – хранители равновесия, - сказал он. - Ваши родители, спасая вас от надвигающейся катастрофы, спрятали вас в пещере. Они надеялись, что, когда придет время, вы вернетесь и восстановите баланс.
Оказалось, что их родители не были обычными людьми. Они обладали особыми способностями, позволяющими им общаться с природой. А у детей, по словам Лесного жителя, эти способности должны были проявиться еще сильнее.
Следующие дни были посвящены обучению. Лесной житель учил детей понимать язык леса, чувствовать его энергию и управлять ею. Данила научился ускорять рост растений, Ульяна – исцелять деревья и животных, а Иван – общаться с лесными существами.
Но обучение было нелегким. Оно требовало огромной концентрации и силы воли. Не всегда у них получалось, и случались неудачи. Но Лесной житель терпеливо учил их, и с каждым днем их способности становились сильнее.
Наконец, после нескольких недель обучения, Лесной житель объявил, что они готовы к первому испытанию.
На краю леса есть участок, где деревья болеют, - сказал он. - Ваша задача – исцелить их и восстановить там гармонию.
Дети переглянулись, немного нервничая. Но они понимали, что это их шанс доказать, что готовы стать хранителями. С твердой решимостью они отправились к больному участку леса, готовы встретиться с любым испытанием.
Путь к больному участку леса занял несколько часов. Вместо привычного буйства зелени, им встретилась безрадостная картина. Деревья стояли с поникшими ветвями, их листья пожухли и опали, а земля под ногами была твердой и растрескавшейся. Тяжелая атмосфера давила на грудь, делая каждый вдох затруднительным.
Ульяна, чувствуя боль леса острее других, нахмурилась.
Это ужасно, - прошептала она, оглядываясь на иссушенную землю. - Я чувствую их страдания.
Данила положил руку на ствол ближайшего дерева, закрыл глаза и попытался ощутить его энергию. Он чувствовал слабость, словно жизненные силы дерева иссякли. Сконцентрировавшись, он направил в него поток собственной энергии, визуализируя ее как чистый, прозрачный свет.
Поначалу ничего не происходило, но спустя несколько минут, листья дерева слегка задрожали, и на их иссушенных краях появилась barely there (едва заметная) капелька росы.
Работает! - воскликнул Данила, воодушевленный.
Ульяна, тем временем, приложила ладони к земле. Она чувствовала ее жажду и истощение. Сосредоточившись, она направила в землю поток исцеляющей энергии, представляя его как прохладный, кристально чистый ручей.
Постепенно земля под ее руками стала чуть влажнее, а из трещин, словно пробуждаясь, проклюнулись первые тонкие травинки.
Иван же, присев на корточки, шептал успокаивающие слова ближайшему кусту, ощущая его страх и уныние. Постепенно его листья перестали дрожать, и на них появился слабый оттенок зеленого, словно надежда на возрождение.
Дети работали весь день, не жалея сил. К вечеру, когда солнце стало клониться к закату, их охватила усталость, но на лицах светилась радость победы. Исцеленная зона леса, хоть и небольшой, была первым шагом к восстановлению равновесия.
Ночью, сидя у костра, разожженного Лесным жителем, дети слушали его рассказы о балансе природы и людях, забывших о нем. Лесной житель поведал о том, что существуют и другие хранители, оберегающие различные уголки планеты.
Но их становится все меньше, - добавил он с грустью. - Люди настолько поглощены своими делами, что перестали слышать шепот природы.
Впервые дети осознали всю тяжесть возложенной на них задачи. Им предстояло не только восстановить гармонию в этом лесу, но и, возможно, стать проводниками между природой и людьми, напоминая им о том, что они – ее часть.
На следующее утро Лесной житель объявил о новом испытании.
В глубине леса обитает могущественное существо – Хранитель Дуба, - сказал он. - Он хранит в себе всю мудрость леса и силы природы. Вам нужно встретиться с ним и получить его благословение.
Путь к Хранителю Дуба, по словам Лесного жителя, был полон опасностей и загадок. Это испытание покажет, насколько далеко они продвинулись в своем обучении и готовы ли стать истинными хранителями.
Путешествие к Хранителю Дуба оказалось непростым. Лесной житель, к их удивлению, отказался сопровождать их.
Это испытание вам нужно пройти самостоятельно, - сказал он, его взгляд был твердым. - Доверяйте своим чувствам, используйте полученные знания и помните: лес всегда поможет тем, кто идет с чистым сердцем.
С этими словами он исчез, оставив их посреди густой чащи. Дети переглянулись, немного обеспокоенные, но полные решимости.
Их путь пролегал по извилистым тропинкам, ведущим вглубь леса. Они встречали на своем пути говорящих животных, которые задавали им загадки, проверяя их связь с природой. Ответив правильно, они получали подсказки о том, куда идти дальше.
Однажды им пришлось переплыть тихую реку, используя всего лишь сплетенные из лиан веревки. В другой раз им пришлось успокоить разбушевавшуюся бурю, направив на нее поток успокаивающей энергии.
С каждым пройденным испытанием их уверенность росла. Они учились понимать язык леса, чувствовать его настроение и действовать сообща. Их связь с природой становилась крепче с каждым днем.
Наконец, после нескольких дней пути, они добрались до огромного дуба, отличающегося от всех остальных деревьев в лесу. Его ствол, широкий и могучий, уходил высоко в небо, а его ветви простирались во все стороны, словно защищая все вокруг.
Под дубом сидела фигура, окутанная мягким светом. Подойдя ближе, дети увидели старого человека с длинной белой бородой и добрыми глазами.
Приветствую вас, юные хранители, - сказал он, его голос звучал как шелест листьев на ветру. - Я Хранитель Дуба.
Дети поклонились ему в знак уважения.
Мы пришли за вашим благословением, - сказал Данила, старший из них.
Долгое и трудное путешествие вы проделали, - кивнул Хранитель, внимательно изучая их своим проницательным взглядом. - Расскажите мне, что вы узнали о себе и о лесе за то время, что провели здесь.
Дети рассказали ему о своем обучении, о том, как они лечили больной участок леса, и о том, как с помощью полученных знаний справлялись с испытаниями на пути.
Выслушав их, Хранитель Дуба улыбнулся.
Вы многому научились, но это только начало, - сказал он. - Чтобы стать истинными хранителями, вам предстоит еще многое узнать и испытать. Ваша задача не только заботиться о лесе, но и донести его послание до людей, напомнить им о том, что они - часть природы, а не ее хозяева.
Он протянул каждому из них по маленькому желудю, светящемуся слабым внутренним светом.
Эти желуди - символы вашей связи с лесом, - сказал он. - Храните их и помните, лес всегда будет с вами, если вы будете с ним.
Дети поблагодарили Хранителя Дуба и поклонились ему еще раз. Они понимали, что их ждет нелегкая задача, но они были полны решимости справиться с ней.
Путь назад к Лесному жителю занял меньше времени, ведь теперь дети ориентировались по едва заметным приметам, оставленным на обратном пути. Войдя на поляну, они увидели Лесного жителя, сидящего у костра. Его лицо озарилось улыбкой, когда он их увидел.
Вы вернулись, - сказал он, его голос был полон теплоты. - И как прошло ваше путешествие?
Дети, перебивая друг друга, рассказали ему о встрече с Хранителем Дуба, о пройденных испытаниях и полученном благословении. Лесной житель внимательно слушал их, изредка кивая головой.
Вы достойно справились, - сказал он, когда они закончили. - Но это лишь первый шаг на вашем пути. Теперь вам предстоит решить, как вы будете доносить послание леса до людей.
Дети задумались. Они понимали, что выйти из леса и рассказать людям о своем предназначении будет самым сложным испытанием. Ведь как люди, живущие вдали от природы, отреагируют на их рассказ о говорящих животных, исцеляющих руках и светящихся желудях?
Не стоит торопиться, - сказал Лесной житель, словно читая их мысли. - Для начала, вам нужно подготовиться. Лес даст вам знания и силы, которые помогут вам общаться с людьми.
Следующие месяцы дети провели, углубляя свои способности. Они научились понимать человеческие эмоции, читать мысли и даже немного влиять на них. Лесной житель учил их истории людей, их культуре и хрупкой связи с природой, которую они почти утратили.
Наконец, настал день, когда Лесной житель объявил, что они готовы.
Помните, - сказал он, его взгляд был серьезным. - Люди могут не поверить вам. Будьте готовы к насмешкам, недоверию, а возможно, и опасности. Но не отступайте. Ваше послание слишком важно, чтобы его игнорировать.
Дети пообещали ему, что не сдадутся. Они понимали всю тяжесть предстоящей задачи, но теперь у них были не только знания и сила, но и вера в себя и в предназначение, возложенное на них лесом.
С щемящей тоской в груди, они попрощались с Лесным жителем и тем волшебным миром, ставшим им домом. Сжимая в руках светящиеся желуди – символ их связи с природой, они шагнули из леса, навстречу миру людей, полные решимости исцелить не только больную землю, но и забытые людьми сердца.
Продолжение следует...
На самом деле книга вышла ещё в октябре прошлого года. И вышла она только в электронном виде. Но, блин, как же я сейчас счастлива!
С писательством до прошлого года меня связывали только школьные сочинения и любовь к чтению, которая передалась от родителей. Но случилось неприятное — выгорание. Пять лет учёбы, семь лет работы — и по причине здоровья мне стала недоступна моя любимая профессия. Ещё четыре года мытарств по околопрофессиональной сфере, и я была опустошена. Спасибо мужу и семье: они поддержали моё желание уйти с работы и отдохнуть, подумать. Однако я не могу просто сидеть без дела, пожилому записалась на писательские курсы и... Написала книгу!)
Чёрт возьми, я горжусь собой. Как много вы знаете людей, которые говорят: "я хочу написать книгу"? А сколько из них довели дело до конца? Как же мне приятно оказаться среди тех, кто смог это сделать!
И вот я продолжаю бороться с синдромом самозванца и рассказываю вам о содеянном.
Почему сейчас, а не в октябре? Потому что я закончила шлифовать книгу, и теперь готова представить её на всеобщее обозрение!
Жанр: фантастика, антиутопия, триллер
Аннотация:
Санкт-Петербург. Недалекое будущее. Пять лет мир страдает от Глобальной катастрофы, названной Сломом. Ежедневно сотни людей ломаются и убивают всех вокруг себя. Падают самолеты, сходят с рельс поезда, горят города.
Посреди разрухи — молодая девушка, страдающая от амнезии. Весь мир желает её смерти, и она хочет знать — почему.
Вы здесь найдёте:
— глобальная катастрофа, поразившая весь мир;
— путешествие по погибающему Санкт-Петербургу;
— эпидемия, заставляющая людей убивать друг друга (без зомби!);
— карантин по всему миру;
— потрясающая история дружбы;
— нежная любовная линия, где одного из героев хочет убить весь мир;
— тема самопожертвования, отсутствия любви от родителей, зависимости от чужого мнения и потери собственного я.
