Серия «Рассказ "Соседка"»

Впрочем сегодняшняя ночь прошла спокойно. Полина даже просыпалась всего раз или два. Так всегда бывает, когда в соседнюю квартиру вселяются новые жильцы. Сколько их самых разных видела и слышала Полина за эти долгие годы? Уже давно сбилась со счета. Кому то хватало одной ночи, чтобы больше никогда не появиться здесь, кого то хватало на дольше, но итог всегда был один - они очень быстро съезжали и квартира вновь выставлялась на продажу. И снова приезжали новые хозяева, переделывали ремонт под себя, выносили старую (а иногда и совсем свежую) мебель, заносили новую. И технику. Как же много сейчас у людей разной техники. И с каждым разом ее все больше. "Совсем современные люди не могут без техники прожить", - подумала было Полина, но осеклась, покосившись на свой древний телевизор, уже цветной, но устаревший как морально, так и физически. Телевизор не выключался ни днем ни ночью, каким то необъяснимым образом не перегорая и продолжая выдавать слегка размытую картинку и, что самое главное, исправно работал звук. Хоть он и стал давно только фоновым шумом, но создавал ощущение, что кроме Полины с ее пустотой, обреченностью, ужасом, в квартире есть еще живые люди. Нормальные живые люди со своими радостями, заботами. С любовью, а не только ненавистью. Может даже добротой, перекрывающей глухую злобу, с надеждами, которые возвышаются над не проходящим отчаянием. Что будет с ней в тот день, когда старый верный друг замолчит навсегда, выбрав последние капли жизни из своих постаревших схем, она даже боялась представить. Ведь, по собственным ощущениям, сойти с ума она не сможет, навсегда застряв на границе между сознанием и окончательным помешательством.

"Странно, что до сих пор тихо, - как бы выныривая из собственных мыслей, произнесла она шепотом, - на улице давно светло, а тишина, спокойная тишина так ни разу не была нарушена." Может все закончилось? Как бы ни была эта мысль приятна, как бы не хотелось в это верить, но такого не может быть. Максимум - небольшая передышка. Неожиданный подарок, который должен был быть приятным, но никогда таким не будет из-за ожидания. Ожидания продолжения. Снег. Может не дожидаться, когда образуется спасительный сугроб, ведущий к свободе? Дверь открыта, перила не высокие. Три шага, каких то три шага отделяют ее сейчас от завершения пути. От прекращения страданий, от нескончаемого помутнения и серости. От окончательного искупления всех ошибок, включая одну - самую главную, последствия которой не дают спокойно жить старому человеку, но и умереть спокойно не позволяют. Три шага. А что будет потом все равно. Это будет уже не с ней. Может быть кошмар закончится, а может кто то другой вынужденно подхватит ее ношу и будет так же страдать изо дня в день, проклиная тот момент, когда позволил себе допустить ошибку, стоившую всего. Наплевать. Это будут уже не ее страдания и не ее крест. Свой она вынесла сполна и чья то, возможно, искалеченная в будущем судьба ни сколько не трогала погасшее сердце Полины. Вот сейчас, еще папироску и в путь. Долгий, короткий, только одну папироску на прощание.

- Стой! - Голос как всегда не был слышен, но ощущался каждым миллиметром кожи, внутренними органами, корнями седых волос.

Полина вздрогнула, но не обернулась. Она прекрасно знала что за спиной никого нет. Только отчаянно, уже зная что и эта попытка ни к чему не приведет, попыталась сделать шаг вперед.

- СТОЙ! - В этот раз голос обжег словно раскаленное масло. Тело оцепенело. Полина снова проиграла. Она знала это, но все еще не хотела верить. Тело не двигалось, но мысли были уже там, у перил.

- Дверь. - голос стал мягче, даже наверное добрее, но тело уже было полностью в его власти. Шаг вперед, рука протянулась к двери и с силой захлопнула ее.

- Хорошо. - еще спокойнее сказал голос и отпустил.

Полина снова могла шевелиться, хотя сейчас это было уже не важно. Очередная попытка провалилась. Как и сотни предыдущих. К пустоте примешался холод. Полина поежилась и побрела к столу, на котором стоял старомодный хрустальный графин, чуть меньше чем на половину наполненный прозрачной жидкостью и не менее старомодный граненый стакан. На сегодня должно хватить. Выходить в магазин сил уже нет, да и не планировалось - вчера только ходила. Холодно. Очень холодно. Вся комната как один большой холодильник. Сколько же часов простояла она перед открытой балконной дверью, продуваемая холодным ноябрьским ветром? Час? Два? Вечность? А вечером обещают снег.

- Да куда посмотреть то? - Артем начинал раздражаться. Эта какофония давила и выводила из себя. В конце концов это был его сон в котором какие то голоса нервировали и не давали насладиться тем редким моментом осознанного сновидения, в котором, по логике вещей, ты сам должен быть творцом и хозяином. А тут, вместо полетов, выстраивания монументальных дворцов, обнимания сказочных фей и чего там еще положено делать в таких случаях, он вынужден слушать этот бессмысленный сбивчивый вой десятков голосов.

