shalyopa

Третьего дня набежал на пресс-показ народного фильма «28 панфиловцев». Для тех, кто не умеет прочесть более трех строчек за один присест, сообщаю телеграфным методом: народный фильм «28 панфиловцев» - лучшее, что было снято в России за последние 25 лет. Его даже сравнивать не с чем, отрыв от ЛЮБОГО российского фильма – колоссален по всем параметрам. «Иди и смотри», «Батальоны просят огня», «Они сражались за Родину», и теперь - «28 панфиловцев». Эталон батального кинематографа, образец, который будут изучать и заучивать в киношколах. Далее – очень подробный обзор. Внимание: во время артобстрела эта сторона моей стены особенно опасна, просьба соблюдать осторожность.

Тут ведь как получилось. После развала Союза российский кинематограф облепила куча жирных мясных мух, которая раз за разом терзала безмолвствующий народ кошмарными гомункулами, в которых лишь маститый биолог мог бы опознать то, что до вивисекции называлось любимым этим самым народом жанром «фильмов про Войну». штрафбат, сволочи, 4 дня в мае, апостол, последний бронепоезд, сталинград - имя им легион, этим трескающимся от ненависти к исторической памяти кадаврам. Венчал эту кучу дизентерийного дерьма настоящий копролит, истинная глыба издевательства даже не над историей, а над здравым смыслом и кинематографом как таковым – упыриная дилогия утомленные солнцем – 2. Дубина антинародной войны, воздетая раздувшимися глистами, методично гвоздила по лбу оглушенное, потерявшееся общество, в жуткой уверенности – «эти – сожрут все». Самое страшное, что каждый из гвоздей, которым приколачивали народ даже не к кресту, но к дверце сортира в тифозном бараке, был до последней копейки оплачен все тем же самым распинаемым народом: все до единого кадавры оплачивались напрямую Минкультом и Фондом кино, либо госбанками. Присосавшиеся клещи знали все входы и выходы в Тусовке, потому упивались безнаказанностью и соревновались, кто смачнее харкнет в рожу простонародной Дуньке. Такого сюра не могло быть даже в Китае эпохи Опиумных войн, и именно это происходило со всеми нами еще вчера.

Но, как сказал один мудрый человек: «Вы можете обманывать некоторых все время. Вы можете обманывать некоторое время всех. Но никто не сможет обманывать все время – всех». В переводе на язык родных осин: «Ты можешь плюнуть в коллектив – и коллектив утрется. Но если коллектив плюнет в тебя – ты утонешь». И вот гнивший долгое время народный организм начал выделять антитела.

Первым таким лейкоцитом стал Владимир Мединский. При всей его неоднозначности как министра, общественного деятеля, и просто гражданина, одно он сделать смог точно – вычистить авгиев свинарник, которым стало министерство культуры при недоброй памяти Швыдком. Финансирование русофобских агиток прекратилось, испражняться в череп зрителям стало не на что. «Я без пропитания оставаться не могу. Где ж я буду харчеваться то?» - толклись в приемной минкульта растерянные паразиты. Случилось страшное: принадлежность к Тусовке более не гарантировала свободного доступа к окошечку в государственной кассе, откуда еще вчера покорно выкладывали пачки этих гнусных русских рублей; на киноэкраны и театральные подмостки со скрипом подопустился изрядно проржавевший жестяной (какой там железный?) занавес. Ощущения, испытанные при этом Тусовкой, можно понять, мысленно поставив себя в тараканью колонию, комфортно обсевшую плинтусы бывшей коммуналки в джентрифицируемой промзоне, расселенной и выкупленной новыми хозяевами. Залитая модным инсектицидом колония мечется, не в силах постичь простой закон (глобальной эсхатологии для них, и обычного домохозяйства для нас): дом – он для людей. А тараканов в нем лишь терпят.

Но народ лишь тогда обретает право называться народом, когда он действует сам, а не по указке барина в Петербурге. «Критикуя – предлагай». И вторым иммуноглобулином стал некий Андрей Шальопа.

Я, честно, узнал кто он такой, прочитав статью в Википедии перед пресс-показом. Полуартхаусный проект «Поймать ведьму» и сценарии к таким «известным» сериалам как «Сквот», «Любовь и 1000 мелочей», «Рыжая», «Слово женщине» и «Черкизона. Одноразовые люди» - скопировал с Вики, ни одно из названий не говорит мне ничего. Самое забавное, что к последнему то я как раз имел самое непосредственное, хоть и опосредованное отношение – снимался там в массовке в роли китайского челночника. Это была моя вторая незабываемая роль в длинной череде безымянных и бессловесных северокорейских сержантов, южнокорейских туристов, казахских бандитов, японских поваров, ненецких оленеводов и татаро-монгольских поработителей (азиатскую массовку в российском кинопроизводстве традиционно набирают по принципу горящего дурдома).

Так вот, Шальопа сделал первым шаг, который и вроде бы очевидный, но до которого не мог, не верил или боялся допетрить любой другой – он обратился к народу. «Это будет фильм о советских героях. Мы расскажем о битве возле разъезда Дубосеково которая вошла в историю как подвиг 28-и панфиловцев» - сказал никому неизвестный ленинградец Андрей Шальопа. И столь велика была магия простых слов «советских героев - 28 панфиловцев», что замурзанный, измаявшийся народ вмиг накидал вместо запрашиваемых трехсот тысяч – три миллиона сто девяносто тысяч девятьсот девяносто четыре рубля. И накидал бы больше, да автор прекратил сбор, сказав, что для начала этого хватит. С гордостью скажу, что мои полторы тысячи звякнули в общем котле когда он был наполнен где-то на полсотни с хвостиком. Всего фильм поддержали рублем более 35000 человек, нигде, никогда и ни у кого ранее в России такой поддержки не было. Это уже потом проект поддержал тот самый Мединский (на 30 млн руб), Казахстан (на 80 млн тенге) и игростудия Гайдзин (деньги и самое ценное – техническая поддержка). А в начале … а в начале были три миллиона сто девяносто тысяч девятьсот девяносто четыре народных рубля.

