Остров Саула⁠⁠

Земля была проклята. Сколько помнил себя Саул, не родила она ни капусты, ни фасоли, ни репы и тщетными казались любые попытки её облагородить.

Дед Саула всю жизнь провёл в трудах и неподатливый, липкий суглинок под его лопатой обратился-таки мягкой жирной землёю, ни дать ни взять - чернозёмом. Отец надорвался, ворочая камни, но вода ныне наполняла канавы между грядками, не позволяя почве ссохнуться под жарким солнцем.

Каждую весну Саул щедро разбрасывал навоз. Не давал покою вездесущим, упрямо цепляющимся за жизнь сорнякам. Боролся с кротами. Вот только земля отказывалась дарить ему в ответ хоть что-то, кроме горьких трав да корней. Не лучше, к сожалению, обстояли дела и у Свенсона, Кима, Грунни, Авдеева и всех остальных жителей острова. Урожая не было, хоть плачь.

Они не голодали, нет. Рыба охотно шла в сети, а в прибрежных камнях водились мохнатые крабы. Коровам хватало травы и сена, свиньи лоснились от довольства, а прирученные птицы здешних полей, большие и чёрные, и вовсе добывали себе пропитание сами, лишь ночевать и нестись выходя к жилищам. И всё же никогда не достичь истинного довольства тому народу, что не знает радости земледелия. В этом правда сотен поколений. Так завещали великие покровители, богоподобные Мудрейшие Отцы.

Много-много лет назад, когда дед Саула был совсем ещё мальчишкой, явились Они, чтобы спасти юнца, погибающего от голода в безлюдном и жестоком краю, сожжённом дотла войной. И он был первым поселенцем на заветном острове, и первым учился у Мудрейших, и по праву назвал эту землю своим родовым именем. Так мог ли внук его, славный отпрыск Саулов, сдаться? И пускай давно уже ропщет Грунни, а Авдеев мотыжит свою делянку только для виду. Саул победит проклятие земли, вырастит богатый урожай. Честно взглянет в глаза Отцов, когда минет сотня лет и те снова, как встарь, прилетят на огнедышащем камне. Нельзя опускать рук...

Саул оперся на тяпку и устало вздохнул: грядки были вскопаны, лунки готовы. Жена и дочь уже спешили к нему с семенами. Приняв из рук женщин мешок, Саул осторожно начал вынимать из него полупрозрачные пирамидки, в великом множестве оставленные покровителями своим чадам и одну за другой засыпать их землёй. Он делал всё, как учил его когда-то дед. Проводил пальцами по извилистым линиям на гранях чудесных сосудов, пробуждая тем самым сокрытую в них магию. Устанавливал хранители семян в набитых лунках. И повторял, повторял словно молитву слова древнего, забытого языка, начертанные на дне крохотных пирамидок.

«ПРИ ПОСАДКЕ ДАННОЙ СТОРОНОЙ ВВЕРХ» было указано там.