Годное чтиво

Подсолнух: А какого, простите, корнеплода, картошка половину огорода заняла? Что это за несправедливость?
Картофель: (глухо, из-под земли) ...на ...иди.
Огурец: Соглашусь с Подсолнухом. Земные недра принадлежат всем, вообще-то. В равной степени.
Картофель: (всё так же глухо) ты ...оже ...на ...иди.
Подсолнух: Нет, ну это просто наглость какая-то! (всем) А вы так и будете молчать?
Помидор: (равнодушно) Да, мы же овощи.

Баклажан: (просыпается) Почему это я гнилой?
Все: Что?!
Баклажан: Кто сказал, что я гнилой?
Все: Никто не говорил.
Баклажан: Ладно, живите... (засыпает).
Огурец: Да не обращайте внимания, он синенький.

Подсолнух: И всё же я неудовлетворен сложившимся положением. Почему Картофель незаконно захапал всю землю и его до сих пор не посадили?
Помидор: Так посадили уже.
Подсолнух: А землю не отобрали?
Огурец: Хрен там.
Хрен: (брутально) Да, я здесь.
Все: (игнорируют Хрен).

Амброзия: (шепотом) Псс... Эй, пацаны! Пыльца нужна?
Патиссон: Аллергенная?
Амброзия: Товар – высший сорт.
Огурец: Эй, Патиссон! Ты посмотри на себя – тебе уже хватит!
Патиссон: Не твое дело, прыщавый! (Амброзии) Ну, отсыпь немножко...
Огурец: Ловите наркомана!!!

Приходит Человек, пропалывает Амброзию.

Патиссон: (Огурцу, обиженно) Чтоб тебе жопу откусили и выплюнули!
Огурец: На хрен иди.
Хрен: (ещё брутальнее) Приходите вместе!
Огурец: Хрен, иди к Перцу.
Хрен: Не, Перец мне не нравится. Слащавый он какой-то, подпудренный, подкрашенный. Одно слово – румынский.
Все: Так он же болгарский.
Хрен: Да? А какая разница?

Кукуруза: Эй, как вас там... Народ! Царица изволит удобрения вкушать. Когда подавать будут?
Морковь: О, аристократия говна возжелала.
Кукуруза: Божечки-картошечки, кто это там вещает? Ты в нём живешь, чумазая!
Морковь: Знаешь, куда иди?
Кукуруза: И куда же?
Хрен: (нетерпеливо) Ну-у-у?! Скажи это, крошка!
Огурец: (устало) Да успокойтесь вы уже! А то Человека позову!
Морковь: Ага, так он и прибежал.
Огурец: Пф-ф... Ловите наркомана!!!

Приходит Человек, повторно пропалывает Амброзию.

Амброзия: Мафия бессмертна!
Баклажан: (просыпается) А с чего это вы решили, что я – тупой?
Все: Да спи ты!
Баклажан: Ладно, живите пока (засыпает).

Подсолнух: Всё, Картошка, хана тебе! Я договорился.

Прилетают колорадские жуки.

Картофель: Огурец, зови Человека! Срочно!
Огурец: И не подумаю.
Картофель: Помидор, ты позови! Я тебе в следующем году земли дам – сколько хочешь!
Помидор: А световой день увеличишь?
Картофель: Буду работать на благо нашего общего Огорода!
Помидор: А в кусты не запретишь собираться?
Картофель: Свобода – превыше всего!
Помидор: Ловите наркомана!!!

Приходит Человек, собирает жуков, на всякий случай пропалывает Амброзию.

Картофель: Гы. Прокатило.
Подсолнух: (Помидору, разочарованно) Ну и зачем?
Помидор: (виновато) Ну я же овощ...

Баклажан: (просыпается) Вот это сушняк! Дайте попить.
Огурец: Самим мало.
Подсолнух: Вообще-то, наш Огород общий. Кто-нибудь, поделитесь с ним водой.
Огурец: Вот возьми и поделись, раз такой умный.
Подсолнух: Мне нельзя, у меня семечки засохнут.
Огурец: А у меня попка загорчит.
Подсолнух: Ладно, раз никто не хочет делиться, сейчас назначим добровольца.
Смородина: А почему сразу я? Это потому что я чёрная, да?
Все: Что?!
Смородина: Что?
Огурец: (Подсолнуху) Звать?
Подсолнух: (шёпотом) Да не связывайся.
Баклажан: Ладно, живите пока (засыпает). Black Smorodina и что-то там дальше...
Подсолнух: (всем) Это он во сне. Во сне. Не обращайте внимания.

Клубника: Всем приветики! Хотите смешняшку? Малинка вчера сказала Ежевичке, что она колючка-вонючка! Прикиньте?
Все: (молча фотосинтезируют)
Клубника: А ещёчки Крыжовничек сказал Арбузику, что он толстенький. Вообще, кри-и-инж.
Все: (неистово молча фотосинтезируют)
Клубника: А ещё...
Огурец: (Амброзии) Слышишь, это... Ну насыпь немножко.
Подсолнух: Мне, наверное, тоже.
Помидор: Я – как все. Я с вами, ребят.
Клубника: Ловите наркоманов!!!

Приходит Человек, многократно пропалывает Амброзию.

Все: Вот же мразина...
Хрен: (потирая листья) Я жду.

Лук: Короче, такая тема, ребятки. Земля плоская, на Луну никто не летал, космоса не существует, пирамиды построили инопланетяне, гомеопатия реально помогает, водолеям сегодня повезёт, а около монитора нужно ставить кактус.
Амброзия: Воу, где брал, бро?
Морковь: Что это было?
Огурец: Только не спорьте с ним!
Подсолнух: (шёпотом) А кто это?
Огурец: Лук от семи лженаук.
Подсолнух: Вот сейчас бы позвать, но, наверное, смысла нет.
Огурец: Да, бесполезно.

Подсолнух: Так, солнце уже садится. Что будем с Картофелем делать?
Помидор: Да забей, ничего не изменить.
Огурец: Давай завтра решим?
Клубника: Всем сладеньких сночков!
Кукуруза: Фу, какая пошлость...
Хрен: Где? Я здесь!
Амброзия: Ночью скидки по промокоду «Tyapka-zlo».

Баклажан: (просыпается) А почему это я – Лада седан?

©ЧеширКо

Когда мой человек только появился на свет, я первым встретил его в этом мире. Он был беспомощен и слаб, он не умел говорить, мыслить, самостоятельно передвигаться – он не умел ничего. Я смотрел на него и думал, что ему, наверное, сейчас довольно непросто. Я решил, что светлые эмоции, которые я буду ему дарить, помогут человеку преодолеть все трудности и научиться всем необходимым для выживания в этом мире умениям. Так я и поступил. Первые годы человека давались мне с трудом – он не замечал меня или просто не понимал – что я, вообще, такое? Но прошло время и всё же мы подружились. Он очень привязался ко мне, а я – к нему. Больше всего на свете мы любили мечтать (не хочу хвастаться, но этому его тоже научил я). Мы мечтали обо всём подряд – о новом велосипеде, о лете, о звёздах, о девочке из параллельного класса. Человек делился со мной мечтами, а я прилагал все усилия для их воплощения. Я думал, что так будет всегда, но как же я ошибался...

Человек рос, становился старше, а я с гордостью наблюдал за его успехами. Даже когда появилось Оно, я не придал этому большого значения. Оно было маленьким, светлым и безобидным, тем более я знал о Нём абсолютно всё – как оказалось, мы были с Ним очень похожи, хоть и совершенно разными по своей сути. Человек тоже не обращал на Него никакого внимания – он был привязан ко мне, а Оно было ему неинтересно. Мы всё так же мечтали с человеком о разном. Мечты, конечно же, стали совсем другими. Теперь мы грезили об окончании университета, о море на каникулах и о девушке из параллельной группы. Впрочем, да, некоторые мечты остались прежними. Человек всегда был рад меня видеть. Он смотрел на меня с улыбкой и блеском в глазах, а я отвечал ему тем же.

