Мемуары моего прадеда. Часть 20. Возвращение на Родину.⁠⁠

Пост не форматный, прошу отнестись с пониманием.

Часть 1. http://pikabu.ru/story/memuaryi_moego_pradeda_chast_1_detstv...

Часть 19. http://pikabu.ru/story/memuaryi_moego_pradeda_chast_19_priez...

Продолжение:

Часть 20. Возвращение на Родину.

Прошло два года. Отношение к нам - советникам со стороны части югославских офицеров начинает меняться. Подходишь к рабочему столу офицера связи, а он стремится незаметно спрятать документы в стол и вынуть другие, очень любезно спрашивая о здоровье.

Прибывшие с учебы из Советского Союза молодые специалисты - офицеры жаловались нам на непонятное отношение к ним со стороны югославского командования, что они продолжительное время не могут получить должности. На периферии в армиях, под предлогом техосмотра, отобрали у некоторых советников закрепленные за ними легковые машины. Возвратившийся из Советского Союза бывший начальник штаба Югославской Армии Арсо Иванович вдруг скоропостижно умирает, ему организуют торжественные похороны. А преданные нам некоторые югославские офицеры с возмущением нам рассказали, что ООЮА (особый отдел югославской армии) сами убили Арсо Ивановича и сами организовали его торжественные похороны.

Сейчас не помню, по какому поводу, но было организовано в Русском доме торжественное заселение, на котором присутствовали наши советники, представители посольства, часть офицеров Генерального штаба Югославской Армии. Мы с женой немного опоздали и пошли на балкон. Зачитывали состав президиума, и я услышал знакомую фамилию - Сидорович. Помню, еще жене сказал: "Смотри, однофамилец нашего Сидоровича". А когда присмотрелся, увидел, что в президиуме действительно сидит наш генерал Сидорович, бывший начальник штаба 3 ГСМК, а затем 5-й ТА. В Югославию Сидорович прибыл в качестве военного атташе, так как военная миссия была ликвидирована.

Я не мог дождаться перерыва. Схватил жену за руку, мы спустились вниз, остановились в проходе, я подумал, узнает меня генерал Сидорович или нет. Он шел с нашим послом Лаврентьевым, о чем-то разговаривая. Увидев меня, Сидорович сердечно, по-отцовски поздоровался и представил меня послу Лаврентьеву, сказав, что это его фронтовой сынок. Я представил свою жену. Сидорович негромко сказал мне, чтобы я завтра же пришел к нему. Я, конечно, с удовольствием выполнил его приглашение. Сидорович дружески усадил меня в кресло и начал расспрашивать о службе, о дальнейших планах, есть ли у меня какие просьбы. Я сначала начал рассказывать о служебных делах, где работаю и что делаю. Особо остановился на ухудшении отношений с югославскими офицерами. Прервав мой доклад, он сказал, что ему это все известно, и просил рассказать о моих планах на будущее.

Я сказал, что в Москве давал подписку на два года, а уже прошло два с половиной, и на мой рапорт о возвращении в Союз никакого ответа не получил. Сказал, что война прервала мою учебу в академии, что я имею документы на право продолжать учебу после окончания войны. Кроме того, сказал я ему, что не имею квартиры, что мой дом в Ленинграде во время войны сгорел в результате бомбежек и обстрелов.

Мотивы для моего отъезда в Союз были убедительными. Кроме того, генерал Сидорович был всегда чутким, справедливым человеком, и он пообещал мне помочь получить разрешение на выезд в Советский Союз.

И вот вскоре вызывает он меня и сообщает, что Управление внешних сношений Генштаба разрешило мне выехать на Родину. Здесь же состоялся разговор о том, как и каким маршрутом мне ехать. Мне тогда было непонятно, почему Сидорович не хотел, чтобы я ехал через Яссы и вообще железной дорогой. Оказалось, что в этот период активно действовали диверсионные группы бандеровцев и др., которые почти каждый второй поезд подрывали или спускали под откос.

При мне генерал позвонил в Дунайскую флотилию, но они уже стали на зимовку. Свой самолет генерал отправил с каким-то заданием в Италию. И когда я сказал, что прекрасно доеду и поездом, Сидорович сказал, чтобы я выписал билеты через Венгрию и пограничную станцию Чоп. Билеты нам выписали в Международный вагон.

Для прощания с офицерами Югославской Армии мы собрались в одном из ресторанов. Офицеры пришли, конечно, без жен. Моя любимая женушка запротестовала, просила привезти их, чтобы вместе отметить наш отъезд. Настойчивая просьба красивой женщины с "плавыми очами", которые так нравились югославским мужчинам, заставила офицеров выполнить ее пожелание и быстро привезти своих жен и подруг. После множества тостов и добрых пожеланий нам были вручены памятные подарки, и затем все мы разъехались. Сборы к отъезду и прощание с друзьями прошли сравнительно быстро, мы стремились быстрее оказаться на Родине.

Я был очень благодарен своему любимому генералу Сидоровичу за то, что он помог мне своевременно покинуть Югославию, ибо через непродолжительное время взаимоотношения нашей страны с Югославией резко ухудшились. Через какой-то период я увидел журнал, в котором маршал Тито был представлен с поднятым красным кровавым топором.

Естественно, что в этих условиях намеченное награждение советских офицеров-советников, проделавших большую работу по оказанию помощи в создании современной регулярной Югославской Армии, не состоялось.

