Увы, дорогие читатели, но мне никак не получится избежать пересказа своей жизни, предшествующей главным событиям. Постараюсь расписать все коротко и задеть этим обзором лишь самые острые моменты. Но знаю заранее, что не во всем мне это удастся, и потому, дорогие читатели, простите автору привычку отвлекаться.
Зовут меня Июль. Имя выдумал папа: дескать, июль у него всегда бывал самым счастливым месяцем в году.
Как-то он страшно поругался с мамой. У нас и раньше глухо хлопали двери, и звонко бились тарелки, и даже падал из окна толстяк-телевизор — но самой маме досталось только один раз. Мамин синяк помню, а лица выгнанного ей и бабушкой папы - нет. Смешно, но случилось это как раз в июле, когда мне было четыре года, когда соседи воевали с клопами и выволакивали диваны на сырой асфальт, когда далеко-далеко ученые только проектировали первый телепорт.
А когда я только привыкал к мысли, что мне уже целых восемь лет, в столице открылся первый в стране телевокзал. Мы жили в далеком от столиц городке, поэтому про новинку я опять узнал только с экрана телевизора. Тем летом по всем каналам крутилась знаменитая реклама: пляжи, горы и счастливые туристы, играющие на гитаре в лесу, возникающая в небе пузатая и сияющая надпись МОСТЕЛЕПОРТ.
Я с топотом прибегал посмотреть на нее даже из другой комнаты.
Мой новый отчим, дядя Миша, посмеивался в усы и нарочно выключал телевизор. Вот такой он был шутник.
Проходит несколько лет. Мне уже десять. Теперь, неподалеку от центра города, напротив наших окон, строится бетонно-стеклянный куб с вывеской:
НСК-ТЕЛЕДРОМ
Скоро можно будет телепортироваться по всему миру за пару минут!
Сразу после открытия «теледрома» дядя Миша подыскал хорошую работу в далекой (теперь уже и не такой далекой!) южной стране, и у нас стали водиться деньги. По телевизору - теперь это был широкий "домашний кинотеатр" - уже рассказывают о появлении персональных телепортов:
- Нет сомнений - скоро они будут в каждом доме, - Говорит журналист, и тут же сам словно бы пугается сказанного, - Вопрос уже не в том, насколько это возможно, а в том, как повлияет такой образ жизни на психологию и здоровье людей!
Я в восторге.
Наш первый домашний телепорт напоминал напольные весы – тяжеленная пластина, которую надо было подключать пучком проводов к компьютеру (а потом еще и ждать минут сорок! Я успевал выйти прогуляться по району, пока телепорт заряжался).
Дядя Миша очень долго оформлял документы, регистрировал телелинк, в квартиру приходили полицейские, пожарные...
Первый раз в жизни я телепортировался именно с этого телепорта. Испугался так сильно, что даже давние мечты показались глупостью: как это можно, в здравом уме, такого ужаса хотеть? Но, все равно: становлюсь на пластину, слышу гудение, вижу вспышку темноты, потом какие-то яркие узоры, через пару секунд я уже в новом месте. Сразу же – и это всегда при телепортации первым делом замечаешь – разница температур, бегут мурашки, голова слегка кружится. Это быстро проходит.
Соседка говорит, что "эти штуки" облучают жильцов вредными полями. Мама говорит, что телепортом нельзя пользоваться больше трех раз в день - иначе он перегрузится и взорвется. Отчим слышал на работе, что у кого-то хакеры взломали телек, без спросу переместились в квартиру и все украли.
Все это — чушь, но теперь я не могу уснуть ночью. Встаю и по нескольку раз за ночь заглядываю в комнату родителей, проверяя, не прилетели ли к нам преступники. Телепорт всегда мерцает рубиновым огоньком.
Но, однажды, в очередную такую проверку, я вижу зеленый огонек.
Я подбегаю к кровати, бужу маму. Где дядя Миша? Дяди Миши нет, это он улетел на «телеке».
Я помню, как с экрана некий депутат мрачно пробубнил, что телепорты могут быть запрещены вовсе. А сразу после начался рекламный блок, в котором нежный женский голос предлагал купить новый телепорт, еще более быстрый и удобный.
В олимпиаду включили дисциплину, связанную с телепортами, а в Корее из шоссе делали прогулочные зоны или заваливали асфальт рисом для просушки.
А из нашего дома, вместе с дядей Мишей, убежали деньги.
Телепорт больше не загорался зеленым огоньком - он теперь был наказан и выключен из сети. У мамы появился новый жених - дядя Никита Викторович. Сухой и костлявый, как сушеная рыба, в квадратных очках, вкупе с квадратным лицом делавших его похожим на робота, этот мужчина сразу начал наводить свои порядки. Он был человеком мрачным и недоверчивым, говорил всегда занудно, поучающе.
