Пойдём со мной⁠⁠

- Пойдём со мной, - сказала девочка дракону. - Хватит уже спать!

Дракон взглянул на неё с изумлением. Вот уже больше трёх сотен лет жил он в развалинах древнего храма Уль-Доразон, и ни разу за все эти годы не видел людей. Люди остались там, в полузабытом прошлом, где не было места смерти, боли и разбою, а было лишь тёплое молоко, лента в гриве и ощущение безграничности мира.

С тех пор, как он, совсем маленький и напуганный злыми голосами, выполз, наконец, из своего убежища за алтарём, минуло много лет, а мир стал куда как меньше и злее. Наткнувшись на остывающее тело отца Гримуара, озарённое пламенем занявшихся от сброшенных свечей изваяний, дракон не сразу понял, что произошло. А поняв, сначала заплакал без слез, а затем поднял мордочку к сводам, где святые образы заволакивало дымом, и завыл.

Ох, попадись ему те разбойники, позарившиеся на церковную утварь, сейчас..! Но храм и так стоял высоко в горах, в стороне от торговых путей, и лишь редкие паломники посещали его, а уж опустевший и разрушенный он и вовсе не был нужен никому. Дракону пришлось взрослеть в полном одиночестве. Он никогда не пытался спуститься с гор, поискать помощи и утешения. Неизвестность страшила куда больше, чем ставшие без своих обитателей мертвыми и холодными, но все равно до боли родные руины храма. А быть может, он боялся, спустившись, вновь разочароваться в человеческом роде, узнать его недобрым и жестоким, наподобие тех негодяев, не пожалевших ни старых, ни малых обитателей церкви в погоне за наживой? Долгие годы уединения приучили льнущего когда-то к каждой ноге маленького дракончика к тому, что надеяться стоит лишь на себя самого.

Однако теперь всё изменилось. При первых же звуках голоса девочки давно избытая тоска по людям всколыхнулась вдруг в груди звероящера. Он поднялся на дрожащие от старости и долгой, изматывающей болезни, преследовавшей его не первый год, лапы, чтобы следовать за юным созданием. Куда угодно! Хоть на край света! Великое Небо, насколько же она красива и добра!

- Идём! - смеялась та и манила дракона пальцем. - Скорее! Какой же ты всё-таки неповоротливый!

Он постарался двигаться быстрее и, к его удивлению, получилось, пусть и не сразу. Отступила привычная боль в животе, глаза снова обрели прежнюю зоркость, налились силой мышцы. Он словно сбросил со спины тяжкий груз лет, оставшийся лежать у каменных стен грудой костей и плоти. Дракон весело побежал следом за девочкой к выходу из храма. Его ждало тёплое молоко и забота человеческих рук.

И не всё ли теперь равно, что ни его новая хозяйка, ни сам он не оставляли следов на росистой траве.