Документальное свидетельство
О, я сыскал скриншот, на котором известный фантаст Олег Ладыженский, известный как половина Генри Лайона Олди, вступает, по меткому выражению одного из комментаторов, в субстанцию.
Поясню. Самый цимес не в том, что это фото существует. Как раз наоборот: г-н Ладыженский очень быстро удалил "Бандерiвську" отовсюду, откуда смог. При напоминаниях о казусе вскидывается и кричит, что такого не было и вообще клевета. А на скриншот реагирует агрессивно, утверждает, что фотошоп, но при этом тоже требует удалить.
Такие дела.
Генри Лайон Олди. "Золотой лук"
Любите ли вы греческую мифологию, как люблю ее я?
Зачитывались в детстве?
У меня была книга Куна “Легенды и мифы Древней Греции”.
И она была зачитана до дыр. А еще в детстве я любил пить “Буратино”. Сейчас мне как-то больше по душе текила и торфяной виски.
Моя любовь к Олди началась задолго до этой книги. Но их греческий цикл стоит особняком для меня. Потому, что дает возможность на привычные, с детства знакомые истории, посмотреть так, как смотрят на них взрослые, умные, и очень глубоко глядящие в душу люди. Мир мифов и легенд не только обретает форму, цвет и объем, он оживает.
“Золотой лук”, и, читая дальше, бойтесь спойлеров, это история Беллерофонта, метателя-убийцы, победителя Химеры. В общем, все. Если смотреть по верхам. Но Олди не умеют писать по верхам. И появляется целый венок историй, уходящих на глубину, сплетающихся друг с другом и порождающих нечто новое, то, чего никто другой не увидел бы, смотри он хоть вечность на древние сюжеты.
История Сизифа, деда Беллерофонта, вместо простой сказки о мести богов незадачливому царю, возомнившему о себе невесть что, оборачивается мудрой и совершенно неожиданной притчей о хитреце и мудреце, посрамившем Олимп и победившем время и судьбу. Катить в гору камень? Не такое уж это и страшное наказание, если вместе с ним ты обретаешь то, что теряют все, кто попадает в царство Аида. Боги даруют избранным счастье и покой на Островах Блаженных? Но у богов еще надо выпросить подачку. А зачем пресмыкаться перед ними, когда ты можешь получить все сам, своими силами. Своим умом. Своей волей. Своей хитростью. По мне, так после этой книги величайшим героем Греции надо считать царя Сизифа потому, что он шел против воли Олимпа, не исполнял ничьих приказов, никому не служил, а получил больше, чем те, кто прислуживал и выполнял чужие прихоти. Что по сравнению с ним Геракл, который всего-то расширил Красную Книгу монстров, народу перебил без счета но у которого мозги могли бы сыграть более весомую роль в выборе жизненного пути. Ничто. А ведь он - величайший герой.
История Персея, не та сказка, в которой слегка наивный юноша победил Медузу, спас Андромеду, а потом доживал в лучах собственной славы. Это совсем другая история, и читатель получает тут все ответы. Даже чуть больше, чем хотел бы. А Персей совсем иной в ней. И Андромеда. Собственно, еще “Мой дедушка - Истребитель” поставил вопросы. И ответы дал тем, кто умеет читать. Но не до конца. Полные ответы в “Золотом луке”. Как на самом деле Персей убивал Медузу. Кто, вы говорите, еще раз, был величайшим героем Греции? Не Геракл? Ладно. А кто тогда? Ахилл? Диомед? Тесей? Да они на фоне этого Персея смотрятся, как заигравшиеся в войну детишки рядом с ожившей машиной для убийства. Олимп не вмешивается в дела Персея. Персей не вмешивается в дела Олимпа. Надо что-то еще? Не смешно.
Двух историй хватит для одной книги? Там есть еще история Гермеса, никчемнейшего вроде из олимпийцев, мальчика на побегушках, Пустышки, несерьезного бога. Который оказывается умнее, проницательнее, глубже всех. Зевса, Гефеста, Аида, кто там еще… даже Афины с ее мудростью. И еще честнее. Мудрее быть сложно. Честнее, безумно тяжело. Но Гермес справляется.
Но, все же, это книга о Беллерофонте. И это другая книга о другой истории. Это у Куна был какой-то невнятный парнишка, оседлавший Пегаса, и победивший довольно странную штуку по имени Химера, трехтелую летучую смесь змеи, льва и (внимание!) козы. Потом полез на Олимп, задравши нос выше небес, и был, разумеется, наказан.