- Илюша, ты знай одно: телепортация - это неправильно, - Cипел он на кухне, покуривая папиросу. Я торопливо вычерпывал ложкой суп, надеясь побыстрее уйти. По телевизору, без звука, шла реклама, и, видимо, она навела Никиту Викторовича на этот разговор. Он продолжал:
- Вот вам, молодежи, промывают же мозги этими роликами? Промывают. А вы ведетесь. Покупайте, мол, наши телепорты! А что телепорт убивает человека, они говорят? Убивает, Илюша! Самым неприличным, подлым образом. Убивает и создает его копию на другом конце провода. Вот что делает это устройство. Но они же этого в рекламе не покажут. Да, копию он создает — но ведь это уже не ты, не тот, кто зашел в телепорт... и все об этом знают, и всем наплевать, готовы погибать ради телепорта в магазин за памперсами! Тьфу! Не народ пошел, а папуасы, за бусы жизнь отдать готовы.
- Добавку будешь? – Спрашивала мама, - суп очень вкусный получился...
Я получил ремня от нового отчима в первый же день его появления – за то, что я громко топал по коридору вечером. А "это устройство" вскоре и вовсе покинуло наш дом. Дядя Никита Викторович тоже надолго не задержался, но идеи, заложенные им, маме было уже не забыть.
Твои друзья улетают из городка. Твой класс пустеет с каждым годом. В домах все больше пустых квартир. В городке все больше пустых домов.
Но ты не можешь улететь. Ты все наглее спрашиваешь у матери:
- Можно телепортация один разок нас убьет, но зато наши копии будут жить в городе побольше? Мы же уже телепортировались раньше - значит, нам уже не важно? Я же скоро смогу работать и...
Нет, нельзя.
Но ты уже точно знаешь, что тут не останешься.
А пока - бегаешь по разбитым улицам с оборванцами, прогуливаешь уроки, пинаешь сдутый мяч на пустыре.
- У меня дом в Бразилии, летаю туда каждый вечер!
- Покажи!
- Не, не могу, туда только мне можно летать!
И все такое придумывают. Ты тоже. Знаешь наизусть напечатанный на задней стороне тетрадки каталог телепортационных гиперлинков:
"Набери 4242 и попади в мир развлечений. Не сиди на месте - телепортируйся! "
Твой одноклассник Гоша кидает в лужу квадратную доску и кричит: "это телек!". Вы прыгаете на нее, кричите, толкаетесь и представляете, что телепортировались. Играете, что прилетели в джунгли и сражаетесь с монстрами, бегая в кустах возле твоего дома, в котором опять отключили свет.
Детство закончилось. Я – уже подросший, щеголяющий пробившимися над губой первыми усиками - устроился работать на телеприемку в Африке. Мне так посоветовал одноклассник. Я не знал английского, нигде до этого не работал и мне было страшно даже отвечать на вакансию в интернете.
Но терять время больше было нельзя.
Телеприемкой называлась громадная площадка-склад, на которую телепортили с заводов грузовые контейнеры. Нужно было восседать на уборочном роботе и подметать им землю, песок и прочее дерьмо, которое вместе с ними прилетало. И никакого знания языков тут, конечно, не потребовалось - юный Июль зря переживал.
Над моей головой, на вышке, сидели два немца, решавших, в какую именно часть площадки "упадет" очередной контейнер. Они мне ещё постоянно кричали на ломанном английском, чтобы я go away из зоны погрузки. И каждый раз раскатисто гоготали, когда я пугано убегал на своем роботе.
Временно я пользовался телепортом у друга Сени; его мама меня очень жалела, и я частенько еще и кушал у них после работы, отходя от африканской жары и пыли. Вскоре мне стало неудобно, и я начал прилетать в родной городок через один из магазинчиков. От него пешком проходил пару двориков и оказывался дома.
Так и жил: боялся малярийных комаров и шутников-немцев, получал свои копейки (вполне справедливые – я ведь почти ничего там и не делал), а спал дома. С мамой наше общение стало совсем куцым. Наступал вечер, я наспех смывал с себя пыль и пот, переодевался, и мы с друзьями куда-нибудь сматывали.
Куда-нибудь - это не по музеям, конечно.
Теперь моей главной проблемой стал возраст. Вышибалы загораживали нам с друзьями вход в ночные клубы, бармены словно бы не слышали наших заказов. Телеконсьержи часто не одобряли даже наш запрос на телепортацию. Но и в самых вылизанных местах можно было отойти на пару шагов вбок, перелезть оградку да провалиться в злачную клоаку. В злачной клоаке водку налили бы даже младенцу в игрушечное ведерко - главное, чтобы младенец заплатил.
