Человек на вороном коне, в красной тунике, сандалиях и серебряном нагруднике, украшенном схватившимися львами, наблюдал за колонной солдат, растянувшейся вдоль размытой дождями проселочной дороги. Его звали Лукреций Максимус. Он был командующим 13-го легиона империи Грифона. Империя получила свое название в честь огромной, размером с северного волка, хищной птицы - Грифона, обитающей на утесах реки Стикс, на которой стоял центр имперской культуры и столица - город Мидас. С плеч Максимуса спадал пурпурный подбитый изнутри мехом выдры плащ. Голову украшал венок из дубовых листьев. У Максимуса были темные волосы, серо-голубые глаза, прямые нос и лоб, гладко выбритые щеки и шея. Генералу было 46 лет. Волосы начала затрагивать седина. По левой щеке тянулся старый шрам, полученный в бою двадцатилетней давности.
Солдаты топали по размокшей глине по 4 человека в ряд. Из-за скользкой дороги колона была нестройной. Солдаты то расходились, то сходились, обходя лужи. Каждый был облачен в пластинчатый стальной нагрудник, красную тунику, шлем с гребнем из крашеных красным конских волос, с сандалиями на ногах и кутался в шерстяной бордовый плащ. Легионеры были вооружены мечами длиной в 1.5 локтя, двумя дротиками в 6 локтей и большим щитом из досок, обитым железом. Лицевая сторона щита была покрашена красным. По диагонали щит пересекали тонкие желтые полосы, делившие его на 4 секции. В верхней секции красовался номер легиона желтого цвета.
Перед каждой секцией колоны из 600 легионеров шел знаменосец со штандартом легиона. Обеими руками он держал древко в 8 локтей с поперечной балкой вверху, к которой крепилось алое полотнище с номером легиона, обрамленным лавровыми листьями, и девизом «Смело ступаем в горнило войны». Штандарт венчал литой бронзовый грифон, раскинувший крылья.
Отведя взгляд от войск, Максимус достал из кожаного мешочка на поясе кусок пергамента. На нем была намалевана карта Бореи – земель северных варварских племен. Северян в империи называли борейцами. Легион двигался примерно в направлении точки на карте, отмеченной человеческим черепом, оплетенным змеей. Там Максимус ожидал найти некий источник силы, мистический артефакт древности – корону Короля чумы.
В мире, в котором жил Максимус, существовала магия, хотя она и была редким явлением. В Мидасе находилась целая коллегия магии, в которой собирали, хранили и изучали магические знания и предметы. К каждому легиону был приставлен боевой маг, оказывающий магическую поддержку в бою: поджог деревянных стен огненными шарами, экранирование вражеских стрел или заморозка не слишком широких водных преград. Они же осуществляли связь на больших расстояниях, передавая неясные мысленные образы другим магам.
Максимусу был крайне необходим могущественный магический предмет, чтобы в грядущих притязаниях на императорский трон склонить чашу весов в свою пользу. В империи не было регламентированного престолонаследия. Императором мог стать любой командующий легионом по взаимному согласию половины генералов и сената. Без кровопролития взаимное согласие достигалось крайне редко.
Максимус свернул пергамент – лист, вырванный из книги в либраримуме коллегии магии 15 лет назад, и сунул обратно в мешочек. Они зашли далеко на север, Йотунхейм – крупный городской центр борейцев, был сожжен и остался в 2 неделях к юго-западу, миссия 13-го легиона была выполнена. Они уже должны были вернуться обратно в империю и встать гарнизоном в провинции Альбион. Поначалу Максимус соврал приставленному боевому магу Сентенцию Логару, что они направляются к еще одному варварскому городу, еще не отмеченному на картах, ведь их миссия устранять любую угрозу для империи. Но легион маршировал все дальше, новых сражений не было, припасы заканчивались. Логар начал что-то подозревать.
***
Два дня спустя. Лагерь 13-го легиона на привале.
Максимус сидел на походном стуле в генеральской палатке. У стула не было спинки, прямые подлокотники возвышались всего на 1.5 локтя от земли. Они были соединены друг с другом изогнутым вниз сиденьем, от которого уходили 4 вогнутых ножки. Стул был сделан из вяза и покрыт лаком. Возле него стоял разборный походный стол. Его стойки не были жестко соединены со столешницей, а устанавливались в круглые пазы, когда возникала необходимость принять трапезу, написать письмо или лучше изучить карту.
