Про папину дочку.⁠⁠

Этот пост для людей, у которых есть дети. Мелькали тут посты о детях. Я тоже похвалюсь. С сыном у меня проблем особых не было. Обычный пацан. Разбитые носы, сгоревшие гаражи, вызовы в школу и тд. Все как обычно. А потом родилась дочь. До трех-четырех лет тоже я особо не напрягался. В это время я уже построил дом и когда было время занимался внутрянкой. А пока жили в квартире. На первом этаже.  Утром стою на кухне возле окна, пью кофе, смотрю на людей спешащих на работу. Причём все спешат и мне улыбаются. Я тоже улыбался как идиот им в ответ. Пока местная школота не начала ржать и показывать на меня пальцами. Подоконник на кухне был достаточно широкий и на нем жена занималась ботаникой. Росла у неё там всякая хрень. И за этой самой хренью сидел наш кот Мармелад. Небольшое отступление. За день до этого жена, вдохновленная каляками-маляками Насти, и решившая что в семье появился великий художник, купила ей набор фломастеров. Хороший такой набор. Порядка ста штук. Даже я позавидовал. Доча порисовала немного в альбоме, на холодильнике, на обоях. Получила по заднице. Поплакала. Получила кусок шоколадки, куда то смылась и затихла. Родители знают, что если ребёнка не слышно, то надо волноваться. Каюсь. Не досмотрел. Вечером Настю накормили, покупали. Я рассказал ей сказку про Буку. Она мне спела колыбельную. Все как всегда. Но вернёмся к Мармеладу. Кот был очень толстый, очень пушистый и имел белоснежный окрас. До покупки фломастеров. На нем была вся политра. Вероятно всю ночь он вылизывался, и поэтому цвета плавно переходили один в другой. Красота неописуемая. Попугаи против Мармелада проигрывали всухую.  Тем более что у них не было таких козырных очков нарисованных чёрным фломастером. А теперь представьте как это выглядело со стороны улицы.  Я не зря упомянул про строительство дома. Настя активно мне помогала. В меру своих сил конечно. Прятала рулетки, пробивала молотком гипсокартон, сыпала мусор в шпатлевку. Короче, доча старалась, как могла. И рисовала. Тем более что до финиша было ещё далеко, и я позволял ей все. Даже то, что нельзя. Прикручивал я металопрофиль. Размечал перманентным маркером. По металу. Который практически не стирается. И куда то этот маркер запропастился. Начал искать. Нашёл конечно. На пачке гипсокартона сидела Настя и рисовала себе лифчик. Маркером. Красивый чёрный лифчик. В дополнение к бровями, которые она тоже не обошла вниманием. Работа закончилась. Закрутив дочь в майку, оврагами и огородами, что бы никто нас не заметил, мы добрались до машины и поехали домой. Радовать маму. Мама удивилась, что мы приехали так рано. Потом обрадовалась увидев лицо дочери. Потом обрадовалась ещё раз, увидев дочь в неглиже. И сразу попытавшись снять с неё этот предмет туалета. Снять его можно было только вместе с кожей. Чем мы ее только не терли. Я предложил воспользоваться болгарской или шлифмашинкой. На что мне сказали, что я идиот и что в этом есть и моя вина. Процентов этак на сто. А Настя с месяц наверное проходила в лифчике. И с чёрными, широкими бровями. Как у Брежнева.