Мы быстро всё это просекли и за один месяц умудрились попробовать все запретное (ну, как нам тогда казалось). В запретное "меню" входили алкоголь, наркотики и кибербордели.
Про последнее я расскажу подробней.
Мы с парой друзей напились и осмелились телепортнуться в Корею. Там с возрастными ограничениями было совсем строго: пришлось подписать толстую стопку бумаг просто для того, чтобы взять в прокат велосипеды и покататься по бывшей автостраде.
Велосипеды нам быстро надоели. Увидав с высоты моста знаменитое кладбище машин (с нашей точки зрения, похожее на коробку разноцветных конфет) мы решили, что с культурной программой пора заканчивать. Мы набрались наглости подняться по трапу на плавучий кибербордель.
Внутри было душно, темно и грязно - как в общественном туалете. Перегородок между кабинками почти не было, одна условность. Кто-то низко охал, кто-то раздавал силиконовым телам шлепки, кто-то булькающе кашлял. В углу подвешенных на крюки роботов обдавало кипятком из шланга. Электроженщины хором извергали одинаковые стоны, походя на череду улюлюкающих игровых автоматов.
Я осторожно сел на край кровати, посмотрел в ошалелые глаза своей напарницы, на ее застывшее в игривой раскоряке тело. Кукольное личико неуловимо напоминало мою первую учительницу, отчего прикасаться к ней было совсем неловко. А еще у нее в заду что-то заклинило, и оттуда доносился треск.
- Да, давай так, милый! - Вдруг томно промычала она, хотя я еще ничего не делал.
Все случилось очень быстро – а потом я вежливо посадил свою даму на кровать, вытерся, оделся и пошел на палубу ждать друзей.
Им понравилось.
Меня уже тошнило от моего дома, от пыльного домашнего кинотеатра, от тесной комнатки с видом на заброшенный телевокзал, от брошюрок союза отрицателей телепортации, которые мама мне подкладывала (скелет, стоящий на телепорте, перечеркнут надписью "ТЕЛЕСТОП! Хватит убивать СЕБЯ!"). Я прилетал туда ночевать по привычке, а потом подумал: а зачем вообще возвращаться?
Мама лишь сказала, что для нее меня больше нет. А еще сказала, что все равно всегда будет рада видеть мою копию, если она пожелает зайти в гости.
С того вечера я стал снимать дешевые маленькие комнатки, в народе мрачно прозванные graves. Я и поныне понятия не имею, где они находились (может, и вправду под землей?), и ни страну, ни полушарие не знаю. В комнатках попросту окон не было.
Иногда я месяцами вообще не имел жилья. Ночевал где попало - на морском берегу, на трубе или на диване ночного клуба. Прибивался к жутковатым кочующим тусовкам. Главным правилом жизни было не забывать пароль от домашнего телепорта - все остальное можно было потерять. Я и терял. Скоро личных вещей уже не было - только одежда и самонаполняющаяся бутылка. Правда, даже эту бутылку у меня своровали.
И такой образ жизни меня настиг уже в четырнадцать-пятнадцать! Прыгал по всем телепортам без разбора - и даже не избили ни разу, а ведь столько разговоров было про телепорты-ловушки, про бандитов, про работорговлю, про серийных убийц и прочие ужасы, расплодившиеся в телесети...
Тогда же у меня случилась странная романтическая история. Слово «случилась» здесь, впрочем, лишнее, потому что случил ее себе я сам с полным осознанием. Мои друзья ходили по киберборделям да хватали за груди пьяных девиц в неоновых кальянных, а я вдруг решил, что я особенный, и что пора бы уже завести серьезные отношения. Вот уж загадка, откуда такие мысли в шестнадцатилетней голове выросли — хоть, впрочем, в столь искреннем и наивном виде они позже уже и не смогли бы вырасти. Мне хотелось, как в фильмах, как в книгах и как в рекламе – ведь я, все-таки, был романтиком из последнего поколения эпохи автомобиля.
Среди десяти миллиардов женщин, живших на Земле в том году, первой согласной на любовь из фильмов оказалась Даниела.
Даниела была девушкой некрасивой и даже ни капли не обаятельной. Говорила невнятно. Помню ее лицо смутно, и, полагаю, что оно мне вспоминается даже и милее, чем было в самом деле. У Даниелы плюс имелся разве что со стороны приданого — родители ее были весьма безбедны; местами их богатство доходило до абсурда. Меня, впрочем, тогда деньги действительно не волновали, и я не слишком понимал, с какими опасными людьми связался. Удивлялся лишь громадной квартире, разбросанной по разным частям света — ванная и гостиная в лесу, кухня на берегу реки, гостиная... должно быть, где-то в предгорье, не помню точно; мы бывали в ней всего один раз.
