evgenish

Дорогой наш и многоуважаемый Владилен Вальдемарович, Вам пишет ученик пятого "я" класса Свиристелкин Григорий с просьбой решить мою проблему, которая выходит из ряда семейно-бытовых и относится скорее к остросоциальным, если не сказать политическим, по причинам, которые я постараюсь описать далее.

Сегодня я вернулся из школы и у меня возник конфликт с моим отцом, который утверждал, что я не должен посещать уроки православного воспитания, так как Бога Нашего Иисуса Христа нет, чем глубоко оскорбил мои религиозные чувства. Вступив с ним в полемику по этому вопросу, я попытался доказать, что Бог есть и Его не может не быть, так как в него верят все мои одноклассники и их родители, на что он попытался доказать мне обратное путем приведения абсурдных и не поддающихся критике примеров, в которых утверждал, что отсутствие научных доказательств показывает невозможность существования Творца, но, как мы то с вами знаем, религия не поддается таким примитивным методам исследования, ибо верят сердцем, а не умом и чтобы верить не нужны никакие научные обоснования. Далее он сказал следующее, цитирую дословно:

- Чем эти пидарасы в юбках тебе мозги промыли, черт тебя подери?

Я заявил, что если он продолжит свои высказывания в подобном ключе, я буду вынужден принять надлежащие меры и сообщить куда следует, на что он снял со штанов ремень и, вынудив принять меня коленопреклонное положение, отстегал им по срамному небогоугодному месту, а именно по моей заднице, со словами:

- Я для этого тебя растил? За это вот все наш дед с войны не вернулся? Права была бабка, плохо мы тебя воспитываем, давно пора было ремня тебе всыпать, чтобы отбить из тебя всю эту муть. Ты должен своей головой думать, а не как все. Жалко мне тебя, конечно, сейчас, но что делать? Уж лучше ты под мой ремень задницу подставишь, чем под поповский прибор.

Я понимаю, что согласно последним принятым в нашей величайшей стране Василий Иванович Свиристелкин, он же мой отец, имеет право применить ко мне определенные телесные наказания с педагогической и не только целью, но говорить такое о Боге Нашем и о его служителях он права никакого не имел.

И вот, вдохновляясь примером, который мы прошли сегодня на уроке Истории Отечества Нашего Великого, а именно храбрым мальчиком Павлом Морозовым, я пишу лично Вам, многоуважаемый Президент Наш, чтобы вы урегулировали этот спорный вопрос и, если потребуется, применили к Василию Ивановичу Свиристелкину наказание по всей строгости содеянного, так как я с этого момента отказываюсь считать его отцом, потому что он безбожник.И еще, прошу Вас, верните торренты и не запрещайте дотку, уж очень я её люблю.

Карина считала себя художником, хотя никакого отношения к изобразительному искусству в какой либо форме не имела. С рисованием вообще никак не сложилось, даже глаз рисовать она не умела, с фотографией примерно тоже самое, разве что сэлфи в туалете торгового центра она освоило в совершенстве. И все же она считала себя живописцем. Область её творчества простиралась в сторону развода людей на бабки, милее всего ей были квартирные аферы. Скажем размещаем какую-нибудь фотку из интернета на авито, пишем: "эта квартира сдаётся, все фото реальные, Куйбышевский проспект тринадцать, инфа сто процентов". Дальше надо ждать. Обычно не долго. Обычно на это объявление откликается молодая пара неженатиков или молодая девушка, изредка парень. В глазах их светится наивная вера в чудо, людей, которые не все сволочи и гады, на крайний случай смутная надежда. Тут-то и начинается искусство. Раскрутить их на бабки.

