А дальше что? Наверное, немного стоит рассказать о том, как я вижу все это в будущем и о чем мечтаю. Мне очень нравится моя работа, место, где я работаю, и весь наш веселый коллектив ученых дайверов, а уж Белое море — это для меня вообще дом родной. Но запросы и планы растут в соответствии с приобретаемым опытом, количество успешно отснятных животных потихоньку увеличивается, и через несколько лет здесь можно будет только переснимать то, что уже снято, пусть и намного круче, но это все равно будет то же самое. Поэтому я очень хочу освоить другие моря и океаны и снимать всю необычную и странную фигню, которую смогу найти. Я уже этим занимаюсь потихоньку, начал ездить на Японское море (наверное, самое интересное море в России), на попсовое, но неизменно клевое Красное, в этом году собираюсь в экспедицию на Байкал, а потом может и еще куда. Организовывать такие поездки самостоятельно безумно дорого, я попросту столько не зарабатываю, поэтому лучший вариант — быть приглашенным специалистом на дружественные биостанции, в экспедиции и рейсы, ну или попросту в гости. По логике вещей, если ты являешься уникальным специалистом в какой–то определенной области, даже если это приготовление лапши, то становишься известным сначала в очень узких кругах, потом в кругах пошире, а в итоге и на весь мир, в котором точно найдется кто–то, кому твоя специальность пригодится. Вот именно таким специалистом я и хочу стать. При этом весь накапливающийся багаж фотографий и знаний я совершенно не планирую держать у себя в сундуке, а собираюсь издавать научно–популярные книги и альбомы, в том числе и электронные, писать статьи в бумажные журналы, вести бложек и писать на Лепру и организовывать выставки, если получится. Идею несчастной первой книги я вынашиваю уже года два–три и я ее даже начал писать месяц назад.!!! Внимание, далее следует несерьезный текст!!! Если все пойдет хорошо и такие книги будут востребованны, то может быть мне удасться заработать имя и немного славы, после чего (годам к сорока, сейчас мне 26) я попробую найти спонсоров в лице, например, природоохранных организаций или еще каких–нибудь заинтересованных мегакорпораций, типа нефтяных компаний, и зафрахтовать небольшое научное судно, на котором можно будет ходить по всем возможным морям и океанам независимо ни от кого и нырять, снимать, исследовать. Короче, Подводная Одиссея команды Кусто, часть вторая) Это, конечно, практически нереальная мечта, но без мечты скучно. При этом на корабль можно будет приглашать различных ученых, которым интересен тот или иной регион, куда будет планироваться очередной рейс. Набрать таким образом команду специалистов с интересными научными проектами, вести онлайн трансляцию работ, популярно обо всем рассказывать и выдавать материал фантастического качества. Все это здорово бы подстегнуло интерес широкой публики и, что самое важное, молодежи, как к морской биологии, так и к науке в целом. А то романтика профессии куда–то пропадает. Обидно, блеать. С одной стороны это просто мои мечты и "размышления на тему", с другой стороны оно вполне тянет на дело всей жизни. Так что я пока двигаюсь маленькими шагами именно в этом направлении.
Профит для себя. Чего уж там лукавить, не только для науки я снимаю всех этих зверюшек, но и для души. Большинство крутых кадров получаются в процессе работы, как например, снятый сто лет назад морской ангел в чашке Петри — до сих пор один из самых популярных моих снимков. Он и в нашем невзъебенно крутом атласе флоры и фауны есть, и в журналах разных бумажных, и по интернету гуляет уже не первый год. Еще и конкурсы пару раз выигрывал. Но иногда за красивым кадрами охотишься целенаправленно, когда каких–то специальных заданий по научной части нет, но есть свободное время и желание погоняться за медузами. Вот тогда можно ради одного снимка хоть всю неделю нырять. Все самые лучшие фотографии я старательно вывешиваю в жж и прочие интернеты с комментариями о том, как вот эта конкретная зверюшка называется, как живет и чем интересна. За несколько лет набралась аудитория из интересующихся людей, которые все это читают и задают умные вопросы, на которые иногда приходится подолгу искать ответы. Получается, я рассказываю людям что–то новое, а они меня подбивают на более глубокое изучение темы. Это вообще круто и мне очень нравится. А поскольку за последние 4 года я выложил уже немало фотографий и историй, и искушенных читателей уже мало чем можно удивить, мне