- Смотри! Мы видели и не пожалели. И ты не пожалеешь! Смотри! Посмотри! - голоса становились еще громче и уже заполняли собой все: голову, комнату, все пространство вокруг, даже наверное весь мир. Сон уже полностью состоял только из них и терпеть дальше это было категорически невозможно, хотя и сил сопротивляться как будто не было.

- Да идите вы! - попытался вяло отмахнуться Артем, стараясь если не проснуться, то хотя бы уснуть в собственном сне. Лишь бы не слышать больше голосов.

Неожиданно все стихло. Голоса пропали в один момент, который даже не удалось отследить - они были и вот их нет. Неужели тишина?

- СМОТРИ! - резко и непреклонно, как взрыв гранаты, пророкотал голос и невидимые, но очень осязаемые сильные руки подхватили Артема, приподняли на несколько сантиметров над диваном и швырнули обратно, разворачивая лицом к стене, на которой большими светящимися переливающимися из синего в красный, из красного в желтый, а из желтого снова в красный, корявыми, словно написанными первоклассником, буквами горела надпись: "Кто ты?".

- Кто я? - почему то рассмеялся Артем, - я Артем! - сопротивляться было бесполезно, проснуться не получалось. "Значит будем играть по вашим правилам", - подумал он, в глубине души, все таки надеясь что вот сейчас все точно закончится или, как и любой другой сон, этот рано или поздно поменяет сюжет, полярность, да что угодно, лишь бы затянувшееся представление уже завершилось.

Предыдущая надпись не торопясь стерлась со стены, будто тряпкой с меловой доски, а на ее месте медленно появлялись новые буквы.

- Страствуй Артем - все так же коряво. И, предвосхищая логичный вопрос, надпись продолжилась - Я друк!

"Хорош друг! - подумал Артем, - Не дает поспать. А мне ведь нужно выспаться перед завтрашним… А куда завтра?". Он осознал что напрочь не помнит, куда завтра нужно вставать и для чего так необходимо хорошо выспаться. Может на работу? Нет, Артем, как человек ни дня в жизни не проработавший, даже во сне понимал, что на работу ему не нужно. Может первый день? Но там для начала собеседование должно быть, а его точно не было. Или может в школу? Сознание старалось уцепиться хоть за какие то воспоминания из настоящей жизни. Пожалуй. Да, точно в школу, ведь Артем уже взрослый, он перешел в пятый класс, вчера закончились летние каникулы, значит завтра первый звонок. Линейка, знакомство с новыми учителями. Младшая школа все. Кончились детские развлечения. Он теперь взрослый.

- Дружыть? - Артем и не заметил, как поменялась надпись, - Дружыть, дружыть, дружыть, - буквы все выводились и выводились, большие, маленькие, средние. И когда уже почти вся стена была покрыта сияющими письменами

- Дружить! - как то легко согласился Артем и, неожиданно для самого себя, заснул. Заснул во сне. Крепко. Без сновидений, но и без голосов, надписей на стенах, осознанности. Хороший глубокий сон.

P.S. После долгого отсутствия, полный сил, вновь взялся за писательство. Надеюсь в этот раз все пойдет более гладко и главы будут выходить без задержек. Не стесняйтесь писать свои мысли в комментариях. Любая обратная связь приятна. Спасибо, что дочитали!

- Посмотрите без сдачи! - грубый голос таксиста вырвал Артема из задумчивого оцепенения. Надо же, уже приехали.

- Сколько? - промямлил он, еще не до конца осознавая происходящее.

- 315 - коротко обронил таксист, - весь день все с наличкой, мелочи не осталось.

- Да, да, - ответил Артем, доставая из кармана сотенные и протягивая таксисту четыре из них, - без сдачи, спасибо.

Оказавшись на улице возле серого пятиэтажного дома и вдохнув, будто бы в первый раз, морозный воздух, Артем попытался продолжить прерванный таксистом ход мыслей, но внезапно обнаружил на его месте пустоту. Будто и не было никогда этих глупых получасовых терзаний и только обрывки воспоминаний вяло пытались сложиться в какую то картину. "А действительно, чего это я? Ну новая жизнь, ну страшно, но ничего пока еще не случилось, нужно двигаться дальше и первым делом неплохо было бы найти ближайший магазин", - пробормотал он беззвучно, одними губами проговаривая слова. Первый день "Новой жизни" неплохо бы и отпраздновать. Почему то в этот момент эта самая "Новая жизнь" не казалась чем то опасным или страшным. Скорее очередной квест, который был получен, благодаря выполнению предыдущих. Событие, о котором не стыдно рассказать. Кому рассказать, Артем не придумал, да и некому было, если честно, но с гордо поднятой головой отправился искать магазин.

