Сторона. Глава 1.
Всем привет. На проводе снова evilpanda)) Думали я отстану от вас? Хуюшки. Те, кто еще не отписался, получите первую главу нового рассказа.
В одном из комментов, давным давно, я пообещал, что настанет время и я солью к ебеням весь рейтинг на какой-нибудь фантастике своего производства. Ну-с, приступим.
Как обычно, я безумно рад всем комментаторам и критике.
Что будет делать обычный человек, если в один прекрасный день столкнется с магией? Наверное радоваться. Но что будет делать человек, который из-за магии, окажется втянут в разборки влиятельных людей? Попытается выжить и спасти близких.
____________________________________________________________________
- Вадим ты вниз?
Я посмотрел на нее с неудомением.
- Лисафьева, вот смотри, мы с тобой сидим на втором этаже двухэтажного здания. На нашем этаже кроме нас, никого больше нет, есть ли смысл спрашивать, куда я иду? Естественно вниз.
Света смотрела на меня с каким-то разочарованием.
- Ну можно ведь нормально ответить. Почему ты всегда грубишь мне?
- Лиса, я бы отвечал нормально, если бы ты задавала свои вопросы нормально.
- И почему ты все время называешь меня по фамилии?
- А тебе это не нравится?
- Нет. Ощущение, что ты учитель, а я ученица.
- Хорошо Лисафьева, я подумаю над твоими словами.
Я накинул пальто и спустился в курилку. Три сигаретки, надо бы до магазина дойти, но лень моя, сильнее желания курить. Сделав две глубокие затяжки, я уселся на скамейку, которая еще толком не высохла от ночного дождя.
- Категорически вас приветствую Вадим Юрьевич.
Я обернулся на голос и поднес руку к глазам, чтобы защититься от светящего ноябрьского солнца.
- И вам не хворать Федор Алексеевич. Никак скопили деньжат на жилплощадь? У меня для вас как раз есть несколько прекрасных вариантов. Готов даже предоставить вам скидку от себя лично, так как, контора наша, не ценит таких клиентов как вы.
- Шутите все, Вадим Юрьевич, денег на собственное жилье, я, к сожалению, еще не скопил.
- А как не шутить, пятница, погода шепчет, вечером друзья и бутылочка хорошего коньяка. Что еще надо для счастья.
- Совершенно с вами согласен, однако, хотел все-таки, озвучить цель своего визита к вам.
- Ох, да можете не озвучивать, ваша цель мне известна. Что на этот раз?
- Поминки, - мой собеседник замялся, говоря это слово.
- Ого, поминки это дело серьезное. Затратное. Кто помер то?
- Да вы, наверное, и не вспомните их. Михаил и Григорий.
- Ну как же, как же, помню. Миша, который кур воровал в деревне, пока его не поймали, а вот Григория, что-то не припоминаю. Напомните?
- Григорий это бывший летчик.
- Точно! – я хлопнул себя ладонью по лбу. – А чего это они одновременно померли? Прям шекспировские страсти.
- Убили их, - Федор Алексеевич опустил взгляд, - ну точнее поспособствовали к их преждевременному уходу из жизни.
- Вы посмотрите люди добрые, что творится то. Бомжей убили, - я поцокал языком.
- Ваш цинизм, несомненно, меня радует, но, это были мои товарищи.
- Как вам будет угодно. Ну, правило вы знаете. Я вам денег, вы мне интересную историю.
Федор Алексеевич Циряпкин, бывший преподаватель истории в нашем государственном университете, которого жена выгнала из дома, где он был застукан с любовницей. Историк отчаялся, расстроился, начал пить, и прибился к компании бомжей. Человеком он был умным и грамотным, но чертовски слабохарактерным, поэтому вместо борьбы за жизнь, стал плыть по течению, как известный продукт жизнедеятельности человека. Пил, как и все бомжи. Но пил мало, так сказать, для здоровья. Истории у него и вправду были интересными. Когда закончились реальные, он начал их сочинять, или просто рассказывал мне про жизнь среди отбросов общества.
- А расскажите ка мне, как получилось так, что двух ваших товарищей, убили то?
- Ой дело было так… - начал рассказ историк.
