Опять про беженцев. Пруф в комеентах
Новые переселенцы в Хабаровск всё прибывают, тогда как уже живущие никак не съедут из временных общежитий. Фото: официальный сайт Министерства социальной защиты населения Хабаровского края
Хотят ли переселенцы с Украины работать в Хабаровском крае
Зампред хабаровского краевого комитета по труду и занятости Константин Виноградов 3 сентября заявил журналистам, что переселенцы с Украины «неохотно ищут работу», потому что иначе они лишатся бесплатного жилья и других льгот. По официальным данным, в крае живут уже более 1100 украинцев, приехавших с юго-востока страны из-за войны, 760 из них трудоспособны, но только 118 за полтора месяца пребывания в России устроились на работу. Хотя на бирже труда есть 725 различных вакансий, в том числе с предоставлением служебного жилья. Действительно ли украинцы отказываются работать и хотят жить за госсчет, разбиралась корреспондент «Русской планеты».
«Они не хотят работать»
– Многие, кто ехал на Дальний Восток, надеялись, что им дадут здесь жилье. Но законодательство России не дает переселенцам права на льготное получение жилья. Поэтому мы, желая, чтоб эти люди остались и укоренились у нас, предлагаем им вакансии со служебными квартирами, временно размещая их в ПВР (пунктах временного размещения — Примеч. РП.), пока у них нет ни своего дома, ни российских документов, — рассказывает РП сотрудник отдела по работе с беженцами администрации края Александр Зимин.
Но сразу после приезда стремятся решать проблемы с документами и работой, по словам Зимина, действительно далеко не все.
– Они не хотят работать, живут по полтора месяца в ПВР, их там кормят, одевают. Некоторые устраиваются работать нелегально, но мы строго к ним не подходим: надо же им на что-то содержать семьи. И так получается, что ПВРы у нас заполняются скорее, чем происходит трудоустройство, — продолжает эксперт. — Этот момент мы не продумали законодательно, к сожалению, и сейчас хотим как-то на федеральном уровне издать документ, определяющий максимальный срок пребывания в ПВР. Поймите правильно: уже больше тысячи человек приехало, и только от УФМС по госпрограмме нам следует ждать еще около 700 человек, а всех надо где-то и на что-то разместить. (Речь о программе «Соотечественники» для бывших граждан СССР в России — Примеч. РП.) Узнав, что мы даем деньги, по пять тысяч на человека, люди едут к нам охотнее, уже знакомые и родственники переехавших сюда собираются к нам.
Как говорит Зимин, украинцам не нравятся то слишком низкая зарплата, то условия труда (к примеру, от работы на шахтах местного предприятия «Ургалуголь» шахтеры с Донбасса отказались), то служебное жилье без ремонта.
«Дайте нам документы, и мы пойдем работать!»
Корреспондент РП встретилась с переселенцами, живущими в хабаровском ПВР. По их версии, работать они хотели бы, но не могут — из-за трудностей с оформлением документов.
– Здесь, в Хабаровске, мы живем в общежитии, я работаю тут же уборщицей. Муж у меня, правда, работает на стройке неофициально. Потому что на данный момент нам нужна какая-то копеечка, чтобы жить, — рассказывает «Русской планете» гражданка Украины Елена Лубкова. — Мой муж — шахтер. Мы почему в Хабаровск ехали — потому что здесь есть шахты. Ну, пускай бы год он поработал на этих шахтах, заработал бы денег, приобрели бы себе какое-то жилье. А он не может устроиться ни на одну шахту, потому что у него нет российского гражданства. И у нас нет даже удостоверения «временного убежища», только справка. Куда идти работать? На каждой работе нам отказывают, говоря: «Это не документ». Ни нам, ни работодателям эти листочки не нужны.
Как говорит Елена, статус «временное убежище» дает право на работу с зарплатой в 15–18 тыс. рублей, при которой, даже работая вдвоем, почти невозможно снимать жилье в Хабаровском крае самостоятельно. Гражданство они должны получить в ускоренные сроки — в течение двух месяцев. Но пока ждут.
