Трезвая рецензия на "Чернобыль".
Сериал о Чернобыле от HBO. Русскоязычную публику, привыкшую получать от американцев только отборную «клюкву», могло насторожить одно это словосочетание. Включая первую серию, тоскливо ждёшь очередных медведей на улице и людей в ушанках, прикуривающих от ядерного реактора… но свершается чудо, и первые же кадры поражают достоверностью, с которой создатели воспроизвели советскую действительность.
О, эти обшарпанные квартирки, где наверняка выросли многие! О эти кастрюльки, ковры на стенах и ночнушки в цветочек! Работа с деталями поражает, атмосфера неотвратимости по-хорошему давит и обволакивает зрителя, и весь скепсис как-то сам собой исчезает. Ты уже готов наконец-то увидеть отличную и правдивую картину о Чернобыле…
Только вот есть одна проблема: за красивым, отточенным, выверенным до мелочей фасадом прячется нечто неприглядное.
Маленькие трагедии
Сериал стартует с горькой речи академика Валерия Легасова о «цене лжи». Записав её на диктофон, он прячет кассеты со своими заметками в вентиляцию и, заботливо оставив коту побольше еды, вешается. Чтобы объяснить причины этого поступка, нас возвращают ровно на два года и одну минуту раньше, и из окна квартиры пожарного Игнатенко мы наблюдаем тот самый взрыв. Что привело уже к нему, нам тоже покажут, но только в пятой серии, красиво закольцовывая историю.
Как и книга «Чернобыльская молитва» Светланы Алексиевич, которой вдохновлялся сценарист Крэйг Мэйзин, сериал сфокусирован на историях отдельных людей. Аварию освещают с разных точек зрения, но всегда через призму сломанных ею судеб. Мы увидим разрушенную станцию и изнутри, глазами персонала, и снаружи, пока пожарные будут сражаться с радионуклидным огнём.
В какой-то степени «Чернобыль» — сборник маленьких страшных новелл. Медсестра, которая ещё ночью мирно спала в больнице (в Припяти работы у неё немного), недоумённо наблюдает за вереницей несущихся от станции карет скорой помощи. Жена пожарного сидит у постели мужа, гниющего заживо от лучевой болезни. Зелёный новобранец пустыми глазами смотрит на улицы, где только что отстреливал доверчиво бегущих навстречу собак. Их объединяет общий невидимый враг — радиация.
Где-то очень далеко от всего этого политики и учёные непрестанно ведут свою войну, пытаясь ликвидировать излучение и докопаться до причин аварии. Если простые люди — персонажи скорее эпизодические (не считая жены пожарного Игнатенко), то герои из «высших эшелонов» пройдут с нами через весь сериал. Академик Легасов, заместитель председателя Совета Министров Щербина, белорусская учёная Хомюк — именно им принадлежат главные партии в этой страшной симфонии. Но, несмотря на это, «маленькие трагедии» ликвидаторов запоминаются не меньше.
Борис Щербина в исполнении Стеллана Скарсгарда
Всё, что касается технической и художественной частей, в «Чернобыле» безупречно. Актёры выкладываются на полную, и работа менее известных не уступает отыгрышу Стеллана Скарсгарда, Эмили Уотсон и Джареда Харриса. Гримёры постарались на славу, воспроизводя жуткие последствия лучевой болезни. Цветокоррекция и тревожный эмбиент на фоне довершают давящую картину. Вместо музыки — гул, похожий на далёкие отзвуки сирены, вкрадчивые электронные переливы и истеричный треск дозиметра.
Изо всех жанров «Чернобыль» ближе всего к хоррору: передать ужас перед чудовищной силой, которая куда страшнее зомби или каких-нибудь пришельцев из космоса, сериалу удалось на ура. Тебе страшно, когда герои заглядывают в жерло взорванного реактора. Страшно, когда они спускаются в тёмные полузатопленные туннели четвёртого энергоблока. Страшно, когда «биороботы» вылезают на кровлю, заваленную радиоактивными обломками. Мы боимся чудовищ, но знаем, что их не существует. А Чернобыль — кошмар наяву, который легко измерить в бэрах и кюри, — был, есть и может повториться.
Правда, страх резко убавляется, если ты понимаешь, что верить происходящему… не то чтобы нельзя, но можно исключительно с оглядкой. И если знакомство зрителя с чернобыльской темой не ограничивается чтением самых популярных баек, это неизбежно и происходит.