И вот Шальопа приступил к работе. И тут началось совершенно неожиданное. Потрясающий камин-аут с выходом из-за печки исполнила та часть военно-исторических юбителей, которую в народе нежно называют «заклепочники». Обитатели мягких диванов в теплых квартирах, не бывавшие не то что на войне или хотя бы в армии, а вообще за пределами условного мкада, заклепочники начали массово, что твои лемминги, умирать в борьбе за обливание панфиловцев тоннами грязи. «Панфиловцев не было! Главпуровский некрокульт! Немцы прошли дивизию панфилова как моча сквозь снег! 28 гранитных дубосеков! 27 друзей Добробабина! (добробабин – солдат 4 роты, попавший в плен, ставший полицаем и после войны за это осужденный). Снимут говно! Долго снимают! Ха-ха-ха, вот вас, дураков, натянули, ха-ха-ха!»

На каждый вопрос изумленной публики «как вы можете судить фильм, который еще не снят?» следовал визг, резко переходящий в ультразвук, стойка на голове и неумелое жонглирование ведром фекалий. «Петя, проснись, ты срешься. – А я и не сплю» - краткое содержание любого диалога с панфиловце-хейтерами. Самое парадоксальное, что те же самые юбители сдержанно хвалили бондарчуковский «стэлингрэйд» и эйеровскую «Ярость». Первый – «ну да, так то говно, но вот чувствуете сандаловые нотки и легкий аромат гаванской сигары, до прохождения через кишечник это был гратен дофинуа, вы согласны со мной, мэтр?» и мэтр такой в полной симфонии подхватывает – «да-да, коллега, я вот еще чувствую оттенок каленого ореха и, пожалуй, корицы. А давайте еще мочи выпьем, она из Божоле 1982 года, это был очень хороший год». Как два полухория в античной опере. Второй – «ну да, как будто неправду сняли по мемуарам то, НО ВЕДЬ МОГЛО ЖЕ ТАКОЕ БЫТЬ! ВЕДЬ МОГЛО ЖЕ! ХА! ХА! ХА! Фильм то - не документальный! А вы считайте себе что проклятые пиндосы не умеют воевать без кока-колы».

Бог им судья. А лучшее наказание – народный фильм «28 панфиловцев» они не посмотрят. Впрочем, допускаю, что все же посмотрят, а потом, давясь ненавистью и бодая мониторы толоконными лбами, будут придираться к каждой заклепке. Впрочем, обосрутся (как обычно) – консультантами, помимо Гайдзин (самой снявшей кучу великолепных короткометражек для игры War Thunder), выступили грамотные специалисты, в том числе наш заслуженный земляк Баир Иринчеев (в титрах упомянутый аж дважды).

И вот фильм снят. Что выдал Шальопа и съемочная группа?

Сюжет:

Это фильм о войне и военных. Там нет страстей, соплей, любовных сцен, истерик, флэшбэков, потерь памяти, расставаний и встреч и снова расставаний. Нет изнасилований, группового секса, грабежей, мародерства, пьянок, трудного пути становления личности, легкого пути ломки личности, умильных рассказов о довоенной жизни с показом фотографий, совместных готовок пищи и поиска еды. Нет расстрелов по делу и без дела, нет трибуналов и штрафбатов. Нет нквдшников, зэков, попов, власовцев, генералов, князей Оболенских. Нет идиотских диалогов, написанных дрессированными ламантинами. В общем, нет всей той подсознательной шняги, которую обычно вываливают на нас под видом фильмов про войну. Отсутствуют Коммунистическая партия, Сталин и Жуков, вообще, как явление объективной действительности, даже в виде пробитого на груди партбилета и портрета на стене (что на мой коммуняцкий взгляд скорее минус). Фильм старательно выхолощен.

Все это сделано только и исключительно для того, что сфокусировать внимание зрителя на одном – как люди делают войну.

Солдаты дивизии Панфилова тут – не герои, умирающие за Родину, бросающиеся под танк с последней гранатой. Акцента на героизме нет вообще, от слова «совсем». Каждый солдат тут – рабочий, профессия которого - война. Русский, украинец, казах, киргиз (дивизия формировалась в Алмате) - все занимаются тяжкой и трудной военной работой.

Но, уйдя от традиций советского батального кинематографа, Шальопа не скатился в ган-порно сержанта Хартманна. Красная Армия в фильме – корпорация, все департаменты которой действуют по единому строгому протоколу. Солдаты изучают силуэты вражеской бронетехники и ее уязвимые места под руководством обстрелянного офицера. Ведут шанцевые работы (именно так, а не просто окапываются) по Уставу и собственному опыту, с секторами обстрела, запасными и ложными позициями. Политрук ведет политзанятия. Командиры бдят дисциплину. Санчасть эвакуирует раненых

Дивизия помогает заградительным гаубичным огнем. Все при деле. Весь тот огромный и на первый взгляд нелепый диплодок – армия функционирует как часы.

В центре внимания – 4 рота, та, что и приняла бой в районе разъезда Дубосеково. Собственно действие занимает два дня. Первый – рота в тылу, до получения боевого приказа. Показаны основные персонажи, дается вводная информация. Второй – бой, с рассвета и первого артобстрела и до заката, когда немногие выжившие смотрят на отступающих немцев. Задание выполнено, потерь есть.

Персонажей много, и показаны они не то чтобы схематично, скорее равномерно. Есть командир роты – настоящий русский офицер, военная косточка (сыгран самим Шальопой). Каждую минуту использует для натаскивания личного состава. Есть командир противотанковой батареи – то же самое, что комроты. Есть старшина - украинец, тот самый, что «Спокойно жгем танки», и на котором почему-то висит вся воспитательная работа. Есть политрук Клочков. Есть три бронебойщика-казаха, спокойно и уверенно обращающихся со сложной техникой. Есть православный, из «бывших». И есть пулеметчик, на котором висит пожалуй лучшая сцена фильма - я орал бы в голос, кабы дыхание не перехватило, так отлично сняли. В принципе, станкач с водяным охлаждением на неокопанную пехоту с двухсот метров так и действует, да.

Диалоги в кои-то веки написаны не испуганными институтками и не приблатненной швалью. Диалоги – на нормальном русском языке, без анахронизмов и потуг под просторечный говор. Произносятся нормальными людьми, без дизлексии, эпилепсии и диареи.

Сюжет – отличный. Десять баллов по пятибалльной шкале.

