Фильм о Глебе Травине
Сделал фильм о своём земляке и величайшем путешественнике - Глебе Леонтьевиче Травине.
Сделал фильм о своём земляке и величайшем путешественнике - Глебе Леонтьевиче Травине.
Чуть более 40 лет назад , во Пскове, в маленькой квартире умер один из величайших русских путешественников всех времен и народов - Глеб Леонтьевич Травин.
В 1928-31 гг. он один проехал на велосипеде вокруг границ СССР (85 тыс. км). В том числе по всему Арктическому побережью нашей страны и вдоль Чукотки, которые большую часть года покрыты льдом и снегом. Техника у Глеба была адекватна времени - это обычный дорожный велосипед, никаких передач и шипованной резины. Никакого навигатора, термобелья, рации.
В велопутешествие Г. Л. Травин отправился 10 октября 1928 года. До Владивостока он доплыл пароходом, затем по суше на американском велосипеде через Дальний восток, Сибирь, Среднюю Азию, Закавказье, Украину, Центральную и Северо-западную часть России — 17 тысяч километров вдоль сухопутных границ.
Всю арктическую часть границы вдоль Северного Ледовитого океана от Кольского полуострова до мыса Дежнёва на Чукотке Травин преодолел на велосипеде, охотничьих лыжах, собачьей упряжке, пешком — 10-13 тысяч километров. Побывал в Мурманске и Архангельске, на островах Вайгач и Диксон, в селениях Хатанга, Русское Устье, Уэлен и других. Закончилось путешествие возвращением на Камчатку.
Невообразимый подвиг. Просто невероятный человек.
"Наконец я выбил из ствола застрявшую гильзу и снова выстрелил. Медведица застыла на отвесной скале с вытянутой шеей.
С трудом добрался я до своей добычи. И тогда понял, почему медведица не нападала. Она спасала своего медвежонка. Материнский инстинкт оказался сильнее инстинкта хищника.
Я спустил медведицу за лапу на лед, освежевал. Шкура ее оказалась длиной в шесть шагов. А медвежонок был совсем маленький. Я забрал его с собой и путешествовал с ним полтора месяца.
Мы подружились. Я назвал его Мишуткой. Мне с ним было и веселее, и теплее в пути. Спали мы вместе, прижавшись друг к другу. Медвежья шуба мохнатая, хорошо греет. Только со сна медвежонок пытался иногда укусить мне руку. Нельзя было снимать рукавиц.
Питались мы с ним вместе, в основном рыбой. Однажды во время завтрака он укусил мою руку — я рассердился на него и решил наказать. Я забросил его за высокий торос, чтобы он не видел меня, а сам сел на велосипед и поехал по плотному снежному насту. Мишутка тут же начал кричать: «Вакулику! Вакулику!» Дескать, прости меня.
Он догнал меня, кувырк под переднее колесо и весь день никуда от себя не отпускал. Видно, и в самом деле испугался остаться один.
Я путешествовал с медвежонком до Певека. Здесь местные жители — чукчи не меньше, чем велосипеду, подивились дружбе человека и медведя. У чукчей медведь — священное животное.
В Певеке я с ним остановился у хозяина фактории. Мишутка, как всегда, сердясь во время еды, опрокинул на пол миску с горячим супом, которым угостил его хозяин. В наказание я выпроводил медвежонка в сени. Но хозяин очень беспокоился за него и уговорил меня постелить в сенях медвежью шкуру, чтобы Мишутке было теплее. Утром мы обнаружили медвежонка мертвым. У меня было несколько медвежьих шкур, и я по ошибке постелил ему шкуру его матери. Теперь уже мне захотелось сказать Мишутке: «Вакулику!»
С тех пор белых медведей я больше не убивал. Стыдно стало уничтожать такого огромного и редкого зверя ради нескольких килограммов мяса, которые я мог съесть или взять с собой в дорогу.
Мне дорого любое живое существо. Я убивал зверя только по необходимости. Меня природа тоже могла убить, но пощадила. Пощадила, потому что я уважительно отнесся к ней, стремясь постигнуть и применить ее законы."
P.S. ...здесь не сказано, что потом он перемерз...пальцы на ногах почернели... и... чтобы не началась гангрена... сам себе ампутировал пальцы. Когда это увидели чукчи... они пришли в ужас... и стали считать его дьяволом...
85 тысяч километров на велосипеде вдоль границ Советского Союза. 40 из них — по побережью Северного Ледовитого океана, от полуострова Ямал до мыса Дежнева — безумие, на которое не отважился ни один человек за всю историю. Если бы дело происходило в Америке, про Глеба Травина давно сняли бы с десяток фильмов, но судьба сложилась так, что сейчас имя Травина практически забыто.
