Истории дикого фельдшера
В медицинский университет с первого раза я не поступил. Честно говоря, отнёсся к процессу подготовки несерьёзно, недобрал баллов и пролетел, как фанера над столицей Франции. Но чтобы не терять год и не забывать окончательно школьную программу, пошел на подготовительное отделение. Полгода помытарствовал по знакомым и дальним родственникам, пока меня, наконец, не подселили в общагу к двум таким же как я «ПОшникам».
Одного из моих соседей звали Димка, и был он совершенно исключительный персонаж.
Во-первых, как большинство жителей западного Полесья, Димка был немного цыган, немного еврей, немного поляк. Каждый народ вместе с набором генов подарил ему частичку самобытного характера. Во-вторых, он был потомственный браконьер. Первый раз взял в руки ружьё, чуть ли не с колыбели. Из его охотничьих историй можно было бы составить отдельный сборник, вот только доказательств нет. А то бы я вам рассказал, кто завалил последнего на Полесье мамонта. В-третьих, до ПО Димка окончил медучилище, поработал пару лет фельдшером и закрытыми глазами попадал иглой в любую, самую незаметную вену. В университет Димка в конце концов поступил и практикует сейчас где-то в глубинке. Если прочитает этот рассказ и вспомнит, привет ему.
После училища Димке повезло. В его деревне уже пару лет не было своего фельдшера, и ФАП стоял заколоченным. Поэтому на распределении директриса торжественно вручила новоявленному медработнику диплом и направление домой. «Ну, домой, так домой, - подумал Димка. - Хоть с жильём проблем не будет.
Приехал, притащил на работу сумку с лекарствами, стёр толстый слой пыли со стола и шкафа, выгнал пауков с крысами и принялся врачевать. Страшно было до дрожи в коленках. Булгаков с Чеховым его бы поняли.
В зону ответственности входили полдесятка деревень и хуторов, расположенных зачастую в пятнадцати километрах от ФАПа. Пару недель Димка побегал по вызовам, потом разозлился и пошёл к председателю за транспортом.
Тот внимательно послушал фельдшера, покивал и выделил…велосипед. Мол, молодой, покрути пока педали, а как снег выпадет – что-нибудь придумаем. К слову, так ничего и не придумал. Приходилось с попутными трактористами добираться. Мужики «фельчара» уважали, всегда по дороге подбирали и не ленились сделать крюк в десяток километров, чтобы подвезти его к пациенту.
ФАП – место тоскливое. Просто комната с отдельным входом в обычной сельской избе. За стеной кашляет столетняя бабка, на столе обшарпанный чёрный телефон с диском – осколок довоенного прошлого. У стены – облезлый белый шкаф со скромным набором дешевых лекарств, просроченных пакетов с бинтами и желтой от старости ватой с твёрдыми комочками. Снаружи у крыльца – велосипед. И тишина. Была когда-то радиоточка, но стырили ещё при Горбачёве.
Из стены пузатая печка торчит. Половина, полукруглый зад, на ФАПе, половина у бабки. Так хитрая бабка частенько не вытопит её, завернётся в три одеяла и ждет, пока у Димки сопли в носу не начнут замерзать. Бежит тогда фельдшер к хозяйке, ругаться, а она ему топор в руки – мол, иди, внучок, дров наруби и истопи избу сам. А как давление каждые полчаса мерить – так, спасай, дохтур, помираю.
Вот так и сидел Димка на своём ФАПе, справочник фельдшера листал, дичал помаленьку от скуки. Только раз в полдня оживал на столе древний телефон и слабым старческим голосом звал дикого фельдшера в отдаленную деревню – за пятнадцать километров от ФАПа. Звал, чтобы фельдшер померил давление одинокому старику.
