Фантастический роман "Колыбель. Двадцать первый век подходит к концу"⁠⁠

Часть первая. Главы 1-3

Часть первая. Главы 4-7

Сегодня наблюдал небольшой спор двух людей в своём втором посте (Главы 4-7). Одному не понравился кусочек текста, второй указал на неверность выводов первого и понеслось...

Ребята, давайте жить дружно!

Я абсолютно нормально восприму любую критику произведения, при условии что это будет именно критика. Роман вовсе не обязан нравится абсолютно всем. Вот только критиковать пока особо нечего :-)

Немного досадно лишь то, что минусы отдаляют от возможности добавлять два поста вместо одного. Так что буду добавлять новые главы медленно, но верно!

А пока следующие несколько глав я посвящаю своим первым четырём подписчикам! Надеюсь, что вскоре в вашем полку прибудет!

НИКОЛАЙ

Полёты над территорией ООН были запрещены, все рейсы приземлялись в Кампале. При заходе на посадку открывался восхитительный вид на озеро Виктория — новенький международный аэропорт находился недалеко от его северного побережья. Здание огромного международного терминала переходило в здание вокзала магнитной железной дороги, построенной специально для ООН.

Шесть дней интенсивной терапии поставили юношу на ноги. Полянский тем временем передавал дела преемнику — сам он подал в отставку. Николая эта новость сильно удивила, ведь курсанты любили и уважали Григория Ефремовича. Видимо, гибель стольких подопечных оказалась слишком сильным ударом.

Суборбитальный дипломатический борт замер на посадочной полосе, и к шлюзу подкатил трап. После кондиционированной атмосферы суборбитальника африканский воздух поразил своей влажностью и высокой температурой. Николай чувствовал, как тело начало покрываться испариной, едва ноги коснулись раскалённого бетона.

Коля осмотрелся. Справа блестела спокойная гладь самого крупного озера в Африке — скалы на противоположном берегу скрывались в дымке, но острый глаз мог различить их очертания. До Кампалы было километров тридцать пять дальше по берегу, а за зданием аэропорта начинались настоящие джунгли тёмно-изумрудного цвета, покрывающие холмы к северу. До здания аэропорта было около километра — его очертания дрожали в горячем воздухе.

Полянский вытер шею носовым платком и взглянул на наручные часы.

— Нас должны встречать. Но что-то никого не видно. Сейчас наберу.

— Не стоит! — Коля кивнул в сторону здания аэропорта. — Похоже, это за нами.

Жёлтый микроавтобус вырулил откуда-то из-за здания и направился прямо к ним. Через несколько минут из салона легко выпрыгнул человек в свободной бежевой рубахе с коротким рукавом, больших солнцезащитных очках, шляпе с широкими полями и шортах. Человек снял очки, за ними оказался светло-серый проницательный взгляд, резко контрастировавший с загорелым лицом, и посмотрел на прибывших. На Николае взгляд задержался чуть дольше.

— Юрий Юдин. Глава отдела безопасности дипмиссии, — протянул руку сначала Полянскому, как старшему, затем Николаю. — Сразу предупреждаю, о цели вашего визита мы в дороге не разговариваем, не разговариваем и в здании ООН. Только в моём кабинете! Это понятно?

Полянский и Коля переглянулись и молча кивнули, принимая условие.

— Прошу на борт! — Юдин жестом пригласил их в микроавтобус. Когда они устроились, и электромотор плавно загудел, он добавил: — На этом мы едем только до здания терминала, там вы проходите контроль, и мы пересаживаемся на транспорт дипмиссии. На нем движемся до Катунгуру, там заночуем и завтра рано утром выдвинемся к ООН.

— Жаль! Так хотелось взглянуть на электромагнитную дорогу! — разочаровано сказал Николай.

— Посмотришь! — улыбнулся Юдин. — По пустоши шоссе и магнитка идут рядом. Со стороны ещё эффектнее смотрится!

Транспортом оказался бронированный армейский шестиколёсный внедорожник, адаптированный для комфортного передвижения в любых условиях. Помимо них в транспорте находилось ещё двое сопровождающих и водитель — все одеты в штатское, но что-то в них выдавало военных. То ли осанка, то ли взгляд, то ли стрижки.