Актерская игра:

Слава Богу, Шальопа не стал задействовать одни и те же остобрыдевшие рожи, уже замумифицировавшиеся на экранах. Из известных ширнармассам – только Амаду Мамадаков (кстати, игравшем в одном из крайне немногих хороших российских фильмов про войну – «Звезда»). Все остальные – дебютанты. И это хорошо. Смотришь на персонажа – и видишь политрука Клочкова, а не мерзликина или куценко.

Какой-то особой игры на разрыв нет, и я уже объяснял почему – сложно играть на разрыв фрезеровщика 6 разряда, ну или в контексте фильма – второго номера расчета ПТР. Люди работу работают, что там играть.

Актерская игра – пять баллов по пятибалльной.

Звук:

О, это в прямом смысле – отдельная песня. Такого охеренного звука я в российском кино еще не встречал. Фильм то – про войну, то есть пушки бухают, танки рычат, пулеметы рокочут. Взрывы там всякие опять же. Пробирает до костей (ну тут конечно надо сказать спасибо кинотеатру Октябрь, его собственно именно поэтому и выбрали для пресс-показа, как лучший долби в Москве).

Со взрывами то понятно, это сложно, но можно. А вот музыкальное сопровождение – с этим традиционно все плохо было. Ну там репер какой-нибудь промямлит чего-нибудь, попса какая-нибудь прокукарекает, в лучшем случае группу Любэ привлекут. Не Таривердиев ни разу.

Но не в этот раз. Шальопа расстарался и вытащил некоего Михаила Костылева, который взял и написал несколько отличных тем. Темы записали с симфоническим оркестром – очередная революция в российском кинематографе. «А что, так можно было?». В результате получился если не Рамин Джавади или Джон Уильямс, то что-то очень близкое по духу.

Звуку – пятнадцать баллов.

Заклепки:

Я в танчики не играю и не клею, поэтому достоверность показанной техники засвидетельствовать не могу. На мой слабо искушенный взгляд – все норм (тем более что там Гайдзин участвовала, она то в танчики не играет, она их делает). Порадовало, что красноармейцы в фильме вооружены не только трехлинейками с игольчатым штыком (штыки там вообще не показывают практически) и ППШ, но и чуть ли не впервые на экране – СВТ в массовом порядке, и даже такой экзотикой как ППД-40.

Забавно, но к реквизиту здесь можно отнести немцев, ибо они тут безлики в прямом смысле - пехота поголовно кутает лица в подшлемники и шарфы, танкисты показаны с затылка. Никаких автоматчиков с закатанными рукавами, никаких мотоциклистов с губными гармошками. Аморфная, слепая, накатывающаяся на экран в реве танковых движков и сизых клубах выхлопов стая саранчи. Офигенное решение.

И да, нет никакого гуро. Стандартных для западного военного кинематографа «кровищи, грязищи и говнища» вообще очень мало.

Заклепки – десять баллов.

После показа была пресс-конференция. Участвовал сам Шальопа, кто-то из продюсеров и несколько актеров. Журналисты задавали жуткие вопросы: «Как вам Москва и русские девушки?», «Сколько был бюджет фильма?» и все в таком посконно ламерском духе. Порадовало, что Шальопа отдувался не один, остальные, очевидно болея за фильм, отвечали долго и обстоятельно. Естественно, не обошлось без фриканутого старикашки, но если такие обычно топят за Сталина, то этот был послом секты заклепочников-юбителей, сначала бухнул, что «всем известно, что 28 панфиловцев не было», затем прокурлыкал, что таких панфиловцев как в фильме, сотонинское НКВД непременно бы расстреляло. Я спросил про композитора (ответ в тексте) и про перспективы международного проката - в России то взялся прокатывать Юниверсал, а это хороший признак. Ответ был, что пока рано загадывать, но переговоры ведутся, хотя вообще на Западе такое не востребовано.

Резюмируя:

Лучший фильм, снятый в России за 25 лет. В прокат выходит 24 ноября. Идти самому, брать друзей, подруг, детей, родителей и домашних животных. Такое пропустить нельзя.

Напоследок, полезные ссылки:

Группа фильма в ВК - https://vk.com/kino28panfilovcev

Один из роликов Гайдзин (густо оплеванный сектой заклепочников) - https://www.youtube.com/watch?v=0-J5Vg0SxLc

Страница проекта на краудфандинговой платформе http://boomstarter.ru/projects/36881/28_panfilovtsev

Автор: https://vk.com/hangazheev

Я люблю писать о кино, но в сети уже столько ярких рецензий и отзывов на фильм

"28 Панфиловцев", что сказать что-то новое вряд ли получиться, а главное - это будет выглядеть не честно, ведь я сын режиссёра данной кинокартины. Поэтому зайду с другой стороны и попробую рассказать немного о том, что я чувствую сегодня, в день старта всероссийского проката первого народного фильма. И, возможно, немного о том, как я вижу своего отца.

Вдруг кому-нибудь будет интересно.

Я родился в 1992 году, моему отцу было 20 лет. Сейчас в свои 24 года, я понимаю, что тогда Андрей Шальопа был еще совсем мальчишкой, даже ребенком. Но он уже обладал удивительной силой воли и самоорганизацией. Как иначе объяснить то, что он умудрялся работать на двух работах, учиться и тренироваться одновременно? Да, это - не уникальный случай, но определенно редкий. Все детство я ни в чем не нуждался, жили мы не богато, но никогда не бедствовали, отец делал для этого все возможное. И делал вполне успешно. Я с детства помню, что папа - кристально честный. Его всегда очень сердило мое вранье, мне кажется, что он испытывал прямо таки физическую боль, когда я врал. А это случалось не очень редко... Прости, папа. Ещё, отец всегда был для меня самым сильным и мог побить любого, но так думают про своих отцов все дети, вот только я не слишком ошибался, и это было приятно. Мы очень часто ходили в кино, эту любовь мне привил именно отец и я очень ему благодарен. Но самым главным для меня было то, что папа всегда любил мою маму и меня, подобное невероятно важно чувствовать в детстве, а когда становишься старше - тем более. Вот таким я вижу своего отца в отрыве от Панфиловцев: честным, сильным, смелым, любящим и добрым. Перейдем к режиссёру Андрею Шальопе? Попробуем.