Трагедия покрупнее
«Чернобыль» смешивает правду и ложь так тонко, в таких умелых пропорциях, что отделить одно от другого очень непросто. Забудем о мелких ляпах вроде стеклопакетов в советских домах или автобусах не того цвета — чёрт с ними. Куда важнее демонизация власти и сгущение красок.
Казалось бы, Чернобыль — беспроигрышная тема, которая при должном мастерстве съёмочной группы заставит зрителей рыдать и видеть кошмары по ночам. Но показывать реальность, оказывается, недостаточно страшно. Поэтому «злой кейджиби» следит за своевольными учёными, вместо того чтобы расследовать причины катастрофы, а злые политики грозятся выкинуть коллег из вертолёта. В аварии виноваты жадные верхушки, которые гонятся за нормативами, и паскудные управленцы АЭС — мерзкие настолько, что в сравнении с ними даже диснеевские злодеи кажутся менее однозначными. Ликвидаторов посылают на верную смерть во имя высшего блага, а если кто-то не слишком хочет выполнять опасный долг, добрые солдаты с калашом подскажут, куда идти.
Где правда, а где ложь?
Ну, например, испытание реактора отсрочили вовсе не из-за таинственного «приказа свыше», как утверждают сценаристы, а потому что банально вырубился блок на другой электростанции. Образовался дефицит электричества, и звонком из Киева Чернобыльской АЭС велели это компенсировать, пока неполадки не устранят. Зачёркнутые строки в инструктаже к эксперименту — правда: об этом говорится в аудиозаписях Легасова. Только вот в вентиляцию его кассеты никто не прятал, и тех красивых слов, которыми начинается и заканчивается сериал, на них и в помине нет.
Полная неподготовленность работников станции к эксперименту — очередная ложь. Они были не лучше и не хуже других. Помимо молодого Топтунова за пультом управления реактора находился опытный Юрий Трегуб, который ради испытания задержался на ночную смену. Совершенно исказили характер заместителя главного инженера Дятлова, перепутав «жёсткость» с «неадекватностью». После взрыва персонал станции не бродил в растерянности по четвёртому блоку, умирая в укромных уголках, как показано в сериале, а героически устранял (как мог) последствия аварии. Когда бедняге Ситникову велели проверить реактор, тот не просто добровольно поднялся на крышу, но и обошёл весь блок — это был единственный способ получить достоверные данные.
Шахтёры из Тулы действительно рыли туннель под реактором. Только вначале туда привезли шахтёров из других регионов, поближе, а туляки приехали в Чернобыль добровольно. Их не гнали вооружённые солдаты. Они не хамили министру, который в реальности не был желторотым юнцом, и голыми не работали. А горькая ирония состоит в том, что их титанический труд, как и доза, которую они схлопотали в процессе, оказалась напрасной — бетонная подушка под реактором так и не проплавилась.
«Крышные коты» (тех, кто убирал обломки с кровли, в Чернобыле звали именно так; понятие «биороботы» появилось позже) не метались по площадке, как безголовые курицы. Им ставили чёткую задачу и проводили подробный видеоинструктаж. Существовал полигон, где графит и трубы разбросали примерно так, как они лежали на реальной крыше. Обычно солдат сопровождал дозиметрист, который выходил на крышу первым и уходил последним — как раз чтобы помочь неловким новобранцам, если б те вдруг упали или застряли. Когда работы только начинались, дозиметристы лично показывали, что убирать в первую очередь, дабы эффективно расчистить проход.
Обломки можно было брать руками — в освинцованных рукавицах. Чтобы облегчить работу «котам», на крыше воздвигли так называемый «гидромонитор»: он мощным напором воды сбивал с кровли мелкие обломки и прибивал радиоактивную пыль.
Зонам крыши действительно дали женские имена, только называли их по-другому — «Маша», «Лена» и «Наташа». Почему допустили эту ошибку, понять легко: среди источников информации Крэйг Мэйзин указал документалку «Чернобыль-3828», где упоминается одна «Маша». Остальные названия, видимо, искать было лень, вот и придумали наугад. Ликвидаторов не спаивали ящиками водки — на «зоне отчуждения», наоборот, царил сухой закон. Если хотелось выпить, доставали самогон или разбавляли спирт, который выдавали для дезинфекции инструментов.