Однажды я заглянул к человеку, чтобы помечтать о чем-нибудь интересном, но лучше бы я этого не делал. Моему взору предстало неприятное зрелище – человек сидел за столом в своей комнате, а напротив него сидело Оно. Я взглянул в лицо человека и увидел на нём улыбку. Улыбка была другой, не такой, к которой я привык – сейчас он улыбался немного грустно, но всё так же по-доброму. Я перевёл взгляд на Него и обнаружил, что Оно выросло и увеличилось в размерах. Да, оно всё еще было светлым и безобидным, но этот инцидент заставил меня насторожиться. Я стал внимательнее наблюдать за Ним и стараться как можно больше времени проводить с человеком.

Время шло и мой человек стал совсем взрослым. Не могу сказать, что наша жизнь была лёгкой и безоблачной, случалось всякое, но я продолжал поддерживать человека в трудных ситуациях и не давал ему раскиснуть. Когда ему становилось плохо, я предлагал ему помечтать. Какое-то время это работало, но с возрастом он всё неохотнее принимал мою помощь, а мечты становились всё приземлённее и банальнее – он хотел мечтать о деньгах, о власти и о женщине из соседнего офиса. Я не препятствовал, ведь это были его мечты. В большей степени меня беспокоило Оно. Человек проводил с ним всё больше времени наедине – они разговаривали, смеялись, а однажды я услышал, что человек плачет. Я ворвался в его комнату и первое, что увидел, было огромное Оно, которое сидело рядом с человеком. Оно выросло еще больше и стало уже размером с меня, но теперь Его нельзя было назвать безобидным. Да, в нём еще было много света, но я видел и мрак, живущий в Нём.

– Уходи! – крикнул мне человек.
– Успокойся, – произнёс я, – что бы ни случилось, ты всегда должен помнить о том, что у тебя есть я. Ты же знаешь, что я всегда помогу тебе.
– Чем? Своими глупыми россказнями и мечтами, которые ни черта не сбываются?
– Почему же не сбываются? – удивился я. – Разве ни одна из твоих мечт не исполнилась?
– Может, одна и исполнилась, а остальные? Уходи, от тебя нет никакого толка.
– Да брось, человек. Давай присядем и как раньше...
– Уходи. Я не верю тебе и... я не верю в тебя.

Это были самые страшные слова, которые я слышал в своей жизни. Еще обиднее было от того, что он произнёс их в присутствии Него. Это отвратительное Оно хотело забрать у меня человека, теперь в этом уже не было никаких сомнений. Но я решил, что не сдамся и буду бороться, чего бы мне это не стоило.

Когда я в следующий раз заглянул к человеку, он был пьян. По всей комнате валялись бутылки, какой-то мусор, было грязно и накурено. Оно стало ещё больше и ещё темнее. Теперь уже мне приходилось смотреть на него снизу вверх.

– Кто... кто там? – заплетающимся голосом произнёс человек.
– Это я. Я зашёл, чтобы...
– Пошёл вон. Тебя нет.
– Я есть! Вот он я! Посмотри на меня! – закричал я.
– Тебя... нет.

Я перевёл взгляд на Него. Оно смотрело на меня и мерзко ухмылялось.
– Отпусти его, – впервые обратился я к Нему.
– Зачем?
– Я нужен ему, как ты не понимаешь? Без меня он... он просто погибнет без меня.
Оно посмотрело на человека, а затем приблизилось ко мне и тихо зашептало на ухо:
– Когда-то я смотрел на тебя и мечтал быть таким же большим и светлым. Я думал, что мы сможем подружиться – ты, я и человек. Ты сочинял бы для него новые мечты, а я успокаивал в минуты отчаяния. Но посмотри, в кого ты его превратил своими несбыточными надеждами и глупыми мечтами. И посмотри на себя – ты стал маленьким, мутным и тёмным. Он уже не верит тебе. Ему интересно только со мной, потому что я – единственное, что у него осталось.

Я хотел было возразить, но осёкся на полуслове. А что, если всё, что говорит Оно – правда? Что, если я, действительно, сочинял для него не те мечты и рассказывал истории, которым не суждено было сбыться?

– Хорошо, пусть так, – согласился я, – но нам нужно что-то делать! Без меня он погибнет!
– Да, погибнет, – оскалилось Оно, – а вместе с ним и ты. А я останусь, останусь навсегда. Пошёл вон. Тебя уже нет.

Оно мерзко ухмыльнулось и вытолкнуло меня за дверь. В тот вечер я видел человека в последний раз и долгие годы не знал, что с ним. Но если я был жив, то значит, что жив был и он. Да, Оно было право – я на самом деле потемнел, стал ещё меньше и почти прозрачным. Силы покидали меня с каждым днём, я не мог сосредоточиться и придумать даже одну, самую маленькую мечту.

Мне было больно от того, что я – большое и светлое Будущее, превратился в жалкое ничтожество. И мне было вдвойнее больнее, что Оно – когда-то такое же светлое и безобидное Прошлое, превратилось в монстра и держит в плену моего человека. Он уже не верит в меня и совсем не хочет мечтать.

Вчера мне было очень плохо. Я думал, что наступил мой последний день. А после обеда завились они. Человек подошёл и провёл ладонью по моей голове. Я открыл глаза и посмотрел на него.
– Я за тобой, – усталым голосом произнёс он.
Я перевёл взгляд на Прошлое – теперь оно стало совсем огромным и еле втиснулось в комнату. Оно молча стояло за спиной человека, не выражая никаких эмоций, лишь переливаясь разными цветами – то становясь светлым и чистым, то будто бы покрываясь чёрным налётом.
– А как же Оно? – спросил я.
Человек обернулся и тоже взглянул на Прошлое, а затем снова посмотрел на меня и улыбнулся.
– Мы выделим для него отдельную комнату в моём доме.
– В твоём доме? – удивился я.
– Когда-то же он у меня появится? – засмеялся человек. – Кстати, хотел обсудить с тобой планировку. Прошлое совсем в этом не разбирается. Вставай уже, хватит валяться. Я торт купил – отметим нашу встречу, но только не допоздна – мне завтра на работу рано вставать.

Надежда не умирает последней. Последним умираю я – Будущее. Уже тогда, когда мертва даже надежда.

А мы ещё живы.

©ЧеширКо

Анатолий Игоревич на цыпочках подошел ко входной двери и, задержав дыхание, прильнул к глазку. Убедившись, что на площадке никого нет, он, стараясь не шуметь, открыл дверь и переступил через порог. Дважды провернув ключ в замке, он для надежности дёрнул дверь за ручку и, убедившись, что она заперта, подошел к лифту.

Поднеся палец к кнопке вызова, Анатолий Игоревич заметил, что его кисть мелко подрагивает. Он тяжко вздохнул и протёр ладонью лицо.

– Сколько это ещё будет продолжаться? – прошептал он и, сжав кулак, ударил им по кнопке.

Спустившись на первый этаж, он медленно подошел к двери подъезда и замер перед ней в нерешительности. Может быть, стоит остаться сегодня дома? Можно позвонить начальнику и сказать, что заболел. Нет, это не выход – «эти» меня и дома найдут. Нужно идти.

Приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель могла протиснуться голова, Анатолий Игоревич выглянул на улицу. Вроде бы никого. Собравшись с духом, он толкнул дверь и быстрым шагом направился к остановке. Его походка была рваной – он то делал быстрый широкий шаг, то замедлялся и еле волочил ноги, спина изгибалась дугой, а подбородок плотно прижимался к груди, из-за чего взгляд Анатолия Игоревича был направлен вертикально в асфальт, и его вполне можно было использовать в качестве строительного уровня.