Кун, однако, сам по себе, а Олди - сами по себе. Ибо Беллерофонт был рожден для мести, нет, он был рожден, чтобы стать местью. Местью Олимпу за тех, на чьих костях стоит зевсов трон. Пегас - не подвиг. Химера - не подвиг. Собственно, а что такое - подвиг? Совершить что-то, что не под силу обычному человеку? Полноте. Расцвет Древней Греции - время такое, что куча народу творила то, что никому не под силу. Монстров кто только под корень не изводил. Геракл, Тесей, Язон с Медеей, тот же Персей, и внук его Амфитрион. И из всей этой святой почти компании единственный, кому хоть что-то выгорело с его подвигов - это Геркулес. Ему, как кость с барского стола, швырнули после смерти место в олимпийском доме престарелых. А что же Беллерофонт? Вроде, полный отстой. Немощь, старость, крушение всего. Тогда отчего же даже у Куна проскальзывает такая странная фраза, мол, был сей Беллерофонт величайшим героем Греции. Тоже, значит. Еще один величайший.
Упрекнуть Николая Куна в том, что он не понимал, чего пишет, довольно глупо, если погуглить, что это был за человек. Замечательный был, кстати, мужик. И ученый. “Легенды и мифы” это, видимо, далеко не труд всей его жизни. Что-то, получается, эдакое, Беллерофонт сделал, чем заслужил не только невнятное и туманное описание своих похождений, но и громкий титул, поскольку, как я уже писал, мало ли кто и мало ли кого в этой самой Древней Греции не побеждал. Туман - хорошая штука, если хочешь скрыть одно, выпятить другое. И показать третье, как четвертое.
Я, разумеется, не знаю, как было на самом деле, никогда не узнаю и никто не узнает. Я знаю, как было в книге. Но вам не расскажу. Сами читайте. Потому, что для меня история Беллерофонта, метателя-убийцы, сына Главка, а, может, и не только Главка, в “Золотом луке” раскрылась, как шкатулка с секретом и секрет этот оказался чудо как хорош.
© Юрий Супоницкий
#Книги_без_наркоза
Комитет охраны тепла
История группы «Комитет охраны тепла» или К.О.Т., берет свое начало в 1987 году в Калининграде. В дальнейшем группа часто гастролировала, периодически прекращая свою деятельность — лидер «Комитета» Олди мог абсолютно беспричинно пропасть на несколько месяцев. С начала 2000-х годов группа концертировала в сокращённом составе, часто выступая с музыкантами регги-группы «Джа Дивижн».
Музыкальная стилистика группы обычно описывается как регги, взращённый на российских корнях. Лидер группы «Ляпис Трубецкой», записавшей кавер-версию песни «Африка» группы «Комитет охраны тепла»,
Сергей Михалок так отзывался о творчестве Олди: Лучше него регги на русском языке не пел никто, просто потому что он не уводил своих слушателей в эфемерные фантастические миры, а описывал жизнь растамана в обстановке нашего Севера — с гопотой, урлой и отсутствием человеческого тепла.
Здесь стоит заметить, что непосредственность Олди, граничащая с дебелизмом — не знает никаких границ. Про гуру косяков и маэстро стаканов рассказывают легенды.
Олди — Сергей Юрьевич Белоусов родился 6 октября 1961 года в городе Осинники Кемеровской области, жил в Средней Азии, в 1976 году приехал в Калининград, к матери, учиться на корабельного кока. Подрабатывал художником-оформителем в ДК Моряков. Там же в Калининграде увлёкся музыкой, собирал виниловые пластинки с записями Боба Марли. Со временем освоил гитару. По его словам, играть он начал внезапно - многие музыканты в его возрасте уже заканчивали с музыкой.
В 1986 году образовалась группа «Свободный член», которая через год была переименована в «Комитет охраны тепла». Поначалу это был коллектив, состоящий примерно из 20 человек — 10 музыкантов и 10 человек шоу-группы. На концерте могло играть несколько бас-гитаристов, 3-4 ритм-гитариста, 2 барабанщика, флейта, скрипка, саксофон, виолончель. Вокалистом и руководителем всего этого был Олди. На первых концертах на сцене жарилась яичница, ездили игрушечные танки, а на песне «Розовый балет» танцевала мастер спорта по художественной гимнастике в настоящей балетной пачке, в то время как массовка пред сценой размахивала трехцветными ямайскими флагами!
