26 апреля 1986
38 лет. Один погибший в тот день. Тысячи погибших в следующие года.
38 лет. Один погибший в тот день. Тысячи погибших в следующие года.
Сегодня 38-я годовщина аварии на Чернобыльской Атомной Электростанции. Знаковое и трагичное событие для СССР. Да и для мира, в общем.
Удивительно, как быстро летит время и сколько событий произошло за этот короткий, с точки зрения истории, и большой промежуток времени для человека. Тем не менее, забывать эту трагедию - смерти подобно, нужно помнить и чтить тех, кто участвовал в ликвидации последствий аварии. От простых работяг, призванных с заводов и шахт, до министров и академиков, которые не щадили себя и решали сложнейший вопрос в истории человечества. Да, без ошибок не обошлось, и многие критикуют те решения, которые были приняты тогда. И не беспочвенно, конечно. Но что было - то было, тогда нужно было быстро принимать план по ликвидации аварии и выполнять задачи, связанные с этим.
Пост не о том, кто виноват и что нужно было делать. Я каждый год в годовщину пересматриваю документальный фильм Томаса Джонсона "Битва за Чернобыль". Как по мне, один из лучших документальных фильмов об аварии. Атмосфера нулевых, архивные видеозаписи, участники ликвидации последствий аварии и политики, такие как Горбачев и Ханс Бликс (генеральный директор МАГАТЭ - международного агентства по атомной энергии). Фильм не без косяков, там некоторые факты неправильно изложены, но вот по атмосфере он действительно лучший, по моему мнению.
И да, качество видео только такое. Фильм был создан в 2006 году.
А вот моя история посещения Чернобыльской Зоны Отчуждения, если кому будет интересно.
После подавления y-фона на территории АЭС начались работы по дезактивации оборудования 5 блока, которое на момент аварии было на уличном хранении.
Это были тысячи метров труб, арматуры, насосы, теплообменники. Для этой цели в п/о “Комбинат” был спроектирован и оснащен цех дезактивации оборудования с использованием технических средств, разработанных на то время ВО “ВНИПИЭТ” , этот цех позволял дезактивировать, все оборудование, завезенное для 5 го блока и отправить его на другие АЭС.
Параллельно проводились работы по дезактивации строительной техники. На специально созданных пунктах дезактивации , дезактивировались бульдозеры, автокраны, автомобили, башенные краны,(особенно ценились высотные). Эта техника отмывалась до транспортных норм и эшелонами отправлялась на объекты СРЕДМАША, где подобные уровни загрязнения были почти естественными, было спасено огромное количество дорогостоящей, причем новой техники.
Захоронение техники, и подписание актов на захоронение, происходило почти при слезах, новую технику закапывали бульдозерами в траншеях, но ее было практически не отмыть до норм.
Вспоминается эпизод с нашей автомобильной техникой, на которой мы приехали в первую командировку. Приехали на автомобиле “УАЗ” и автобусе “ПАЗ“, ездили , где надо по территории с загрязнением до сотен рентген. По акту дезактивации автомобильной техники, а мы были в этом специалисты, мы знаем, что загрязняется в первую очередь ходовая часть и радиатор. Перед выездом в Питер, т.к. однозначно руководство предприятия не хотело оставлять транспорт в Чернобыле, нам была дана команда отдезактивировать автомобили. Все свободные люди, вручную мыли автотранспорт на базе “Строитель” с применением всех имеющихся средств.
Автобус “ПАЗ” удалось отдезактивировать до норм, а УАЗ – нет.
Чтобы все-таки угнать УАЗ с ЧАЭС команда Миронова Е.В. положила матрац в проходе между сидениями одного из сотрудников (ныне уважаемого человека в Сосновом Бору) и на пунктах дозиметрического контроля, объясняя, что это сильно облученный человек, вся мощность облучения не от автомобиля , а от него, мы везем его в клинику в Ленинград.
Это действовало незамедлительно, или придавалось сопровождение ГАИ до границы следующей области. Таки образом “УАЗ” доехал до С-Петербурга очень быстро, но это о смешном, а все остальное было бесконечная череда рабочих смен.