О Глебе Травине известно немного. Есть книга, которая описывает его путешествие, есть обстоятельный очерк, несколько заметок и статьей разной степени давности. Но в его случае этого явно недостаточно. Вивиан Итин — первый из авторов, написавший о Травине, был впоследствии репрессирован. После этого родственники Травина уничтожили весь архив путешествия, опасаясь любых связей с осужденным писателем. Фотографии, дневник — все исчезло, не оставив ни малейшего шанса на новые подробности. Да и «настоящим» путешественником или профессиональным спортсменом Травин не был. Не было никакого практического или научного смысла в его приключении. Не оценили.
Сын дворника из Пскова, молодой командир Красной армии, только что уволенный в запас, электрик, претворявший в жизнь план ГОЭЛРО на Камчатке, романтик, мечтавший вместе с друзьями об использовании энергии камчатских вулканических сопок. 26-летний Глеб Травин и на Камчатку попал весьма авантюрным способом — после армии воспользовался правом бесплатного проезда на родину, но в качестве родного города назвал Петропавловск-на-Камчатке. В представлении жителя Пскова — край света, самый дальний город страны.
Травин мечтал о кругосветном путешествии. Понял, что выехать из страны не разрешат, изменил планы и задумал объехать вдоль границ молодого Советского Союза — для тренировки. Объявив свой поход пропагандой физкультуры, под шумок первой пятилетки Травин выпросил у исполкома Петропавловска-на-Камчатке отличный американский велосипед, который специально для него был доставлен на пароме — дорожный Princeton, модель 404 в одной из двух стандартных расцветок — красный с белыми эмалевыми стрелами на раме. И раз уж речь зашла о велосипедной экзотике, тренировался Травин на армейском складном Leitner, который то ли он сам, то ли его биограф Александр Харитановский ошибочно называли иностранным, а ведь собирался он в Риге, на фабрике российского инженера, предпринимателя и пионера отечественного велостроения Александра Лейтнера, чья история заслуживает отдельного рассказа.
С паромом прибыло кое-что из оборудования, в том числе японский Kodak — с его помощью было сделано немало уникальных кадров, из которых уцелели очень немногие. На этом сборы Травина завершились. Теплых вещей не брал, так как был человеком чрезвычайно закаленным, обладавшим большим походным опытом и редким здоровьем. Шорты, майка, трико и легкая куртка. Вместо шапки — длинные волосы, которые он специально отрастил перед поездкой. Из запасов еды — только галеты и шоколад. Немного денег. Для Травина было важно отправиться налегке, не обременять себя бытовыми удобствами.
В октябре 1928 года велосипедист выехал из Владивостока, добрался до Хабаровска и повернул на запад — вдоль Транссибирской магистрали к Байкалу. Забавная деталь: в районе Читы на дороге он встретил странного человека по имени Коляков. Тот прошел пешком из Приморья в Москву, чтобы передать Калинину полную котомку жалоб местного населения, и возвращался обратно. Коляков раскритиковал способ передвижения Травина, и Травин обиделся: «Горе-ходок».
От Новосибирска — на юг, в пустыни и горы — Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан. Жесткий режим — не менее восьми-десяти часов в седле, еда и вода два раза в день — в шесть часов утра и в шесть часов вечера. Ел то, что мог добыть на местности охотой и рыбалкой, спал ровно там, где застанет ночь, на голой земле, подложив под голову свернутую куртку.
Достиг Каспия, пересек его на пароме, перевалил через Кавказ, добрался до европейской части страны — этот огромный отрезок Травин вспоминает как приятную прогулку. Ни безводная пустыня, ни горное ущелье, кишащее змеями, ни нашествие полчищ саранчи не шли ни в какое сравнение с тем, что ждало его на Севере. В ноябре 1929 года путешественник добрался до Мурманска. Оттуда начался отрезок пути в 40 тысяч километров, которые он проедет вдоль побережья Северного Ледовитого океана, большую часть пути — прямо по его гладкой замерзшей поверхности.
Проснувшись после ночлега в районе острова Долгий, Травин обнаружил, что его сапоги и нового меховой комбинезон, которым он разжился в одном из северных селений, вмерзли в лед — спал он, как обычно, зарывшись в сугроб, ночью из трещины выступила морская вода, пропитала шерсть и застыла.