Одна из историй, подтверждающих безбашенность Олди, гласит что однажды он вместе со своим приятелем пересекал границу России и одной из прибалтийских республик. Таможенник-прибалт, порыскав в торбе Олди, отыскал там баночку из-под майонеза, наполненную какой-то травой.
— Что это вы везёте? — поинтересовался таможенник.
— Марихуану, — задумчиво ответил Олди.
Его другу стоило огромных трудов убедить представителя власти в том, что в баночке из-под майонеза был безобидный легальный укроп…
В феврале 1988 года в кёнигском ДК Железнодорожников «Комитет охраны тепла» записывает свой первый магнитоальбом — «Зубы». Его музыкальную основу составил импульсивный, отчасти не совсем оформленный рэггей со ска-мотивами. Впрочем, музыка «Комитета» служила лишь фоном для наилучшего восприятия слушателем экзистенциальных текстовок Олди.
Приятно дополняло композиции ненавязчивое звучание соло-гитары, которое оживляло готический саунд группы редкими, но меткими вкраплениями русско-советской фольклорной лирики. В альбоме явно выделяются три вещи: «Так скажи нам, Jah!», «Твой розовый балет» и, конечно же, «Не верь мне».
Так же в 1989 году определяется окончательный состав «Комитета охраны тепла»: Олди (вокал, ритм-гитара), Андрей Моторный (соло-гитара), Андрей Редькин (бас), Андрей Брытков (саксофон) и Александр Верешко (барабаны, перкуссия). Именно этим составом «Комитет» разъезжает по северо-западу Союза. Группу уже знают в Харькове, Риге и Архангельске. В декабре «Комитет» принимает участие в фестивале «Сырок», где его признают открытием года.
В начале 90-х Комитет играл на фестивале «Индюки-91». В тот же отрезок времени группа записала свой второй и последний официальный альбом. К тому времени все места на нашей рок-сцене были уже забронированы. Наступала эпоха безвременья. Следующий период, когда рок группы будут выстреливать и собирать большие залы случится примерно через 10 лет.
Примерно в начале 1990-х Сергей все реже появлялся в Калининграде — жил в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве. Интерес к концертной деятельности стал пропадать, Олди стала манить простая жизнь на природе. Несколько лет он жил с семьёй в горной местности в центре Крыма, в одном из древних пещерных городов.
В последние годы своей жизни он переезжал и жил в разных местах: в Переславле-Залесском, наведывался в Северный Кунсангар — буддийский ретритный центр в Павлово-Посадском районе Московской области. Жил под Питером в Приозерском районе; затем в Сусанах Псковской области и в Псково-Печерском монастыре. Осенью 2009 года он вернулся в Калининград и поселился в деревне Гусево Калининградской области.
К концу своей жизни Сергей Белоусов стал глубоко верующим человеком, он скончался в ночь на 5 ноября в г. Калининграде в день празднования иконы Божией Матери «Казанской», причиной смерти стал цирроз печени. Как рассказала жена музыканта Катя, он умер спокойно, сказав, что «сделал на Земле все, что должен был».
Стихи Олега Ладыженского
1.
Все больше понимаю Одиссея.
Итака оккупирована. Дом
Разграблен. Сын? Он вырвался с трудом,
Но Нестор, Менелай - не панацея.
Ни армий, ни оружия. Одни
Советы. Будь же прокляты они!
Пир женихов бесплатен. И рабыни
Бесплатны и бесправны. И вино
Чужое - сколь же сладостно оно!
Лаэрт? Про старика давно забыли.
И длится спор захватчиков к тому ж,
Кто будет гауляйтер, в смысле, муж.
У Пенелопы паспорт итакийский
Изъяли. Объяснили: ни к чему
А если все устроить по уму,
Так будет кефалленский иль закинфский.
Тебе какой, с Аресом? Есть с орлом.
Идите получайте всем селом.
Вот, говорят, что Одиссей не прав,
Он не вступил сперва в переговоры,
Не вник в нюансы. Что? Конечно, воры.
Захватчики, насильники. Но, брат,
Неужто б он решенья не нашел?
Вон сколько трупов! Нет, нехорошо.
