"Ветренная голова"
40х30, холст, темпера, А. Бóрис, 2024
40х30, холст, темпера, А. Бóрис, 2024
Люди жалуются на то, что им всё труднее читать классику и книги в целом. Всё это они делают отвечая на пост годичной давности «Кто ты по жизни?» — интеллигентный человек или быдло, типа читал Каренину или нет.
На самом деле, в этом нет ничего удивительного. Мы стали настолько избалованы контентом, который нам предлагают алгоритмы рекомендаций, что чтение действительно требует усилий.
То есть мы уже даже не думаем, просто открываем рандомное приложение и смотрим или выбираем, из того, что оно предлагает. Мемы, нарезки, фильмы или сериалы.
Но если быть до конца честным, мне уже фильмы или сериалы достаточно сложно смотреть, не отвлекаясь на телефон..
Разные рейтинги мировой литературы, которые составляют редакции газет и журналов, всегда страдают просто лютой однобокостью. Про всякие английские “мастриды” от BBC и говорить нечего – там на двадцать англоязычных писателей едва ли один неанглоязычный приходится, а все верхние места ломятся от “Гарри Поттера” и иже с ним. Но и с французскими, например, списками та же петрушка. Мы вам потом отдельную статью напишем про сто книг века по версии Le Monde.
Поэтому куда интереснее смотреть на список Норвежского книжного клуба, составленный совместно с Норвежским институтом имени Нобеля. Нет, не потому, что норвежцы отличаются какой-то врожденной объективностью. Причина в другом. В методике составления этого списка.
Что сделали норвежцы? Они отобрали сто современных на тот момент (это был 2002 год) писателей из разных стран. Причем не так, чтобы из Америки было два десятка человек, еще два десятка из Англии и сверху французами присыпали. Нет, общее количество охваченных стран составило 54. Понятно, что где-то было по три-четыре писателя взято, а где-то по одному. Но это уже более-менее адекватный подход.
Однако это была только предварительная часть.
Далее всех отобранных писателей попросили прислать свою десятку книг, которые они считают лучшими за всю историю мировой литературы. Только десять книг. Только лучшие из лучших. Теперь понимаете, в чем смысл? Когда у тебя есть лишь десять мест, ты не будешь туда запихивать все, что под руку подвернулось. Не будешь ориентироваться на новости о последних продажах. Останутся только жемчужины.
В итоге Норвежский книжный клуб получил сто коротких списков по десять книг в каждом. А дальше он просто подсчитал, какие из них упоминались чаще всего. и на основе этих подсчетов составил окончательный рейтинг из ста книг – шедевров мировой литературы.
Очень классная задумка, которая нивелирует множество субъективных моментов.
А теперь самый главный вопрос. Какая книга оказалась на верхушке рейтинга? Еще раз подчеркнем, что в каждом индивидуальном списке первое место могло быть разное (кстати, возможно, там вообще места не выделялись), но в итоговом хит-параде лидером стала просто та книга, которую чаще всего включали в эти списки.
Барабанная дробь!
Этой книгой оказался роман Мигеля Сервантеса “Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский”. Причем с двукратным отрывом от ближайшего преследователя – так заявили организаторы. Кто был этим преследователем, так и осталось неизвестно, потому что все остальные книги не стали ранжировать. Их просто представили списком в алфавитном порядке.
А знаете, какой писатель оказался представлен в итоговом перечне наибольшим количеством произведений? Это Достоевский. Туда попало аж четыре его романа – “Идиот”, “Бесы”, “Братья Карамазовы”, “Преступление и наказание”.
Это вам не топ-200 от BBC, где 15 мест отдали щедрой рукой Терри Пратчетту, еще 14 – Жаклин Уилсон, а для Достоевского нашлась лишь одна строка.
Источник: Литинтерес
Автор: Мигель Сервантес
Читает: Алексей Борзунов
Длительность: 23:08:32
Аудиокнига “Дон Кихот” Мигеля Сервантеса — это великолепное произведение, которое сочетает в себе юмор и драму, представляя слушателям неповторимый мир, в котором реальность переплетается с воображением. Этот роман рассказывает историю Дона Кихота, дворянина малого сословия из провинции, который потерял связь с реальностью, погрузившись в мир рыцарских романов и героических подвигов.
Дон Кихот — это человек, который видит мир не таким, какой он есть на самом деле, а таким, каким хочет его видеть. В его воображении рутинные дни превращаются в эпические приключения, а обычные предметы и люди — в великолепные рыцарские атрибуты и благородных дам. Главный герой романа придумывает себе героические миссии и подвиги, которые в его глазах кажутся важными и значимыми, хотя для окружающих они часто выглядят смешными и нелепыми.