В «Чернобыльской молитве», откуда почерпнули линию Людмилы Игнатенко, есть много трогательных и пробирающих сцен с умирающим пожарным и его преданной женой. Нет только одной — как Людмила расписывает мужу красоты Москвы вместо каменного двора за больничным окном. Из палаты она видела фейерверк в честь Дня Победы и прекрасный вид на столицу. Всю опасность пребывания рядом с мужем Людмиле неоднократно объясняли, и делал это персонал больницы, а не отважная несуществующая Хомюк.
А на сцене похорон к тому же создаётся ощущение, что у сериала проблемы с монтажом. Ботинки в руках Людмилы без сцены, как их безуспешно пытались надеть на распухшие ноги мертвеца, вызывают вопросы. Не говоря уже о том, что хоронили пожарных не в общей могиле — и уж точно не заливали бетоном на глазах у вдов
Легасов на суде не резал правду-матку. Если уж на то пошло, его вообще там не было. Он прочитал свой доклад в Вене, вызвав рукоплескания западных коллег и некоторое недовольство среди соотечественников — иные считали, что он сболтнул лишнего, честно рассказав о масштабах катастрофы и мерах по её ликвидации. О «концевом эффекте» стержней Легасов понятия не имел, хотя нарекания касательно устройства реакторов у него были. Зато на суде о взрывоопасности реактора спокойно говорили другие люди. Должно быть, злобное КГБ сочло их слишком мелкими сошками, чтобы угрожать каждому в узких коридорах (или было слишком занято тем, что вырывало из докладов страницы, которые могли бы спасти страну от следующей катастрофы).
Никто не забыт, но лучше б забыли.
Список неточностей можно продолжать долго. И нет, художественный фильм не обязан соответствовать действительности. Только вот всё это отдаёт тем самым кислым клюквенным запашком, к которому мы привыкли в очень правдивых лентах вроде «Красного воробья» или «Номера 44».
Да, было в Чернобыле замалчивание фактов. Была ложь, были жертвы и, самое печальное, жертвы напрасные. Но не было всей той лжи и всех ужасов, которые создатели насочиняли в угоду своему замыслу. Казалось бы, покажите миру правду, ведь она сама по себе отвратительна и пробивает на эмоции; но как в сериале козлами отпущения делают персонал станции, так и создатели валят всё подряд на «кровавую гэбню» и «кошмары строя», забывая о банальной людской безалаберности и шапкозакидательстве.
В те времена многие не понимали, чем страшна радиация. Честные предупреждения об опасности не всегда слышали и слушали. Даже получив предельную дозу и познакомившись с лучевой болезнью, иные ликвидаторы продолжали работать, чтобы уберечь других. Просто потому что так было нужно.
Сериал посвящён «памяти всех, кто страдал и жертвовал собой», только вот странным вышел этот памятник. Вместо героев, которые шли на великие жертвы, мы за редким (и единственным) исключением получаем людей, запуганных режимом. Вместо командиров, которые всеми силами пытались минимизировать потери, — посыл людей на убой. Вспоминая о генерале, что личным примером вдохновлял «крышных котов» на работы, ликвидатор Валерий Стародумов говорит: «Приказы там не действовали, единственный принцип, который применялся, — “делай как я”». На то, что показали в сериале, это мало похоже.
Иронично, что даже в титры, претендующие на абсолютную документальность, создатели пропустили типичный чернобыльский миф про «мост смерти». Некоторые «правдивые» утверждения финала проверить непросто, но, по показаниям очевидцев, припятцы наблюдали за аварией разве что со своих балконов, а вокруг моста в то время росли высокие деревья, которые загораживали обзор. Это не отменяет того, что на мост обрушилась огромная доза радиации, отчего он до сих пор «фонит». Однако громкие слова про «никто из наблюдавших с моста не выжил» на поверку оказываются таким же фальшивым нагнетанием драмы, как каменный мешок за окном палаты умирающего пожарного.
У HBO вышел атмосферный и правдивый триллер о том, чем ужасна ядерная катастрофа в принципе... и весьма посредственный рассказ о конкретном катаклизме, его жертвах и героях. Это отличное художественное произведение с потрясающими декорациями, но в них поместили почти полный набор чернобыльских страшилок и стереотипов об СССР. Создателей есть, за что уважать, и можно было бы сказать им «спасибо», если б просмотр побуждал зрителей искать правдивые материалы по теме, а не слепо верить показанному на экране. Но за счёт внимания к деталям «Чернобылю» очень легко заработать доверие зрителя. А как известно, самая опасная и убедительная ложь — это тонко искажённая правда.
Источник: igromania.ru