Франция, май / июнь 1940

Действия двух флотов у Филиппин 24-26 октября 1944 года. Цифрами обозначены: 1) Северное соединение Одзавы; 2) Центральное соединение Куриты; 3) Южные соединения Нисимуры и Симы; 4) 3-й флот Хэлси; 5) 7-й флот Кинкейда

Главными силами японского флота на Филиппинах стало 1-е диверсионное соединение вице-адмирала Такэо Куриты. Формально разделённая на два отряда, группа Куриты должна была действовать в центральной части архипелага и теоретически могла как разгромить морской десант, так и вступить в бой с главными силами американского флота. Впервые с начала войны японским стратегам пришлось сделать ставку на линкоры и рискнуть самыми мощными и ценными кораблями этого класса, имевшимися в их распоряжении. Состав Центрального соединения был следующим:

- линкоры «Yamato», «Musashi» и «Nagato»;

- линейные крейсера «Kongo» и «Haruna»;

- тяжёлые крейсера «Atago» (флагман), «Takao», «Maya», «Chokai», «Haguro», «Myoko», «Kumano», «Suzuya», «Tone», «Chikuma»;

- лёгкие крейсера «Noshiro» и «Yahagi», 15 эсминцев.

Линкоры «Yamato» и «Musashi», картина художника Оораи Нориёси

Линкоры «Yamato» и «Musashi», обработанные фотографии

Японские армейские и морские ВВС располагали на Филиппинах примерно шестью сотнями самолётов, чего было явно недостаточно для успешного противостояния американской мощи (особенно с учётом недостаточно высокой подготовки лётчиков). В таких условиях командующий 1-м воздушным флотом ВМС вице-адмирал Такедзиро Ониси приказал сформировать отряд специального назначения из пилотов-добровольцев, которые должны были таранить вражеские корабли без надежды на спасение. Первую группу смертников на 24-х самолётах возглавил лейтенант Юкио Сэки. Название этого отряда «Божественный ветер» (Shinpu, в другом прочтении иероглифов — Kamikaze) позднее стало собирательным для японских сил «специальных атак».

Корабли 1-го диверсионного соединения в Брунее, октябрь 1944 года. На переднем плане «Nagato», за ним видны силуэты «Yamato» и «Musashi»

Силы американцев

В десантной операции на Филиппинах ВМС США были представлены двумя своими сильнейшими флотами на Тихом океане. Ядром 3-го флота адмирала Уильяма Хэлси являлось Быстроходное авианосное соединение вице-адмирала Марка Митшера, насчитывавшее 8 тяжёлых и 8 лёгких авианосцев, 6 быстроходных линкоров, 6 тяжёлых и 9 лёгких крейсеров, 58 эсминцев. Оперативное соединение 38 делилось на четыре относительно автономных оперативных группы:

TG 38.1 — 173 истребителя, 95 пикирующих бомбардировщиков, 72 торпедоносца;

TG 38.2 — 84 истребителя, 28 пикирующих бомбардировщиков, 36 торпедоносцев;

TG 38.3 — 143 истребителя, 55 пикирующих бомбардировщиков, 55 торпедоносцев;

TG 38.4 — 123 истребителя, 65 пикирующих бомбардировщиков, 53 торпедоносца.

Всего: 523 истребителя, 243 пикирующих бомбардировщика, 216 торпедоносцев.

Пилоты торпедоносной эскадрильи лёгкого авианосца «San Jacinto» после боевого вылета. Филиппины, октябрь 1944 года

3-й флот мог рассматриваться в качестве главной морской силы американцев в предстоящем сражении, об этом прямо говорилось в директиве главнокомандующего Тихоокеанским флотом адмирала Честера Нимица:

Силы Западной части Тихого океана (Третий флот) уничтожат вражеские воздушные и морские силы в районе Филиппин, либо угрожающие району, и защитят воздушные и морские коммуникации по оси центральной части Тихого океана. В случае если возникнут или будут созданы обстоятельства для уничтожения главных сил неприятельского флота, их уничтожение становится основной задачей

7-й флот вице-адмирала Томаса Кинкейда обеспечивал непосредственную поддержку морского десанта и защиту плацдарма. В составе флота были сконцентрированы транспорты, десантные суда и высадочные средства. Главной ударной силой выступало соединение огневой поддержки 77.3 контр-адмирала Джесси Олдендорфа: 6 линкоров, 5 тяжёлых и 5 лёгких крейсеров, 29 эсминцев (4 корабля были австралийскими). Также имелось соединение воздушной поддержки 77.4 контр-адмирала Томаса Спрэгью из 18 эскортных авианосцев, 9 эсминцев и 13 эскортных миноносцев. Состав авиагрупп 7-го флота был следующим:

TG 77.4.1 — 116 истребителей, 58 торпедоносцев-бомбардировщиков;

TG 77.4.2 — 94 истребителя, 69 торпедоносцев-бомбардировщиков;

TG 77.4.3 — 97 истребителей, 72 торпедоносца-бомбардировщика;

Всего: 307 истребителей и 199 торпедоносцев-бомбардировщиков.

Истребитель-бомбардировщик FM-2 пролетает над эскортным авианосцем «Santee». Залив Лейте, октябрь 1944 года

Таким образом, американцы имели подавляющее превосходство как над силами японского флота в целом, так и над Центральным соединением Куриты в частности. Однако, как показали последующие события, «туман войны» и отсутствие координации действий различных групп и соединений оказали существенное влияние на ход сражения. Формально 3-й и 7-й флоты имели двух разных главнокомандующих — адмирала Нимица и генерала Макартура соответственно. Руководство морской фазой десантной операции находилось в компетенции Нимица, но согласно его директиве Хэлси и Кинкейд должны были договариваться о взаимодействии самостоятельно:

Необходимые меры для согласованного взаимодействия между Силами Западной части Тихого океана и Силами Юго-Западной части Тихого океана будут приняты их непосредственными командующими

Бой в проливе Палаван

Американская десантная операция на острове Лейте (южная часть Филиппин) стартовала 17 октября 1944 года, высадка главных сил пехоты прошла 20 октября. Действия японской базовой авиации в первые дни сражения не оправдали возложенных на них надежд — были повреждены лишь два американских крейсера (тяжёлый и лёгкий) 7-го флота, которым пришлось покинуть поле боя. Развёртывание сил японского флота в рамках операции «Победа» явно запаздывало, что лишало его даже гипотетического шанса сорвать американский десант. 18 октября Центральное соединение покинуло секретную базу Лингга к югу от Сингапура и 20 октября прибыло в Бруней. Поход к Филиппинам начался лишь 22 октября, когда американская армия довольно прочно закрепилась на плацдарме, а силы флота блокировали Лейте.

Линкор «Musashi» покидает Бруней, 22 октября 1944 года

Ранним утром 23 октября корабли Куриты были обнаружены двумя американскими подлодками в проливе Палаван. Дальнейшие события в очередной раз убедительно продемонстрировали слабость японской противолодочной обороны. В 5:33 флагманский тяжёлый крейсер «Atago» получил попадания четырёх торпед с субмарины «Darter» (командир — коммандер Кевин Макклинток) и затонул за 20 минут. 360 человек погибли, адмирала Куриту и его штабистов подобрал из воды японский эсминец. Подлодка «Dace» (командир — лейтенант-коммандер Блэйден Клаггет) в 5:57 добилась четырёх торпедных попаданий в тяжёлый крейсер «Maya», который затонул за 8 минут (498 погибших). В 6:34 тяжёлый крейсер «Takao» получил попадания двух торпед с «Darter» и был вынужден возвращаться в Бруней в сопровождении двух эсминцев.

Днём 23 октября Курита перенёс флаг на линкор «Yamato», японское соединение продолжило поход. Тем временем Макклинток (позднее удостоенный за свои действия Военно-морского креста) преследовал «Takao», шедшего на скорости всего 10 узлов, пытаясь добить «подранка». Удача отвернулась от коммандера, и вскоре после полуночи с 23 на 24 октября шедшая в надводном положении субмарина «Darter» наскочила на риф. К счастью для американских подводников, всю команду в полном составе подобрала подошедшая субмарина «Dace». На «Darter» сняли или уничтожили ценное оборудование, но затопить находившийся на мели корпус не удалось. Днём 24 октября брошенную подлодку осмотрели японцы, и лишь 31 октября её корпус разрушила огнём из 152-мм орудия американская субмарина «Nautilus».

Корпус субмарины «Darter» на рифе. Хорошо видны попадания снарядов, которыми добивали подлодку. Окончательно корпус был взорван только в 1952 году

Бой в море Сибуян

24 октября в 8:10 Центральное соединение было обнаружено разведывательными самолётами 3-го флота США в море Сибуян, на подходе к проливу Сан-Бернардино в центральной части Филиппин. Многочисленная авиация, имевшаяся у Хэлси, позволяла ему одновременно решать несколько задач. Утром 24 октября самолёты 3-го флота атаковали южное японское соединение, повредив линкор «Fuso». Параллельно с этим утром и днём оперативное соединение 38 подверглось ударам японской базовой авиации и немногочисленных палубных самолётов Одзавы — итогом стала гибель лёгкого авианосца «Princeton» (повреждён пикирующим бомбардировщиком, затоплен в 17:50). Тем не менее штаб Хэлси организовал серию мощных воздушных атак на Центральное соединение, известных как бой в море Сибуян.

Удары по кораблям Куриты начались в 10:20 и продолжались до 15:30, в них участвовали около 260 американских самолётов. Основную роль в сражении сыграли оперативные группы 38.2 контр-адмирала Джеральда Богана (тяжёлый авианосец «Intrepid», лёгкие авианосцы «Independence» и «Cabot») и 38.3 контр-адмирала Фредерика Шермана (тяжёлые авианосцы «Essex» и «Lexington», лёгкий авианосец «Langley»). Центральное соединение поочерёдно атаковали шесть ударных волн, воздушного прикрытия корабли Куриты так и не получили. Численное преимущество американцев в воздухе и слабая подготовка большинства японских пилотов сделали своё дело. Попытки взаимодействия с армейской авиацией не предпринимались флотским командованием в принципе, после войны Курита заявил на допросе:

Обращений к армии не делалось; я не знал вообще, имелись ли там армейские самолёты или нет

Японские корабли шли строем ПВО и активно вели заградительный огонь (в том числе главным калибром линкоров) с использованием шрапнельных зажигательных снарядов Тип 3, но потери американцев оказались минимальными — в качестве наибольшей цифры называется 18 сбитых самолётов. Американские лётчики сконцентрировали атаки на линкоре «Musashi» — это не планировалось изначально, и было лишь совпадением. Точное количество попаданий в «Musashi» подсчитать невозможно, но оно оказалось гигантским даже для новейшего линкора. Старший офицер линкора капитан 1-го ранга Кенкити Като вскоре после войны описал происходившее:

В первой атаке, около 10:30, «Musashi» получил попадания трёх торпед в правый борт. Вторая атака состоялась через 15-20 минут. Мы получили пять торпедных попаданий в левый борт. С 13 часов мы отставали от строя и в 14:30 значительно отдалились от других кораблей. Нас сопровождал только «Tone». Около 15:30 состоялась самая сильная за весь день атака на наш корабль. Всего мы получили попадания примерно 30 бомб и 26 торпед

Линкор «Musashi» под ударами американских самолётов, 24 октября 1944 года. Хорошо видны попадания в корабль и ближние разрывы

Современные историки Владимир Кофман, Боб Хакетт и Сандер Кингсепп говорят о попавших в линкор 19 торпедах и 17 бомбах. «Musashi» продемонстрировал впечатляющий запас прочности, медленно погружаясь носом и теряя ход. Гигантский линкор пытались довести до берега и выбросить на отмель, но времени на спасение уже не оставалось. Команду покинуть корабль дали в 19:15, а уже в 19:36 «Musashi» перевернулся и затонул. На нём погибли 1023 человека, включая добровольно оставшегося на борту командира — контр-адмирала Тосихиро Иногути. Суперлинкор в некотором смысле принёс себя в жертву, став единственной безвозвратной потерей японского флота в море Сибуян.

Тонущий линкор «Musashi», вечер 24 октября 1944 года. Виден сильный дифферент на нос

В ходе авианалётов «Yamato» получил семь бомбовых попаданий и набрал 3000 т воды, но сохранил боеспособность (крен удалось выровнять контрзатоплением). «Nagato» получил два прямых бомбовых попадания и несколько близких разрывов, уничтоживших ряд противоминных и зенитных орудий. Оба линкора остались в строю. Тяжёлый крейсер «Myoko» был повреждён авиаторпедой, снизил скорость до 15 узлов и был вынужден возвращаться в базу. Кроме того, чтобы доставить полторы тысячи выживших моряков с крейсера «Maya» и линкора «Musashi» в Манилу, пришлось выделить два эсминца, которые не участвовали в дальнейших событиях.

Адмиралы принимают решения

После завершения воздушных атак 24 октября Курита некоторое время маневрировал и был готов выйти из боя. Тем не менее после 17 часов он продолжил движение к проливу Сан-Бернардино. Его американским оппонентам также пришлось делать сложный выбор. Для командующего 3-м флотом адмирала Хэлси ситуация выглядела следующим образом. Утром он обнаружил слабое южное соединение из двух тихоходных линкоров и эскорта, с которым наверняка могли справиться находившиеся у Лейте корабли 7-го флота. Днём был замечен несравнимо более серьёзный противник — японские авианосцы в северной части Филиппин, которые даже попытались атаковать американцев. В 17:49 американский командующий получил сообщение, что японские корабли в море Сибуян идут на запад — то есть отступают. Доклады лётчиков позволяли считать, что вражеские боевые единицы тяжело повреждены и небоеспособны. В 18:05 солнце склонилось к закату, и разведывательная активность американцев практически прекратилась.

В сложившейся ситуации Хэлси принял решение утром 25 октября нанести удар по северному соединению японцев. Наличие в нём авианосцев говорило о том, что это и есть главные силы вражеского флота, которые могли представлять наибольшую угрозу — именно их уничтожения требовала директива Нимица. Нерешённым оставался вопрос о защите пролива Сан-Бернардино, открывавшего японцам проход в залив Лейте. Его могло перекрыть мощное оперативное соединение 34 (6 быстроходных линкоров, 2 тяжёлых и 5 лёгких крейсеров, 7 эсминцев), но после долгих размышлений Хэлси в 20:22 приказал всем силам 3-го флота собраться в 150 милях к северу от пролива Сан-Бернардино и двигаться далее на север, оставив проход полностью открытым. Причиной тому назывались нежелание дробить флот перед лицом потенциально наиболее опасного вражеского соединения и уверенность в том, что залив Лейте находится под защитой 7-го флота.