Палатка была сделана из крашенного красным льна. Внутри также находились кровать, стойка для доспехов и очаг. Очаг находился посередине палатки. Он представлял неглубокую яму, с тлеющими углями, обложенную булыжниками. Дым от очага выходил в специальное отверстие вверху. Кровать стояла в дальнем от входа углу. В качестве кровати служили звериные шкуру постеленные поверх настила из хвороста. Стойка для доспехов стояла рядом. На ней висел доспех Максимуса. Сам Максимус сидел в одной тунике с мечом на поясе.
С другой стороны очага пустовал второй стул. Максимус ожидал Сентенция Логара. В полдень разведчики обнаружили предполагаемую цель похода – пирамидальное святилище с деревней борейцев у подножия. Логар должен был прибыть для передачи телепатического рапорта в Ольвию – административный центр провинции Альбион, где располагалась имперская администрация.
Боевые маги не входили в вертикаль власти легиона и подчинялись генералам сугубо формально, будучи при них советниками и сторонними наблюдателями. Боевой маг сменялся в легионе каждый год, поэтому между ними и старшими офицерами редко устанавливались прочные доверительные отношения.
Логар вошел в палатку. Это был 48 летний облаченный в темно-синюю мантию мужчина с седой головой и бородой: магические ритуалы подтачивали силы организма.
Телепатический рапорт передавался всегда в присутствии старшего офицера, и боевой маг обязан был зачитать его перед ним, к этому обязывал устав легионов. Передача ментальных образов на расстоянии требовала времени, концентрации и небольшой подготовки. В огонь бросали особый порошок, от которого пламя разрасталось и становилось синим. Затем маг входил в транс, наблюдая за пламенем, и в состоянии транса «общался» со своими братьями. При этом один маг как бы слышал мысли другого.
– Генерал.
– Магос, – обменялись дежурными приветствиями мужчины.
– Я ознакомился с докладом разведчиков и подготовил рапорт для военного департамента Ольвии, – сообщил Логар.
– Я готов вас выслушать.
– Задержку 13-го легиона в Борее, мотивированную командующим 13-го легиона генералом Лукрецием Максимусом необходимостью уничтожить еще один опасный город борейцев, неотмеченный на картах, расположение которого со слов генерала известно только ему, считаю необоснованной.
– При ознакомлении с докладом разведчиков было установлено, что искомый Максимусом город на деле оказался маленькой деревушкой возле религиозного сооружения варваров. Хотя все варвары заслуживают смерти, а их нечистивые храмы должны быть стерты с лица земли, отвлечение целого легиона от охраны границ империи на такую ничтожную цель, считаю грубым нарушением должностных полномочий. Боевой маг 13-го легиона Сентеций Логар, – закончил рапорт маг.– Имеются ли у вас возражения генерал?
– Возражений не имею, – ответил Максимус и сделал паузу.
– Вам предстоит весьма непростая процедура магос, я хочу угостить вас вином с пряностями. Весьма согревает и бодрит в эту сырость снаружи, – с этими словами Максимус взял со стола серебряный кубок с напитком и протянул его Логару.
Логар принял его с сухой улыбкой:
– Благодарю, – ответил маг и быстро опорожнил половину кубка, сделал еще глоток, на этот раз задержав вино во рту, перемешивая языком и смакуя вкус. – И в правду очень приятный богатый вкус.
Выражение лица Логара стало более расслабленным:
– Пожалуй, мне стоит чаще разделять с вами хлеб и вино, – почти с весельем в голосе маг вернул кубок обратно на стол.– С вашего позволения.
– Конечно.
Магос вынул из складки мантии матерчатый мешочек, развязал его и зачерпнул кристаллический порошок. Кристаллы были белого цвета размером с песчинки речного песка. Синее потустороннее пламя взметнулось до потолка, когда кристаллы полетели в очаг. Логар устроился на приготовленном для него стуле и всмотрелся в огонь.
Маг сидел неподвижно. Руки были согнуты в локте и разведены в стороны, ладони выпрямлены. Постепенно его дыхание замедлилось, глаза остекленели и наполнились туманом. Губы Логара зашевелились, словно он беззвучно нашептывал слова.
Вдруг его челюсть скривило, маг задергался, из носа побежали струйки крови. Он трясся некоторое время и упал на землю, застыв в неестественной позе. Кровь растекалась по сухой осенней траве.
