Как я в психушке лежала. Видимо часть первая.
Эм... С чего бы начать. Психушки бывают разные. Я вам в этот раз расскажу про психушку государственную. Это такой дурдом, где ты греешь бока совершенно даром на казенные средства.
Дело было в августе... [Вы что, Пришвина поймали?!] В дурку я отправилась практически своим ходом, с мешочком манаток и полными глазами слез. Я решила, раз уж я съезжаю с катушек, то в дурку мне лечь надо обязательно. На территории за забором сориентировал охранник, поплутав среди корпусов, нашла нужную дверку. Внутри было темно и тесно, лампочка светила желтым. Две дородные тетёхи в халатах несколько грубовато меня допрашивали в течение какой-то нереальной бесконечности. Я была где-то не здесь, думала о чем-то своем и что-то бурчала в ответ, не вдаваясь ни в смысл вопросов, ни в смысл моих ответов. Судя по всему, ответы оказались правильными, так как меня повели в следующую комнату. Меня попросили раздеться. Все мои вещи, которые я собрала себе дома, положили в полиэтиленовый пакет. Одежду тоже. Меня внимательно осмотрели со всех сторон. И, эм... внутри меня осмотрели тоже. Видимо чтобы не пронесла чего-нибудь такого. Мои таблетки тоже положили в пакет. Я начала протестовать. Вот эти мне прописал психотерапевт, и если я их не выпью вовремя, у меня начнется ломка. Вот эти тоже мне нужны, без них я не усну никак. А вот эти тупо противозачаточные, сто лет принимаю, и если их перестать пить, начнется полная калабуда. Все чего я добилась, это сухой ответ "врач разберется". Меня в дебильном фланелевом халате и безразмерных тапочках вывели наружу, запихнули в старую, ржавую насквозь машину скорой помощи и отвезли... Ага, в соседний корпус! Вип транспорт для вип персон, ничего не скажешь. Обшарпанная дверца раз, лесенка наверх, обшарпанная дверца два. Походу за мной только что захлопнулась дверь на свободу. Правда тогда я об этом не подумала. Думала я совсем о другом. О стрёмном этом мире, о том что меня только что во все щели обесчестила страшная старая толстая бабища, которая искала в моих интимных местах контрабанду. О том что надо было не в дурку идти, а сразу вешаться. И над всем этим веяло романтичное предчувствие п*здеца.
Дальше классика. Коридор и двери в палаты справа-слева, справа-слева. Ближе к концу коридора меня приняли местные медсестры, такие же квадратные и жуткие как и те, что меня привели. Завели в комнату (потом узнала, что это сестринский пост), опять раздели, покрутили-посмотрели. "Какая чистенькая девочка, ни синяков ни ссадин". Я не выдержала и огрызнулась - "что, теперь будете трусы отбирать?". - "Поговори мне еще тут!" - как прям над ухом зубы Цербера клацнули, чесслово. Вот где-то на этом моменте я осознала, что еще со времени поиска нужного корпуса, мне отчаянно хочется домой. Есть такой косяк у меня, часто с опозданием доходит, что ж я хотела-то. Меня поселили на койку, я завернулась в простынку, которая так по-чужому странно пахла (со временем дошло, что блевотиной), уткнулась носом в стену и заревела. "Ну ты дууурраааа, какого хрена ты сюда приперлась, где твои мозги шлялись, пока ты согласие на госпитализацию подписывала, чем ты думала, пока вещички собирала, как тебе вообще эта идея в голову пришла, аааааа, все, конец, теперь я тут до конца дней своих, домой хочу, хочу домоооой, дууурааа".... Ревела я, пока совсем не устала и не вырубилась. Так началась занятная глава моей не длинной пока жизни - глава с гордым названием Психиатрическая клиника номер четыре, имени преподобного Ганнушкина, кем бы он ни был.