А дело было вот как. Товарищи Федора Алексеевича, да чего греха таить, и он сам, облюбовали для своей жизни здание заброшенной типографии. Жили себе, не тужили, пили, ели. Возможно, даже, предавались другим утехам, как в один день, пришли указанные Михаил и Григорий домой, а там какая-то шпана проживает. Экспроприация экспроприаторов в самом ее дерзком виде. Великовозрастные бомжи потеряли дар речи от такого пассажа, и, резонно, захотели отжать свое имущество обратно. Правда молодость победила, и бомжи ретировались зализывать раны. А потом, по словам Федора Алексеевича, оставшиеся без крова бомжи (звучит нелепо), придумали план мести. Пришли и спалили к чертям эту типографию, мол, не доставайся же ты никому.
- А шпана чего? Молча смотрела?
- Нет, шпаны не было. Девочки были… - голос историка как-то затих.
- И???
- Ну там такая история получилась…
- Федор Алексеевич, ваши истории, конечно интересные, но вытягивать с вас каждое слово, как-то уныло, - я прикурил вторую сигарету. – Рассказывайте.
- Ну, девчушку они там одну случайно ударили, она и померла, а постарше которая была, начала их провоцировать, ну Михаил не выдержал и… как бы…, - он замялся, - вступил с ней в связь.
- Ну и друзья у Вас Федор Алексеевич. Сколько лет то девушкам было?
- Уж какие есть. Ну одна совсем маленькая, года 3-4 может, а второй лет 19, но…
Я прервал его.
- Мдаа уж, в связь то, ваш Михаил вступил со старшей, надеюсь.
- Господь с вами Вадим Юрьевич. Само собой.
- Ну и дальше то чего?
- Дальше пришли, мы сели с остальными, помянули девочку. Ну не хотели они ее убивать. Случайно так вышло. Воооот, - историк смотрел на половину сигареты в моей руке и облизывался.
- Держите, - я протянул ему остаток, и он начал жадно смолить. Себе я достал последнюю.
- Благодарю. Так вот. А спустя неделю, нас отыскали каким-то образом эти негодные подростки и избили.
Я покачал головой.
- Вам, что, тоже прилетело?
- Ну немного. А этих двоих они вроде как не убивали. Пацаны то покрепче нас, хоть и подростки. Ну а мы на заброшенной стройке жили. Ну ребята эти, нас нашли, а Михаил с Григорием, как их увидали, решили в окно сбежать. Только вот пьяны были, и, видимо, думали, что в типографии нашей, с первого этажа прыгают, а мы то в поликлинике заброшенной обитали уже. Ну, они один за другим и прыгнули, с шестого то этажа, костей не соберешь.
- Так а кого поминать собрались?
- В смысле? Михаила с Григорием.
- Так вы же говорите, костей не соберешь. Или собрали?
- Юмор ваш, Вадим Юрьевич, как клинок. Острый, но иногда лучше держать в ножнах.
- Ну уж какой есть. Спасибо за историю. В этот раз так себе, - я полез во внутренний карман пальто и достал бумажник. Историк смотрел облизываясь. – Вы знаете, вот что, денег я вам наверное не дам, - я убрал две пятисотрублевые купюры обратно в бумажник, чем вызвал грустную улыбку историка.
- Ваше полное право. Не смею претендовать.
- Федор Алексеевич, да я бы дал, но вот знаете, ну не лежит душа как-то, чтоб на мои кровно заработанные деньги поминали насильника и убийцу ребенка. Ну не лежит, уж простите. Вот будет у вас история про то как вы студентов на картошку вывозили, вот тогда я от души вам и отдам денег этих. А пока, простите великодушно, откланиваюсь.
Старик остался сидеть на скамейке, а я поднялся обратно в офис.
- Лисафьева, а ты чего спрашивала, вниз я иду или нет?
- Булочку хотела попросить.
- Булочку? – я выпучил глаза. – Ты себя давно видела в зеркало то? – я опустил руку под стол и скрипнул дверцей шкафчика. – Смотри вон, стул уже скрипит под тобой, а ты все о булочках думаешь.
- Сволочь ты Вадим, невоспитанная сволочь.
- Я тебя тоже очень люблю, - ответил я с умиленной гримасой. – Не звонил никто из вчерашних?
- Звонили. Женщина та, жена генерала того, помнишь?
- Помню, ну чего, решились что ли?
- Вроде да.
- А вроде нет, Лиса, нормально скажи, мне ехать, показывать?
