History Fun, цикл седьмой — Война Севера и Юга, выпуск 6⁠⁠

Прошлый выпуск тут:

http://pikabu.ru/story/history_fun_tsikl_sedmoy__voyna_sever...

Прошлый выпуск мы посвятили рассказу о веселых водных плясках двух бронированных мастодонтов. Теперь вернемся на землю-матушку и посмотрим, как же развлекались на суше достойные джентльмены в начале 1862 года.

Убедившись, что с наскока Ричмонд не взять, янки начали смотреть в другие стороны. Дикси тоже не зевали. Из штата Кентукки, еще в самом начале заварухи заявившего о своем нейтралитете, Швейцарии не вышло — сперва один из городов захватили силы КША, чтобы провесить через Миссисипи цепь потолще, дабы с севера ничего некрасивого не приплыло ненароком, а потом в активную дележку штата впрягся полковник Грант — матерый человечище, крепкий любитель двух вещей: навалять противнику, а после заложить за воротник (впрочем, не только после, но и до, и даже во время, как пишут некоторые).

Сперва рыжему кряжистому офицеру не давали развернуться во всю ширь, и он довольствовался мелочами — город какой мелкий захватить, чтобы счет с дикси сравнять или во главе необученных новобранцев-добровольцев переправиться через Миссисипи с целью почесать кулаки о конфедератов. Первая же битва, хоть и совсем небольшая и не имевшая серьезного стратегического значения, в полной мере проявила характер полковника.

Кое-как разгромив столь же зеленых бойцов дикси (причем Грант потерял под собой лошадь, так как пер на супостата впереди планеты всей), лишившись всего 600 человек и захватив вражеский лагерь и пару сотен пленных, добровольцы устроили полный чад кутежа и алкогольное веселье. Попраздновав с солдатами, полковник в какой-то момент осознал тот простой факт, что они громко и шумно барагозят на территории противника, и он вполне может заглянуть на огонек со свежими силами. А северянам еще обратно через реку перебираться надо — не всякий орел долетит до середины Миссисипи!

Покумекав над проблемой и приняв еще пару чарочек, Грант нашел гениальное в своей простоте решение. Раз его верные соколы веселятся в лагере, и раз лагерь все равно надо оставить, потому что сматываться пора — уже на реке шевеление нехорошее началось — надо просто сжечь все вокруг к такой-то матери, и все затруднения разрешатся сами собой. В принципе, он не ошибся. Лагерь спалили, в чувство бойцов кое-как привели и даже успели обратно до подхода основных сил КША. Ну а что в некоторых палатках раненые дикси сгорели по недосмотру — ну бывает, война все ж таки.

Непосредственное начальство не слишком одобрило подобные результаты вылазки — никакого ж смысла, кроме самой демонстрации готовности и упоротости в ней не было, но Линкольн порадовался — он уже давно хотел, чтобы войска США хоть где-то начали что-либо делать, а если при этом действия янки не заканчиваются очередным поражением — так это ж вообще праздник!

Воодушевленный первым боевым крещением, Грант пошел дальше и начал надоедать командованию постоянными запросами: «Ну дайте вломить по Теннесси! Не время пока, да? А сейчас? А может быть сейчас?». Как говорится, зануде проще дать, чем объяснить, почему нет. Плюс Теннесси действительно нужно было отбивать у КША — Авраам жаждал побед. В итоге Гранту позволили участвовать в ударе по форту Генри, закрывавшему проход в реку, одноименную со штатом. Но с одним важным условием — он должен был действовать в плотной связке с флотом США, который также был крайне заинтересован в захвате форта и открытии новых горизонтов.

Однако с битвой доблестному полковнику не повезло. Погода стояла отвратительная, и пока его бойцы доползли по грязи и слякоти до места действия, битва уже закончилась — гарнизон сдался.

Столь быстрая победа была неудивительна. Форт Генри был построен совсем недавно и наспех, бойцы были вооружены аж кремневыми ружьями времен Наполеона, а главная их тактическая придумка — специально заготовленные морские мины в русле реки — не сработала из-за серьезного подъема воды. Река настолько разлилась, что если бы США подождали еще пару дней, то и драться бы не пришлось — к 8 февраля форт повторил судьбу Атлантиды.

Данные факты не помешали газете Chicago Tribune сообщить, что это была «одна из самых полных и убедительных побед в мировой истории». Если слово «мировая» заменить на «США», то фраза становится куда более правдивой.

