Серия «Бессмертный король»

– Ты выбрал короля, а не его врагов. За это корона щедро вознаградит тебя.

Тут он долгим взглядом посмотрел в окно. Видимо, полагая, что вид человека, сидящего у окна и задумчиво смотревшего вдаль – в зримое одному ему будущее, – придает ему величественный вид. Но как по мне, так у окна сидел жалкий душевнобольной, упивающийся жестокостью и властью. Но что его таким сделало? Ведь и отец, и брат его были благородными людьми. Король, словно услыхав мои размышления, прервал паузу:

– Сильвио не был моим братом. Ты не представляешь, как я этого боялся. Я очень опасался, что преисподняя будет бесконечно возвращать мне его душу после каждой его смерти в еще более страшном обличье. Но это оказался не он. Я убедился в этом вчера, посмотрев в его глаза. Он не боялся умереть, а мой брат боялся этого больше всего на свете. Я часто думаю о брате после того, как смерть забрала его. Знаю, многие думают, будто это я отдал его в руки темного царства. Но это неправда. Моей вины в том нет. Я с горечью вспоминаю день, когда он погиб. С тех пор именно в эту дату демон зла по неизъяснимой сакральной причине берет верх над моей светлой душой, властно принуждая меня вытворять те бесчинства, от которых дрожит земля. Поверь, я ничего не могу с собой поделать. Зло непобедимо, друг мой.

В конце я почти не слушал его, меня неотвратимо клонило ко сну. Но тут он произнес имя, которое мигом лишило меня сонливости:

– Аннабель… Да, эта спутница вчерашнего покойника… Она напоминает мне невесту моего брата. Напоминает так сильно, как может напоминать портрет искусного художника оригинал. О ней я и хотел поговорить с тобой. Видишь ли, мне этот портрет не нравится...

2

Король говорил медленно, и я ненавидел его с каждой секундой все больше.

– Эта Аннабель словно сестра-близнец невесты моего покойного брата. Та девушка была сущей ведьмой, я-то знаю. Я уверен, что именно она была повинна в его гибели. Доказать я тогда этого не мог, но мне того и не было нужно. Я – власть. И мое подозрение – есть главное доказательство! Поэтому сразу после смерти брата я приказал переломать ей кости, а затем похоронить заживо. До сих пор помню ее крики, они снятся мне по ночам. И нет сна мне милее.

Он помолчал и продолжил:

– Я не всегда был таким. Знаешь, моя мать была очень религиозной женщиной. Она хотела, чтобы я каждый день молился в одно и то же время, и я следовал ее приказу. Но однажды я пропустил молитву, заигравшись с братом. Мне было так невыносимо стыдно за это, что я не смог этого скрыть и рассказал все маме. Она завопила от ужаса и избила меня до полусмерти. Тогда я впервые почувствовал вкус крови в своем рту. На этом она не остановилась, и сказала, что в качестве напоминания о моем тяжком грехе каждый год в один и тот же день будет приказывать слугам бить меня. Я не винил её. Я винил во всем брата. Ведь именно он отвлек меня от молитвы на свою проклятую игру…

Наверно, я простил его только, когда он умер. А потом появилась его уродливая копия, и копия его покойной невесты. Представь мое удивление, когда я впервые увидел их. Та еще парочка. Нет, я не смогу успокоиться, пока не сотру все, что напоминает о них. Пусть эта Аннабель поживет, подышит воздухом напоследок. Но в следующую кровавую ночь она без сомнений падет моей первой жертвой, и пытка, которую я устрою этой колдунье, войдет в историю, уж попомни мое слово… Демон зла вновь проснется и не будет засыпать очень долго. Все это произойдет через неделю.

– Как? – Невольно вздрогнул я от неожиданности. – Кровавая ночь наступит уже через неделю?

Король, не поворачивая голову в мою сторону, направился к выходу, небрежно бросив:

– Вчера я понял, что почва этого города столь черства, что кровавый дождь должен орошать ее чаще, чем раз в году. Думаю, по одному разу в неделю будет в самый раз, для начала. А там посмотрим.

Я знал, что нет смысла хоть как-то пытаться его переубедить и решил отвечать ему молчанием. Теперь я даже не хотел, чтобы он уходил, потому что понимал, что после его ухода одеяло отчаяния и безысходности накроет меня с головой. Но дверь захлопнулась. Дьявол покинул мой дом, оставив в нем злобное эхо своих слов.

Что же делать? Как спасти ее? Как предупредить? Ведь она не хотела меня видеть после того, как узнала, что я убил Сильвио. А если бы и согласилась встретиться, чем бы я мог ей помочь? Убежать из этих мест было невозможно, король все предусмотрел. И не было даже надежды на спасение.

Будучи не в силах терпеть все то, что на меня навалилось со вчерашней ночи, я решил укрыться в туманной реальности сна. Так я хотел отсрочить момент полного отчаяния, в которое я обязательно впаду от осознания абсолютной безысходности. Еще несколько часов сна временного перед сном вечным…

3

Я проспал весь день. На улице уже была глубокая ночь. Луна светила ярко и уютно освещала двор под моим балконом. Было что-то утешительное в магическом свечении яркого шара, участливо наблюдающего за моим несчастьем.

Впервые со мной произошло подобное: никогда еще не позволял я себе так бесцельно провести день. Я всегда черпал силы в живительных лучах солнца, и не было дня, который бы я не потратил на саморазвитие. Я знал, что особенно упорно следует работать над собой в дни трудные, когда, казалось бы, не до этого. Именно тогда душа и тело более всего нуждаются в действии. Я остро сознавал необходимость что-то предпринять, но никак не мог придумать – что именно?

Мне всегда казалось, что поиск выхода из безвыходных ситуаций – дело вовсе не ума и воли. Это – вопрос практических попыток и упорства. Но что делать, когда тревога связывает твои руки и буквально топит тебя в реке панического страха? Взяв небольшую передышку во сне, паника потихоньку заливала мое сознание.