- Хватит меня Лисой называть. У меня имя есть!
- Ой ой, чего ты взъелась? Ты же рыжая как лиса, тем более лисы миленькие.
- Да ну тебя.
- Ладно, не обижайся. Тебе кстати от Федора Алексеевича привет.
- Он опять приходил?
- Ну да, поминки там у них в королевстве бомжей, - я потянулся в кресле.
- А ты опять издеваешься над ним да? Истории слушаешь?
Я хрустнул пальцами.
- Нет Лиса, не издеваюсь. Просто хочу, чтоб человек зарабатывал, а не клянчил. Тем более истории то интересные.
- И что на этот раз?
- Вот ты как знала, сегодня Федор Алексеевич, травил мне какую-то херню про убийства, поджоги и месть. Денег я ему не дал, поэтому поминать нечем будет.
Света встала из-за стола и накинув куртку пошла к двери.
- Он там еще?
- Лисафьева, ну мне, откуда знать, вон окно, выгляни да посмотри.
Она не ответила и вышла, закрыв за собой дверь. Ишь, какая сердобольная мадам. Я выглянул в окно и увидел одиноко сидящего Федора Алексеевича. О, а вот и наша Мать Тереза. Неужели даст. Вот блин. Света открыла кошелек, и отсчитала организатору поминок несколько купюр. Федор Алексеевич, попытался поцеловать руку своей спасительнице, но руки ему не досталось. Я отошел от окна, и уставился на дверь.
- Ну что добрая самаритянка? Помогла детям Германии?
- Вадим, ты просто сволочь и черствый как сухарь.
- Угу. А чего ты за булочкой не сходила сразу, раз уж внизу была?
- Не хочу, - она уставилась в свой монитор. – Вадь, я, правда, толстая?
- Нет Лисафьева, ты не толстая, успокойся.
Я открыл записную книжку и набрал генеральше. Виолетта. Дурацкое имя. Ну или не дурацкое для какой-нибудь светской львицы, но уж никак, для толстой генеральской жены.
- Виолетта Петровна, добрый день. Это вас Вадим беспокоит, насчет квартиры. Вчера встречались.
На том конце провода видимо шла напряженная умственная борьба, в попытках вспомнить, что за Вадим.
- Да, помню, Вадим, - на даму сошло озарение. Чем могу помочь?
- Это я могу вам помочь, - попытался пошутить я. – Мне сказали вы звонили насчет квартиры. Хотел выслушать вас и оказать посильную помощь.
- Да Вадим, квартира нам понравилась, мы скорей всего будем ее брать. Хотела узнать как у вас со временем…
Я глянул на часы, половина пятого. Не горю я желанием тащиться сейчас, что-то показывать, но клиент есть клиент.
- …в понедельник, - уточнила собеседница.
- В любое удобное для вас время, - выдохнул я с облегчением.
- Ну тогда давайте предварительно на десять утра договоримся, а в случае чего созвонимся. Вас устроит?
- Да, вполне. Всего хорошего. Хороших выходных.
- И вам.
Я положил трубку и чиркнул в записной книжке «10.00. Виолетта».
- Лисенок, напомни мне в понедельник, о встрече с женой генерала. Мало ли.
- Опять собрался все здоровье пропить за выходные?
- Не пропить, а лишь произвести лечение качественным коньяком, - я поднял указательнй палец вверх, - чего и тебе рекомендую.
- Нет уж, спасибо. Я в приют для бездомных животных еду.
- Ооо, - я закатил глаза, - чертовски увлекательно наверное.
- Да ну тебя.
- Ладно Лиса, - я сделал серьезный голос, - я пораньше сваливаю. Прикрой меня, ладно?
- Не ладно, еще полтора часа до конца.
Уфф. Начинается. Я открыл шкафчик под столом и вытащил плитку шоколада.
- На вот, - я протянул шоколадку Свете, - покормишь котяток и щеночков завтра.
- Сволочь ты бессердечная, - грустно сказала Лисафьева, но от шоколадки не отказалась.
Я накинул пальто.
- Ладно, счастливо, до понедельника.
- Пока.
- В офис только не притащи живность свою, а то будет как в тот раз.