Первый раз я услышал про его мечту о режиссуре, когда был еще совсем маленький. Мы ехали в трамвае, и я расстраивался из-за смерти одноглазого пирата Юла (А. и Б. Стругацкие "Экспедиция а преисподнюю"), а отец сказал мне, что когда-нибудь он снимет фильм по этой книге и Юл не погибнет. (Пап, я жду этот фильм) Это был первый раз, но в память он врезался. А спустя много лет, отец стал сценаристом, еще не режиссером, но это уже было круто. Мне тогда было лет 13-14, я всем говорил с гордостью, что мой папа - сценарист! И это вам не абы что! А в 2008 году был снят первый фильм "Поймать ведьму", отличный фильм с хорошими диалогами, которые врезаются в память, и шикарным юмором. Я был горд. Вы можете себе представить, что это значит для 15-ти летнего пацана? Папа - снял свой фильм и его показали в настоящем кинотеатре! Невероятные ощущения. Однако, скоро эйфория прошла и забылась. Я подрос и стал смотреть на все иначе. "Да, снял. Да, хороший фильм. Ну, ладно. В целом же жизнь не изменилась? Ну и хорошо." Дурак я был.

Прошло еще немного времени, и был написан сценарий "28 Панфиловцев", а отец заявил, что снимет Большое Кино, которое покажут во всех кинотеатрах страны. Звучало странно... Представьте, что вы ходите в авиа-модельный кружок, и ваша моделька получила награду на конкурсе школ, как самая аккуратно склеенная и после этого небольшого успеха, вы вдруг говорите, что отправите людей на корабле с гипердрайвом, который вы сами и построите, к Магеланову облаку... Логичный переход? Крайне))) Вот и мы с мамой удивились, но зная отца, поверили. А что теперь? Он возле этого самого облака! Сегодня премьера! Вот она, сила мечты.

Про годы работы над проектом рассказывать не стану, в интернете все и так есть. Скажу лишь, что все происходящее похоже на сон, на сказку, на фантастическую историю, на что угодно, но только не на реальность. Наверное, что-то подобное должны были испытывать первопроходцы на луне, или ученые открывавшие новые виды животных. Черт, да это же невероятно! Все вокруг спорят, кричат, ждут, обзываются и лгут, обличают, клевещут... Дурдом. А я лишь смотрю, не дыша, за тем, что будет дальше. Но уже точно знаю, отец - невероятно велик и талантлив. Мне остаётся лишь стремиться за ним, надеясь справиться.

И немного о кино (не удержался все же):

Фильм "28 Панфиловцев" - это не красивая сказка о том, как бравые парни с легкостью валят толпы немецких солдат, замирая в пафосных позах с автоматом на перевес и не о том, что солдаты третьего рейха тоже люди, а война - это плохо и вообще, давайте жить дружно. Нет, нет и нет! "28 Панфиловцев" - это кино о мужчинах (не люблю слово "мужик"), которые своим примером и словом объясняют, что геройская смерть - конечно хорошо, но в бою нужно жить: "Ты умрешь, а кто за тебя воевать будет?".

И Панфиловцы живут. Живут и сражаются без пустого, наигранного геройства, без глупых и уж тем более пошлых шуток. Все честно, все просто, все страшно. Еще никогда прежде, сидя в зале кинотеатра, я не вжимался в кресло, переживая за персонажей фильма. Еще никогда прежде мне не было так больно от вида смертей на экране. И еще никогда прежде я не хотел так сильно вернуться в кинозал, для повторного просмотра киноленты. Это не передаваемые ощущения и я рад, что 8 лет работы над этим фильмом закончены, а значит - я смогу смотреть его снова и снова. А папа сможет отдохнуть, ему это нужно. И мне не может быть стыдно за этот фильм, я могу им только гордиться. Я три года говорил людям, которые сдавали деньги и переживали о том получится ли, что все будет шикарно и на высшем уровне, а теперь могу сказать: "Я же вам говорил!". Уверен, кино придётся по душе подавляющему большинству, а тех, кто поливал проект и моего отца помоями, прошу не лезть в петлю. Ребята, расслабьтесь, все ошибаются.

Так уж вышло, что современная историческая "правда", словно немецкий серый танк, катится по головам моих сограждан и не щадит никого. Но я смею надеяться, что сегодня (24 ноября) фильм о двадцати восьми героях, подобно связке гранат, разорвется над моторным отсеком этого мерзкого монстра и остановит его победное шествие.

Сходите в кино и вспомните чьи вы потомки. Приятного просмотра.

Господин Президент!

Не так давно Ваш пресс-секретарь — Песков — на встрече с Вашими доверенными лицами сказал, что Путину нужна критика. Не критиканство, а критика. Ну, тут понятно, он подстраховался. То есть если Вам понравится — это критика, а если нет — то критиканство. Вы же, в свою очередь, на недавней встрече с Вашими коллегами по цеху — ФСБ-шниками, подчеркнули, что свобода слова должна быть незыблема.

Вот я решил воспользоваться этой свободой и удовлетворить господина Пескова.

Итак, обо всем по порядку…

Вы не забыли, что в стране существует авиация? Вернее, она не существует, а влачит жалкое существование! Летчиков не хватает, самолеты падают с ужасающей регулярностью, а раздолбанные аэропорты России уже, наверное, никогда не станут аэропортами Германии, Арабских Эмиратов и т.д.

Ну и, наконец, Ваше детище «Суперсамолет — Super Jet». Скажу Вам откровенно, это была бредовая идея. И это уже очевидно всем! Поэтому надо поменять идею или Погосяна, который на протяжении последних лет вешает Вам «лапшу на уши» и продолжает осваивать деньги, как тот строитель лыжных горок в Сочи, которого Вы недавно уволили.

Я, конечно, понимаю, авиация для Вас не главное. Гораздо важнее лыжные горки. Но все же хотелось бы, чтобы Вы перестали гонять ворон на дельтаплане и повернулись лицом к проблеме авиации.

Кстати, о Германии. Почему в стране, где нет нефти, газа, биоресурсов, золота, алмазов, леса и т.п., есть аэропорты, дороги, больницы, пенсии, социальное обеспечение? И еще у них есть деньги, чтобы покупать нефть, газ, биоресурсы, лес и т.д. Где они их берут? А Вы, позвольте узнать, чего там делали, в Германии? Вы почему не узнали главную немецкую тайну: где они берут деньги?