Дойдя до остановки, Анатолий Игоревич немного успокоился. За время пути с ним не произошло ничего ужасного, поэтому тяжелый груз ожидания чего-то страшного немного съехал с его души куда-то вниз по душевному склону. Дождавшись автобус, Анатолий Игоревич занял место в самом его конце и облегченно выдохнул. Но стоило ему на секунду расслабиться, как снова началось...

– Добрый день! Оплатите, пожалуйста, проезд.
Перед ним стояла женщина-кондуктор и мило улыбалась. Не сводя с нее глаз, будто бы опасаясь того, что она сейчас превратится в какого-то злобного монстра и откусит его голову или, что еще хуже – разгрызёт портфель с рабочими документами, Анатолий Игоревич сунул руку в карман пиджака и, вытащив из него купюру, медленно протянул её женщине.

– А меньше нет? – всё так же улыбалась женщина.
– Нет! – рявкнул Анатолий Игоревич и судорожно сглотнул – от волнения в горле пересохло.
– Ну, ничего... Сейчас найдем вам сдачу, – добродушно произнесла кондуктор и принялась копаться в своей сумке.
Через минуту она уже передавала пассажиру пачку мятых купюр и билет за проезд.
– Хорошего дня, – снова улыбнулась женщина и направилась к своему месту. Анатолий Игоревич почувствовал, что теряет сознание. Голова закружилась, в глазах потемнело, а тело покрылось отвратительным холодным потом. К счастью, автобус остановился и Анатолий Игоревич, пошатываясь, выбрался из него на свежий воздух.

– Мужчина, вам плохо? – будто бы сквозь ватные беруши услышал он чей-то участливый голос.
Анатолий Игоревич хотел ответить, что очень плохо, что уже несколько дней он испытывает панические атаки и почти спит по ночам, что у него появилась мания преследования и он живёт с постоянным чувством ожидания чего-то ужасного... Но вместо этого он лишь молча покачал головой.
– Точно? Может, скорую вызвать? Вы очень бледный.
Слух уже пришел в норму, а вместе с ним и голос.
– Я же сказал – со мной всё хорошо! Что непонятного? – прикрикнул на неравнодушного прохожего, который, убедившись, что старичок не собирается падать в обморок, зашагал по своим делам.

Добравшись до работы на следующем автобусе, Анатолий Игоревич направился прямиком в кабинет начальника. Без стука распахнув дверь, он уселся на стул и максимально громко грохнул портфель с документами на стол.
– Я пришел вам сказать, Георгий Николаевич, что мне...
– Хорошо, что зашёл, – улыбнулся начальник, – а я как раз распорядился, чтобы тебя ко мне вызвали.
– А меня не надо...
– Дело в том, что ты, Толя, работаешь на нашем предприятии уже двадцать пять лет. Юбилейный год, так сказать. По этому случаю тебе полагается премия в размере месячной зарплаты. Сегодня после обеда зайди в бухгалтерию.
Георгий Николаевич встал из-за стола и, склонившись над ним, протянул Анатолию Игоревичу руку.
– Благодарю за честную, упорную, а главное – продуктивную работу! А если без официоза – спасибо, Толя, что ты у нас есть. Ты – большой молодец!

Анатолий Игоревич вяло ответил на рукопожатие и поспешил покинуть кабинет, потому что почувствовал, что ему вновь становится плохо – на лбу выступили капли пота, в конечностях появилась слабость, а дыхание стало частым и поверхностным. Умывшись холодной водой в туалете, он направился в свой кабинет.

До конца рабочего дня время тянулось очень медленно, несмотря на то, что он с головой ушёл в работу, зарывшись в свои бумажки и документы. Он даже забыл зайти в бухгалтерию.

Покинув офис позже обычного, чтобы не встретиться ни с кем из своих коллег, Анатолий Игоревич побрёл к остановке. На него было жалко смотреть – еле перебирая ногами, он шаркал подошвами ботинок по асфальту. В одной руке он нёс свой портфель с документами, другая безвольно висела вдоль тела. Его взгляд был пуст и уныл.

– Мужчина! – послышался сзади чей-то голос.
Анатолий Игоревич вздрогнул, но решил не оборачиваться.
– Мужчина! Это у вас ключи выпали?
Он хлопнул ладонью по карману брюк и, действительно, ключей на месте не было. Анатолий Игоревич обернулся.
– Вот, возьмите, – перед ним стояла молодая девушка, протягивая связку ключей, – и знаете что? – она покопалась в своей сумочке и извлекла из нее шоколадку, которую бесцеремонно вложила в ладонь Анатолия Игоревича. – Вот это тоже возьмите. А то вы такой грустный... Говорят, шоколад настроение поднимает.

Это было последней каплей. Всё поплыло перед его глазами и он грохнулся на асфальт. В больнице, куда его доставила скорая, Анатолия Игоревича осмотрели и отправили домой с диагнозом: «нервное истощение на фоне переутомления», настоятельно рекомендовав взять отпуск и недельку отдохнуть дома в постельном режиме. Но у Анатолия Игоревича были другие планы. И они были не такими радужными.

Добравшись, наконец, до дома, он несколько часов просидел на кухне, уставившись в одну точку и слегка покачиваясь взад-вперёд. Затем принял ванну, переоделся во всё чистое и, закрыв все окна в квартире, открыл газ на плите. После чего прошёл в комнату, улегся на диван и закрыл глаза. Но тихо и спокойно умереть ему не дали. Как раз в тот момент, когда Анатолий Игоревич максимально сосредоточился на процессе перехода в мир иной, соседи сверху решили, что сейчас самое время для того, чтобы послушать музыку. Анатолий Игоревич любил музыку, но в тот момент ритмичные басы, проникающие, казалось, в спинной мозг, заставили его отложить уход из бренного мира на некоторое время.

Поднявшись на этаж выше, он нажал на кнопку звонка. Дверь открыли не сразу.
– Чего тебе, мужик? – нагло спросила раскрасневшаяся рожа, высунувшись из квартиры.
– Мне мешает ваша музыка, – усталым голосом ответил Анатолий Игоревич.
– Чем она тебе мешает?
– Не могли бы вы убавить громкость буквально на сорок минут? Затем делайте, что хотите.
– Нет. Еще вопросы? – ухмыльнулась рожа.
Такая наглость любого сбила бы с толку, но Анатолий Игоревич внезапно почувствовал какой-то мощный прилив сил. Впервые за долгое время он расправил плечи и вдохнул полной грудью.
– Убавь. Громкость. Музыки. – произнес он неожиданно окрепшим голосом.
– Мужик, иди отсюда по-хорошему, пока я не...

Договорить он не успел. Анатолий Игоревич каким-то медвежьим хватом вцепился в шею наглого соседа и, уперевшись лбом в лоб красной рожи, процедил сквозь зубы:
– Прямо сейчас ты, щенок, убавишь громкость, а лучше совсем выключишь своё поганое музло и будешь сидеть в своей норке так, как это делают мышки. Знаешь? Очень-очень тихо и иногда попискивая. Вот так: «Пи-пи-пи». Я внятно тебе, придурку, всё объяснил?

Такой дикий напор обескуражил музыканта настолько, что тот смог лишь кивнуть в ответ. Отпустив его шею, Анатолий Игоревич молча развернулся и принялся спускаться по лестнице. Его спина была ровной, плечи расправленными, а подбородок гордо приподнят.