При помощи ножа Травину с трудом удалось выбраться, но вещи были безнадежно испорчены — комбинезон превратился в лохмотья, насквозь прорвалась подошва сапог, которые и без того уже приходили в негодность. Почти сутки велосипедист без остановки мчался в поисках жилья. Когда, наконец, Травин ввалился в ненецкий чум, ноги были сильно обморожены. Опасаясь гангрены, он решил, что потемневшие и распухшие большие пальцы лучше ампутировать, и тут же отрезал их ножом. Глядя на это, ненцы решили, что перед ними не человек, а дух. Так по окрестностям распространилась весть — едет по тундре сам черт на железном олене. Сам питается древесным углем, а оленю и вовсе не нужна пища.
Подъезжая к полуострову Таймыр, Травин провалился под лед. Первым делом он вытащил велосипед, затем выбрался сам, насквозь мокрый. Снял мокрую одежду, растерся снегом и голый зарылся в сугроб — единственное укрытие на многие километры вокруг. Сколько сидел там, дожидаясь, когда на морозе обсохнет его одежда, неизвестно. Затем Травин надел еще мокрые вещи и в течение нескольких часов бегал по окрестностям, высушивая их собственным теплом. Неподалеку он нашел груду оленьих туш, сваленных местными охотниками, забрался в нее и безмятежно спал, радуясь, что наконец выдался случай отдохнуть в тепле и комфорте.
А вот отрывок из дневника путешественника, чудом сохранившийся в очерке Итина: «Я убил старую белую медведицу. Длина снятой шкуры шесть шагов. Двух маленьких медвежат удалось взять живьем. В течение пяти дней медвежата были моими спутниками. Один из них, побольше, раньше примирился с обстановкой и начал брать мясо из рук и сосать палец. Но так как заниматься с обоими было довольно трудно, то, когда вышло все мясо, пришлось старшего убить, а младшего я притащил с собой на факторию мыса Певэк. Мне хотелось отправить медвежонка на материк, но шаманы сказали, что за медвежонком уйдут все медведи и промысла не будет. Поэтому зав. факторией Семенов, который сначала обрадовался медвежонку, не захотел с ним возиться. Я же имел предположение двинуться на о. Врангеля и не мог взять медвежонка с собой».
Есть еще история с белым медведем: как-то метель свалила Травина с ног, завалила снегом, на какое-то время он потерял сознание, и привиделось ему, что лежит он на берегу реки и греется на солнце. Придя в себя, Травин обнаружил, что это медведь разрыл снег и жадно обнюхивает его лицо.
В июле 1931 года Травин добрался до мыса Дежнева — крайней точки северо-восточной части России. Там он соорудил скромный памятный знак в честь окончания полярного перехода и сразу же принялся отправлять телеграммы — вновь просил разрешения выехать за границу, чтобы не медля продолжить путешествие — проехать по западному побережью обеих Америк, достичь Огненной Земли, переправиться в Африку, пересечь Сахару и Аравию, оттуда — в Индию и Китай, чтобы через Тибет и Монголию вернуться в Россию. Ответная телеграмма в выезде отказывала и предлагала с ближайшим судном вернуться в исходную точку своего путешествия. В августе на китобойном пароходе Травин вернулся на Камчатку.
Глеб Травин в старости у своего велосипеда в музее Пскова
Что было дальше? Травину вручили вымпел с памятной надписью: «Камчатский облсовет физкультуры активному ударнику физкультурного движения Камчатки». И значок ГТО. Номенклатурный писатель Викторин Попов, посвятив Травину главу в своей книге про Север, назвал ее «Никчемный герой» — пока страна выполняла пятилетку в три года, тот прохлаждался неизвестно где. Травин вернулся к обычной жизни, состриг волосы, работал монтером на электростанции, инструктором, преподавал военное дело. Харитановский вспоминает, что когда он впервые попал домой к уже немолодому путешественнику, тому пришлось потрудиться, отыскивая по всему дому артефакты своего путешествия. «Видимо, о реликвиях в доме вспоминали не часто», — заключил Харитановский.
Говорят, что умер Травин всеми забытый в 1979 году. Сейчас о нем вспоминают только завсегдатаи велофорумов. Вспоминают и снова принимаются критиковать рамы, вилки, ободья — эти ломаются, эти гнутся. А допотопный «Принстон» прошел 85 тысяч километров, преодолел пустыни, горы, Арктику — и ничего. А с ним и Глеб Травин — великий путешественник, про которого когда-нибудь обязательно должны снять фильм.
Текст взят отсюда: http://www.furfur.me/furfur/heros/heroes-furfur/167559-travi...
Фотографии :https://vk.com/club23255583