“Дон Кихот” — это не просто рассказ о приключениях одного человека, это глубокая медитация о природе реальности, иллюзий и человеческого восприятия. Сервантес создал персонажа, который стал символом борьбы между идеализмом и цинизмом, между мечтами и жестокой реальностью.
Аудиокнига позволяет слушателям глубже погрузиться в мир Сервантеса, благодаря мастерскому рассказу и живой интерпретации текста. “Дон Кихот” — это произведение, которое вызывает смех и грусть, восхищение и раздумья, предоставляя каждому слушателю возможность самому решить, на чьей он стороне — на стороне Дона Кихота или тех, кто смеется над его иллюзиями. Это роман, который не оставит равнодушным никого, кто отправится в путешествие вместе с самым знаменитым рыцарем литературы.
Слушать аудиокнигу онлайн бесплатно вы можете в источнике: Слушать аудиокнигу
Оповещение о выходе новых аудиокниг в telegram канале: Оповещение
Мигель де Сервантес Сааведра "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский" часть первая.
Сука...
До чего сложное чтиво.
Ну то есть посыл то простой. Стеб над рыцарскими романами всех времен и народов. Сарказм и ирония. Высмеивание вот этого вот всего и того сего..
Но слог то... Слог то, сука, имено вот тот. Рыцарскороманский. Мыслью по древу и многословесный, с воспеванием дам, подвигов и шизофрении.
Читал около месяца, порой делал перерывы между главами на всякие циклы книг по 3-7.. Но всё-таки сделал это. А битва с мельницами вообще чуть ли не во второй главе и мимолетом. Вся суть, даже если она всё-таки есть, совершено в другом..
А суть в том, чтоб ху.. йигрик.. нуть суть. Ну вот реально, просто чувак угорает над рыцарскими романами что были до и, сразу на будущее, над теми что будут после. Высмеивает их, издевается всяко извращенски и сарказмирует из всех щелей(а тогда уже ведали про сарказм?). Просто потому что. Ну и воспевает шизу во всей ее красе.
Не настолько костром и расстрелом попахивает как в случае Пантагрюэля, но запах дымка присутствует явственно
Короче, если абстрагироваться от языка и описательности, забыть про мысль что по древу расплылась и сноски что сверхмеры забили мой маааавсенький мозг, или то что должно его заменять, то где-то на 8 Ланселотов из 10 королей Артуров на которых напали. А если ничего не забывать и тупо по общему восприятию, то максимум на 6 круглых столов из 13 здравых смыслов и Санчо кстати жалковато
ПС. Вторую часть я читать пожалуй не буду. Смысла не вижу страдать, да и сомневаюсь что там чет стоящее будет. Откровеного секса с мельницами или маврами точно не будет, а потому не вижу смысла измываться над собой
ППС. Самое шикарное введение/предисловие. Тут автор, что называется, ломает 4 стену и говорит что дальше будет трэш и угар и сообщает как он вообще страдал с написанием введения/предисловия и что все сноски и упоминания умных книг тупо для продвижения в массы и придания книге значимости
ПППС. Я всю жизнь думал что он Ламанчинский. А он оказывается Ламанчский
Он прошел за кулисы и растерялся: служители таскали декорации, директор бранился с кассиром, в углу на бочонке примостился какой-то человек, лихорадочно строчивший гусиным пером по бумаге. Время от времени к пишущему подбегали актеры, выхватывали из-под пера исписанные листки и убегали.
— Кто сей? — спросил Сервантес у служителя. — И что он делает?
— А, это наш Лопе пишет новую пьесу к вечернему представлению, — ответил служитель на бегу.
Автор «Дон-Кихота» повернулся на стоптанных каблуках и в глубокой задумчивости ушел из театра.
Остается добавить, что современник Сервантеса прославленный драматург Лопе де Вега написал за свою жизнь около 1500 пьес, многие из которых до сих пор не сходят со сцены.
Эта дата была учреждена в 1981 году Международным ПЕН-клубом. Это правозащитная организация, куда входили писатели, поэты и журналисты.
В истории литературы было множество случаев создания литературных произведений авторами в момент отбывания срока.
К примеру, в 1602 году испанский писатель Мигель де Сервантес был арестован второй раз по делу о налогах. Именно тогда, сидя в тюрьме в Севилье, он приступил к созданию своего культового произведения «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Сам он писал о своём персонаже, что тот родился «в темнице, где обитали лишь одни помехи да унылые звуки».
