Если понравится продолжу выкладывать свои работы. Если нет просто минусуйте нещадно. С русским мы не сильно дружим, уж извините. Все текста написано по моим снам.
Бурелом.
Из динамиков загудела сирена. Звук вяло просачивался сквозь купол сна. Подсознание просыпалось быстрее тела. «Нужно вставать… Война! Ещё минутку. Нет! Война!» Закончив безмолвную дискуссию, я разлепил веки. Безумная усталость пронизывала тело. Почти двое суток беспрерывного боя давали о себе знать.
Посмотрел на часы. «Восемь часов поспал, а по ощущениям не скажешь»
Натянув сапоги и поправив пиджак, я вышел в дверной проём и осмотрелся. Коридор тянулся в две стороны, по потолку расположились вереницы тусклых ламп. «Чёртов недосып. И где я?» Постоял с полминуты, слаживая мозаику мыслей, наконец сообразил посмотреть на номера дверей.
- Так, семьдесят семь… семьдесят шесть… убывает, значит нам сюда, - звук собственного голоса помог собраться. Быстрым шагом, стуча каблуками по полу, я добрался до оружейной комнаты. Как только я вбежал в дверь, мне на глаза попался спящий за столом старшина.
- Оружие выдавай! – заорал я. Парень вскочил, отдавая честь, одновременно роняя на пол головной убор, замешкался, потянулся к кепке на полу, передумал и кинулся к стенду со штурмовыми винтовками. Я взял оружие и, не сказав не слова, вышел. Мы тут все чертовски устали. Преодолев коридор до следующего поворота, я увидел шлюз в потолке. Поднявшись по лестнице, дёрнул за ручку и провернул вентильный замок, механизмы щёлкнули, впуская внутрь сырой, холодный воздух. Небо надо мной затянуто свинцовым покрывалом. Моросил мелкий дождь. Я вылез на поверхность, люк автоматически опустился.
- Андрюх! – кто-то позвал и я обернулся.
- Тут к нам едет кто-то! – ко мне направился Александров. Он был кем-то вроде друга. Почему вроде, спросите вы? Отвечу: потому, что здесь война, а на войне не стоит заводить близких знакомств.
- Эти скоты даже днём расслабиться не дают, – зло рявкнул я и потёр лицо. Спать хотелось неимоверно.
Мы проследовали до заградительных конструкций. Эта сумасшедшая война продолжается уже двадцать два года. Наш боевой рубеж «Бурелом» назван в честь сержанта, что прорвал его, отбил у противника и завладел стратегической точкой. Семь лет «Бурелом» не менял хозяев. Шесть из них тут служу я.
Поднявшись на укрепления, мы оглядели округу. Километры вспаханной взрывами земли уходили вдаль и упирались в развалины города на горизонте. В земле через каждые сто метров возвышались столбики, служившие датчиками движения и прожекторами ночью. На стену под крики генерал - майора Сопельника взбирались вялые солдаты с винтовками в руках и занимали позиции. Мы же просто ждали, борясь с усталостью. Минуты текли плавно, все взгляды обращены на горизонт, оттуда вот-вот должен появиться враг.
Послышался звук двигателя. Вглядываясь в бинокль, я заметил приближающийся автомобиль. Что было странно, он не был похож ни на одну из боевых машин, просто гражданский грузовик. Четырёх ствольные пулемёты под управлением роботов ожили и, медленно поведя стволами, захватили цель. Грузовик приблизился на расстояние, подходящее для голосового контакта. Александров взял в руки рацию.
- Остановите автомобиль! Или мы откроем огонь! - взревели громкоговорители, закреплённые на стенах. Грузовик решительно пёр вперёд, сокращая дистанцию. Восемь пулемётов синхронно двинули стволами вверх и оглушили нас длинной канонадой. Заряды ушли в небо жёлтыми стрелами, выше цели.
- Следующий залп будет точным! – проорал голос Александрова из динамиков. Автомобиль, тут же заскользил по грязи и остановился. Напряжение росло, только компьютеры, управлявшие орудиями, были спокойны.
Я упёр приклад «шквала» в плечо и через прицел наблюдал за копошением в салоне. «Если даже автомобиль набит взрывчаткой, то на таком расстоянии он не опасен». Дверь грузовика распахнулась, и из неё в лужу спрыгнул силуэт в сером тряпье, и, что-то держа в руках, направился к нам. Слава поспешно заорал в рацию.
– Остановитесь! Мы будем вынуждены открыть огонь! - силуэт послушно замер. Я увидел, как свёрток в руках зашевелился.