Я в тг https://t.me/knizhnikus (и пусть на Пикабу не любят ссылки на тг, но я сейчас слишком счастлива, чтобы думать об этом)
Всем прюветы! )))
Киберпанк — один из моих любимых жанров, как в фильмах, так и в книгах. Классика жанра Уильяма Гибсона я прочитала от корки до корки все произведения. Фильмов пересмотрела множество. Столько, что названий уже и не помню, кроме "Бегущего по лезвию") Я поклонница классического киберпанка. Ночь, дождь, азиатский гигаполис, огромные неоновые рекламы. Узенькая улица трущоб, где среди лавчонок, торгующих электронной нелегальщиной, находится крошечное уличное кафе. Главный герой, сидя на улице перед стойкой, ест ароматный обжигающий рамен, и посматривает на громадный небоскрёб Корпорации Зла в центре города. На крыше которого через пару часов своей верной катаной эпохи Эдо будет мочить полчища злых киборгов под проливным дождём)
Этот рассказ не про этот избитый штамп, конечно же, но сеттинг тот же — киберпанковый Токио 2100.
Мы работали с ней на кислородной станции, заправляющей орбитальные летательные аппараты и наземные механизмы. Работали недолго, но я считаю это время лучшим, что было со мной в жизни.
Она из тех таинственных, загадочных девушек, познать которых вы не сможете никогда. Это к ним и привлекает одиноких отшельников, таких как я. Это же нас и сводит с ума. Потому что другие девушки кажутся нам слишком пресными и земными, слишком простыми, хотя при этом могут быть и докторами наук.
Всегда, сколько себя не помню, я жил одиночкой. Дитя мегаполиса, киберпанка и компьютерных игр. У меня была крошечная студия на сто пятидесятом этаже высотки в самом центре города, состоящая из крохотной кухоньки, душа и комнатёнки с огромной кроватью и мультимедийной системой на стене. Идеальный траходром для одиночки. Но у меня не было никого, кроме механической кошки.
Каждый вечер я стоял у окна и смотрел на море огней, ощущал звуки вечернего Токио, и сердце наполняла тоска. Я не знал, зачем живу. Утро гнало с кровати, я шлёпал в душ, на скорую руку ел, пил кофе и шёл в просторный лифт, где уже была толпа народа. Рабов, которых город гнал на работу. Мелкие менеджеры, клерки, квалифицированные рабочие. Тусклые лица, пустые глаза под стёклами мультимедиа-очков... Они были мертвы. Таким же был и я. Но нужно работать, чтобы платить даже за такой непритязательный комфорт.
Потом час езды в сабвее под надсадный вой рекламы, ещё полчаса на автобусе, и вот кислородная станция. Огромные ангары с установками сжижения и рядами больших и маленьких синих баллонов. Сбоку устроена небольшая площадка для заправки суборбитальных транспортников. Работа несложная. Я погрузчиком вывозил ёмкости с кислородом на улицу и грузил их в автомобили. Два часа работы, полчаса отдыха. Да и в рабочее время, пока нет машины, можно отвлечься в комнате отдыха, посмотреть фильм или послушать музыку. Народу здесь работало мало. И все они были как роботы. Малоразговорчивые и тусклые одиночки.
А потом появилась она. Яркая, красивая, живая. Она громко смеялась и пела песни, о чём-то мило щебетала и при разговоре брала меня за руку, сокращая расстояние между нами до минимума и уничтожая личное пространство. То, чем дорожил я и подобные мне винтики системы. Долгими ночами я лежал без сна и чувствовал, что не могу жить без неё. Она вторглась в мой мир и взорвала к чертям, развеяла по ветру всё, чем я дорожил. Я не мог более играть в игры. В каждом персонаже я видел её. Я плакал и ничуть не стыдился этих слёз. Они сделали меня человеком.
Набравшись смелости, я как-то пригласил её в уличный ресторанчик. Мы уплетали рамен, сидя у прилавка под навесом, и смотрели, как дождь размывает перспективу и глушит звуки. Мы были одни. Весь мир вокруг исчез. Я смотрел в её глаза. Они казались тёмными и бездонными. Она была как богиня. Вечно юная. Вечно желанная... Вечно живая...
Потом был горячий и безумный секс на моей кровати. Мы лежали разгорячённые и молчали. Слова были излишни. Утром в обнимку стояли у окна и смотрели на восходящее из-за небоскрёбов солнце. Я вдруг впервые увидел, что не так уж тёмен и мрачен этот город и этот мир.
Она всегда выдумывала какие-то милые нежданчики, приключения, развлечения. Одним из них была игра, которую мы называли «Найди меня», в которую мы играли в свободное время. Она на виртуальной карте ставила отметки, а я в реальной жизни должен был искать знаки на местности, которые указывали бы, где она находится сейчас.
В основном это были надписи маркером на стенах или столбах, либо вывески и витрины магазинов, архаичные бумажные объявления на досках и тому подобное. Это было весело и интересно. Вы идёте по целой цепочке следов и находите её, сидящую в кафе и мило улыбающуюся вам.
Правду говорят, что счастье не бывает долгим. Скорее, наоборот, коротким. Мы встречались год. А потом она пропала. Совсем. Не пришла на работу, молчал её телефон, в квартире никого не было. Поиски полиции ничего не дали. Мир для меня погрузился во тьму. Я не знал, как дальше жить, не спал ночами, грыз пальцы и долбился головой в подушку, мокрую от слёз. Я опять вернулся в свой тоскливый мир сумрака, и лишь бессчётные дни отмечали мой скорбный путь по этой жизни.
Как-то усталый я ехал с работы и решил немного развеяться, пройти часть пути пешком. Вокруг была привычная жизнь, обычная суета вечернего мегаполиса, высасывающего все силы и взамен не дающего ничего. Неожиданно на углу дома я увидел слабо фосфоресцирующую надпись маркером. Бессмысленный набор букв и цифр. Бессмысленный для любого, но не для меня. Это писала она, совершенно точно. И эта надпись была мне незнакома. Я посмотрел по карте и нашёл место, на которое указывала эта надпись. Пригород. Рабочий квартал, населённый поденщиками и неквалифицированными рабочими.
Я вызвал такси и решил поехать посмотреть что там. Я не смог бы жить дальше, если не разгадал, что всё это значит.
Час езды через пробки, какие-то циклопические транспортные развязки, через дождь, тьму и тусклый свет гигантских голограмм, и вот я на месте. Оживлённая рыночная площадь с торговцами каким-то хламом и уличной едой. Я бездумно толкался в толпе и ничего не находил. Никаких следов её присутствия, никаких знаков и надписей. Но всё же что-то здесь во всём этом было. Я чувствовал это. Это место выглядело таким же живым и ярким, как и она. Она была здесь. Она плоть от плоти этого странного мира.
Потом я нашёл старую мешковину, прибитую к стенке одиноко стоящей лавчонки с какой-то полузаконной электронной мелочью. И на этой мешковине было написано, как она безумно любит меня, как она не может жить без меня. Но её время пришло, и жизнь закончена.
Я не понял, что это значит. Слёзы навернулись на мои глаза, а сердце отяжелело. Ещё там был знак. Последний. И он указывал на соседнюю с рынком улицу. Там я и нашёл её. В куче электронного хлама. Она лежала, и по её красивому мёртвому лицу текли капли дождя. Такие же, как слёзы на моих щеках.
Она была киборгом. Кто ж виноват, что сейчас машины более человечные, чем люди. На этом можно было бы и поставить точку. Потому что мир для меня более не имеет смысла. Так же, как и моя ничтожная жизнь.
первая часть тут
Глава 6. Первая загадка
Когда-то наш вид собирался победить саму смерть, мы хотели построить вечную процветающую утопию. Только представьте себе этот мир: после дематериализации сознания ваша жизнь продолжается снова и снова, вы просто меняете тела и вкушаете мирские плоды, пока они вам не наскучат. А потом вы можете выбрать перерождение, полностью изменить себя и избавиться от груза воспоминаний. Или вы можете отправиться в энергетический рай, в реальность, которая наполнена живой энергией. В конечном счёте, мы думали даже над тем, что кто-то захочет забвения, и ему нужно будет предоставить красивый и безболезненный выход. Например это могло быть слиянием с другими сущностями или блаженное угасание.
Но мы успели сделать только первый шаг, и наш энергетический рай и технология перерождения остались только мечтой. Теперь мы жалкие остатки со скромными возможностями и ресурсами. Чтобы начать всё заново нам потребуется захватить власть над целой планетой и столетиями направлять усилия этого общества в одно русло — в изучение теоретической физики. А ещё нам потребовалось бы найти и потратить кучу элемента Вальмана-Штрасса, провести опасные эксперименты и привлечь внимание Вселенского комитета и других акул из глубокого космоса. Наверное, когда-нибудь я попробую ступить на этот путь из-за отчаяния, но пока страх перевешивал всё остальное.
Я живу с проклятием бессмертия и с тревогой думаю над будущем. Если бы не Сюзанна и Ребекка, я бы, наверное, сошёл с ума, ибо одиночество это яд для разума. Но на какие муки я их обрёк? Они ведь совсем молоды и не понимают того, что их ждёт. А ведь они ещё и женщины! А что если у них заиграет материнский инстинкт? Им придётся наблюдать за тем, как стареют и умирают их собственные дети. А если они попросят сделать их бессмертными? Это же цепная реакция, я стану кем-то вроде графа Дракулы, который был прародителем рода вампиров. Кто-то может сказать, что в этом нет ничего плохого, но я уже боюсь последствий. Фактически я буду ответственен за то, что натворит будущий клан, которым я не смогу управлять. Уж извините, но я немного знаю как устроено человеческое общество, и понимаю, что потомки будут думать о своём сохранении и процветании. В конечном счёте они начнут бороться за власть и выживание организации, а для этого нужно принимать в свои ряды новых членов. Вот это как раз и будет то, чего так боялся комитет.
Всё! С нытьём закончили, возвращаемся к делу. Наступило ужасное утро непонятного дня. Состояние было таким невнятным, что я решительно не понимал, что произошло прошлой ночью. Я открыл глаза, но ничего не изменилось. Я хотел позвать на помощь, но опять ничего не получилось — раздались какие-то непонятные звуки и бульканье. Потом я наконец додумался поднять голову из тарелки с салатом, который уже пустил сок.
— Чёрт! Сюз! Ребекка! Почему я опять ничего не вижу! — озадачился я.
— Сними повязку, Эдмон, — раздался голос Ребекки в моей голове.
— О, спасибки! — я убрал с глаз бинты и попытался разглядеть комнату, в которой находился. — Странно… В одном глазу мутнее, чем обычно.
— Ты после операции, тебе пересадили донорский.
— Так вот почему у меня так голова раскалывается. Это отходняк от наркоза! Одна загадка решена. А что у меня в тарелке? Очень похоже на салат с курочкой.
— Это был наш крокодильчик Данди, он опять цапнул твои штаны, и ты в жару гнева пристрелил его из Магнума 44 калибра.
— Ну, что могу сказать? Я разочарован таким неоригинальным вкусом. А давайте заведём страуса?! Я слышал, что у них самые огроменные яйца.
— Не надо! Они могут прибить человека одним ударом ноги!
— А кенгуру?
— Они боксируют так, что мало не покажется. Всё, что родилось в Австралии, должно остаться в Австралии. Предлагаю взять колибри, они милые, красивые и забавные.
— Да… Не плохой выбор…
— Эдмон! Я уже чувствую, как ты хочешь попробовать их на вкус!