Всю свою жизнь Анатолий Игоревич считал, что его окружают одни идиоты, невежы, быдло, хамы, невоспитанные и неблагодарные люди. Печально, но каждый день он всё больше убеждался в своей правоте, наблюдая за окружающим миром, приняв, наконец, эту мысль за аксиому. С возрастом людям всё сложнее менять свои убеждения, поэтому для Анатолия Игоревича стало ударом, что за последние несколько дней он не встретил ни одного представителя вышеперечисленных категорий граждан. Так случается, что иногда на жизненном пути попадаются лишь добрые, вежливые, воспитанные и дружелюбные люди. К счастью или нет, но обычно длится это недолго.

Вернувшись домой, он выключил газ, проветрил квартиру, открыв все окна настежь, и облегченно выдохнул.
– Наконец-то всё закончилось. Мир всё так же полон идиотами, – расслабленно улыбнулся Анатолий Игоревич, – значит, можно жить. Можно жить...

Он улёгся на диван и спокойно уснул в своём, снова ставшим понятным и привычным, мире.

©ЧеширКо

– Никогда бы не подумал, что мне придётся питаться падалью, – оскалился старый Волк, обнюхивая и облизывая траву, на которой только что лежала убитая и оставленная кем-то мышь-полёвка.

Волк клацнул зубами и, не обнаружив добавки к этому весьма скудному обеду, прилёг на землю. Ему нужно было отдохнуть – старость брала своё и даже небольшие дневные переходы давались ему с большим трудом. Он прикрыл глаза и стал погружаться в эту старческую липкую дрёму, которая, кажется, не придаёт сил, а, наоборот, забирает их. Тени деревьев не сдвинулись даже на лапу, как он проснулся. И он знал, что послужило этому причиной.

Подняв голову, он повёл носом. Хоть Волк и был уже совсем не молодым, но звериное чутьё еще не оставило его слабеющее тело. Оно не подвело и на этот раз – на вершине невысокого холма, всего в паре десятков прыжков от него, Волк увидел знакомый силуэт.

– А, снова эта безумная Лисица... – прорычал он. – Глупое животное. Наверное, она идёт за мной в надежде на то, что я добуду крупного зверя, и она сможет погрызть после меня его кости. Нет, я уже не смогу никого добыть и если бы не эти мёртвые мыши, которые попадаются мне на пути, я уже давно бы отправился к моим сородичам из Облачной Стаи.

Волк снова положил голову на лапы, но спать уже не хотелось. Не хотелось и идти. Не хотелось ничего. Не в первый раз он поймал себя на мысли о том, что ему хочется поскорее умереть. Жизнь старого, никому не нужного Волка-изгоя, не стоила даже хвоста той мёртвой мыши, которую он только что съел.

– Скорее бы уже, – вздохнул Волк и снова посмотрел на Лисицу, которая замерла на холме и, кажется, пристально за ним наблюдала. – Глупое рыжее создание, – повторил он, – пошла бы и сама добыла себе еду. Нет же – плетётся за мной по пятам и ждёт подачки... Нет, в этих зверях нет ни капли достоинства.

Он собрался с силами и с трудом поднялся на ноги. При этом его сильно качнуло от нахлынувшей слабости и Волку пришлось сделать шаг в сторону, чтобы не упасть. Бросив презрительный взгляд на Лисицу, он продолжил свой путь, который уже не имел никакой конечной цели. Волк просто ждал смерти, направляясь туда, куда смотрели его глаза, но всё же стараясь не заходить на территории волчьих стай – умирать можно по-разному и делать это бесславно ему совсем не хотелось, ведь Волк понимал, что сейчас его сможет убить даже самый захудалый волчонок, у которого только прорезались клыки. Впрочем, смерть от голода тоже не казалась ему какой-то достойной альтернативой, но в этом случае никто хотя бы не сможет над ним посмеяться – он просто умрёт и всё. Один, где-нибудь в лесу.

Естественно, он не собирался морить себя голодом и ел всё, что попадалось ему на пути – ягоды, грибы, нерасторопных и неядовитых насекомых, яйца птиц и лягушек. Но силы покидали его – без мяса он долго не протянул бы. Наверное, этот мир не хотел его отпускать, потому что в тот самый день, когда он ослаб так, что почти не мог передвигаться и был как никогда близок к смерти, Волк нашел первую убитую кем-то полёвку.

Опускаться до поедания падали ему не хотелось, но инстинкт взял своё – перед ним была еда и её нужно было есть, чтобы остаться в живых. Через несколько десятков шагов он обнаружил еще одну мёртвую мышь, а затем и третью. С тех пор прошло уже несколько дней и каждый из них Волк проживал только благодаря какому-то зверю, который зачем-то оставлял свою добычу нетронутой.

– Это отвратительно, но, в конце концов, когда-нибудь это закончится, – вздыхал Волк после очередной съеденной находки, – надеюсь, никто этого не увидит, и когда я окажусь в Облачной Стае, никто не будет надо мной смеяться.

Волк брёл по кромке леса, опустив голову к земле. Он чувствовал, что где-то недалеко есть ручей – ему нужно было напиться. Свернув в чащу, он поплёлся туда, куда вело его чутьё. Запах воды становился всё сильнее, и вот он уже услышал её журчание. Он поднял голову и увидел ручей, но между ним и водой неожиданно оказалось препятствие – Лисица сидела на лесной подстилке из сухих листьев и, обернув лапы пушистым хвостом, смотрела прямо в глаза Волку.

– А, рыжее создание... – фыркнул он, – тоже замучила жажда?

Лисица молчала и продолжила неотрывно наблюдать за Волком.

– Это же ты волочишься за мной уже много дней? Глупое животное... Разве ты не видишь, что я уже стар и меня уже заждались в Облачной Стае? Мне уже не до охоты, поэтому не надейся поживиться остатками моего обеда. Я уже не в состоянии добыть даже безногого зайца. Отойди, мне нужно напиться.

Лисица отошла на несколько шагов, уступив Волку дорогу, и опять уселась на землю. Тот снова фыркнул и, подойдя к ручью, вдоволь напился. Затем, отойдя от воды, он улёгся на землю, опершись боком на дерево, и посмотрел на Лисицу.

– Ты всё ещё здесь, рыжая облезлая шерсть? Глупая попрошайка. Ты могла бы заняться охотой и добыть себе еду, а вместо этого ждёшь от меня подачки. Разве ты не видишь, что я не могу прокормить даже себя? – Волк вздохнул, переводя дух.– Да, когда-то я был молодым и сильным. Я мог в одиночку добыть даже оленя. Обо мне ходила слава по всей долине и мало кто мог сравниться со мной в ловкости и удали. Если бы ты решила жить за мой счёт в то время, то, поверь, всего одной луны хватило бы, чтобы ты превратилась в толстую жирную лису. А сейчас... Сейчас я стар и от моей былой силы не осталось и следа, поэтому выбери себе другого благодетеля, который будет оставлять тебе кусочки мяса на костях убитой добычи. Я уже не гожусь для этого.

Лисица всё так же молча буравила Волка взглядом. Тот, в свою очередь, непонимающе разглядывал её, и с удивлением ощущал в своей груди какое-то странное чувство, похожее на... страх? Да нет, не может такого быть. Даже сейчас Волк оставался Волком, а перед ним на земле сидела всего лишь облезлая Лиса.

– Кажется, я понимаю, – зарычал Волк, – как же я сразу не догадался... Ты просто хочешь дождаться моей смерти, да? Рыжая вонючка. Решила поживиться моим мясцом? У меня хватит сил на то, чтобы один раз прихлопнуть тебя лапой и...

– Ты будешь жить долго, – вдруг заговорила Лисица, – поверь, я об этом позабочусь. Это я ловила полёвок и подбрасывала их на твоём пути.

Волк склонил голову набок. Некоторое время оба молчали, глядя друг на друга.

– Это неожиданно, – наконец выдавил из себя Волк, – не буду кривить душой – я очень признателен тебе. Но... зачем тебе это нужно?