Проводилась дезактивация помещений 3 блока и диеэраторной этажерки. В области дезактивации помещений мы имеем большой опыт и здесь все определялось наличием снабжения и рабочей силы. Одновременно наши сотрудники в контакте с ВНИКИЭТ и его представителем Денисовым В.И. начали дезактивировать электрооборудование блоков под напряжением; это трансформаторы, реле, выключатели и т.д.
Дезактивация проводилась струйным методом, вручную, смесью этилового спирта и фреона, Сложность работ определялось не опасностью, а применением этилового спирта, который в последствии заменили изопропиловым, но все равно эти работы пользовались повышенным вниманием со стороны ЧАЭС, по понятным причинам, так как спирт шел бочками.
Когда вся территория АЭС и стройбазы была приведена более менее в порядок, построен объект “Укрытие”, локализующий аварийный 4 блок, Было создано предприятие МТЦ “Укрытие” в рамках которого мы работали. Научным руководителем комплексной экспедиции при НАЭ им. Курчатова , был Боровой А.А. , а исполнительным руководителем был Чецеров Константин. Основной задачей нашей бригады, как и прежде, являлось дозиметрическая разведка в помещениях 4 блока и нахождении топлива.
Работа, как и всегда, велась скрупулезно, каждый вечер после смены собирались на оперативку в штабе ВНИПИЭТ.
В центре комнаты штаба стоял огромный стол, на котором лежали экспликации помещений каждой отметки АЭС.
Каждая рабочая группа по дозиметрической разведке заносила все данные по фону в помещениях, а так же всю информацию об установленных осветительных приборах (прожекторах, лампах, переносках), работать приходилось в абсолютной темноте, неся с собой страховочные веревки, фонари и тянуть кабели электроосвещения для последующих работ.
Одной из основных направлений работ, с моей стороны, как ни странно, было соблюдение техники безопасности. Как я уже говорил, работали в полной темноте, половина проходов была залита бетоном, иногда только под потолком удавалось проползти в щель 0.5. м. Чаще всего пробивались проходы в стенах и как ужи проползали под торчащей арматурой или с отметки на отметку попадали через по венткоробам, причем, не зная как ты выберешься обратно по гладкому наклонному или вертикальному венткоробу.
Наша работа на 4 блоке находила полное сочувствие персонала блока и его руководства. Потому что эту работу не сделал бы никто. Предел дозы за рабочую смену в то время на 4 блоке составлял 30мБр/ч.
Одевание бригады – это был почти ритуал. Одевалось нижнее белье, комбинезон, на рукава натягивались резиновые перчатки, шея заматывалась полотенцем, носки натягивались на брюки и т.д. Дело в том, что в помещениях 4 блока на всех поверхностях находилась примерно 5 мм слой пыли, который при малейшем движении взмучивался.
Когда мы приходили обратно, перед санпропускником нам стелили пленку, несколько квадратных метров, и мы осторожно раздевались там догола, после чего работники санпропускника аккуратно заворачивали всю одежду в пленку и отдавали на захоронение., т.к. y-фон был от нее несколько рентген.
А мы мылись и мылись в душе со всеми “РОДОЗАМИ” и другими средствами. Иногда так отмыться и не удавалось. Со станции, с грехом пополам выходили, но в столовую уже было не зайти, и никому ты не докажешь, что у тебя загрязнения “фиксированные” и ты не являешься источником распространения р/а загрязнений.
Мы в штабе вечером готовили каждый выход, учитывая, где можно “отсидеться” за стенкой, где можно подождать остальную группу. Естественно, мы ходили со своими дозиметрами, т.к. только заход в центральный зал 4 блока – рентген, выход 1- рентген, а что получишь там одному богу известно.
Мы были снабжены радиометрами ДП-5, предел измерений которых составляет 250 р/ч. При входе в центральный зал 4 блока прибор сразу зашкаливал, только оставалось смотреть как быстро он зашкаливает.