— Их мясо должно быть очень нежным! Возьмём сразу десяток, устроим им дивный сад с растениями и гнёздами. Обещаю, что съем только одну. Ну максимум три, если будут очень вкусными.
— Ну, зная тебя, можно сказать, что это уже большое достижение.
Кажется мы находились на моём космическом корабле и где-то на земной орбите (точнее сказать, это была очередная версия Земли в очередной параллельной реальности). Космический корабль звучит гордо, но как я уже говорил в самом начале, наш вид не успел довести эту технологию до высокого уровня. Потом, после геноцида, мы бродили с Рэдом по мирам второго эшелона, у которых дела были ещё хуже. Поэтому пришлось ремонтировать и копировать то, что уже было под рукой. В какой-то момент мой кузен угнал армейскую посудину одного продвинутого тоталитарного режима (ему нравилась его огневая мощь), а я так привык к этой тачке, что решил использовать её до самого конца. Всё-таки это было напоминание о родном доме. Наверное, в этом были все мои проблемы, я не мог отпустить прошлое также легко как Рэд. Вот он мог запросто сжечь все мосты за собой, он осознавал себя как уникальную сущность над вселенной, для него весь мир — это игрушка, созданная исключительно для его развлечения.
Издали наш корабль походил на гигантского спрута с солнечными панелями, хаотично расположенными отсеками, ядром генератора и роборуками манипуляторами. В “стоячем” режиме он раскладывался на составные части, а во время путешествий всё упаковывалось в компактный шар и защищалось энергетическим барьером. Стыдно сказать, но гравитация была только в кухонном отсеке. Гравипол — дорогая игрушка, которая жрёт много энергии, и для её установки на нашу посудину потребовался мастер с золотыми руками. Но вот на панорамные иллюминаторы я не пожадничал, уж больно они были красивые.
Я подошёл к “окну” и присмотрелся к планете — половина континентов была покрыта пустынями.
— М-да… — вздохнул я. — Чувствую, что мы не увидим там процветающие цивилизации…
В комнату вошла Сюзанна.
— Зацените штуковину! — после перестрелки с бандюками Рэда она потеряла кисть, и теперь весело размахивала крюком вместо неё. — Я настоящий пират!
— Вот это жуть! Я в прикольном смысле этого слова.
— Не волнуйся, я сделала съёмный киберпротез. Я теперь вообще трансформер! — убрала крюк и нацепила модель, которая была похожа на обыкновенную человеческую руку, её лишь немного выдавал оттенок кожи и специфическая моторика пальцев.
К сожалению, человеческие тела страдали плохой ремонтопригодностью, их приходилось восстанавливать киберимплантами, а не лечить в полном смысле этого слова. Но это гораздо круче, чем быть диплокроном с планеты Фаеркриз, где каждая взрослая особь носит в себе выводок, и если она получает сильную рану, то её организм просто взрывается, а так называемые детки по-быстрому сжирают носителя и расплываются по океану. Не сочтите за расизм, но ничего лучше гуманоидов вселенная не придумала!
Сюзанна тоже подошла к окошку и включила на нём лазерную проекцию, ей не терпелось как можно быстрее перейти к делу и потенциальной заварушке.
— На этой планете творится странная ерунда.
— А разве ерунда может быть не странной?
— Тогда назовём её загадочной. Так вот! Раньше здесь была высокоразвитая цивилизация, но теперь её города брошены на произвол судьбы. Никаких следов войны и хаоса. Никакого мусора на улицах, никаких баррикад, следов взрывов и человеческих останков. Их просто бросили.
— Ух, какая интрига!
— Это ещё не всё. Люди исчезли, а роботы нет! Целая армия примитивных роботов перекапывает землю на континентах, они добывают металлы и редкоземельные элементы, обрабатывают их на заводах и отправляют в один центр, находящийся в середине Евразии.
— А кто их ремонтирует и производит?
— Рядом с тем центром полно автоматизированных заводов. Я отправляла туда разведывательные дроны, и они успели заметить только роботов.
— Успели?
— Их сбили системы ПВО. Там есть боевые машины.
— Действительно загадочно. Куда им столько металла и прочего сырья? Они там что, пирамиды складывают?
— Складывают, но не из металла, а из грунта и скальных пород. Роботы копают циклопические катакомбы, в которые уже сейчас можно поместить несколько мегаполисов. Из одних тоннелей выносят почву, в другие заносят металлы и ископаемое топливо. Судя по сканерам энергии там творится что-то грандиозное. Извиняюсь за туфталогию, — оговорилась она, — но в центре этого центра находятся ускорители частиц и генераторы на основе элемента Вальмана-Штрасса. И судя по тем координатам, что ты получил из устройства Рэда, приёмник находится именно там.
— Один из приёмников, — грустно уточнил я.
Эх, как вы могли догадаться, с Рэдом не бывает просто, когда мы обработали сигналы с его устройства, то обнаружили, что существует два адресата в двух разных мирах. Сами понимаете, какие тут могли быть расклады. Возможно в обоих мирах существовали свои автономные машины судного дня. Возможно даже то, что если обезвредить одну, то активируется другое. От моего кузена можно было ждать всего чего угодно. Но всё-таки оставалась надежда на хороший исход, вряд ли он соорудил банальную бомбу, вирус или нанооружие. Подобные штуки могли навредить многим мирам, но они не представляли угрозу для мультивселенной. Если же Рэд действительно собрался изменить ход истории, если ему нужен был максимальный масштаб, то это должно было быть чем-то хитрым и сложным. Скорей всего, в каждом мире была только часть замысла, и чтобы остановить Рэда, мне нужно было увидеть картину целиком.
Сюзанна показала снимки центра с дронов-шпионов и указала на одну странную точку.
— Вот тут располагается один из входов в подземное царство.
— Минуточку! — пригляделся я к фотографиям и увидел странное здание. — Какое чудовище могло совершить такое преступление! Вы только посмотрите! Снизу это Австрийская крепость Хоэнзальцбург, но внутри стен стоят соборы Гауди и Святого Вита!
— Ауди? — переспросила Сюзанна. — Или Гауда, как сыр?
— Нет! Гауди — это архитектор! Эти два собора выполнены в Готическом стиле! А крепость в Романском!
— А не пофиг ли?
— Ну, в принципе да, аргумент... А замок обитаем?
— Может быть, но вокруг него полно пыли. Я пробовала установить радиоконтакт, но мне никто не ответил. Судя по сканерам, под замком расположен тоннель, ведущий в главный бункер, откуда можно попасть к машине судного дня.
— А системы ПВО и злобная армия роботов-убийц?
— Замок расположен на самом краю, вся бурная деятельность идёт южнее, а с севера только голая пустыня, камни и помойка — там лежат какие-то большие непонятные корпуса то ли кораблей, то ли военной техники. К сожалению, сам замок находится в зоне действия ПВО, и к нему можно подобраться только хитрым способом — с помощью ног.
— Звучит как чётко продуманный план. Я думаю мы можем взять штурмовик, ты сядешь за орудие, а я за штурвал, мы полетим на сверхнизкой высоте и, так сказать, прощупаем обстановку. Ребекка, присмотришь за кораблём?
Ребекка нежно схватила мои импланты в голове и воспользовалась голосовыми связками:
— Ну, конечно, дорогой!
Я, естественно, не сопротивлялся, потому что это весьма романтично, когда две энергетические сущности так тесно соприкасаются друг с другом. В нашем корабле были предусмотрены специальные приборы, позволяющие управлять им, когда мы находились в состоянии без тела. Я мог спокойно оставить посудину на орбите, а сам спуститься с Сюзанной ради весёлых приключений. Ах да, мы же ещё мир спасали. В этот раз я не особо наряжался и даже согласился надеть джинсы. Зато мы взяли самый классный штурмовик из имеющихся, в отличие от всех остальных он был красным. Не помню где мы его достали, но сразу было понятно, что вещь крутая.
Глава 7. Хороший гость - хорошо прожаренный гость
Как только мы спустились на околоземную орбиту, то получили первый гостинец — среагировала космическая система обороны и по нам запустили противоспутниковую ракету. Видимо, после запуска наших дронов-шпионов хозяева планеты стали искать гостей и были начеку. Вначале я усмехнулся — подумаешь, одна сверхзвуковая ракетка! Я мог сбить её на подлёте лазерами. А потом сканеры сказали, что внутри целая ядерная боеголовка, от взрыва которой могло задеть и наш корабль. Пришлось постыдно спасаться бегством и лететь в обратную сторону.
— Ну ок, враждебная планета! — сказал я. — Первый раунд ты выиграла, но я ведь могу набрать сверхскорость! — на самом деле я никому не советую превышать гиперзвуковую скорость в плотных слоях атмосферы, чем выше плотность воздуха, тем больше выделения тепла, а энергетический щит у маломощного штурмовика не всесильный.
Я хорошенько разогнался и снова влетел в околоземную орбиту, и в этот раз средства обороны запустили целую дюжину ракет в нашу сторону. Кому-то было не жалко тратить на нас атомные бомбы! Они же стоят уйму денег! Признаю, что я решил не рисковать, и снова удрал наверх. Ракетки оказались хорошими и загнали меня далеко в глубокий космос, прежде чем взорваться. Несмотря на расстояние, осколки и излучение всё равно задели штурмовик, что говорило о большой мощности зарядов.
В дело вмешалась Сюзанна, сидящая сверху.
— Может того самого? Зайдём через Южный полюс? Обычно у людей там самая жидкая система ПВО. А потом будем лететь на сверхмалой высоте, чтобы скрыться от радаров.
— Хороший шаг. Но перед этим предлагаю сделать отвлекающий манёвр. Ребекка! — я вызвал главный корабль по спецлинии. — Сбрось какой-нибудь балласт, пожалуйста. Нам нужно обмануть местную систему ПВО.
Если бы я знал, что она собирается сбросить отсек с модной одеждой, я бы ей этого не позволил! Но таки меня не спрашивали, и куча гиперзвуковых ракет отправилась на уничтожение не менее дорогих шмоток (помимо всего прочего, там были одёжки короля Людовика и доспехи Генриха VIII!), а мы следом нырнули на полной скорости в сторону Антарктиды. Ракетного обстрела всё равно не удалось избежать, но мы выиграли время, смогли спуститься вниз и стали невидимыми для радаров и прочих средств обнаружения.
Путешествие затягивалось, мы летели на скромной высоте и поэтому огибали земной глобус по его поверхности. Зато успели оценить бескрайние просторы мирового океана, встретили перелётных гусей и слегка вздремнули. Хорошо, что у штурмовика был автопилот, и нас было двое, и поэтому мы могли хоть как-то развлечься. Ради конспирации мы пролетели от одного полюса к другому, а потом зашли в центр Евразии через Арктику. На континенте нас встретили вражеские зенитки и истребители. Мы мчались на максимально возможной скорости, и позади штурмовика оставался красивый фейерверк из взрывов и трассирующих пуль. Я летел ломаными кривыми, чтобы скрыть конечную цель маршрута и нам вроде бы это удалось. Или в том районе просто не было нужной авиации и средств ПВО. Перед центральной зоной наступило затишье, мы, наконец, приблизились к замку Хоэнзальцбург.