Когда Вы в очередной раз навострили лыжи в Кремль, я сразу предложил отправить Вас вместо Кремля опять в разведку в Германию. Чтобы Вы, с утра до ночи, без перерывов на обед, добывали для нас эту страшную немецкую тайну…

А Арабские Эмираты? За сорок лет в пустыне, на песке, они построили страну-сад на деньги от добычи только нефти. А Вы решили 40 лет водить нас по пустыне, как Моисей, и рассказывать сказку о планах развития до 2030 года.

Перед выборами Президента, на съезде «Единой России», Говорухин сказал, что нам нужен сильный и умный Президент, как Вы. Хотелось бы, чтобы еще он добавил, что Президент должен быть порядочным, прозорливым и мудрым. Да Бог с ним, с Говорухиным. Он прекрасный режиссер. Вот только раньше он «лепил горбатого» в кино, а теперь делает это в политике.

Я искренне желаю Вам избавиться от некомпетентных людей во власти, которые тормозят развитие страны, даже если они Вам преданы. Ведь хватило же Вам мудрости назначить министром обороны — Шойгу. И это очень заметно, когда люди профессиональны и порядочны.

Что же касается Вашего друга — Дмитрия Анатольевича, то, скорее всего, он хороший парень, по отношению к Вам предан, не подведет, на него можно положиться, как говорится, примерный семьянин, в связях, порочащих его, не замечен и т.д. и т.п. Что Вы только для него не делали? И Президентом выбирали, и премьер-министром назначили. Да вот беда: хороший парень — это не профессия.

Зато он хороший хранитель трона. Таким и войдет в историю! Нужно ввести такую государственную должность — Хранитель Трона. Вот, например, придет после Вас другой Президент, если, конечно, такое когда-нибудь случится, и захочет править всю свою жизнь, ну, как Вы. А так как по Конституции можно только два срока подряд, и пока из нее не уберут это слово «подряд», без работы Дмитрий Анатольевич не останется и всегда будет востребован. Правда, пока он будет подменять главного, придумает пару каких-нибудь сногсшибательных законов, как, например, про «ноль промилле» или «зимнее время». И плевать, что весь мир живет по-другому…

А еще, Владимир Владимирович, Вы недавно дали оценку нашумевшему «закону Димы Яковлева», который приняли в ответ на «закон Магнитского». Было заметно, как вы переживаете за наших усыновленных американцами детей, как Америка не соблюдает договоренностей и как не пускают в суды наших представителей.

Все логично! Только у меня вопрос. А почему же раньше Вы молчали и терпели? Почему только в пику «закону Магнитского» появился «закон Димы Яковлева»?

Тогда будьте последовательны, наградите посмертно замученного Магнитского медалью Героя России, который ценой своей жизни спас тысячи наших детей. Тем более, с Вашей ручной и теперь запуганной Государственной Дурой, как однажды, оговорившись, назвал нашу Думу Познер, это бы не составило никакого труда. Но несолидно, господин Президент, некрасиво и, я бы даже сказал, подло наблюдать, как мучают и убивают наших усыновленных детей в Америке и ждать удобного случая, чтобы заняться этим вопросом. Ведь так необходимый для Вас Закон о митингах был принят чуть ли не за одну ночь. Поэтому разгоните досрочно эту прогнившую Думу, вернее не Думу, а Клуб миллионеров и «решальщиков». Конечно, возможно, что процентов 20 там — порядочные люди. Но, поверьте, что эта жертва стоит того, чтобы слить всю остальную нечисть. А порядочного человека люди увидят и переизберут снова.

А еще недавно журналисты спросили Вас, почему фигуранты дела «Оборонсервиса» до сих пор на свободе или под домашним арестом. На что Вы им ответили, что вы же, мол, сами по делу Ходорсковского везде кричали, что не надо по экономически преступлениям ограничивать свободу. Но тут Вы опять кривите душой. Дело в том, что у Ходорковского был частный бизнес, хозяином которого он являлся. А Министерство обороны — это не частная лавочка.

Ну вот вроде как и все. Не знаю пока, как вы это оцените: как критику или как критиканство. Может, Песков подскажет. Но как бы Вы это ни назвали, суть от этого не меняется. Мы уйдем, а в какой стране будут жить наши дети, зависит от нас сегодня. И только они дадут оценку всему сейчас происходящему ценой своего благополучия и уверенности в завтрашнем дне. И если сейчас все останется по-прежнему, думаю, эта оценка будет неудовлетворительной…

Гражданин России, капитан воздушного судна Андрей Литвинов

P.S. Взято из "Новой газеты"

Больше миллиона откликов и ссылок в Интернете: сегодня, наверное, уже легче найти того, кто не слышал аудиозаписи разговора, состоявшегося между летчиком 1-го класса, «отличником Аэрофлота» Андреем Литвиновым и транзитным диспетчером иркутского аэропорта:

— Иркутск-транзит, добрый день! С вами связаться сказали, в чем дело?
— Давайте подъедет первое лицо, а потом будете запускаться.
— А давайте ваше первое лицо полетит на своем личном самолете. А я вожу пассажиров, и у нас не литерный рейс, а рейс регулярный, и, пожалуйста, пусть ваше первое лицо не опаздывает на вылет, и тогда он будет летать с нами.
— Вас понял, передам, а сейчас пока ожидайте.
— А я уже закрыл все двери, и я никого не пущу больше на самолет…
— Не… а мы вас не выпустим.

С Андреем Литвиновым мы договорились встретиться в ресторанчике, неподалеку от станции метро «Петровско-Разумовская». Он живет неподалеку. Пришел — очень высокий и стройный, 48 лет не дашь. Заказал себе черного чая, мне зеленого. Нам принесли два чайничка. Попросил официанта нас не беспокоить, потому что мы хотим спокойно поговорить. Но официант беспокоил, потому что явно беспокоился сам. Подходил раза три, спрашивал: «У вас все нормально?» Мой собеседник периодически срывался на повышенный тон и размахивал руками — широкий джемпер движений не сковывал. Я заметила, что именно так он себя вел всякий раз, когда говорил о лакействе и крепостнической психологии людей. Еще — когда «заводился» на тему политики и чинуш. Всякий раз извинялся: «Простите, я слишком эмоциональный…» Когда речь шла о «простых людях» — добрел и мягчел на глазах. Когда о его семье — говорил тихо, но с любовью. Когда лично о себе — смущался.…

— Андрей, в аудиозаписи разговора, которая попала в Интернет, вы говорите, что вам «на связь выйти сказали». Кто?