– У нас есть знакомая семья здесь: девчонка молодая, двое детей и мама старая. 10-го у нее зарплата, а 25-го надо заплатить за квартиру. И вот она сидит уже и волком воет, и жалеет, что ушла из ПВРа. Мы тоже хотели снять квартиру. А потом — одни обожглись, вторые…
Поэтому Елена с мужем и решили оставаться в ПВР и ждать гражданства. Но им уже прозрачно намекают, что семье с двумя детьми пора бы оставить временное пристанище.
– О сроках пребывания в ПВР нам говорили намеками, — говорит Елена. — Приезжают с биржи труда и спрашивают: «Вы долго тут будете? Вот же вам работа, и смотрите, там же еще 200 человек едут». Я сначала молчала, а потом говорю: извините меня, а зачем вы сюда везете 200 человек? Они же рассчитывают на что-то, так же, как и мы рассчитывали, на то, что это быстро пройдет, вы нас оформите, и мы будем работать, как нормальные люди. Зачем вы везете людей, если мы еще неустроенные? Если вы не укладываетесь в сроки, не рассчитали свои возможности?
И тут Елена переходит почти на крик:
– Зачем вы приняли нас сюда, если не можете нам помочь? Зачем вы писали эту всю программу? Мы читали ее! Мы и поехали сюда по государственной программе, чтобы никто нигде не надурил. Потому что страшно: мало того, что мы и там всего лишились, и здесь мы еще заедем с двумя детками к черту на кулички! Никуда теперь не выехать: попробуй заработай на это денег! Мы через две недели, как приехали, получили статус «временное убежище», и все. Хотя следующее, что должно было быть — это подъемные. 100 с лишним тысяч на главу семьи, на меня 75 тысяч, ну и дальше на детей некоторая сумма. На эти деньги уже можно будет одеться на зиму, отложить и уже устраиваться на нормальную работу. А они сами же тянут эту резину и сами же нас напрягают: «Давайте быстрее»! А мы при чем? «А почему вы не съездили туда-то и туда-то?» Да я разве понимаю в этих формальностях? Я в первый раз в жизни сталкиваюсь с этим! Откуда я знаю, где в Хабаровске что находится? Я могу съездить. Вы мне скажите, куда мне ехать и с чем! Не я напросилась к вам, а вы сами предложили мне эту программу. И я выбрала лучший вариант из тех, что мне предложили, а мне предлагали и Тюмень, и Сургут, когда мы были еще в палаточном городке.
Когда Елена успокоилась, то призналась: среди ее соседей по ПВР есть и такие, кто требует еще и еще денег и продуктов. И ничего не предпринимают, считая, что Россия им обязана. Она говорит, что ей стыдно за соотечественников, потому что по ним окружающие начинают неверно судить обо всех украинцах, приехавших в Россию.
«Любую проблему можно решить»
С вопросом, почему переселенцам задерживают оформление документов, и что им делать с работой сейчас, пока их не попросили «на улицу», РП обратилась в отделение УФМС России по Хабаровскому краю.
– Данная справка, что сейчас есть на руках у граждан Украины, действительна три месяца и имеет силу официального документа, — объясняет нашему корреспонденту Ирина Калугина, заместитель начальника отдела по переселенцам краевой миграционной службы. — Мы их все заменим на свидетельства установленного образца, когда их напечатает и перешлет нам Госзнак из Москвы. Задержки понятны: у нас в стране миллион беженцев, и всем вовремя выдать документы мы просто не успеваем.
При этом Калугина отмечает: и по такой справке работодатели должны брать украинцев наравне с гражданами РФ. Просто предприниматели об этом не знают.
– Все эти проблемы вызваны незнанием законодательства у работодателей или самих переселенцев. Мы звоним директорам предприятий, разъясняем им ситуацию, и они охотно берут украинцев. Любую проблему можно решить. За каждым ПВР у нас закреплен сотрудник, наши телефоны висят на стендах, мы разъясняли украинцам их статус и права. Когда они ко мне приходят на личный прием, мы в ту же секунду решаем проблему или сообщаем срок, за который она будет решена.