Внезапно мой взгляд упал на письмо, лежащее на столе. Я зажег свечу, и дуновение надежды на спасительный выход мимолетно коснулось моей души. Я взял его в руки, но долго не решался вскрыть. Очевидно, слуга принес его, когда я спал. Почему я уверен, что в нем сокрыто что-то важное? Только ли потому, что на нем нет обратного адреса? Но это абсолютно ни о чем не говорит. Я просто хватался за соломинку. Я надеялся найти спасение в строках этого таинственного письма, как иногда мы находим его в буквах вечных книг, написанных великими людьми. Или мы слышим шелест шагов незримо настигающей нас судьбы? Я вскрыл письмо…

4

Я сразу узнал этот прекрасный каллиграфический почерк:

Приветствую тебя, мой дорогой брат, всем своим когда-то пламенным сердцем, которое, коль скоро ты читаешь эти строки, уже, увы, не бьется. Ты знаешь меня под именем Сильвио, но я хочу, чтобы ты запомнил меня под именами Упорство, Справедливость и Надежда.

Сядь поудобнее и прочти внимательно то, что я написал тебе. Ибо хочу, чтоб суть врезалась в твою память и была передана поколениям! Но сначала – о той, от которой зависит мое собственное поколение. Надеюсь, мой дерзкий план сработал, и Аннабель еще дышит этим воздухом, который вскоре будет очищен навсегда от смрада нашего монарха-изверга! И если это так, то попроси у нее прощения за зло, которое я причинил ей в ту ночь. Но, как бы безумно ни прозвучали мои слова, я сделал это ради нее.

В ту ночь я притворился умалишенным ревнивцем. Занеся свой кинжал над Аннабель, я знал, что ты остановишь меня, потому что ничто так не скоро в проявлении действий, как настоящая любовь. Странно, я говорю об этом в прошедшем времени, хотя на тот момент, когда я пишу письмо, этого еще не произошло. Все только в моей голове, но я не вижу причин, по которым все не сбудется именно так, как я запланировал. Истину же знает один лишь Бог.

Я не оповестил Аннабель, невольную актрису своего спектакля, о том, что нападу на нее, потому что мне нужно, чтобы страх ее был неподдельным. Важно, чтобы моя возлюбленная была по-настоящему потрясена действом. Иначе наш проницательный король непременно заметит игру. По той же причине я не предупредил и тебя о своем плане. Необходимо, чтобы в момент моего нападения ты был обуян гневом столь же искренним, как она – ужасом.

Смысл сего моего действия – убедить короля в том, что я вам в ту минуту враг, а вы – мне. Тем самым ваша ненависть ко мне, искусно пробужденная мною, послужит вам в ту ночь спасением.

Удивлен, брат? Читаешь эти слова и поражаешься тому, как все произошло именно так, как я предсказывал? Но нет ничего странного в точно предсказанном будущем, если его тщательно спланировать. Дальше тебя ждет настоящее удивление, поэтому читай внимательнее. Короля же впредь не бойся, ибо сегодня ты узнаешь, что он таки не вечен.

Он будет мертв, душа его обречена,

Ее ждет ад, и с пламенем она обручена!

Он будет позабыт, еще не станешь ты седым.

Он будет в землю грязную зарыт и даст дорогу молодым!

Ты думаешь, я спятил? Потерпи еще немного, и время тебя переубедит. Сейчас ты получишь от меня сведения, которые будут неопровержимыми доказательствами и вышесказанных слов, и того, что добро всегда побеждает зло, если только должным образом подготовиться!

Как тебе известно, король долгое время полагал, что тело мое – дьявольский сосуд, в котором обитает душа его покойного брата. Известно тебе и то, что он не решался разбить этот сосуд, опасаясь получить взамен исчадие еще более ужасное. «Что ж, – подумал я, – не подобает нам переубеждать королей». Я решил потратить все силы на то, чтобы воплотить его страхи в реальность…

Мне пришла мысль направить безумие короля против него самого. Для претворения в жизнь своего плана я стал бродить по самым злачным местам нашего города. До тебя ведь доходили слухи об этом? Знай же, что именно там я хотел найти настоящее чудовище…Одновременно с этим я засел за архивные бумаги, начал изучать все, что только возможно, о детстве нашего правителя. Я решил, что стану расспрашивать всех его служащих, достану из-под земли тех, кто был приближенным королю и его покойному брату; буду искать и досконально изучать истории из их жизни, о которых мало кто знает, и прочее, и прочее. Как этот поиск знаний связан с поиском чудовища? Читай дальше!

Ты представить себе не можешь, какие мрачные места мне довелось посетить. Ведь мне нужен был сущий демон. Отвращение, которое я испытывал при поиске этого кошмара в человеческом обличье, может сравниться только с неописуемым восторгом в тот момент, когда я его нашел. Не знаю, как описать тебе внешность того существа, которого мне удалось отыскать в наших трущобах. Он был далек от красоты настолько, насколько Солнце отдалено от нашей Земли. Он то и должен был стать действующим лицом моей мести...

Чем смелость лучше страха, спросите;

Но вас спрошу я, Почему

Безумство храбрых веками превозносите,

Не воспевая оды их уму?!

Мой мститель был пьяницей, который не мог связать и двух слов. Разум его был так затуманен, что даже будучи трезвым, он вел себя, как полоумный. Моей задачей было научить его держаться по-королевски, одеваться подобающе и заставить его досконально изучить тайные истории из жизни короля.

К тому моменту я уже знал такие мелкие подробности из его прошлого, которые сам он с трудом бы припомнил. Ты и вообразить себе не можешь, каких трудов стоило мне влить мои знания в это существо. Но вода камень точит. Помни, добро победит зло, только если оно проявит небывалое упорство! Направь бушующую реку, сносящую все на своем пути, в нужное русло, и она принесет много плодов. Каких трудов стоило это мне, известно одному Богу, и я призываю Его в свидетели этому лишь для того, чтобы ты понял, что только так достигаются великие цели.

Поставь ужасное глупое чудовище, которое я вытащил из трактира, рядом с тем, в кого я его превратил, и ты скорее поверишь в то, что ад есть рай, нежели в то, что это один и тот же человек! Он был так же страшен, как и раньше, так оно и было нужно. Но теперь более всего он пугал своими знаниями. Маленькие ручейки в виде рассказов давних слуг короля, его придворных, знакомых, ученых и бывших советников слились в бушующее море знаний, волны которого под моим руководством должны снести бастионы короля.