— Температура и влажность будут понижены до комфортных значений в течение сорока минут, — объявил синтетический женский голос, едва транспорт тронулся от здания терминала, минуя военизированное КПП. Чернокожие солдаты проводили транспорт с дипломатическими номерами безразличными взглядами.

Через двадцать минут езды по скоростному шоссе, на холмах вдалеке стали видны высотные постройки — видимо, деловой центр Кампалы, который перешёл в пригород с вполне себе европейской архитектурой, электромобилями и спортивными площадками. Но постепенно по обе стороны вдоль дороги стали появляться лачуги, собранные из подручных материалов и мусора. Между ними сновали чернокожие аборигены с охапками старой электроники и их полуголые дети, возившиеся с простенькими голографическими игрушками и мотками разноцветных проводов. В воздухе висел чад от костров, запах готовящийся пищи и смрад человеческого пота вперемешку с вонью горелого пластика, пробивавшейся даже через фильтры кондиционера. Тут и там мелькали худые собаки, ищущие, чем бы поживиться. Водитель сбросил скорость, дабы не сбить кого-нибудь.

— Когда-то Кампала была красивым местом. Теперь же город превращается в одно сплошное гетто из-за наплыва беженцев. Центр и часть пригорода ещё держится, но окраины сплошь стали вот такими… — консул кивнул на происходящее за окном.

— Я так понимаю, наличие на континенте ООН не привнесло в их жизнь существенных улучшений? — Полянский с грустью смотрел на лачуги аборигенов вдоль дороги.

— Не всё так быстро… Помните, с каким трудом наш президент смог продавить реорганизацию и перенос ООН из Нью-Йорка сюда? Цивилизованному миру не нужна Африка в качестве сильного игрока — они боятся расплаты за века работорговли, унижений и эксплуатации африканцев.

— А что же делаем мы?

— Наши ресурсы не безграничны, к тому же вектор развития нашего государства направлен, прежде всего, за пределы планеты. В некоторых странах чёрного континента у нас есть успехи, хотя внешнее противодействие, особенно по линии западных спецслужб, весьма сильно. Мир меняется, но не так быстро как многим бы хотелось.

— Чтобы перестать жаловаться на жизнь, вы должны хоть раз побывать в Африке… — пробормотал Николай, глядя в окно.

— Хорошо сказано! Надеюсь, что после того, как ООН заработает в полную силу, ситуация тут начнёт улучшаться. Хотя и сейчас есть прогресс — оружия на руках у местных стало в разы меньше.

— Но без броневика вы тут всё же не появляетесь? — в голосе Полянского звучал сарказм.

— Видели бы вы то, что видел я, — ответил Юдин.

Дорога стала отдаляться от побережья озера, петляя вдоль зелёных холмов, уходя вглубь Уганды. Небольшие поселения вдоль дороги встречались довольно часто, но такого количества людей, как на побережье, более не попадалось. Движение на дорогах было довольно плотным и по большей части состояло из автомобилей с двигателем внутреннего сгорания, но электрокары тоже мелькали. Транспорт перестроился на скоростную полосу и начал набирать ход.

К вечеру зарядил настоящий тропический ливень. Такого потока воды, лившегося почти четыре часа, ни Полянский, ни Николай прежде не видели. Транспорт снизил скорость до безопасной и продолжал движение, несмотря на то, что дорога совсем опустела. Шоссе постепенно превращалось в реку, и Николай стал уже опасаться, что их смоет, как транспорт неожиданно свернул вправо и принялся взбираться по неширокому серпантину на довольно крутой холм. Стремительно темнело, и джунгли из ярко зелёных окрасились сначала в серый цвет, а потом и вовсе превратились в чёрную, слегка шевелящуюся от потоков воды массу вдоль обочин дороги. Мощные прожекторы, установленные на крыше транспорта, хорошо освещали путь впереди, но это лишь усиливало контраст. Внезапно плотная стена зарослей расступилась, и транспорт оказался на расчищенной вершине холма. Посреди поляны стоял шестиэтажный отель в виде буквы «П», окружённый постройками поменьше и различными навесами. Фонтан у входа подсвечивался разноцветными переливающимися огнями, из-под навесов доносились музыка и смех, а стоянка была заполнена почти полностью.

— Прибыли на место ночёвки! — объявил Юдин. — Выгружаемся! У нас бронь на люксы во всем северном крыле.

— Как-то это дико… — пробормотал Николай, выпрыгивая из машины. Рубашка моментально промокла до нитки.