Света что-то буркнула под нос, но за закрытой дверью я не расслышал что именно. А в тот раз было так. Она после очередной поездки по обездоленным животным, притащила в офис щеночка. Вместе с сотрудницами офисов на первом этаже, Света поила его молочком и всячески тискала. Сердце щеночка не выдержало такого поворота в своей серой жизни и десятка юбок вокруг себя, и остановилось. Хоронить собачку выпала честь мне. Погребение произошло на газоне заднего двора, пока арендодателя не было. Короче, мы его похоронили, я, в отличии, от этой бессердечной компашки, помянул песика вискарем в разгар рабочего дня, и, сославшись на перенесенные душевные страдания, ушел с работы пораньше.
- Куда ты прешь? – я взмахнул руками на, чуть, не наехавший на меня внедорожник и женщину за рулем. В ответ, на мою светлую голову, посыпались тонны проклятий, на что я отреагировал жестом в сторону зеленого человечка на светофоре и средним пальцем, торчащим из сложенного кулака в сторону водительницы.
Перебежав остаток дороги, я заскочил в магазин и взял две пачки сигарет. Таксист, дежуривший у магазина подлетел ко мне, когда я заканчивал срывать целлофан с пачки.
- Куда едем молодой человек?
Оценив шофера и его тарантас, я сказал:
- До Шевченко, триста.
- Побойтесь бога, юноша, до Шевченко будет пятьсот, - водитель карикатурно всплеснул руками и поднес их к груди.
- Ну у кого то будет, а у меня нет. Триста. Едем?
- Едем, но если будет попутчик, я возьму.
- Если попутчик, то, пожалуйста.
Я плюхнулся на переднее сиденье. Видавший виды жигуленок скрипнул под весом моей туши, и напряг свои амортизаторы, дабы вернуться в исходное положение.
- Вот нынче дороги, - завел дежурную шарманку водила, - куда правительство смотрит? Я вот в прошлом году в Израиле был, у дочери гостил, ну и подлечиться там, здоровье поправить, так вот, так правительство перед народом, за каждый потраченный рубль ответ держит. Представляете?
- Шекель.
- Что «шекель»?
- В Израиле шекель. Правительство может ответ перед народом, за каждый рубль держать, только вот тратят они шекели.
Таксист недоуменно уставился на меня.
- Ну не суть, вы же поняли смысл. Да и вообще, там все на уровне, и медицина, и дороги.
- Так а что же вы там не остались? Жили бы себе на берегу, форшмак с хумусом ели.
- Нуу, там сложностей много, - замялся таксист. – Но вот…
Ему явно надо было найти свободные уши, и вылить тот поток политинформации, который в виде этого самого хумуса сидел у него в голове. Я уткнулся в телефон, не реагируя на его высказывания.
- Вот здесь остановите, - я протянул болтливому таксисту триста рублей.
- Спасибо, а вам совет на будущее, старшее поколение нужно уважать, и слушать. Мы то, по более вас, молодых видели.
Я уже захлопнул дверь, поэтому пришлось говорить в открытое окно.
- Кто ж виноват, что вы раньше меня родились? Да и что вы видели такого? Израиль с его дорогами?
Ответ я уже не слышал, до меня лишь донесся обрывок фразы про воспитание. Ну и катись, Макаренко местного розлива.
Я поднялся на пятый этаж кирпичной новостройки. Хороший дом, какой-то банк в свое время построил для своих сотрудников. Сотрудников оказалось меньше чем квартир, и их начали продавать на свободный рынок. Именно так, с моей легкой руки, мой друг Витя разжился собственной жилплощадью, на которой мы устраивали по пятницам наши посиделки.
К моему приходу, кутеж, уже был, если не в разгаре, то на рядомстоящей стадии.
- Здорова пролетарии, - я улыбнулся и поздоровался со всеми.
- Сам ты протеларий, - Саня уже был под градусом и не смог выговорить.
Вообще, компания наша разношерстна от и до. Педиатр, автослесарь, художник, хозяин квартиры, так и вовсе на буровой работает. Ну и я до кучи, со своими квартирами.
Мне налили сначала штрафную. Потом еще одну. Потом начались выдумки про штрафную опоздавшую. Признаюсь, пить штрафные хорошим армянским коньяком, из узбекской пиалы, то еще извращение. Но другой посуды у Вити не водилось. В итоге я не помню, как закончилась наша посиделка, но, не смотря на это, ушел я на своих ногах, и минут двадцать стоял и дышал холодным воздухом, пытаясь прийти в чувства. Вроде полегчало. С большим трудом я поймал машину и заплатил в два раза больше чем обычно, лишь бы поскорее оказаться дома.