2.
- Война есть путь коварства и обмана!
- Эгей, Сунь-цзы, ты высунь и не ссы!
Тут в интернете надо без тумана,
Мы все спецы.
Пускай Генштаб с министром обороны
Нам правду-матку режет без балды,
Не то мы всех захейтим, похороним,
Сотрем следы.
Ты нас читал? Комментил, постил, лайкал?
Подписывался к нам? Учил азы?
Вот и молчи, пока не начал плакать...
Молчит Сунь-цзы.
3.
– Ланселот, не убивай дракона –
Бесполезно.
Говорят, его хребет откован
Из железа,
Говорят, он вспоен жутким зельем –
Жидкой сталью,
Хоть ты вбей его на локоть в землю –
Прорастает...
– Колосится гордым беззаконьем,
Злыми снами?
Оживает вновь и вновь драконом? –
Да, я знаю.
Но и я, хоть брось меня в могилу,
Кинь в болото --
Прорасту из плесени и гнили
Ланселотом...
Открыла для себя Олди тысячу лет назад, и признавала их гений, как прозаиков. Теперь Олег Семёнович открылся для меня и как поэт.
Пишет мой соавтор Дмитрий Громов: Как это было
Эвакуация. Часть 1. Мы покидаем Харьков.
Поднялись в 4:30 утра. Последний (очень надеюсь, что всё-таки не последний) раз позавтракали в родном доме. Ещё не уехал, а уже очень хочу вернуться. Вышли из дома в 6:15 утра: я, моя жена Бронислава и ее папа Лев Вульфович. Наш сосед с семьёй тоже уезжает. Им удалось вызвать такси: никакой другой транспорт по Харькову уже не ходит. Нам не удалось. Выдвигаемся к вокзалу пешком. На старую двухколёсную тележку сложили сумки и рюкзак. Ещё по одной сумке или рюкзаку у каждого из нас – включая 87-летнего Льва Вульфовича. Он держится молодцом – пожалуй, лучше нас с Броней. Для него это не в первый раз. В 1941-м ему уже доводилось уезжать в эвакуацию.
У подъезда выгуливает собаку Олег. Попрощались — и пошли.
Под ногами каша из мокрого снега. С мглистого неба сыплет он же. Хорошо хоть, ветер не особо сильный. А ещё в такую погоду, говорят, не летают российские самолёты. Хоть бомбить не будут, пока идём. Город пустой, лишь изредка встречаются укреплённые заставы и блокпосты, где дежурят бойцы ВСУ и территориальной обороны. Район, по которому мы идём, пока относительно цел. (Да, это было 12 дней назад. Теперь уже нет. Не цел. Да и тогда мы не шли ни через площадь Свободы, ни через зоопарк, ни мимо здания СБУ и одного из корпусов Каразинского университета — а ведь это все тоже наш район...) Лишь время от времени попадаются следы пожаров и выбитые стекла.
Колёса тележки вязнут в мокром снегу. Выбрались на Сумскую. Здесь редкие автомобили оставили колеи на заснеженной брусчатке. По ним катить тележку легче. Идём прямо по проезжей части – машин все равно нет.
До вокзала добираемся за полтора часа. Лев Вульфович по-прежнему держится молодцом. До войны он каждый день совершал пешие прогулки по 4-6 часов (правда, без рюкзака). Для своих лет он в хорошей форме.
У вокзала должны ждать микроавтобусы, 4 штуки. Вот и другие беженцы, которые их ждут. Встречаем среди них знакомых: не даром говорят, что Харьков – большая деревня. 8 утра. Назначенное время. Автобусов пока нет. Говорят, застряли в пробке на Холодной Горе.
Ждём. В отдалении слышны взрывы. На них уже никто не обращает особого внимания: привыкли.
Наконец приходят автобусы. Рассаживаемся по местам. Ждём отставший автобус. Ну, вот и он. Трогаемся.
Теперь уродливые следы войны становятся куда заметнее. Пока выезжаем из города, видим разрушенные жилые дома, сожжённые автомобили, оборванные провода, следы пожаров. Проезжаем блокпосты. Дальше – дорога на Днепр...
Эвакуация. Часть 2. Первый день дороги.
