Херня, что творится вокруг. Часть 1⁠⁠

Сопротивляясь потоку холодного ветра и слепящим лучам вечернего солнца, я блуждал по улицам родного города. Мороз решил заявиться к нам чуть раньше, и потому воздух мегаполиса умудрялся колоть кожу лица и рук; мерзкий газовый поток выхлопов и пыли, который ещё будет преследовать меня, как минимум, в течение полугода. Спустя месяц шквалистый степной ветер начнёт проверять местных жителей на морозоустойчивость и предусмотрительность в зимнее время года. Сейчас же стихия всё еще дремлет и только-только пробуждается от длительного анабиоза. Пожелтевшие листья иссохли и образовали протяжённое ржавое полотно постоянного шелеста. Именно там ты обнаружишь множество сюрпризов в виде спрятанных кучек говна, луж и вязкой грязи. Что может быть приятнее этого?

Мой путь мёрзнущего пешехода пролегал по самым разным улицам: от крупных проспектов в центре города до маленьких закоулков в некотором отдалении от суетных районов. Множество улиц сохраняло в себе всё многообразие архитектуры и расположения зданий, различие контингента и ухоженности площади. Начало дороги для меня исходило из самого центра этого суетящегося муравейника. Сотни и тысячи зевак каждый день проходят мимо, и массовый поток людей чуть ли не сносит меня в своем направлении. Каждый торопится по своим делам, едва ли не каждый норовит столкнуться со мной или загородить путь в узком проходе. И ведь в будний день, помимо обычных граждан, влезших в ежедневную рутину утренней спешки, мне ненароком приходится встречаться с разного рода отбросами общества; одни вызывают у меня жалость, другие – презрение. Бомжи, попрошайки всех мастей и расцветок, в той или иной степени вовлечённые в теневой бизнес, и, конечно же, старое-доброе городское быдло. Порой я становлюсь свидетелем какой-нибудь случайной выходки этого заблудшего дерьма. Так-то, сегодняшним днём один такой индивид проявил себя в полной мере, когда по неясным для меня причинам грубо и с раздражением оттолкнул проходящего мимо парнишку, мирно идущего ко входу автобуса. Хотя, нет, вру. Наверняка резкая неприязнь в отспиртованном мозгу этого мужика возникла из-за тёмной, а точнее сказать, даже чёрной кожи парня (да простит меня богиня политкорректности). Разумеется, я могу ошибаться, но очевидная ксенофобия и расизм не так уж и маловероятны среди черни любого города нашей планеты. От российской столицы до крупнейших городов развитых стран. Трущобное быдло только и радо самоутвердиться за счёт людей, не похожих на них, всевозможными гнусными или нелепыми способами. Он же черножопый, а мне в моей родной стране можно так говорить.

Проходя по тротуарам день ото дня, я периодически наталкиваюсь на множество факторов, которые готовы вызвать мелкое недоумения или вовсе вывести из себя. Прекрасный пример – массовое облагораживание улиц, приходящее в активность в те сезоны, когда у нерасторопных чиновников неожиданно появляется необходимость благоустроить городскую панораму, создать временную видимость стараний местных властей. Этой активности способствуют, как правило, приближение государственных праздников или визит высокопоставленных лиц нашей страны или гостей из-за бугра. Саммиты, конференции, плановое посещение Президента или Премьер-министра способны эффективно воздействовать на работоспособность градостроителей. Полуразрушенные дороги вмиг преобразуются, и заброшенные на многие годы участки внезапно попадают под святый взор сверху; выделяются деньги, толпы рабочих принимаются за заказ. И в первые недели после завершения массовых работ я с непривычки восхищаюсь такими инициативами, после которых раздолбанные улицы и даже целые проспекты обретают приличный и привлекательный вид. Правда, горькое, и, тем не менее, ожидаемое разочарование приходит достаточно скоро. Спустя считанные месяцы новенькая тротуарная плитка проваливается в неведомую бездну, образуя дыры и впадины из вдавленных плит. Одни участки размываются дождевыми «реками», другие поднимаются из-за роста древесных корней. Отвлекаясь от дороги, я временами спотыкаюсь о торчащие стыки и ямы, здорово рискуя впечататься в твёрдую каменную поверхность. Отдельного внимания достоин пролетарский талант к демонтажным работам. Это именно тот случай, когда неистребимая русская «авось» проявляется в полной мере, ведь даже после сноса «отработавших» конструкций, их обрубленные уродливые остаточные элементы на долгие годы сохраняются для лицезрения тысяч прохожих. Видимо, для многих трудяг память об ушедших временах обязана быть зафиксированной, дабы гордые потомки, в очередной раз спотыкаясь о торчащие из плитки штырьки от почившей урны, могли надолго отметить для себя этот след из прошлого. После восклицательного «блять», внимательно осмотревши обувь на наличие порезов и вмятин, счастливый горожанин с улыбкой на лице отправится дальше по своим делам, зная, что именно в этом месте поработали на совесть; если, конечно, он не провалится в канализационный люк ввиду шаткости незакреплённой крышки, либо и вовсе её отсутствия. Активных коллекционеров 50-килограммовых находок в первую очередь волнует вопрос безопасности сограждан, а приёмщиков металла – соблюдение правопорядка, мда. Иной раз я останавливаюсь перед открытой ямой с железной каёмкой и пытаюсь переварить задумку коммунальных служб, решивших, что идея заткнуть опасную дыру в асфальте густыми ветвями и втиснутым строительным мусором, хоть как-то способна предотвратить нежданное погружение ночного путника в недра городской канализации. Будет ли это смерть, травма или лишь лёгкий испуг – решит батюшка Случай, ну или сноровка падающей жертвы.

Привычка проходить нужный маршрут окольными путями открыла для меня настоящий мирок глухих улочек с их дикой порослью меж зданий и старинной архитектурой домов полувековой давности. Атмосфера глухой старины и некоторой затхлости так и витает вокруг таких мест. Когда я смотрю на растресканную кирпичную кладку, на гнилые окошки и облупившуюся на железных воротах краску, то представляю единственных жильцов этих ветхих лачуг – одиноких стариков, доживающих свой век в однообразии унылых дней. Хотя, возможно, мои представления об обитателях захолустных районов далеки от истины, но я лишь передаю свои впечатления от наблюдаемого. Другое дело, что определённую изысканность тихих улочек губит, дико уродует отвратительная манера местных жителей складировать горы мусора около своих жилищ. Смердящие кучки переполненных пакетов естественным ходом бывают разрываемы стаями голодных собак, желающих полакомиться изобилующей тухлятиной. Подобные трапезы заканчиваются обширным рассеиванием всевозможных отходов по округе, после чего ландшафт мгновенно приобретает новый вид, как если бы дизайнером данного ландшафта был свихнувшийся бомж, перманентно пребывающий в алкогольном угаре с самого момента его отчисления из архитектурного университета. Череда обильных дождей, и весь мусор насквозь размокает, отдавая Землице Русской весь питательный сок гнили и смрада.