Штурмовик завис над пустынной местностью — на горизонте виднелись силуэты крепости, в воздухе царила подозрительная тишина. У меня проснулась паранойя, и я стал внимательно разглядывать показания сканеров. Сюзанна попробовала добавить капельку оптимизма и сказала.
— Вроде бы всё спокойно.
— Если только не смотреть на датчики шумов и инфракрасного излучения. Под нами находятся какие-то тёплые потоки материи. Они движутся к нам с двух сторон, зажимая в клещи.
— Но раз они подземные, то значит нас не касаются.
— Эм... а теперь они уже наземные.
Я навёл прицел и стал высматривать надвигающуюся угрозу. Вначале появились столбы пыли, а потом они — целая армада танков, самоходной артиллерии, бронетранспортёров, боевых машин пехоты и ракетных комплексов. Техника из двадцать первого века, простая, дешёвая, но весьма грозная. Они вышли из катакомб и теперь надвигались на нас сразу с двух сторон — два широких фронта, идеальное построение и ровные ряды. Не успел я удивиться, как показались сверхскоростные истребители и сразу выпустили по нам ракеты. Боеприпасов они не жалели и стреляли словно заградительным огнём, небо вокруг нас покрылось огненными тучами и дымом. Я не мог улететь с поля боя — пролететь через облако осколков на большой скорости было слишком опасно, и потому я метался над бронетехникой, с переменным успехом уворачиваясь от ударов. Пока энергетический щит выдерживал нагрузку, но у противника был огромный численный перевес, который медленно, но верно подтачивал наши энергетические ресурсы. В этой суматохе я даже не заметил одну странность, про которую упомянула Сюзанна.
— Это две вражеские армии!
— Что?!
— Они уничтожают друг друга!
Это было небольшое облегчение — мы были не единственной мишенью для участников войнушки, но каждая из сторон всё-таки тоже считала нас особо опасным врагом.
У штурмовика было полное техническое превосходство, каждый выстрел нашего лазера сбивал как минимум один истребитель, наши ракетки взрывались с огромной мощностью и задевали даже наземный транспорт. Уклоняясь от ракет класса воздух-воздух я спустился вниз, поближе к танкам, и позволил Сюзанне расчистить небо. К моему удивлению, это заняло достаточно много времени, щит стал работать в полсилы и пропускать некоторые удары, которые пока оказались лёгким пощипыванием прочного корпуса. Но всё хорошее быстро заканчивается. По нам выпустили что-то адски мощное, оно пробило щит и повредило двигатель штурмовика. Пространство вокруг нас было ещё довольно сильно загажено взрывами и столбами дыма, но я таки рискнул и включил гиперзвук, чтобы наконец убраться с вечеринки. Мы пролетели примерно десять километров, а потом бедный штурмовик почувствовал себя совсем плохо и спланировал вниз. Мы почти долетели до территории, которую Сюзанна недавно назвала жестяной помойкой.
Я вздохнул с облегчением.
— Хуф, это конечно было весело, но воздушный бой не должен длиться так долго! Это изматывающее испытание.
— Эдмон!
— Что?
— Так ещё ничего и не закончилось! Я смотрю в прицел и вижу, что к нам приближаются танки. Одна армия уничтожила другую, и теперь отправляется добивать нас.
— Чего ждёшь?! Стреляй по ним!
— Тогда мы засветим нашу позицию, и по нам откроет огонь артиллерия.
— Так, погодь! Сейчас что-нибудь придумаю. — я ударил по приборной панели и двигатель выдохнул немного огня, мы сдвинулись с места на тридцать метров и опять застряли. — Кажется наша тачка ещё не совсем сдохла. Стреляй по моей команде по всему, что движется, а потом резко останавливайся. Давай, Сюзанна, жги!
Она выпустила пачку ракет по всему тому, что есть на горизонте, и потом я снова изо всех сил ударил по приборной панели, мы прыгнули на целых пятьдесят метров вперёд и уже через пару секунд рядом с нами прогремели взрывы снарядов от самоходной артиллерии. К счастью, стреляли они довольно метко, именно в то, самое место, где мы находились минуту тому назад. Мой манёвр был чертовски гениален, но бесполезен, несмотря на то, что Сюзанна подбила кучу танков, вместо них показались новые. Она уничтожила их тоже, мы снова прыгнули вперёд, но уже в последний раз. Артиллерия открыла огонь по площадям, и нас основательно задело. Штурмовик окончательно сдох, мы в спешке собрали самое необходимое для выживания и выбрались наружу. Интуиция подсказывала, что нужно изо всех сил бежать в сторону железной помойки и искать там укрытие.
Мы углубились, наверное, на целый километр, вокруг нас были сожжённые истребители, ударные вертолёты, примитивные боевые космические корабли, шаттлы, ступени межконтинентальных ракет и просто горы уничтоженных танков. Потом мы услышали звуки вертолётов, это был сигнал к тому, что пора спрятаться. Конечно, можно было выбрать первый попавшийся пустой танк или бронетранспортёр, но я предпочёл остов стратегического бомбардировщика, который лежал на куче мусора, и поэтому его нос возвышался над местностью. На мой взгляд это был хороший наблюдательный пункт. Мы пролезли через дыры в фюзеляже, пробрались через мусор и добрались до кабины пилотов. Я вытер платочком многолетнюю пыль и снова сел в командирское кресло.
— Эх, хорошая была махина, Сюзанна! Это ведь настоящий B-52!
Сюзанна присела ко мне на коленки.
— Что будем делать?
— Любоваться живописными окрестностями.
— Тогда держи бинокль.
Я взял игрушку в руки и стал смотреть в сторону замка, откуда наступала армия неизвестного и странного противника.
— Ну да, они идут по следу, танки заехали на территорию помойки... Ой, они выбросили десант с бронетранспортёров, это какие-то человекоподобные роботы с импульсными винтовками.
— И с красными линиями на груди?
— Как ты догадалась?!
— Вертолёты сбрасывают таких же бойцов.
Я опустил бинокль и увидел, что на территории помойки уже кружили вертолёты Ми-35 и сбрасывали этих самых железных солдат. Они разбили местность вокруг нас на квадратные сектора по километру и начали методичную проверку.
— Кажется нам конец, — спокойно сказала Сюзанна, — будем отстреливаться до победного? Устроим им партизанскую войну?
— Тебе бы лишь бы пострелять! Это конечно круто, но мы тут по делу.
— Есть какой-нибудь хитрый план?
— А это хорошая идея.
— Какая?
— Начать думать над новым планом. Я вот смотрю на всю эту ерунду и чувствую что-то знакомое.
— Да неужели?
— Всё это имеет смысл только в том случае, если было сделано по приколу.
— Разве?
— Я про то, что случилось перед замком. Это была большая арена. Высокие соборы замка это ВИП-ложа и хорошая точка для наблюдения. Кто-то собрал две армии друг перед другом и утилизировал их самым красочным способом.
— То есть мы оказались в нужном месте и в нужное время?
— Ну с нами это постоянно происходит, поэтому тут нет ничего удивительного. Или кто-то захотел совместить приятное с полезным. Он решил запустить приготовленные игрушки, чтобы сцапать нас.
— Точно! Он решил устроить убойную шоу с нашим участием.
— Ага, всё складывается.
— Только что это нам даёт?
— На первый взгляд ничего. Но с другой стороны, теперь мы точно знаем, что там в замке есть настоящий живой человек, который командует всеми этими роботами. Мы немного поняли его психологию и знаем, что он в силах нам помочь.
— Но я пробовала выйти с ним на связь и не получила никакого ответа.
— Ну значит настал мой черёд попробовать! Мы ведь захватили универсальный коммуникатор?
— Первым делом взяла! Вот держи.
У женщин столько тайников в одежде! В общем, я взял трубку и стал посылать радиосообщение в самом простом формате, чтобы его точно перехватили и перевели.
— Отличное было представление! — сказал я на самом популярном диалекте эпохи 21 века. — Надеюсь вы всё записали на видео? Хотелось бы глянуть на это со стороны.
Никто не ответил, и тогда я продолжил:
— Я знаю, что вы меня слышите, эти танки не могли оказаться там случайно, их должен был вывести человек, чтобы устроить представление. Вряд ли это были роботы или автоматическая система обороны.
— И что с того? — в эфире появился холодный властный голос.
— Ваши игрушки нас скоро убьют.
— Не надо было вторгаться в частную территорию.
— Позвольте нам уйти.
— У меня много дел. Вам есть, что мне сказать по существу?
— В ваших краях должен был появляться один знатный проходимец в белоснежном костюме, блондин с короткой стрижкой, мог представиться как Рэдмонд или Рэд, по натуре лживый двуличный бандит-террорист-анархист, который мог развести вас на какую-нибудь дичь. Я могу многое что про него рассказать.
— Говорите.
— При личной встречи. Я бы хотел увидеться с вами с глазу на глаз.
— Что вы ещё можете мне предложить?
— Помощь в борьбе с ним.
— Хм.
— Я бы не хотел вас торопить, но ваши солдатики уже готовятся расстрелять наше убежище из гранатомётов и импульсных винтовок.
— Хорошо, думаю один раз можно нарушить распорядок дня. — роботы остановились. — Ждите, мои помощники прибудут к вам в пределах шести минут, они будут лететь на источник радиосигнала.
— Но тут уже есть ваши вертолёты?
— Нет, я их всех запланировал отправить на свалку ровно к обеду, а на моих часах уже 11:55.
— Понял, спорить не буду, я вижу вы любите пунктуальность и исполнительность.
— Этот мир живёт планами, мистер, и вы должны заставлять других людей следовать своему плану, чтобы не быть частью чужого.
Ровно в 12:00 роботы-солдатики, танчики и вертолётики взорвались изнутри. Военная возня резко закончилась тишиной. Потом ещё через две минуты на свалку рядом с нами прилетел аэромобиль — судно на воздушной подушке, стилизованное под чёрный лимузин. Оттуда выплыли небольшие роботы, тоже на аэроподвеске, и предложили зайти внутрь. Выглядели они немного забавно: летающие коробки с клешнями, которые кто-то нарядил в костюмчики дворецких, а сверху прикрепил декоративные шляпки-цилиндры. Ну как мы мог ли устоять, конечно же мы зашли внутрь.
Глава 8. Райтфолл
Судя по убранству лимузина, хозяин замка знал чего хочет — он просто брал это, и его не волновало, что подумают другие. Например, в его аэромобиле эскорт класса был мини-бар с кофемашиной, но холодильник для льда и сливок отсутствовал! Видимо таинственный хозяин любил крепкие вещи без примесей. Сиденья были из прочной кожи и ужасно скрипели, но кондиционер работал просто прекрасно и бесшумно. Как я мог заметить, на этой планете хорошо изучили аэродинамику.
Мы подлетели к собору святого Вита и чуть не влетели в витраж, но это оказались автоматические ворота, ведущие в гараж. Роботы-прислужники любезно открыли двери аэромобиля, а один из них даже сделал поклон и указал клешнями в сторону парадной двери.
— Мистер Райтфолл ждёт вас в обеденном зале, — сказал он мягким и почти извиняющимся голосом.
— Дорогу подскажешь? — ответил я.
— Да, сэр.
Я присмотрелся к роботу и разглядел у него на бейджик на пиджаке имя Лео.
— А ты хороший малый, Лео.