– Я помню тебя тем самым молодым и сильным Волком. Всё, что ты сейчас сказал – чистая правда и в ней нет ни капли бахвальства. С тобой, действительно, не мог сравниться ни один из твоих сородичей. В то время я жила на Липовом Холме – это тот, который к заходу солнца от Гремучего Ручья. Я много слышала о тебе и твоих подвигах.

– Гремучий Ручей, – обрадовался Волк, – да, это славное место – там была отличная охота.

– Говорят, что там и сейчас не голодно живётся, – подтвердила Лисица.

– Почему же ты ушла оттуда?

– Я ушла за тобой, когда тебя выгнали из стаи.

Волк ударил лапой по земле и отвёл взгляд в сторону. Он не любил вспоминать этот момент жизни, хотя прекрасно понимал, что это неизбежный путь любого, кто хоть что-то из себя представляет. Сильный внушает не только страх, но и зависть, но каждый сильный станет старым и слабым, и тогда завистливые обретут силу и расправятся с тем, кто не давал им спокойно жить. Это несправедливо, но так устроен волчий мир.

– Я шла за тобой всё это время. Когда ты спал, я охраняла твой сон, наблюдая за тобой издалека. Когда ты охотился, я отгоняла нахлебников, которые могли бы тебе досаждать. Когда ты стал слишком стар и слаб, я ловила для тебя мышей и оставляла их на твоём пути. И вот настало время встречи.

Волк поднялся на лапы и опустил голову перед Лисицей.

– Я не знал об этом. Благодарю тебя, рыжая... рыжая берегиня. Твоё сердце наполнено благородством.

– Моё сердце наполнено ненавистью, старая облезлая собака, – вдруг произнесла Лисица, но её голос оставался таким же спокойным и ровным, каким и был до этого.

Волк от неожиданности сделал шаг назад и зарычал, но Лисица даже не пошевелилась.

– Я рассказала тебе красивую историю, в которой, как и в твоём рассказе, нет ни капли неправды. А теперь я расскажу её еще раз и тогда ты увидишь разницу между правдой и истиной, – глаза Лисицы пожелтели, а хвост распушился, – Там, на Липовом Холме была моя нора. В ней я родила пятерых лисят и они стали моим смыслом жизни – теперь я добывала еду не только для себя, но и для них. Я заботилась о них и делала всё, что было в моих силах, чтобы вырастить их сильными и здоровыми. Однажды я отправилась на охоту, а когда вернулась, нашла у норы лишь пять растерзанных тушек. Их убил ты. Просто так. Ты не был голоден, никто из твоих сородичей не нуждался в еде. Ты просто развлекался, показывая своим сородичам свою жестокость, которую они принимали за силу. И тогда я решила, что не успокоюсь, пока не увижу свершившуюся месть. Да, наши силы неравны, но всё же я добилась своего. Я видела, как тебя изгоняли из стаи и смеялись вслед. Я видела, как ты стареешь и слабеешь. Я видела, как ты мучаешься от жажды и голода... Я мечтала о твоей смерти, но в один момент поняла, что она станет для тебя не наказанием, а избавлением. И тогда я решила, что сделаю всё, чтобы твоя никчемная жизнь продлилась как можно дольше. Я стала заботиться о тебе, охранять твой сон, отгонять от тебя всех, кого могла, а затем даже стала ловить мышей и подбрасывать их тебе. Ты, старый вонючий пёс, был с позором изгнан из стаи, ты ел падаль, на твоей шерсти засохший помёт зверей, в котором ты валялся, когда у тебя не было сил идти. И я всё это видела своими глазами. Ты, убийца моих детей, сам превратился в падаль. Живи с этим, серая собака.

Волк зарычал и хотел броситься на Лисицу и растерзать её, как когда-то расправился с её лисятами. Но силы покинули его и он, лишь оторвавшись от земли, упал на землю. Всё, что он мог делать – это лежать и смотреть, как неспешно и, совершенно не опасаясь нападения сзади, Лисица исчезает в зарослях леса.

Ещё несколько дней Лисица следовала за Волком по пятам, наблюдая за ним с пригорков и провожая взглядом из-за деревьев. Однажды, забравшись на вершину холма, она отыскала взглядом Волка и долго смотрела на него своими желтыми глазами. Затем наступила ночь, а когда рассвело, Волк был на том же самом месте, что и вчера. Лисица бросила на него последний взгляд, перевела его на небо, по которому плыли большие белые облака, и неспеша направилась прочь. Она тоже была стара и ей тоже нужно было готовиться ко встрече с Облачным Семейством. Наверное, лисята уже заждались её. Она решила, что не будет рассказывать им о Волке – пусть эта история останется здесь.

©ЧеширКо

Я не помню, когда он появился. По моим воспоминаниям он был всегда. Большая квадратная яма глубиной метра в три и стороной около тридцати метров. Когда-то его вырыли для того, чтобы построить дом или какой-нибудь магазин, но, как это часто и бывало в 90-х, на этом строительство и завершилось. Первое время Котлован был просто уродливой ямой на пустыре, со всех сторон окружённый панельными девятиэтажками.

_ _ _
Котлован смотрел на дома вокруг себя и представлял, каким будет тот дом, который очень скоро вырастет на его месте. Ему хотелось, чтобы он был выше и красивее других, чтобы люди, живущие в нём, чувствовали себя дома. Ведь это очень важное чувство – ощущать себя дома. Не каждое жилище способно дать это ощущение человеку. «Скоро построят, скоро», – скрипел он соседним девятиэтажкам, когда те снисходительно поглядывали на него десятками своих глаз-окон. Он еще не знал, какая удивительная судьба его ждет.
_ _ _

Конечно же, в глазах мам многих детей, Котлован был местом крайне опасным – с его края можно было соскользнуть и сломать себе ногу или руку, да и к тому же вымазаться в грязи с ног до головы. Поэтому, отпуская своих детей гулять, мамы ко всем прочим родительским указаниям стали машинально добавлять фразу: «На котлован не ходить». Естественно, никого это не останавливало и поглазеть на большую яму, а также побросать камешки с её края, ходили все дети ближайших домов. Впрочем, бросание камней было единственным развлечением, которое мог обеспечить Котлован, поэтому дети быстро потеряли к нему интерес.

Так прошло несколько лет. Жители окрестных домов уже привыкли к Котловану и перестали воспринимать эту деталь рельефа, как нечто чуждое. Он вошел в их жизнь и стал хоть и не особо привлекательной, но все же неотъемлемой её частью. Людям в те времена было не до красоты за окнами, поэтому никто не интересовался ни судьбой дома, который почему-то не строился, ни судьбой самой ямы – есть и есть, что с неё взять? Не закапывать же. К тому же, за это время края ямы осыпались и стали более пологими. Мамы уже не так переживали за конечности своих детей, да и дети уже давно потеряли интерес к яме.

_ _ _
Котлован уже совсем потерял надежду. Он смотрел на свои осыпавшиеся края, на которых не осталось и следа от зубцов ковша экскаватора, которыми он так гордился, и думал о том, что его мечте, наверное, не суждено сбыться. Никакого дома здесь не будет и никаких людей он никогда не сделает счастливыми. Котлован уже ничего не говорил соседним домам, да и они потеряли к нему всяческий интерес.
_ _ _

Но всё изменилось в один миг, который превратил эту яму в сакральное место для детей целого района. Я не знаю, кому пришла в голову эта идея, но она была просто блестящей. В одну из снежных зим на одном из склонов Котлована появился аттракцион. Кто-то из взрослых, а может и сами дети, пролили склон водой, превратив его в ледяную горку. Новость быстро разошлась по району и уже на следующий день на Котловане собрался десяток детей с санями и кусками линолеума. Еще через день, для того, чтобы прокатиться с горки, нужно было отстоять довольно длинную очередь, а уже через месяц Котлован превратился в место поклонения всего района.