Попадание авиабомбы в линкор «Yamato», сфотографированное американским лётчиком во время боя в море Сибуян. На основании преувеличенных сообщений об успехах Хэлси решил, что Центральное соединение выходит из боя

Отсутствие осознанного взаимодействия между двумя американскими флотами, которое Хэлси и Кинкейд так и не наладили (вопреки приказу Нимица) имело самые негативные последствия. Днём 24 октября командующий 7-м флотом направил своё соединение огневой поддержки 77.3 в пролив Суригао навстречу южной японской эскадре. Итогом этого решения стал бой в ночь с 24 на 25 октября, закончившийся тяжёлым поражением японцев, в том числе гибелью линкоров «Fuso» и «Yamashiro» почти со всеми командами. Действия надводных кораблей в проливе Суригао завершились лишь к 6 часам утра 25 октября. Группа адмирала Олдендорфа значительно удалилась на юг от залива Лейте и нуждалась в пополнении боекомплекта. Пролив Сан-Бернардино 7-й флот не контролировал никак. Южнее пролива у острова Самар находилось соединение эскортных авианосцев 77.4, но задачи противодействовать надводным кораблям перед ним не ставилось, информацией о возможном появлении крупных вражеских сил адмирал Спрэгью не располагал.

Ситуация складывалась таким образом, что оба американских командующих имели весьма смутное представление о действиях друг друга. 24 октября в 15:12 штаб 7-го флота «перехватил» (так сказано в официальном рапорте) радиосообщение Хэлси своим подчинённым, из которого следовало, что оперативное соединение 34 «может вступить в бой с японским Центральным соединением». В 20:05 Хэлси связался с Нимицем, сообщив главнокомандующему, что оперативные группы 38.2 и 38.4 собираются у входа в пролив Сан-Бернардино и «возможен ночной бой». Как упоминалось выше, в 20:22 штаб 3-го флота приказал всем кораблям, включая линкоры и крейсера, идти на север, о чём Нимица напрямую не проинформировали.

В 20:24 Хэлси наконец обратился лично к Кинкейду с информацией, что он уводит свои авианосные группы для утреннего боя с японским Северным соединением. Сведений о местоположении и действиях оперативного соединения 34 в радиограмме не было, из чего штаб 7-го флота сделал вывод, что оно охраняет пролив Сан-Бернардино — так можно было судить по сообщению, «перехваченному» в 15:12. Лишь 25 октября в 3:12 Кинкейд обратился к Хэлси с прямым запросом о местонахождении оперативного соединения 34, но, как сказано в официальном отчёте командующего 7-м флотом, ответ он получил лишь в 7:04. К этому времени японские корабли уже начали бой с оперативным соединением 77.4.

Остров Самар, около 7 часов утра 25 октября. Американские эсминцы пытаются закрыть дымовой завесой эскортные авианосцы

Продолжение следует...

История, описанная Стефаном Бурбонским, воистину драматична. В Лионской епархии, недалеко от деревни монахинь по имени Вильнёв, в поместье лорда Виллар-ан-Домб, был некий замок, у хозяина которого был маленький сын.

Однажды, когда господин, дама и кормилица были далеко от колыбели с ребёнком, в дом заползла большая змея. Она была уже у самой детской кроватки, когда хозяйская борзая, по имени Гинефорт, заметила её. Пёс немедленно бросился под колыбель, опрокинув её, и загрыз змею.

На шум сбежались все домашние. Их взору предстала перевёрнутая колыбелька и собака с окровавленной пастью. Лорд в ужасе подумал, что пёс убил младенца. В ярости Виллар обнажил свой меч и убил животное.

Через мгновение он услышал приглушённый детский плач. Подойдя к колыбели, лорд перевернул её и, к своему облегчению, обнаружил, что его сын не пострадал. Но радость была мимолётной, в следующее мгновение он был захвачен глубоким горем и раскаянием за бессмысленное убийство своего верного товарища. Лорд Виллар похоронил Гинефорта и сложил камни над его могилой, в качестве памятника мужественному псу.

Услышав о благородном поступке собаки, жители деревни стали приходить на его могилу и молиться ему, когда их собственные дети болели или находились в опасности. С годами вокруг места упокоения Гинефорта выработались определённые суеверные ритуалы.

Один из них заключался в помещении больного ребёнка на соломенное ложе рядом с почитаемой могилой. У изголовья малыша ставили зажжённые свечи. Затем мать оставляла дитя и не возвращалась, пока свечи не догорали полностью. Часто соломенная кровать загоралась, и пламя пожирало ребенка.

В других случаях беззащитный ребёнок становился добычей волков. Если дитя выживало после всего этого, то мать относила его к ближайшей реке и окунала его в воду ровно девять раз. Только если ребенок прошёл через этот мучительный ритуал и выжил, считалось, что всё в порядке.

Этьен де Бурбон был в ужасе, узнав об этой подлинно демонической практике. Ведь этот ритуал призывал не Бога, а демонов. Он также считал, что оставлять детей на могиле с зажжёнными свечами равносильно детоубийству. Более того, монах обиделся на возведение собаки в культ, поскольку считал, что эта практика высмеивает истинное паломничество и почитание канонических святых.

Стефан Бурбонский сразу приказал разрушить собачий храм. Также был издан указ, предупреждающий, что любой, кто будет пойман на поклонении Гинефорту, будет оштрафован.

Несмотря на запрет, собаку продолжали почитать, как святого. Матери больных детей посещали место захоронения пса на протяжении ещё нескольких веков. Только в 1930 году он был окончательно отменён католической церковью, как и праздник Сан-Гинефорт, где святого представляли как получеловека-полусобаку.

Святой Гинефорт никогда официально не признавался Римско-католической церковью. На самом деле церковь не одобряет подобного почитания и поклонения животным. Это идолопоклонство в чистом виде.

Сама же история святого Гинефорта весьма сомнительна. Тем более, что у этой легенды есть параллели во всем мире. В валлийском фольклоре король Лливелин Великий возвращается с охоты и обнаруживает пропажу ребёнка, перевёрнутую колыбель и своего пса Гелерта, измазанного кровью. Полагая, что собака убила его сына, Лливелин вытаскивает свой меч и убивает несчастного пса на месте. Затем находит малыша целым и невредимым под колыбелью, а рядом тело мёртвого волка.

Есть похожая история, предупреждающая о последствиях поспешных действий и в Индии. Ей более тысячи лет. В этой версии собаку заменяет мангуст, который убивает змею и защищает дитя. Подобные басни можно найти и в Юго-Восточной Азии, и в Китае, Монголии и Европе.

Если пса Гинефорта никогда не существовало, откуда взялось это имя? Согласно исследованию доктора Ребекки Рист из Университета Рединга, на самом деле Гинефорт таки существовал. Это был человек. Малоизвестный христианский мученик, который жил где-то между 3 и 4 веками.

Имя его было Гинефорт. Он был казнён за проповедь христианства и умер как святой мученик в Павии, в Миланской епархии. Там был установлен памятник этому святому и родился культ почитания Гинефорта Павийского.

Потом он распространился по всей Франции и послужил возникновению множества других культовых мест. Жизнеописания святого Гинефорта немногочисленны и ненадёжны, за исключением того, что он был известен как защитник больных детей.

История, конечно, любопытная, но весьма тёмная.

Источник

Принципиальная схема штурма Рейхстага

Гарнизон города представлял собой разномастное сборище из серии «всякой твари по паре», сколько-нибудь внятно управлять им было невозможно. 19 апреля, когда Рейман еще считался комендантом Берлина (вскоре он с облегчением сдаст эту должность генералу Вейдлингу), в Берлине имелась 41 тысяча человек, но настоящих солдат и офицеров — всего 15 тысяч. Еще 24 тысячи — фольксштурм, остальные — полиция и гитлерюгенд. За счет пожарных, полицейских, рабочих, подростков и стариков удалось натянуть 90 тысяч без учета тыловых подразделений и регулярных сил (цифры последнего коменданта, Гельмута Вейдлинга). Но вот с регулярными силами дело обстояло скверно. По данным того же Вейдлинга, в город отступили около 10 тысяч человек — остатки разбитого на Одере 56-го танкового корпуса. Кроме них в Берлин в последний момент успели проскользнуть более мелкие части — в частности, батальон, собранный из остатков разгромленной французской дивизии СС «Шарлемань» и батальон курсантов морской школы.

В итоге цифры получались вроде бы серьезные, но управлять всем этим было решительно невозможно: только 1-я танковая армия Катукова за время штурма набрала пленных из 70 разных частей. Гарнизон имел до 60 танков, артиллерию, включая гаубичную, но против закаленных, отлично снаряженных и ни в чем не испытывающих недостатка русских все это было бесполезно — тем более что РККА вошла в город, имея 464 тысячи человек.

Тут нужно заметить, что такие комфортные условия для штурма русские создали себе своими руками — 9-ю полевую армию, которая должна была отступить в Берлин с одерского рубежа, отрезали от города, загнали в леса и там добили. В итоге 150-тысячная группировка оказалась наголову разгромлена без всякой пользы для обороны.

22 апреля штурм окруженной немецкой столицы начался. Быстрого штурма требовали сразу несколько факторов. Оборона Берлина действительно была слабой — достаточно слабой, чтобы пасть при решительном штурме. Основную угрозу РККА представлял не гарнизон, состоявший из людей, как тогда шутили, «или уже способных ходить, или еще способных ходить», а части Вермахта, у которых еще хватало сил на самостоятельные действия. Воля нацистов к сопротивлению держалась во многом на личности Гитлера, и пока тот рассылал из бункера указания, немецкая армия еще пыталась бороться. Возможность убить или захватить фюрера стоила риска.

Город атаковали три основных группировки — с севера, юго-запада и юго-востока/востока. Хотя самой мощной и многочисленной была юго-восточная группировка, наши сегодняшние герои — это «северяне». Общим ориентиром для наступающих стал комплекс строений в центре Берлина, включая старое здание парламента — Рейхстаг. Вскоре его падение станет символом крушения обороны Берлина и всего Третьего рейха.

Поруганный парламент

Печально знаменитый Рейхстаг возвели в конце XIX века. До этого народные представители заседали в других местах, и только в 1884 году для них начали строить отдельное здание. В 1918 году с балкона Рейхстага провозгласили республику, и до 1933 года это учреждение действительно оставалось средоточием немецкой политики.

27 февраля 1933 года здание Рейхстага загорелось. Внутри был задержан некий ван дер Люббе, левый радикал голландского происхождения, сумасшедший. Его обвинили в поджоге парламента — что было, скорее всего, правдой, и в заговоре — что было явной ложью. Нацисты использовали выходку пироманьяка по полной программе. Сам же орган законодательной власти переехал в соседнее здание Кроль-Опера и несколько лет влачил жалкое существование. В 1942 году его окончательно распустили. Само здание от случая к случаю использовали для разных целей — от места для пропагандистских выставок до роддома. Собственно, к 1945 году для Германии Рейхстаг уже ничего не значил — центром власти давно стала новая Рейхсканцелярия, построенная Шпеером, а в последние дни войны — «фюрербункер» рядом с ней.

В планах русского командования Рейхстаг занимал важное место, но никакого маниакального желания любой ценой без оглядки прорываться к нему мы не обнаруживаем. Ориентиром для вступающих в город армий стал комплекс зданий в центре Берлина, который Рейхстагом не исчерпывался. Многие подразделения вообще наступали мимо центра города. Речь шла о зачистке крупного мегаполиса — часть сил РККА так или иначе оказывалась в центре города. Во вполне официозных мемуарах Федора Зинченко, командира полка, штурмовавшего здание, Рейхстаг описывается как «историческое олицетворение германского государства». Что не так уж далеко от истины: немецкий парламент так и заседает в стенах, на которых до сих пор сохранились полсотни автографов русских солдат.

Шаг за шагом

Всю работу по штурму столицы Третьего рейха выполняли три основные ударные группировки. Самая крупная, включающая «сталинградцев» из 8-й гв. армии, наступала с востока и юго-востока. С юго-запада в Берлин вошли части 1-го Украинского фронта Конева, которые по первоначальному плану вообще не должны были попасть в город, но приняли участие в штурме. Но в конечном итоге приз достался наступавшей с севера 3-й ударной армии, всю операцию действовавшей спокойно и методично. Командующий, генерал-полковник Василий Иванович Кузнецов, относился к числу самых испытанных военачальников РККА. Как и многие, он начал службу в армии старой России, закончил Первую мировую войну подпоручиком, двигался по карьерной лестнице без резких поворотов, а с 22 июня 1941 года участвовал в самых яростных боях новой войны. Он прорывался из окружения в Белоруссии в июне — июле 1941 года, воевал под Москвой, оборонял Сталинград, освобождал Украину, а в марте 1945 года получил новое назначение и еще успел познакомиться со своими войсками за время операции в Померании. Немецкую столицу потрошил опытный и закаленный боевой офицер.

Василий Иванович Кузнецов

Для 3-й ударной наступление по улицам с севера на юг началось почти с конфуза. 23 апреля Кузнецов разбранил командующих корпусами за потерю управления частями, неправильную организацию боя и низкую активность. Армия втягивалась в зону плотной застройки и начинались неизбежные в таких боях сложности. Одной из основных проблем стало обилие гражданского населения. Приходилось заботиться о том, чтобы ненароком не убить штатских — и тут огромные сложности создавали немецкие солдаты в гражданской одежде. Кузнецов считал, что это целенаправленные попытки обмануть и запутать штурмующих, но часть этих хамелеонов, скорее всего, были просто банальными фольксштурмистами, которым не хватило формы. Еще одной проблемой стала вода. Армия наступала, преодолевая берлинские каналы, а впереди лежала Шпрее, отделявшая русские войска от правительственных кварталов. Форсировать водные преграды в городе тяжело — отвесные каменные набережные не позволяют делать это сходу.

К счастью, подготовленных солдат и офицеров в 3-й армии хватало с избытком. Первые дни армия посвятила штурму пригородов, и вскоре вышла к первому на своем пути каналу. Мосты были взорваны, и одну из дивизий отправили в обход в поисках слабого места в обороне противника. В итоге на южном берегу появились плацдармы. Бронетехники было полно, но использовать ее в городе единым кулаком не получалось — танки и САУ придавали стрелковым частям. 9-й танковый корпус растащили по стрелковым дивизиям, часть боевых машин оставили в резерве. Несмотря на поддержку бронетехники, командарм считал, что войска двигаются слишком медленно, и корпуса иной раз меняли направления ударов, обходя узлы сопротивления.

Берлин штурмовали дивизии, которым хватало всего, кроме людей — шел четвертый год войны, и люди начали просто заканчиваться. Зато техники было сколько угодно. В результате получались стрелковые дивизии по 3–5 тысяч человек, но с огромным весом залпа. Полностью укомплектованный матчастью полк самоходок мог сопровождать стрелковый полк численностью в комплектный батальон. Людей так не хватало, что в пехоту местами шли артиллеристы. Недостаток числа с лихвой компенсировало умение. За четыре года РККА отработала массу эффективных приемов по вскрытию даже очень прочной обороны. В Берлине своего рода репетицией штурма Рейхстага и прилегающих зданий для 3-й ударной стало взятие квартала Моабит с его знаменитой тюрьмой для политических заключенных.

Город брали штурмовые группы. Такие подразделения были нештатными и комплектовались на лету под конкретные задачи. Типичный состав такой группы — стрелковая рота (в реалиях Берлина это всего 40–50 человек), несколько орудий, стреляющих с прямой наводки, в том числе одно тяжелое, 1–2 танка или САУ, взвод саперов, взвод огнеметчиков, крупнокалиберные пулеметы, минометы и в тылу — артиллерия поддержки. Командир группы имел под рукой все необходимое и мог не тратить драгоценное время, запрашивая поддержку у старших начальников: в уличном бою обстановка могла меняться стремительно. Пехотинцы и саперы получали шанцевый инструмент, дымовые шашки, гранаты сверх обычного количества, зажигательные средства, взрывчатку. Саперы нагружались как мулы: взрывчатку приходилось расходовать в огромном количестве. Поздняя РККА была обескровлена, но вооружена до зубов — и имела огромный арсенал отработанных приемов на любой случай.