— Спасибо, сэр, никто не хвалил меня последние шестьдесят три года восемь месяцев и три дня.
— А сколько тебе лет?
— Шестьдесят три года восемь месяцев и три дня.
Робот повернулся ко мне спиной и плавно поплыл в сторону дубовой двери. Мы прошлись через пару коридоров и мельком глянули на старинные приблуды замка: рыцарские доспехи, гербы, огромные картины, камины, в которые прислужники подкладывали поленья, куча декоративных серебряных вставок и линий на стенах, бежевые обои и многоярусные люстры, состоящие из свечек. Словно музей какой-то. Лео открыл перед нами трёхметровые двери, но сам побоялся зайти внутрь. Мы с Сюзанной проследовали в просторное помещение размером с футбольное поле, нас ждали три подготовленных места за столом и роботы-охранники, пытающиеся быть частью интерьера — некоторые парили над люстрой, другие находились между рыцарскими доспехами вдоль стен, их орудия были направлены прямо нас, а глаза-объективы следили за каждым нашим движением. Потом я опустил голову вниз и обнаружил, что чуть не угодил в лапы чудовища, лежащего на полу.
— Тарантул! — крикнул я от испуга и прыгнул на ручки к Сюзанне.
Пару лет тому назад у нас был небольшой эксцесс с биологическим оружием, в результате которого моё тело сожрали гигантские пауки, после чего у меня появилась арахнофобия (боязнь пауков), которая очень медленно выветривалась из моего разума.
— Эм, нет, — ответила Сюзанна, — это скорпион.
— А! Всего лишь! — я спустился на грешную землю и раздавил нечестивое создание каблуком. — Получай насекомыш!
В этот момент в комнату вошёл хозяин замка: высокий, худой, бледный, слегка в возрасте, мрачный, с тёмными зубами и с злобным взглядом, человек в испачканном сером (когда-то был белым) лабораторном халате. Из его карманов торчали инструменты, отвёртки, универсальные ключи и компактные плазменные резаки. Хозяин широкими шагами приблизился ко мне и оттолкнул рукой в сторону Сюзанны. Сделал он это так небрежно, словно я был мешком с картошкой. Потом он склонился вниз над тушкой скорпиона и поднял за хвост. Это оказалась механическая игрушка, очень искусная и дорогая вещь.
— Ой, — сказал я, — извините, у меня боязнь пауков.
— Люди... — проворчал хозяин. — От них одни неприятности...
— Разрешите представиться. Я Эдмон Ди Пикман, космический путешественник, — эх, если бы я знал, что буду в гостях, то обязательно бы надел брюки вместо этих противных джинсов.
— Максимилиан Райтфолл. Социальный архитектор девятнадцатого уровня, — грубо сказал собеседник, всё ещё тщательно изучая останки игрушки.
В комнату влетел очередной робот, он был больше своих собратьев-прислужников, но на нём была всё та же одежда дворецкого и цилиндр сверху. Райтфолл обратился к слуге.
— Что ты на это скажешь, Руперт?
Руперт остановился рядом с хозяином, но ничего не произнёс. Райтфолл продолжил.
— Почему от гостей одни неприятности, Руперт? Почему люди вносят хаос в тщательно сбалансированную и гармоничную систему?
Руперт промолчал. Райтфолл говорил с укоризной, и он словно заранее знал, что робот ничего ему не ответит.
— Что, не знаешь ответа, Руперт? Я тоже. Это какая-то непонятная вселенская константа — человеческая глупость.
— Но я с благими намерениями! Благее не придумать, — вмешался я в разговор.
Райтфолл вздохнул, вручил дворецкому останки скорпиончика, а потом указал гостям, то есть нам, на стол.
— Ладно. Перейдём к обеду. Присаживайтесь, скоро Руперт принесёт суп и бефстроганов.
— А можно фуа-гра с икрой и бананы в шоколаде?
— На обед принято есть суп! — рявкнул Райтфолл. — Это полезно для желудка!
— Да? Тогда убедили, я согласен, — искренне ответил я.
— Это хорошо. А то обычно люди упрямы и вечно со мной спорят.
Мы присели, и я стал разглядывать серебряные ложечки с чудной гравировкой, Сюзанна любовалась замысловатой картиной Босха с оргией (или что это вообще такое было? Никогда не понимал его творения) напротив нас, а Райтфолл краем глаза рассматривал руку-протез Сюзанны. Потом к нам залетел Руперт с кастрюлей и принялся разливать куриный супчик.
Когда очередь дошла до тарелки Райтфолла, он опять стал наезжать на бедного робота.
Сура проводила Вермонда взглядом. Некоторое время стояла, прислушиваясь к каждому шороху. Поспешность могла сыграть с ней злую шутку. Убедившись, что Вермонд не вернётся, достала морзефон и набрала на клавиатуре комбинацию символов, отправив сообщение лишь ей одной известному адресату. Хотелось надеяться, что никаких проблем не будет – послание дойдёт до тех, кому адресовано, и не будет перехвачено по пути. От мрачных мыслей Сура пыталась отвлечься, слегка покусывая губы. Иногда сжимала зубы чуть сильнее, но боли себе не причиняла. Нервозность не покидала девушку ни на мгновение. С тех самых пор, как она согласилась на эту авантюру, не было ни дня, чтобы она не думала об ошибках, способных привести к грандиозному провалу. Руки и ноги холодели - неподобающая, непозволительная реакция для выпускницы академии защиты.
Подойдя к окну, Сура распахнула его настежь и стала ждать.
Ожидание затягивалось, что накаляло и без того мрачную обстановку. Мозг генерировал множество омерзительных идей. Паника то и дело поднимала голову. Но наконец к зданию подлетела легковая пассажирская вертушка, из которой к окну протянулся гидравлический переход-лестница, и по нему из салона воздушного судна в комнату перешёл гражданин. Он опёрся ладонью о подоконник и легко спрыгнул на пол, оказавшись возле Лехпахи.
– Наконец-то вы прилетели! Я уже не знала, что и думать, – вполголоса произнесла Сура и улыбнулась. – Здравствуй, Сцай. А где Кейник?
– Уже тут! – вслед за Сцаем в кабинет перебрался мужчина в шапке лётчика с натянутыми на лоб гогглами; вокруг его шеи был обмотан неизменный зелёный шарф.
Мужчина ласково посмотрел на девушку, после чего они крепко обнялись.
– Кейник, я так переживала за тебя. Так переживала! Мы не виделись столько лет! – не сдержала слёз Сура.
– Дети мои, у нас нет времени на слёзы, – произнесла миниатюрная седовласая женщина в коричневом плаще с замысловатой тростью в руках. – Кейник, срочно открой этот сейф в углу.
Спустя десять лет после начала переворота мадам Шторнец оставалась верна себе. Была всё той же деятельной натурой, стремившейся подчинить себе всё и вся. Её слова были не просьбой, но приказом.
Казалось, время над ней не властно, и всё, о чём она способна думать – политические интриги, а судьбы отдельно взятых граждан совершенно её не трогают. Но это было не так. С Сурой их связывало слишком многое. Когда-то эта девчонка должна была стать синквоиром, и, чудо, ее перехватила Кфа́сар Шторнец, по напутствии своей подруги, углядевшей недюжинный потенциал. Это было первое преступление мадам Шторнец во время кризиса, когда контрактники заявили о себе во всю мощь.
– Сура, ну что ты стоишь? – произнесла мадам. - Не хочешь меня обнять?
– Мадам Шторнец!
Её присутствие рядом вселяло надежду. Глядя на женщину, некогда заменившую ей родных, Сура чувствовала себя увереннее.
– Как ты изменилась, моя девочка. Из просто красивой девушки превратилась в настоящую ослепительную женщину, – с гордостью посмотрела пожилая женщина на Суру. – Я теперь с тростью хожу. Года берут свое. Но на приключения я еще готова пойти.
Она мило улыбнулась, стараясь казаться беззаботной.
Сорок шесть лет, да каждый день может быть последним. Какая же я старая! Но я должна! Я должна довести дело до конца. Я еще могу что-то исправить. Дай мне еще годик прожить, еще семьсот тридцать дней. Смогу и точка. Технократия... Главное вернуть технократию.
– Уважаемые биомеханизмы, у нас мало времени, – напомнил Сцай, нарушив стройный поток рассуждений.
Официально утверждалось, что эмоции механоидам не присущи, однако Сцай проявлял их, пусть и в своеобразной форме. Всех граждан он называл «биомеханизмы». Может, шутил. А, может, нет.
Впрочем, так зачастую называли граждан и многие другие механоиды, подчёркивая своё отличие. Называли без малейшей тени и превосходства, и подобострастия, просто утверждая свою особенность, свою непохожесть. Эту непохожесть за многие годы со времён создания первых механоидов особо утверждать уже и не нужно было – с этим все давно смирились. Но так сложилось. Вошло в привычку, а привычка, как известно, вторая натура.
– Я почти разблокировал замок сейфа. Тут очень сложный код, – сообщил Кейник.
Некогда любознательный подросток превратился в отличного пилота и талантливого инженера. Вокруг глаз его уже залегли неглубокие морщины. Неизменным оставалась преданность Кейника партии и его любовь к зелёному шарфу.
Несмотря на возраст, он по-прежнему был холост и наотрез отказывался заводить семью. Не было тех благ, пособий, что давало бы ему уверенность при правлении Контрпартии, что давало бы ему твердую почву под ногами.
– Ты уверен, что никто ничего не заметит? – встревожилась Сура. – Мне с господином Сарпаком ещё работать, и если...
– Конечно уверен! Всё будет шито-крыто, – весело ответил Кейник, стараясь продемонстрировать юношеский задор, присущий ему десять лет назад.
– Знаю, именно поэтому, внук, я тебя и учила всем премудростям твоего отца, – ответила мадам Шторнец.
Партия контрактников созвала очередное заседание.
Огромный янтарный зал вмещал в себя представителей всех подконтрольных префект, министров и чиновников разного ранга. Трибуны на четверть пустовали. Еще пять лет назад они были заполнены до отказа. Контракты, получившие в то время широкое распространение, стали невероятной наживкой для бедных. Но, когда начали беднеть богатые, начался кризис. Противостоять ему никто не мог. Выживали самые хитрые, жестокие, жадные и беспринципные.
– Уважаемые однопартийцы! Во-первых, прошу принять во внимание тот факт, что изгнанные технократы создали объединение гражданских оппозиционеров во главе с мадам Кфа́сар Шторнец. Они угрожают действующей партийной системе гражданской войной. В обществе сложилось мнение, что правящая Контрпартия не справляется со своими обязанностями, что не является правдой, – начал свою речь заместитель главы партии Лаз Гольдер.
– Я не согласен! – перебил выступление господин Сарпак. – И не согласен именно с тем, что в общественном мнении всё – как выразился уважаемый заместитель, – является неправдой! Сейчас объясню – почему. Дело в том, что коррупция очень серьёзно превысила показатели пятилетней давности. Напомню, она возросла на сорок процентов. Немыслимые цифры. И вы об этом знаете. Жители маленьких префект голодают. Им ничего не остаётся, кроме как бежать в более крупные префекты, власти которых ещё в состоянии прокормить население или наладить промышленность, чтобы граждане жили хоть в каком-то достатке. Да и в крупных префектах далеко не всё в порядке. В первую очередь страдает простой народ. И это в наше-то время? Вы об этом молчите, хотя прекрасно знаете о существовании целого вороха проблем. И у меня вопрос к однопартийцам, представляющим промышленность. Что происходит с отраслью? Почему снизилась заработная плата? Почему её не выплачивают рабочим месяцами? Что не так? Ответьте, господин Слэм До Бэр, – обратился к министру Промышленности Сарпак.