"Поиски" продлились всего минуту. Магазин, относящийся к крупной продуктовой сети, оказался в соседнем доме, буквально за углом. "А жизнь то налаживается!", - выдохнул повеселевший Артем, проходя в приветливо распахнувшиеся автоматические двери. Две пачки пельменей, сметана, банка маринованных огурцов, небольшой контейнер готового салата "Оливье" и двухлитровый баллон Пепси-колы отправились в корзину. Через минуту там же оказались маленькая кастрюлька с крышкой и пачка соли. Квартира конечно меблированная и полностью готовая к жизни, как утверждали родители на дне рождения, но как же будет обидно притащиться туда с пельменями и не найти кастрюлю с солью. Теперь самое главное. Почему то Артем решил сегодня пить водку. Ну не мог он пока в голове совместить дорогой коньяк и пятиэтажку в спальном районе. "Взрослый" человек взял с полки бутылку 0,5 самой обычной водки. Подумал и взял еще одну - мало ли, да и завтра с утра не вставать по делам. Подумав еще немного, вернулся в отдел с напитками за баллоном минералки. На утро.

- Восемнадцать есть? - сверля вопросительным взглядом, спросила девушка за кассой. Молодая, совсем еще девчонка, по виду ровесница Артема.

- Да, конечно, вот паспорт! - произнес вчерашний именинник, гордо протягивая разворот.

- Пф, - не смогла сдержать улыбку кассирша с красивым именем Виктория, если верить написанному на бейдже, - С днем рождения!

И вот это ее "Пф", улыбка и подчеркнуто ироничное поздравление, почему то не вызвали никаких негативных эмоций. Наоборот, начавшее подниматься настроение резко перескочило в разряд практически безграничной радости. "Взрослый. Я - взрослый. Большой, сильный и взрослый!".

- Еще Мальборо. Фиолетовый с кнопкой. - как бы желая до конца поставить точку в вопросе кто тут самый взрослый мужик, небрежно бросил Артем, уже забираясь рукой в недра рюкзака за конвертом с деньгами, - две пачки.

- 2845 рублей. Карта нашего магазина есть?

- Нет, - наконец то нащупав конверт и, слегка стыдясь доставать его наружу (ведь точно поймет что деньги подаренные, а не заработанные) и, кое как вытащив от туда пятитысячную, ответил Артем.

- 5000 ваши, 2155 сдача, спасибо за покупку, вот ваш чек,- протараторив скрипт, Виктория снова улыбнулась. Не шаблонно, а как то даже искренне и добавила - приходите еще.

"А ведь я ей понравился!" - запоздало сметая в пакет покупки под неодобрительные взгляды стоящих за ним в очереди, подумал Артем.

Спасибо, обязательно приду! - пообещал он уходя, но девушка уже была занята следующим покупателем и никак не отреагировала, что, впрочем никак не расстроило. "Работа такая, но, черт побери, я ей понравился!".

Путь до дома занял пару минут, но перед самой дверью подъезда внезапно захотелось остановиться и закурить, но поборов в себе это "детское" малодушие, Артем уверенно поднес таблетку к домофону. Тот радостно пиликнул, гостеприимно впуская нового жильца. Подъем тоже не вызвал каких то затруднений - ну что в 18 лет значат какие то жалкие пять этажей - так, небольшое кардио. На площадке между четвертым и пятым этажом, слегка притормозил, увидев пожилую женщину с пакетами, в нерешительности стоящую перед дверью с ключами в руках. "Сейчас она зайдет и я поднимусь. Не хочется сегодня ни с кем разговаривать и знакомиться. Как-нибудь потом." Но женщина продолжала стоять, теребя в руке связку ключей и дальнейшее ожидание начинало выглядеть совсем глупо. Артем решился и быстро проскочил оставшийся пролет.

- Здрасьте, а я ваш новый сосед, - как можно более уверенно произнес он, стараясь чтобы голос звучал максимально по взрослому, - меня Артем зовут.

Женщина не обернулась и продолжила стоять перед своей дверью. "Чудная какая то", подумал Артем, аккуратно протискиваясь мимо соседки к своей двери. И лишь когда в пакете предательски звякнули бутылки, женщина вздрогнула, повернула голову и устало произнесла, глядя в никуда:

- Сосед? Надолго ли? - и наконец то вставила ключ в замочную скважину.

После душа завтрак. Еще один пункт, без которого, по мнению дорогой матушки, невозможно полноценно вступить в новый день. Хотя, если честно признаться, готовка была его тайной отдушиной. Звезд Артем с неба не хватал, но вкусно накормить себя он мог даже при очень ограниченном наборе продуктов (хотя такого и не случалось, ведь огромный двухдверный холодильник всегда был под завязку забит всевозможной едой: от полуфабрикатов до деликатесов, от пельменей до омаров, от котлет до черной икры). Во время приготовления блюд он преображался. Плечи расправлялись, вперед выступала хоть и горделивая, но слегка небрежная осанка, лицо прояснялось, на губах проступало подобие улыбки, а под нос негромко мурчалась незамысловатая рабочая мелодия. Даже если все действия сводились к обжариванию лука и разбиванию трех яиц. Артем никогда и никому не рассказывал об этом и готовил исключительно тогда, когда дома никого не было и только для себя, тщательно заметая за собой все следы кулинарного процесса. Отец не поймет: он уверен что готовить должна женщина потому что не мужское это дело. Для этого в их доме есть мать и домработница. Мужчина он конечно кормилец, но несколько другого толку: добыть еды или, как в случае с Михаилом Сергеевичем, добыть денег на еду - вот истинное предназначение настоящего мужчины, а всякие эти жюльены с фуагрой и пленочки на мясе пусть остаются уделом исключительно женским. Мать бы может и поняла его страсть, но ведь может и отцу проболтаться, а это закончится очередной "серьезной" беседой, где Артему вновь расскажут, какой он оболтус, припомнят как он не поступил в университет и как сидит на шее у родителей, в ожидании, когда дядюшка наконец то пристроит его в свою фирму. От такого варианта развития событий внутри все съеживалось и тайна продолжала оставаться тайной. Итак, кофе, яичница. Обязательно на кухне за кухонным столом. Без телевизора, книг и прочих отвлекающих от усваивания пищи факторов. Вновь воспитание. Даже когда никого нет дома. Даже в голову не могло придти что можно как то по другому. Например включить телик и с едой на коленках, позавтракать, залипая в ютюб или почитать книгу в то время, пока челюсти перемалывают очередной кусочек еды. Нет. Только внушительных размеров кухонный стол.