Максимус закончил вертеть в руке крошечный бутыль из темного стекла и положил его в кожаный мешок на поясе. «Он мне никогда не нравился. Да и остальные маги тоже. Слишком следуют букве устава. Впрочем, позапрошлый мог составить приятную компанию… Экстракт бузины и яда морского ежа из Лазурного моря еще ни разу меня не подводил в деликатных вопросах…» Логар был стар по меркам магов, ритуал сложен. Кровотечение внутренних органов сделало свое дело.
Максимус отпил вина из своего кубка, закусил сушеным виноградом и подошел к входу в палатку. – Тит, – окрикнул он адъютанта, – позови писца, пусть занесет в отчеты, что Сентенций Логар скончался в ходе магического ритуала.
***
Этой ночью.
Лежать, свернувшись калачиком в замкнутом пространстве несколько часов к ряду было невыносимо. Можно было пошевелиться, но конечности все равно оставались в согнутом состоянии, из-за чего затекли и ныли от неудобной позы. Воздух стал спертым, вокруг было совершенно темно. Уже около часа из деревни снаружи не доносилось ни звука. Похоже, настал подходящий момент для выхода наружу.
Крышка люка осторожно опустилась на землю, придерживаемая руками. Легионер выполз наружу и огляделся: их не заметили. Тит постучал кончиками пальцев по доске. Из отверстия в днище телеги стали по очереди появляться сначала руки, затем головы и торсы остальных членов отряда. Через минуту 6 воинов лежали под телегой.
Деревня была на 500-600 жителей, треть из которых должны были составлять взрослые воины. Она была обнесена земляным валом с частоколом в 10 локтей. Без помощи боевого мага прямой штурм был затруднительным и кровопролитным предприятием, поэтому Максимус приказал оставить на дороге груженную припасами повозку, под потайным дном которой укрылся отряд добровольцев во главе с Титом. Легионеры проследили из зарослей, чтобы варвары не сожгли ее сразу, а отвезли за ворота.
Отряд Тита направился к воротам. Они шли без доспехов в одних туниках, измазанные сажей. В руке у каждого был только кинжал и факел для подачи сигнала.
В повозке было припрятано несколько фляг вина, к которому недисциплинированные борейцы сразу приложились. Подвыпившие стражники не слишком зорко следили за местностью и совсем не ожидали удара с тыла. К одному за другим со спины неслышно подходили темные фигуры, быстро зажимали им рты ладонью, запрокидывали голову и резали глотки. Горячая кровь стекала по локтям и клинкам легионеров. Двое из них предпочти нанести множественные удары в спину. Еще дергающиеся в конвульсиях хрипящие тела бережно укладывались на землю.
Доски, запирающие ворота были сняты, во мраке над ними зажегся факел, быстро дергающийся из стороны в сторону. Максимус во главе конницы уже мчался вперед, следом поспевала пехота. Как рой разъяренных ос, веером они рассыпались из ворот в деревню, бросая на крыши факелы и истребляя все на своем пути. Перепуганные растерянные варвары выбегали из горящих хижин только чтобы быть растоптанными под копытами или пасть, располосованными сталью.
Вождь Аларик с горсткой своей дружины отступил к каменной лестнице храма. Дом вождя был в центре деревни, и у них было немного времени собраться и дать отпор.
Храм представлял пирамиду с усеченной вершиной, к которой ступенями поднимались ярусы, выложенные из массивных базальтовых блоков. Каждый ярус был с человеческий рост, пирамида величиной с самую высокую ель в округе. На вершине громоздилась огромная человеческого размера статуя в форме черепа. Змея кольцом обвилась вокруг черепа, начиная от челюсти, огибала темя, проникала в правый глаз и выходила из левого, голова покоилась на лбу. Широкая лестница вела к единственному входу в толще камня на трети высоты от основания пирамиды.
Аларик был облачен в пластинчатый панцирь, порты и сапоги. Мускулистые руки были украшены татуировками. В левой руке он держал круглый щит с узорчатым рисунком, а в правой боевой топорик. Светлые волосы были собраны в хвост на затылке. Борода заплетена в косички.
С ужасом он наблюдал, как погибают его люди и дом. Его роду было поручено охранять это место триста лет назад и никогда не заходить внутрь храма под страхом страшного проклятья. Среди борейцев его клан пользовался привилегированным положением: с ними нельзя было воевать, а расположение вдалеке от других народов лишало их возможности устраивать набеги. Они размякли и забыли об осторожности. Теперь пришла пора горько поплатиться за это.