Именно штурмовые группы решали основные тактические задачи. Захват или уничтожение здания, разгром узла сопротивления, уничтожение вкопанного танка, создание плацдарма, устранение завала — повторить по необходимости. Перед атакой объект оценивала разведка. Затем по обнаруженным огневым точкам молотили танки или приданная артиллерия. Использование перекатываемых на руках пушек может показаться странной идеей, но они были удобнее, чем танки: расчет, не зажатый в башне, лучше видел, что происходит, и мог быстрее отреагировать на появление новой угрозы. К тому же артиллеристы всегда работали в связке с прикрытием. Постоянно использовались дымы, а высунувшегося из окна фольксштурмиста с фаустпатроном ждал теплый прием автоматчиков. Пока стрелки били по окнам и амбразурам, орудия и минометы отсекали жертву от потенциальных спасителей заградительным огнем. Для пехотинцев-штурмовиков пробивались проходы — это делали либо саперы при помощи взрывчатки, либо танки. Отдельную задачу выполняли тяжелые пулеметы: их устанавливали на верхние этажи захваченных ранее зданий, чтобы бить через головы своих стрелков и прицельно простреливать подходы к атакуемому объекту. Сама атака начиналась как можно быстрее — в идеале еще до того, как оседала пыль от последнего разрыва. Пробившись внутрь, штурмовики тут же начинали зачистку, стараясь захватить верхние этажи и чердаки — опять-таки, чтобы перекрыть пути отхода и отрезать подкрепления. Захваченные здания тут же начинали готовить к обороне — на случай контратаки. Инструкции прямо требовали вести бой непрерывно — до полного истребления или сдачи противника.

Один из специфических приемов — использование эрзац-артиллерии: 300-мм реактивные снаряды запускали по одному, прямой наводкой, прямо с переносных пусковых рам. Точность стрельбы такого фугаса была невысока, но он причинял чудовищные разрушения. Стены пробивали трофейными «фаустпатронами», которые доставались победителям в огромном количестве — немецких танков в Берлине было немного, на них хватало огромной массы бронетехники и артиллерии. А вот для создания лишних дверей «фаусты» оказались незаменимы.

Описанное, само собой — это идеальный вариант: хорошо налаженное взаимодействие, хорошо работающая голова и быстрая реакция. Но офицеры стремились именно к такой организации боя. На практике этот комплекс приемов действительно оказался эффективным. Работали и более незатейливые вещи: например, опорный пункт могли без затей уничтожить парой центнеров тротила, который саперы на себе доставляли на первый этаж.

Солдаты и офицеры сами чувствовали вкус к такой войне. Один из командиров так описывал свои ощущения:

Мне нравилось, когда получалось так, как задумал. Нравилось налаживать взаимодействие с артиллерией, авиацией, пехотой. Ты совершенно в другом измерении ведешь бой.

Постепенно 3-я ударная армия вышла на Шпрее и приблизилась к самому Рейхстагу.

Финальный штурм

К 27 числу основная часть Берлина была уже занята русскими. Остатки гарнизона пятились к Рейхсканцелярии и парламенту. На Рейхстаг 3-я ударная выходила с севера. Этот район был одним из последних серьезных опорных пунктов города. Здесь Шпрее делает изгиб на север, так что Рейхстаг, здание МВД (в советских источниках часто и ошибочно — «гестапо» или «дом Гиммлера»), театр Кроль Опера и площадь между ними оказываются естественным образом укреплены. Этот опорный пункт занимали несколько тысяч солдат из разных подразделений (точных данных не знает никто — их уже неоткуда было взять) с артиллерией и бронетехникой, в том числе по крайней мере двумя «Тиграми». Считается, что район защищало около 5 тысяч человек, в том числе курсанты морской школы из Ростока. Ходили слухи, попавшие даже в документы, что моряков сбрасывали к Рейхстагу с парашютами, но они, конечно, попали туда куда более прозаическим способом.

Полковник Негода

28 апреля 3-я ударная взяла Моабит, освободила заключенных и прорвалась к Шпрее. В ночь на 29 число героями дня стали солдаты 171-й дивизии под командой полковника Негоды. Дивизия и приданные отряды усиления захватили мост Мольтке, ведущий через Шпрее. Мост оказался серьезно поврежден, но после некоторых усилий саперов смог пропускать людей и даже технику. Для помощи стрелкам на прямую наводку поставили 152-мм гаубицы. Под прикрытием артогня пехота переправилась на южный берег Шпрее, захватила здание рядом с мостом и попыталась выдвинуться к Рейхстагу, но встретила организованное сопротивление и отошла. Зато удалось зачистить — хотя и не целиком — «дом Гиммлера», который легко перекрывал любые подходы к Рейхстагу огнем. На каждое окно штурмуемого здания назначили по пулемету или нескольких стрелков, бивших по площадям. Под прикрытием этой бешеной пальбы штурмовые группы добрались до здания. Затем штурмовые группы ушли в глубину комнат и коридоров, и к четырем часам утра следующего дня прочно владели положением. «Дом Гиммлера» стал основной опорой русских при штурме самого Рейхстага.

Удивительно, но даже незадолго до падения Рейхстага и города командовавший обороной офицер СС Бабик был полон оптимизма. Его подчиненный писал:

На своем КП он чувствовал себя в полной безопасности: пространство снаружи и ход сообщения, соединявший нас с Рейхстагом, охраняли эсэсовцы, а на углу стояли несколько «королевских тигров», наших лучших танков. Он разделил своих людей на несколько групп. Одну, под командованием унтерштурмфюрера СС Ундермана, так, по-моему его звали, он разместил к югу от Мольтке Брюкке в здании министерства внутренних дел, откуда можно было простреливать мост. Вскоре на КП появился молодой эсэсовец, лет девятнадцати, и доложил Бабику, что Ундерман и его люди принесли на позиции спиртное и напились до бесчувствия. Парень притащил в стельку пьяного Ундермана на себе и оставил его на улице. «Пристрели его на месте», — приказал Бабик. Юноша вышел наружу, и через мгновение мы услышали длинную пулеметную очередь. Когда парень вернулся в подвал и доложил: «Приказание выполнено», Бабик назначил его командовать обороной министерства внутренних дел вместо расстрелянного им же Ундермана. Наши силы в Рейхстаге таяли на глазах. Часть наших батарей была полностью уничтожена противником, и ночью 30 апреля подвал покинуло около 50 человек, военных и гражданских, которые были озабочены поиском более безопасного места. Нам оставалось только сидеть и ждать, когда придут русские.

Захват моста Мольтке стал для немцев очень неприятным сюрпризом. Мост пытались взорвать, но не смогли, и теперь пришлось отбиваться от переправляющихся по нему русских солдат.

На южный берег Шпрее подтягивались части двух дивизий, 171-й и 150-й. Еще одну дивизию нацеливали на Кроль Оперу. В этот первый день штурм Рейхстага не получился, две стрелковые дивизии потеряли 32 человека погибшими, но создали задел для атаки на следующий день.

Конец войны не обходился без трагических случайностей. Нелепо погиб танк лейтенанта Нуянзина: отправленный в разведку экипаж пропустил нужный поворот и выехал точно под огонь со стороны Кроль Опера. Однополчанин-танкист оставил жуткое описание гибели людей:

Вдруг со стороны этого театра выстрел, и танк загорелся сразу. На наших глазах в 50 метрах горит танк, где девочка, где ребята, которые поехали за Героями, и мы ничего не можем сделать. Они все выскочили, но, видимо, был пробит бак, они облиты все дизтопливом, в пламени… Вернулся только командир взвода Нуянзин, он был в боевом отделении, в шинели внакидку, хотя было довольно тепло. Может быть, он был просто предусмотрительный мужик… Когда танк загорелся, он выскочил, сбросил с себя горящую шинель. Волосы у него горят. Он прямо головой в кювет, заполненный водой, и ползет к нам… Мы, конечно, постреляли по театру, но остался очень неприятный осадок. Конечно, мы их потом всех наградили посмертно…

Между тем вовсю готовился штурм. За ночь на берегу Шпрее выставили 135 орудий, танков и самоходок для стрельбы прямой наводкой. Наутро 30 апреля вся эта техника открыла огонь. По Рейхстагу с 200–300 метров били из самых разнообразных орудий, включая тяжелые. На прямую наводку выкатили даже 203-мм осадные гаубицы с их стокилограммовыми фугасами. Легкую артиллерию на руках поднимали на вторые этажи зданий и вели огонь оттуда. Орудия и бронетехнику немцев на подходе к зданию методично выбивали. Тот же танкист, Константин Шипов, описывал прорыв через площадь:

Вошли мы в парк через первые ворота. В парке было много зенитных орудий. Мы начали бить по этим орудиям. Приблизиться к Рейхстагу было невозможно из-за траншеи метро, строившегося вскрышным методом, заполненной водой из реки Шпрее. Через нее был мост, но годный только для проезда автотранспорта. Всем было ясно, что по этому мосту танкам не проехать. Короче говоря, мы постреляли по зениткам, пока все не побили.

Преодолев ров напротив Рейхстага и отбив несколько контратак, части двух дивизий ворвались внутрь (напомним, дивизии конца войны были малочисленны, то есть одно здание не штурмовали десятки тысяч человек). Кстати, с этим моментом связана одна из интриг боя за Рейхстаг. Командир 150-й дивизии Шатилов не удержался от выдачи желаемого за действительное и сообщил наверх о взятии Рейхстага в 14:25 пополудни. Около трех часов смущенный командир полка сообщил подчиненным, что Жуков уже объявил благодарность войскам, взявшим Рейхстаг. Между тем в немецкий парламент еще только предстояло войти. На деле это произошло уже ближе к вечеру, после тяжелого боя перед зданием.

Василий Шатилов. Командир взявшей Рейхстаг 150 стрелковой дивизии

В самом Рейхстаге шел свирепый ближний бой. Артиллерия по понятным причинам не могла заметно помочь штурмовой пехоте, поэтому путь прокладывали при помощи старых добрых средств — автоматы, гранаты и тротил. Бои продолжались весь день, немецкий гарнизон постепенно загнали в подвалы. В этих подвалах к концу боя скопилось полторы тысячи человек.

Одновременно снаружи русским пришлось отбивать отчаянную контратаку группы пехотинцев и танкистов. На что надеялись эти люди, сказать трудно: танки быстро оказались подбиты — огромная масса артиллерии напротив Рейхстага никуда не делась. Пехота отошла.

В здание почти одновременно вошли отряды из четырех разных полков, и началась запутанная история с водружениями знамен. Первыми на престижном трофее хотели отметиться все, поэтому в ближайшие дни на Рейхстаге оказалось более сорока разнообразных флагов, включая сброшенные на парашютах с воздуха. Известная каждому школьнику группа лейтенанта Береста, в которой были Егоров и Кантария, действительно водрузила знамя на крыше. Однако у нее имелись конкуренты — первой на крыше побывала группа капитана Макова, двумя часами раньше, а до этого знамя якобы установили у входа. Собственно, обилие претендентов и породило неразбериху.

Между тем, пока в Рейхстаге шел бой, неподалеку, в Рейхсканцелярии, произошли важные события.

29 апреля Гитлер попытался выяснить, где находятся части, которые могли бы спасти Берлин и лично его персону. Последняя радиограмма из бункера вопрошала:

Где авангард Венка?

Когда он подойдет?

Где 9-я армия?

Где группа Хольсте?

Когда она прибудет?

Ответы по всем пунктам оказались неутешительными. Выяснив, что остатки 9-й армии мучительно пробиваются из окружения, а армия Венка пятится под ударами, фюрер покончил с собой. В этот момент авангарды наступающих стояли в нескольких сотнях метров от Рейхсканцелярии. Вскоре последний начальник немецкого генштаба, генерал Ганс Кребс, явился на командный пункт наступавших с юга «сталинградцев», 8-й гвардейской армии Чуйкова. Кребс пытался выставлять условия, которые русские не приняли. После этого генерал застрелился. Это ничего не изменило: мысль о капитуляции прочно утвердилась в руководстве гарнизона.

В Рейхстаге в это время продолжался бой. Запертые в подвале немецкие солдаты попытались пробиться в главный зал, но были выбиты обратно. Русские офицеры считали, что на 1 мая по зданию еще перемещалось около 25 немецких боевых групп по 20–35 солдат. Каждую комнату и каждое подвальное помещение зачищали отдельно. Полных схем планировки не было — действовать приходилось в значительной степени наугад.

Одновременно 3-я ударная активно сражалась с немецкими войсками, пытавшимися прорваться к Рейхстагу, и штурмовала немецкие позиции вокруг здания. Избиения младенцев не получилось — немцы дрались отчаянно, армия за день потеряла 254 человека погибшими. Рейхстаг горел. Немцы вели контратаки из Кроль Опера. В журнале боевых действий 150-й дивизии это побоище описано лаконично: «Противник два раза предпринял контратаку с десятью танками на южную часть Рейхстага. Успеха не имел».

В подвалах добивали остатки гарнизона — не самым куртуазным, но зато эффективным способом: в подходящие дыры заливали солярку, а следом закидывали гранату. Иногда вместо гранаты немцам отправляли дымовую шашку, выкуривая их наверх. Гарнизон агонизировал.

Гельмут Вейдлинг — последний комендант Берлина

Поздно вечером 1 мая (по московскому времени уже 2 числа) кровопролитие прекратил комендант Берлина Гельмут Вейдлинг. Вейдлинг был согласен на любые условия. Он составил призыв следующего содержания:

30.4.45 фюрер покончил с собой, предоставив нас, давших ему присягу, самим себе.

Вы думаете, что, согласно приказу фюрера, все еще должны сражаться за Берлин, несмотря на то что недостаток тяжелого оружия, боеприпасов и общее положение делают дальнейшую борьбу бессмысленной.

Каждый час вашей борьбы увеличивает ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых. Каждый, кто гибнет сейчас за Берлин, приносит напрасную жертву.

Поэтому, в согласии с Верховным командованием советских войск, я призываю вас немедленно прекратить сопротивление.

Вейдлинг, генерал артиллерии и командующий обороной Берлина.

Для избиваемых в подвалах солдат гарнизона Рейхстага это распоряжение подоспело как нельзя вовремя. Впрочем, они еще ранее начали собственные переговоры о сдаче. Теперь, когда сдавался весь гарнизон, о продолжении сопротивления не было и речи. Остатки немцев выходили и складывали оружие. Они защищали свою последнюю крепость упорно и отчаянно, но русские были им не по зубам. Организованное сопротивление берлинского гарнизона прекратилось 2 мая, а 9 мая война официально кончилась.

Один из солдат, штурмовавших немецкий парламент, вспоминал комичную сцену: 2 мая, день, двое немецких солдат несут раненого русского в медпункт на носилках, наскоро сделанных из винтовок. С носилок периодически раздается окрик: «Не трогать! Это мои пленные!»