Покончив с утренними ритуалами и обязательными пунктами программы, Артем побрел в свою комнату. Нужно было одеться и наконец то посмотреть - что же такого написано в этой странной, первой за много лет, записке. Сначала натянул треники. Посмотрел на себя в зеркало, подумал и полез рыться в шкафу, откуда достал столь нелюбимые ранее домашние брюки. Серые, без стрелок. Белая в синюю полоску хлопковая рубашка казалась дикостью, но так же была надета. Артем хотел было заморочиться с галстуком, но, подумав еще немного, отказался от этой затеи и накинул легкий кардиган. Образ был завершен мягкими кожаными домашними туфлями. Да. Все это и много чего еще долгое время невостребованно хранилось на полках достаточно внушительного шкафа. Михаил Сергеевич не терял надежды, что его отпрыск когда-нибудь одумается и будет ходить по дому как настоящий мужчина, а не как подзаборная шпана. Он же все таки Овчинников, а эту фамилию еще нужно заслужить, хоть и передалась она по наследству и никуда уже деться не могла. Ах да, записка.

- Дорогой сын!
Вот и настал первый день твоей самостоятельной жизни.
В конверте на тумбочке лежат первые подъемные 100000 рублей и еще 20000 для комфортного переезда.
Мы с мамой будем сегодня поздно и уверены, что времени, чтобы переехать в свое собственное жилье тебе хватит.
Ты всегда можешь приезжать в гости по субботам, только заранее предупреди.
С любовью, родители.
Дальше был написан адрес квартиры и несколько банальных наставлений, не представляющих никакого интереса.

Отец диктовал, мать писала, сообразил мимоходом Артем. Так, посмотрим. Под запиской на конверте лежала небольшая связка ключей - две пары от входной двери и две таблетки от домофона. Конверт после прочтения записки брать в руки не хотелось. Было ощущение что прикосновение к этому самому конверту моментально закончит трансформацию ребенка в мужчину, навсегда похоронив все то детское, что еще оставалось. Сама записка Артема не удивила и не расстроила: за восемнадцать прожитых лет он достаточно хорошо узнал своего отца и подобные выходки были вполне в его стиле. Будут поздно. Конечно поздно. Все исключительно для сохранения серьезности и вида неотвратимости происходящего. Они знают, и даже суровый строгий отец, что собирайся Артем при них, не смогли бы они удержаться от сопливой суеты, материнских причитаний и скупых мужских слез. Все таки единственный сын отбывает в неизвестное, хоть и максимально контролируемое родителями, но самостоятельное будущее. А там, за суетой и причитаниями, глядишь останется еще на ночку в родительском гнездышке, а потом еще на одну и еще… Нет. Такого Михаил Сергеевич допустить не мог. Наверняка, заедет за Елизаветой Петровной на работу и отправятся в хороший ресторан есть мясо и пить вино до самого закрытия - лишь бы Артему времени хватило исчезнуть из квартиры. Артем посидел, глядя на злополучный конверт, потом еще немного полистал ленту и, выдохнув, все таки протянул руку. Несколько пятитысячных, пачка тысячных и даже пара десятков сотенных купюр лежали в конверте. Логично. Пятитысячные это чтобы отложить в копилку, тысячные для крупных трат, а сотки на мелкие расходы. Даже здесь все было продумано и разжевано. Почему не перевести все на карту? Не прижились они в семье Овчинниковых. Наличность она и привычнее и понятнее, да и в матрас зашить можно. Была конечно одна карта на всю семью, чтобы с нее за покупки в интернете платить, да и за сам интернет плюс еще всякое по мелочи. Но все, что можно было оплатить бумажными купюрами, оплачивалось исключительно и только ими.