приходится повышать планку, искать более интересные сюжеты, всяких редких животных и банально круче снимать. Так и расту потихоньку. Профит? Профит, как по мне, так это самый главный и правильный профит. А в интернетах я продолжаю рассказывать истории и показывать картинки, неся науку в массы. Особенно я радуюсь, когда мой жж читают школьники, которые насмотревшись на фотографии червяков и моллюсков решают идти на биофак и заниматься морской биологией. Я знаю, что как минимум пара человек именно так выбрали себе вуз, так что я теперь с гордостью думаю, что у меня не просто блог с красивыми картинками, а что–то полезное для общества. Кстати, в первую очередь он оказался полезен для меня (это не реклама жж, а просто историческая справка — прим. ред.). Через жж меня нашли редакторы нескольких журналов о фотографии и журналов о дайвинге, попросили написать им статей и дали за это денег. Тут я осознал, что любимое дело может приносить какую–то прибыль, пусть и небольшую. Почесав затылок, я стал думать, где же еще можно заработать на вроде как уникальном фотоматериале. Выяснил, что существуют фотобанки, что есть всякие сайты, на которых продают принты, что календарики с беспами — это далеко не самые плохие календарики, из тех, что люди покупают. В общем, в свободное от работы время я стал двигаться в этом направлении, задружился с одним из крупнейших научных фотобанков, загрузил фоток на сайты с принтами, наделал печатной продукции и сейчас на этом немного зарабатываю. Скажу честно, что жить на это нельзя :) Но как дополнительный заработок — отлично. Я очень надеюсь, что когда–нибудь я стану известным, и мои фотки с автографами будут покупать за большие деньги, чтобы можно было только нырять и снимать в разных точках света, но пока я и без этого счастлив. Но я к этому иду! В прошлому году я подумал, что мир большой и не ограничивается только русскоязычным интернетом, поэтому сунулся со своими фотографиями на разные западные интернет–ресурсы и стал писать письма в научно–популярные журналы с предложениями чего–нибудь им написать и выдать фоточек. Минут через двадцать после первого же письма в издательский дом BBC я выслал им фотку и счет на оплату. Оказалось, что они очень любят подобные темы и очень радуются каждому новому фотографу, у которого есть то, чего нет ни у кого. По западному интернету фотки тоже разошлись очень быстро, в основном благодаря суперпопулярному Behance.net, который просматривают сотни тысяч людей ежедневно. Через него и другие крупные ресурсы меня теперь находят редакторы уже иностранных журналов, так что я теперь активно тренирую английский письменный. Ну и количество людей в западном интернете немного другое. Если в жж меня читает порядка 4 тысяч человек, то на Бехансе у самого популярного проекта более 430 тысяч уникальных просмотров, порядки другие, короче. Короче, медленно, но верно работа на станции превращается в работу еще и на себя. Но чтобы зарабатывать более приличные деньги, нужно въебывать нон–стоп и уметь очень хорошо себя продавать, а я этому пока только учусь. Если кого интересуют конкретные цифры, могу рассказать, но завидовать там нечему. Об окупаемости бизнес–модели “Коммерческий подводниый фотограф” в моем случае можно вообще забыть на
Профит научный. Собственно, нахера все это надо. Если рассматривать подводную фотографию только как еще один путь к получению красивых картинок и к воплощению художественных замыслов фотографа, то к науке она не будет иметь совершенно никакого отношения, а у нас на биостанции так не положено, поэтому пришлось подгонять одно к другому. Так что если немного изменить подход, то фотография становится весомым научным методом исследования подводы. Когда мы туда лезем, то попадаем в естественную среду обитания тысяч различных организмов. Здесь есть бесчисленное количество факторов, влияющих на их жизнь: различные типы дна (биотопы), меняющися по силе и направлению течения, соленость, температура, перемешивание разных слоев воды, наличие или отсутствие еды, конкурентные взаимоотношения между разными видами и многое другое в комплексе создают уникальную экосистему, которую мы попросту не можем воссоздать в аквриуме. Поэтому когда снимаешь на фото или видеокамеру любую сцену из жизни животных под водой, то ты, по сути, показываешь как именно они живут у себя дома. Большинство современных научных исследований происходит в лабораториях, где животных описывают по внешним и внутренним признакам, ставят