Я, наконец-то, нашел ответ на вопрос, мучивший меня с четырнадцати лет. Как это часто бывает, ответ оказался прост и лежал на поверхности. Но пришел я к нему только спустя три десятилетия.
А вопрос звучал так: «Когда я стану взрослым?»
И, глядя на десятиклассников, я думал: «Через два года! Вон они какие высокие, серьезные и даже усы у них уже есть».
Однако, перейдя в десятый класс, взрослым я себя не почувствовал. И тогда решил: «Наверное, я стану взрослым, вернувшись из армии! Вон они какие статные, неторопливые, немногословные и крепко стоящие на земле…»
Однако, и в двадцать лет я себя взрослым не ощутил. А между тем, за плечами остался третий курс университета и это был первый год, когда я перестал брать деньги у родителей – обеспечивал себя сам.
Честно говоря, с тех пор я уже махнул безнадежно рукой на свои поиски взрослости и отчаялся когда-либо ее в себе найти. Правда, иногда (в тридцать лет, например) накатывала щемящая душу грусть: мол, разве это нормально? Почему я не такой, как мои родители? Ведь они-то в тридцать лет точно были взрослыми! Я это видел и чувствовал!
…и вот теперь к вопросу о родителях. Отец ребенком пережил немецкую оккупацию, а работать начал уже в 12 лет. Причем, трудился всерьез – помощником на сеялке. Рук тогда не хватало, а самое главное, на каждого работающего выдавали трудодни (напоминаю, после войны был голод до 1947 года).
Мама – городская девочка – уже в 15 лет на попутках уехала в далекий райцентр, чтобы поступить в аграрный техникум. Во-первых, надо было быстрее получить профессию, а во-вторых, благодаря отъезду в семье одним ртом стало меньше (техникум брал обеспечение учащихся на себя).
Надо ли говорить, что дети той эпохи по определению не могли не стать взрослыми?
А потом у них родились мы.
И естественно, что помня свои лишения, они старались нас оградить от невзгод. И вот, с одной стороны, мы «поколение с ключом на шее» (лазили по стройкам, чердакам и сами решали свои локальные проблемы). А с другой стороны, мы – баловни. Весь труд которых заключался в том, чтобы очередь отстоять, стены побелить, свинью помочь заколоть… в общем, быть на подхвате и не более того. Мы не ощущали, что от нас зависит выживание семьи. Мы были те самые «цветы жизни», у которых имелся заботливый садовник.
Так нужно ли удивляться, что в свои тридцать лет я так и не почувствовал себя взрослым? И здесь неважно – есть ли у тебя самого ребенок, и поддерживаешь ли ты материально родителей. Формально ты взрослый, а по внутренним ощущениям – нет.
И вот только сегодня я нашел ответ на свой вопрос. И звучит он так: «Взрослость соответствует эпохе».
И если я могу (соблюдая определенные этические нормы) себя обеспечивать, значит, я взрослый. Если я могу восстанавливать свое душевное равновесие без эксплуатации близких – значит, я взрослый. Если я вдобавок ко всему могу еще и помогать другим – значит, я взрослый. Взрослый в рамках той эпохи, в которой родился, вырос и живу.
И вот сейчас часто говорят, что новое поколение инфантильно, беспомощно и держится за родителей. Может быть. Но. Когда я вижу, как они управляются с группами в Контакте – мне становится завидно. Я вижу, как легко и естественно, без опоры на других, они встраиваются в информационный поток. И я говорю себе: «Перестань комплектовать! Да, ты осваиваешь интернет с 1997 года. Но сегодня из тебя хреновый smm-щик. Найми толкового специалиста – и пусть он раскручивает твои услуги в соцсетях!»
То есть, я уже готов обратится за помощью к новому поколению и платить ему деньги. А раз так – оно способно обеспечивать себя само. Пусть даже сидя в родительском доме…