Почему-то, до невозможности сильно захотелось закурить. Да, будучи примерным ребенком, Артем не курил. Так, баловался иногда. Преследуя скорее исследовательский интерес, нежели настоящее желание или потребность. Какие будут ощущения, как отреагирует организм? Сам процесс ему понравился, но не настолько, чтобы курить постоянно. Да и запах дыма был, если честно, не совсем приятен. Кроме того, страх получить нагоняя от матери, если она вдруг узнает о столь вредной привычке, выступал отличным сдерживающим фактором. Но сегодня, сейчас, после того как была прочитана записка и вскрыт конверт, это все было не так важно. Просто захотелось курить и не было причин отказывать себе в исполнении этого желания. Тем более сигареты были. Уже пару месяцев, едва начатая пачка лежала, аккуратно припрятанной в недрах все того же огромного шкафа. Через пару минут Артем уже стоял на балконе и делал первую затяжку. Кашель с непривычки пробил сразу. Но еще через пару тяг отступил. В голову слегка ударило, картинка в глазах немного пошатнулась. Такое бывает после долгого перерыва, да еще и если куришь раз в три месяца по одной сигарете. Но сегодня Артем почему то был уверен, что теперь курить будет чаще. Гораздо чаще. Может не пачку в день, а может и пачку. Возможно это была форма протеста, возможно состояние, характеризующееся не иначе как "дорвался". Нетвердой походкой Артем вышел с балкона и устремился в спальню. Нужно было что-то решить.

На самом деле решение уже было. Просто до последнего не хотелось верить, что все произойдет именно так. Достал рюкзак, закинул в него несколько чистых трусов, носков, футболок. Толстовка, треники, джинсы. На первые пару дней. Все остальное необходимое он купит. Действительно, зачем тратить время, силы и деньги на перевозку старых вещей, когда финансы позволяют купить новые. А старье родители пусть сами утилизируют как посчитают нужным. Захотят - в детдом отдадут, захотят - выбросят. Артем старался думать об этих вещах небрежно, даже с пренебрежением. У него же новая взрослая жизнь. Самостоятельная. Паспорт, полис, СНИЛС, ИНН в карман. Сигареты с зажигалкой, ключи, телефон. Несколько сотенных из конверта так же перекочевали в карман, сам же конверт в рюкзак. Вот наверное и все сборы. Больше ничего брать не хотелось. Точнее хотелось взять и то и это, но Артем знал: за одной вещью последует другая, потом третья и четвертая и уже никакого рюкзака не хватит. Впору газель с грузчиками заказывать. Обойдусь, куплю, разживусь - твердил себе Артем, старательно отводя взгляд от шкафа и вбивая в приложении такси адрес своей новой жизни.

Естественно, утреннее действо было еще далеко не самим представлением и даже не первой частью. Так, небольшой эпиграф, маленькая сценка в преддверии глобальной драмы или, скорее сказать, трагикомедии, что будет разворачиваться на протяжении всего дня. Примерно в половине восьмого, когда все уже окончательно проснулись, началось что? Правильно. Экстренная, "вотпрямосейчас" нужная генеральная уборка. Ведь такое событие, такой праздник. Столько гостей из всех уголков, как города, так и страны должны именно сегодня приехать. Ведь большая семья это что? Горстка людей, собирающаяся вместе по нескольким поводам: рождение нового члена семьи, уход из жизни одного из тех же самых членов или весомый и достаточно глобальный праздник, к числу которых, почему то, был причислен день рождения Артема. Генеральная уборка, к счастью мужского населения квартиры, сводилась в основном к перемещению мебели, закидыванию неприглядных предметов обихода в спальни, чтобы было не видно и прочим не особо удручающим мероприятиям. Само собой, домработница у них была. И два раза в неделю - во вторник и четверг, она добросовестно по несколько часов в день наводила идеальный порядок в слишком скромной для подобной семьи, но зато трехкомнатной и в центре квартире. Но домработница это персонал наемный - она без души уборку проводит, так что своими силами взялись и вперед. Пылесосить, убирать, двигать, убирать и двигать, возвращать на место, вытирать пыль, расставлять по местам… Все что угодно, лишь бы до двенадцати часов все были заняты. Потому что когда все стрелки часов устремятся ввысь начнется вторая стадия, совмещенная с третьей: готовка необъемного ужина и постепенный приезд гостей, коих в этой квартире сегодня будет больше, чем азиатов в общежитии возле рынка. И, собственно, никого особо не волнует, где, чем и как эти все гости будут заниматься в преддверии основного события. Кто может - будет помогать на внушительных размеров кухне. Кто не может - найдет себе укромное место и будет с видом увлеченного интеллигента рассматривать стены, столы, стулья и прочую утварь, лишь бы никто не заметил и не привлек к исполнению кулинарной повинности.

