Добро и Зло.⁠⁠

В жизни добро и зло, милосердие и жестокость идут рядом

В одной из телевизионных передач о духовном воспитании запомнился рассказ немолодой игуменьи одного из женских монастырей. Имени ее не запомнила, но ее рассказ о пережитых событиях тронул до слез. Попробую пересказать.

Во время войны, будучи девочкой лет двенадцати, она пошла с бабушкой в деревню, чтобы поменять одежду на продукты. Поменяли, возвращаются домой, мечтая о том, какой пир устроят сегодня дома.

По главной дороге идти было неудобно и они свернули на боковую, параллельную с главной, так незаметно углубились в лес. Вдоль лесной дороги тянулся длинный высокий забор, за которым слышались мужские голоса. «Кто же там?» - с тревогой подумали бабушка и внучка и невольно взглянули на забор. И увидели, что сквозь щели забора за ними наблюдают. «Мутер, мутер, хлеба!» - это уже явно к ним. Поняли, что за забором лагерь военнопленных немцев. Забор, казалось, не кончался, и эта жалкая мольба «Мутер, хлеба!» - тоже. И тут бабушка остановилась, сняла заплечный мешок, достала хлеб и резким движением перекинула его через высокий забор. В ответ прозвучало: «Мутер, гут, гут!» Когда девочка осознала, что произошло и что никакого пира уже не будет, у нее началась истерика. Она плакала и кричала: «Зачем, зачем отдали хлеб им… Они пришли на нашу землю, убивали, разрушали, жгли… А мы их жалеем… А мы им – хлеб… Зачем?!» Бабушка, ничего не объясняя, прижала внучку к себе, только и сказала: «Наверное, Богу так надо».

Став взрослой, внучка часто вспоминала то событие, анализировала. Да, тяжело жилось в войну, не все родные вернулись с фронта, кто-то пал на поле боя, кто-то пропал без вести, а те, кто вернулся с Победой, страдали от ранений. Но ведь никто из близких не умер от голода. Бог не оставил их в тяжкие годы.

Не без помощи бабушки девочка воцерковилась, ушла в монастырь и спустя годы была назначена игуменьей женского монастыря. Монастырь поначалу надо было поднять из руин. В первые годы здесь вместе с игуменьей проживало всего девять насельниц. Работа далеко не женская, но работали с утра до ночи. С Божьей помощью многое сумели-таки привести в надлежащий вид. В тот осенний вечер, когда они закончили строительство жилого помещения, где уже по-человечески можно было спать и есть, к ним постучался мужчина. «Покормите меня, пожалуйста! – сказал он робко. Из еды оставался один лишь батон, что держала в руках игуменья, намереваясь разделить его поровну всем сестрам. И она протянула этот батон мужчине. Он схватил хлеб и убежал. Сестры стали роптать, а игуменья, как когда-то бабушка, сказала: «Сестры, наверное, Богу так надо».

Сестры, согревшись кипятком, стали укладываться спать, опять в дверь постучали. Зашли молодые ребята, занесли коробки с едой, извиняясь за то, что только вечером удалось привезти в монастырь продукты.

Через несколько дней явился тот мужчина, которому отдали последний батон. Зашел поблагодарить и предложил свою помощь. Он оказался хорошим строителем. Вскоре, ничего не объясняя, исчез. Вернулся быстро, но уже не один, а с бригадой таких же, как и он, строителей. Они отремонтировали крышу и до холодов сделали основную часть строительных работ.