Одев своего Гомункулуса в доспехи всех этих знаний, я пошлю его к нашему правителю. Представь же ужас короля, когда пред ним предстанет мой ученик и объявит ему, что он – это его брат, переродившийся, как король и боялся, в еще более страшном виде! И чтобы доказать правоту своих слов, чудище расскажет королю удивительные истории из его детства, известные, как тому казалось, только ему и брату. Совокупность этих историй будет убийственно убедительна.Посланный мной уродец будет красноречив и прилежен в освещении деталей. Король решит, что сбылись его самые страшные сны и лишится (остатков) рассудка.

Таков мой план. С помощью Всевышнего, все задуманное осуществится. Ведь я – отличный учитель, а он, тот, которого я после раскрытия всех карт уже не смею называть чудовищем, оказался прекрасным учеником. Какое же он теперь чудище? Он уж, кажется, сам теперь верит в то, что является представителем древнего королевского рода, посланником тьмы, призванным наводить ужас и изменять ход истории. В любом случае, я щедро наградил его за муки нашего совместного труда, поэтому надеюсь, не подведет.

Прислушайся внимательно, мой друг. Возможно, скоро ты услышишь звон колоколов, возвещающий о гибели зла, которое еще недавно считалось вечным и всемогущим. А что помогло побороть его? Воля, упорство, отсутствие страха и преданность великой идее. Господь помогает тем, кто создает причины для борьбы с несправедливостью.

Я – тот, кого природа не наградила ни внешностью, ни доблестным родом. Судьба никогда меня не баловала и ежедневно взваливала на мои плечи новый груз невзгод. Но я никогда не жаловался на свои врожденные и приобретенные увечья. Я работал над тем, что дал мне Создатель, и превратил то, за что меня могли высмеять, в свое оружие. Я добился любви красивой и достойной девушки. Я свергаю короля, спасая от его безумства тысячи людей! Наконец, я стал другом доблестного рыцаря. Я надеюсь, что мы с тобой встретимся там, где текут молочные реки и вечность будет не пугающей, а умиротворяющей.

Нет непреодолимых стен, кроме тех, в чьей неприступности мы себя убедим. Иди же в мир, полный надежд! Брат мой, извинись за меня перед той, кого мы любим оба. Пусть она прочтет мое письмо, которое вновь вернет вашу дружбу. Будь опорой ей и нашему с ней ребенку, которого она носит под своим сердцем. И пусть мой сын ничего не боится в этой жизни, кроме того, чтобы провести ее бесцельно.

Я не помню, сколько еще в жизни перечитывал то письмо. Но спустя несколько часов после его прочтения ударили в набат. Король покончил жизнь самоубийством. Рассказывали потом, что в тот день какой-то человек ужасной наружности попросил короля об аудиенции. Ему бы непременно отказали, если бы не черная мантия необычного дорогого кроя, которую раньше видели только на покойном брате короля. Он был принят. После их долгой беседы наедине гость был отпущен, а монарх повесился в своих покоях, оставив перед этим короткую записку: «Спрячусь в аду, там безопаснее».

Смерть неизбежна для каждого, как бы долго тот от нее ни бежал.

А что бы было, живи люди вечно? Наверно, ничего хорошего. Поставленные цели откладывались бы на миллионы лет, и над всем властвовала бы ее величество Лень. Поэтому заканчиваю свой рассказ отрадной мыслью: никому не покинуть этот мир живым – ни мне, ни вам, ни бессмертным королям.

Конец

Подписывайся. Тут много интересных историй

С момента, как сумерки опускались на город, он не щадил никого. Он созывал всех, кого только возможно, в огромный зал, где закатывал дивный пир. Всем приказывали есть, пить и веселиться. Многие гости, зная, что эта ночь может оказаться последней в их жизни, старались съесть все, что только попадалось под руку, словно в этом и был смысл жизни. Другие сидели тихо и безмолвно, и ни один кусок не лез им в горло, третьи судорожно молились.

Люди делились на разные группы, но всех их в конце пира ждал один исход – либо они станут жертвами инфернальной переменчивости короля, либо будут наблюдать, как кто-то из их близких ею станет. В середине пира, никто не знал, в какое время, музыка неожиданно обрывалась, стража убирала столы, а гости становились в ряд. Безмолвную тишину прерывал голос короля, называвшего имена тех, кого он считал должными умереть.

В такую ночь в зале нашлось бы много людей, верящих в Бога, или хотя бы надеявшихся на Его существование. Но намного больше было тех, кто верил в дьявола. Невозможно было не верить. Вот он, стоит перед ними. Король из милого, приятного человека превращался в сущее зло, глухое к мольбам о пощаде. Человек, который в другие дни боялся вида крови, упивался ее в ту ночь.

Однажды он захотел заставить жениха убить свою невесту. Когда тот отказался, король подвергнул их двоих таким мучениям, что и жених ненавидел себя за то, что не убил свою любимую сразу, и она сама проклинала его за это. Он любил разрывать мать с ее ребенком и брата с братом. Ему нравилось наблюдать за тем, как любовь прерывается на его глазах, говоря при этом: «Кто сказал, что смерть не властна над любовью? Я покажу вам силу, на которую способна смерть и покажу изысканные пути, ведущие к ней».

На следующий день наш правитель освобождался от оков зла и безмерно страдал о погубленных им накануне судьбах. Слезы ручьем скатывались по его изувеченному горем лицу. Он кричал: «Нет на мне вины, во всем виновато зло, и только в служении Богу наше спасение!» Затем он проводил недели в бреду и болезни, не выходя из покоев. Он рыдал и одаривал золотом тех, чьих близких убил в кровавую ночь. Так кто же он – одержимый дьяволом или сам дьявол?

2

«Знаю, что не верну золотом ваших близких, – говорил король в личном разговоре с родными убитых, – но это все, чем могу я искупить свою вину. Богатство и мое раскаяние в собственной слабости перед злом, коварно окутывающим меня раз в году – большего я вам предложить не могу».

Стоит ли говорить о том, что многие его ненавидели? Отсюда и огромное количество покушений на его жизнь. Спасался он всегда по разным причинам, и говорят, после того, как выходил из воды сухим, всегда плакал, как растерянный ребенок, который не понимал, за что его хотели в нее окунуть.

Однажды в окружении короля появилась личность, доселе двору неизвестная. Король сделал его своим шутом, но никому не говорил о том, откуда он появился. Имя его было Сильвио. Он был настолько страшен, что невозможно было смотреть на него без жалости. Однако во взгляде его проглядывалась поразительная глубина. Со временем приближенные короля стали отмечать, что этот странный малый мог оказывать на него влияние.