– Я боюсь, что вы попали под гипноз так называемого «общественного мнения», господин Сарпак, что недопустимо для партийного деятеля вашего ранга. А вы? Что именно вы сделали, чтобы улучшить ситуацию? Кроме того, Господин Сарпак, вы приходитесь сыном мадам Шторнец, и доверие к вам – как к родственнику главной технократки – подорвано давно, а ваш сын Кейник – под подозрением в антиправительственной деятельности. Ну и в заключение: ваши слова о несостоятельности нашей промышленности являются полным абсурдом, – попытался «выдержать удар» Слэм До Бэр, после чего в зале стал нарастать гул.
– Не валите с больной головы на здоровую! – эмоционально парировал Сарпак. – Я – на минуточку, если вы забыли! – глава Комитета по работе с государственными деятелями и коррупцией. В мои обязанности не входят вопросы промышленности, тем более – улучшение там ситуации. Именно чиновники, неспособные обеспечить нормальную работу своей отрасли, являются объектом для тщательного рассмотрения их деятельности в моём Комитете. Боюсь, господин Слэм До Бэр, вам в очень скором времени придётся отчитаться за свою работу, и, думаю, что выводы моего Комитета для вас будут весьма неутешительны. А ещё, пользуясь случаем, обращаюсь к вам, господин Фарт О Фрай, как к Верховному прокуратору! Считайте моё сегодняшнее выступление сигналом к проверке деятельности министерства Промышленности, и на коррупционную составляющую – тоже. Соответствующее уведомление вы получите от моего Комитета завтра же. У меня есть на это причины.
Слова Сарпака не остались незамеченными. В политических кругах сладкая ложь всегда ценилась в разы выше. Этот случай не был исключением. Правду не любил никто. Лицо Слэм До Бэра от ярости посерело, приобретая тот же оттенок, что и его пепельные реденькие волосы. Он, активно размахивая своими тонкими ручками и ещё больше походя на какую-то уродливую тощую птицу, закричал, выплёвывая слова:
– Предатель! Его Шторнец! Кейник! Тебя самого надо! Я этого так не оставлю!
Заседание грозило перейти в банальную склоку, и Лаз Гольдер вмешался. Ему было очень важно – вернее, не столько ему, сколько господину Теовилю – провести решение, ради которого, собственно, и планировалось сегодняшнее заседание Контрпартии.
– Просьба прекратить эти беспорядки! – попросил заместитель главы Партии контрактников. – Сейчас на повестке дня у нас стоит совершенно другой вопрос. Сегодня военным советом префекты Дальтия было предложено узаконить применение оружия гвардейцами в случае агрессивного поведения технократов и любых оппозиционеров. Это не блажь и не прихоть. Всё это делается в целях предотвращения гражданской войны. Голосуем!
– Они – либо все глупцы, либо – все коррумпированы, – пробормотал Сарпак, проголосовав «против».
Он знал, что такие методы правления приведут к непоправимым последствиям. Политики, дорвавшиеся до власти, на долгое время установят на территории страны диктаторский режим.
Технократы всегда выбирали того, кто умнее всех.
Контрактники выбирают тех, кто наиболее выгоден.
Сарпак смотрел со своей трибуны на однопартийцев. Тех, кто должен был смотреть с ним в одном направлении, быть единомышленником и продвигать идеи, приводящие к расцвету общества. Однако, с его глаз давно спала пелена, и он больше не питал иллюзий. Его коллеги давно перестали быть его единомышленниками. С течением времени они превратились в массу зажравшихся морд, проживающих в роскошных апартаментах и дрожащих от страха при мысли, что могут потерять свои богатства. Мысль о жизни в окружении маргиналов приводила чиновников в ярость, а неконтролируемая ярость порождала испуг и взяточничество.
– Большинство однопартийцев проголосовали «за», – подвёл итоги заместитель Лаз Гольдер.
Сарпак с презрением посмотрел на присутствующих, но уловил только ответный взгляд Слэм До Бэра, который ехидно ему улыбнулся, почесывая свой одряхлевший подбородок.
Заседание подошло к концу. Контрактники выходили из зала заседаний, как вдруг, возле одного из выходов образовалось встречное движение – какие-то люди в форме внутренней охраны пытались проникнуть внутрь, расталкивая выходящих чиновников.
Кфа́сар Сарпак, ненадолго задержавшийся в зале, чтобы обговорить условия расследования своего запроса в отношении министерства Промышленности с Фарт О Фраем, заметил этот небольшой переполох. «Шестое чувство» попыталось ему что-то подсказать, но голос этого – очень полезного в некоторых случаях – «подсказчика» тут же забил своими разглагольствованиями Верховный прокуратор.
Господин Фарт О Фрай, как и все толстые люди, очень любил поговорить. На самом деле слово «толстый» к этому гражданину не подходило совершенно! Он был не просто толстым – он был чудовищно огромен. Настолько, что не мог ходить самостоятельно и передвигался при помощи специальной подставки на колёсиках. Его широченная шея сливалась с головой, и лоснилась от пота, который выделялся, даже при самых простых движениях туловища. Эта отвратительная гора мяса и жира, одетая в какую-то непонятного цвета мантию, похожую на дешёвый бархатный халат, что-то втолковывала парламентарию насчёт ответственности при принятии решений и взвешенности при их исполнении.
Сарпак уже был не рад, что занял разговором этого чиновника – которого, ко всему прочему, он совершенно не уважал из-за трусости, глупости и готовности подставить любого ради своей выгоды и безопасности. Но оборвать разговор было, по меньшей мере, невежливо, а тот вцепился в руку сенатора своей потной ладонью и продолжал вещать ничего не значащие слова и фразы.
– Господин Сарпак, простите, что я прерываю ваш разговор с уважаемым Верховным прокуратором, но датчики на пульте охраны показывают, что сейф в вашем кабинете открыт, и открыт – не вашим личным кодом, – произнёс откуда-то сбоку крепкий молодой мужчина в простой форме внутренней охраны тёмно-синего цвета, но с большими золотыми шариками на погонах.
Из-за болтовни Фарт О Фрая парламентарий совершенно не заметил подошедшего к ним генерала Вояджана – министр Правопорядка Контрпартии.
– На каком ещё пульте охраны?! Какой сейф?! – спросил Сарпак, а потом, сообразив, стал возмущаться. – Так что же, генерал, вы становили в моём кабинете какие-то датчики, не поставив меня в известность?! Может, вы мой кабинет ещё и прослушиваете? А может, там ещё и видеонаблюдение имеется?! Что вы себе позволяете? Я что, преступник?
Генерал как-то очень наивно посмотрел на Верховного прокуратора, но тут же собрался и очень самоуверенно ответил:
– Но как же! Было такое распоряжение из прокуратуры.
– Только в интересах дела! Господин Теовиль приказал! – нервно перебирая пальцами, забормотал скороговоркой Фарт О Фрай.
– А как же постановление Парламента? Не припоминаю, чтобы такое решение утверждалось на официальном уровне! – не унимался Сарпак.
– Но ваш кабинет – это служебное помещение... Мы подумали... – мялся Верховный прокуратор, а потом опять невпопад добавил своим неприятным высоким голоском. – Только в интересах дела.
– Господин Сарпак! – перебил всех Вояджан. – Пока мы тут законность выясняем – преступник может скрыться с документами из вашего сейфа. Со мной охрана, пойдём и проверим.
– Хорошо, идём, – смирился Кфа́сар.
Больше он не произнёс ни слова, но мысли бежали лихорадочным потоком. Множество вопросов. Ни одного ответа.
Что за ерунда?! В кабинете же оставалась Сура. Да и подозрительно... Какого чёрта выяснять про якобы вскрытый сейф явился целый министр? Хватило бы и начальника охраны здания Парламента.
Оппозиционеры-технократы искали доклад о местонахождении Верлиона – бывшем правителе времен Партии мира и процветания.
Охота за ним не прекращалась с тех времен, когда он вынужденно покинул свой пост, но Шторнец заинтересовала другая папка, которую она быстро спрятала в свою сумочку. Она не могла поверить, что ее родной сын причастен к тому, что ей удалось выкрасть.
– О, мой друг Верлион, как мне тебя сейчас не хватает, –тихо произнесла мадам Шторнец.
Знала: никто не обратит внимание, что она совершила кражу. Как знала и то, что в очередной раз, технократы пропустят мимо ушей слова сожаления об отсутствии Верлиона.
Гораздо громче произнесла она совсем другое:
– Дорогой внук, сбрей с лица щетину.
– Мадам, я полагаю, что сейчас не время рассуждать об этом, – разумно заметил Кейник и тут же спросил. – Вы ничего не слышите? По-моему, загудел лифт.
– Неужели Сарпак возвращается? Почему так рано? – насторожилась Сура.
– Видимо, заседание закончилось быстрее, чем мы планировали, – предположил Кейник. – Всё, уходим. У нас осталось не более минуты.
– Сура, нам нужно уходить. Не сдавайся, моя девочка, – с волнением проговорила мадам Шторнец.
– Как бы мне хотелось уйти с вами. Но я всё понимаю – нужно оставаться здесь ради нашего общего дела. Рада была вас повидать. Я буду скучать. Уже скучаю, – произнесла Сура, провожая взглядом своих родных и близких.
– Сестрёнка, скоро всё закончится. Обещаю! – махнул на прощание Кейник.
Мадам Шторнец и Сцай с Кейником быстро перешли по гидравлической лестнице в поджидавшую их вертушку. Резко сорвавшись с места, летательный аппарат быстро затерялся между высоток префекты Дальтии, в столичном городе - Миженски.
Что-то пошло не так. Сура это понимала. Сердце колотилось, словно бешеное. Страхи вновь атаковали с удвоенной силой, но внешне Сура оставалась спокойной и непоколебимой. В глазах её не было ни ужаса, ни раскаяния, ни сожаления – полный штиль.
Наведя порядок в сейфе, она как ни в чём ни бывало села диван, и, сложив руки на коленях, стала ожидать своего начальника.
– Сура, ты здесь? – задал вопрос Сарпак, переступив порог кабинета.
– Да, мой господин. Как и просили, я вас дождалась, - произнесла растерянно.
– В кабинет в моё отсутствие заходил кто-нибудь? – раскурив трубку, Кфа́сар подошёл к сейфу, подёргал круглую ручку и обратился к генералу, который с двумя охранниками стоял у входной двери. – Видите? Всё в порядке, сейф закрыт.
– А вы никуда не отлучались? Может, здесь кто-то был, пока вы выходили? – спросил генерал Вояджан.
– Я тут была одна и никуда не выходила. Клянусь! – ответила Сура с дрожью в голосе.
– Уверены? – ехидно поинтересовался генерал и, не став дожидаться ответа, приказал одному из охранников. – Сержант, включите прослушку на воспроизведение!