Совсем круто, когда Карине удавалось получить оплату за несуществующую квартиру через интернета без этапа просмотра. Человек тебе пишет, ты его убеждаешь, что всё ок, он кидает деньги на карту, зарегистрированную на какого-то бомжа из подворотни, далее деньги с неё уходят на карту, принадлежащую бывшему ёбарю Карины, который научил её в свое время как "вертеться" в этой жизни, а потом уже деньги на её собственном счету с вычетом определенных процентов с услуг посредника и всё чики-пуки. Человека теперь можно не мариновать обещаниями скорого грядущего просмотра и благополучно похерить его в черном списке своего фейкового аккаунта в быдлосоциальной сети. Ура! Теперь кофе в старбакс, духи от шанель, взнос за кредит на своё дорогое авто и жизнь на ближайшую неделю удалась. но это было настоящее искусство, когда творчество происходит само собой, а это бывало редко. Чаще приходилось запариваться с "источником вдохновения".

Как правило с каждым годом откровенных лохов становилось всё меньше и приходилось запариваться со съемом на один месяц хаты, которую потом Карина разом сдавала своим недальновидным жертвам на полгода. Определённый элемент творчества здесь всё же присутствовал, хотя и в меньшей степени. После успешно провёрнутой махинации Карина любила на всякий случай, хотя реальной угрозы на самом деле не было никакой, свинтить подальше на юга. Ну вы знаете, Тай, Турция, Испания, Вьетнам. Она кушала экзотическую кухню, жила в дорогих отелях и, смеясь от души, которой у неё как и у всех на самом деле не было, над угрозами обманутых ею, наслаждалось жизнью, через пару дней заводя новую фейковую страничку вконтакте. Всё было хорошо и классно.

Но со временем недальновидных людей становилось всё меньше и денег соответственно тоже. Пришлось идти на решительные меры. Она придумала метод сдавать жильё, которое ей вообще не принадлежит. Это было сложно и нудно. Она прямо чувствовала ка её артистическая душа умирает в этих тяжких нечеловеческих условиях, но красивая жизнь, к которой она привыкла, требовала определённых жертв. Карина стала устраиваться домработницей в богатые дома, ей даже пришлось убираться в них, заслуживать доверия хозяев, поощрять сексуальные потребности некоторых хозяев этих домов, чтобы втереться в доверие. И те, кто в конце концов начинали ей доверять, делали самую большую ошибку в своей жизни. Бывало, получив заветный ключ от дверей она приглашала наивных людей, чтобы снять чужую квартиру за большущие деньги. И иногда ей даже везло. Что будет потом, когда настоящие хозяева вернутся из очередного кругосветного круиза её мало волновало, она всегда предоставляла в качестве подтверждения липовый паспорт, а ко времени приходжа часа икс уже была далеко-далеко. Творчества в этом было уже совсем немного, зато деньги были ну очень неплохи. Хватало на неделю жизни в Лондоне.

И вот, после очередного успешного дела, она уже сидела в кофейне аэропорта, спокойно попивая свой латте и фоткаясь для своего интстаграм, как к ней подсел внезапно симпатичны молодой человек в дорогом костюме, статный с невероятно красивой осанкой и походкой. Карина ни на секунду не потеряла самообладания.

- Я в общественных местах не знакомлюсь, - высокомерно и незамедлительно заявила она, отпив из своей чашки.

- Майор Пронкин, - представился парень и весь лоск с него сразу опал, костюм оказался самым обычным, зато выправка выдала работника милиции. - Вам придётся пройти со мной.

Тут Карина поняла, что становится диссидентом.

Маленький мальчик играет в саду, ему всё интересно. Маленькие дафнии снующие у поверхности воды в железном баке, используемом для полива растений, кажутся гигантским родственниками микробов. Черные вечно спешащие муравьи загадочны и таинственны. Подчинённые великой цели они ползут в своё тайное логово и выползают обратно. Белые бабочки капустницы, не заинтересующие ни одного энтомолога, кажутся ему вершиной творения. Их изящные крылья покрытые мельчайшим рассыпчатым снегом, который не тает на руках, самое прекрасное, что он видел в жизни. слизняки, медленно перетекающие всем своим желеобразным телом под большими сочными листьями, похожи на гостей из других галактик. Всё так необычно и удивительно.