Опечаленный полковник посмотрел на тонущий форт с северным флагом, проводил взглядом эскадру США, радостно ринувшуюся дальше по реке наносить справедливость и подвергать дикси ласкам, и отписался командованию: «Генри взят, через пару дней возьму следующий форт, не скучайте». Каким именно образом Грант собирался выполнить свой собственный дедлайн — не очень ясно. Нагруженные солдаты за 2 дня едва бы успели пройти те 12 миль непролазной грязи, что разделяли форт Генри и форт Донельсон, не говоря уж о том, что его вообще-то защищали, и куда серьезней, чем прошлый.

До места битвы войска добрались только 11 февраля. И рубились еще 5 дней с переменным успехом, пока Грант все-таки не смог настоять на «полной и безоговорочной капитуляции». Потери США составили чуть более 2,5 тысяч, а вот потери Конфедерации были куда серьезнее, но по большей части за счет пленных — аж 12 000 человек.

Chicago Tribune визжала в оргазмической истерике, Линкольн был крайне доволен, Гранта произвели в генерал-майоры и завалили сигарами от поклонников — репортеры разнесли по всему свету, что сдачу КША бывший полковник принимал с сигарой, зажатой в зубах. Курил он действительно много — до 18-20 сигар в день, и впоследствии умер именно от рака горла.

Со стратегической точки зрения ликование США было оправдано. Дорога на Теннесси была открыта, обе водные артерии под контролем янки, 12 тысяч человек дикси выведено из активных боевых действий, силы КША остались разрозненны и неспособны повлиять на ситуацию, да и просто моральный эффект от двух побед подряд (наконец-то!) трудно переоценить.

Пора было развивать успех. Сперва свежеиспеченного генерал-майора с его армией хотели оставить у форта Генри, кое-как всплывшего на поверхность, и разбираться дальше без него, но Авраам настоял, и Гранту доверили дальнейшее продвижение на юг.

В начале апреля генерал-майор со своей армией стоял на берегу реки Теннесси, дожидаясь подкреплений от армии генерала Бьюэлла. После соединения частей янки планировали нанести удар южнее, по важным железнодорожным узлам — водные артерии они почти перекрыли, осталось взять под контроль железную дорогу, и сообщение Ричмонда с Миссисипи было бы эффективно перекрыто.

Грант решил не заморачиваться с обороной своих позиций — ни окопов ни вырыл, ни дороги не завалил. И Бьюэллу рекомендовал особо не торопиться — дескать, все и так хорошо, уже считай победили, добить осталось.

Силы КША считали совершенно иначе. 6 апреля, решив не ждать, пока северян станет возмутительно много, армия дикси пошла в атаку на несколько растерявшегося Гранта. Как обычно, личной храбрости бойцам юга было не занимать, а вот со снаряжением были серьезные проблемы — кремневые ружья, дедушкины карамультуки, дробовики охотничьи, а у особо невезучих — так и вообще только холодняк. У Севера традиционно не было проблем с амуницией, а на этот раз — редкость! — и с боевым духом. Хоть отдельные подразделения и смешались в общую кучу, солдаты США держались до последнего, несмотря на убитых и раненых. Сдвинуть их с позиций у южан получилось только с помощью активного применения артиллерии. 50 стволов прямой наводкой по вражеским позициям — кто угодно начнет сомневаться в осмысленности продолжения боя.

Мясорубка длилась до ночи, пока стороны не разошлись до утра. Северян заставили отступить, но догонять уже не стали — от усталости солдаты буквально падали, да и потери зашкаливали. От ранения погиб генерал КША Джонстон, один из наиболее талантливых и эффективных военачальников дикси на тот момент. Это не помешало его заместителю отправить в Ричмонд победную телеграмму «Погнали наши городских в сторону деревни, завтра добьем». Реальность немного расходилась с надеждами офицера. Во-первых, Грант отступил не в болота, как полагали его противники, а ближе к реке, под прикрытие двух канонерок. Во-вторых, сообщение о том, что подмога США не придет, на что сильно рассчитывали южане, оказалось ложным — пришла, да еще как.

Поэтому 7 апреля для конфедератов началось очень неожиданно. Вместо победного марша по трупам противника и утоплению последних выживших в болоте им предстояло обороняться — до Гранта добрался генерал Бьюэлл, и они вместе решили показать дикси ту самую мать Кузьмы.

