Однажды дети играли в песочнице.
"А давайте соревноваться, кто сможет выкопать самую глубокую ямку?!", — предложил внезапно один мальчик. Идея всем понравилась, и дети активно заработали лопатками, стараясь быстрее докопаться до дна песочницы.

Прошло немного времени. Кого-то из детей мама забрала домой, кто-то сам ушел, кому-то просто надоело и он стал лепить пасочки. Потом они пошли в школу; некоторые поступили в институт, нашли хорошую работу и завели семью; некоторые с головой ушли в науку и закрылись в лабораториях, навесив на дверь угрожающие таблички "нефункциональщикам вход запрещен" и "осторожно, монады!"; некоторые спились и умерли.

Но не всем детям учеба помогла устроиться в жизни. Мальчик по имени Оберон, например, закончив университет с красным дипломом сразу собрал вещи и уехал в тайгу, решив стать отшельником; Пыхпых, получив 3 высших образования, продолжал дальше за копейки мыть машины.

Только за одной девочкой, которую звали Дельфа, так никто и не пришел. Она была умным ребенком, и лет до пяти опережала многих сверстников в развитии; но мать ее несколько раз разводилась и вновь выходила замуж — то за алкоголика, то за наркомана; а потом сама подсела на героин, и совсем забыла, что у нее есть дочь. Все дети шли в школу, а к Дельфе в песочницу так никто и не спустился, чтобы рассказать, что детство кончилось.

И вот уже несколько десятков лет она продолжает копать, не замечая ни того, что все друзья разошлись и выросли, ни того, что уже давно докопалась до дна песочницы, ни того, что через песочницу успело пройти несколько поколений новых детей, и даже того, что уже давно сжимает в руках только пластмассовый огрызок сломанной лопатки...

Шли годы, и постепенно вокруг песочницы стали собираться люди, желающие сделать из этой девочки, превратившейся к тому времени в сморщенную высохшую старушку, религиозный символ для себя.

"Ей еще не поздно пойти в школу!!!", — яростно кричали они, отгоняя волонтеров, приехавших из дома престарелых, которые всего лишь хотели перевести Дельфу в более комфортные для нее условия существования.

Но ей уже не хотелось ни в школу, ни в пансионат — она даже не повернула голову в сторону спорщиков. Лишь дрожащей, слабеющей рукой продолжала ковырять сырую мерзлую землю потрескавшимся грязным обломком, как будто пытаясь вырыть себе могилу...