- Мама, а откуда берутся дети? - вдруг спрашивает мальчик, внезапно осознавший после разорения муравейника, навязчивого прикосновения к крыльям бабочки и сожжения на костре слизняка, проткнутого палкой, и прочих детских радостей, что всякого живого существа в этом мире есть своё начало и конец. Конец, пойманных им ранее существ он знал, но есть и начало.

И он, мальчик, смутно понимал, что это относится отчасти и к нему. Хотя бы отчасти. Своего конца он, конечно, не знал, потому что был уверен, что бессмертен, как бессмертна вечно молодая мама и вечно пропадающий на работе отец. Для себя он сделал вывод, что всё вокруг останется неизменно и останется оно таким именно из за него и таких как он, детей. Но откуда берутся дети, боги этого мира, вокруг которых вращается вселенная?

Мать не надолго задумалась и улыбнулась, поглаживая живот. Потрепав сына по голове, поощряя его любознательность в столь раннем возрасте, - боже он ведь только недавно начал собирать вместе слова, а теперь лепечет без умолку, правда, иногда непонятно что, но как они быстро растут, - наконец дала свой ответ на долгожданный вопрос.

- Их находят в капусте, мой милый, - смеясь ответила она и ушла в дом, потому что вечерело и время было заняться ужином.

Мальчик воспринял всё очень серьезно и впервые в жизни внимательно посмотрел внутрь затейливого зелёного велка, выросшего прямо перед его ногами. Лист плотно прилегал к листу и рождал загадочный гипнотический узор, манящий своей связью с началом начал. Мальчик смотрел очень долго. Вскоре глаза его стали привыкать к однообразному виду и начали съезжаться к носу, открывая тем временем тайное и не видимое больше никому.

Из капустных листьев появилось лицо другого мальчика, улыбнулось и открыло глаза.

Настоящий мальчик склонил голову на бок, но видение не исчезло, а заговорило с ним.

- Привет, - сказал капустный мальчик, - я твой брат. Я еще не родился, но когда это случится, я уверен, мы станем с тобой лучшими друзьями.

Мальчик улыбнулcя, но затем сдвинул брови.

- Нет, - ответил он со злостью. - Мне и без тебя хорошо.

И принялся разрывать капустный велок руками, повторяя:

- Ты мне не нужен!

Мальчик не заметил, как сзади к нему подошла мать, привлеченная его криками из сада.

- С кем ты разговариваешь, милый? - спросила она.

Мальчик не успел ответить, что: "Ни с кем, мам", потому что его оборвал её резкий пронзительный крик. Она согнулась пополам и упала коленями в сырую черную землю, хватаясь бледными руками за большой живот. По ногам у неё потекла сгустками алая кровь.

Дело было в Финляндии, недалеко от Эспо. Олег Штифлицкий сидел в местной кафешке у окна и меланхолично смотрел на открывающийся ему вид небольшой аккуратной улочки с картонной чашкой дымящегося кофе в руках. Рядом с ним на столе, неярко светя яблочком стоял макбук. Все как и положено человеку, желающему, чтобы в нём непременно узнали молодого перспективного писателя, чей первый роман кстати был недавно издан. Напротив кафе был книжный с большими витринами и теплым ламповым светом внутри, неярко освещавшим небольшие полупустые стеллажи. Там продавалась книга Олега. Автобиографический роман с не слишком благозвучным для русского слуха названием, переводимом на язык Пушкина и Достоевского впрочем довольно красивым сочетанием слов "На тонком льду".