- Это ребёнок! - ошарашенно произнес я. Друг заметно помрачнел и, поменяв частоту на рации, заговорил с начальством. Мой бинокль был обращён на силуэт. «Лица не видно. Под серым покрывалом были заметны формы женской груди. Это девушка…» Она стояла под дождём и терпеливо ждала. По окончанию оживлённого разговора майор вновь переключился на громкоговорители.
- Мы не можем вас принять. Вы должны покинуть эту местность, – силуэт скинул капюшон с головы, и я разглядел миловидное лицо. «Она в отчаянье, раз пришла сюда. Она беззащитна, не виновата в этой войне, она просто хочет жить. Война так жестока порой, так тяжело это видеть»
Я не могу позволить ей умереть. «Вот, кажется, и я сломался» Мне уже приходилось видеть, как ломаются другие, от себя я такого конечно не ожидал.
- Подожди, - сказал я Славе и поспешил на другую сторону укреплений.
Подойдя к Сопельнику, я отдал ему честь.
- Товарищ генерал – майор, пожалуйста, разрешите взять девушку к нам, всего на сутки, я выведу её с этого ада, я вас очень прошу. У меня есть знакомый, он… - Сопельник перебил меня резким жестом.
- Полковник, ты понимаешь, что это трибунал?! Тебя расстреляют! Или в лучшем случае сядешь из-за какой-то девчонки! – он говорил с жестокостью, а на лице его была лишь жалость.
- Понимаю, - сухо вырвалось из моих губ. - Всё это время мне приходилось лишь убивать, спасать было в новинку.
- Хорошо! – сухо сказал Сопельник, а я, кивнув в знак благодарности, и поспешил к воротам.
Механизм сдвинул многотонную створку в сторону, образовав проём в ширину плеч. Холодный ветер с дождём трепал одежду. Сапоги месили грязь. Подойдя к девушке, я тщательным образом ощупал её и свёрток с ребёнком, на предмет оружия. Ничего не обнаружив, взял её за запястье и повёл к стенам. «Бурелом» встречал нас, оскалившись многочисленными стволами. Мы вошли. Девушка шла насквозь промокшая, опустив голову, и прижимала младенца к груди. Все недоверчиво озирались на нас.
- Сейчас я вам дам сухую одежду и накормлю. Вы голодны? – максимально нежно спросил я. Ответа с её стороны не последовало.
- Нам сюда, - взяв за руку девушку, я повёл её к бункеру. Мне показалось странным, что её ладонь была холодна как земля, а девчонка даже не дрожала. Внутри меня разгорался огонь паники. Остановив движением руки незнакомку, я развернул её голову и посмотрел ей прямо в глаза. Они были пусты и безжизненны. «Робот» - Возникла страшная мысль. Огонь внутри полыхнул, переходя в неуправляемый пожар. Выхватив из кобуры пистолет, я приложил дуло к её лбу и нажал на спуск. Стальной звон отдался в голове. Девчонка стояла с запрокинутой головой, искусственная кровь стекала по лицу, а в ране блестело железо. Оглядев окружающих, я заметил, что нас держат на прицеле сразу с полсотни стволов, мне оставалось лишь уйти в сторону, и киборга разорвут в клочья бронзовые пчелы. Едва моё тело дёрнулось в порыве прыжка, до моих ушей донёсся сухой щелчок, он был до боли знаком мне. В полёте мой мозг усердно вспоминал, откуда я могу его знать. «Бомба! Детонация бомбы!» - страшные мысли возникли в сознании.
Никогда раньше мне не приходилось видеть киборгов настолько похожими на людей. Ужас охватил меня. В ту же секунду тело девушки разлетелось на куски под чудовищным давлением вырывавшегося из её внутренностей газа. Окись этилена, смешавшись с кислородом, образовала купол на сотню метров. Младенец в свёртке лежа на земле, послужил запалом. Искра воспламенила газ, и горячая волна накрыла «Бурелом». «Газ сгорел так быстро, что не нанёс никакого ущерба, самое страшное следовало после», - мысли судорожно крутились в голове в ожидании ужасной смерти. Образовавшийся вакуум над землёй разрывал вены и капилляры в теле человека, выдавливая глаза из черепов. Криков не было слышно, звука вообще не существовало. Вакуумное пространство проникло во все потайные места, не оставляя в живых ни экипажи в танках, ни людей в бункерах. Доля секунды и халатность офицера унесла в тот день семьдесят две человеческих жизни. Молодые солдаты лежали вповалку, некоторые даже не успели понять, что с ними произошло.
СЛ. Хоз.(05.2013)