Ситуация повторилась в обратную сторону — южане превозмогали, янки напирали, но на стороне Севера была еще одна довольно свежая армия. С наступлением темноты силы КША отошли — удерживать позиции дальше было самоубийственно. Грант в потемках их преследовать не стал (за что потом получил по башке от особо инициативных коллег), сославшись на усталость бойцов.

Так завершилось сражение при Шайло (городок рядом так зовется). Общие потери сторон составили почти 24 тысячи человек. Никогда до того за два дня не случалось подобного. Да все прошлые войны обходились Америке куда меньшим числом погибших и раненых! Общественность в очередной раз была глубоко шокирована. Даже Chicago Tribune как-то затихла и начала бурчать, что вот это был перебор уже, нельзя так. Эксперты со всех диванов Вашингтона захлебнулись негодованием и начали обвинять Гранта в алкоголизме, пофигизме, волюнтаризме и прочих страшных –измах, а Белый дом захлестнула волна петиций об отставке этого жуткого мясника. Линкольн ответил, дословно: «Я не могу пожертвовать этим человеком — он сражается», и Гранта в армии оставили, но на какое-то время отстранили от непосредственного командования боевыми частями.

Практически в тоже время, совсем недалеко от Шайло, бригада разведчиков-авантюристов США пыталась устроить тотальный саботаж на железной дороге от Атланты до Чаттануги. Идея на первый взгляд была вполне здравой. Чаттанугу просто так не взять, ее с одной стороны прикрывают горы, с другой — вода, все очень сложно. Не Троя, осады не получится. А вот если грамотно отрезать ее от снабжения с юга — тогда это совсем другой коленкор выходит, захват может стать удачным. Заодно хозяйственные дикси не успеют все самое ценное из города эвакуировать — опять же профит.

Примерно с таким замыслом Джеймс Эндрюс обращался к армейскому командованию в Теннесси всю весну. Он даже успел совершить одну вылазку с целью развалить пару мостов рядом с Атлантой, но там выяснилось совершенно неожиданное — чтобы угнать паровоз, нужен машинист, а такового на южных территориях не нашлось, ни за деньги, ни за идею. Вернувшись несолоно хлебавши, Джеймс переработал план и снова пошел за помощью к инвесторам. Генерал Бьюэлл, оплативший прошлый банкет, к тому моменту уже отправился в сторону Шайло, но его заместитель согласился поучаствовать в забавной затее.

К 12 апреля Эндрюс и компания из 18 добровольцев-солдат и нанятого-таки машиниста добралась до первой точки в своем плане. Естественно, все переоделись в гражданское, шли не кучей, а мелкими группками, да и в поезд сели в разные вагоны — во избежание. Правда, меры предосторожности помогли не всем. На пути к точке старта всего веселья двоих забрили в армию КША — неудобно вышло, пришлось дальше шпионить там. А еще двое, почти добравшись до точки рандеву, тупо проспали начало всего предприятия, так как забыли отсыпать денег тогдашнему аналоговому будильнику — швейцару.

План был прост как три копейки. Так как вагонов-ресторанов еще не придумали, пассажирские поезда останавливались «на пожрать» на станциях, причем экипаж поезда тоже вылезал вместе со всеми — есть-то каждому охота. Выбрав станцию, на которой паровоз останавливался на завтрак, и убедившись, что телеграф туда еще не дотянули, бравая команда саботажников планировала без затей угнать поезд и переть на нем на север, до Чаттануги, по пути максимально осложняя жизнь противнику: перерезая телеграфные провода, разбивая рельсы, поджигая мосты, раскидывая вдоль путей неприятное и крича супостатам неприличное. В общем, хотели отжечь как следует.

Первая часть плана удалась на все сто. Пока пассажиры изволили закусывать, а некоторые даже и выпивать, несмотря на ранний час, паровоз с гордым именем «Генерал» сменил национальную принадлежность и, набирая ход, покатил на волю, на север. Чем весьма взбудоражил проводника поезда Уильяма Фуллера — форменный бардак же! Так как возвращаться к начальству пешком и признаваться в утере целого состава бравому железнодорожнику не хотелось, пришлось принимать меры. Таковые заключались в выплевывании недожеванного сандвича, ругательных воплях, призывах немедленно догнать, пинках по особо тупым и медлительным коллегам и, наконец, в собственно погоне за покраденным имуществом.