Роман рассказывал о личном опыте переезда автора в северную страну из России, а точнее из Екатеринбурга. Это было бы довольно интересное чтиво, если бы протагонист представлял из себя гротескный архетип простого уральского гопника, коих в наших широтах водится изрядно. Было бы интересно понаблюдать столкновение понятий, привычек и стереотипов поведения подобного субъекта с уравновешенным северным темпераментом, стремлению к чистоте и порядку и прочими благами загнивающего запада. Хотя закончилось бы скорее всего это действо довольно быстро в ближайшем отделении полиции. С другой стороны было бы любопытное сюжетное развитие с заделом на вторую часть. Но не случилось. Олег был самым обыкновенным хипстером, так что освоился он быстро, не был беден, сир и убог. Поэтому книжка получилась откровенно скучной. Автор, конечно, не считал свой опус таковым и потому с интересом наблюдал за посетителями книжной лавки напротив, выжидая, что кто-то выйдет заветной снежно-белой книжкой в руках. Его книжкой.

Тут в магазин зашла девушка. Высокая, худощавая, в длинном розовом пальто. На вид не из местных. Долго неторопливо ходила между полок, выбирая. Наконец она взяла в руки большой толстый коричневый том в кожаном переплёте и пошла к кассе. Олег разочарованно отвернулся. Кажется, на нее он питал большие надежды. За последнюю неделю, что он приходил в кафе никто не еще не вышел из магазина с его книгой и он был несколько разочарован.

Олег вздохнул и снова посмотрел в окно. И тут удивлению его не было предела. Продавец что-то сказал девушке и показал на соседний стенд. Девушка на секунду задумалась и отошла. К кассе она вернулась уже с заветным маленьким снежно белым томом.

Олег довольно откинулся на стуле и улыбнулся, мечтая о возвышенном. Вдруг его внимание привлёк звон дверного колокольчика. В кафе вошла та самая девушка и улыбаясь подошла прямо к нему.

- Я вас узнала, - игриво сказала она по русски и повертела в руках белым томиком, развернув его стороной с фотопортретом автора.

Олег был польщен и немного растерян.

- Разрешите взять у вас автограф? - спросила она самым благожелательным тоном и протянула книгу.

Писатель был где-то на небесах, купался в лучах её белозубой улыбки, как в райском сиянии.

- Откуда вы узнали о моей книге? - спросил он.

- Мне, если честно, очень рекомендовали все мои знакомые. Так вы подпишите?

- Конечно, - согласился Олег, думая про себя, что надо бы выбрать другой магазин для отслеживания продаж. - Как написать?

- Загадочной незнакомке, - рассмеялась девушка.

Олег поставил красивый объемный росчерк под желанным посланием и стал спешно собираться, хотя весь день у него был свободен. Он считал, что если встречаешь фаната - надо спешно уйти. Вроде как ты важный человек и твой график расписан по минутам.

- Я спешу, - пояснил он и, улыбаясь, исчез за поворотом.

Девушка встала из-за столика писателя и подошла к кассе, попутно доставая из сумочки смартфон.

- Добрый вечер, чего желаете? - спросила её по фински работница кафе, очень молодая круглолицая девушка с прозрачно белыми волосами.

- Я узнала в интернете об акции, которую проводит ваше кафе, - девушка в розовом плаще заглянула в свой девайс. - За любую книгу с автографом автора - чашка кофе бесплатно. В общем вот книга. Мне, пожалуйста двойной фраппучино с тройным бананово-клубнично-миндальным сиропом и шоколадной крошкой.

Кассирша кивнула и, улыбнувшись, убрала книгу на полку за кассой.

Оказывается, пока девушка была в книжном, продавец, веселый средних лет толстячок со смешной седой бородкой, отчаявшийся продать хоть один экземпляр макулатуры в снежно белом переплёте, предложил ей купить замечательную книгу Олега Штифлицкого всего за один евро и рассказал ей об акции в кафе напротив, которая поможет ей тотчас отбить этот евро. Тем более, что и сам автор сидит прямо там.

Девушка в пальто обычно не велась на такие трюки, но портрет на книге совпадал с лицом мужчины в кафе. Деньги тоже небольшие. Да и двойной фраппучино с тройным сиропом и шоколадной крошкой тоже на дороге не валяется, знаете ли.