С Даниелой я гулял по пошлым местам. Мне тогда подбросили неплохую подработку, и через коллегу я раздобыл дешевые пропуска в Париж и Лондон. Даниела любила банальности – родители ее ими не баловали.
Я долго боялся ее поцеловать – так долго, что мы ни разу не поцеловались. Однажды я попытался обнять подругу – это было в Норвегии, возле озера. Но Даниела как раз вся была в свежих ожогах от медуз (медузы были утром, по другую сторону экватора) и зашипела от боли.
Мы виделись еще несколько раз, но я вовсе не хочу вас утомлять, дорогие читатели. Друзья потом каким-то образом узнали про нее и обидно шутили надо мной. Тогда мне было очень стыдно, я злился - а сейчас меня эта история трогает. Хорошо, что это все-таки было.
А для Вас история моя движется дальше, и уносит милую нелепую Даниелу прочь, в темноту, в другую жизнь, о которой я уже никогда ничего не узнаю.
Пока Ваш покорный Июль был погружен в дела личные, большой мир вокруг него переменялся все сильнее. Прошлое бывает похоже на забытый дома кошелек: ты едешь в автобусе, уверенный, что он все еще с тобой; но подходит кондуктор, ты ныряешь пальцами в карман и с ужасом замечаешь пропажу. В моем случае – обнаруживаешь еще и то, что едешь вовсе не в автобусе: ты в самолете, мчащемся невесть куда и невесть сколько будет стоить билет.
Для меня подобным открытием был случай в Оскитании (тогда еще только отделявшейся от Франции) - там я увидел, что половина меню в ресторане помечена "только для владельцев золотого гражданства Окситании". А потом я нашел подобное в Кельне, а потом - в Петербурге.
Гражданства, гражданства, гражданства.
Умные люди с умным видом говорили умные слова про то, как в будущем мир изменит телепортация. Страны исчезнут, говорили они. Исчезнет неравенство - говорили они. Каждый сможет выбрать, где ему жить, говорили они.
Мы, молодое поколение, слушали их с открытыми ртами и распахнули объятья миру будущего. Эти государства в век перемещений казались такими смешными! Здания правительств Франции и Германии стояли впритык друг к другу на территории Швейцарии - разве не красноречивая нелепость? Ну кому они нужны, эти старообрядцы, теперь? Я даже не подтвердил гражданство своей родной страны и, в итоге, оказался без него. Всем нам казалось, что это - ненужная формальность. Так оно и было, но...
Умные люди нам всем тогда наврали. Обычное дело!
Отчетливо помню такой момент: я всерьез задумался о том, что надо бы и себя привязать к какой-нибудь стране. Жить без этого становилось сложно. Я, в одних трусах, курил на балконе (один раз в моем жилище он все-таки был!), почесывался и размышлял, где теперь будет моя родина.
После Даниелы долгих отношений у меня не получалось. Мы с друзьями напивались и цепляли девушек в самых разных уголках мира. Нам большинство отказывали - но за пару часов прыганья по миру обязательно найдешь ту, что согласится. Я затаскивал их в свои съемные комнатки (или куда поромантичней - если было время и желание), мы спали - а на утро понимали, что нам не о чем говорить. Те, что повежливей, задерживались - но не дольше, чем на неделю. Я путал их имена, они в ответ называли меня Августом. Иногда мне было страшно от того, кого я затащил в постель. Иногда я чувствовал, что моим девушкам думалось то же самое. Это было похоже на игру - нужно обязательно найти себе подругу, чтобы не лечь одному спать, чтобы не было обидно и одиноко. Однажды я поймал себя на том, что ужасно зажрался. Я, пьяный, целую ночь прыгал туда-сюда, болтал с девушками - и каждая, кто проявляла ответный интерес, меня чем-то не устраивала.
Становилось не смешно. Любое место, где бы я не находился, не удовлетворяло меня целиком - чувствовалось, что где-то сейчас лучше и интереснее. Все становилось быстрее и быстрее. Допинга все больше и больше. Однажды я пропрыгал больше трех сотен мест за час. Однажды я в одних трусах телепортировался в людное место. Однажды я не понимал, где я и откуда туда прыгнул. Однажды я запутался и не мог вспомнить, где моя квартира.
Тем временем, мне уже исполнялось двадцать лет, и тут-то и начинается главная моя история.
_________
группа в вк