Грифонская кавалерия ворвалась на храмовую площадь и окружила отряд Аларика. Он вышел вперед, вытянул топор в сторону Максимуса и прокричал: «Ты!!! Грифонский пес, что пришел в мой дом, выходи и сразись со мной, если ты не трус!!!». Повисла тишина, только горящее дерево потрескивало в ночи, да раздавались стоны умирающих.
Генерал слез с лошади и взял щит у ближайшего легионера. Мужчины встали напротив друг друга и начали описывать круги по площади. Аларик сделал несколько рывков корпусом в сторону Максимуса, провоцируя его начать схватку. Максимус оставался спокойным. Аларика утомило ожидание, и он яростно бросился вперед. Сталь со свистом рассекла ночной воздух. Отточенным за годы службы движением грифонский командир отразил выпад щитом. Зазвенел металл. На щите осталась глубокая борозда. Топор отскочил от преграды, и вождя борейцев повело за ним по инерции. Максимус воспользовался заминкой и взял Аларика на таран щитом. Вплотную варвар не мог достать грифонца оружием. Максимус уколол Аларика в открытое плечо, у того выпал щит. Отскочив в сторону, варвар обрушил вертикальный удар на голову Максимуса, от которого генерал закрылся щитом. Топорик пробил щит и застрял в нем. Максимус бросил его в сторону, выдернув топор из рук Аларика, и вонзил меч в живот безоружного соперника. Пронзив его насквозь, он повернул лезвие и только после этого вынул меч из тела.
Поверженный враг упал на колени, Максимус оттолкнул его ногой. Огромное мускулистое тело рухнуло в пыль. Раздались торжественные крики солдат. Сотни рукоятей мечей забили о щиты. Поверх голов триумфально развевались алые штандарты с золотой цифрой 13. «Максимус!!! Максимус!!!» – разносилось в ночном воздухе.
Остальные борейцы сложили оружие…
***
Максимус вложил окровавленный меч в ножны и направился вверх по лестнице. Подойдя к пыльным затянутым паутиной дверям, он остановился на несколько мгновений. То, ради чего он приложил столько усилий, шел на такой риск, должно было находиться за этими дверями.
Еще в возрасте 30 лет, только получив назначение на пост консула второй когорты 9-го легиона, Максимус посетил коллегию магии в Мидасе. Он прибыл для инструктажа новых старших офицеров относительно применения магии в бою и координации действий с боевыми магами. Целый месяц он мог пользоваться местным либрариумом – сокровищницей знаний, легенд и преданий не только империи, но и всего мира. Будучи амбициозным, любознательным и, понимая всю мудрость выражения «знание - сила», свежеиспеченный консул часто засиживался в либрариуме допоздна, обложенный рукописями и книгами. Тогда он вырвал и забрал с собой немало наиболее заинтересовавших и впечатливших его фрагментов. Среди них было сказание о короне Короля чумы. Короне, которая «делала владельца неуязвимым и бессмертным и давала власть над самой жизнью».
Все это казалось красивой легендой, пока в 35 лет Максимус не столкнулся лицом к лицу с проявлением мощи одного древнего магического артефакта, упоминания которого также были найдены в либрариуме. Во время осады 6-м, 9-м и 13-м легионами Тира – крупнейшего портового города Ассирийской империи, раскинувшейся далеко на востоке – в ходе главного штурма огненные глыбы обрушились на них из разверзшихся небес. Главный жрец города обратил против них мощь Скипетра пылающего неба. Потери были ошеломительными. Командующий 13-го легиона погиб, 6-й был расформирован из-за потерь. Лишь на третий год Тир был взят измором после двухлетней блокады. Тогда Скипетр был уничтожен ассирийцами и не попал в руки империи.
После тех событий Максимуса повысили до генерала и назначили командовать 13-м легионом, переведенным на два года на пополнение и гарнизонную службу в западную провинцию Арагорн. С тех пор Максимус жаждал заполучить любой магический предмет.
После славных побед вместе с 13-м он добился перевода в Альбион, затем выступил с инициативой похода вглубь земель борейцев. Максимус очень надеялся, что старания последних лет не были напрасными.
Опустив ладони на створки дверей, Максимус толкнул их. Двери распахнулись. Взору предстало святилище: базальтовые плиты на полу, стены из известняка, испещренные письменами и символами. У дальней стены стоял постамент, на нем лежала диадема цвета окисленной бронзы.