эксперименты, растирают в кашку на ДНК, разглядывют на электронных сканирующих или конфокальных микроскопах и занимаются прочей высокотехнологичной и сложной наукой. А банальное жизнеописание и наблюдение за животными практически полностью осталось в прошлом веке, когда натуралисты записывали в блокнотик все, что видели — как животное выглядит, как ползает, как питается, как спаривается и откладывает яйца. Для многих животных эти описания так и кочуют из книги в книгу с прошлых веков, поэтому вся получаемая сейчас информация об их жизни вместе с фотографиями, иллюстрирующими все основные процессы и этапы жизненного цикла, очень хорошо дополняет имеющиеся данные и сильно помогает в работе специалистам. Второй ньюанс подводной съемки, об этом я уже даже писал, но повторюсь — это то, что многих животных попросту невозможно изучать в лаборатории, так как их практически никак нельзя достать из воды неповрежденными. В первую очередь это относится ко всяким желетелым организмам вроде медуз или гребневиков, которые превращаются в бесформенные сопли от одного прикосновения, но также и к прикрепленным животным — многие черви строят себе трубки, намертво приклееные к огромным валунам, актинии и асцидии прилепляются к субстрату подошвой или ножкой, крохотные рачки Дулихии строят длинные палочки, на которых они потом живут целыми семьями. Примеров много. Жизнь таких животных можно изучать только непосредственно под водой. При этом ты можешь нырнуть, все увидеть, а потом рассказать, что там и как было, но только с помощью фото или видео ты сможешь это проиллюстрировать и доказать, что было именно так. В современной науке наслово никто не верит :) Третий, и очень важный для науки момент — это макросъемка. Основная фишка подводной макросъемки заключается в том, что можно снять крохотный кусочек дна, а потом разглядывать его со 100% увеличением на огромном мониторе в теплой лаборатории и видеть то, что совершенно невозможно заметить невооруженным взглядом под водой. Если в определенном биотопе сделать таких снимков тысячи три, ну то есть отснять, допустим, несколько квадратных метров песчанного дна кусочками 4х3 см, а потом вы внимательно изучите каждый снимок, то насчитаете там десятки и сотни крохотных животных, которых можно увидеть только в бинокуляр, после чего прикинуть примерный список фауны, характерный для данного участка дна. Круто ведь.
Про сложности. Всякие возникающие проблемы можно сразу разделить на две категории: физические и все остальные. Поскольку я рассказываю о своей работе и личном опыте, то все может немного отличаться от работы других андервотер фотограферов. Ну так вот, физические проблемы. Я работаю на ебанном севере! Это прекрасный край полярных сияний и незаходящего солнца, природа здесь божественна, ягоды разнообразны и вкусны, но вот море очень, блять, холодное. Чтобы не быть голословным мученником в следующем абзаце, приведу картинку, как мы иногда ходим на погружения:
Я на носу с веслом и счастливым лицом, мотор даже не собирается заводиться в –20, ветром лодку прибивает к острым льдинам, от которых нужно отгребать до тех пор, пока мотор не заведется. Где–то полчаса мы так вот провели у берега, и я даже не замерз, так как веслом работал как сумасшедший, а вот вторая дайверша уже готова была дуба дать еще до погружения. Температура моря с декабря по середину мая отрицательная, минус полтора градуса. Какой бы теплый у вас не был комплект, голова, морда и руки отмерзают довольно сильно. А руками ведь еще работать надо! Но они ничего не чувствуют и не гнутся, приходится как–то изворачиваться, нажимать на кнопки и клапаны поддува всем кулаком и т.д. Почки, кстати, тоже мерзнут, и ссать очень хочется, иногда даже заканчивать погружение приходится из–за этого. Народ, который ныряет на полюсах или дольше, чем на час одевает памперсы и счастлив. И одно дело, если вы наев жирка за зиму приезжаете понырять на неделю (я специально за зиму наедаю 5–6 лишних килограммов), вы особо не намерзнетесь в этом случае, а другое дело когда это работа, и погружения у вас идут даже в самую мерзкую погоду в течение трех–четырех месяцев ежедневно. Летом вода прогревается до +12–15, но после нескольких месяцев погружений даже такая вода кажется ужасно холодной в сухом костюме и самой теплой поддевке, которую можно купить. Короче, к сентябрю я реально начинаю мечтать о том, чтобы тупо лежать в шезлонге под южным солнцем и вообще не лезть в воду, даже в теплую.