— Понимаю, — ответил Юдин уже невесело. — Сам поначалу не мог привыкнуть к местному контрасту.

— Но, видимо, привыкли? — спросил Полянский.

— Видимо, привык.

ПОЛЯНСКИЙ

— Бутылку коньяка и два бокала, пожалуйста! — Юдин сделал заказ на русском. Чернокожий официант поклонился, удаляясь. Пламя зажигалки подпалило сигару, и Юдин затянулся сладковатым дымом. — Тут почти все понимают русский. Сигару?

— Нет, — отмахнулся Полянский. — Зачем мы сюда пришли?

— Я слышу нотку раздражения в вашем голосе! — Юдин вновь затянулся. — Обожаю прямоту военных. Если, конечно, они не из разведки! Вы ведь не из разведки?

Принесли французский коньяк в изящной бутылке из хрусталя. Чернокожий официант разлил алкоголь по бокалам и с поклоном удалился.

— С чего такой вопрос?

— Ваше досье засекречено до момента назначения в училище в Новосибирске. Мне не до конца понятно, кем вы являетесь для этого паренька? Можете ли повлиять на его решения? Кто вы — друг, учитель, сторожевой пес?

— Скорее наставником, — подумав, ответил Полянский.

— Поймите и примите одну простую мысль — я вам не враг! И руководствуюсь я, прежде всего, интересами государства и безопасностью дипломатической миссии. Вы должны это понимать.

Полянский кивнул, признавая правоту Юдина.

— Час тому назад со мной связались из Москвы. Там считают, что свидетельские показания, не подтверждённые фактами, не произведут на Ассамблею нужного нам эффекта. То, о чём я хочу вас просить, возможно, пойдёт вразрез с вашими чувствами к этому пареньку. Но, поверьте мне, это необходимо! Вы должны просить… Нет, неправильное слово… Убедить его на прохождение одной процедуры. Наклонитесь поближе, я объясню её суть.

Полянский слушал шёпот Юдина, и с каждым словом лицо его становилось всё мрачнее. Он когда-то читал об этой новой процедуре и перспектива подвергнуть подобной обработке Николая ему совершенно не нравилась. Но в то же время Полянский осознавал правоту слов Юдина.

Коньяк Полянский допивал уже в одиночестве, погружённый в собственные невесёлые мысли — Юдин тактично оставил его наедине с ними.

Когда бутылка опустела, Полянский встал и направился прочь из ресторана. Едва он покинул зал, как тот же самый чернокожий официант бесшумно возник рядом со столом и принялся убирать посуду. Светлая подушечка его указательного пальца прижалась к крышке графина, снимая незаметный, прозрачный жучок прослушки.

НИКОЛАЙ

Примерно в половине десятого утра следующего дня джунгли по бокам трассы резко пропали, уступив место Пустоши. Красноватая, словно раздробленный в пыль кирпич, земля, была напрочь лишена какой-либо растительности. Дожди превратили землю в вязкую терракотовую грязь. Небольшие пологие холмы вздымались тут и там, но на первый взгляд состояли из той же грязи. Дорога змеилась между ними насколько хватало глаз. По правую руку, километрах в пяти, из джунглей выныривала стальная нить и скрывалась за близлежащим холмом.

— Это магнитная дорога, там справа? — спросил Николай.

— Да. Километров через пять она соединится с шоссе, и до самого ООН будет пролегать параллельно. А вот и поезд!

Из-за холма вынырнул белый поезд и несколько секунд спустя скрылся в лесу так же внезапно, как и появился.

— На пустоши разгоняется до пятисот километров в час. Но на дороге через джунгли скорость не превышает трёхсот пятидесяти! На локомотиве

стоит высокочастотный звуковой излучатель для отпугивания животных, который издаёт звук, означающий опасность как при землетрясении. Животные от него бегут как от огня!

— При эксплуатации электромагнитной дороги ни одного слона не пострадало! Здорово придумано, правда, Евгений Ефремович?

— Что? А, да… Оригинально.

Полянский выглядел так, будто глубоко погрузился в раздумья и в придачу не выспался — покрасневшие глаза, помятый вид. На проносящийся за стеклом транспорта пейзаж, смотрел, не видя, хотя никогда ранее в Пустоши не бывал.

— Что с вами, Евгений Ефремович? Вам нездоровится?