Максимус направился к диадеме. На вид она была невзрачной. Неужели все слухи о ней правда, или это просто фетиш, которому поклонялись эти дикари? Взгляд скользнул на рисунки, выдолбленные в стене за постаментом. Мертвые посевы и скот, разрушенные города, пирамиды из черепов. Радиальными лучами сцены расходились от диадемы по центру. Диадемы представляла собой обруч в форме вьющейся полукольцами двухголовой змеи, чьи головы были повернуты навстречу друг другу и держали в разинутых пастях драгоценный камень. Камень был искусно обработанным, но тусклым.
Максимус поднял диадему перед глазами. От нее стало исходить зеленоватое свечение. Внутри камня вспыхнул красный огонек. Максимусу казалось, что он слышит в голове чей-то шепот, который было невозможно разобрать. Выйдя из святилища к солдатам, ждавшим снаружи, он водрузил диадему на голову. Ослепительный зеленый свет вырвался из нее и залил всю деревню и прилегающую территорию. Камень в оправе зажегся кроваво-красным цветом…
***
6 месяцев спустя. Весна. Окрестности Вероны.
Гай поднимался по склону холма. С его плеч спадал ношенный отцовский плащ. За спину был перекинут мешок с припасами. При ходьбе он опирался на тонкий и длинный ивовый посох. Пара десятков овец шла перед ним. Гай гнал стало полакомиться сочной травой в предгорьях.
Обычно в это время года травы уже вдоволь хватало и в низине у реки рядом с городом, но что-то неладное было с природой этой весной. Только распустившиеся цветы вскоре стали чахнуть и увядать. Луга прежде были усеяны тысячами бутонов. Желтые, лиловые, нежно-розовые, белоснежно-белые, ярко-красные радовали глаз. Сейчас же Гай проходил мимо сухих стеблей. Это было печальное зрелище.
Были и другие тревожные странности. Неделю назад рыбакам стала попадаться в сети мертвая рыба, и с каждый днем все больше. В стаде заболело несколько животных. В других хозяйствах было то же самое.
Перевалы в Туманных горах уже должны были оттаять и по ним через Верону дальше на юг отправились бы торговцы, путешественники, посыльные и солдаты, пришедшие из Альбиона. До сих пор не был встречен не один путник оттуда. Все это пугало и настораживало.
В городе ходили слухи о чем-то страшном, случившимся за горами на севере. Некоторые жители планировали покинуть город. Подавленность и тревога все чаще читалась на лицах жителей Вероны.
Семья Гая каждый вечер собиралась у домашнего алтаря, где в эти неспокойные времена находила утешение в молитве и крепких семейных узах. Они молились Весте – богине плодородия, прося о приходе настоящей весны, и Юлианасу – божественному воплощению основателей Мидаса – сердца будущей империи, прося о защите и благополучии.
Веста изображалась в образе юной девы в простой тунике с венком из колючего куста на голове. Юлианос выглядел как человек с четырьмя лицами, олицетворявшими совет древних старейшин.
Загнав овец на вершину холма, Гай уселся на валун возле крутого обрыва. Ему нравилось это место. Здесь росла свежая зеленая трава, которую колыхал прохладный ветерок. Цвели тюльпаны. Дальше по склону, где начинался лес, пели птицы в своих гнездах. Но самое главное здесь открывался прекрасный вид на всю долину. Отчетливо была видна Верона, река и ущелье, тянувшееся из перевала.
Гай открыл мешок, извлек флейту и принялся играть на ней. Овцам нравилась музыка, и они подошли щипать траву ближе. Гай играл и думал о недавних слухах. Поговаривали, на днях через Верону должен был пройти легион. Гаю не терпелось увидеть колоны солдат марширующих по улицам. Ему доводилось встречать небольшие группы легионеров в увольнении, направлявшихся домой, но увидеть целый легион. Такая перспектива будоражила воображение. Когда повзрослеет, Гай хотел стать легионером, увидеть весь мир, проявить храбрость на поле боя.
Тут внимание Гая привлекло движение в ущелье. Первые путники с севера? С такого расстояние было сложно разглядеть, кто именно двигался по старой дороге, но их было много, темным пятном они вытекали из ущелья в долину. Гай сорвался с места и побежал вниз по склону. В Вероне должны об этом узнать.
- Конец первого фрагмента -