Штурм Рейхстага, конечно, сложно отнести к решающим сражениям мировой войны. Однако путь 3-й ударной к германскому парламенту и взятие крепости оказались важны в нескольких отношения. Рейхстаг был серьезным узлом обороны Берлина, и его захват означал более плотную блокаду Рейхсканцелярии, до которой оставалось теперь несколько сот метров и с юга, и с севера. Рейхстаг обороняли крупные по меркам берлинского гарнизона силы, и их уничтожение ускоряло падение немецкой столицы. Наконец, уверенная зачистка Берлина северной группировкой и конкретно 3-й ударной армией — это просто грамотная наступательная операция. С 1941 года армия прошла огромный путь, и это сказывалось. Задачи, которые весной 45-го выполнялись легко и даже с азартом, в 43-м стоили бы неоправданно большой крови, а в 42-м поставили бы офицеров в тупик. Именно взятие Рейхстага — и от этого обстоятельства никуда не деться — символически обозначило окончание войны в Европе. Как водружение знамени над Иводзимой не означало конца сопротивления Японии, но продемонстрировало неизбежность победы союзников на Тихом океане, так и взятие Рейхстага имело существенное военное, но в первую очередь грандиозное символическое значение. Русские солдаты принесли в Европу мир гораздо лучший, чем довоенный — и безусловно продемонстрировали победителя в крупнейшей войне человеческой истории. Можно менять политические взгляды, по-разному оценивать конкретные персоналии, но наступление на Берлин стало одним из величайших военных триумфов в истории планеты, а штурм Рейхстага — его апогеем.

Автор: Евгений Норин (@NorinEA).

Оригиналы: https://vk.com/wall-162479647_130037

https://sputnikipogrom.com/ww2/54896/reichstag/

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Отличий много, но принцип один

Одним из них был и Hotchkiss H-35, разрабатываемый в рамках конкурса по созданию лёгкого танка сопровождения пехоты для замены дорогого и ненадёжного Renault D-1, принятого на вооружение в 1928 году для замены Renault FT. Первый прототип нового танка с литым корпусом был изготовлен фирмой Гочкис 18 января 1935 года, но проиграл конкурс Renault R-35. Впрочем, благодаря своей большей подвижности, чем у конкурента, прототип Гочкис приглянулся кавалерии, потому были приняты на вооружение и пущены в серию оба танка, несмотря на их принципиальную схожесть и общие недостатки.

К 1937 году военным стали очевидны слабые стороны Гочкисс Н-35. Главной из них была недостаточная мобильность, особенно для совместных с кавалерией действий. Мало того, что танк мог разогнаться лишь до 22 км/ч по шоссе и обладал невысокой маневренностью, так он ещё был склонен к раскачиванию корпуса на пересечённой местности, что сказывалось на точности боя и условиях работы экипажа. Основное вооружение — старая 37-мм пушка Puteaux SA-18, которая ставилась ещё на Renault FT, устарела морально и физически и не удовлетворяла никаким требованиям, кроме дешевизны. Недостаточным считалось и бронирование в 30 мм. Но поскольку бюджетом не предусматривалось создание новых танков, решили модернизировать уже выпускающиеся. Первый этап модернизации Гочкис претерпел в 1938 году, получив новое обозначение H-38. Танк получил новый 120-сильный двигатель при одновременной доработке и увеличении моторного отсека. Толщину брони нарастили до 40 мм, к тому же повысив её твёрдость по требованию заказчика. Масса машины возросла до 12.1 тонны, однако и скорость возросла до 36.5 км/ч. В 1939 году машина подверглась ещё одной доработке. С доведённой до 45 мм лобовой бронёй, этот танк отличался более высоким и угловатым моторным отсеком, расширенными до 270 мм гусеничными траками, металлическими ободами на опорных катках, выведенным в корму глушителем и увеличенным вентилятором охлаждения МТО. Ширину преодолеваемого рва увеличили за счёт установки съёмного «хвоста». Также на серийные машины с весны 1940 года начали устанавливать более современное и длинноствольное орудие SA-38L/35, имевшее неплохие показатели. Такой обновлённый танк получил обозначение Char leger Hotchkiss modele 39, или просто Н-39, и стал объективно лучшим французским лёгким танком Второй Мировой.

Конструктивно Hotchkiss H-39 не так уж далеко ушёл от предка Renault FT. Это был по-настоящему маленький танк (4.2 метра в длину, 1.85 в ширину, 2.15 м в высоту, боевая масса — 12.8 тонн) с экипажем всего из двух человек. В передней части располагалась трансмиссия и коробка передач, за ними в отсеке управления со смещением вправо находился механик-водитель, позади него располагалось боевое отделение с вращающейся башней и местом командира-стрелка-заряжающего, в корме же за перегородкой находился двигатель и топливный бак. Корпус собирался из литых деталей, соединяемых болтами. Лоб корпуса имел максимальную толщину 45-46 мм, борт — 40 мм, корма — 30 мм, крыша корпуса — 12 мм. Башня имела круговое бронирование в 44 мм и крышу в 14 мм, на ней располагался обзорный купол. Бронирование имело рациональные углы наклона, что увеличивало стойкость, однако могло иметь дефекты, характерные для технологии литья — «пузыристость» и ломкость. В целом, H-39 был неплохо защищён: немецкие 20-мм пушки были для него безвредны, а 37-мм снаряды Pak.36 брали его лишь с дистанций менее 300 метров.

Танк имел рядный шестицилиндровый бензиновый двигатель объёмом 5.96 л и мощностью 120 л.с., созданный на базе двигателя гоночного автомобиля «Гочкис», четырежды выигрывавшего знаменитое ралли Монте-Карло. Разгонялся танк с таким двигателем аж до 45 км/ч, но дабы снизить нагрузку на коробку передач и ходовую, максимальную скорость ограничили 36.7 км/ч по шоссе. По бездорожью же Гочкис уверенно выдавал 20 км/ч и обладал неплохой манёвренностью, к тому же проблему с раскачкой ранних машин удалось частично решить. Одной заправки 180-литрового топливного бака хватало на 120 км. Ходовая часть состояла из шести цельнометаллических опорный катков на борт, сблокированных попарно в тележки, подвешенные на горизонтальных пружинных рессорах. Ведущее колесо располагалось спереди, направляющее — сзади; имелось по два на борт поддерживающих катка малого диаметра. Гусеницы мелкозвенчатые, состояли из 107 траков шириной 270 мм.

Вооружение состояло из 37-мм орудия SA-38 длинной ствола 34 калибра и спаренного с ним 7.5-мм пулемёта Reibel. Боезапас включал 100 снарядов и 2400 патронов. Пушка имела хорошую начальную скорость, а оттого и хорошие дальность, точность и бронепробиваемость. Её бронебойный снаряд прошивал 30 мм брони с 1000 м, что делало Hotchkiss H-39 опасным противником для любого немецкого танка начала войны. Впрочем, крайне негативно на боевой эффективности танка сказывалась чрезмерная перегруженность командира танка, который должен был наблюдать за полем боя, давать команды водителю, наводить, заряжать и стрелять из пушки и пулемёта. Вносило свою лепту и отсутствие на рядовых танках радиостанции: связь подразумевалась при помощи флажковой сигнализации. Не мог танк похвастать и хорошим обзором.

Со всеми своими плюсами и минусами, с 1936 по 1940 год было выпущено около 1200 лёгких танков Hotchkiss H-35/38/39 (из них примерно 300 — Н-39), и они нашили широкое боевое применение. «Крещенье огнём» танки получили, как ни странно, в Польше, куда были отправлены три машины для прохождения испытаний. Однако немецкое вторжение спутало карты, и три новых танка в составе моторизированной колонны пытались прорваться в Румынию. В ходе ряда стычек с немецкими и советскими войсками все три экземпляра были безвозвратно потеряны. Не такая бесславная судьба ждала 15 Н-35, отправленных в Финляндию для борьбы с РККА, однако не успевших добраться до цели и осевших в Норвегии. Там они приняли активное участие в освобождении порта Нарвик, после чего уцелевшие 12 танков были эвакуированы в Великобританию, где были переданы силам Свободной Франции, и в 1940-1941 годах воевали в Африке.

Несравненно большим драматизмом отличалась Битва за Францию, превратившаяся в катастрофу для французских бронетанковых войск, да и армии в целом. Рассчитывая на повторение позиционного сценария Первой Мировой, полагаясь на укрепрайоны линии Мажино и планируя сражаться с германцами в Бельгии, французы оказались совершенно не готовы к блицкригу танковых клиньев при поддержке авиации. В неразберихе и хаотичных метаниях танки гибли пачками, впрочем вина тут лежит не на недостатках конструкции. Скорее наоборот: единичные достижения экипажей Гочкисов, которым удавалось останавливать и даже обращать в бегство превосходящие силы немцев, говорят в пользу лёгкого танка. Примерами могут служить сражения у бельгийского города Ханнут и французского Жамблу, в ходе которых кавалерийские дивизии, вооружённые в большинстве своём H-35 и Н-39, теснили бронетанковые части немцев, нанося им значительный урон (164 подбитых немецких танка под Ханнутом, более 50 под Жамблу). Однако успехи были временными, поля сражений зачастую оставались за немцами, что позволяло им эвакуировать и вернуть в строй повреждённые машины. Силы французов же таяли, и им так и не удалось переломить хода кампании.

Более 500 лёгких танков Hotchkiss разных модификаций в сносном состоянии достались немцам в качестве трофеев. Они получили обозначения Pz.Kpfw.35H 734(f) и Pz.Kpfw.38H 735(f), однако сторона-победитель не усматривала в них высокой боевой ценности, оттого в исходном виде танки использовались лишь в учебных частях, да ещё воевали в составе войск правительства Виши (перешедших на сторону Германии) в Северной Африке, где в результате столкновений с американскими M3 Stuart, нашли бесславный конец. Шасси же Гочкиса оказалось более востребованным, немцы создали на его базе противотанковую САУ с 75-мм пушкой, СУ со 105-мм орудием, машину артиллерийских наблюдателей, тягач и даже машину с пусковыми установками четырёх 280-мм или 320-мм ракет Wurfrahmen. Необходимо ещё упомянуть, что «чистые» H-35 и H-39 немцы активно «сплавляли» союзникам, таким как Болгария, Венгрия и Хорватия. В этих странах часть танков использовалась и после завершения войны. Интересно, что последний раз десять Н-39 воевали в 1948 году на стороне Израиля, закупившего их у Франции. В ходе штурма поселения Ирак-эль-Маншийи часть израильских Гочкисов попала в противотанковый ров, но остальные провели успешную атаку на египетский полицейский пост Ирак-Сувейдан.

Американец ощутимо крупнее француза

Однако потомки Renault FT отнюдь не были самыми миниатюрными представителями бронетанкового семейства, которых можно было встретить на полях Великой войны. Армиями различных стран более или менее активно использовались остатки повальной моды 20-х и ранних 30-х годов — сверхлёгкие бронированные гусеничные машины, иначе — танкетки. Моду эту начали идеи знаменитых британских танкостроителей Дж.Кардена и Г.Мартеля, и в теории всё звучало действительно замечательно. Маленькие, незаметные и юркие машины, защищающие свой немногочисленный экипаж от ручного оружия и осколков, сами несущие лёгкое вооружение, способные буксировать пулемёты или полевые орудия под вражеским огнём, к тому же простые и дешёвые, а от того — массовые. Генералы видели в розовых мечтах своих солдат, идущих в наступление на бесчисленных сверхлёгких танках со скоростью конной лавы, вражеские пули бессильно отскакивают от брони, каждая машина ведёт огонь из пулемёта или противотанкового ружья, становятся доступны молниеносные тактические манёвры: окружения, заходы во фланг, рейды, перемещение артиллерийских батарей и пулемётных гнёзд, непрерывное снабжение атакующих войск… Практика, впрочем, по своему обыкновению, жестоко развеяла эти фантазии по ветру. В мире быстро развивалось и становилось мобильным разнообразное противотанковое вооружение, что нивелировало неуязвимость танкеток. Тонкая броня, которую могли нести подобные машины, уже не могла защитить даже от бронебойных винтовочных пуль, не говоря уже о чём-то большем. А главное — гусеничная бронированная машина должна иметь относительно мощный двигатель и прочие узлы, довольно сложные в производстве, а потому не может стоить, как мотоцикл или легковой автомобиль (а ведь именно так утверждали приверженцы идеи). Стоимость одной танкетки существенно превосходила стоимость грузовика и порой приближалась к стоимости полноценного лёгкого танка, потому не могло быть и речи о выпуске тысяч и тысяч таких машин. Мечтатели поутихли, пришёл черёд прагматиков, и они нашли ряд потенциальных областей применения танкеток. Во-первых, этот класс техники сильно заинтересовал небогатые страны, для которых закупка или производство танков было накладным (пример — Польша и Румыния). Во-вторых, такие машины прекрасно могли справляться со второстепенными задачами, не подразумевающими прямого боевого столкновения. Ну и в-третьих, танкетки можно было использовать в учебных целях, что выходило намного дешевле, чем эксплуатация танков для этой роли.

Лёгкий танк и танкетка. Разница очевидна!

К чести французов нужно сказать, что они никогда всерьёз не рассматривали танкетку в качестве полноценной боевой единицы. Весной 1930 года военная комиссия решила использовать танкетки в качестве тягача артсистем и подвозчика припасов, для этого вполне подходила британская танкетка Carden-Loyd Mk.VI. Фирмам Renault, Citroen и Brandt спустили распоряжение купить лицензию и начать производство машины на своих мощностях. Однако Рено наотрез отказались тратить деньги на покупку лицензии у британцев и взялись в краткий срок разработать собственную танкетку ничуть не хуже. Вот они, патриотизм и профессиональная гордость!

В 1931 году уже были готовы и проходили испытания первые прототипы машины, получившей заводское обозначение Renault UE. На первый взгляд, танкетка сильно походила на Карден-Лойд, однако за внешней схожестью скрывалось множество отличий. Французский экземпляр имел совершенно другую ходовую, более мощный двигатель и конструктивную возможность установки вращающейся башни (так как Рено надеялись занять ещё и нишу лёгкого танка, впрочем, надежда не оправдалась). В задней части кузова имелась грузовая платформа, также был создан специальный прицеп-трейлер, получивший обозначение Renault UK. Пехоте понравилась танкетка, и в октябре того же года был подписан приказ о принятии её на вооружение под обозначением Chenillette de ravitaillement d’infanterie modele 31R (гусеничная машина снабжения пехоты образца 1931 года фирмы Рено), впрочем в историю она всё равно вошла под более лаконичным заводским обозначением Renault UE. Полномасштабное серийное производство началось с середины 1934 года и продолжалось до 1940 года, также танкетку недолго выпускали по лицензии в Румынии под названием Şenileta Malaxa Tipul UE. Всего было построено 5294 экземпляра.