Поэтому с момента появления загадочного уродца в нашем городе всех волновал только один вопрос – что с ним будет в кровавую ночь? Ведь он нередко позволял себе не слушаться короля, язвительно отвечать ему и даже дерзко шутить. В такие моменты некоторые со страхом переглядывались, а кто-то не мог удержать смешков. Король, конечно, запомнил тех, кто смеялся, и в очередную дьявольскую ночь сурово наказал их. Подробности этого опять же опустим.

Несмотря на всю мрачность истории, которую я рассказываю, сам я вырос в семье, где всегда отвергали насилие, поэтому даже рассказ о нем вводит меня в состояние очень для меня неприятное. Тем не менее, движимый желанием зафиксировать свои мысли в истории (потому что вряд ли еще кто-то посмеет об этом рассказать) я продолжу…

В очередную кровавую ночь король жестоко расправился с теми, кто смеялся над выходками Сильвио. Далее все, конечно, ожидали, что теперь король казнит и его. Но правитель удивил всех, произнеся речь, после которой все окончательно убедились в его помешательстве:

– Сильвио никто не тронет. Я бы, конечно, бросил это существо в огонь и с удовольствием посмотрел на то, как пламя жарит его уродливые конечности. Но я знаю, что в этом не будет смысла. Огонь не способен убить дьявола! Смерть, которую я ранее считал всесильной, таковой все же не оказалась.

Дамы и господа, я хочу представить вам моего покойного брата! Посмотрите, как смерть, и то, что следует за ней, посмеялись над ним и надо мной. Преисподняя вернула душу моего брата в этот бренный мир, но пред этим заключила ее в новое тело, безобразное и ужасное! Какой смысл мне убивать его? Чтобы он вновь вернулся ко мне в еще более пугающем обличье?! Нет уж, страшнее этого я не выдержу! Ты будешь моим шутом до конца своих дней. Смейся и шути надо мной, сколько пожелаешь, я заранее все тебе прощаю.

После этого король лично лишил голов несколько десятков человек. Та ночь, на которой впервые присутствовал Сильвио, стала самой кровавой из всех предыдущих. А на следующий день повторилось то, что происходило обычно – король плакал и купал родственников погибших в деньгах, сам пребывая в беспамятстве несколько недель.

Помню, как чувство ненависти к шуту зародилось в моей душе. Я возненавидел его за чрезмерную жестокость ночи, которая была связана с его появлением. Я ненавидел его за его неприкосновенность, а также за его равнодушный взгляд в те моменты, когда людей лишали жизни. Так в моем списке ненависти к бессмертному королю прибавился и Сильвио. Я тогда не знал, что главная причина, по которой я буду питать к нему злобу, была еще впереди...

3

В году наступало время, когда люди в нашем городе забывали весь пережитый ужас и все меньше страдали по тем, кого потеряли. Для одних утешением становилось богатство, полученное от короля, для других – работа, для третьих – религия. Вообще, для многих людей, которые совершенно не страдали по погибшим, религия становилась хорошим щитом от упреков в черствости и равнодушии.

В один из дней этого спокойного времени до меня дошла новость, которая задела все струны моей души. Не так давно приехавшая к нам Аннабель, необыкновенная девушка, в которую я был влюблен уже несколько месяцев, оказалась втайне обручена Сильвио!

Какое-то время я не мог поверить этому. Мешало верить этому не только мое разбитое сердце, но и разум.

«Где же тут логика?! Такая красавица влюбляется в некое подобие человека!»

Крики мои были обращены в пустоту, потому что мое положение в обществе было слишком высоко, чтобы я позволял перед кем-то вслух задавать подобные риторические вопросы. Но вскоре мне пришлось лично убедиться в том, чему я отказывался верить. Я увидел, как этот уродливый безумец придается с Аннабель какому-то дьявольскому танцу. В этом танце отражалось все: любовь, невероятная преданность друг другу и страсть.

Меня поразило, какими глазами она смотрела на него. Я был уязвлен еще и тем, что дама из высшего общества опустилась до столь принижающего ее достоинства танца посреди улицы. А в конце этого импровизированного представления он, зная, уж я уверен, мое отношение к ней, нежно поцеловал ей ручку и ядовито мне улыбнулся. И вот тогда-то я и совершил поступок, сожалением о котором начал свой рассказ. Будучи не в силах более терпеть то, что я видел, я прокричал ему:

– На мечах! Сейчас же!

«Дуэль лучшего дуэлянта города с изувеченным калекой? На это интересно будет посмотреть», – услышал я усмешки из толпы и тут же пожалел о своей несдержанности. Все знали, как хорош я в битве на мечах, а тот факт, что в соперники я вызвал жалкого шута-уродца, конечно, не делал мне чести. Те, кто имел право себе это позволить в силу своего статуса, стали отговаривать меня:

– Помилуйте, это невозможно! Вам надо взять себя в руки. Посмотрите на него! Он и меч-то поднять не сможет. Стоит ли марать свою репутацию битвой с человеком, обиженным жизнью?

Я уже собирался взять свои слова назад, как вдруг мой враг, бережно отстранив Аннабель, решительно произнес:

– Господа, жизнью я не обижен, а награжден. Меч же мой всегда при мне и поднять его мне не составит никакого труда.

После этого он вытащил свой небольшой кинжал и обратился ко мне голосом бесстрашного рыцаря:

– Я уважаю вас и не хотел бы лишать двора столь достойного его представителя, но раз уж вы сами этого хотите, то я не вправе вам отказать.

Тут я совсем потерял самообладание, и, оттолкнув всех, кто еще пытался меня удержать, скинул мантию и вытащил свой меч, еще никогда не знавший поражений. Выйдя во двор посередине рынка, на котором часто происходили спонтанно возникшие бои, мы стали друг напротив друга, окруженные толпой любопытных лиц.

Зная расположение короля (если это можно так назвать) к этому убогому созданию, да и вообще из чувства собственного достоинства, я, конечно, не собирался лишать его жизни. В планах было лишь унизить его в глазах Аннабель, показав ему его место. Но каково же было мое удивление, когда мой соперник буквально первым своим ударом нанес мне ранение, которое вдвое уменьшило мои шансы на положительный исход битвы.