«Это придумки, чтобы не работать»
– Разговоры о том, что украинцев не берут на работу со справкой от УФМС — это от лукавого, — утверждает в нашем интервью Константин Виноградов, тот самый зампред Комитета по труду и занятости Хабаровского края, который на днях резко высказался об инертности переселенцев. — Это они ищут причину. С этими справками ДВЖД берет людей на курсы проводников. И работодателю не составляет сложности позвонить либо в службу занятости, либо в миграционную службу и уточнить, что этот документ имеет полную силу. Понимаете, это придумки для того, чтобы не работать. А как же у нас устроено 100 с лишним человек — что, дурные работодатели, получается? ДВЖД, КнААЗ (Комсомольский-на-Амуре авиационный завод — Примеч. РП.), огромные полузакрытые предприятия решают эти проблемы.
Виноградов утверждает, что работодателей, желающих нанять граждан Украины, в крае достаточно. В том числе на особых условиях, предлагаемых даже не каждому гражданину России.
– К примеру, едет много шахтеров, а горнодобывающее предприятие «Ургалуголь» у нас одно, — продолжает собеседник «Русской планеты». — Там работают или местные, или те, кто согласен на комнату в общежитии. А те, что приехали сейчас, в основном семейные, с детьми, им нужны квартиры. И предприятие нашло им квартиры, в которых необходим ремонт, и планировало совместными силами «Ургалугля» и переселенцев этот ремонт сделать. Кого-то это отпугнуло. Но, несмотря на это, насколько мне известно, многие шахтеры согласились и уехали туда работать, их ПВР сейчас закрыт. Я не в курсе, какого качества эти квартиры, но согласитесь, предприятие пошло навстречу и предоставило за свой счет украинцам жилье, что очень редкое сейчас явление.
Виноградов говорит, украинцы до сих пор считают Дальний Восток территорией «длинного рубля», как в советское время. Кроме того, он отмечает, что многие женщины не намерены работать, так как дома привыкли сидеть с детьми, когда зарабатывали мужья.
– Надо понимать то, что не может человек стать участником госпрограммы, получить российское гражданство и жить в ПВР за счет государства. Нет, он должен быть работающим. А переселенцы считают, что есть такая панацея — госпрограмма, они в нее вступят, получат гражданство, получат подъемные.
Хотят ли переселенцы с Украины работать в Хабаровском крае
Зампред хабаровского краевого комитета по труду и занятости Константин Виноградов 3 сентября заявил журналистам, что переселенцы с Украины «неохотно ищут работу», потому что иначе они лишатся бесплатного жилья и других льгот. По официальным данным, в крае живут уже более 1100 украинцев, приехавших с юго-востока страны из-за войны, 760 из них трудоспособны, но только 118 за полтора месяца пребывания в России устроились на работу. Хотя на бирже труда есть 725 различных вакансий, в том числе с предоставлением служебного жилья. Действительно ли украинцы отказываются работать и хотят жить за госсчет, разбиралась корреспондент «Русской планеты».
«Они не хотят работать»
– Многие, кто ехал на Дальний Восток, надеялись, что им дадут здесь жилье. Но законодательство России не дает переселенцам права на льготное получение жилья. Поэтому мы, желая, чтоб эти люди остались и укоренились у нас, предлагаем им вакансии со служебными квартирами, временно размещая их в ПВР (пунктах временного размещения — Примеч. РП.), пока у них нет ни своего дома, ни российских документов, — рассказывает РП сотрудник отдела по работе с беженцами администрации края Александр Зимин.
Но сразу после приезда стремятся решать проблемы с документами и работой, по словам Зимина, действительно далеко не все.
– Они не хотят работать, живут по полтора месяца в ПВР, их там кормят, одевают. Некоторые устраиваются работать нелегально, но мы строго к ним не подходим: надо же им на что-то содержать семьи. И так получается, что ПВРы у нас заполняются скорее, чем происходит трудоустройство, — продолжает эксперт. — Этот момент мы не продумали законодательно, к сожалению, и сейчас хотим как-то на федеральном уровне издать документ, определяющий максимальный срок пребывания в ПВР. Поймите правильно: уже больше тысячи человек приехало, и только от УФМС по госпрограмме нам следует ждать еще около 700 человек, а всех надо где-то и на что-то разместить. (Речь о программе «Соотечественники» для бывших граждан СССР в России — Примеч. РП.) Узнав, что мы даем деньги, по пять тысяч на человека, люди едут к нам охотнее, уже знакомые и родственники переехавших сюда собираются к нам.