Renault UE без прицепа имел длину 2.8 метра, ширину 1.64 метра, высоту 1.25 метра, боевая масса составляла 2.64 тонны, при этом мог перевозить до 350 кг груза в кузове и до 600 кг в прицепе. Прицеп имел габариты 1.45:1.1:0.35 м и массу 775 кг. Короткий корпус транспортёра собирался из бронированных листов при помощи обычной клёпки, лоб корпуса имел 9 мм брони, борта и корма — от 6 до 9 мм, крыша и днище — 4 мм. Экипаж состоял из двух человек — механика-водителя и командира, они располагались в корпусе полулёжа, чтобы головы танкистов не упирались в потолок, над их рабочими местами поставили два сферических купола с тремя узкими прорезями для обзора вперед и по бортам. Передняя часть куполов была немного больше по диаметру и могла откидываться назад. Ровно по центральной оси, между местами танкистов, устанавливался карбюраторный 4-цилиндровый мотор Renault 85 мощностью 38 л.с. при 2800 об/мин., рабочий объём — 2120 см.куб., он разгонял танкетку до 30 км/ч по шоссе без прицепа и до 25 км/ч с ним, на бездорожье скорость редко превышала 10 км/ч. Трансмиссия состояла из дифференциала и механической 8-скоростной коробки переключения передач (6 скоростей вперед и 2 назад). Выхлопная труба была выведена на правый борт, где в специальном бронированном кожухе был закреплен глушитель. За отделением управления находилось два топливных бака общей ёмкостью 56 литров, обеспечивавших запас хода по шоссе не более 100 км. Ходовая часть транспортера, применительно на один борт, состояла из 6 опорных катков на борт, сблокированных по два в три тележки, двух поддерживающих роликов, переднего направляющего и заднего ведущего колеса. Гусеница шириной 184 мм состояла из 131 металлического трака.

Подавляющее большинство Renault UE не несли вооружения — требование руководства французской армией. Считалось, что наличие вооружения может сподвигнуть экипаж на ненужное геройство, что ничем хорошим не закончится и приведёт лишь к неоправданным потерям. В боевых условиях, впрочем, на корпусе танкетки часто устанавливали 7.5-мм пулемёт Reibel (или любой доступный) для минимальной самообороны, впрочем вести из него огонь было крайне неудобно. Были и заводские варианты UE с вооружением. В 1936 году для вооружённых сил Китая были изготовлены 10 машин с 7.5-мм пулемётом в прямоугольной рубке. В мае 1940-го, уже в ходе Битвы за Францию, 200 транспортёров было переделано по «китайскому» типу. Также неизвестное количество таких танкеток получили вместо пулемёта 25-мм автоматическую пушку. Существовал также прототип истребителя танков с 57-мм орудием, но задумка оказалась провальной и в серию не пошла.

Установленный в части ручной пулемёт Гочкис

Служба Renault UE началась в сентябре 1932 года в пехотных частях. До начала войны основной его работой была транспортировка боеприпасов и различных полевых орудий. К 1940 году в армии оставалось примерно 2700 транспортёров, остальные успели выработать свой ресурс. В ходе Битвы за Францию Renault UE выполнял намного более широкий спектр задач, но в основном все они сводились к тактической доставке грузов на дальности менее 1 км под более или менее интенсивным огнём противника. Транспортер мог действовать на переднем крае обороны, так как его броня защищала экипаж от попаданий винтовочных и пулемётных пуль с дистанции более 300 метров. Помимо буксировки орудий, миномётов и снарядов к ним, Рено часто доставляли топливо и амуницию танкам, эвакуировали раненых, применялись в разведке. В целом, мнение французов о малыше UE было не очень высоким: танкетку считали устаревшей и не справляющейся со своими задачами из-за слишком низкой скорости, недостаточной проходимости, грузоподъёмности и защищённости.

После падения Франции почти 3000 Renault UE достались немцам. Большинство из них прошло ремонт на заводе AMX и использовалось в неизменённом виде для буксировки 37-мм, 50-мм, 75-мм и 76,2-мм противотанковых орудий, боеприпасов и топлива. Немало танкеток подверглись более или менее серьёзной модификации и использовались немцами для решения широкого спектра задач. Около 700 UE в 1941 году были оборудованы 37-мм пушкой и превратились в лёгкие ПТ САУ. В 1943 году 40 машин получили по четыре пусковых установки для 280-мм или 320-мм ракет Wurfrahmen 40. Несколько UE вместо кузова были оборудованы вышкой с крупнокалиберным пулемётом и использовались для охраны аэродромов. Были варианты для прокладки кабелей, радио-артиллерийского наблюдения, различные бронетранспортёры, снегоуборщики, мишени для учебных целей. Таким образом, немцы мудро распорядились большим количеством трофейных устаревших танкеток, вдохнув в них новую жизнь. Часть немецких Renault UE доставались французским партизанам или войскам Свободной Франции, где снова имели возможность послужить своей родине.

Представлена диорама «Брошенные малыши», на которой показаны лёгкий танк Hotchkiss H-39 и танкетка Renault UE с прицепом-топливозаправщиком. В следствии поломки при отступлении бронетанковой части, машины были оставлены экипажем на обочине просёлочной дороги. Сценка не имеет конкретной исторической привязки, такое наблюдалось повсеместно во Франции в июне 1940 года. Модель танка фирмы Bronco, транспортёра — Mirage Hobby, база диорамы самодёльная. Масштаб 1/35.

Отчёты о сборке тут:

Брошенные малыши. Этап 1. Hotchkiss H-39 с интерьером (1/35 Bronco). Заметки по сборке

Брошенные малыши. Этап 2. Renault UE с заправочным прицепом (1/35 Mirage Hobby). Заметки по сборке

Брошенные малыши. Этап 3. Ландшафт, дорога, растительность (1/35 Самодел). Заметки по сборке

А статья написана с на основе информации из открытых источников, использованы следующие статьи:

http://aviarmor.net/tww2/tanks/france/hotchkis_h39.htm

http://aviarmor.net/tww2/tanks/france/renault_ue.htm

https://warspot.ru/1715-frantsuzskaya-tanketka-renault-ue

Ну и Википедия, конечно.

Вот вам ещё фотографий:

На этом пока всё, в следующем посте речь пойдёт о самом боеспособном танке Франции на начало Второй Мировой, потому подписывайтесь, а также заходите в мою группу Вконтакте, где можно обсудить лично всякие вопросы и даже заказать изготовление модели (https://vk.com/warminiarts), а также подписывайтесь в Инстаграмме, где много фото, и ничего лишнего (https://www.instagram.com/warminiarts_lugansk/). А сейчас - благодарю за внимание и хорошего времени суток!

Расположившись в деревне, 8-й танковый полк Вермахта ожидал подхода основных сил танковой группы для дальнейшего наступления на Седан.

Командование французской армии в полной мере осознавало угрозу захвата немцами Седана и дальнейшего их прорыва к побережью Ла-Манша. Французские пехотные части в районе Стонн в срочном порядке усилились ротой тяжелых танков Char B1 из состава 41-го бронетанкового полка.

Экипаж танка Char B1 bis «Eure» под началом капитана Пьера Бийота после сражения за деревню Стонн

Командиру 1-й роты вышеупомянутого полка капитану Пьеру Бийоту было приказано, атаковать деревню Стонн, отбросить пребывающего в ней противника и удерживать населенный пункт до подхода основных сил.

Задача была достаточно сложной, поскольку в составе 1-й роты в исправном состоянии находился лишь один танк Char B1-bis по прозвище «Eure» самого командира роты капитана Бийота. Остальные машины вышли из строя, в следствии длительного марша и налета немецкой авиации.

На рассвете 16 мая 1940 года без артиллерийской подготовки при поддержке пехотной роты танк капитана Пьера Бийота начал атаку немецких позиций в деревне. В этот период немецкие танкисты завтракали, а поэтому находились в основном вне своих танков. Оборона 8-го танкового полка так же была организована плохо.

Подобная беспечность немцев стала результатом ошибочных сведений, полученных разведкой, о том, что французская армия спешно отходит от Седана и организовать контрудар по Стонн не в состоянии.

Подбитые экипажем Бийота немецкие танки

Неожиданность и неразбериха в охранении немецкого полка привела к тому, что танк Пьера Бийота ворвался на позиции боевого охранения и поджег с близкого расстояния четыре немецких танка PzKpfw III. Преодолев боевое охранение и окраину деревни, Пьер Бийот и его экипаж действовали решительно. На узких улочках Стонна танк Бийота начал методично уничтожать немецкие танки, которые в это время находились либо без экипажей, либо в неполном составе.

Застигнутые врасплох немцы поспешно отступили из деревни. После окончания боя победа танка Пьера Бийота была более, чем внушительной. По данным французского командования, которые в последствии были подтверждены и немцами, танк капитана Бийота уничтожил в деревне Стонн и на ее подступах одиннадцать танков PzKpfw III, два танка PzKpfw IV, а так же два противотанковых орудия.

Подбитая Бийотом «четверка», рядом могила её экипажа

После боя на танке Char B1-bis «Eure» под командой Пьера Бийота насчитали около 140 вмятин в броне от попаданий снарядов орудий немецких танков. Примечательно то, что ни один снаряд так и не пробил прочную броню французского танка.

Капитан Пьер Бийот стал, таким образом, самым результативным танковым асом Франции за всю ее историю.

http://tanki-v-boju.ru/

От этой эпохи нам достались и три исторических высказывания, наиболее точно характеризующие ее дух: «Государство - это я!» - Людовика XIV, «После нас хоть потоп» - Людовика XV и «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные» - Марии Антуанетты. И в наши дни некоторые политические режимы процветают, руководствуясь этими заветами.

Включившись в колониальную гонку позже своих основных соперников, Франция долгое время оставалась в стороне от богатых торговых маршрутов и притока серебра из нового света. В связи с чем, выпуск крупной серебряной монеты в этой стране начался относительно поздно, по сравнению с Испанией, Германскими государствами и Нидерландами.

Попытки наладить выпуск серебряной монеты талерного типа предпринимались в правление Франциска I (1515-1547 гг.) и Генриха III (1574-1589 гг.), когда ограниченным тиражом чеканились серебряные монеты, по стоимости приравненные к золотому экю. Название монеты «экю» происходит от французского наименования щита треугольной формы, изображение которого с королевским гербом Франции помещалось на монетах с XIII века.

К 1640-м гг. денежная система Франции выглядела следующим образом:

Ливр = 20 су = 240 денье.

Луидор/пистоль (золотая монета весом 6,75 грамма 917-й пробы) = 10 ливрам = 200 су = 2400 денье.

Экю = 3 ливрам = 60 су = 720 денье.

Таким образом обменный курс луидора к экю составлял 1:3,34, а отношение цены золота к серебру в монете 1:13,5, что несколько ниже, чем в других европейских странах, где золото обменивалось на серебро по курсу 1:14.

Несмотря на первые опыты, прочно в денежное обращение Франции экю вошёл только в середине XVII века. В 1641 году Людовик XIII предпринимает выпуск серебряных монет весом 27,19 грамма из серебра 917-й пробы. Затем, в 1642 году налаживается выпуск кратных фракций в 1/2, 1/4 и 1/12 экю, позже появляются 1/24 экю и другие дробные номиналы. В течение следующих полутора веков, вплоть до 1793 года, чеканка серебряных экю производилась ежегодно. Конец их выпуску положила Великая Французская революция, и введение во Франции десятичной денежной системы, основанной на франке. Хотя ранее выпущенные монеты оставались в ходу до 1834 года, когда были окончательно демонетизированы.

Уже при Людовике XIII установились общие правила дизайна для всех последующих экю: портрет короля с указанием его имени и титула на аверсе и коронованный гербовый щит с девизом на реверсе. Хотя в некоторых типах встречаются варианты с королевской монограммой или коронами на реверсе. Гурт монеты содержит выпуклые надписи.

Вес экю со временем неоднократно менялся, в то время как проба серебра оставалась стабильно 917-й:

1641 год - 27,19 грамма;

1709 год - 30,6 грамма;

1718 год - 24,47 грамма;

1724 год - 23,59 грамма;

1726 год - 29,49 грамма;

1792 год - 30,00 грамм;

Включение серебряного экю в систему денежного обращения королевства являлось частью финансовой реформы, в результате которой основной денежной единицей стала золотая монета - луидор, первоначально равная 10 счетным ливрам, в то время как экю был равен 3 ливрам, а с 1726 года - 6 ливрам.

Хотя экю самого Людовика XIII весьма редки и относятся только к одному типу, при его приемниках их чеканка приобрела широкое распространение и привела к появлению большого количества разновидностей. Только в правление Людовика XIV было выпущено по меньшей мере 11 основных типов монет, не считая их разновидностей. Производство было обставлено с размахом, чеканку экю осуществляли монетные дворы во всех уголках Франции, а тиражи нередко составляли сотни тысяч штук.

Нормальной практикой для экю Людовика XIV являлась перечеканка более ранних типов монет в более поздние. Практически на каждой монете периода 1680-х-1700-х гг. можно найти следы этого мероприятия, которые скорее портят внешний вид монет. В последующие годы, перечеканка монет также осуществляется, но уже не в столь массовом порядке. Другим характерным признаком экю являются следы юстировки - механической обработки монетной заготовки или полосы металла до нормативных веса и толщины, в результате которой на монетах оставались глубокие борозды, царапины, а сами монеты выпускались часто с непрочеканом значительной части легенды и изображения. Все это в совокупности приводило к снижению качества производства монеты, а также затрудняет поиск хороших экземпляров для коллекции, без означенных дефектов.

Если с юстировкой дело обстоит более менее понятно, то причины регулярной перечеканки монет оставляют вопросы. Есть мнение, что она была вызвана порчей монеты, когда старым, изношенным монетам, потерявшим в весе при длительном обращении придавали новую нарицательную стоимость в 1 экю, хотя металла в них было уже меньше установленного норматива. Однако, перечеканке подвергали и вполне пригодные для дальнейшего обращения монеты, а вес новых - соответствовал нормативу и допустимым девиациям по весу. Другая точка зрения гласит, что поводом для регулярной перечеканки являлось почтение перед персоной короля, которое не допускало присутствие в денежном обращении потертых монет или с повреждённым ликом монарха. Но и данная версия не находит подтверждения при исследовании нумизматического материала. Третья версия утверждает, что таким образом - регулярной сменой дизайна, предотвращались усилия фальшивомонетчиков по наполнению рынка поддельными, низкопробными и легковесными монетами. Но и эта проблема не была столь серьезной, чтобы ради неё устраивать масштабные кампании по переделке монеты.

Вероятно играли роль все озвученные факторы в совокупности, остаётся лишь констатировать, что перечеканка практиковалась весьма широко и подобные кампании имели место в мировой истории нечасто. По масштабу она может сравниться с массовой перечеканкой медной монеты в России в XVIII веке, или серебряной после свержения Иоанна Антоновича в 1741-43 гг.

Выпуск экю совпал по времени с двумя самыми продолжительными царствованиями в истории Франции - Людовика XIV (1643-1715 гг.) и Людовика XV (1715-1774 гг.), приходившегося королю-солнцу правнуком. Оба монарха вступили на трон в детстве, а окончили свою жизнь глубокими стариками, что в свою очередь позволяет по портретам на монетах, наблюдать их взросление, зрелость и старение во всех нюансах. Причём для монет Людовика XIV это наиболее справедливо.

