Животный инстинкт
Если вам читать тут не особо удобно, то рассказ можно прочитать так же на Author Today
https://author.today/work/314976
Жанр: Ужасы, Триллер.
«Авария на Невском, нужна скорая и полиция, как можно скорее»
- Поехали. - Заговорил довольно крупный на вид мужчина, откладывая рацию. - Авария, возможно живой.
- Ты никогда не задумывался о том, что происходит с теми людьми, которых мы Им привозим? - Задумчиво спросил второй. - Они же даже от трупов не отказываются, правда, цена за них куда меньше, чем за живого. Но всё же..
- Собирайся давай, - Недовольно заворчал в ответ первый. - Нам платят не за вопросы, а за их отсутствие. И за вовремя выполненную работу.
- Нет, ну всё-таки.. - Не унимался напарник. - Неужели даже родственники не ищут этих ребят?
- Знаешь что? - Резче чем хотелось, ответил первый мужчина. - Можешь сам Их об этом спросить. Нет, серьёзно, если это тебя так сильно волнует, то спроси Их об этом прямо. Только если ты в один из дней перестанешь выходить на связь, я тебя искать не стану! А теперь пошли, нам уже пора ехать.
...
Я пришёл в себя от того, что кто-то грубо схватил меня за плечи и начал вытаскивать из автомобиля, голова жутко раскалывалась и я совершенно не помнил, что произошло.
- Что случилось? - Шёпотом спросил я.
- Не волнуйтесь, вы попали в аварию, но сейчас всё хорошо, вам не о чём переживать. - Ответил мне довольно крупного телосложения мужчина, одетый в синюю с серыми полосами куртку. После чего, я снова потерял сознание.
Последнее, что я успел запомнить, это холодный взгляд того, кто меня спасал.
...
Очнулся я уже в просторной машине. И судя по царившей вокруг полутьме, время близилось к ночи. Я попытался покрутить головой, чтобы получше осмотреться, но понял, что это было большой ошибкой. Всё тело резко сковала сильная боль, и я кое-как удержался от того, чтобы закричать. По тому, что ко мне никто не подсел после таких выкрутасов, я решил, что в кабине кроме меня никого нет. А тем временем, с передних сидений раздавался приглушенный шёпот. О чём говорили те люди, я не мог разобрать из-за шума машины, игравшего радио и сильной головной боли. Но кажется сейчас, это не особо важно.
Только спустя несколько минут я понял, что боль в теле была не единственной моей проблемой. У меня не открывался правый глаз из-за того, что на нём запеклась кровь. Собравшись с силами, я решил попробовать протереть глаз рукой и только сейчас понял, что совершенно не чувствую ни рук, ни ног. Постепенно, у меня начала расти паника, поэтому попытавшись успокоиться при помощи особой методики дыхания, про которую так часто мне напоминала жена, через несколько минут я всё же смог себя взять в руки. Это могла бы быть моя самая лучшая шутка из всех, не окажись я в этой ситуации.
Выдохнув и полностью расслабившись, я сначала постарался вспомнить всё, что со мной произошло и почему эта ситуация так сильно меня пугала. И пожалуй, нужно начать всё с самого начала.
Так, я ехал домой с работы, хорошо. Дорога была довольно пустая, поэтому я решил прибавить скорости, чтобы успеть к ужину, как вдруг на меня по встречной вылетел грузовик. А дальше что? Помню как меня вытаскивали из автомобиля медики. А потом я очнулся тут. А кстати, тут это где? Вспомнив свой первый болезненный опыт, я постарался как можно аккуратнее осмотреться снова. Вокруг висели разные провода, небольшие шкафчики, а сам я лежал, кажется, на кушетке. Хорошо. Получается, я в машине скорой помощи. Сделав ещё один глубокий вдох-выдох, я постарался пошевелить руками, и к счастью ,я понемногу, снова начинал их чувствовать. Но что-то не давало мне их поднять, а с каждым новым движением врезалось всё глубже в запястья. Я связан! Пронеслась мысль в голове, будто ударив при этом обухом по макушке.
Страх и не понимание начали всё сильнее разрастаться внутри меня. Я постарался освободить руки, но ничего не получалось. Отчего я запаниковал только сильнее и уже забыв, про боль во всём теле, начал пытаться вырваться из оков. Да что это за скорая такая? Почему я связан? Куда меня везут? От этих вопросов и вновь подступившей паники, я задергался настолько сильно, что привлёк внимание сидевших спереди людей.
- А ну давай потише! - Прокричал мне один из «медиков», сидевший за рулём. - Если ты там что-то сломаешь, вычитать это будут из нашего кармана!
