Мы продолжаем раскрывать тему, поднятую нами в статье «Крах 2008, как это было» https://vk.com/wall-195469004_5243, рассказывая о том, как удалось притормозить знаменитое падение экономики 2008-го года, к которому привёл «нерегулируемый» рынок, который на самом деле регулировался всегда, и, чаще всего, государством (государствами). Просто в какие-то периоды он регулируется меньше, а в какие-то больше и, как правило, максимальные падения рынков фиксируются именно тогда, когда рынок минимально регулируется государствами.
Итак, значительного замедления падения удалось добиться при администрации Обамы, но не благодаря самому Бараку Обаме (такая вот ирония), а политикам из его штаба, которые отказались от помощи консультантов либерального толка, а стали слушать советы Пола Кругмана и Бена Бернанке. На первом этапе, правое крыло демократов, по большей части в лице Хилари Клинтон, губило экономику, при этом уверенно выдавая падение экономики за «экономический успех».
Подробнее читайте об этом в статье по ссылке:
( https://newrepublic.com/article/137798/important-wiki.. )
И вот идет 2016-ый год, а Бен Бернанке и Пол Кругман, уже пытаются спасти экономику США от Хиллари Клинтон и Дональда Трампа. Тут следует заметить, что все разговоры о каком-то переходе реальной власти будут преувеличением, даже когда речь идет о смене администрации Буша на администрацию Обамы, не говоря уже о Трампе. «Жезл» перешёл из рук в руки задолго до того, как Обаму выбрали президентом. Политической партией, продемонстрировавшей готовность мобилизовать все ресурсы американского государства на борьбу с финансовым кризисом, была Демократическая партия. Но не штаб Хиллари Клинтон, а те, кого в этой партии называют радикально левым крылом демократов. Республиканцы же, как и правые демократы, в большей мере были не партнёрами по обузданию кризиса, а его симптомами. Махровые либералы, в ходе кризиса выказали себя не столько правящей партией, сколько политической машиной, с помощью которой консервативные белые американцы выражали свою тревогу и минимальную озабоченность, когда мир лихорадило от нео-либерализма, правила которого они навязали всем, и причем далеко не мирным путём.
Что же касается Европы, то поспешность, с которой осуществлялись изменения, направленные в основном на отказ от нео-либеральных практик в частном банковском секторе, «поражали воображение». Банковские кризисы начала 70-х отделяло от первых базельских правил, принятых в 1988-ом 14 лет вялых переговоров. Формальный процесс ревизии, в ходе которой правила «Базель-1», превратились в «Базель-2», начался в 1999 году. Восемь лет спустя, когда разразился кризис, новые стандарты так и не были до конца сформулированы, не то, что воплощены в жизнь.
Работа над «Базелем-3», началась совершенно в ином темпе. Первые призывы к немедленным действиям раздались на встрече «Большой Двадцатки» в ноябре 2008-го. Летом состоялось первое заседание нового глобального Совета финансовой стабильности во главе с Марио Драги, руководителем центрального банка Италии. Бернанке просил Драги отказаться от «Австрийского Цирка» («ошибочная экономическая теория Австрийской Экономической Школы», прим. ред.), который он устроил в Италии, и вспомнить чему его учили в университете, вместе с Беном Бернанке. Если конкретно, говорилось о политике качель, между кейнсианской моделью и нео-либерализмом. Для Европы на первом этапе предлагалась более мягкая форма гибрида монетарной системы и кейнсианской макроэкономической модели.
К сентябрю 2009-го года, технические дискуссии уже во всю шли. Через несколько недель появились слухи о том, что Базельский комитет в духе «пост-кейнсианских» стресс-тестов выявил тридцать финансовых групп, системнозначимых на глобальном уровне. Предполагалось, что они должны будут подчиняться более жёстким стандартам в отношении капитала и заранее ставить инструкции о том, что с ними следует сделать в случае наихудшего исхода. «Большая Двадцатка» одобрила новые правила на встрече в Сеуле, прошедшей в ноябре 2010-го. Полный список из 29-ти системнозначимых финансовых институтов, от которых требовалось полное подчинение режиму «Базель-3», был обнародован в ноябре 2011 года.
Вообще, эта история с Европейскими университетами, тянет на небольшой политический роман, но чтобы минимально быть в теме, ознакомьтесь со статьёй по ссылке: ( https://www.ft.com/content/df7c3f24-dd19-11de-ad60-00.. , или ещё тут: https://blogs.worldbank.org/psd/watch-out-sifis-one-s.. ).
Так что никакой магии, только эмпирика, капитализм сам себя вылечить не может.
Главное, что хотелось сейчас сказать, так это то, что даже Генри Полсон и Бен Бернанке прекрасно понимали, что приход Дональда Трампа неизбежен, и в этом оказались правы. А неизбежен он будет (и в последствие стал) потому, что национал-шовинисты из лагеря республиканцев наверняка выберут вариант, ведущий всех к краху в стиле «Лучше сегодня погибните вы, а мы завтра». И чтобы не рухнуть капитализму окончательно, была принята политика нового гибрида финансов монетарного толка и макроэкономики в пост-кейнсианском стиле, что на языке либертарианцев называется «разбрасыванием денег с вертолёта» (что на самом деле в корне не верно). Для того, чтобы предотвратить неминуемый крах, на должность председателя экономических советников была назначена Кристина Ромер. Кристина Ромер — единственная, кто являлась членом экономической команды Обамы, не принадлежавшей к кругам «старичков» клинтоновской эпохи, экономист-«неокейнсианец» из Беркли и известная специалистка по истории Великой депрессии.
Повторимся еще раз — капитализм не может спасти даже сам себя, не говоря уже о человечестве в целом.
Игорь Ушаков
Организация Трудящихся Казахстана