Каждый день, с утра до вечера, это место было наполнено детскими смехом, визгом и криками. Да что там детскими... Сюда приходили и взрослые со своими детьми, чтобы, пользуясь случаем, прокатиться с горок, которых к тому времени стало уже много. Все четыре склона Котлована были утрамбованы и обкатаны. В виду того, что края ямы осыпались неравномерно, образовались несколько видов горок – две ледяные, одна из которых была с так называемым «трамплином» – выступающим бугром-кочкой в середине пути (опытные «котлованщики» знали, что с нее лучше не скатываться на санях, так как приземление после взлета на трамплине может быть очень болезненным, и со злорадным ожиданием наблюдали за новичками, все же решившихся на такой трюк), семь или восемь снежных, отличающихся друг от друга длиной трассы и крутизной спуска, а также Царь-Горка – извилистая ледяная трасса-желоб, пересекающая Котлован по диагонали, от угла к углу.

Естественно, пути всех горок встречались в центре Котлована, где зачастую происходили массовые свалки и кучи-малы. Конечно же, случались и травмы – нет ничего приятного в том, чтобы оказаться на пути какого-нибудь малыша на алюминиевых санях, который, может и знает, как тормозить, но от страха и восторга, вцепившись в сани, только и может, что беззвучно открывать рот и пучить глаза, глядя исключительно прямо перед собой. Это было больно, но это же было и весело.

Пик посещаемости Котлована приходился на послеобеденное время, когда школьники возвращались с уроков и тут же мчались к своему любимому месту отдыха. Что творилось здесь по выходным, сложно даже представить. Котлован был не просто аттракционом, он был сакральным, лобным местом, где подростки общались, решали свои невероятно важные вопросы, обзаводились новыми знакомствами, зарабатывали авторитет среди сверстников, выполняя какие-то сложные трюки или спасая кого-нибудь от столкновения в центре ямы. Здесь кипела жизнь. С утра и до самой ночи.

_ _ _
Котлован разбудил шум. Он очнулся от мёртвого сна и непонимающе осмотрелся вокруг. Сначала он ничего не понял – какие-то крики и визги сливались в гул. Неужели его мечта все же сбылась и он проспал строительство дома? Нет, над ним не было ничего, кроме зимнего неба. Но вокруг было много людей, и все они были чем-то заняты. Некоторое время он наблюдал за происходящим, а затем всё понял. Осознание того, что его превратили в аттракцион, сначала повергло его в шок, земляное сердце заныло от тоски. Но вот он услышал смех. Да, это точно был смех, да какой – детский! Кажется, эти дети были счастливы. И Котлован принял свою судьбу. Принял её не с сожалением, а с радостью. Его мечта всё же сбылась, хоть и не так он её себе представлял.
_ _ _

Котлован находился всего в пяти минутах ходьбы от дома моих родителей. Конечно же, я со своим старшим братом был в числе завсегдатаев Котлована. К тому времени на смену санкам пришли короткие пластиковые лыжи, заполонившие все магазины. Они стоили недорого, поэтому были практически у всех котлованщиков-подростков. Тем не менее, мы всё же с завистью поглядывали на двоих обладателей саней с рулями. Естественно, они не давали никому прокатиться на них, потому что: «Руль погнешь, мама меня убьет».

Синяки, ушибы, ссадины – все это игнорировалось молодыми организмами, ведь заживало все очень быстро, да и не стоят внимания эти мелочи, когда на кону сложный прыжок на трамплине, особенно если на Котловане есть девочки, перед которыми, конечно же, нужно выпендриться, а в идеале – поймать восхищённый взгляд, когда трюк удался именно так, как и было задумано.

Весной, когда таял снег, котлован превращался в небольшое озерцо, которое иногда покрывалось коркой льда в случае возвращения морозов. Народу становилось меньше, но развлечения находились и в это время года. Например, нужно было пробежать через весь Котлован по льду и постараться не провалиться по колено под лёд. Не всем это удавалось и неудачники под общий смех брели домой получать нагоняй от родителей. Летом и осенью жизнь на Котловане замирала. Он зарастал травой и, кажется, засыпал до следующего снега, когда он снова станет центром мироздания для сотен маленьких людей.

Однажды летним утром в его центре появилась сгоревшая искорёженная машина. Не знаю, как она туда попала, но её никто не стал убирать и машина так и осталась там гнить. Есть категория людей, которые если видят мусор, лежащий на земле, то обязательно добавят свой. Такие люди нашлись и для Котлована. Через некоторое время к останкам автомобиля добавился сломанный советский холодильник, затем покрышка от грузовика, а потом кто-то выбросил в него несколько мешков строительного мусора. Если бы это произошло зимой, то Котлован тут же очистили бы совместными усилиями взрослых и детей, но было лето и никому не было никакого дела до Котлована. А к тому времени, когда выпал снег, его дно уже покрылось толстым слоем самого разнообразного мусора. Ни о каких горках не могло быть и речи.

_ _ _
Котлован всю зиму ждал детей, но никого не было. Он не понимал, что произошло. Ведь всё было так хорошо – люди приходили к нему за счастьем, а сейчас никого нет. Он посмотрел на себя и почувствовал отвращение – то там, то тут торчали куски арматуры, повсюду валялись битое стекло и куски бетона, а в самом центре, как монумент быстротечности всякой радости, возвышалась гниющая груда металла. «Что ж, это было счастливое время. Жаль, что оно закончилось», – скрипнул Котлован и забылся в липком сне.
_ _ _

Я помню, как спустя несколько лет оказался у Котлована. Мне было лет шестнадцать, может немного меньше. У меня были уже совсем другие интересы и его судьба меня не волновала. Была весна, я шёл по своим делам мимо и вдруг решил подойти к его краю. Котлован представлял собой жалкое зрелище – его края сгладились, на дне стояла талая вода, в которой плавал какой-то мусор. Видимо, периодически его пытались чистить, но этого хватало ненадолго. В сознании людей он уже превратился в бесплатную свалку, куда всегда можно было сбросить какой-нибудь габаритный ненужный хлам.

Я стоял на его краю и мне казалось, что я стою на границе своего детства, которое со временем точно так же заполнится самым разнообразным хламом взрослой жизни. Безудержный восторг от всего нового, заливистый беспричинный смех, беззаботное состояние души, полная свобода и осознание этой свободы – всё это останется там, в прошлом. И вроде бы не будет ничего сложного в том, чтобы сохранить это в себе, но до этого никому не будет никакого дела. Если не сам, то найдутся те, кто первым бросит в чистую детскую душу первый пакет с мусором.

Я прощался с Котлованом и со своим детством. Почему-то сейчас мне кажется, что оно закончилось именно там, на его краю.

_ _ _
Что-то разбудило Котлован. Он осмотрелся. На краю стоял парень и смотрел на него. Кажется, его лицо было знакомо Котловану. Да, точно. Он был из тех, кто смеялся здесь тогда, очень давно – в счастливые времена. И зачем он пришел? Стоит, думает о чём-то. Интересно, о чём? О том, каким уродливым стал Котлован? Пускай, уже всё равно. Когда рушатся мечты, плевать на то, как ты выглядишь. Но он не злорадствует, нет... О, покажу ему кое-что. Где же оно было... Ага, вот – старые санки кто-то выбросил. Помнишь такие? Улыбается, уходит. Ну, пускай идёт, пускай. Зашёл и на том спасибо...
_ _ _

P.S.
На месте Котлована в конце нулевых, спустя пятнадцать лет, всё же построили дом. Высокий и красивый, из красного кирпича. Наверное, там живут счастливые люди. Ведь мечты должны сбываться.

©ЧеширКо

- Чёртовы земноводные... - сурово окинула взглядом Королева-Мать всех присутствующих, находившихся в зале совета на её планетоиде.