— Был еще первый разговор, о котором никто не знает, потому что в сетях «гуляет» тот, что состоялся уже с диспетчером транзита, а до него был с диспетчером руления. Во всех аэропортах мира диспетчер всегда объясняет причину и приблизительное время задержки. К примеру, выключилось электричество. Или предыдущий самолет на взлете поломался и остался на полосе — эвакуируют пассажиров, полоса занята. Или плохая видимость, туман на полосе.

А здесь — мне диспетчер не отвечает на вопрос. Просто запрещает вылет. Я говорю: «Мы что, арестованы? Экипаж и пассажиры на борту — арестованы?» Он опять молчит. Я говорю: «Вы не делайте заложниками вашей ситуации меня, пассажиров, наш самолет и экипаж! Не усугубляйте без того свою непростую ситуацию». Вот тогда он мне сказал, чтобы я вышел на частоту диспетчера транзита. И начался уже тот разговор, который все слышали.

— В вашей практике это был не первый инцидент такого рода?

— Да сплошь и рядом такие инциденты! Во многих аэропортах России становится чуть ли не модой подъезжать со свистом на супердорогих автомобилях прямо к трапу самолета. VIP-персоны — ладно, никакой проблемы нет, во всех аэропортах для них существуют удобные микроавтобусы, которые привезут их в специально существующие VIP-залы, где уже накрыты столы: бутерброды, шампанское. Но им этого мало, им надо показать свое превосходство, понты.

— Как герои Островского: «Ломай забор, в ворота не поеду…»

— Все вокруг ломай, я иду! Замрите все! А я не могу мимо таких вещей спокойно проходить. Я все время вступаю в перепалку, требую вести себя по правилам. Потому что это все становится допустимым от того только, что у нас люди очень напуганные. Ко мне после случая с губернатором подходили многие мои коллеги-летчики и говорили: «Никто бы не сделал того, что ты сделал. Не рискнули бы». Какие-то мелкие начальники вообще не знали, как себя со мной вести: то ли хвалить, то ли ругать, то ли подальше отодвинуться, закопаться, то ли, наоборот, бежать в объятия….

— Когда вы сказали диспетчеру, что уже закрыли двери, вы их действительно уже заблокировали? И знал ли губернатор Мезенцев о том, что вы грозились не пустить его в самолет?

— Ну конечно, он знал, потому что ему уже передавали, что «командир там бунтует…». И когда он подъехал с целой свитой к самолету, а двери закрыты, им ничего не оставалось делать, как стоять и руками махать. Машут снизу, я шторку на окне поднял и сразу закрыл ее, чтобы даже не видеть их и не слышать. Они поволновались, конечно, потому что когда я наконец заставил себя сказать бригадиру: «Ладно, открывай, пускай заходят», один его сопровождающий, который чемодан ему подносил, так побежал, что упал. Поскользнулся на трапе.

У меня на борту было 120 человек. Если бы я пошел на принцип, обесточил самолет и заявил бы: «Пожалуйста, назад, в аэропорт!» — они бы не смогли вылететь в течение суток. Так нельзя было поступать по отношению к пассажирам.

Я подчеркиваю: вся эта история не имеет никакого отношения к принципиальности. Если бы мне диспетчер сказал, что везут донорскую почку, в Москве очень ждут, человек без нее погибает, застряли в пробке или по каким-то медицинским причинам опаздывают, я бы задержал рейс на час, на два, на три. Обратился бы с этим к пассажирам и уверен, что они бы меня поняли и поддержали. И я бы не пошел на принцип. И вот я очень хочу, чтобы люди поняли, чем отличается принцип от человеческого достоинства.

— Видимо, и губернатор что-то понял про человеческое достоинство…

— Как только взлетели, мне была передана просьба о том, что губернатор хочет со мной поговорить. Я отказался, я не хотел с ним ни о чем говорить. Через час уже примерно мне бригадир сказал, что он так и не уходит, стоит за дверью кабины, мешает работать. И что он хочет извиниться перед пассажирами. Я даже не поверил своим ушам: оказывается, уже в самолете к губернатору пришло осознание, что в самолете — ЛЮДИ. И тогда я вышел из кабины, он только начал говорить, я перебил: «Подождите, давайте сначала я скажу все, что у меня накипело. Вот 50 минут люди вас ждали, 50 минут в самолете сидели!.. Может, ваши шестерки обязаны вас ждать, пока вы паритесь в баньке или сидите в ресторане, может, их обязанность такая, но я не нанимался к вам…» Он извинился и передо мной, и перед пассажирами…

И сегодня никто не сможет заткнуть мне рот: пусть не стараются и не ищут разные лазейки.

— А были такие попытки?

— Да, но это уже касалось не ситуации с губернатором, а одной моей фразы, сказанной в телепередаче «НТВшники». Там был парень, который называет себя «Человек-Петербург». И я к нему так и обратившись, сказал: «Вы не могли бы забрать двух петербуржцев, которые раньше разводили мосты в Ленинграде, а теперь разводят всю страну?» И вот пошли такие вялотекущие звоночки: «Ты там критикуешь российское правительство!»

— От кого?

— Ко мне они пришли через десятые руки, и я не знаю ни чина, ни фамилии того, кто это начал. Знал бы — немедленно бы обнародовал. Но я хочу к нему обратиться через вашу газету. Я подскажу ему, куда стоит позвонить. Например, жене Лужкова, пусть она вернет миллиарды, которые увезла из страны; или министру финансов Московской области… Я могу целый список составить, кому нужно быстренько позвонить. Не надо меня беспокоить, я для страны не опасен. Я просто высказывал свое мнение. Это — моя страна, и будьте любезны мое мнение потерпеть, пока я не помру. Я хочу жить в России, а не в Северной Корее, где «дорогой, любимый руководитель» все за всех решает. У нас из-за «дорогого любимого товарища тандема» все дороги стоят, если их везут в Кремль. И их не волнует, когда скапливается по 15-20 самолетов — люди не могут вылететь, если одно из их величеств летит. Такого нет нигде, мне есть с чем сравнить. Я как-то подсчитал, что я облетал около 70 стран мира. Я провел почти 15 тысяч часов в небе, у летчиков даже тысяча считается уже серьезной цифрой. «Я видел хижины и видел я дворцы», как поет Макаревич, я видел страны, обделенные природными ресурсами, и видел, что там люди живут достойнее и богаче, чем у нас в общей своей массе. Почему у нас, в стране, где бьет нефть, люди получают копейки? Почему так трудно живут?