Когда мне было восемь, я первый раз в жизни сел не на тот автобус. Дело было после школы, в голове была только мысль, как бы не опоздать на любимый мультсериал. Тогда это были покемоны, или люди в черном, точно уже не вспомнить. Но факт остаётся фактом, да, такой я был глупый. В общем как часто бывало со мной тогда, я замечтался, и, засмотревшись на однообразность повседневного пейзажа, где каждая улица похожа на другую, не заметил, что автобус везет меня совсем не туда. Когда я понял свою ошибку, было уже поздно. При чём поздно во всех смыслах слова. Я слишком поздно сошел с автобуса, чтобы пересесть на другой, идущий в противоположном направлении, потому что уже толком не знал где я нахожусь и на какой маршрут мне теперь нужно сесть. Поздно в астраномическом смысле слова, смеркалось, вокруг одинокой сваренной из железных труб остановки была пугающая и пустынная промзона. Железная дорога, ряды железных гаражей, какие-то ангары, а вдали за бетонным забором с колючей проволокой наверху коптил мрачный, казавшийся полуразрушенным и полузаброшенным, завод. Точнее коптила только огромная труба, а сам завод был похож на разлагающийся труп.

Представьте себе моё состояние. Один. Неизвестно где. Уже темнеет. Денег на проезд почти не осталось. Опасения, что родители волнуются, сменялось страхом, что всыпят по первое число, за то что шлялся до ночи неизвестно где. Мобильников, кстати, тогда еще не было, так что сообщить о своей ситуации я не мог. Прокручивая в голове все эти неутешительные мысли, я понимал, что мне пиздец. По крайней мере, тогда мне так казалось. И тут уже было не до телевизора и не до покемонов. Масштаб моей трагедии был таков, что я почувствовал себя астронавтом, забытым на луне. И ещё кажется я вдруг понял, что значит быть взрослым. Это когда то, что случиться, зависит во многом от тебя самого. И ты как будто играешь в шутер с одним процентом жизни, а сохранений нет.

Словом мне стало страшно, а всё моё существо начало наполняться тоской и чувством безысходности. Как вдруг меня окликнул голос из остановки.

- Эй, боец! Ты чего это сопли распустил? - спросил меня хриплый немного пугающий старческий голос.

Я оглянулся и, стерев слёзы с лица, увидел старика с тростью, сидящего на плохо сделанной скамейке внутри остановки. Он был сутулый и весь какой-то серый. Серое пальто, серая щетина на лице, серые волосы на голове, серые глаза. Вид его был очень доброжелательный, но я всё рано ему не доверял. Однако выбора у меня не было и я решил подойти и рассказать ему свою незамысловатую историю.

Дед иронически скривил губы.

- Подумаешь трагедия. Сколько тебе не хватает на проезд? - спросил он.

- Два рубля, - ответил я, шмыгая носом.

- На два рубля, - протянул он монету. - И ты из за этого плакал?

Я понял, что дедушка был глуховат и не услышал половины мной сказанного.

- Я не знаю на какой автобус мне сесть, - ответил я.

- Перейди на ту сторону и садись на девятый дэ, скоро как раз будет последний.

Я поблагодарил деда и уже собрался уходить, как вдруг подумал, что будет невежливо не спросить его о чем-то, что касается его маршрута.

- А вы здесь давно ждете? - спросил я.

- Давно, - ответил дед. - Но ты за меня не беспокойся, я знаю один способ, как заставить автобус приехать быстрее.

Он достал из пальто квадратную белую коробочку с синим рисунком и, достав оттуда папиросу, закурил, достав огонь как бы из кончиков пальцев. Я хотел спросить, как он сделал этот фокус, но тут заметил, что на другой стороне пустой дороги вдалеке появились отблески фар.

- Беги, сынок, - сказал дед. - А то опоздаешь. Я еще подожду. Не у всех есть так много времени, как у меня.