Рана не была опасной для жизни, но она сковывала многие движения, поэтому большинство приемов я был уже не в силах выполнять. Вздох удивления и восторга прокатился по толпе. Я был удивлен не меньше их, только восторжен не был! Он мастерски уклонялся от всех моих ударов, умело орудуя своим небольшим кинжалом. На каждый мой удар он наносил разящие контратаки, от которых я уклонялся всякий раз все с большим усилием.

Битва, которая изначально была запланирована, как злобная шутка, превратилось для меня в позорную трагедию. Вот, он наносит удар снизу, потом еще один сбоку, обманный слева, отходит, потом опять бьет! «Я не в силах более это терпеть! Сейчас он поймает меня и всадит клинок в сердце!» – Как только я озвучил эту мысль в своей голове, я оказался на земле, а оружие мое было выбито из рук. Смерть приготовилась накрыть меня своим ужасным саваном...

4

Публика была потрясена. Тот, кто считался до сего момента одним из лучших (и только скромность не позволяет мне сказать большего) был повержен калекой! Я приготовился умереть достойно и не показать на своем лице ужаса перед смертью, заполнившего в тот момент все мое сознание. Сильвио занес надо мной клинок, после чего застыл, словно гладиатор, ожидающий, чтобы толпа подсказала ему решение.

Мне кажется, что он уже тогда знал, что сохранит мне жизнь. Он посмотрел на Аннабель. По ее взгляду он понял, что она хочет для меня пощады. Это была достойная девушка, она жалела меня и ценила за чувство, испытываемое мною к ней. У нее было доброе сердце, просто она полюбила его, а не меня. И теперь, встретившись с ним в бою, я даже стал понимать ее выбор. Многое можно узнать о человеке по тому, как он ведет бой. А он вел его честно и достойно.

Сильвио уже опускал оружие, как вдруг в толпе неожиданно раздался до боли знакомый всем голос.

– Убей его! – Крикнул король, окружённый охраной, к невероятному удивлению всех оказавшийся в толпе.

Он знал, что тут часто бывают бои, но как человек, боящийся насилия во все дни, кроме одного, он обычно проезжал мимо этих мест. Тем более странно было его появление здесь, не говоря уже о словах, которые он произнес. Голос его был веселым, до кровавой ночи было еще далеко.

– Ты должен убить его. Таковы законы игры. Подожди, я закрою глаза. А как открою, он должен быть мертв, – после этого он, словно малое дитя, закрыл руками лицо и начал дергаться в нетерпении, безумно хихикая.

– Все? Я могу открывать? – Спросил он.

Сильвио замер. Казалось, он, заметив странные изменения в поведении монарха, был в замешательстве. Он будто принимал какое-то судьбоносное для него решение и смотрел то на короля, то на свою возлюбленную. В ее выражении ничего не изменилось. Она словно еще больше требовала того, чтоб он пощадил меня. Вдруг Сильвио с гневом бросил кинжал и сказал королю:

– Я не буду его убивать. Делай, что хочешь.

После этого он взял Аннабель за руку и ушел. Толпа ахнула, и все разом устремили свой любопытный взгляд на короля. Он же убрал руки с лица, на котором продолжала сохраняться улыбка. Посмотрев вслед уходящей паре, он сделал странный жест, окрестив их, словно благословляя, после чего удалился.

Интерес к битве был перебит вниманием толпы к необычному поведению короля. Никогда еще он не требовал убить кого-то, кроме как в кровавую ночь. Случившиеся перемены встревожили меня. Позже до меня стали доходить слухи о возможных причинах такой перемены. Говорили, что кто-то из советников правителя наконец окончательно убедил его в том, что Сильвио – это просто Сильвио, странный шут из ниоткуда, но никак не его покойный брат, перерожденный в другом теле. Новость так его поразила, что он плакал несколько дней, после чего, казалось, успокоился. После произошедшего инцидента все ждали чего-то ужасного.

Однако через несколько дней король велел донести до народа, что его призывы Сильвио к убийству были просто шуткой, и он счастлив, что тот оценил его чувство юмора настолько, чтобы позволить себе ослушаться. После этого он освободил его от должности шута и дал ему много золота на предстоящую свадьбу. На этом он не остановился и при большом количестве свидетелей попросил у Сильвио прощения за свои глупые предположения о схожести его с покойным братом.

Была надежда на то, что король выздоровеет, зло лишится своих чар, а добро и благоразумие, присущие ему во все дни, кроме одного, распространятся и на этот роковой день. Но до него было еще далеко, и надо было просто жить.

После того сражения во дворе я был еще больше влюблен в прекрасную Аннабель, достойнейшую представительницу своего пола. Факт, что она любила другого, никак не уменьшал градуса моих чувств. Более того, я проникся братским чувством к Сильвио. Аннабель он, конечно, обожал, но при наших совместных встречах, уважая мои чувства, старался не демонстрировать этого. Оказалось, что он был просто невероятно умен. Я и Аннабель, считавшие себя людьми образованными, были словно малые дети, стоящие у подножия огромной горы книг, на вершине которой стоял он.

Но иногда он вел себя странно и мог исчезать на несколько дней, не объясняя, где пропадал. Аннабель не могла скрыть своего беспокойства по этому поводу, но она верила ему. Две вещи не давали мне покоя: тайна Сильвио и перемены короля. Все происходившее напоминало мне океан, безмятежный, но пугающий своими глубинами. Я боялся, что чудище из его бездны выйдет наружу, обрушив на нас горе, которое словно притаилось, отстаивая свое право быть неожиданным гостем.

5

Вплотную подхожу я в своем письме к очередной кровавой ночи, которая запомнилась мне более остальных. Не могу не поделиться тем горьким чувством разочарования, которое я испытывал перед её наступлением. Все чаще до меня доходили слухи о том, что Сильвио видели в злачных местах, кишащими людьми недостойными и невежественными. Это так контрастировало с тем человеком, который был для меня олицетворением чести.

Та самая ночь, казалось, была темнее обычного. Еда была вкусна, как никогда. Музыка была прекрасной, но отдавала какой-то чертовщиной. Это может показаться странным, но мне казалось, что её звуки сопровождали каждое движение Сильвио. Они словно были связаны с его поведением, меняя тональность в зависимости от каждой новой эмоции, отражавшейся на его загадочном лице.