В истории Франции и мировой истории монета экю имела не только экономическое значение. Во время попытки бегства королевского семейства в июне 1791 года, известного в исторической науке как «бегство в Варенн», Людовик XVI был опознан по портрету на монете почтмейстером Жан-Батистом Друэ. Королевская чета была арестована и под конвоем возвращена в Париж. Это событие невероятно подорвало авторитет королевской власти и открыло дорогу к провозглашению республики и последующей казни короля и королевы. По одним данным этой монетой был экю, хотя стоит признать, что подтянутый профиль Людовика XVI, изображённый на монете, вряд ли мог служить для идентификации личности, так как еще к началу 1780-х годов король существенно раздался вширь. Более достоверные изображения короля «в теле» появляются на золотых луидорах в 1785 году, а на серебряных экю и бронзовых су только в 1792 году, так что последние, в реальности, вряд ли могли служить для опознания беглого монарха.

Исследование теории вероятностей также не обошлось без серебряного экю. Французский математик и естествоиспытатель XVIII века Жорж-Луи Леклерк де Бюффон использовал экю в своём статистическим эксперименте с подбрасыванием монеты, в результате которого удалось доказать, что вероятность выпадения «орла» и «решки» при многократном подбрасывании приближается к 1/2. В тоже время, вероятность повторения конкретной комбинации выпадения «орлов» и «решек» снижается с каждым броском, подчиняясь закону геометрической прогрессии «1/2 в степени n, где n - число бросков». Доподлинно неизвестно, использовался в самом эксперименте именно экю, но свои вычисления выигрышей и «справедливой ставки» де Бюффон производил именно в экю.

Будучи довольно крупной серебряной монетой, экю обладал высокой покупательной способностью и стоимостью. Сведения об этом мы можем почерпнуть в литературном источнике, романах Александра Дюма старшего о приключениях «Трёх мушкетеров». За 3 экю д’Артаньян продал своего коня, после прибытия в Париж, 10000 экю стоил костюм Великого Могола, который был на герцоге Бэкингеме на балу, во стремя встречи с королевой, 2000 экю заплатил отец Атоса за перстень с сапфиром, а в 1000 экю оценён другой перстень - графа Де Ла Фер, который заложили д’Артаньян с Атосом. При этом 500 экю составляла цена «потертого седла», которое ещё и скрипело при езде.

Но здесь стоит оговориться, что речь идёт о тратах высшей аристократии, о предметах роскоши. Простые вещи и товары повседневного спроса стоили гораздо дешевле, на 1 экю можно было приобрести по своему выбору: 10 кг говядины, 60 кг хлеба в урожайные годы, 1 пару мужской обуви или 4 пары детской. При этом квалифицированный рабочий мануфактуры зарабатывал от 100 до 200 экю в год, а разнорабочий около 30-40 экю в год.

Сколько же стоит экю сегодня? Простые варианты монет в слабой сохранности оцениваются в 50-60 евро, хорошие коллекционные экземпляры от 150 до 500 евро, но встречаются и раритеты стоимостью свыше 10 тысяч евро.

После перехода Франции на десятичную денежную систему и введения Франка в 1795 году, название «экю» перешло на 5-франковую серебряную монету весом 25 граммов из серебра 900-й пробы, выпуск которой продолжался до 1870-х гг.

Уже в современной истории название «экю» (от англ. European Currency Unit)

относилось к валюте-предшественнику евро в 1979-1998 гг., которая имела безналичное обращение, хотя некоторые страны выпускали и монеты, номинированные в экю. С тех пор, в качестве наименования валюты и номинала название «экю» не используется, сохранившись только в нумизматике.

К сожалению для сторонников «русской» этимологии слова «бистро», хронология событий не на их стороне. Авторитетный исторический словарь Le Petit Robert фиксирует первое употребление этого слова во французском языке только в 1884 году, то есть спустя семь десятилетий после появления в городе русской армии. По версии этого издания, этимология связана с диалектным французским bistouille («скверный алкоголь, отрава»), а само слово имеет два значения: «торговец вином, содержащий кафе» и «кафе, скромный ресторанчик». Вероятность того, что слово появилось и при этом не употреблялось столько лет, лингвисты оценивают как малую. Специалисты также обращают внимание на то, что одновременно с bistro во второй половине XIX века появились слова bistraud («маленький слуга продавца вин») и bistingo («кабаре»), которые с русским «быстро» не связаны.

Лингвист Дэвид Голд приводит ряд других аргументов, подвергающих сомнению версию о связи слов «бистро» и «быстро». В частности, он изучил путеводители по Парижу, изданные в XIX веке, и не нашёл ресторанов, которые позиционировались как bistro. Также Голд обращает внимание на то, что в других европейских языках (например, английском и итальянском) это слово и вовсе появилось только в XX веке — если бы версия про русские корни слова была правдивой, то маловероятно, что за сто лет никто не упомянул бы его в путевых заметках или письмах.

Судя по всему, версия о связи французского bistro и русского «быстро» появилась во второй половине прошлого века. Тот же Дэвид Голд отмечает, что не встретил её упоминаний в источниках ранее 1970-х годов. Скорее всего, это неслучайно — к 180-летию заведения «У мамаши Катрин», которое появилось вскоре после Великой французской революции, а сейчас позиционирует себя как бистро, на его стене поместили мемориальную табличку. Надпись на этой табличке повествует о казаках, которые кричали «Быстро!», и якобы «так появился предок всех наших бистро». В 2014 году установили ещё одну табличку, уже с русским переводом и точной датой «изобретения» слова — 30 марта 1814 года, день взятия Парижа по григорианскому календарю. Не исключено, что обе таблички — не более чем маркетинговый ход, ведь и французские лингвисты считают такую этимологию неправдоподобной.

Наш вердикт: неправда

Другие проверки

Почитать по теме:

1.https://arzamas.academy/mag/133-bistro

2. https://www.grevisse.fr/le-blog-chroniques-grevisse/histoire...

3. https://fr.rbth.com/histoire/83363-bistrot-russie-russe-mot-...

Выполнение задания легло на Анатолия Савина и коллектива под его руководством в КБ ГАЗ.

Идея была довольно проста: взять готовый танк (Т-70М) и разместить в его башне спарку пулемётов ДШК. Конструкторы решили сделать свою башню: с неё срезали крышу и разместили смещённую вправо пулемётную установку. Разумеется, углы наводки зенитных пулемётов были несколько иными, чем у изначального вооружения танка.

Там были новые приборы прицеливания, боеукладку заменили на боекомплект из 480 патронов: 16 магазинов по 30 патронов. В остальном, танк оставался неизменным. Суть проекта и заключалась в том, чтобы создать доступную машину на базе существующей и ввести первую в производство с минимальными затратами. Дёшево и сердито.

В конце года построенный прототип проходил несложные испытания. Краткие ходовые проверки и главное - стрельбы. Они велись по мишеням в виде щитов днём и костров в ночи. Воздушные цели изображали буксируемые самолётом конусы. И стрельбы показали, что огонь из этой установки малоэффективен: в воздушную цель попадало около 10% пуль. И это в то время, когда у более ранних аналогичных машин Т-60-3 и Т-70 (3) точность достигала 40% и 30%, соответственно.

Комиссия заключила, что такой результат, мягко говоря, не годится. Савин же выразил уверенность в том, что машину возможно довести до ума, в чём был поддержан испытателями. КБ дали добро, но приоритет разработки всё равно оказался на неважном уровне. Таким образом, работы затянулись и в 1943 году были свёрнты. Армия перебивалась ЗСУ на базе грузовичков и техникой, поставляемой по Ленд-лизу.

Что же до прототипа Т-90, то он не только уцелел, но и представлен в экспозиции Музея военной и автомобильной техники УГМК (Верхняя Пышма, Свердловская обл).

Спасибо за внимание!

Надо сказать что в каждом отдельном номере Сигнала, на первой странице внизу всегда есть упоминание с фото и небольшим рассказом, о подобных товарищах различных национальностей, от французов и норвежцев до экзотических арабов и индусов. Которых в легион "Свободная Индия" пара десятков записалось.

Вот этот уголок. В данном случае тут кубанский казак читает надпись на стене, тот же что и на обложке

Но этот номер особенный, он целиком посвящен коллаборационистам с востока. Хочу призвать не выделять национальности в обсуждении. Это тоже наша история, из песни слов не выкинешь. Попадали туда по разным причинам и мотивам. Многие справедливо отмечают, что это было продолжение Гражданской войны. И да, в такие формирования шли обозленные на Советскую власть, вспоминая прошлые обиды. Но попадали и те кто смалодушничал, и сменил пустую баланду лагеря для военнопленных на паек легионера, без каких либо идейных и прочих соображений.

Под фото написано, что добровольцы с Востока скупы на слова и заявления в отличии от большевиков, отнявших у них все.

На странице ниже, Русский охранный корпус, сформированный из белоэмигрантов и граждан СССР из лагерей военнопленных. Всего 17 тысяч человек, из которых эмигрантов 11,5. Действовал на Балканах против партизан.

Подпись под фото сверху - молодых солдат обучает ветеран армий Деникина и Врангеля. Но в журнале нет упоминания, что Деникин наотрез отказался от сотрудничества с нацистами.

Фото ниже названо "На глазах у генерала". Написано что идет инспекция добровольцев из Туркестана. Проводит ее генерал Хайнц Хельмих.

На нижней части образцы наград для восточных народов. С мечами за храбрость. Без мечей за заслуги.

Два флага - общая борьба. Такая надпись под фото ниже. И далее написано что кубанские казаки очень гордятся что каждое утро в своих лагерях могут поднять собственный флаг и флаг рейха.

На фото ниже опять генерал Хельмих, во время инспекции. Он занимал должность «генерала восточных войск» ( General der Osttruppen ). Сотрудничал с Власовым.

Позже будет переведен во Францию командовать дивизией. И через полгода после выхода этого номера погибнет при авианалете союзников. Участь незавидна, прямые попадания 20 миллиметровой авиационной пушки.

На фото ниже генерал фон Шольц награждает латышских легионеров Железными крестами 2 класса.

У фон Шольца звание на тот момент было Бригаденфюрер, он командовал дивизией СС "Нордланд", но на французском языке написано бригадный генерал. Жить ему тоже осталось недолго. В июле 1944 года, под Нарвой он поймает головой советский осколок.

А далее эстонские легионеры хоронят товарища.

Причем они одеты в форму эстонской армии (до 1940 года) с чехословацкими стальными шлемами модели 1932 года и вооружены винтовками Мосина. Ниже тоже эстонец.

Далее портреты антисоветских деятелей на службе у немцев.

Слева Вели Каюм-Хан организатор Туркестанского легиона. Узбек по национальности. В 1922 году был направлен в Германию на учебу. Где закончил сельхозшколу и Берлинский университет. И отказался возвращаться в СССР. В 1926 году заочно приговорен к высшей мере. После войны сменит хозяев, будет деятелем Антибольшевистского блока народов под английской протекцией. Умрет в глубокой старости в 1993 году в Дюссельдорфе. Справа создатель Азербайджанского легиона , бывший Военинженер 2-го ранга РККА Фаталибейли-Дудангинский.

Далее фоторепортаж о кубанских казаках

Лицо ниже в представлении не нуждается. Символ предательства генерал Андрей Власов.

Далее погоны, нарукавные щиты, петлицы и кокарды РОА и других национальных антисоветских формирований.

Продолжение репортажа о кубанских казаках.

Азербайджанские легионеры. Вооружены винтовками Мосина.

Ну а дальше сравнение, раньше и теперь. И одухотворенные лица сельских жителей, за мирным трудом.

В дальнейшем содержании реклама работы в Германии для лиц с востока.

Ну и написано что эти девушки счастливы в Потсдаме, после советов.

Жизнь продолжается...Кира танцует. Музыкальная комедия по произведениям Гоголя с украинскими танцами.

И укранские танцы на задней части обложки.

источник

Французские евреи на станции Аустерлиц, в ходе депортации из оккупированного Парижа. Посадка в вагоны производится на железнодорожной станции Аустерлиц. За порядком на перроне наблюдает французский полицейский. После оккупации, французская полиция продолжала деятельность под руководством немецких властей.

Мужчина с дочерьми покидает оккупированный Париж по мосту Турнель после налета союзной авиации 19 апреля 1944 года.

Вручение ротного флажка солдатам французского легиона вермахта (Légion des volontaires français contre le bolchévisme — LVF) из состава 638-го пехотного полка вермахта (Infanterie-Regiment 638, Französischer) на Северном вокзале Парижа перед возвращением на Восточный фронт.

638-й пехотный полк вермахта в составе двух батальонов (всего 2325 солдат) прибыл в район Смоленска в ноябре 1941 года. Понес большие потери как во время марша на Москву, так и в боях с частями Красной армии. Выведен на переформирование в начале 1942 года, после которого в период с весны 1942 до июня 1944 года батальоны полка участвовали в операциях против партизан в Белоруссии в составе 221-й и 286-й охранных дивизий вермахта. В июне 1944 года оставшиеся солдаты полка были переведены в дивизию СС «Шарлемань».

Солдаты французского легиона вермахта (Légion des volontaires français contre le bolchévisme — LVF) из состава 638-го пехотного полка вермахта (Infanterie-Regiment 638, Französischer) на Северном вокзале Парижа перед возвращением на Восточный фронт.

Военнослужащие люфтваффе (на снимке флигер-инженер слева и фельдфебель справа) с молодой француженкой у ипподрома Отей (Auteuil) в оккупированном Париже. Военные изучают шансы участников скачки. Фотография примечательна присутствием летного инженера люфтваффе в форме, с кортиком. В петлице инженера виден двухлопастной пропеллер. После мая 1940 г. пропеллеры в петлицах флигер-инженеров были заменены на «птички», как у остальных офицеров.

Немецкий военнослужащий у книжного прилавка на улице оккупированного Парижа. Среди книг и журналов продавались издания на немецком языке.

Французские добровольцы «Легиона французских волонтеров против большевизма» (ЛФВ) перед отходом поезда в СССР на парижском вокзале Гар де л’Эст (Gare de l'Est, «Восточный вокзал»).

Принадлежащий одной из частей Ваффен-СС немецкий танк Pz.Kpfw. V «Пантера» проезжает рядом с Триумфальной аркой в Париже.

Нацистский флаг над одной из улиц Парижа, 1940 год.

Жительница оккупированного Парижа подводит губы помадой на набережной.

Немецкие женщины-военнослужащие у Могилы Неизвестного солдата у Триумфальной арки в оккупированном Париже.

В Люксембургском саду в оккупированном Париже.

Французские гражданские автомобили на угле и газе в Париже. В оккупированной Франции весь бензин шел на нужды германской армии.

Знаменитые модистки Роза Валуа, Мадам ле Монье и Мадам Аньес во время скачек на ипподроме Лонгшан, август 1943 года.

Витрина с портретом французского маршала-коллаборациониста Петена в оккупированном Париже.

Велотакси у знаменитого парижского ресторана «Maxim's». Весь французский бензин шел на нужды германской оккупационной армии.

Центральный продовольственный рынок Ле-Аль (Les Halles) в оккупированном Париже, июль 1942 года.

Оккупированный Париж. Квартал Бельвиль (Belleville).

Колонна немецких войск в районе Шам-Элизе (Champs-Élysées) в оккупированном Париже.

На улицах оккупированного Парижа.

На улице оккупированного Парижа. Немецкие офицеры около уличного кафе.

