Есть только миг⁠⁠

Хотел сегодня написать веселый пост, но обстоятельства как-то не располагают. Поэтому будет невеселый.

Булгаков, устами своего литературного героя Воланда сказал: «Человек смертен – это ещё полбеды. Плохо то, что он часто смертен внезапно».

На первых курсах медицинского университета подрабатывал я санитаром в большой городской больнице, во дворе которой, на самом видном месте располагалось помещение морга, совмещенное с отделением суд-мед экспертизы. И историй про внезапные смерти от его сотрудников я наслушался много.

С моргом у нас были особые взаимоотношения. Работал я в реанимации, то есть в отделении, где по утру остывающее тело на каталке в коридоре – это самое обычное дело. А то и два. Мой личный рекорд – четыре.

Тот, кто строил больничный комплекс, никакого понятия о медицинской этике не имел. Везешь с утра хладный труп на дребезжащей повозке, под белой простыней в желтых пятнах покачиваются окоченевшие ступни, а навстречу тебе на работу медперсонал движется и пациенты для плановой госпитализации. Очень оптимистично.

А однажды электрики что-то вечером делали и случайно оставили двор и морг без света. А у нас как назло за ночь - два трупа. И поступающих трое. Завотделением командует – везите тела в морг, а то они новых пациентов нервируют. Как мы в кромешной темноте с выпившей для храбрости медсестрой везли тела в морг – это я потом как-нибудь в другой раз расскажу.

А теперь про внезапность смерти.

Одна девушка очень любила клубнику. Так любила, что родители её запасали эту ягоду мешками и хранили в морозилке до самой зимы. Девушка-красавица, первый курс престижного столичного ВУЗа, вежливая, приличная, родители не нарадуются. И вот приезжает она как-то с учебы домой и, пока на плите греется заботливо приготовленный мамой суп, девушка лезет в морозилку, отковыривает льдинку-клубничку и нетерпеливо забрасывает её в рот.

Что произошло дальше, даже судмедэксперт не знает. Потому что свидетелей не было. То ли девушка решила сказать что-то прибежавшей на кухню кошке, то ли просто подавилась. Но факт налицо – замороженная ягода скользнула в дыхательное горло. А там от холода – спазм. Видели, как в американских фильмах в таких случаях делают? Правильно, хватают сзади под мышки и давят, чтобы кусочек пищи из горла вылетел. После этого все смеются, аплодируют спасителю и тот гордо улыбается. Мне почему-то сразу Джим Керри вспомнился.

В жизни такого не случилось.

Вернулись вечером родители с работы, а на кухне – чад от сгоревшего супа, орущая испуганная кошка. А на полу, возле холодильника, любимая дочь остывает с признаками асфиксии на лице. Маму – в кардиологию, дочь к нам в морг. Воланд бы посмеялся.

Через месяц ещё один случай. Молодая пара решила начать самостоятельную жизнь. Родители поворчали для порядка и поставили условие. Если хотите – живите, но оплачивать жилье сами будете. Молодых условие не испугало. Ввиду скудности бюджета зарождающейся семьи, сняли за городом крошечный сельский домик. Ремонт – при Сталине делали, удобства – во дворе, отопление – печка, на кухне – газовый баллон, подключенный к старой советской плите. Зато первое самостоятельное жильё! Что ещё нужно молодым?

Неопытность и подвела. Баллон рванул ночью, когда все спали. От взрыва снесло фанерную перегородку между кухней и спальней, в которой молодые видели третьи сны. Просела и рухнула вниз шиферная крыша. Сразу же начался пожар. Прибежали соседи, пожар потушили, а то, что от новоселов осталось, привезли к нам в морг. Родители вместо свадьбы скинулись на похороны.

Третий случай вышел резонансный. Писали о нем в местных газетах, но все как-то вскользь, словно стесняясь. Как-то зимой торопился с работы двадцатилетний менеджер среднего звена. Вышел на своей остановке из автобуса и заспешил к приветливо горящим окнам родного дома. А чтобы быстрее дома оказаться, решил срезать через небольшой сквер. И оставалось ему до подъезда пара десятков шагов, как подвели своего владельца модные туфли. Заскользила на льду задубевшая от мороза подошва и менеджер, неловко взмахнув руками, со всего маху грянулся на спину. Да так неудачно упал, что затылочной костью приземлился на бордюрный камень. Сознание от удара потерял сразу.

Мимо шли люди. Кто-то наверняка видел неподвижно лежащую фигуру. Кто-то недовольно ворчал, мол, напился, мерзавец, а ещё в пальто, вроде приличный человек с виду. И никто не подошел, не пошевелил менеджера.

В десять часов вечера жена запаниковала. Телефон не отвечает, с работы давно ушел. В милиции посмеялись – мол, три часа отсутствует – это же не сроки. Хотела побежать на улицу, поискать мужа, но малолетнего ребенка не на кого оставить. Так и просидела до утра перед окном. А утром ей позвонили из больницы. Точнее уже из реанимации. За ночь в месте травмы образовалась гематома, которая сдавила участок мозга. Менеджера нашли и подобрали в три часа ночи бредущие из ночного клуба весельчаки. Сами были нетрезвы, вот и решили помочь мнимому собрату по несчастью. А когда не смогли растормошить – вызвали скорую.

Менеджер перенес две операции, но умер через неделю, так и не приходя в сознание. Ещё через пять часов после падения его можно было спасти.

К чему я все это написал? Да к тому, что ни молодость, ни здоровье, ни положение в обществе не является гарантом от нелепости смерти. Воланд был прав. Где-то нас может подстерегать коварная или глупая старуха Аннушка с бутылкой масла. И не проходите мимо лежащих на улице людей. Может, вы успеете спасти чью-то жизнь.