Аннабель была нездорова по причине, которую стеснялась мне говорить, но при упоминании о которой ее возлюбленный супруг тепло улыбался, смотря на неё. Музыка все не заканчивалась. Еще немного, – и тьма бы сменилась спасительным утром. У всех нас тогда появилась надежда, что королевское безумство кровавой ночи осталось в прошлом. Однако, как только она укрепилась в наших сердцах, и все с радостным чувством стали верить в то, что зло повержено, музыка все же прекратилась…

Прервал ее не король, а душераздирающий крик Аннабель, которая завопила от ужаса, когда на нее набросился...кто бы вы думали? Сильвио!

– Изменница! – Кричал он, словно обезумев, и душил ее своими сильными руками. Я успел увидеть панический страх в ее глазах перед тем, как они стали медленно закрываться. Существо, потерявшее по какой-то непонятной причине рассудок, жаждало ее крови. Держа одной рукой ее горло, тем самым немного ослабив свою смертельную хватку, другой Сильвио достал свой клинок и занес над ней. Еще мгновение, и она была бы убита тем, кого любит. Но ее спас тот, кто любит ее!

Да, слова эти звучат высокопарно, но как еще мне передать читателю то чувство гордости, которое я испытываю от того, что спас ее? Спас от неминуемой гибели, схватив руку безумца и с большим трудом удержав ее. К счастью, подоспевшая стража помогла мне.

– Ведите его сюда! – Вскричал король, хохоча, – совсем сошел с ума, дьяволенок! Унесите бедняжку прочь, она довольно настрадалась на сегодня.

Лишенную чувств, Аннабель унесли. И не было в тот миг человека счастливее меня. «Спасена, – подумал я, – хоть один человек уйдет сегодня отсюда живым, самый близкий мне человек. Спасибо, Господи! Ты услышал мои молитвы!»

Теперь я ничего не боялся. Я даже с трудом сдерживал улыбку. Если вдруг королю вздумается по какой-то причине убить сегодня и меня, то чем он напугает меня? Огнем? Смертью? Ни то, ни другое моей души не уничтожит! Огонь и смерть, конечно, измучают мое молодое и еще полное сил тело, но они же станут моим очищением от грехов.

К тому же меня грела мысль, что перед своей гибелью я увижу смерть Сильвио, которому вдруг вздумалось заподозрить в измене достойную девушку! С чего ему вдруг взбрело это в голову? И не ко мне ли он ее приревновал? Но почему сейчас, в эту ночь? На эти вопросы у меня не было ответа.

Уродца поставили перед королем. Сильвио смотрел ему в глаза без страха.

– Что ж ты творишь, мой друг? – Спросил король, не переставая смеяться. – Меня уже убедили, что ты – не мой братец. А сие действие – очередное этому доказательство. Никогда бы тот не поднял руки на женщину, будь та хоть трижды ему неверна. А ты не просто поднял, а чуть было не зарезал бедняжку! Если бы не...

Тут он стал искать кого-то в волнующейся толпе.

– Ты! – крикнул он вдруг, бросив на меня взгляд, – подойди ко мне!

Я шёл и боялся, что этот дьявольский голос станет последним, что я услышу в жизни, а его эхо останется со мной даже после моей смерти...

6

Король встал и торжественно вручил мне оружие.

– Вот тебе меч. Убей этого ревнивого негодяя, или я прикажу привести сюда вашу общую возлюбленную, и, как выяснилось, – тут он с усмешкой взглянул на Сильвио, – общую любовницу. Я заставлю тебя убить ее. Но перед этим моя стража проделает с ней такое, что даже демоны в аду подивятся моей жестокости, порадовавшись, что далеко от меня!

Для меня все было решено в ту же минуту. С одной стороны был потерявший рассудок урод, с другой – воплощение красоты и чистоты, девушка, которую я любил всем сердцем. Что тут было думать?

«Прощай, Сильвио», – подумал я, не испытав при этом и малейшей грусти. Но когда я занес над ним свой меч, что-то остановило меня. Будто из недр прошедших веков услышал я голос своих предков, среди которых все были достойнейшими людьми, осуждавшими убийство безоружного. Конечно, я вспомнил момент, когда он, будучи в похожей ситуации, не убил меня, вызвав этим немилость короля. Он ничего не побоялся тогда, и вот сейчас на пороге смерти все так же ничего не боится. Смотрит он сначала на короля, и нет в этом взгляде мольбы о пощаде. Затем он переводит взгляд на меня, и я вижу даже какое-то одобрение с его стороны. Что это значит? Он хочет смерти? Но почему?

– Убей его! – Прорычал король. Этот голос затуманил мой рассудок, и через мгновение я снес Сильвио голову…

конец первой части.

ПОДПИСЫВАЙСЯ, ЧТОБЫ НЕ ПРОПУСТИТЬ ВТОРУЮ

– Как? – Невольно вздрогнул я от неожиданности. – Кровавая ночь наступит уже через неделю?

Король, не поворачивая голову в мою сторону, направился к выходу, небрежно бросив:

– Вчера я понял, что почва этого города столь черства, что кровавый дождь должен орошать ее чаще, чем раз в году. Думаю, по одному разу в неделю будет в самый раз, для начала. А там посмотрим.

Я знал, что нет смысла хоть как-то пытаться его переубедить и решил отвечать ему молчанием. Теперь я даже не хотел, чтобы он уходил, потому что понимал, что после его ухода одеяло отчаяния и безысходности накроет меня с головой. Но дверь захлопнулась. Дьявол покинул мой дом, оставив в нем злобное эхо своих слов.

Что же делать? Как спасти ее? Как предупредить? Ведь она не хотела меня видеть после того, как узнала, что я убил Сильвио. А если бы и согласилась встретиться, чем бы я мог ей помочь? Убежать из этих мест было невозможно, король все предусмотрел. И не было даже надежды на спасение.

Будучи не в силах терпеть все то, что на меня навалилось со вчерашней ночи, я решил укрыться в туманной реальности сна. Так я хотел отсрочить момент полного отчаяния, в которое я обязательно впаду от осознания абсолютной безысходности. Еще несколько часов сна временного перед сном вечным…

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Весь рассказ в моей книге "Голиафские битвы"

– Ты выбрал короля, а не его врагов. За это корона щедро вознаградит тебя.