Как говорит Зимин, украинцам не нравятся то слишком низкая зарплата, то условия труда (к примеру, от работы на шахтах местного предприятия «Ургалуголь» шахтеры с Донбасса отказались), то служебное жилье без ремонта.
«Дайте нам документы, и мы пойдем работать!»
Корреспондент РП встретилась с переселенцами, живущими в хабаровском ПВР. По их версии, работать они хотели бы, но не могут — из-за трудностей с оформлением документов.
– Здесь, в Хабаровске, мы живем в общежитии, я работаю тут же уборщицей. Муж у меня, правда, работает на стройке неофициально. Потому что на данный момент нам нужна какая-то копеечка, чтобы жить, — рассказывает «Русской планете» гражданка Украины Елена Лубкова. — Мой муж — шахтер. Мы почему в Хабаровск ехали — потому что здесь есть шахты. Ну, пускай бы год он поработал на этих шахтах, заработал бы денег, приобрели бы себе какое-то жилье. А он не может устроиться ни на одну шахту, потому что у него нет российского гражданства. И у нас нет даже удостоверения «временного убежища», только справка. Куда идти работать? На каждой работе нам отказывают, говоря: «Это не документ». Ни нам, ни работодателям эти листочки не нужны.
Как говорит Елена, статус «временное убежище» дает право на работу с зарплатой в 15–18 тыс. рублей, при которой, даже работая вдвоем, почти невозможно снимать жилье в Хабаровском крае самостоятельно. Гражданство они должны получить в ускоренные сроки — в течение двух месяцев. Но пока ждут.
– У нас есть знакомая семья здесь: девчонка молодая, двое детей и мама старая. 10-го у нее зарплата, а 25-го надо заплатить за квартиру. И вот она сидит уже и волком воет, и жалеет, что ушла из ПВРа. Мы тоже хотели снять квартиру. А потом — одни обожглись, вторые…
Поэтому Елена с мужем и решили оставаться в ПВР и ждать гражданства. Но им уже прозрачно намекают, что семье с двумя детьми пора бы оставить временное пристанище.
– О сроках пребывания в ПВР нам говорили намеками, — говорит Елена. — Приезжают с биржи труда и спрашивают: «Вы долго тут будете? Вот же вам работа, и смотрите, там же еще 200 человек едут». Я сначала молчала, а потом говорю: извините меня, а зачем вы сюда везете 200 человек? Они же рассчитывают на что-то, так же, как и мы рассчитывали, на то, что это быстро пройдет, вы нас оформите, и мы будем работать, как нормальные люди. Зачем вы везете людей, если мы еще неустроенные? Если вы не укладываетесь в сроки, не рассчитали свои возможности?
И тут Елена переходит почти на крик:
– Зачем вы приняли нас сюда, если не можете нам помочь? Зачем вы писали эту всю программу? Мы читали ее! Мы и поехали сюда по государственной программе, чтобы никто нигде не надурил. Потому что страшно: мало того, что мы и там всего лишились, и здесь мы еще заедем с двумя детками к черту на кулички! Никуда теперь не выехать: попробуй заработай на это денег! Мы через две недели, как приехали, получили статус «временное убежище», и все. Хотя следующее, что должно было быть — это подъемные. 100 с лишним тысяч на главу семьи, на меня 75 тысяч, ну и дальше на детей некоторая сумма. На эти деньги уже можно будет одеться на зиму, отложить и уже устраиваться на нормальную работу. А они сами же тянут эту резину и сами же нас напрягают: «Давайте быстрее»! А мы при чем? «А почему вы не съездили туда-то и туда-то?» Да я разве понимаю в этих формальностях? Я в первый раз в жизни сталкиваюсь с этим! Откуда я знаю, где в Хабаровске что находится? Я могу съездить. Вы мне скажите, куда мне ехать и с чем! Не я напросилась к вам, а вы сами предложили мне эту программу. И я выбрала лучший вариант из тех, что мне предложили, а мне предлагали и Тюмень, и Сургут, когда мы были еще в палаточном городке.