– Слушаюсь, – с этими словами один из охранников вытащил из нагрудного кармана небольшую чёрную коробочку, нажал несколько кнопок на ней, и в кабинете зазвучали голоса.
Напускная уверенность стекла с лица Суры, словно дешёвые краски, щедро политые водой. Накрывало осознанием неизбежности, пониманием, что отрицать всё бесполезно. Вот они доказательства её вины. Всего за мгновение она умудрилась состариться лет на десять. Но за свои поступки она не испытывала никакого стыда. Будучи гордой девушкой, она расправила плечи, и с достоинством ожидала своего наказания.
– Господин Сарпак, тут были ваша мать и сын. Был ещё и кто-то третий – по имени Сцай – но его личность пока не установлена. И они копались в вашем сейфе, – с какой-то ленивой усмешкой произнёс генерал. – Как видно из общего разговора, ваша помощница – госпожа Лехпаха Сура – является их сообщницей.
Прошла ровно секунда, после чего господин Сарпак осознал сказанное и принялся громить всё, что попадалось ему на глаза.
Предательство – то, чего он опасался.
Предательство – то, с чем ему довелось столкнуться.
Он ценил Суру, доверял ей, как себе. Возможно, он не перестал ей доверять даже в эту секунду зная, куда катиться его страна, в прошлом Великая и могущественная - Префектория. Возможно, он бы сам переметнулся обратно. Всё чаще и чаще посещали его подобные мысли. Глядя, в какую пропасть катится его страна, Сарпак неизменно приходил к выводу, что насильственная смена власти не принесла желанных перемен. Всё светлое, что было прежде, уничтожили новые порядки. Все начинания ныне правящей партии были губительны для Префектории. Чем дольше Сарпак наблюдал, тем сильнее убеждался в том, что всегда в душе был технократом. И именно их идеи находили живой отклик в его сердце.
– Господин! Господин! Вставьте новый кислородный блок, от нервов у вас снова повышается температура, – забеспокоился откуда-то взявшийся Вермонд.
– Какие же вы идиоты! Зачем надо было... – ни к кому конкретно не обращаясь, выдохнул парламентарий, а потом повернулся к своей помощнице. – Сура, я тебе верил, а ты меня подставила! Убила во мне все доверие ко всем! Слышишь? Ко всем!
В голосе его промелькнуло сожаление.
Если бы не Вояджан и его «миньоны», он бы попытался сам разобраться с ситуацией. Но не сейчас. Сейчас Сарпак вышел на тропу войны с однопартийцами. Мужчина запутался. Все призрачные идеалы, за которыми он гнался всё это время, разрушились. Рассыпались, подобно песку.
Осознание накрыло его с головой. Тяжёлое. Гнетущее. С нотами обречённости.
Кфа́сар остался один.
– Вы знаете, что я борюсь за правду и не сомневаюсь: однажды вы присоединитесь к нам, господин Сарпак, – гордо произнесла она.
Чиновник постоял несколько мгновений молча, посасывая потухшую трубку, а потом вдруг рявкнул на весь кабинет:
– Всем выйти вон!!! На минуту всем выйти из кабинета!
Удивительно, но оторопевшие охранники вместе с генералом Вояджаном без пререканий вышли из помещения и даже прикрыли за собой дверь. Сарпак вытащил золотую прямоугольную фигуру. В центре красовался Пальхорикон, он надавил на силуэт зверя. На несколько секунд помещение заполнил звук высокочастотных волн - почти двадцать тысяч герц.
Сура зажала уши ладонями - слишком невыносимым был этот звук для нормального гражданина. Сарпак из-за бесконечных модификаций тела на ультразвук внимания не обратил. По комнате друг за другом раздались хлопки. Искры из нескольких углов падали вниз, а дым от подслушивающих устройств быстро рассеялся в воздухе.
Расправившись с микрофонами, Кфа́сар Сарпак продолжил:
– Ты ничего не знаешь. Ничего не видела. Поняла меня? – быстро, почти шёпотом проговорил Сарпак, обращаясь к Суре. – С сейфом – тебя заставили угрозами. Ни в чём не признавайся! С записью я разберусь.
– Я ничего не скажу, – так же быстро ответила Сура.
– Деточка моя, я помню тебя с пелёнок. Как бы они тебя не пытали – молчи! Тебя однозначно отправят в На Ха Ли Кавоир. Я не с вами, но и не с контрактниками. У меня есть власть, которой у вас нет. Я отправлю за тобой помощь. Вытащу тебя из тюрьмы, – добавить больше он ничего не успел.
В открывшейся двери показались охранники и генерал Вояджан, громко приказавший:
– Арестовать предательницу! Немедленно!
Взгляд переметнулся в сторону Суры. Глядя на неё, генерал добавил.
– Лехпаха Сура, вы арестованы за предательство правящей партии и преступную связь с лидерами оппозиции.
Когда все вышли, в кабинете остались только Сарпак и Вермонд.
Раскат грома нарушил тишину - за окном разразилась гроза. Небо затянули тучи. Темно, мрачно, серо. Зигзаги молний яркими вспышками очерчивали контуры стоящих вокруг небоскрёбов, а шум падающей с неба воды перекрыл все звуки, ранее доносящиеся с улицы.
– Да... Погодка под стать настроению, – устало произнёс Сарпак и спросил у механоида. – Что же делать?
Помощник, помедлив несколько секунд, ответил:
– Вам, хозяин, только что и нужно – понять: с чего начинать. Что делать – вы уже, мне кажется, решили.
Слова Вермонда так зацепили Сарпака за душу, что он в раздумье произнёс:
– Знаешь, Вермонд, иногда я начинаю верить, что это ты – обычный гражданин, а я – всего лишь механоид.
Десять лет спустя
Мужчина сидел в кабинете, расположенном на двухсотом этаже, и от злости покусывал усы. Выглядел отстранённым, потому создавалось впечатление, будто мыслями он не здесь, а где-то далеко-далеко. Невидящий взгляд был направлен в одну точку. Можно было бы предположить, что он увидел перед собой нечто занимательное, целиком и полностью завладевшее его вниманием. Но нет, перед ним была самая обычная стена. Однако, он не обращал внимания ни на скопление за окном воздушных суден, начиная от массивных дирижаблей, заканчивая легковыми и пассажирскими вертушками, ни на яркую Табету, отражающуюся в огромных стеклянных окнах небоскрёбов напротив, ни на то, что его помощник – механоид Вермонд – уже долго стоит в ожидании распоряжений.
Лицо мужчины порозовело и покрылось пятнами от сдерживаемых эмоций – подключилась резервная нагнетающая система, пытающаяся наполнить псевдовены добавочным кровотоком. Когда из-за усиленной теплоотдачи вокруг головы пожилого мужчины слегка задрожал воздух, механоид не выдержал и спросил:
– Господин Сарпак, возможно, вам нужен новый смазочный рассеиватель? Принести свежий контейнер?
– Я... Я не... – закашлялся господин Сарпак. – Я хоть частично и полумеханизм, но всё-таки – ещё типичный гражданин, а не груда ржавых шестерёнок! И пусть моё тело больше, чем на половину состоит из этих чёртовых биопротезов, и пусть наряду с моим старым сердцем кровь по венам гоняет парогазовый преобразователь, но мозги у меня остались прежние. Вызовите мне Лехпаху Суру! Немедленно!
Сдерживающийся вначале, сейчас он сорвался на истерический тон. Перемены в настроении давали понять, насколько Сарпак устал от всего, что творилось в его окружении. В Префектории. В чертовом парламенте в конце концов.
За десять лет правления Партии контрактников, Кфа́сар Сарпак пострадал больше других однопартийцев. Смерть будто бы ходила по пятам, не давая забыть о своём существовании. Играла с ним, оставляя памятные шрамы, запуская острые когти в слабое, хрупкое тело, и снова отпускала, не доводя начатое до конца. В какой-то момент, она перестала его пугать, стала само собой разумеющимся явлением. Он перестал считать, сколько раз смотрел ей в глаза. А новые модификации, необходимые после очередной встречи, больше не вызывали отторжения. Мысль о них не пугала. Он принял всё, как данность.
Почти половина его вен была заменена синтетическими аналогами. Кожу на лице давно заменил силикон. Многих это решение удивляло – завидное материальное положение позволяло Сарпаку заказать выращенные кожные материалы в трансплантационном центре Префектории, который находился в столице – префекте Миженски.
Самое страшное покушение на его жизнь, в ходе которого он потерял обе руки, состоялось два года назад. В его небольшую вертушку влетел пассажирский транспортник, лопасти которого «нашинковали» воздушное суденышко на мелкие кусочки. Только чудо спасло жизнь Сарпаку, не иначе. Не было дня, чтобы он не вспоминал, как падал, а рядом, отсечённые от тела, планировали потерянные конечности. Наблюдал за этим полётом, будто со стороны, не до конца осознавая, что произошло. Отчаянно цеплялся за мысль о том, что это всё не более, чем страшный сон. Сейчас он откроет глаза, и все кошмары исчезнут. Да, он будет дрожать, кричать и беспомощно таращиться в потолок, но потом пальцы сожмут ткань простыни, и он поймёт, что чувствует её гладкость и прохладу, ощущает прикосновение. Но глаза и так были открыты. Он продолжал лететь, и чувство бесполезности, захлестнувшее его с головой, окончательно завладело сознанием. Просочилось и укоренилось в него, чтобы напоминать о себе каждый день и каждую ночь.
– Сию минуту, господин Сарпак, – ответил Вермонд, выходя из кабинета.
Господин Сарпак сильно сдал за последние десять лет. И проблема заключалась вовсе не в том, что он постарел физически и перенёс множество операций по трансплантации. Сражаясь за – как он когда-то ошибочно думал, - благо Префектории, Сарпак постепенно терял не только определённые части тела, но и веру.
И если первое поддавалось, пусть сомнительному, но восстановлению, то второе реанимировать не удавалось никак и ничем.
Он перестал верить в Идею, ради которой когда-то переметнулся в ряды сторонников Контрпартии. Проникновенные, пламенные речи, коими его пичкали единомышленники, были всего-навсего яркой обёрткой для грязных дел. Стремление к справедливости, мечты о лучшем мире, которыми он однажды загорелся, умерли, столкнувшись с существующим ныне порядком. Набравшись определённого опыта, Сарпак мог с уверенностью заявить, что он давно уже не тот наивный, доверчивый юнец, способный пойти за кем-то, наслушавшись красивых речей. Таких слов и обещаний было множество, но подкреплялись ли они реальными делами? Наивный, смешной вопрос. Он всё отчётливей видел: политика Контрпартии и её лидера господина Теовиля ведёт в тупик, толкая страну к гражданской войне, к краху и к бедности.
С этим нужно было что-то делать.
Как честный гражданин и ответственный политик Сарпак не мог сидеть сложа руки.
От невесёлых мыслей его отвлёк женский голос – в кабинет вошла стройная девушка в светлом брючном костюме, края которого украшала шикарная золотая тесьма. Девушка казалась довольно легкомысленной и не слишком обременённой интеллектом. Глядя на неё, Сарпак понимал, насколько обманчива бывает внешность. Что, впрочем, играло им на руку. Лехпаха Сура долгое время являлась ближайшим помощником Сарпака и была посвящена во все его дела.