Тут он долгим взглядом посмотрел в окно. Видимо, полагая, что вид человека, сидящего у окна и задумчиво смотревшего вдаль – в зримое одному ему будущее, – придает ему величественный вид. Но как по мне, так у окна сидел жалкий душевнобольной, упивающийся жестокостью и властью. Но что его таким сделало? Ведь и отец, и брат его были благородными людьми. Король, словно услыхав мои размышления, прервал паузу:

– Сильвио не был моим братом. Ты не представляешь, как я этого боялся. Я очень опасался, что преисподняя будет бесконечно возвращать мне его душу после каждой его смерти в еще более страшном обличье. Но это оказался не он. Я убедился в этом вчера, посмотрев в его глаза. Он не боялся умереть, а мой брат боялся этого больше всего на свете. Я часто думаю о брате после того, как смерть забрала его. Знаю, многие думают, будто это я отдал его в руки темного царства. Но это неправда. Моей вины в том нет. Я с горечью вспоминаю день, когда он погиб. С тех пор именно в эту дату демон зла по неизъяснимой сакральной причине берет верх над моей светлой душой, властно принуждая меня вытворять те бесчинства, от которых дрожит земля. Поверь, я ничего не могу с собой поделать. Зло непобедимо, друг мой.

В конце я почти не слушал его, меня неотвратимо клонило ко сну. Но тут он произнес имя, которое мигом лишило меня сонливости:

– Аннабель… Да, эта спутница вчерашнего покойника… Она напоминает мне невесту моего брата. Напоминает так сильно, как может напоминать портрет искусного художника оригинал. О ней я и хотел поговорить с тобой. Видишь ли, мне этот портрет не нравится...

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Весь рассказ в моей книге "Голиафские битвы"

– Изменница! – Кричал он, словно обезумев, и душил ее своими сильными руками. Я успел увидеть панический страх в ее глазах перед тем, как они стали медленно закрываться. Существо, потерявшее по какой-то непонятной причине рассудок, жаждало ее крови. Держа одной рукой ее горло, тем самым немного ослабив свою смертельную хватку, другой Сильвио достал свой клинок и занес над ней. Еще мгновение, и она была бы убита тем, кого любит. Но ее спас тот, кто любит ее!

Да, слова эти звучат высокопарно, но как еще мне передать читателю то чувство гордости, которое я испытываю от того, что спас ее? Спас от неминуемой гибели, схватив руку безумца и с большим трудом удержав ее. К счастью, подоспевшая стража помогла мне.

– Ведите его сюда! – Вскричал король, хохоча, – совсем сошел с ума, дьяволенок! Унесите бедняжку прочь, она довольно настрадалась на сегодня.

Лишенную чувств, Аннабель унесли. И не было в тот миг человека счастливее меня. «Спасена, – подумал я, – хоть один человек уйдет сегодня отсюда живым, самый близкий мне человек. Спасибо, Господи! Ты услышал мои молитвы!»

Теперь я ничего не боялся. Я даже с трудом сдерживал улыбку. Если вдруг королю вздумается по какой-то причине убить сегодня и меня, то чем он напугает меня? Огнем? Смертью? Ни то, ни другое моей души не уничтожит! Огонь и смерть, конечно, измучают мое молодое и еще полное сил тело, но они же станут моим очищением от грехов.

К тому же меня грела мысль, что перед своей гибелью я увижу смерть Сильвио, которому вдруг вздумалось заподозрить в измене достойную девушку! С чего ему вдруг взбрело это в голову? И не ко мне ли он ее приревновал? Но почему сейчас, в эту ночь? На эти вопросы у меня не было ответа.

Уродца поставили перед королем. Сильвио смотрел ему в глаза без страха.

– Что ж ты творишь, мой друг? – Спросил король, не переставая смеяться. – Меня уже убедили, что ты – не мой братец. А сие действие – очередное этому доказательство. Никогда бы тот не поднял руки на женщину, будь та хоть трижды ему неверна. А ты не просто поднял, а чуть было не зарезал бедняжку! Если бы не...

Тут он стал искать кого-то в волнующейся толпе.

– Ты! – крикнул он вдруг, бросив на меня взгляд, – подойди ко мне!

Я шёл и боялся, что этот дьявольский голос станет последним, что я услышу в жизни, а его эхо останется со мной даже после моей смерти...

Король встал и торжественно вручил мне оружие.

– Вот тебе меч. Убей этого ревнивого негодяя, или я прикажу привести сюда вашу общую возлюбленную, и, как выяснилось, – тут он с усмешкой взглянул на Сильвио, – общую любовницу. Я заставлю тебя убить ее. Но перед этим моя стража проделает с ней такое, что даже демоны в аду подивятся моей жестокости, порадовавшись, что далеко от меня!

Для меня все было решено в ту же минуту. С одной стороны был потерявший рассудок урод, с другой – воплощение красоты и чистоты, девушка, которую я любил всем сердцем. Что тут было думать?

«Прощай, Сильвио», – подумал я, не испытав при этом и малейшей грусти. Но когда я занес над ним свой меч, что-то остановило меня. Будто из недр прошедших веков услышал я голос своих предков, среди которых все были достойнейшими людьми, осуждавшими убийство безоружного. Конечно, я вспомнил момент, когда он, будучи в похожей ситуации, не убил меня, вызвав этим немилость короля. Он ничего не побоялся тогда, и вот сейчас на пороге смерти все так же ничего не боится. Смотрит он сначала на короля, и нет в этом взгляде мольбы о пощаде. Затем он переводит взгляд на меня, и я вижу даже какое-то одобрение с его стороны. Что это значит? Он хочет смерти? Но почему?

– Убей его! – Прорычал король. Этот голос затуманил мой рассудок, и через мгновение я снес Сильвио голову…

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Весь рассказ в моей книге "Голиафские битвы"

– Ты должен убить его. Таковы законы игры. Подожди, я закрою глаза. А как открою, он должен быть мертв, – после этого он, словно малое дитя, закрыл руками лицо и начал дергаться в нетерпении, безумно хихикая.

– Все? Я могу открывать? – Спросил он.