Я не экономист, но очень хорошо умею считать, и я вижу, как все бездарно расходуется. Скажите, что такое 160 миллиардов, выделенные на дороги? Я этого не понимаю. У меня высшее образование, но я не понимаю. Спросим всех экономистов страны — никто не ответит на этот вопрос. Потому что мы же не знаем, сколько стоит километр дороги. Может, копейки, может, нет — не знаем. Скажите человеческим нормальным языком — русским богатым языком. 160 миллиардов — это 200 или 300 тысяч километров? Или 2 тысячи? Выделили туда, выделили сюда — всюду выделили миллиарды. Сплошное жонглирование цифрами, раздутие щек по ТВ, слова, которых люди не понимают, — ни юристы, ни экономисты, а что уж говорить о бабушках, у которых нет образования. Это все недоступно, власть у нас резко взлетела вверх по вертикали, а народ рухнул вниз и лежит по горизонтали. Вы назовите мне хоть одну область, где у нас был бы порядок. ЖКХ разваливается, трещит по швам. Аэропортов новых как не было, так и нет, а старые продолжают разрушаться. Малый бизнес душат…

Я захожу в поликлинику — разруха. Дочка учится в школе в Дегунине — зданию 36 лет, ни разу не было капитального ремонта. Подмазывают, подкрашивают на какие-то копейки, собранные с родителей.

— У вас одна дочь?

— У меня двое детей, младшей 8 лет, старшей уже 16, она в этом году заканчивает школу. Собирается стать авиадиспетчером.

— Ну все, конец опаздывающим губернаторам. Их команды о задержке рейса до летчиков теперь даже не дойдут.

— Это точно, дочки у меня боевые. И жена с характером, когда ей стали говорить, что, мол, муж себе позволяет такие вещи говорить по ТВ, она в ответ: «Я давно с ним живу и ничего нового для себя не увидела. Он всегда таким был». Я действительно дрался всю жизнь, характер такой — не переношу несправедливости. Может быть, потому что вырос на фильмах о войне, и для меня высокие слова — не пустой звук. Потому что мой дед прошел всю войну на передовой и не дошел до Берлина 30 км — потерял ногу, но никогда не вел себя, как инвалид, которому все должны.

Хаос, невежество и правда. Как я нашел себя в России

Есть люди, стремящиеся к солнцу; я никогда не входил в их число. Даже ребенком я предпочитал осень, темное зарево дней, когда среди усыпанных палой листвой улиц душа обращается к самой себе. Непроницаемые лица, вянущие цветы на балконах и доносящийся из квартиры сверху печальный перебор фортепианных клавиш повествуют о чужой жизни, обычно скрытой. В память мне запали вечерние улицы вокруг стадиона в Лондоне после больших футбольных матчей: они отзывались в душе всем тем, что толпа, растворившись в промозглых сумерках, оставляла после себя. Хлам и мусор всегда заставляли меня чувствовать себя настоящим, острее даже, чем сами люди. Я родился в Америке, но никогда не ощущал себя американцем. Когда-то давно я питал вожделение к Нью-Йорку, но всегда мечтал жить в Париже нищим художником, как Ван Гог.

Тогда, во времена холодной войны, Россию и восточноевропейские страны «советского блока» нам представляли как огромную тюрьму, бескрайнюю территорию, населенную заключенными. Я еще не знал слова «ГУЛАГ», но оно было бы тут уместным. Эти образы всегда венчало вполне очевидное сравнение Восточного Берлина с Западным: мрачный и заброшенный Восток против свободного и процветающего Запада. А те, кто пытался бежать, всегда бежали в одном направлении — на Запад.

Американцы тогда, как и сейчас, воображали себя хорошими парнями, ведущими бесконечную войну против мирового зла, воплощениями которого поочередно побывали немцы, японцы, корейцы, вьетнамцы, иранцы, иракцы… В те времена злодеями считались русские, безликие люди в серой одежде военного образца, адепты безбожия и коммунизма.

Стереотипы? Россказней о медведях на Красной площади я никогда не слыхал, но, может, они и правда ходили. Кажется, мы представляли себе женщин как высоких блондинок в норковых шубах, леденяще сексуальных и коварных, бессердечных соблазнительниц. А мужчин — хлебающими водку неотесанными кремлевскими шутами гороховыми, с тяжелой челюстью и брюхом. Москва казалась местом, где по улицам снуют черные воронки и, резко тормозя, хватают диссидентов, скручивают их, бросают на заднее сиденье и увозят туда, откуда о них уже больше никто не услышит. Воображение рисовало шпионов с зонтиками, острые кончики которых намазаны ядом, чтобы исподтишка вонзать их во врагов народа. И еще мы слышали, что если у кого-то из «профессиональных» советских спортсменов хватит дерзости не выиграть олимпийскую золотую медаль, его пожизненно сошлют в Сибирь, на лесоповал. Не шучу. И эти верования исходили от людей, многие из которых даже не знали, что Россия участвовала во Второй мировой войне и победила в ней!

Ах, эти спортсмены! Конечно, я читал переводы Толстого, Достоевского и всех остальных. Но изменили мое отношение именно советские спортсмены. Каждые четыре года они появлялись на телеэкранах и были не большевистскими манекенами, а живыми людьми. Конечно, западная пресса много распиналась об их сумрачно серьезных манерах, «механических» (хотя и безупречных) выступлениях и полном отсутствии радости в сравнении с раскрепощенными и сияющими американцами. Но на протяжении двух олимпийских недель я замечал, как проявляется их индивидуальность. Я видел гиганта-тяжелоатлета Василия Алексеева (справедливости ради, Sports Illustrated, лучший тогда американский спортивный журнал, опубликовал о нем великолепную статью), чемпиона мира по прыжкам в высоту Валерия Брумеля, чемпиона в беге на короткие дистанции Валерия Борзова, гениального хоккеиста Валерия Харламова; видел, как они великолепны и насколько они настоящие и живые.