Был у Димки любимый пациент – дед Герасим. Жил тот как раз на отдалённом хуторе и единственной связью с цивилизацией был для него телефон и приёмник. Скучал, конечно. И вот звонит дед Герасим Димке, мол, доктор, приезжай, помираю. Димка рвет педали по грязи, доезжает до хутора. А у деда на столе, на цветастой клеёночке, огурцы солёные, сало, луковые головки, мутный самогон в бутылке.
- Садись доктор, о жизни поговорим.
- Дед Герасим, чтоб тебя! Так я не могу. А вдруг на ФАП позвонят.
- Не позвонят! Я всем по хуторам отзвонился, предупредил, чтобы тебя до вечера не трогали. А если чего серьёзное, так сюда брякнут. Садись! Ты же доктор, должен людей спасать. Вот и спасай, а то помру со скуки.
Сядут, выпьют по стакану, поговорят. Старик и повеселеет. Про войну расскажет, про то, как до Германии дошёл, медали покажет, фотографии. А потом Димка забирается на велосипед и едет на ФАП по такой траектории, что все законы физики нарушаются. В год, когда Димка в университет поступил, дед Герасим налил ему последний стакан самогона, перекрестил на прощанье.
- Выучишься – возвращайся. Не бросай тут нас, стариков.
Было и смешное. Сидит как-то Димка на рабочем месте, мух ловит да скучает. И тут – стук в дверь. Да ещё робкий такой, едва слышный. Открывает. А на пороге – директор школы, которую Димка до медучилища закончил. А надо вам сказать, что отношения у директора с фельдшером были натянутые. Семья у будущего светила медицины была не благополучная. Отец – браконьер, пару раз сидел за браконьерство, старшие братья – браконьеры. Да и сам Димка ангельским характером не отличался. И потому держали его на особом счету. Гнобили за каждый проступок и всё норовили из школы побыстрее спихнуть. И когда он в девятом классе ушел в медучилище, то весь педсостав во главе с директором вздохнули с облегчением.
И вроде бы – уехал и забыли. Так нет же. Директор несколько раз на общих собраниях прошелся на тему того, что ждут Димку казематы казённые и дальняя дорога. А деревня маленькая – всё герою рассказа в деталях с подробностями пересказывали. Поэтому не любил он бывшего директора.
- Здравствуйте, Иван Никанорыч, - неприветливо говорит фельдшер. – Какими судьбами?
- Здравствуй, Дмитрий, - мнётся директор. – Дело у меня к тебе.
- Какое дело?
- Как ты знаешь, медкомиссию нам надо проходить каждый год. Я в райцентр ездил, в поликлинику. Там всех врачей прошёл, у меня и справка есть. Только одно осталось…
И директор замолчал, покраснев.
- Да не томите уже, Иван Никанорыч.
- Ну, это… Ты же знаешь, что мужики в возрасте проходить должны?
Димка задумался. И вдруг озарило его.
- Простату что ли проверить?
- Да тише ты! – нахмурился директор. – А то бабка за стеной услышит.
Бабка и впрямь кряхтела с утра, а тут кряхтеть перестала, прислушалась.
\- Я хотел в райцентре сделать, а там фельдшер в отпуске. Меня и послали, мол, у вас же в деревне на ФАПе свой фельдшер сидит, пусть и смотрит.
- Тогда, Иван Никанорыч, снимайте штаны и становитесь к столу, - Димка всеми силами старался подавить наглую ухмылку, открывая ящик, где у него притаились вазелин и перчатки.
- Дмитрий, хм… может как-нибудь так?
- Что так?
- Может, ты мне просто поставишь печать, и я пойду? Я в долгу не останусь.
- Нет, Иван Никанорыч. Я же клятву Гиппократу давал. Не могу я так.
Директор звякнул пакетом, из которого торчали несколько горлышек.
- Так я же не просто так.
- Нет, Иван Никанорыч. Даже не предлагайте. Мне медицина дороже.
Директор вздохнул и принялся расстёгивать штаны.
Не злите медиков. Даже будущих.