И все носятся, носятся, носятся… Помой посуду, вынеси мусор, пока выносишь, накопилась посуда, пока моешь - набралось мусора. А делать это должен кто? Конечно самый младший. А это, по совместительству, именинник Артем. А еще в магазин за горошком нужно сбегать, потому что забыли, а еще через несколько итераций за хлебом. А потом за колбасой. И посуда и мусор и магазин и мусор и посуда… Вам когда нибудь доводилось мыть посуду перед домашним застольем? Если да, тогда вы прекрасно знаете, что процесс этот бесконечен и не обречен на провал лишь потому, что в один прекрасный момент все останавливается и нужно идти садиться за стол. Вы наверняка помните все эти, подкладываемые незаметно или с шутками-прибаутками тарелки-миски-ложки. А ты моешь, моешь, моешь. Вымыл тарелку, на тебе четыре ложки, вымыл кастрюлю - получи две сковородки. А если тарелок и вилок не хватает виноват будет кто? Правильно - ты. А дальше рассказы о том что у наших бабушек "этих ваших фэйри не было. И песком с углем посуду драили в ледяной воде", а ты, лентяй, даже используя все блага цивилизации, не можешь элементарно тарелку отмыть. И слово это "элементарно", произносят с таким важным значением, будто вложили в него весь тысячелетний человеческий прогресс и опыт. Элементарно ведь. Точнее не так, а по слогам: э-ле-мен-тар-но. А твое дело маленькое - стой у раковины и мой посуду. Посудомоечная машина конечно тоже имеется, но ей же время нужно. Для начала набрать воду, затем с помощью ТЭН-ов её нагреть, смешать с моющим средством и подать в блоки распылителей, которые этот мыльный раствор нанесут на поверхность посуды со всех сторон. Потом процедура повторяется, потом еще раз, потом все это хозяйство смывается, споласкивается, сушится. Ужасающе эффективная машина, но скорость. Такую скорость отмывания посуды, которую может достичь подгоняемый со всех сторон подросток, ни один робот достичь не в силах, во всяком случае в обозримом будущем. И именно по этому с двенадцати часов, когда закончена генеральная уборка и до шести часов вечера, когда все приступают к сверхважному застолью, Артем стоит у мойки, бегает выносить мусор, носится в магазин за необходимыми продуктами. В конце концов, как, в очередной раз скажет строгая мама: "это твой день рождения и кто, если не ты, может позаботиться о том, чтобы все прошло гладко!". Под "все прошло гладко", естественно, подразумевается что тетушка из Москвы не будет разочарована горячими блюдами, дядюшку из Кемерово не расстроит салат, у бабушки из Стерлитамака не вызовет приступ астмы скопившаяся в углу пыль, а дедушку из Череповца не хватит удар от недостатка горючих жидкостей в районе стола.

Шесть часов. Шесть гребанных часов вечера, когда хотя бы на миг вся эта вакханалия усмиряет свой размах и не очень дружной толпой скапливается в огромном зале. Что не говори, а квартира Артемкиных родителей действительно может похвастать внушительным залом. Бал здесь конечно не организуешь, но полтора десятка гостей вместить - это запросто. Шикарный стол, ломящийся от закусок, красивые и даже слегка вычурные стулья (не бедно живем же, можно позволить), даже несколько горящих свечей в кованых канделябрах (будем до конца честны - свечи парафиновые, а канделябры куплены на Авито по 1500 рублей за пару), все это создает ощущение достатка, праздной и даже, несколько вычурной жизни домообитателей. И вот, как заведено в пятом или шестом поколении, под бой старинных часов, все собравшиеся рассаживаются по местам, что, не смотря на всю вычурность происходящего не обходится без склок и междоусобных конфликтов за право сесть ближе вот к этому, начиненному гречей поросенку или виновнику торжества, что в глазах собравшихся есть вещи примерно однозначные. Сам именинник, естественно, сидит по правую руку от отца, который, в свою очередь, сидит во главе стола, а по левую руку исключительно маман в красивом черном бархатном платье с белыми жемчужными пуговицами в районе воротника (когда она только успела переодеться? Ведь секунду назад носилась в засаленном переднике на кухне). Хотя, наверное, на этом помпезность и заканчивается, если не считать Михаила Сергеевича в его роскошном домашнем сером шерстяном костюме и белоснежной рубашке с небрежно повязанным галстуком. Может быть кто то даже заметит красивые платиновые запонки с монограммой МС, украшенной россыпью небольших бриллиантов. Такую роскошь можно позволять себе только на приме у королевской особы и дне рождения единственного наследника, хотя на приемы не очень то и зовут, но ведь так хочется верить что вот когда-нибудь. Остальные гости себя такими мелочами, как пристойный внешний вид, естественно, не утруждали и одеты были кто во что горазд. Спортивные костюмы чередовались с костюмами из кашемира и вискозы. Платья женщин тоже не всегда можно было назвать платьями, особенно если посмотреть на всеми любимую московскую тетушку, которая за стол села в плюшевом пижамном костюме. Знать, как она есть. Ни дать ни взять.

И вот, момент истины. После сотен слащавых и никому не нужных слов поздравлений, после даже подаренного все той же тетушкой последнего айфона 13 про макс на террабайт и прочего менее дорогого хлама наступает она: развязка всего мероприятия. Правда время было уже ближе к полуночи и далеко не все присутствующие могли не только адекватно воспринимать информацию, но и вообще воспринимать ее хоть в каком то виде. Откашлявшись, встал Михаил Сергеевич. Постучал вилкой по бокалу, как бы призывая всех кто еще оставался в сознании соблюсти тишину и сказал свой самый важный в своей жизни тост:

- Артем, - сказал он, слегка дрогнувшим голосом, - ты теперь уже достаточно взрослый и пора тебе, - он закашлялся, - пора тебе самому выбирать те пути, по которым тебе предстоит пройти. И чтобы твоему этому самому пути было с чего начинаться, мы, - он даже выдержал театральную паузу и обвел глазами присутствующих, пребывающих в сознании и не очень, - мы, мы решили на твое совершеннолетие подарить тебе квартиру, - снова пауза, на которую, к сожалению, никто не отреагировал, - полностью меблированную, а чтобы в первое время ты не испытывал финансовых затруднений, мы решили выдавать тебе по сто тысяч в месяц на карманные расходы. Пока твой дядя, - кивок в сторону одного из безжизненных тел, - не пристроит тебя на работу. Коммунальные расходы, для начала, мы так же, - было даже видно как непросто даются ему все эти слова, - так же берем на себя, пока ты не встанешь на ноги.