- Как поедем? – спросил таксист.
- По дороге, и желательно быстрее.
Меня начало мутить. Верный признак скорого выхода части Армении из моего состава. Я старался не смыкать глаза, чтобы не уснуть в машине, но тепло от печки разморило мой беззащитный организм, и я уснул.
- Братишка… эй парень…, - таксист хлопал меня по плечу.
- А?
- Приехали, где тебе остановить?
Я посмотрел в окно, пытаясь понять, где я. Все, сориентировался.
- Вон под знаком остановите.
Таксист кивнул и проехал сто метров.
- Сколько с меня?
- 900.
Я отсчитал деньги и вылез из машины. Я очень надеюсь, голова с утра не взорвется. Что же это за армяне, которые делают такой паршивый коньяк? Перейдя пустую дорогу, я шатающейся походкой зашагал в сторону дома.
- Парень, сигаретки не будет?
Мужик смотрел на меня сверху вниз. На местных отжимал не похож.
- Сейчас, - я полез во внутренний карман пальто в поисках пачки. – Сейчас.
Да где же эти чертовы сигареты? Я нащупал пачку и хотел ее достать, как вдруг, меня шатнуло, и я завалился на мужика обнимая его, чтобы не свалиться на землю. Мужик меня обнял и вернул в исходное положение.
- Пить меньше надо, - с какой-то грустью в голосе сказал он и начал уходить.
Ну и хрен с тобой, учитель. Я прошел шагов пять и почувствовал что под пальто, рубашка как-то странно липнет к телу.
- Ай бл…, - я взвыл от боли и облокотился на стенку гаража. – Это еще что за херня?
Я расстегнул пальто и распахнул его.
- Сука, - я хотел крикнуть, но получился сдавленный хрип.
Моя зеленая рубашка, багровела в трех местах. Я обернулся в поисках мужика, но его уже не было в пределах видимости. Тварь. За что? Я сполз по стенке и уселся на пятую точку. Болело страшно. Я постарался зажать ладонями порезы, но учитывая, что пореза было три, а ладони две, мне пришлось задействовать еще и предплечье правой руки. Благо два пореза были на одной линии. Обняв себя таким способом, я начал крутить головой в поисках аптеки. Вот она. Свет горит. Моргающая надпись «4 часа», подсказывала, что скорей всего «24 часа». Сдавив руки посильнее, и опираясь плечом на гаражи, я медленно зашагал в сторону аптеки. Жалкие тридцать метров я шел минут десять. Боль усиливалась. Рубашка мерзко липла к телу, а периодические порывы холодного ветра, усиливали эффект во сто крат. Как назло ни одного человека вокруг. Спят все блин. Пятница же народ! Тварь, найду эту скотину завтра, или, я прижал ладонь плотнее, не завтра. Но найду. Все, вот они спасительные ступеньки. Убрав одну руку от порезов, я оперся на перила. Нахрена столько ступенек? Потемкинская лестница какая-то. Дверь закрыта. Я подергал еще раз. Нет. Звонка на двери нет. Я принялся стучать окровавленной ладонью по стеклу. Изнутри, наверное, жуткое зрелище. Идет. Заспанная девушка. Бросив беглый взгляд на кровь запачкавшую стекло, она как-то спокойно отреагировала и нажала на кнопку. Микрофон зашипел и сонный голос спросил:
- Чем могу помочь?
- Девушка, бинтов дайте срочно, и скорую вызовите, - прохрипел я.
- Вы ранены?
- Нет блин, из носа кровь пошла, - я загнулся от боли. Неуместная шуточка.
Девушка стояла и дергалась. То к телефону стоящему на полке, то обратно к двери. Мне начало казаться, что я вот-вот потеряю сознание, потому что перед глазами все плыло, хотя возможно это были последствия коньяка.
- Войти сможете?
Я уже лежал на пороге, когда девушка открыла дверь. Войти я не смог. Я кое-как вполз, оставляя за собой прерывистый след из крови. Последняя мысль, которая пронеслась у меня в голове была о том, как мне лечь, на живот или на спину.