Эту книгу можно бесплатно скачать у нас на канале:
В переводе Андреевской Варвары Павловны
Первый том в переводе Масальского Константина Петровича
Неоценённые Пушкин и Сервантес, биография экзорциста, Новая история Средних веков и сборник историков-исследователей, посвящённый парусному судну полярных мореходов XVII века.
«Странствия Персилеса и Сихизмунды» — последний роман Сервантеса, написанный после обеих частей «Дон Кихота», опубликованный вдовой великого писателя и не снискавший славы своего предшественника. Немудрено: эпопея о хитроумном идальго считается одним из первых, если не первым романом современного типа, в то время как в «Странствиях» автор решил вернуться к более традиционному типу повествования с ориентацией на «Эфиопику» Гелиодора, то есть обратился от жизненной конкретности к символической условности. И прогадал — о книге в скором времени забыли, а возвращать ее в читательский обиход специалисты принялись уже в XX веке.
На русском она появилась впервые в 1961 году в блестящем, но не лишенном лакун переводе Николая Любимова, которые теперь наконец были восстановлены: «Странствия» вышли в лучшей книжной серии всех времен и народов, в «Литпамятниках», — с огромным аппаратом, подготовленным под руководством ведущего отечественного сервантесоведа Светланы Пискуновой, и с целым альбомом тщательно подобранных иллюстраций (и, увы, как это теперь принято, с конским ценником, что тут поделать). Шедевр этот порадует отнюдь не всех, но отдельные ценители, безусловно, будут прыгать от счастья.
«К зачарованному Антонио возвратилось здоровье, к Сенотье же вернулись нечистые помыслы, а с ними страх разлуки: надобно заметить, что безнадежно влюбленные, пока их предмет находится поблизости, все еще обманчивую питают надежду, — вот почему Сенотья старалась всеми способами, какие только изобретал изворотливый ее ум, задержать гостей на острове».
В 410 году Рим был разграблен вестготами — это стало началом конца империи, казавшейся нерушимой. В 1527 солдаты Карла V, как говорится, смогли повторить: по улицам Вечного города вновь потекли реки крови и посыпались выбитые зубы.
События книги Дэна Джонса «Силы и престолы» разворачиваются между двумя этими датами, которые британский журналист и популяризатор исторической науки предлагает считать крайними точками Средневековья. На эту эпоху он предлагает смотреть как на время переизобретения европейской цивилизации: хотя Средние века были темными и кровавыми, именно они породили современную западную идентичность, в дальнейшем распространившуюся на весь мир.
Особое внимание Джонс уделяет контактам западных людей с новыми «варварами», которые, естественно, оказываются не таким уж «дикими»: арабским халифатом, сверхдержавой монголов и представителями других цивилизаций, без встречи с которыми европейская наука, экономика и культура были бы совсем другими. Завершается же процесс пересборки Европы религиозными войнами, революциями и хаосом, из которого в итоге рождается пресловутая «протестантская мораль».
Дэн Джонс уже хорошо известен нашим читателям: на русский переведены «Плантагенеты», «Тамплиеры», а параллельно с «Силами и престолами» вышла его «Война Алой и Белой розы». Самая сильная сторона Джонса — умение действительно популярно и увлекательно рассказывать глобальные и локальные истории, при этом избегая чрезмерных упрощений. Это и делает его одним из самых читаемых авторов исторического научпопа наших дней.
«Во Флоренции прославился один монах, предсказывавший, что в 1378 г. случится много „странных новшеств, страхов и ужасов — черви земные будут безжалостно пожирать львов, леопардов и волков“, а кроме того, на землю придет Антихрист, мусульмане и монголы объединятся, чтобы вторгнуться в Италию, Германию и Венгрию, Бог нашлет на людей потоп, подобный тому, от которого Ной спасся в своем ковчеге, а богатые флорентийские граждане объединятся с простыми людьми, чтобы „перебить всех тиранов и лживых предателей“. Ни чудовищных червей, ни дьявола, ни потопа никто так и не увидел, а монаха по распоряжению папы бросили в тюрьму. Однако в том, что касалось народного восстания, он оказался на удивление близок к истине».
«„Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года“ — самое недооцененное и малоизученное сочинение Пушкина», — считает автор этой книги Александр Алексеевич Долинин. Суждение это может показаться излишне категоричным, но по мере чтения «Путешествия по „Путешествию“» становится ясно, что мы и в самом деле ленивы, нелюбопытны и не так уж хорошо знакомы с пушкинским наследием, как нам приятно думать.