- Шшш! - испуганно подпрыгнул к ней Первый советник.

- Чего ты на меня шипишь, жабья рожа?

- Мы все тут земноводные, Ваше Величество! - испуганно прошептал советник, - И вы, простите, тоже...

- Серьёзно? Ладно, объясните тогда: какого чёрта военные подняли тревогу и притащили весь наш флот к этой вшивой планетёнке?

- Планета называется Земля.

- Начихать три раза.

- Мы хотим её атаковать, Ваше Величество.

- Так атакуйте уже, идиоты несчастные.

(За три дня до этого...)

Небольшое разведывательное судно "Чешуя герцога" болталось на орбите только что открытой планеты. Она оказалась обитаемой и капитан Амаро приказал штурману Пурку не вырубать режим невидимости. Через час после открытия планеты все трое членов экипажа, включая колонист-инженера Ахирика, собрались в рубке.

- Докладывайте! - радостно махнул перепончатой лапой капитан.

- Сначала я или он? - спросил Ахирик, указывая на штурмана.

- Да всё равно, - капитан не скрывал радости от открытия планеты с жизнью, не смотря даже на свой, - довольно-таки прескверный, нрав. - Ну пусть первым скажет штурман.

- Топлива осталось ровно до планетоида Королевы-Матери... - начал Пурк.

Капитан и инженер вскочили, услышав царственное имя. Штурман, глядя на них, тоже встал, согласно этикету. Наконец все сели.

- Ну и вот, - продолжил штурман, - раз топлива осталось ровно до планетоида...

- Чёрт тебя дери, Пурк, - перебил его капитан, - не нужно продолжать, мы всё уяснили: потом сразу летим домой безо всяких дополнительных остановок. Но удача же нас всё же не бросила? - вновь улыбнулся он. - Я даже боюсь представить, какая награда нас ждёт... Ахирик, что ты думаешь?

Инженер задумчиво почесал свою чешуйчатую голову:

- Исследования ещё не окончены, мой капитан. Но и сейчас уже ясно что планета заселена гуманоидной расой.

- Ну и что? Когда нас это останавливало? Там воды - семьдесят процентов поверхности. Памятники нам отольют из золота, не иначе, чёрт вас дери! Ты лучше мне ответь: можем ли мы зачистить планету от населения своими силами?

- Конечно, мой капитан. Необходимый для этого вирус я скоро подготовлю, - Ахирик встал и посмотрел в иллюминатор, - и всё-таки она мне кажется какой-то странной...

- Что ты имеешь ввиду? - подошёл к нему капитан и тоже зацепился взглядом за бело-голубую бездну. Через пару секунд он тяжело задышал и вдруг совершенно неожиданно кинулся к пульту связи и нажал пару кнопок. Ещё через мгновение на большом экране появилось лицо какого-то высокопоставленного военного. Тот, повернувшись и разглядев собеседника сразу рявкнул:

- Что-о-о? Да как ты посмел вызывать меня - Командующего королевской армией, напрямую!? Ты - червь! Да я тебя...

- Прошу прощения, Командующий, - капитана Амаро трясло от волнения, - но я имею право!

- Что ты там проквакал?

- Я имею право! Я созываю Общий Сбор, согласно Военного Кодекса.

- Что-о!? - вскочил с места Командующий, его лицо заполнило весь экран. - Ты отдаешь себе отчёт, капитан? Ты знаешь что с тобой будет если ты ошибаешься?

- Знаю. Я созываю всех. Вот координаты...

На всех планетах Королевства Квазаат завыли сирены. Тревога! Миллионы солдат бравым маршем прыгали по трапам, загружаясь в десантные звездолёты, параллельно этому распевая патриотические песни. Война! Радостно бились сердца всей расы: «Добрую сотню лет не было ничего подобного. Вот реальный шанс стать героем! И прославиться на века!»

После того как была принята директива Безопасной войны, многие квазаатцы впали в уныние: «Мы должны своими руками завоёвывать славу! А не с помощью каких-то там бактерий!»

И вот великий шанс дал безвестный капитан с разведывательного судна. И теперь тысяча звездолётов крепили канаты и брали на буксир планетоид самой Королевы - Общий Сбор - священный призыв для каждого квазаатца, и на войну пойдут все...

- ... Ну и что вы там решили? Почему сидим, смотрим и думаем чёрт знает о чём? Начинайте атаку! - взмахнула скипетром Королева-Мать, сверля взглядом членов совета.

- Ваше Величество, - встал и поклонился Командующий, - сначала я должен огласить план захвата... И все участники совета должны проголосовать.

- Так чего же ты тянешь? Я хочу видеть битву. Давай, скорее оглашай чего-то там... Или отправлю простым матросом на галеры.

- Слушаюсь! - Командующий повернулся к стене, которая превратилась в большую карту планеты.

- Ударные дивизии генералов Валула и Булбула высадятся вот здесь, здесь и здесь... - указал он указкой. - Десантные подразделения по двадцать миллионов солдат нужны мне будут тут, тут и тут... Так, что там у нас насчёт продовольствия?

- Мой Командующий! - вскочил один из его подчинённых. - Предлагаю армии наступать без скафандров и пусть солдаты вкусят земную пищу...

Через несколько секунд гнетущей тишины по огромному залу сначала прошёл негромкий ропот, постепенно переходящий в отдельные восторженные выкрики:

- Это отличная идея! Подарите личное болото этому гению!

- Превосходно, Командующий, - кивнула Королева, - вижу что в моей армии не все ещё идиоты. И какая экономия, опять же? Сама не верю что это говорю... Давайте голосовать! Кто против вторжения?

- Я... Я против, - раздался хриплый возглас.

- Кто? Кто это сказал? - гневно вскричала королева.

Между рядами присутствующих, на четвереньках, попеременно хватаясь за голову - словно он испытывал нестерпимую боль, еле передвигался в сторону президиума один квазаатец.

- Кто это такой? - вновь прошипела королева.

- Это один из разведчиков, Ваше Величество, - вновь подскочил к блаженной особе Первый советник, - один из первооткрывателей этой планеты. Назови себя!

- Ин... Инженер Ахирик... Не нужно атаковать... Мы все там погибнем.

- Да как ты смеешь? - Королева-Мать встала, а за ней и все присутствующие в зале совета. - Как смеешь ты ставить под сомнение мощь нашей непобедимой армии!?

- Встать! - скомандовал Ахирику Командующий. - Немедленно!

- Пр...простите, я не могу... Мне больно... Больно сопротивляться.

- Чему? Что ты там несёшь, идиот? Ваше Величество, позвольте я немедленно прикажу распылить его на атомы? - кипел Командующий.

Королева лишь бросила на него жёсткий взгляд, заставив, тем самым, замолчать. А сама, почти не размыкая губ, прошипела:

- Объяснись, инженер.

Ахирик прополз ещё пару метров и производя неимоверные усилия еле спросил:

- Что вы... Что вы скажете на то, Ваше Величество, если вдруг вам станет известно о том, что земляне отправляют корабль с ядерным оружием на борту? К вашему планетоиду?

- Чего? Да я даже охрану сниму чтобы посмотреть на этот цирк! - Королева посмотрела на подданных и те бурно отреагировали волной смеха. - Нет, вы слышали? Один корабль против планетоида?

- Так я и думал... - прервал общую радость Ахирик. - А вам... Вам не приходило в голову за каким чёртом мы начинаем атаку живой силой? Это вместо вирусного заражения, атаки боевыми дронами, или, на худой конец, бомбардировками городов ториевыми зарядами? А?

Королева поморщилась, не зная что ответить. За неё вступился Командующий, громко крикнув в патриотическом порыве:

- Потому что слава нашего Королевства куётся вручную доблестью каждого квазаатца!!