Тут, конечно, надо понимать: спортсмены — с обеих сторон — лишь пешки в злобной конфронтации, в смертельной схватке с целью доказать, чья идеология была или должна была быть признана лучшей, и это не имело никакого отношения к спорту. Ну что ж, не в первый раз, не в последний. Вы заметили, как китайцы внезапно стали получать на международных состязаниях все больше и больше медалей? Это совсем не случайно, как не был случайностью блестящий и грандиозный спектакль, который гитлеровская Германия разыграла на Олимпиаде 1936 года, чтобы продемонстрировать всему миру превосходство нацистов (не подумайте, будто я приравниваю Китай к нацистской Германии!).

В те дни так называемая космическая гонка была всеобщим и мощным наваждением. «Кто первым доберется до Луны?» — вот главный вопрос эпохи, который, если перевести его на современный язык, звучал бы так: «Кто первым доберется до груды голых камней?» Там ведь ровным счетом ничего нет, даже кусочка сыра не завалялось. Но американцам казалось унизительным, что русские первыми смогли запустить в космос человека, который не только отправился на орбиту живым, но таким же живым и вернулся в наше затянутое смогом чистилище. Случившееся повергло Америку в испуганный трепет, «о боже, все пропало!». Но ненадолго: следующий шаг — Луна, господи, «МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПЕРВЫМИ!». И стали — ну, видимо стали, если отбросить теории заговора, тогдашние и нынешние, в духе «флаг не может развеваться под таким углом, наверное, это снимали в Аризоне». Может, и в Аризоне. А может, и нет. Дело было в 1969 году.

Известие о высадке на Луну застигло меня с семьей в Северной Каролине, по дороге в жаркую, песчаную, населенную реднеками Флориду, где меня ждала новая жизнь. По трагическому совпадению как раз тогда же банда Чарльза Мэнсона — гуру среди хиппи, мессии-самозванца, сатанинской карикатуры на Иисуса Христа — совершила печально знаменитое массовое убийство в Лос-Анджелесе. Не помню, пришлось ли то и другое в точности на один календарный день — вероятно, нет, — но эти два события слились в моих воспоминаниях, словно бы их смешали в блендере, и теперь я не могу воспринимать их по отдельности. И вот я сижу в номере унылого придорожного мотеля — именно в таких мотелях Гумберт Гумберт, наверное, шел в постель со своей Лолитой, — и слышу примерно следующее: «Минувшей ночью актриса Шерон Тейт и ее богатые друзья были зверски убиты бандой неизвестных, вломившихся на виллу; А ТАКЖЕ прямо сейчас лунный модуль приближается к поверхности Луны!» Сейчас на CNN это называется «экстренные новости».

Короче говоря, Америка как она есть: на одном дыхании — об историческом, пионерском прорыве и о кошмарном, чудовищном истреблении людей. Высадка на Луну представлялась лишь чуть более привлекательной, чем расправа со знаменитостью, — видимо, потому что обвинить русских в убийстве жены Романа Полански уж точно никак не получалось. Да и с исторической точки зрения — что важнее? Прерванные жизни привилегированных декадентов, завсегдатаев модных местечек и любителей оргий, наверняка куривших траву, или шанс утереть нос Советам?

Однажды во Флориде мне на глаза попался газетный заголовок репортажа о том, как кто-то открыл пальбу прямо на шелковистой площадке для гольфа, где проходил крупный международный турнир. Я не помню деталей, но никогда не забуду сам заголовок, который одновременно, через запятую сообщал читателям, что несколько человек убиты безумным стрелком, а тем временем такой-то игрок ведет с преимуществом в пять очков. Мне не удалось нагуглить точных сведений об этом происшествии, случившемся в начале 80-х, но я не выдумываю: трагедия и новости о спортивных успехах смешались в одном головокружительно и разнузданно развеселом выкрике. Хотя, наверное, ничего удивительного в таком подходе нет, если вспомнить, что к Рождеству Америка как-то ухитряется совместить главный, самый святой религиозный праздник с коммерческой оргией, траты на которую заставят покраснеть даже московских олигархов. А когда однажды в четверг в 1963 году убили президента Кеннеди, в следующее же воскресенье профессиональные футбольные команды сыграли свои матчи как ни в чем не бывало. Что же касается стрельбы на поле для гольфа, думаю, если такое произошло бы в советской России (что невозможно, потому что там не было полей для гольфа!), мрачную новость, скорее всего, не позволили бы опубликовать, и публика так ни о чем бы и не узнала. Что плохо. Но Америка впадает в противоположную крайность: когда-то в цирке Барнума и Бейли сказали, что представление должно продолжаться, и с тех пор это — катехизис. Америке неведомо, что такое спокойный денек.

Вот как выглядело соревнование за право первыми попасть на Луну. Если экстраполировать этот настрой на олимпийскую версию космической гонки, там господствовал тот же самый подход «Мы против Них». Безусловно, обе стороны проявляли равное рвение. И именно из-за важности задачи обе стороны были готовы к тому, чтобы мухлевать. Вот где самый смех сквозь слезы. В России, которую я знаю, мухлевать — в порядке вещей, даже само собой разумеется. На университетских экзаменах. При получении водительских прав. В виде взятки дорожному инспектору. Или, что куда серьезнее и печальнее, в судах, даже по делам об убийствах. Я долго верил, что византийские хитросплетения здешних законов — всего лишь кафкианское порождение слетевшей с катушек бюрократии. Но в один прекрасный день на меня снизошло откровение. До меня дошло: юридические процедуры столь невразумительны и требуют такой уймы выворачивающих мозги «документов», необходимых для совершения простейших действий, именно для того, чтобы никто даже при всем желании не мог соблюдать все законы, а следовательно, чтобы единственным, что человеку остается, было бы дать взятку и больше об этом не думать. Откровение состояло в том, что именно такова изначальная стратегия государства: законы никогда и не предназначались для того, чтобы их исполнять, а в их основе всегда лежит возможность получать платежи из-под полы. Для русских это самоочевидно, мне же, чтобы понять, потребовалось некоторое время.

А вот Америка нетерпима к наглому пренебрежению законами. К пренебрежению да, но не к наглому, потому что в Америке «имидж — все». К слову, в США термином «имидж» разбрасываются так самозабвенно, что на данном историческом этапе никакой ощутимой разницы между имиджем и реальностью уже не осталось. Американец не может просто сделать свое дело; важно,