Вещей у нас было много, везли все необходимое для жизни. Однако ценного, дорогого ничего не было. При посадке в вагон мне пришлось попотеть. Я считал, что в отдельном купе вполне можно разместить все вещи, однако проводники много вещей в купе брать не разрешили, пришлось перед самым отправлением поезда переносить вещи в багажный вагон и все оформить документально. Жена помочь не могла, так как была в положении.

До Венгрии нас сопровождал один из офицеров Югославской Армии.

В Венгрии мы обменяли остатки югославских динаров на венгерские форинты. Пересели в поезд, идущий в Россию, и доехали благополучно до пограничной станции Чоп, где пришлось задержаться на трое суток. Здесь я понял причину беспокойства Сидоровича.

В ночь перед нашим приездом в Чоп на эту станцию ехала оперативная группа по борьбе с бандеровцами. Бандиты об этом знали, подготовили к взрыву железнодорожные пути. Но на одной из станций поезд с опергруппой задержался, так как начальник группы долго разговаривал по телефону. Начальник станции пустил вперед поезд с зерном, который недалеко от станции Чоп и был взорван вместо поезда с оперативной группой. Взрыв осуществлялся по проводам ночью из близлежащего леса. Об этом нам - офицерам, рассказал военный комендант станции Чоп, которого мы все время теребили, просили дать объяснение задержки движения.

Проводники тоже рассказывали, что при выезде в рейс на всякий случай прощались с родными, ибо не знали, вернутся обратно или нет.

Через три дня мы медленно тронулись в путь. В районе взрыва железнодорожного состава мы увидели глубокие ямы от взрывов, перевернутый паровоз и часть вагонов, и все кругом засыпано зерном, которое собирали в мешки какие-то люди. Рельсы, по которым медленно двигался наш поезд, были проложены рядом с местом взрыва.

Не могу забыть и то, с каким вниманием и радостью мы вслушивались в нашу родную русскую речь в вагоне. Мы с женой, не сговариваясь, прислушивались к шумному разговору, весёлому смеху наших воинов, возвращавшихся домой из Венгрии, а затем поделились между собой этими мыслями. Я понял, что мы уже тосковали по Родине. И я вспомнил, как однажды в Белграде мы сидели в ресторане, где пели под аккомпанемент скрипки русские эмигранты, одетые в старинные русские рубахи-косоворотки, подпоясанные витыми кушаками с кисточками. Брюки заправлены в высокие русские сапоги в гармошку. Исполняли с большим чувством песни и романсы, такие, как "Чубчик кучерявый", "Тоска по Родине" и др. Узнав, что мы только что из России, они расспрашивали нас о Родине. Мы спросили их: "Что, еще тоскуете, не забыли?" Один уже седой солист с горечью и слезами на глазах сказал: "Разве вам понять о тоске по Родине? Это надо пережить самому!..."

И вот мы в Москве. Остановились на квартире наших знакомых по совместной работе в Югославии. В то время как раз проходила денежная реформа, и накопленное за период командировки мое денежное довольствие сразу уменьшилось в десять раз,

Я некоторое время ходил в Управление внешних сношений, писал отчет о проделанной работе. Характеристика на меня была, видимо, не плохая, так как меня агитировали остаться работать в Управлении, но жилплощадь не обещали, а для меня это был главный вопрос,

В ЦК партии мне вернули партийный билет, где он был оставлен на хранение. А в Управлении внешних сношений в торжественной обстановке мне объявили о присвоении мне очередного звания - подполковник.

Передо мной встала основная задача - найти работу с гарантией получить квартиру. Случайно на улице в Москве встретил Аркадия Михайловича Смелого из 158 ОТБ. Разговорились. Я обрисовал свое положение, сказал, что ищу работу с квартирой. Смелов заверил меня, что в Москве получить квартиру невозможно, надо искать другой вариант. Предложил пойти в Управление БТМВ к офицеру по кадрам Баранову, он должен помочь. Сразу же пошли в Управление. Аркадий позвонил Баранову, тот выписал пропуск, и вот я в кабинете начальника кадров БТМВ. Баранов подтвердил слова Смелого о трудности с квартирами в Москве и предложил мне ехать в Казань, где начальником танкового училища генерал Белый, он то тебя устроит и с работой и с квартирой. Я засомневался, а Баранов и говорит: "Ты же ничего не теряешь, съезди, поговори. Вечером приезжай за проездными документами”. Я поблагодарил Баранова и обещал приехать сегодня же.

По пути за проездными билетами я в метро случайно встретил Ивана Андреевича Погорелко, тоже из нашего корпуса. Мы оба обрадовались встрече. Он спросил про мои дела. Я кратко рассказал. Сказал, что сейчас еду в БТМВ за проездными документами до Казани к генералу Белому. Иван Андреевич категорически возразил и сказал, что во втором доме НКО в Москве формируется Военно-техническое училище, уже часть преподавательского состава подобрали, но нет старшего преподавателя по связи. Пойдем, говорит, со мной, и будем оформляться. Училище только формируется, дислокация пока неизвестна, но квартиры, безусловно, будут выделяться. Я сказал, что у меня должно быть направление или приказ начальника Управления связи, на что Погорелко ответил, что училище сделает официальный запрос, чтобы выслали личное дело, а на должность старшего преподавателя проведем приказом по училищу.

Мы сразу же поехали во второй дом НКО. Меня очень хорошо встретили, оформили приказом, и я начал работать по составлению программ по связи.

Вскоре мы узнали, что наше училище будет дислоцироваться в г. Черновцы на Украине. Получив проездные документы на себя и членов семьи, мы вместе с другими товарищами прибыли в Черновцы. Преподавательский состав временно разместился в здании клуба, некоторые семьи - на частных квартирах.