Вторая тема — это физическая подготовка. Здесь она должна быть обязательно, так как, опять же, ежедневное таскание всего комплекта снаряги (а это 30–50 килограмм в сумме) отражается на спине и коленях, к коленям в плюс суставы тоже замерзают и/или насыщаются азотом на глубине, и вообще здоровье немного гробится, как и в любой другой профессиональной деятельности. Да и в лодку нужно уметь запрыгивать даже если море внезапно раздуло и вокруг волны по два метра, поэтому даже девушки должны уметь два–три раза подтягиваться на турнике. А слабых мы сбрасываем с пирса! У меня была практика спасения слабаков, которые не могли удержаться за лодку на достаточно сильном течении, не могли самостоятельно раздеться в таком положении и вообще собирались тонуть. Больше они у нас на станции не ныряют, короче. Есть такой веселый девиз у некоторых дайв–центров “Diving is fun for everyone”, так вот — это не про нас. Если в погружениях с инструктором он будет каждую секунду палить новичка и не давать ему делать глупостей и вдобавок знает, что делать практически в любой экстремальной ситуации, то все окей, но когда вы работаете, и каждый занят свои делом, то тут рассчитывать свои силы и возможности нужно самому. Экстремальные ситуации случаются, причем с завидной регулярностью. Нужно быть готовым как физически, так и психологически.
Чтоб снимать в лаборатории, нужен довольно незамысловатый сетап: камера с макриком, минимум две внешние вспышки, которые умеют поджигаться от камеры каким–то способом (PocketWizard или что–то подобное), чашка Петри, черный фон. Пыхи нужно расположить по разные стороны от объекта, причем так, чтобы световой пучок попадал на животное целиком. Обычно это несложно, так как животные мелкие, а вспышки большие, получается не жесткий свет, а практически заполняющий, вторая вспышка тоже заполняет и убирает тени от первой, мини–студия в действии. Ну а дальше дело техники, выставил 1/200, f11–14, iso100 и поигрался с мощностью и расположением вспышек. И так часа три–четыре, или пока не надоест. Можно даже сразу сливать фотки по шнурку на компьютер и смотреть, попал ли ты в резкость и все ли в порядке. При трехчасовом нависании над столом есть один минус — спина говорит тебе пойти нахуй со своими червяками, поэтому можно использовать штатив как костыль, опираясь на него подмышкой, очень удобно. Можно и снимать со штатива, но это долго и плохо влияет на КПД, потому что животные бегают по чашке Петри, а снимать нужно строго перпендикулярно поверхности воды, так что заколебешься штатив переставлять, чтобы поймать зверя в кадр. Прошлым летом я вел мастер класс для иностранных студентов вместе с одним очень клевым дядькой — Фредериком Плейелем (Fredrik pleijel), который считается одним из лучших научных фотографов, так вот у него сетап был точь–в–точь такой же по смыслу, но комплектующие чуть подороже. Ну а я преподавал, надев пластиковую лабораторную банку за 12 рублей на вспышку в качестве рассеивателя от Гарри Фонга за 4,5к :) Для студентов я подготовил маленькую шпору–презентацию, которую можно посмотреть онлайн: тыц. И пара фоток с курсов, где видно мой сетап с банкой и его сетап с модным штативом от лейковского бинокуляра.
Кстати, про MP–E и масштабы при макросъемке. Картинка лучше тысячи слов, так что вот.
Это я снимаю морскую козочку с помощью MP–E, специализированного объектива, который умеет снимать с пятикратным увеличением, то есть от 1:1 до 5:1 и больше не умеет ни–че–го. Но увеличение 5:1 — это начальный шаг светового микроскопа, так что им можно фотографировать объекты от 3–4 мм, до 2–3 см, а все более крупное уже не умещается в кадр. Под водой можно использовать максимум 2–2,5x увеличение, но даже при таких значениях навестить на резкость очень тяжело. На суше, как правило, его используют вместе с микрорельсами на крепком штативе, настраивая все с точностью до долей миллиметра по 5–10 минут, а я вот херачу с рук, еще и под воду его беру. Сейчас я бы так не сделал в здравом уме, но получилось так, что это был мой единственный макрообъектив и я с него начал, так и привык)
Самих козочек, если хорошо приглядеться, вино перед стеклом порта — такие маленькие палочки по 1–1,5 сантиметра. На фотографиях с моей стороны они получаются вот так:
Продолжу про выбор объектов и темы. Первый момент. Каждый вменяемый фотограф после котиков начинает искать что–то свое. Кто–то снимает лягушек и кувшинки в пресных озерах, кто–то пещеры (Витя, привет!) и девушек в красивых платьях, а кто–то задрачивается на акулах с кашалотами. Я вот выбрал беспозвоночных, потому что у меня образование соответствующее и потому что я всех этих медузяк люблю всем сердцем, да и работа у меня такая. Вот этот выбор — это очень важная штука, от которой зависит дальнейшая профессиональная деятельность. За 5 лет я мало–мальски научился снимать беспозвоночных, знаю много маленьких хитростей и вообще познаю животный мир, но если я со своим багажом знаний сунусь к Вите в пещеру, то напортачу там стопудово и ничего внятного не сниму. Этот как если свадебному фотографу закажут рекламную съемку ювелирки, к примеру. Конечно, можно надрочиться снимать все что угодно и в любых условиях, но не один год пройдет, пока вы станете реальным профи во всем. Второй момент. В профессиональной работе думать нужно не отдельными фотографиями, а проектами, или "историями". Это то, до чего я пока не дорос, но уже морально готовлюсь. Отдельные крутые фотки — это здорово, их можно повесить на стену, продать на разворот в журнал BBC или еще куда, закатать в фотобанк и всячески использовать, это да. Но если вы хотите сотрудничать с тем же National Geographics, где за статью с фотографиями платят от 10 до 50 тысяч долларов, то нужно снимать истории — серию кадров, один охуеннее другого, которые могут целиком проиллюстрировать все то, о чем вы пишете в статье. То есть начать и закончить мысль с помощью 4–8 кадров. Кроме NG, истории охотно покупают за приличные (не всегда) деньги и другие издания. Ну и вообще в интернетах куда лучше расползаются именно проекты, а не рандомно надерганное портфолио фотографа. Приведу маленький пример, который я хочу затолкать в книгу или продать в виде статьи в журналы. Есть медуза Цианея, красивая огромная жгучая херня, весь жизненный цикл которой можно проследить с марта по сентябрь. Мне нужно проиллюстрировать всю ее жизнь и какие–то интересные особенности, но у меня для этого всего 5 кадров. Кадр номер один — я нахожу сцифистомы, маленькие полипчики на ножках, которые почкуют крохотных эфир медуз, и делаю фотку как созревшая эфира отделяется от стопки недоразвитых "почек" медузок, следующая фотка — небольшая медуза, сантиметров в 5 размером, у которой уже начали расти щупальца, и которая начала питаться, можно сделать кадр, как она жрет кого–нибудь, соразмерного себе. Следующий кадр — огромная зрелая медуза с мотней щупалец на 7–8 метров, которая раскинула эти щупальца огромной сетью по всей толще воды, лучше, если медуз несколько, чтобы продемонстрировать, как ловко они перекрывают щупальцами все доступное пространство. 4й кадр — маленькая мерзкая гипериида внутри медузы, типа вот тут еще и драма есть, медуза скоро умрет. Ну и последний — крабы и корифеллы, поедающие дохлую медузу на дне. Это просто пример из головы за 5 минут, но за этими пятью кадрами мне придется охотиться полгода минимум, а может быть два или три сезона, чтобы снять их действительно на уровне NG. Никто не мешает вести 10 или 15 проектов одновременно, нужно просто понимать кого и для каких целей вы снимаете, потому что просто нафоткать рыбок и показать друзьям, что вы были на море, да еще и под водой — это не подводная фотография, а дорогой инстаграм.
Одной только подводной съемкой моя работа не ограничивается, так как огромное количество животных снимается в лаборатории. Во–первых, потому, что получить чистую и красивую фотографию объекта исследования со всех сторон в море очень сложно, а во–вторых, под водой далеко не всех животных можно заснять. Тех же полихет в трубках нужно отдирать от камней и вытаскивать из домика, зарывающихся животных выкапывать, облепленных грязью — чистить и снимать. Такие фотографии нужны прежде всего для атласов–определителей, учебных пособий, научных статей и презентаций, но на самом деле они еще и продаются лучше подводных. У лабораторной съемки есть два очень больших преимущества: первое — ты может провозиться с объектом хоть весь день, сделать 100500 фотографий и выбрать в итоге три, но таких, что все ахнут, под водой у тебя есть от 20 минут до часа, за которые ты должен найти объект, а это не всегда удается, и отснять его только с тех сторон, с которых получится. У меня редко бывает больше 15–20 кадров на одно животное на погружении, обычно 5–7. А в лабе ты можешь его крутить как захочешь и ждать удачной позы часами. Второе — в лабе тепло и сухо! Профессия северного дайвера, конечно, очень романтическая и все такое, но замерзаешь под водой иногда очень сильно, за три–четыре месяца это ужасно надоедает.