В Днепре автобусы делают остановку для мелкого ремонта. Едем по городу. Вокруг – обычная мирная жизнь. Это кажется противоестественным. Оказывается, за десять дней я успел привыкнуть к пустым улицам, вою сирен воздушной тревоги, близким и далёким разрывам, зловещему шелесту «Градов», пролетающим едва ли не над самой головой самолётам (знаю, это только так кажется) и даже крылатым ракетам. Свыкся с мыслью, что есть некая вероятность не проснуться утром, если в наш дом попадёт снаряд, бомба или ракета. И просто перестал об этом думать: как будет, так и будет.
А тут – снова мирная жизнь. Ну, почти мирная. По сравнению с Харьковом. Люди и автомобили на улицах, работают магазины, ездят маршрутки и автобусы, ничего нигде не взрывается…
Микроавтобус починили. Едем дальше.
Чтобы добраться до Львова, куда мы направляемся, доводится давать большого кругаля, объезжая районы боевых действий. К тому же приходится местами тащиться с черепашьей скоростью или вовсе стоять в пробках перед блокпостами. Так что сегодня до Львова мы никак не доберёмся.
Ближе к вечеру, когда уже почти стемнело, миновав Александрию, останавливаемся в каком-то селе (увы, забыл название; Михайловка? не уверен...). Здесь живут друзья и знакомые нашего водителя Игоря. Они собрали для нас, беженцев, продукты и питьё: варёные яйца, сало, хлеб, домашнюю консервацию, колодезную воду и чай в пластиковых бутылках. И даже порезанный на кусочки домашний торт – для детей, которые с нами едут. Спасибо огромное этим замечательным людям и нашему водителю Игорю, который все это организовал.
Едем дальше. Заполночь останавливаемся. Ночуем в автобусах на небольшой загородной автостоянке, уж не знаю, в какой области.
Львов.
Весна. Пронзительно-голубое небо. Солнце сияет так, что впору темные очки надевать. Тепло, а на солнце даже жарко, хотя ещё с утра было +4.
Город притворяется мирным, и местами это ему удается. Открыты кафе и большая часть магазинов. Люди сидят на скамейках на бульварах и в парках. Пьют кофе за столиками под навесом. Куда-то спешат — но чаще никуда не спешат. Автобусы ходят по расписанию — ну, или почти по расписанию. Потоки машин. Трамваи, троллейбусы, маршрутки. Детвора — на самокатах, на велосипедах, по-двое, по-трое, небольшими компаниями. На улицах, во дворах, в парках, на детских площадках. Мамы с детьми. Где-то играет музыка.
Странное ощущение. Да, это замечательно — что в охваченной войной Украине остались такие города. Где продолжает идти нормальная жизнь. Где люди заняты своими обычными делами, где мамы могут спокойно гулять с детьми, дети — играть, а взрослые — никуда не спешить и не шарахаются от резких звуков.
И в то же время ощущается в этом что-то неправильное. Какой-то сюрреалистический сдвиг реальности. Экзистенциальный диссонанс. Словно все окружающее — лишь иллюзия, Матрица, и вот-вот сквозь тщательно выстроенную голограмму проступит отвратительный лик войны, а вместо солнца в небе зависнет Атмосферный Череп Сальвадора Дали.
Да, знаю, это деформация психики. Моей психики. Синдром беженца плюс воображение писателя.
Но тут взгляд вычленяет из мирного бытия людей в форме и с оружием: бойцов ВСУ, теробороновцев, полицейских... Их вид возвращает ощущение реальности и восстанавливает душевное равновесие. А ещё тут и там видишь блокпосты. Закрытые магазины, на которые поначалу не обращал внимания. Надпись на дверях "секонд хэнда": "беженцев оденем бесплатно". Серьезные лица прохожих — сейчас улыбок куда меньше, чем в мирное время. И музыка — она где-то негромко играет, но не гремит из каждой кафешки. Время от времени воет сирена воздушной тревоги, к которой уже все привыкли.
Ну и ещё другие малозаметные приметы.
И понимаешь: нет, это не иллюзия и не иная реальность. Война и мир проникли друг в друга, переплелись, как Инь и Ян — и вопрос лишь в пропорциях того и другого.
Мир стал другим. И надо просто жить дальше, жить в этом новом мире, потому что другого нам не оставили.
Жить и каждый день в меру сил делать хоть что-нибудь, чтобы пусть немного, но сдвигать эту реальность от войны к миру, от смертного холода и тьмы — к теплу и свету.