Я перебежал через дорогу и встал на противоположной стороне. Автобус подъехал и остановился рядом со мной. Я быстро зашел, внутри было почти пусто и горел свет. Зато снаружи уже почти стемнело. Я быстро сел у окна, чтобы в последний раз посмотреть на человека, который помог мне. Но на остановке никого не было.

"Может быть фокус деда сработал и как раз, когда я сел в этот автобус, приехал и его?" - с надеждой подумал я.

Я сидел недалеко от водителя, хмурого потного мужчины в кепке и полосатой майке.

Сам офигивая от своей решительности я спросил:

- А вам навстречу автобус сейчас не проезжал?

- Чего? - удивился водитель, но вместо раздражения на его лице промелькнула добродушная улыбка. - Да здесь вообще уже лет десять никто не ездеет. Тут один маршрут ходил, до старой шахты. Только вот шахту закрыли и он стал не нужен. Тебе повезло, что я в объезд поехал, на моём Смирновской улице авария. Сорок пятый автобус перевернулся, все перегородили, много людей погибло. Все перегородили, скорая и менты. Я решил в объезд поехать. И тут ты в огнях фар на остановке.

Моя умиротворенная расслабленность сходила на нет. Сорок пятый, это мой автобус. Именно на нём я должен был ехать.

- Я сначала хотел пронестись мимо тебя как можно быстрее, - продолжил он. - Стрёмные вещи говорят про эти места, нехорошие вещи. Думаю, вдруг ты призрак, неупокоенная душа. Столько гадов сейчас развелось, кто и с ребёнком страшные вещи сделать готов.

Водитель на секунду замолчал.

- Вот только что-то жалко мне стало тебя. Вдруг ты настоящий. Стоишь черт те где на остановке один. Так точно до беды не далеко. Ты вообще как в эти края попал?

- Заблудился, - тупо ответил я и решил больше ни о чём не спрашивать, чтобы не узнать еще чего лишнего, что может сломать мне психику на ближайшие несколько лет.

Мы не можем предвидеть будущее с большой вероятностью. Самым удачливым фантастам прошлого удалось угадать лишь общие тенденции, направления развития общества, глобальные катастрофы, которые, как гнойники на лице подростка, вызревали постепенно, и даже самые не прозорливые могли предугадать, что скоро потечёт гной. Это было даже слишком очевидно. Сложнее было угадать, что именно будут искать остатки человечества на руинах разрушенной цивилизации. Это зависело от довольно большого количества условий. Но что-то искать точно будут, потому что многое будет безвозвратно утеряно в процессе перемен. Как ни странно, человечество оглушенное эхом ядерных взрывов не было оглушено настолько, чтобы вернуться в средневековье. К этому оно было готово. Его готовили на протяжение столетия, что не прошло даром.

Как мысль изреченная становится ложью, так и будущее предсказанное не станет таким, как обещано. По крайней мере не станет точно таким, что не может не радовать выживших. Одним из этих выживших и стал Айван. Ему было около года, когда всё случилось. Впрочем подробности никому не интересны. Прошлое - есть прошлое, чтобы заработать на кусок хлеба, колбасу и, если повезёт, бутылку внутри которой плещется водка, надо жить днём сегодняшним. Так считал Айван, по иронии судьбы ставший сталкером. Из тех что роются среди радиоактивных развалин в поисках интересного и ценного старья, что наши предки называли громким словом технологии. Не всем же повезло оказаться там наверху в Третьем Риме, красивом летающем городе среди облаков, где живут избалованные чистой водой и едой в достатке с совершенно невероятными причудами. Римлян, к слову, интересовали вовсе не сами технологии, отсталые примитивные вычислительные камни, очки с ненастоящей реальностью, на которою не купится даже ребенок. Нет, у них уже давно были вещи новее и круче, причем каждый год появлялись всё новые, а прошлогоднее старьё можно было купить здесь в нижнем мире, если конечно хватало кредитов. Римлян интересовало странное. Им нужна была информация со старых машин мертвых. Причем больше всего этих извращенных верхних жителей интересовали картинки. На правильных картинках, которые хранились в металлических жужжащих коробках должны были быть девушки, их они называли просто "сиськи", "клубничка" или "шестнадцать плюс", котики, вымершие в нижнем мире животные из-за непритязательных гастрономических пристрастий выживших и "смешнявочки", значения последнего Айван не понимал, но это был джекпот, торговец, сам из верхних, никогда не обманывал в этом вопросе и громко хохоча платил за каждую "смешнявку". Смешными эти изображения Айван не находил, но ему было всё равно, главное что платят. Если вдруг компьютер не удалось запустить, а так чаще всего и случалось, и жесткий диск не читался с помощью сталкерского портативного терминала, тоже не редкость, было два варианта. Первый, попытать счастья у чародея, который может взломать базу данных диска и извлечь все необходимое. Но не факт, что там вообще что-то есть, к тому же чародеи не славились своей честностью, а картинок с девицами по странному совпадению вообще никогда не находили. И стоили их услуги не дешево. Поэтому Айван, не любитель рисковать, всегда предпочитал второй вариант, сдать мертвые диски по одному кредиту за штуку. Так хотя бы день зря не прошел и в деньгах не потеряешь.