Травелог Пушкина предлагается читать как историю выхода гения из глубокого кризиса. За два года до поездки на Кавказ Александр Сергеевич смеялся над своим братом Львом, который отправился «в Грузию, чтоб обновить увядшую душу». Поэт почему-то нашел это «уморительным», но в итоге повторил путь брата — и не пожалел.
Но «Путешествие в Арзрум» примечательно не только как бесценный документ, фиксирующий один этап жизни великого поэта. Долинин доказывает, что прежде всего это выдающееся литературное произведение (совершенно неоцененное современниками). Для понимания этого следует держать в уме: травелог Пушкина — вовсе не путевые заметки, как может показаться. Свои впечатления Александр Сергеевич подверг тщательной обработке — так, чтобы они казались документом, таковым не являясь. И это лишь один из многих захватывающих сюжетов, которыми наполнена эта небольшая книжка.
«Возможно, именно из-за интереса к теме христианизации горцев на Кавказе Пушкин заметил вышедшую в 1834 году в Лондоне книгу двух американских миссионеров, Илая Смита и Х. Г. О. Дуайта, с длинным названием „Миссионерские исследования в Армении, включающие путешествие через Малую Азию в Грузию и Персию с посещением христиан Несторианской и Халдейской церквей в Урмии и Салмасе“, и купил ее. Она оказалась чрезвычайно полезной, потому что Смит и Дуайт ровно через год после Пушкина, летом 1830 года, совершили путешествие из Арзрума в Тифлис и подробнейшим образом его описали. Они ехали той же дорогой, что и он, видели те же места и даже встречались с некоторыми его знакомыми».
Классика микроистории — исследовательского подхода, предполагающего изучение частной жизнь людей, которых нельзя назвать «великими деятелями эпохи»; суть в том, чтобы «рассматривать через микроскоп судьбу какого-то одного мельника», чтобы, по выражению одного из основателей подхода Карло Гинзбурга, «расширить за счет социальных низов объем исторического понятия „индивида“».
В 1985 году коллега Гинзбурга, историк Джованни Леви, написал книгу о жизни одного пьемонтского священника и проповедника, довольно малообразованного человека, который в XVII веке занимался изгнанием бесов вопреки запрету церковного начальства, а потом исчез. Само по себе это довольно занимательное чтение, но не меньшее удовольствие доставляет наблюдение за тем, как из частного сюжета реконструируется сначала микрокосм отдельной итальянской деревни, а затем и общая картина европейской жизни в раннее Новое время, где особое значение имела проблема передачи по наследству нематериальных благ — например, власти и статуса. К тому же это поучительно: вдохновляет различать в собственной повседневности очертания больших структур и закономерностей.
«Кем были те 27 жителей Сантены, которые обратились к Джован Баттисте Кьезе за изгнанием бесов? 12 мужчин и 15 женщин, из которых только двое имеют дополнительные квалификации помимо имени: некий синьор аптекарь и мессер, живущий в Вилластеллоне. 19 просто „подверглись порче“, две женщины и один мужчина страдают от водянки (один описан как „пораженный водянкой и порчей“), один „чахоточный и подвергшийся порче“, один „с больной от порчи селезенкой“ (аптекарь), один „с пострадавшей от порчи рукой уже два года“ (мессер), одна женщина „с поврежденной порчей ногой“, один (житель Кьери) „одержим бесом четыре года“».
Коч — это парусные судна, на которых в XVII веке поморы и сибирские промышленники ходили по полярным морям; эти простые и благородные лодки сыграли огромную роль в освоении Сибири и Дальнего Востока. Есть правда, нюанс: мы знаем, что кочи существовали, но то, как они выглядели и были устроены, — вопрос дискуссионный.
Перед нами сборник авторства историков, экспертов по народному, допетровскому судостроению, которые обобщили данные экспедиций, результаты бдений в архивах, исторических реконструкций и подготовили почву к эмпирическому шагу — строительству коча по традиционным технологиям для последующего теста в реальных условиях (похожие эксперименты уже проводились энтузиастами — правда, не обладавшими сопоставимым объемом знаний). Желающим закопаться в особенностях такелажа, мангазейских топоров, анализе волоковых свойств и, чем черт не шутит, попробовать выстругать коч самому — книга настоятельно рекомендуется.
«Судовых снастей шейма становая пятьдесят сажень да на ноги и на возжи и на конковую и на подзор и на петли и на причалки девяносто сажень которые парус и судовые снасти в нынешнем во 161 году взять в приход у служилого ч [е] л [о] в [е] ка у Амоска Михайлова да остальных снастей тоболские присылки прошлого 160 году дрог дватцать сажень да старая бечева сто дватцать сажень на скуты десять сажень да завоз пятьдесят сажень...»
Источник: postmodernism