Сарпак удивлялся, что женщины Префектории выполняют тяжёлую работу наравне с мужчинами во времена правления технократов, хотя наука давно доказала физиологическое превосходство мужчин над женщинами. Он восхищался этой идеологией, но вынужденно скрывал свои эмоции. Равноправие считалось отголоском прошлого, частью культуры технократов. В нынешних условиях – помехой.
Женщин ограничили в выборе профессий. Отморозки-контрактники, называющие себя политиками, зачастили использовать свой тестостерон в личных, интимных нуждах. Никогда прежде Префектория не сталкивалась с подобным. Деятельность женщин блокировали налево и направо, оставляя им всё меньше и меньше прав. Всех несогласных с новыми порядками обвиняли в клевете, успешно устраняя их с дороги. Система контрактов породила взяточничество.
Про Суру ходило немало слухов. Броская внешность, не совсем типичная и привычная большинству, привлекала к ней повышенное внимание. Не меньшее количество внимания акцентировал на себе факт близости Суры с определённым политиком. Её называли королевой эскорта, использующей Сарпака Кфа́сара в своих – разумеется, корыстных, - интересах. Для многих оставалось загадкой, что могло связывать потрёпанного жизнью политика, не отличающегося красотой, с молодой девушкой, яркой, красивой и, наверняка, амбициозной. Ответ напрашивался сам собой, выливался в понимающие перешёптывания и многозначительные ухмылки. Поток сплетен не ослабевал, напротив, пикантные подробности, придуманные любителями почесать языком, множились в геометрической прогрессии.
Сарпак воспитывался в технократии, он был честным, в женщинах видел равных граждан, хотя и считал их, все же, слабее. Но слабость, обусловленная особенностями физиологии, не делала женщин хуже. Он искренне считал, что женщины могут быть не только любовницами, служа для удовлетворения определённых потребностей. Они способны добиться успеха в любой области, если им того захочется.
В последнее время, его мнение было крайне непопулярным.
– Господин Сарпак, вызывали? – лицо девушки выражало спокойную уверенность.
– Лехпаха Сура, вы не хотите мне ничего доложить? Про того гражданина, на которого мне намекал Садермин, премьер-министр Латтории. Про того, который якобы замешан в создании тайной флотилии воздушных судов и в возобновлении работ по созданию боевых мехов. А ещё этот странный документ, который я нашёл. Да-да, тот самый, у себя на письменном столе! Откуда он мог взяться? Здесь пахнет большой провокацией... Если остальные парламентарии узнают об этом – мне крышка! Меня обвинят или в преступном сокрытии фактов, или в потворстве заговорщикам! Вы в курсе этого? Или до вас не доходит важность этого дела? – проговорил нервно политик то опуская жалюзи окон, то поднимая.
– Я вас понимаю, господин. Мне удалось выяснить, что вокруг вашего кабинета – до того, когда был подброшен документ – крутился механоид Кадот. Помощник некоего Борелиса, заместителя премьер-министра Латтории. Рядом с ним были ещё два подозрительных типа: один – плотный и лысый, а другой – высокий и жилистый, со шрамом на лице. К сожалению, личности этих двоих установить не удалось.
– Так почему ты не взяла тех молодчиков-Амбалов, которые у нас числятся простыми писарями – и которым я плачу совсем не писарские оклады! - и не тряхнула этого Борелиса как следует?! Ты ничего не сделала! – жёлчно выплюнул обвинения Сарпак.
Он отчаянно скучал по временам своего детства. С восторгом вспоминал он властных чиновниц, активно отстаивающих свои позиции в обществе. Женщины того времени были гораздо смелее из-за равных прав и инициативнее, даже в тех сферах деятельности, что по умолчанию считались мужскими.
Он ждал от Суры того же. Ждал, что она отбросит страхи и пойдёт напролом, как те женщины, о которых некогда слагали легенды. Едва ли не требовал от неё поступков, оправданных и приемлемых в старые добрые времена технократов. Забывал, что теперь подобные решительность и безрассудство делали Суру в глазах общественности преступницей.
– Не спешите с выводами, господин Сарпак, - парировала Сура, приглаживая растрепавшиеся тёмные волосы. – Не всё так просто. Мне удалось выяснить, что за этим Борелисом стоят очень серьёзные силы префекты. Крупные производители воздушных судов и вооружения для них. Его серьёзно охраняют. Да и это не тот город, где мы свободно можем вести активные действия, тем более – силовые
– И какая это префекта? И что это за город? – поинтересовался ядовито Сарпак. – Очень любопытно.
– Префекта – Латтория, а город... Тот, что у вас под носом. Я имею в виду Миженски, – проигнорировав сарказм начальника, насмешливо произнесла Сура. – Я прекрасно понимаю, к чему это приведет. Власть в столице, в нашей столице – Миженски, а все дерьмо готовит Латтория. Кто-то из высокопоставленных политиканов заигрался. Простите господин, но это так.
– Так он что, уже в столице? – проигнорировал очевидный факт Кфа́сар. - И ты даже здесь, где мы имеем кучу осведомителей, ничего толком не смогла узнать?
Он резко развернулся, оказавшись лицом к лицу с Сурой. Во взгляде слегка прищуренных раскосых глаз прочитывалось предупреждение об опасности
Дернул за пирсинг левого уха, и из его затылка выдвинулось, подобие совсем малюсенькой платформы. Кфа́сар пытался что-то нащупать в кармане сюртука. Очень нужное. Синтетические капилляры на его лице полопались, оставляя под искусственной кожей яркие гематомы. Остаток мозга требовал подпитки кислородом.
Сарпак перенервничал.
Механоид Вермонд, знал, что за хозяином бдить нужно непрерывно, подоспел в самый нужный момент. Идеально ровный, квадратный кислородный брикет поступил вовремя в кровь Сарпака. Правда, в этот раз, пришлось подтолкнуть мостик к затылку. Это было впервые для механоида.
Он понимал, что для хозяина настал критичный момент, и, его спасло только удачное стечение обстоятельств, когда Сарпак был готов разнести парламент.
– Вы поручили мне это дело только утром. И не передали ни одного документа. С чем, по-вашему, я должна работать? Я и так узнала слишком много за такой короткий срок! – повысила тон девушка.
Плохо скрываемая ярость, вспыхнувшая в её глазах, на мгновение напомнило Сарпаку о его маме – Мадам Шторнец. Мадам в точности так реагировала на несправедливые обвинения.
Наваждение схлынуло столь же стремительно, как и появилось. Всего лишь сиюминутное помутнение рассудка. Между этими женщинами не могло быть ничего общего. Просто...
Отголоски прошлого.
– Ладно, не важно, - поспешил замять конфликт Сарпак. - Сура, найдите его и приведите ко мне! И помните: никакой огласки! Ни в прессе, ни даже просто в слухах! Мир и так испражняется на нас, и терпит все крахи технократов.
– Хорошо, ваши распоряжения я постараюсь исполнить, – проговорила Сура подчёркнуто вежливо. – Но...
– Будьте осторожны, – перебил её Сарпак.
В ту минуту он отнесся к ней, как к дочери, невольно провёл параллель между ней и своим сыном
– Я тут ко многому пересмотрел отношение. Мне кажется, что всё это – не провокация. Полагаю, в правительстве готовится переворот. Никому не доверяйте и будьте готовы к переменам. Дождитесь меня – я скоро, – похлопав Суру по плечу и надев на себя длинный плащ, уродливый чиновник направился к выходу.
– К каким переменам? – переспросила Сура, хмуро посмотрев вослед Сарпаку.
Но тот не ответил и, поглощённый своими мыслями, только буркнул механоиду:
– Вермонд, собирайся. Едем в Парламент на очередную встречу с бюрократами и продажными чиновниками! И не забудь запасной кислородный брикет! Моё второе парогазовое сердце в последнее время пожирает топливо с завидным аппетитом!
– Слушаюсь, господин Сарпак, – ответил Вермонд.
Ей не нравилось, когда её отчитывали просто так. Она готова была понести наказание за реальные промахи, но смиренно молчать, когда её начинали чихвостить просто потому, что начальник оказался не в духе – то ещё удовольствие. Дождавшись, когда Сарпак уйдёт, Сура фыркнула недовольно. Не сдержалась и спросила у его помощника:
– Вермонд, и как ты его только терпишь?
– Да так же, как и вы, Лехпаха Сура. На самом деле господин Сарпак не такой плохой, как может показаться на первый взгляд. Вы же знаете самое главное: он – не коррупционер, хотя возможность стать таковым у него была всегда. Да и обязанности члена Парламента, функционера Контрпартии налагают. Мне его жаль. Господин Сарпак работает в комитете по борьбе с этим новым, невообразимым явлением, как ее там... Коррупция? – призадумался механоид. – Да! Коррупция! Он делает много. И получает в ответ уж слишком много, много плохого. Сколько его раз пытались убить за разоблачение? Сколько? Вы не хуже меня знаете ответ.
– Да, Вермонд, – перебила его Сура и печально добавила. – Мы-то хорошо знаем, что общественность давно разочаровалась в сторонниках правящей партии. Чиновники не исполняют свои обязанности – они погрязли во лжи и взяточничестве. Все вспоминают технократов.
– Вы осуждаете, но при этом сами работаете на государственного деятеля из этой же партии. Как это увязывается с вашими словами? Хотя... Возможно, у вас нет другого выбора. Или я не прав, госпожа Сура? – очень уж проницательно подметил механоид, доставая блок кислородных брикетов для своего господина из ящика стола.
– Ты не представляешь, что творится на улицах. Торговцы закрывают свои лавки от того, что налоги выросли. Люди недовольны, они стали выживать, а не жить. Такого не было. Жаль, что произошёл переворот десять лет тому назад. Партия мира и процветания правила страной на протяжении многих-многих лет, и мы действительно процветали. А что теперь? Посмотри, что творится. Если в Миженски ещё хоть как-то пытаются удержать минимальный уровень жизни – столица, парадная вывеска всё-таки! – то в провинции и в остальных префектах люди стремительно нищают, а промышленность и сельское хозяйство приходят в упадок, – неожиданно продолжила откровенничать Сура.
– Вы имеете в виду, что крупные предприятия одно за другим становятся банкротами? – поинтересовался Вермонд.
– Об этом не слышал только глухой или ленивый. Это такое поле деятельности для преступников! – зло зыркнула своими глазами Лехпаха.
– Сура, банкротов под своё крыло забирают крупные бизнесмены из Миженски. Вы же понимаете, для банкротов – единственный способ выжить. Правило естественного отбора. Выживает сильнейший, – бесстрастно ответил Вермонд.
– Да, забирают. А потом продают государству в лице правящей партии коррупционеров для якобы национализации, имея на этом чудовищные денежные откаты. Вермонд, гражданская война не за горами, – посмотрев в глаза механоиду, произнесла Сура.
– Вы говорите, как представитель технократии, – протянул Вермонд. – Вы ещё молоды, довольно наивны и многого не знаете. Было приятно с вами пообщаться, Лехпаха Сура, но мне – пора. Хорошего дня.
Тогда этот вызов для вас! Мы зашифровали звездных капитанов команд нового юмористического шоу, ваша задача — угадать, кто возглавил каждую из них.
Переходите по ссылке и проверьте свою юмористическую интуицию!