— Нет, Коля, всё в порядке… — Полянский вымученно улыбнулся. — Никак к климату привыкнуть не могу. Африка — это точно не моё!

Красная пустошь раскинулась от горизонта до горизонта и, казалось, будто кроме неё ничего не существовало. Животные избегали этого пятна на теле Чёрного континента и предпочитали не покидать окрестных джунглей.

— Какое гнетущее впечатление… — пробормотал Николай. — Не могу поверить, что всё это сделано руками человека!

— Антивещество стёрло три метра плодородной почвы вместе с животными, растениями и заражёнными людьми. Теперь это самое безжизненное место на планете. Я слышал, даже перелётные птицы облетают его стороной! — произнес Полянский. — Многие пилоты из наших ВКС после этой бомбардировки подали в отставку.

— Зато мы узнали, что не одиноки во вселенной… — вставил Юдин.

— Мы узнали, что микробы не одиноки во вселенной. — Полянский посмотрел на Юдина. — Николай прав. Это скорее напоминание не о катастрофе и заражении, это напоминание о том, что человек может сотворить даже такое!

Почему-то Николай не ощутил чувства удовлетворения от собственной правоты.

Грузовые поезда на магнитной подушке, небольшие, всего в несколько вагонов, довольно часто проносились мимо. Они шли много дальше Кампалы и озера Виктория через саванну Кении к портовому городу Момбаса. Новый грузовой терминал в Момбасе построили китайцы, они же финансировали магнитную дорогу на первых порах.

Николай с любопытством рассматривал пролетающие составы. Вагоны обычно были закрытыми грузовыми, но в основном попадались платформы с контейнерами. Основным отличием от обычных поездов было наличие прозрачного обтекателя поверх контейнера, для улучшения аэродинамики всего состава.

— Мы сейчас преодолели половину пути через Пустоши до ООН, — сообщил Юдин. — Сразу за тем холмом откроется прекрасный вид на город дипломатов.

Обе дороги, обычная и магнитная, начали огибать пологий холм. На магнитке показался поезд, идущий от ООН в сторону порта. Что-то в этом поезде показалось Николаю странным, и спустя мгновение он понял, что именно. Обычно перед поездом высвечивалась ярко-голубая индикация, показывающая, что пути исправны. Но перед этим составом световая индикация часто мигала, видимо, сигнализируя о проблемах с путями, однако поезд продолжал нестись вперёд, не сбавляя хода!

— Смотрите! — крикнул Николай, но все пассажиры транспорта уже обернулись на скрежет металла о металл и увидели снопы разлетающихся от соприкосновения искр. Синей индикации на путях уже не было и в помине, и теперь магнитная подушка перестала удерживать огромную массу поезда на путях. Состав начал сползать прямо на полотно дороги, по которой нёсся транспорт.

— Вова, тормози! — закричал Юдин водителю.

— Сейчас нельзя! — ответил водитель и прибавил ходу. — Нас сметёт, если сбросим скорость!

— Он прав, — Полянский, не отрываясь, наблюдал за происходящим. — Так есть ещё шанс проскочить!

И действительно, поезд уже смёл небольшое ограждение вдоль своего пути и был почти на трассе. Сама трасса шла по насыпи, забетонированной со всех сторон. Поезд врезался в насыпь, и локомотив подбросило в воздух. Водитель транспорта прижался к самому ограждению трассы и вдавил педаль ускорения до предела. Электродвигатели низко загудели, транспорт рванул вперёд, стремясь проскочить под падающим на полотно поездом. Николай будто бы в замедленной съёмке наблюдал, как над ними нависла огромная масса, бывшая когда-то суперсовременным поездом. Раздался металлический скрежет — это транспорт ещё сильнее прижался к ограждению, одновременно заскрежетало вверху над головами. Локомотив задел кузов транспорта и осколки композитного пластика от панорамного окна посыпались им на головы.

— Всем пристегнуться! — гаркнул Полянский, но было уже слишком поздно. Транспорт всё же сумел выскользнуть из смертельных многотонных тисков, но локомотив со страшным грохотом обрушился на бетонное покрытие. Прочнейший полимерный бетон, не выдержав такого удара, вздыбился словно волна и настиг транспорт. Многотонный шестиколёсный бронированный транспорт подкинуло вверх на несколько метров, словно щепку, и перевернуло в воздухе.