Закончив эту сбивчивую и путанную речь, он протянул под оглушительные овации остающихся в сознании гостей, естественно, серебряный футляр на подушке из красного бархата, в котором, покрытые тонкой гравировкой лежали ключи от собственной Артемкиной, квартиры. Все (опять же те кто мог) гости аплодировали, маман, конечно же пустила слезу, и не было предела этому пафосному и надуманному счастью, у которого был только один плюс: теперь можно уйти в свою комнату и лечь там спать, в ожидании завтрашнего дня с переездом, который обещал быть чем то очень похожим на сегодняшнее застолье.

Возможно, для кого то все происходит именно так, но семья Артема она крепкая, дружная и на все у них есть свой взгляд и свой ответ. А потому, едва часы успели своими стрелками догнать до семи ноль-ноль, в комнату Артема ворвался вихрь праздничного безумия во главе с маман, тетушкой аж из самой Москвы, приехавшей на день раньше и занявшей на ночь единственный свободный диван в зале и, чуть более спокойным, но не менее "счастливым" отцом. Отец Артема, Михаил Сергеевич, не то чтобы любил все эти шумные и, как он считал, вполне бесполезные, "праздничные настроения", но жене своей, Елизавете Петровне - строгой учительнице младших классов аж в четвертом поколении, перечить конечно иногда пытался, но выходило всегда вяло и безжизненно. Эдакая попытка, которую совершаешь не во имя, а вопреки. Это в своём кабинете он грозный директор, вершащий судьбы подчиненных, решающий кого штрафовать, а кого премировать, кому работать дальше, а кто уже "заслужил" нести свою нерасторопную тушку в службу занятости. А дома кроткий и вполне себе домашний кот, который рад каждому моменту внимания своей строгой хозяйки и, позволяя себе, даже безобидные шалости, всегда помнит про не иллюзорную перспективу наказания, которая может ограничиться отлучением от миски со вкусняшками поутру, а может закончиться и вполне себе весомым походом к ветеринару, где старательно вылизываемым каждый вечер яйцам придется сказать последнее прощай. Потому, когда в специально взятый по этому случаю выходной, в районе семи утра Михаил Сергеевич был беспардонно разбужен возбужденным мельтешением своей ненаглядной супруги, он, конечно, для вида немного поворчал и, натянув домашние брюки, и, вместе с ними счастливое выражение лица, отправился в хвосте короткой, но невероятно шумной, делегации в комнату своей гордости и, как говорила его мама: "единственной главной цели любого настоящего человека", которому наконец то исполнилось восемнадцать лет и который (как мы уже знаем) в ближайшее время под бравурные марши вылетит из родительского гнездышка и начнет осваивать такую взрослую и непредсказуемую жизнь. Естественно, веры в то что обеспечивать отпрыска больше не придется, не было, была надежда на то, что этот оболтус наконец то вылупится из своего кокона и, пробив, ранее непробиваемую, оболочку выйдет из "зоны комфорта" где, если судить по набору генов, доставшемся ему от родителей, должен как минимум добиться всяческих успехов, а как максимум даже стать не последним человеком, гордо неся свою фамилию: Овчинников.