В один из дней, разбирая горы битого кирпича, за стеной с надписью "Продам гараж" он обнаружил люк в полу, запертый на большой ржавый железный замок. Поддев его ломиком, он легко сломал древнее устройство, настолько оно прогнило. Внутри было темно и пахло сыростью. Плохо. Значит, что вероятность найти живой комп близка к нулю. Но посмотреть все-же надо. Айван включил фонарик на своей каске и тихо двинулся в перед. Еще одна дверь, уже деревянная. Ударом ноги Айван выбил её с петель и оказался в опутанном паутиной помещении с рядами столов, на которых стояли компьютеры. Сердце сталкера бешено забилось. Айван осмотрел пол, он был покрыт зеленой мохнатой плесенью, мягкой и пружинистой, как ковер. Хорошо, она забрала в себя влагу, была бы черная, то труба. Он достал из рюкзака аккумулятор и поставил его на пол. Затем подошел к ближайшему компьютеру и попытался включить его. Удивительно, но у него получилось. Бездушная коробка издала шуршащие звуки и через пару минут, показавшихся Айвану вечностью, экран несколько раз мигнул и показал рабочий стол. Там вообще ничего не было кроме корзины и папки со странным названием "Пикабу". Айван слышал истории о компьютерах мистических "пикабушников", очевидно членов древнего культа собирателей картинок, но сам в них не особо верил, потому что каждая история заканчивалась тем, что сталкера, нашедшего подобный артефакт никто больше не видел. Оно и понятно, если россказни не просто россказни, он получил за все нарытое добро столько кредитов, что смог купить личную капсулу в Третьем Риме. Но по спине всё же пробежал холодок.

Айван собрался с духом и открыл папку, чтобы просмотреть найденное. Там было множество всего, разделенное по темам. Айван решил устроится поудобнее и придвнул к столу ветхий стул. Немного подумав, достал из рюкзака водку и закуску. В компьютере было великое множество голых девушек, таких, что Айвану и мечтать о них не приходилось. Гигантское количество милых глазастых зверят, на которых даже суровый бородатый и грубый Айван не мог смотреть без умиления. И ещё была странная папка "Приколы", где, среди тонны странных и загадочных фото и рисунков с надписями, он внезапно увидел самого себя. Мужчину в защитном костюме и противогазе, сидящего за древним компьютером с батоном колбасы, куском хлеба и бутылкой водки. Айвану стало грустно и страшно от того, что кто-то из прошлого смог увидеть его, и он рефлекторно вскочил, чтобы осмотреться по сторонам. Вокруг было пусто и тихо. Айван вернул упавший стул на место и снова сел, чтобы продолжить листать картинки из мертвого мира. Кажется, он начинал понимать.