Жители оккупированного Парижа ищут еду в мусорных баках.

Немецкие солдаты у уличного лотка в оккупированном Париже.

Улица Риволи в оккупированном Париже. Улица Риволи (Rue de Rivoli) — одна из самых длинных в Париже, естественное продолжение Елисейских Полей на восток от площади Согласия.

Продолжение следует...

B1 - мощнейший танк на вооружении французов в 1935 году

Объективно, 20-тонный пехотный танк должен был стать заменой D2 в духе былых времён: лишь бы не хуже. И на этом этапе в проект вписалась толпа участников:
Renault, где во главе проект встал сам Луи Рено
Lorraine-Dietrich
BDR (Baudet-Donon-Roussel)
SEAM (Societe d'Etudes et d'Applications Mecaniques)
Fouga
SOMUA
FCM (Forges et chantiers de la Méditerranée)
Batignolles
Сразу стоит отметить, что SOMUA и FCM отвалились от проекта в самом начале и об их наработках мало что известно. А Batignolles лишь высказались о желании участвовать и на том остановились.
Безудержное веселье началось, когда в мае 1936 года военные выдали новые требования к проекту. Им хотелось усилить бронирование, сделать машину газонепроницаемой и оставить её в пределах стандартных ЖД платформ. Масса ожидаемо осталась в установленных пределах, как и прочие параметры. Думаю, понятно, что уже существовавшие наработки попали под удар, но справедливости ради, заказчик особо не торопил.
20 февраля 1937 года собиралась комиссия по рассмотрению существующих наработок. Дальше всех успели продвинуться Renault и SEAM. Существует инфа, что вторые даже начали работать над прототипом. Тогда же стало известно, что фирма SOMUA захотела просто переработать существовавшие машины, а в FCM точно так же захотели переосмыслить свой танк FCM 36. И в обоих случаях они захотели вкорячить в корпус 75-мм гаубицу, подражая B1. Остальные КБ предоставили только общие наработки.
Чтобы никто не расслаблялся, военные в феврале 1938 года выдали обновлённые требования к проекту. Главным обстоятельством было увеличение массы до 35 тонн. Так же возникла идея заменить 47-мм пугач на универсальную 75-мм пушку в просторной башне. Таким образом, можно было отказаться от примитивной гаубицы в лобовой проекции и разгрузить, наконец, командира. И именно тогда появилось обозначение G1.
Забавно, что компания Renault, не добившись заказа (и аванса), сдвинула разработку G1 на второй план, работая над ним, как говорят, до 40 часов в неделю. И можно полагать, что они не одни так надулись, кинув военных как соседа дядю Мишу.

Реконструкция внешнего вида проектов G1

И невзирая на то, что работы шли неспешно, результаты могли быть многообещающими. Для начала, адекватное противоснарядное бронирование и длинноствольная 75-мм пушка в просторной башне с наворотами, не просто сулили танк, лучший на вооружении Франции, но и в мире по меркам 1938 года.
Фирмам обещали денег лишь на постройку прототипов в обмен на полностью проработанные проекты. Из-за этого отвалилось уже несколько компаний.
Lorraine предоставили деревянный макет G1L в натуральную величину. Фотографий не сохранилось, но глядя на реконструкцию проекта, узнаётся ходовая, выполненная по схеме транспорта Lorraine 37L, успешно поставлявшегося в армию. G1L предусматривал соответствие требованиям и выглядел вполне перспективным. На постройку прототипа фирма запросила 2,8 млн франков и обещала соорудить прототип к 1939 году.

В том же 1938 году военные сообразили, куда дует ветер, уносящий и деньги и проекты в чёрную дыру. 8 июня была собрана государственная комиссия под руководством военных инженеров из минобороны. Эти специалисты должны были общаться напрямую с КБ фирм, чтобы те не отвлекались на бюрократию и затяжные консультации.
Из гонки отвалилось несколько КБ и в работе остались проекты, обозначенные как G1R (Renault), G1P (SEAM), G1B (BDR), G1L (Lorraine). Проекты прочих буксовали и были далеки от перечисленных.
Интересная ситуация сложилась с башнями. Заказчик хотел, чтобы в проектах участвовали перспективные и универсальные ARL 3 и FCM F1 (на выбор). По дальнейшим наработкам будет видно, что прислушались к этому только в Lorraine, разработав погон башни под один из вариантов. Все прочие же городили свои варианты, а Renault и вовсе выдали два.

Один из макетов G1R

Именитая компания Renault настолько не торопилась, что создавала впечатление слишком в себе уверенных или наплевавших на всё. Надо ли говорить, что будучи фаворитами в гонке, они до оккупации Франции построили два деревянных макета?
Но надо отметить, что G1R отличался оригинальной конструкцией. Это была далеко не телега для преодоления "лунного ландшафта", а вполне футуристичная и универсальная машина. Но на бумаге и в дереве. Причины, по которым Луи Рено профукал перспективы перед собой, можно брать вообще все. Следите за руками: он был уверен (интересно, почему?), что военные, как обычно, выберут их проект. КБ не спешило, а ждало денег на постройку прототипа, прочие расходы, а лучше - договор на всю малину. Очень важно держать в голове и то, что фирма была нагружена работами над существовавшими машинами, которые активно эксплуатировались, находились в производстве и нуждались в модернизации. Иными словами, Renault хватало и заказов и франков.

BDR и SEAM выбрали странный и (как кажется) лёгкий путь. Первые вонзились в создание старой доброй громоздкой конструкции с давно устаревшей и ненадёжной конструкцией подвески. Но стоит полагать, что это была попытка предложить знакомую концепцию, которую легче освоить. Они упрямо гоняли эту форму, но в какой-то момент военные решили, что такой танк им не интересен. Корпус танка без башни, уже почти готовый, был приобретён для испытаний Управлением пехоты в марте 1939 году. По их заказу машину переделали в гаубичную самоходку с 75-мм пушкой. Машина получила обозначение ARL 40 V39 и вяло испытывалась, а с поражением Франции сгинула.

ARL 40 V39 на испытаниях. Хорошо видно 75-мм орудие "повышенной мощности" и командирскую башенку

Фирма SEAM оказалась хитрее: для работы над прототипом G1P ("Poniatowski") они выколотили из бюджета 1,2 млн франков и внезапно не затянули работу. Машину они разрабатывали, явно переосмыслив существовавшие технологии, что систематически практиковалось французскими танкостроителями для ускорения разработки и удешевления производства. И до этих пор военные были падки на знакомые конструкции, что позволяло пропихивать говно посредственные образцы на вооружение. И как будто того было мало, в SEAM придумали сколотить толстенький аналог среднего танка типа S35 с гаубицей как у B1. Незаконченный, но ходовой прототип они предоставили ещё в 1936 году. У машины не было вооружения, нормального двигателя и башни. За пару лет танк прошёл ряд улучшений, пока военные вносили правки к техзаданию. В 1939 году SEAM заказали у ARL башню для размещения заветной 75-мм пушки, но заказ реализован не был. G1P так и не довели до ума, в руки немцев он попал в довольно забавном состоянии.

Фоток этого парня сохранилось несколько штук и в хорошем качестве

Всё, что смогли построить по работам с G1, было уничтожено либо самими французами, либо оказалось в руках немцев и после изучения улетело на свалку. Были ли у французов шансы построить свой ОБТ? Ну, смотрите: взяв любой из перечисленных танков, предстояло полностью перестраивать существовавшее производство бронетехники. А учитывая, что в этот раз военные не были готовы принимать по программе любую хрень, как случалось прежде, складывается впечатление, что танк стране был нужен больше, чем производителю. Ведь если вдуматься, победителю конкурса предстояло вводить новые техники, модернизировать производство для непривычных узлов и агрегатов. А конкурентам, чтобы не остаться у разбитого корыта и перехватить хоть какие-то заказы, точно так же пришлось бы производить элементы новой машины. Военные ждали этого события в 1940 году, но все мы знаем, что тогда случилось. К тому же, во время описываемых событий в 1939-1940 гг, они ещё хотели наращивания производства и модернизации состоявших на вооружении машин.

Подводя итог, мы приходим к выводу о том, что G1 - аутсайдер французского танкостроения, болтавшегося в неэффективных решениях, устаревших взглядах и подозрительных схемах. На мой скромный взгляд, у французских танкостроителей был какой-то план и они его придерживались. Обсуждение того, как французы применяли свои былинные танки в бою, я предпочту оставить комментаторам (как шутки про белые флаги, зеркала и задние передачи).
А с G1 я закончил. Спасибо за внимание!

О наборе: Не старый и не новый (2006 год разработки) набор от китайской фирмы Bronco. Мне не приходилось раньше работать с продукцией данной фирмы, и до начала сборки набор выглядел многообещающим. В коробке три литника из серого полистирола с деталями танка, ванна корпуса, два литника из чёрного с блёстками полистирола с траками, точёный ствол, цепь, металлические пружины, декаль и инструкция. Общее количество деталей не указано, их примерно 500. В модели представлен интерьер. Я предвкушал модель, сравнимую с Рено ФТ от Менг... Однако при работе начали выявляться слабые стороны. Во-первых, интерьер весьма примитивен и упрощён, в наборе худо-бедно показан МТО и отсек управления, боевое отделение пусто, в башне также нет ничего, кроме казённика пушки. Такой интерьер будет неплохо смотреться сквозь открытые люки, но не более (как и в моей прошлой работе - Стюарте от Академии). Во-вторых, детализация ОЧЕНЬ далека до Менга, она скорее на уровне недорогих отечественных моделей. Лючки, смотровые прорези и прочие мелочи замылены, есть очевидные упрощения, шанцевый инструмент не реалистичен. Однако хорошо дана фактура литья. В-третьих, стыкуемость набора оказалась ниже средней! Верхняя деталь корпуса и верх башни на литниках были деформированы (возможно, производитель тут не при чём и коробку просто неправильно везли или хранили), потому при сборке потребовалась шпаклёвка, фрезер, прищепки и танцы с бубном. С интерьером и ходовой, впрочем, всё собралось относительно гладко. Присутствуют и дефекты литья: есть несколько утяжин, следов половин пресс-форм и следов толкателей где не нужно. Облоя, впрочем, нет. Никаких претензий к полностью наборной гусенице: она ажурна, аккуратна и хорошо собирается, траки даны с запасом. Вопросы вызывают люки: согласно инструкции их не положено делать открытыми, на них не проработана внутренняя детализация. Это очень слабо вяжется с моделью с частичным, но всё же интерьером. Не очень доволен я и инструкцией. Схем окраски по сути нет, есть примитивные схемы маркировки, где стрелочкой показано примерное расположение декали. Да и по сборочной инструкции есть шероховатости, например, не указано, из какого количества траков следует набирать гусеницу и куда вешать цепь. Сами декали от фирмы Картограф замечательные: яркие, тонкие, прекрасно сели на все неровности. Доволен также и металлическими деталями. Вывод: набор среднего качества, вряд ли стоит своих денег, на рынке можно найти модели французских лёгких танков за те же деньги, но получше.

О создании: Сборка традиционно на обычный и сверхтекучий клей, металлические детали клеил цианоакрилатом-гелем. Механическая обработка деталей в основном маникюрной пилкой, но при подгонке плохо стыкующихся поверхностей шёл в ход и фрезер, и надфили. В начале собраны узлы интерьера, но не приклеены к ванне корпуса для дальнейшей окраски.

Далее - работа с тележками. Стыкуются они хорошо, катки все вращаются, неплохо смотрятся металлические пружины.

Гусеница набрана из отдельных траков, но также не приклеена. Работа с гусеницей очень понравилась: нет дефектов литья, результат очень симпатичный.

Завершена предварительная сборка узлов. Добавлена цепь из набора, точёный ствол. Видны щели, которые образуют деформированные детали корпуса и башни.

Приступаем к покраске интерьера. Основной цвет - белый и серый, металлические детали крашены металликами от Mr.Color, сделана коричневая смывка, применена жидкость Wilder Old Grease и пигменты. Из мононити изготовлена имитация ременной передачи. Сфотографировать окрашенный интерьер забыл, вот вам двигатель:

Под давлением различных прищепок и хирургического зажима склеены детали корпуса и башни.

Оставшиеся перепады и щели зашпаклёваны Mr.White Putty, затем зашлифованы мелкими насадками фрезера. Выхлопная труба с глушителем окрашены Vallejo Rust Texture.

Приступаем к окраске экстерьера. Первый слой - прешейдинг из чёрной грунтовки Mr.Surfacing Primer. Особо тщательно им задуты металлические элементы, ибо на них будет крайне плохо держаться акрил без грунта.

Основной цвет - акрил Vallejo English Uniform. Очевидно, что это не аутентичный цвет, но он максимально близок к французскому танковому бронзово-оливковому (а по сути, коричневому). Добавлением в краску чистой белой сделаны высветления. Все работы с этим танком делались аэрографом с соплом 0.2 мм.

Приклеен окрашенный отдельно шанцевый инструмент. Надут слой эмалевого глянцевого лака от Тамии, с их же жидкостью поклеены декали. Делал без исторической привязки, смешав два варианта из инструкции.

Сделана коричневая акриловая смывка/фильтр/тонер от Vallejo. Жидкостью покрыт весь танк, затем влажными ватными палочками удалены излишки так, чтобы сформировать затенения, загрязнения, потёки.

К танку приклеен "хвост" для преодоления траншей, сделана скатка из бумажного полотенца, ПВА и акриловой краски, приделана нитью к своему месту. В открытом положении вклеены люки. Сделан губочный чиппинг смесью чёрной и красно-коричневой красок. Сделал танк довольно потрёпанным, чтобы вызвать к нему сочувствие и жалость, вель он же брошенный малыш...

Как говорит мой знакомый слесарь: "Чтобы что-то сделать хорошо, это нужно делать своими руками". Вряд ли он имеет ввиду нанесение пигмента-металлика от Vallejo... Тем не менее, наносить этот пигмент мне удобнее и эффективнее всего пальцем, хотя этот способ весьма... грязен. Также надуты загрязнения на ходовую цветом Dark Mud серии Panzer Aces от Vallejo. Чёрным надуты следы закопчения на выхлопную трубу и ствол орудия. Надут слой эмалевого супер-пупер матового лака, добавлены потёртости пигментами и сухой кистью.

Гусеницы натёрты пигментами "тёмный коричневый" и "сталь", со скрипом одеты на места. Добавлена подпорка крышки МТО из электрогитарной струны. Зеркальце заднего вида и стволик пулемёта покрыты глянцевым лаком. Вот что вышло:

На этом пока всё, далее на очереди ещё более маленькая бронемашина! Потому подписывайтесь, а также заходите в мою группу Вконтакте, где можно обсудить лично всякие вопросы и даже заказать изготовление модели (https://vk.com/warminiarts), а также подписывайтесь в Инстаграмме, где много фото, и ничего лишнего (https://www.instagram.com/warminiarts_lugansk/). А сейчас - благодарю за внимание и хорошего времени суток! Au revior!