Кстати, вот и он сам: Овчинников Артём Михайлович от рождения до момента за несколько минут до пробуждения в своей комнате в свои стукнувшие этой ночью восемнадцать лет. Хотя, если честно, написать что то интересное в его биографии вряд ли получится. Появился на свет четырнадцатого ноября 2003 года в семь утра в шестом роддоме и, сам того не зная, сразу стал Артёмом Михайловичем Овчинниковым, что соединяло в себе сразу имя прославленного советского авиаконструктора Артема Ивановича Микояна, который разрабатывал небезызвестные Миги, отчество отца, который уже тогда был замдиректора крупного фанерного комбината и, самое главное, славную фамилию, доставшуюся ему от предков то ли в пятом, то ли в шестом поколении, а это, надо полагать, достижение серьезное. Не графы с боярами, но крепко стоящие на ногах промышленники, а это что-то да значит. Дальше были детство и юность, облегченные отцовским высоким положением и отягощенные материнской строгостью, ведь, с высоты учителя ей всегда было виднее что как и когда делать, хотя, на самом деле, она была излишне добра к своему единственному сыну и, даже отругав его при людях, наедине тихонько извинялась и вознаграждала минуты наказания часами поблажек. Артемкино пребывание в детском саду и школе с первого до одиннадцатого класса, для детей из менее "благополучных семей" показались бы настоящим раем на самой грешной из планет. Как пример: однажды, классе в шестом или седьмом, Артем загорелся желанием покорять доступные и не очень снежные склоны на сноуборде. В тайне от родителей читал литературу, расспрашивал одноклассников, откладывал карманные деньги на экипировку в надежде, что вот уже следующей зимой (этой, даже учитывая весомое количество карманных денег, на полный комплект снаряжения накопить не получится) он гордый и независимый встанет на борд на горнолыжке недалеко от дома и начнет безумное покорение недосягаемых вершин с головокружительными спусками. Но детство есть детство, а детский язык долго за стиснутыми зубами держаться не может, рассказал Артемка о своей мечте маме, когда она укладывала его спать в один из вечеров начала ноября. А сказано - значит сделано. Тут ведь и день рождения скоро. И вот Артем с родителями в самой лучшей экипировке летит в один из лучших горнолыжных курортов России. Подарок на день рождения и повод всей семьей вырваться на выходные из лап родного, но душно серого города. И это далеко не единичный случай. Захотел велосипед и случайно проронил эту мысль вслух при родителях - на ближайший праздник (иногда даже выдуманный, если велосезон заканчивается и к настоящему празднику можно не поспеть) в прихожей стоит красавец за сотню тысяч, стоит вскользь упомянуть что у одноклассника появилась приставка - и вот уже к огромной плазме тянутся провода от самой последней на тот момент консоли. Живи и радуйся, как говорится. Но для Артема это было хуже смертной скуки. Чего желать, когда все у тебя есть и всего в достатке, а чего нет - тут же появляется как по мановению волшебной палочки? Очень странно при этом (хотя скорее всего именно тут повлияло материнское воспитание), что не скатился Артем до беспробудного юношеского алкоголизма и, проверенной временем, "мажорской наркомании", когда денег хоть отсыпай (по меркам небольшого столичного городка конечно), а эмоций ничего кроме веществ подарить уже не может. А, где то класса с пятого, когда уже мысли в ребячьей голове начинают (только начинают)сформировываться в связанно осознанное восприятие окружающего мира, начал Артем Михайлович потихоньку от этого самого мира отстраняться и погружаться в себя, хотя, как мальчик воспитанный и культурный, при окружающих старался этого не показывать. Все больше книг, все больше игр в приставку. Все меньше прогулок и шумных компаний во дворе. Друзья? Какие могут быть друзья у ребенка, который по представлению сверстников по богатству был чуть выше всех одноклассников вместе взятых. Одни подхалимы и лизоблюды, которые за бутылку кока-колы и билет в кино на халяву, с удовольствием удавят любого, на кого только пальцем покажешь. А уже тогда Артем научился таких вычислять и сторониться всеми возможными способами. Да, в школу он ходил в самую обычную. Общеобразовательную. Это мать настояла, в полной уверенности что частные школы ничего дать ребенку не смогут, а в мажорских лицеях никаких знаний и только огромный насос по перекачке денег из карманов родителей в карманы директоров. Так что пристроили Артема в ту же самую школу, где преподавала сама Елизавета Петровна. Но в параллельный класс. Чтобы и на виду был и никто не мог сказать что "сыночка то своего тянет".

И вот эта самая отрешенная замкнутость, которая сначала казалась исключительно образцом кротости и правильного поведения, к восемнадцати годам начала приобретать ужасающие масштабы. Красавец парень (что не говори, а генетика все таки наука), почти круглый отличник, наизусть цитирующий Шекспира с Нитше, решающий в голове сложные математические уравнения, целыми днями сидит один в своей комнате и читает книжки. Или играет в приставку последнего поколения. Или копается в интернете до трех часов ночи. Ни друзей, ни девушки, ни прогулок, ни гулянок. Вся жизнь только учеба, игрушки и интернет. И именно по этому на семейном совете примерно за полгода до дня восемнадцатилетия, в котором участвовали непосредственно родители и целый ворох из всех возможных концов страны, родственников, было принято решение освободить уже юного мужчину от родительской опеки и дать возможность самому решать свою дальнейшую судьбу. По такому случаю, Михаил Сергеевич обналичил некоторые свои "активы на черный день" и прикупил квартиру. Не то чтобы на окраине города, но так чтобы максимально прочувствовать отдаленность от теплых родительских крыльев. Обязательно однокомнатную и обязательно на пятом этаже пятиэтажной хрущевки, естественно без лифта. То есть вроде бы все есть, а вроде бы и можно получше. Эдакий старт во взрослую жизнь. Минимум из того что позволить себе могли они и недосягаемый максимум для сотен других семей.

Итак. День рождения. Семь утра, счастливая делегация с поздравлениями, но без подарков. Удивительное дело. Хоть Артему и не нравилось все это богатство, но многолетняя привычка получать в первые секунды после пробуждения тонну ненужных подарков, сразу зазвонила в звоночек - грядет нечто глобальное. По привычке скрывая любые чувства и эмоции, он "от всей души" поблагодарил поздравляющих, вылез из постели и, напялив треники, побрел в ванную умываться и, в целом, готовить себя к бесконечно длинному и утомительному дню. Дню собственного рождения.