Когда Елена успокоилась, то призналась: среди ее соседей по ПВР есть и такие, кто требует еще и еще денег и продуктов. И ничего не предпринимают, считая, что Россия им обязана. Она говорит, что ей стыдно за соотечественников, потому что по ним окружающие начинают неверно судить обо всех украинцах, приехавших в Россию.
«Любую проблему можно решить»
С вопросом, почему переселенцам задерживают оформление документов, и что им делать с работой сейчас, пока их не попросили «на улицу», РП обратилась в отделение УФМС России по Хабаровскому краю.
– Данная справка, что сейчас есть на руках у граждан Украины, действительна три месяца и имеет силу официального документа, — объясняет нашему корреспонденту Ирина Калугина, заместитель начальника отдела по переселенцам краевой миграционной службы. — Мы их все заменим на свидетельства установленного образца, когда их напечатает и перешлет нам Госзнак из Москвы. Задержки понятны: у нас в стране миллион беженцев, и всем вовремя выдать документы мы просто не успеваем.
При этом Калугина отмечает: и по такой справке работодатели должны брать украинцев наравне с гражданами РФ. Просто предприниматели об этом не знают.
– Все эти проблемы вызваны незнанием законодательства у работодателей или самих переселенцев. Мы звоним директорам предприятий, разъясняем им ситуацию, и они охотно берут украинцев. Любую проблему можно решить. За каждым ПВР у нас закреплен сотрудник, наши телефоны висят на стендах, мы разъясняли украинцам их статус и права. Когда они ко мне приходят на личный прием, мы в ту же секунду решаем проблему или сообщаем срок, за который она будет решена.
«Это придумки, чтобы не работать»
– Разговоры о том, что украинцев не берут на работу со справкой от УФМС — это от лукавого, — утверждает в нашем интервью Константин Виноградов, тот самый зампред Комитета по труду и занятости Хабаровского края, который на днях резко высказался об инертности переселенцев. — Это они ищут причину. С этими справками ДВЖД берет людей на курсы проводников. И работодателю не составляет сложности позвонить либо в службу занятости, либо в миграционную службу и уточнить, что этот документ имеет полную силу. Понимаете, это придумки для того, чтобы не работать. А как же у нас устроено 100 с лишним человек — что, дурные работодатели, получается? ДВЖД, КнААЗ (Комсомольский-на-Амуре авиационный завод — Примеч. РП.), огромные полузакрытые предприятия решают эти проблемы.
Виноградов утверждает, что работодателей, желающих нанять граждан Украины, в крае достаточно. В том числе на особых условиях, предлагаемых даже не каждому гражданину России.
– К примеру, едет много шахтеров, а горнодобывающее предприятие «Ургалуголь» у нас одно, — продолжает собеседник «Русской планеты». — Там работают или местные, или те, кто согласен на комнату в общежитии. А те, что приехали сейчас, в основном семейные, с детьми, им нужны квартиры. И предприятие нашло им квартиры, в которых необходим ремонт, и планировало совместными силами «Ургалугля» и переселенцев этот ремонт сделать. Кого-то это отпугнуло. Но, несмотря на это, насколько мне известно, многие шахтеры согласились и уехали туда работать, их ПВР сейчас закрыт. Я не в курсе, какого качества эти квартиры, но согласитесь, предприятие пошло навстречу и предоставило за свой счет украинцам жилье, что очень редкое сейчас явление.
Виноградов говорит, украинцы до сих пор считают Дальний Восток территорией «длинного рубля», как в советское время. Кроме того, он отмечает, что многие женщины не намерены работать, так как дома привыкли сидеть с детьми, когда зарабатывали мужья.
– Надо понимать то, что не может человек стать участником госпрограммы, получить российское гражданство и жить в ПВР за счет государства. Нет, он должен быть работающим. А переселенцы считают, что есть такая панацея — госпрограмма, они в нее вступят, получат гражданство, получат подъемные.