Сперва пешком, потом на ручной дрезине. Нам сейчас эта затея кажется глубоко идиотской, поэтому необходимо сделать две ремарки. Во-первых, местность там сложная для движения, поезда особо не разгоняются. Сейчас стараются держать порядка 65 километров в час, а раньше-то — в районе двадцатки в лучшем случае. Во-вторых, угонщикам не покататься надо было, а понасовершать всякого, а это тоже требует изрядного времени — рельсы-то пытаться сломать без надлежащих инструментов! Так что Фуллер и его коллеги вполне могли бы догнать поезд и пехом, если бы не притомились в процессе.

Однако Уильям прекрасно понимал, что ноги и руки не казенные, чтоб их по гравию стирать, поэтому при первой же возможности (на следующей станции, то есть) отжал поезд «Иона» и с удвоенной яростью погнал лазутчиков. «Иона» долго не выдержал и поэтому был заменен на «Уильяма Р. Смита» (возможно, своего собрата по любви к рыбалке), но и тезка проводника долго их не провез. Незадолго до очередного города — Адерсвилля — злоумышленникам таки удалось раздербанить рельсы, и паровоз там пройти не смог.

Тем временем Эндрюс и компания жгли уголь в попытке максимально оторваться от преследования и заодно навредить врагу. Телеграф перерезался (что позволяло им вообще хоть как-то прибывать на все последующие станции — иначе их бы накрыли на первой же, получив сообщение с юга), а вот как следует повредить само полотно было очень сложно. Они подумывали о том, чтобы притормозить и как следует ввалить догонявшим, но посчитали, что это дело может затянуться, а то и вовсе выйти боком, при этом на звуки стрельбы сбежится вообще всё что есть окрест. Примерно по этой же причине они не стали угонять «Иону», который мирно стоял на одной из станций по пути. Подрыв паровозного котла в тоннеле эффективно блокирует тоннель очень надолго, но и раскочегаривать локомотив до такого состояния — не секундное дело.

Северян очень выручал грамотно подвешенный язык Эндрюса. Дорога-то в то время была не двухколейная, где поезда могут спокойно разойтись, и единственные последствия, которые могут быть — отбитые лица зевак в разнонаправленных составах. По местности шла одна колея, и только у станций был запасной путь, на который уводились паровозы, чтобы не занимать основное полотно. Поэтому «Генералу» надо было не только успевать крушить, ломать и сваливать от преследователей, но еще и укладываться в расписание — иначе неприятное столкновение в чистом поле со встречным локомотивом было неизбежно.

Подобные коллизии и так встречались угонщикам, но на станциях. Так, в Адерсвилле, Джеймсу пришлось врубить все свое красноречие, чтобы объяснить экипажу поезда «Техас», что им нужно немедленно свалить на запасной, так как их «Уильям» очень срочно везет военный груз на помощь армии КША на севере, а то они там изнемогают в борьбе против мерзких янки.

Однако дальше у диверсантов началась полоса невезения. Телеграфные провода из Чаттануги были не повреждены, и у диспетчеров следующих станций были четкие и недвусмысленные приказы — отдавать приоритет поездам, едущим на юг, армейское командование решило так. Поэтому все сладкие речи и лозунги Эндрюса натыкались на неукоснительное выполнение распоряжений. Пришлось какое-то время потупить на запасных путях. Мост, встреченный по пути, поджечь тоже не удалось — весна выдалась дождливой, а мокрое дерево очень неохотно горит без керосина или бензина какого.

Тем временем в Адерсвилль ворвался окончательно одуревший после забега Фуллер со своей бригадой. Вращая глазами и выкрикивая жуткое, храбрый проводник отжал не только «Техас» с запасных путей, но и 11 солдат КША в придачу. Локомотив даже разворачивать не стали — не было времени, поэтому дальше погоню продолжили задним ходом.

Разудалая гонка продолжилась. Периодически угонщики притормаживали и пытались еще как-то навредить КША, но не выходило — ни тоннель взорвать, ни рельсы разобрать. За 25 километров до Чаттануги локомотив встал — уголь кончился. Диверсанты покинули свой транспорт и попытались затеряться в складках местности. Увы, в течение двух недель всех нашли и арестовали. Особенно обидно получилось с главным разведчиком — Эндрюсом. Так как он не был военнослужащим, к нему применили высшую меру за шпионаж.

Это событие вошло в историю как «Великая паровозная гонка». Всего она шла 140 километров, причем где-то половину дистанции Фуллер гнал за Эндрюсом реверсом.

Как мы видим, на западном фронте в первой половине 1862 года царила атмосфера смертоубийства и легкой неразберихи. А что на других фронтах?

Скоро расскажем.