Тогда ещё не было никаких США, а великие морские державы сливались Великобритании вели колониальные войны и торопились захавать побольше Нового света. Но как мы знаем, пасть у англичанки оказалась самой большой. Франция утратила контроль над Акадией сначала в 1697 году, потом окончательно в 1713 году, продув очередную войну.
Франкоговорящим жителям Акадии дали год на то, чтобы забыть французский и выучить английский, дабы заявить о своей верности величайшей из империй правильными словами. Или же проваливать за борт, бросив всё нажитое непосильным трудом. Большая их часть обалдела от такого предложения и сделала вид, что никакая Франция оттуда не уходила. Англичане этого поведения не оценили, обвинили акадийцев в партизанщине и стали хватать как преступников. Их тащили пешком или везли кораблями как скот в тюрьмы британских колоний, их-за чего очень многие умирали по дороге.

Те, кому повезло добраться и осесть в Луизиане, стали, собственно, предками нынешних каджунов. Территория, кстати, на тот момент принадлежала Испании, охотно принявшей католиков, враждебных англичанам. Место расселения франкоговорящего населения было названо Акадианой. Там несколько тысяч беженцев могли относительно спокойно жить и заниматься своими делами. Но так как в Луизиане уже проживали колонисты, акадийцы держались обособленно, особо не стремясь вонзиться в тот же Новый Орлеан.
Когда в начале 19 века молодые США купили французские территории в СА, Луизиана оказалась в их числе. Для живших там людей это стало катастрофой. Во-первых, привычный им уклад жизни встал раком, когда американцы нарисовались осваивать там свою речную и морскую торговлю. Во-вторых, туда бросились жить англичане и немцы, которые были далеки не столько от французской культуры, сколько от самобытных обычаев местных сообществ.

В ужасе от происходящего, каджуны (Cadien от французского Acadien) углублялись в менее приятные районы, осваивать которые "понаехавшие" не спешили. Нередко это были заболоченные территории, где сельским хозяйством могли заниматься не только лишь все. Но за годы обитания в таких местах, люди учились пользоваться по максимуму всем, что могли добыть.
Важно понимать, что каджуны нередко смешивались с коренными жителями, креолами, беглыми рабами. Это способствовало преобразованию культуры и языка, что породило как интересные обычаи, так и каджунские вариации французского и английского с различными вкраплениями. Именно поэтому, для большинства американцев даже каджунский английский - сущий ад.
Теплоты в отношения между каджунами и новыми властями подливала не только экономическая экспансия, но и запрет французского языка с общим недоверием. США косо глядели на франкоговорящих католиков, живущих на границе с потенциальным противником.

Культура каджунов настолько самобытна и необычна, что привлекает к себе внимание множества интересующихся. Надо понимать, что штат Луизиана никогда не был заселён каджунами полностью. Они живут автономными общинами или вмести со всеми. Их можно встретить в Новом Орлеане, Батон-Руже (столица штата, кстати) и прочих городах. В нынешнее время их вхождение в привычное нам американское общество упрощено из-за остывшей дискриминации, имевшей место в прошлом. Но стоит признать, что и поныне существуют заблуждения об образе жизни каджунов. Дескать, они живут прямо на болотах, с комарами и аллигаторами, колдуют вуду и едят чужаков. Учитывая всё описанное выше, корни недоверия каджунов к посторонним можно отследить. И вполне очевидно, что каким может быть разговор с коренным каджуном, который знает только один из франко-каджунских диалектов?

Благо, вклад каджунов не только в культуру Луизианы, но и США в частности, топит границы. Нередко можно наткнуться на рекомендации посетить Новый Орлеан, чтобы познакомиться как с народной каджунской музыкой, так и знаменитым джазом. В Новом Орлеане частенько проводятся различные фестивали и культовый Марди Гра (жирный вторник). Это аналог масленицы, отмечаемый шумно, красиво и с размахом. Благодаря этому и другим мероприятиям, Новый Орлеан стал знаменит в США и за их пределами. И более известным, чем столица штата - Батон-Руж.

Отдельного упоминания заслуживает кухня каджунов. Как я говорил, жители Луизианы приловчились использовать то, что могли там добыть, а поэтому, в местной кухне много морепродуктов, всяческих раков, креветок, встречаются даже амфибии. Нормальным для каджунов хлебом является кукурузный, а в качестве любимого мяса часто встречаются раки. Львиная доля каджунских блюд требует свежих продуктов и моментального употребления после приготовления. Поэтому, настоящая она только в Луизиане, что привлекает в штат гастрономических туристов. Блюда кухни могут быть как простыми, так и изысканными.

Немного вникнув в тему, можно тут и там замечать отсылки к Луизиане и каджунской культуре, в частности. Язык, музыка, кухня, вуду. Мало кто из посторонних разбирается в верованиях и суевериях каджунов (кроме католичества, конечно), которые часто обобщаются. На мой взгляд, большая часть каджунов мало общается с посторонними просто потому, что мало говорит на чистой лангуяге и живёт естественным хозйством, особо ничего от государства не ожидая. Вам же, чтобы лучше познакомиться с этой интересной культурой, придётся подтянуть и английский и французский, дабы нагрести сведений, собранных американцами и зарубежными франкофилами. Увы, поездка в Луизиану осложняется не только трудностями с посещением самих США, но и общим неблагополучием штата. Он небогат, часто страдает от ненастий, там много глухих мест. Не Конго, конечно, но если поедете, то проявите осторожность и следуйте туристическим рекомендациям. Тогда, как говорят, впечатления будут незабываемыми.

Забавный факт: если вы смотрели сериал The Pacific, то можете помнить чудаковатого персонажа в исполнении Рами Малека - Merriell "Snafu" Shelton. Каджун из небогатой луизианской семьи, он пошёл в армию добровольцем и воевал с японцами на островах в Тихом Океане. А отслужив, овернулся на родину и провёл там всю оставшуюся жизнь. Snafu назывался и карикатурный американский солдатик из учебных мультов времён Второй Мировой.

Предыдущий пост.

Западная стена линии Зигфрида

После победы над Францией вопрос о западных границах Германии временно потерял остроту. Но сломить британского льва в небе не удалось, шансы кригсмарине против Роял Нэви тоже выглядели бледно. Когда же бо́льшая часть вермахта увязла на Восточном фронте, который принялся на манер пылесоса высасывать из Западной Европы боеспособные дивизии, стало ясно, что остающиеся дивизии ограниченно годных нибелунгов хорошо бы как-то укрепить.

Больше пушек богу пушек!

Первые немецкие тяжёлые батареи на берегу Атлантики появились ещё в победном для рейха 1940 году. Само собой, тогда про планы обороны речь не шла — береговые батареи должны были поддержать расчистку пролива от мин и — по возможности — отогнать британский флот, когда он сунется топить рейнские речные трамвайчики, катера и прочий хлам, который в Германии спешно собирали для переправки армии вторжения. Но с высадкой как-то не сложилось, так что имевшиеся пушки пришлось прятать поглубже в бетон и добавлять к ним новые.

Самые крутые игрушки, разумеется, были у кригсмарине. Ещё до войны они заказали для будущих линкоров серии H орудия калибра 40,6 см — они же шестнадцатидюймовые, если кому не лень выговаривать. Всего их сделали 12 штук — прототип, три «морских» пушки, а ещё восемь доделали уже по изменённому проекту для береговой артиллерии. Бо́льшая часть уплыла в Норвегию, причём одна пушка по дороге отправилась на дно. Три пушки несостоявшихся суперлинкоров Гитлера в конечном итоге попали на батарею «Линдеманн».

Дальнобойность монстриков позволяла им спокойно перебрасывать через пролив тонны стали и взрывчатки.

С момента постройки 406-мм пушки накидали в Англию более двух тысяч снарядов. Разумеется, британцев такие подарки совсем не радовали, но раздолбать батарею не получалось до сентября 1944 года.

Батарея «Линдеманн»

Чуть менее внушительно выглядели 380-мм орудия, зато их у немцев было уже больше. Шесть штук заказали для перевооружения линкора «Гнейзенау», но в декабре 42-го линкоры были уже не в фаворе и вообще не могли помочь под Сталинградом. Поэтому в качестве новогоднего подарка «Гнейзенау» получил не новые пушки, а фигу и приказ ободрать уже имевшиеся орудия. Ещё двенадцать пушек заказал СССР для крейсеров типа «Кронштадт», но пока их делали, случилось 22 июня 1941 года. Руководство объединённой Европы ввело режим санкций на поставки, и пушки остались пылиться на складах фирмы «Крупп». Впрочем, пылились они недолго — уже в 41-м их перевезли на берег, а 20 января 1942-го батарея Зигфрида (позже переименованная в батарею Тодта) выпустила свой первый снаряд.

Батарея Тодта в 1943-м

Для орудий калибром «поменьше» — то есть от 200 до 300 мм — тоже хватало работы. Участок пролива, простреливающийся ими, получил у британских моряков название «угол адского пламени». Впрочем, несмотря на регулярные обстрелы прибрежных конвоев, успехи немецких береговых батарей оказались довольно скромными. Зато британцы истратили уйму денег, сначала соорудив собственные батареи напротив, а затем пытаясь разбомбить немецкие.

Немецкая батарея на берегу Ла-Манша

Помимо собственно немецких тяжёлых орудий в ход шло всё, до чего могли дотянуться. Например, для обороны Нормандских островов приспособили русские 305-мм пушки с царских линкоров. Четыре таких пушки немцы захватили в Норвегии, фактически ограбив своих союзников-финнов. Но если к 305-мм на «Круппе» не поленились разработать новые снаряды, то бо́льшая часть отправленных в береговую оборону трофейных пушек меньших калибров использовалась «как есть». Они, конечно, не могли похвастаться тем, что в их ствол можно засунуть голову, но доставить изрядные проблемы — вполне.

Дьеппский орешек

Первой серьёзной проверкой немецкой береговой обороны на прочность стал рейд на Дьепп 19 августа 1942 года. Город прикрывался несколькими немецкими батареями, самой мощной из которых считалась «Геббельс» — с тремя 170-мм и четырьмя 105-мм французскими трофейными пушками. По плану её должны были вывести из строя британские коммандос, но в реальности вышло так, что «игра была равная»: добравшиеся до батареи остатки десанта «обстреляли её из стрелкового оружия», а немецкие артиллерийские расчёты, в свою очередь, наглушили много рыбы в море. Больше повезло другой партии десантников, которая сумела вывести из строя батарею 150-мм орудий.

Немцы ведут огонь из тяжёлой полевой гаубицы

В целом рейд на Дьепп обернулся сокрушительным разгромом десанта, из чего обе стороны сделали строго противоположные выводы. Немцы — а конкретно штаб фельдмаршала фон Рундштедта, — окрылённые успехом, сочли, что союзникам для успешной высадки непременно нужно будет захватить крупный порт. Соответственно, если превратить все потенциально «вкусные» порты на побережье в крепости, то прочее побережье можно будет прикрыть чем останется. Например, вокруг «крепости Гавр» соорудили вполне серьёзный укрепрайон, с дотами и минными полями, главным «ядром» которого должны были стать 380-мм пушки с линкора «Жан Бар».

Одно из орудий в гаврской гавани

Союзники столь же ясно осознали — взять с ходу серьёзный порт вряд ли получится, а значит, надо думать, как на первом этапе обойтись без него.

Rommel-Spargel и другие вредные морепродукты

В январе 1944 года командующим группой армий «В» в Северной Франции назначили Эрвина Роммеля. У него был куда более свежий опыт боёв против союзников, на основании которого «лис пустыни» считал, что дать им высадиться, а затем контратаковать — полная фигня. Вражеская авиация позволяет перемещаться только по ночам, да и то — плохо и недолго. А значит, главной линией обороны должен был стать пляж.

Роммель с офицерами осматривает укрепления Атлантического вала

Разумеется, защитить должным образом все пять тысяч километров Атлантического вала, от севера Норвегии до границы с Испанией, было нереально. Но Роммель верил, что союзники захотят использовать своё господство в воздухе, что упрощало задачу — защищать следовало те районы, над которыми могли бы действовать истребители с английских аэродромов. Впрочем, для «инвалидных» стационарных дивизий почти без транспорта кусок побережья все равно выходил изрядный. Поэтому там, где о берегах не позаботилась природа, начали работать военные инженеры. По многим воспоминаниям, самая горячая пора при сооружении Атлантического вала совпала именно с назначением Роммеля.

Мало-помалу задуманные фельдмаршалом планы начинали обрастать бетоном.

Первая линия обороны начиналась ещё в воде. Разница в высоте между приливом и отливом на побережье Франции бывает и больше десяти метров — в высоту. В отлив это сотни метров мокрого песка, брести по которому — то ещё удовольствие даже в мирное время. А уж когда по тебе высаживает из бункера ленту за лентой «пила Гитлера» — MG-42, а сверху сыпет дождик из мин… в общем, вероятность высадки в отлив немцы оценивали как маловероятную.

Тех же, кто решит высаживаться в момент прилива, под водой ждали сотни тысяч наклонно вкопанных в грунт стволов деревьев. Иногда на верхушке закрепляли противотанковую мину. Более сложный вариант носил название Hemmbalken и представлял собой пирамиду, на которую опиралось очередное бревно, а уже к нему крепились металлические зубцы, чтобы лучше цеплять днище. Ну и противотанковую мину тоже крепили, если была под рукой.

Облагороженное немцами побережье Нормандии ровно за месяц до высадки союзников

Счастливцев, которым повезло миновать первую линию заграждений, под водой ждали Nussknackermine — под этим названием скрывалась целая серия минных заграждений. Общим являлся торчащий вверх кусок рельса. Если на железяку напарывалось какое-то судёнышко, оказывалось, что внизу ждали своего часа несколько противотанковых мин или крупнокалиберный снаряд…

Дальше вперемешку шли бетонные и стальные пирамидки, знакомые всем нам по фильмам о битве за Москву противотанковые ежи. Ну а тех, кто всё-таки сумел бы добраться до берега выше точки прилива, гостеприимно поджидали ряды кольев с колючей проволокой.

Солдаты вермахта минируют дорогу около Атлантического вала, март 1944 года

Роммель принял меры и против десанта с воздуха, точнее — против нежно любимых тогдашними генералами десантных планеров. Поблизости от побережья все подходящие для посадки планера открытые и относительно ровные участки были щедро усеяны вкопанными брёвнами.

Главную задачу всех этих игрушек фельдмаршал видел в недопущении высадки тяжёлой техники в первой волне. С пехотой — промокшей от преждевременного купания, частично бросившей оружие, чтобы проще было выплывать, — должны были справиться и пулемётчики.

Те самые, которые одним июньским утром 1944 года вдруг увидели перед собой водную гладь, сплошь заполненную кораблями.

Хотя Атлантический вал не смог предотвратить высадку союзников, нельзя сказать, что строили его зря. «Кровавый прилив» в секторе «Омаха» показал, на что была способна немецкая оборона. Ставка на «крепости» из крупных французских портов тоже отчасти себя оправдала — например, Брест продержался с 7 августа по 19 сентября и сдался в виде груды руин. Гавр удалось взять 12 сентября — примерно в таком же виде.

В конечном итоге союзникам оказалось проще налаживать снабжение через бельгийские и голландские порты.

Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.

Перенесено на Cat.Cat с разрешения.

Оригинал: https://warhead.su/2019/06/06/stroyka-veka-ponemetski-atlant...

Пост с навигацией по Коту

Подпишись, чтобы не пропустить новые и интересные статьи!