Во время Февральской революции началась волна арестов наиболее одиозных приближенных царской семьи и деятелей из окружения Григория Распутина, включая митрополита Петроградского и Ладожского Питирима (Окнова). Он немедленно выразил желание уйти на покой и был отпущен на свободу. Но в мае 1917 года началось расследование хищений при реконструкции Александро-Невской лавры, в ходе которого выяснились многие поразительные детали жизни митрополита.

Так, весной 1917-го директор канцелярии обер-прокурора Святейшего синода В. И. Яцкевич дал показания и о жизни митрополита Питирима в Петрограде:

"Сделавшись Митрополитом Петроградским, Питирим окружил себя компанией лиц определенной окраски, обычным посетителем Лавры и митрополичьих покоев был Гришка Распутин и его "присные". Первые митрополичьи именины были отпразднованы в присутствии следующих лиц: архимандрита Филарета, епископа тобольского Варнавы, ныне уволенного на покой, Осипенко, П. В. Мудролюбова, Н. В. Соловьева (казначея Синода) и Гришки Распутина (эти сведения мне сообщены Преосвященным Варнавою).

Определенно говорили о происходивших в стенах Лавры оргиях с участием цыганских певиц и плясуний, выходивших из Лавры особым ходом через Владимирскую церковь. Точно так же говорят и о том, что Распутин во всякое время проникал в Лавру особым ходом с проулочка около Лавры".

Положение петроградского митрополита не отличалось прочностью, и когда его начали критиковать в Государственной думе, он прибег к испытанному методу защиты:

"К концу 1916 г.,— вспоминал Яцкевич,— после думских речей о митрополите Питириме в ведомстве православного исповедания определенно говорили, что Питирим сделал незаконное позаимствование лаврских средств (75.000 рублей) для платы долговых обязательств перед Гришкою Распутиным, как за получение кафедры, так в особенности за благодарность за последовавший в то же время рескрипт с похвалами деятельности и с пожалованием Предносного Креста. Эти деньги взяты в качестве одной трети валового лаврского дохода, вместо обычно получаемой митрополитами одной трети кружечного лаврского дохода".

Слова Яцкевича подтверждали на допросах и многие другие свидетели. Иеродиакон Пантелеймон, например, 13 июня 1917 года сообщил:

"У Питирима по вечерам собирались гости. Бывало, как я замечал, как только приходит Распутин, так сейчас покои освещались, и было видно, что собиралось у Питирима многолюдное общество — офицеры, дамы, сестры милосердия. Иногда, чтобы это не бросалось в глаза, опускались шторы... Происходила у нас в Лавре картежная игра, занимались непотребством".

Итогом расследования стало окончательное удаление от дел архимандрита Филарета, временно отстраненного от управления Александро-Невской лаврой перед началом ревизии. Собранных показаний, казалось бы, с избытком хватало для того, чтобы пресечь любую попытку бывшего митрополита Петроградского и Ладожского вернуться на сколько-нибудь значимый церковный пост. Сосланный в монастырь в Пятигорске он жил в забвении и нищете.