- Слава Королеве!! - подпрыгивали по очереди участники совета. - Вперёд, к победе!! "Пры-ыг-аай сме-ело ты в зака-аат голова-асти-ик Розен-рат..." - затянули они древний военный гимн.

В зале начала твориться полная вакханалия. Одни квазаатцы - в военных мундирах, раскачиваясь, пели славные песни, другие - в штатском, делали сальто аплодируя сами себе и по очереди обнимаясь. Глядя на всё это безумие, Ахирик, сокрушенно покачав головой, тихо произнёс:

- Простите меня, моя Королева...

- Что... - не успела она договорить, как инженер зелёной молнией метнулся к ней.

- ...ты делаешь? - но Ахирик уже выхватил у неё скипетр.

- Убейте его!! - воскликнул Командующий, как только смог перевести дыхание от такого проявления наглости.

Но не успели ещё ближайшие к инженеру соплеменники до него допрыгнуть, как он разбил чёрный шар на конце скипетра и нажал хранившуюся под ним кнопку.

Все только и успели ахнуть. За огромным окном, в котором виднелись бесчисленные корабли королевского флота - на фоне звёзд, стала появляться огромная дыра. В ней тоже были видны звёзды, но они казались такими чужими и незнакомыми. Дыра поглощала корабли один за одним, подошла к планетоиду... И-и... Хлоп! Квазаатский флот исчез в ней полностью. Луну немножко дёрнуло, подняв на мгновение пыль на всей её поверхности; упал флаг, установленный когда-то там американскими астронавтами...

Но в целом у землян это были единственные неприятности от вторжения инопланетного флота.

- ... Держите его! Не убивайте! - поднималась с пола Королева-Мать, всё ещё борясь с тошнотой от гиперпространственного прыжка. - Я сама оторву ему башку! И выключите эту сирену к чертям собачьим!!

На всех кораблях флота царила неразбериха, но после громогласного ора Командующего, который методично раздавал пинки подчинённым, потихоньку воцарился порядок. Командиры соединений отчитались об отсутствии потерь, правда единственный урон состоял лишь из побитой посуды на камбузах, но это было терпимо. Всё это время инженер Ахирик висел на руках своих гневных соплеменников. Королева выхватила у него скипетр и поднесла его к носу инженера:

- Зачем ты, - слизь болотная... активировал МегаПрыг? - схватила она его за горло другой рукой.

- Я... Кха... - кашлял Ахирик.

- Зачем ты это сделал!? - сдавила она ему шею ещё сильнее. - Ты знаешь где мы сейчас находимся!? А действительно, где мы сейчас находимся, адмирал?

- Одно мгновение, моя Королева, - щёлкнул пультом в сторону стены Командующий. На стене появилось чуть перекошенное от страха лицо военного.

- Старший координатор! Доложите наше местонахождение! - чуть не прорычал старый вояка.

- Секунду, мой адмирал!! - координатор быстро пробежал по клавишам перед экраном. - Эмм... Мы где-то очень далеко от дома, Командующий!

- Ты спятил? Нельзя ли поточнее?

- Здесь нет опорных звёзд для нашей системы координат! Мы где-то в далёкой галактике.

- Кувшинку мне в зад... Простите, Ваше Величество.

- Мощь МегаПрыга не знает границ... Тысячи лет его никто не использовал и я, признаться, думала что это всё сказки... Ты затащил сюда всю расу и лишил нас дома!! Ты знаешь что из другой галактики нам домой не вернуться? Предатель!! Ещё украл у нас битву и обрёк на позорное отступление!! - одной рукой подняла Королева инженера над полом.

- Я...не...я не.. - задыхался Ахирик.

- Что ты говоришь!? Что ещё ты можешь мне ответить!? - отбросила она от себя Ахирика.

- Кх...- потирал шею инженер, - я не предатель! Я всех спас!

- Мне кажется он рехнулся, Ваше Величество, - сквозь зубы процедил Командующий. - От казни тебя это не спасёт! - выкрикнул он Ахирику.

- Пусть скажет, и тихо там всем! - взмахнула Королева скипетром - постепенно тишина окутала зал. - Сдохнуть он всегда успеет.

- Когда мы обнаружили Землю: я, капитан Амаро и штурман Пурк... Простите, мне всё ещё тяжело... Ну так вот, радости нашей не было предела. Не прошло и часа как мы начали подготовку к бомбардировке планеты вирусами... Всё согласно директиве Безопасной войны. Считаете что мы делали что-то неправильно?

Все в зале молчали и лишь Королева ответила:

- Давай дальше.

- Дальше... Потом что-то случилось. Капитан резко передумал и объявил Общий Сбор. Это было неразумно, но... и я и Пурк, почти в один миг его поддержали. Пока мы ждали прибытия флота, вы бы знали... Вы бы знали, как мы хотели встать в строй и участвовать в атаке вместе со всеми. Но что-то внутри меня, как будто моё второе "я" мне говорило: «остановитесь, задумайтесь, это всё неправильно». Я послушал этот голос и продолжил изучение землян. Прилагая просто чудовищную силу воли.

- Ну и что ты узнал? - нетерпеливо спросила Королева.

- Это только гипотеза, и сведения ещё довольно сырые. Земляне издавна любят сочинять истории: сказки, фантастические рассказы, детективы и...

- У нас у самих этого добра более чем достаточно, - отчеканил Командующий. - Какое это имеет значение?

- Подождите, - перевёл дух Ахирик, - когда один землянин выдумывает какую-нибудь небылицу это тоже ничего не значит. Но когда эту же историю читают или смотрят на экране миллионы ему подобных - происходит невиданное...

- Что, драть твою чешую, ты несёшь?

- Адмирал, заткнись. Говори дальше, инженер, - властно шевельнула кистью руки Королева.

- Объединенной силой мысли они образуют некое информационное поле вокруг своей планеты, хотя сами об этом даже и не подозревают. Ну так вот, они видят что им показывают про тупых инопланетян, которым не пришло в голову ничего лучше, как снять скафандры в атмосфере неизученной планеты... Глупый проступок нападающей сверхцивилизации - единственное спасение для слаборазвитой цивилизации. Они сами в это не верят, но подсознательно информация у них откладывается, и потом всё это проецируется в пространство как некая форма телепатии. Вот так значит. Мы попали в это поле, и оно нас изменило. Единственное чего я боюсь сейчас, это того, чтобы эти изменения не остались у нас навсегда. А если ещё и привычки землян?

- Это возможно? - прошептала Королева, - мать вашу, мне нужно выпить чашечку кофе.

Гробовое молчание вновь нависло над залом.

- Простите, Ваше Величество... - робко сказал Первый советник, - но вы наша единственная мать. А про второе я вообще не понял...

Королевская особа, выпучив от удивления глаза, ещё не успела ответить как вдруг вновь зазвенела сирена; металлический голос заговорил через все динамики: "внимание, неизвестный корабль, внимание..."

- Что опять творится, адмирал?

- Сейчас, моя Королева... - вновь щёлкнул пультом Командующий. На стене появилось лицо его заместителя:

- Командующий, прямо по курсу крейсер неизвестной цивилизации!

- Да кувшинку...кхм... Они что-нибудь говорят?

- Лингвисты ещё разбираются, но текст сообщения примерно такой: "Вы вторглись на нашу территорию, немедленно развернитесь." Что нам делать, Командующий?

Адмирал повернулся и молча посмотрел на Королеву. Посмотрел на нее и Ахирик, и через секунду со стоном хлопнул себя по лбу - такой зловещей улыбки - какая сейчас была у Королевы, никто и никогда ещё не видел.

- А я скажу вам что делать, чёртовы земноводные. "Прыгай смело ты в закат, головастик Розенрат..."

Спасибо)

Книжки: https://author.today/u/alexned

И тута: https://m.vk.com/alexanderned