Наша задача была, как и прежде найти топливо, с удалением которого резко снижался y-фон. С этой целью по программе Комплексной Экспедиции проводились измерения и и составлялась объемная эпюра y-фона в реакторном зале. Для выполнении этой задачи с кровли 4 блока через “Укрытие ” опускались киперные ленты сдатчиками-накопителями, через 1 метр ленты, а в помещении центрального зала бросались такие ленты с датчиками по строительным осям здания. Ленты через определенное время снимались, датчики обсчитывались, данные вносились в компьютер, и строилось объемное изображение y-поля, которое позволяло обнаружить места нахождения топлива в центральном зале.
Сейчас просто рассказывать о сделанной работе, но лично я, когда шел по центральному залу с зашкаленным прибором на 250 р/ч и переступал через сломанные топливные каналы, с высыпавшимися из них блочками топлива, и которые были под ногами как дрова в сарае, а я (и никто) не знал “свежие “ это каналы или “рабочие”-было немножко жутко. Причем я сам наказывал сотрудников за излишнюю полученную дозу, мы требовали всегда грамотного подхода к работе и реальной оценки событий. Следует отметить, что никто из персонала ВНИПИЭТ не переоблучился, что привело бы направленному лечению.
Опыт работы сотрудников ВНИПИЭТ в ликвидации аварии на ЧАЕС не был оставлен без внимания руководством соответствующих органов. Большое количество сотрудников было приглашено на работу в организации, это:
Сенин Евгений Васильевич – зам министра по радиационной безопасности
Степанов Игорь Константинович - нач. отдела ВМНТЦ “Укрытие”
Коротов Борис Васильевич - нач. отдела
Широй Александр Прокопьевич – нач. лаборатории
Алешин Алекандр Михайлович - нач. отдела
Гойко Виктор Борисович - нач. группы
Калинин Владимир Николаевич – нач. лаборатории
Кондрашев Алекандр Александрович – нач. лаборатории “спецАтом”
В заключении своей статьи, я хочу сказать: ни дай бог никому, ни в какой стране иметь такую аварию , ее ликвидировать , получить отчужденную территорию, и все это ценой здоровья тысяч людей.
ПАМЯТИ ОТЦА
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Мой дедушка один из ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС, в этом году ему исполнится 78 лет.
На момент трагедии ему шел 41 год, он был женат и растил двух сыновей, младшему из которых, моему отцу, было 11 лет. Дедушка всю жизнь отработал крановщиком, высшего образования не имел, только семь классов школы да спецучилище. Он всегда мне говорил, что всему обязан армии, потому что срочная служба в стройбате в Монголии дала ему возможность из тракториста стать крановщиком, и стране он тоже обязан, потому что она дала ему работу, ему было где жить и на что содержать семью.
Он был призван на ликвидацию «добровольно-принудительно», отказаться было можно, но ни он, ни его сослуживцы не отказались. Бабушка сыпала проклятиями, что он едет на смерть и бросает ее с двумя детьми, на что дедушка ей ответил, что это его долг перед страной и не выполнить его он не может.
Дедушка часто говорил, что во время работы на месте трагедии их обеспечивали дополнительными защитными масками-лепестками с йодом, и он всегда носил ее, никогда не пренебрегал мерами безопасности. А вот молодежь часто относилась к этому очень халатно и, к сожалению, все из них, кого знал дедушка, после прожили очень мало.
С теплотой он вспоминает приезд Пугачевой, которая одна из немногих приехала дать концерт и поддержать ликвидаторов.
У него сохранились несколько фотографий с того периода жизни, и я бы с удовольствием прикрепила их к посту, но у меня нет возможности, я нахожусь далеко от своего родного дома.
Не знаю, что я хотела сказать этим постом… просто поделиться, что у меня такой дедушка! Он всегда был моим героем и навсегда им останется.
В 2011 году в Купчино появилась Аллея в честь ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС. В память о жителях Фрунзенского района Санкт-Петербурга, которые работали в опасной зоне после трагедии 26 апреля 1986 года.