Сильвио замер. Казалось, он, заметив странные изменения в поведении монарха, был в замешательстве. Он будто принимал какое-то судьбоносное для него решение и смотрел то на короля, то на свою возлюбленную. В ее выражении ничего не изменилось. Она словно еще больше требовала того, чтоб он пощадил меня. Вдруг Сильвио с гневом бросил кинжал и сказал королю:

– Я не буду его убивать. Делай, что хочешь.

После этого он взял Аннабель за руку и ушел. Толпа ахнула, и все разом устремили свой любопытный взгляд на короля. Он же убрал руки с лица, на котором продолжала сохраняться улыбка. Посмотрев вслед уходящей паре, он сделал странный жест, окрестив их, словно благословляя, после чего удалился.

Интерес к битве был перебит вниманием толпы к необычному поведению короля. Никогда еще он не требовал убить кого-то, кроме как в кровавую ночь. Случившиеся перемены встревожили меня. Позже до меня стали доходить слухи о возможных причинах такой перемены. Говорили, что кто-то из советников правителя наконец окончательно убедил его в том, что Сильвио – это просто Сильвио, странный шут из ниоткуда, но никак не его покойный брат, перерожденный в другом теле. Новость так его поразила, что он плакал несколько дней, после чего, казалось, успокоился. После произошедшего инцидента все ждали чего-то ужасного.

Однако через несколько дней король велел донести до народа, что его призывы Сильвио к убийству были просто шуткой, и он счастлив, что тот оценил его чувство юмора настолько, чтобы позволить себе ослушаться. После этого он освободил его от должности шута и дал ему много золота на предстоящую свадьбу. На этом он не остановился и при большом количестве свидетелей попросил у Сильвио прощения за свои глупые предположения о схожести его с покойным братом.

Была надежда на то, что король выздоровеет, зло лишится своих чар, а добро и благоразумие, присущие ему во все дни, кроме одного, распространятся и на этот роковой день. Но до него было еще далеко, и надо было просто жить.

После того сражения во дворе я был еще больше влюблен в прекрасную Аннабель, достойнейшую представительницу своего пола. Факт, что она любила другого, никак не уменьшал градуса моих чувств. Более того, я проникся братским чувством к Сильвио. Аннабель он, конечно, обожал, но при наших совместных встречах, уважая мои чувства, старался не демонстрировать этого. Оказалось, что он был просто невероятно умен. Я и Аннабель, считавшие себя людьми образованными, были словно малые дети, стоящие у подножия огромной горы книг, на вершине которой стоял он.

Но иногда он вел себя странно и мог исчезать на несколько дней, не объясняя, где пропадал. Аннабель не могла скрыть своего беспокойства по этому поводу, но она верила ему. Две вещи не давали мне покоя: тайна Сильвио и перемены короля. Все происходившее напоминало мне океан, безмятежный, но пугающий своими глубинами. Я боялся, что чудище из его бездны выйдет наружу, обрушив на нас горе, которое словно притаилось, отстаивая свое право быть неожиданным гостем.

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Весь рассказ в моей книге "Голиафские битвы"

Меня поразило, какими глазами она смотрела на него. Я был уязвлен еще и тем, что дама из высшего общества опустилась до столь принижающего ее достоинства танца посреди улицы. А в конце этого импровизированного представления он, зная, уж я уверен, мое отношение к ней, нежно поцеловал ей ручку и ядовито мне улыбнулся. И вот тогда-то я и совершил поступок, сожалением о котором начал свой рассказ. Будучи не в силах более терпеть то, что я видел, я прокричал ему:

– На мечах! Сейчас же!

«Дуэль лучшего дуэлянта города с изувеченным калекой? На это интересно будет посмотреть», – услышал я усмешки из толпы и тут же пожалел о своей несдержанности. Все знали, как хорош я в битве на мечах, а тот факт, что в соперники я вызвал жалкого шута-уродца, конечно, не делал мне чести. Те, кто имел право себе это позволить в силу своего статуса, стали отговаривать меня:

– Помилуйте, это невозможно! Вам надо взять себя в руки. Посмотрите на него! Он и меч-то поднять не сможет. Стоит ли марать свою репутацию битвой с человеком, обиженным жизнью?

Я уже собирался взять свои слова назад, как вдруг мой враг, бережно отстранив Аннабель, решительно произнес:

– Господа, жизнью я не обижен, а награжден. Меч же мой всегда при мне и поднять его мне не составит никакого труда.

После этого он вытащил свой небольшой кинжал и обратился ко мне голосом бесстрашного рыцаря:

– Я уважаю вас и не хотел бы лишать двора столь достойного его представителя, но раз уж вы сами этого хотите, то я не вправе вам отказать.

Тут я совсем потерял самообладание, и, оттолкнув всех, кто еще пытался меня удержать, скинул мантию и вытащил свой меч, еще никогда не знавший поражений. Выйдя во двор посередине рынка, на котором часто происходили спонтанно возникшие бои, мы стали друг напротив друга, окруженные толпой любопытных лиц.

Зная расположение короля (если это можно так назвать) к этому убогому созданию, да и вообще из чувства собственного достоинства, я, конечно, не собирался лишать его жизни. В планах было лишь унизить его в глазах Аннабель, показав ему его место. Но каково же было мое удивление, когда мой соперник буквально первым своим ударом нанес мне ранение, которое вдвое уменьшило мои шансы на положительный исход битвы.

Рана не была опасной для жизни, но она сковывала многие движения, поэтому большинство приемов я был уже не в силах выполнять. Вздох удивления и восторга прокатился по толпе. Я был удивлен не меньше их, только восторжен не был! Он мастерски уклонялся от всех моих ударов, умело орудуя своим небольшим кинжалом. На каждый мой удар он наносил разящие контратаки, от которых я уклонялся всякий раз все с большим усилием.

Битва, которая изначально была запланирована, как злобная шутка, превратилось для меня в позорную трагедию. Вот, он наносит удар снизу, потом еще один сбоку, обманный слева, отходит, потом опять бьет! «Я не в силах более это терпеть! Сейчас он поймает меня и всадит клинок в сердце!» – Как только я озвучил эту мысль в своей голове, я оказался на земле, а оружие мое было выбито из рук. Смерть приготовилась накрыть меня своим ужасным саваном...

Подпишись, чтобы не пропустить продолжение

Весь рассказ в моей книге " Голиафские битвы "