- Кто вы? Куда вы меня везете? - Спросил я настолько хриплым голосом, что даже сам себя не узнал.
- Почти приехали, скоро сам всё узнаешь. - Ответил мне уже второй.
От их ответов мне проще не стало, но я всё же постарался успокоиться. Поскольку паника в данной ситуации мне точно ничем не сможет помочь, а вот от новых движений, я кажется, вполне мог лишиться кистей.
Я старался не думать о том, что здесь происходит, я не знал сколько времени пробыл без сознания и как долго ещё предстояло ехать. Поэтому чтобы отвлечься, я решил запоминать и считать все повороты и звуки которые доносились снаружи. Как назло, за всё то время, что я находился в сознании, я так и не услышал ничего, что хотя бы отдалённо напоминало знакомый шум городских улиц. Значит, мы за городом. Проехав ещё наверное метров триста, мы остановились, и я услышал знакомый звук семафора, а после чего и сам поезд. Как только прозвучал последний сигнальный писк, мы снова поехали и сделав пару поворотов, остановились.
Мои похитители заглушили двигатель и вышли из машины. Я даже услышал, как один из них чиркнул зажигалкой. Я, пожалуй, сейчас бы тоже не отказался от одной сигаретки, а может и даже всей пачки..
- Не могу я так, Дэн. Возить Им живых, это не тоже самое, что мертвяков. - Заговорил второй.
- А ну заткнись! Он же всё слышит! - Злобно прошипел в ответ водитель. - Мы своё дело сделали, всё остальное нас волновать не должно. Заберем деньги и смотаемся отсюда подальше.
О, вот теперь самое время начинать паниковать. Я в тупике, что делать? Что вообще можно сделать в такой ситуации? Придумать план побега, мне не дал звук открывающейся двери. Чуть приподняв голову, я увидел мужчину, с волосами, уже тронутыми сединой, лица мужчины я не видел, так как на нём была маска. А из одежды, на нём был белый медицинский халат. Мельком осмотрев меня, мужчина достал из кармана небольшой предмет, который я не смог рассмотреть со своего ракурса, и медленно начал подходить ко мне.
- Кто вы такой? Что вам от меня нужно? - Начал кричать я и вместе с этим, совсем не обращая внимания на боль во всём теле, старался вырваться из оков и хоть как-то ударить незнакомца. Но видимо, мужчина уже был наученный опытом, поэтому не стал подходить ко мне слишком близко. Только остановился у моих ног, посмотрел на меня ещё раз, так, как обычно хищники смотрят на свою жертву, и медленно подошёл ближе.
- Всё будет хорошо. Не переживайте. - Проговорил незнакомец и я почувствовал легкий укол в предплечье. Мир снова начало заволакивать черной пеленой. Последнее, что я услышал, были слова, сказанные седым мужчиной:
- Можете увозить. Нам сегодня попался отличный экземпляр.
...
Очнулся я уже в маленькой комнатке, которая освещалась только одной желтой лампочкой. Попытавшись пошевелить конечностями, я понял, что больше не связан. Пожалуй, на этом хорошие новости закончились. Поняв, что меня больше ничего не держит я попытался подняться, но сразу же почувствовал резкую боль в районе груди. Откинув тонкую простынку, что служила моим одеялом, я заметил огромное количество бинтов, обмотанных вокруг рёбер и частично талии, с небольшим подтёком крови с левой стороны.
Разматывать всё это дело, было наверное не самой лучшей моей идеей, но я должен был увидеть.. Я всё ещё был слаб, поэтому сделать это оказалось довольно не просто. Но минут через десять, я всё-таки справился с этими бинтами. И отложив их в сторону, занялся изучением собственного тела. К моему ужасу, первая догадка, пришедшая мне в голову, оказалась верна, слева под рёбрами, красовался большой и довольно аккуратный шов.. Мне вырезали почку. Чёрт, да что за чертовщина тут твориться?
Ну, хотя бы работал профессионал, так что смерть от заражения крови, мне точно не грозила, промелькнуло у меня в голове. Что ж, я как минимум попытался найти что-то хорошее в этой ситуации.
От усталости или же от того, что действие препаратов, которыми меня накачали ещё не прошло, меня начало клонить в сон. И так, как делать я больше ничего пока не мог, решил, что немного поспать, это не такой уж и плохой вариант.
...
Проснулся я от громкого гудка, после которого, почти сразу послышался тихий скрежет со стороны двери. Я постарался приподнять голову, а после, опёршись на локти, наблюдал за тем, как мне в комнату, через небольшое отверстие внизу двери, просовывают тарелку. После чего маленькое окошко закрылось и наступила тишина.
От взгляда на еду, у меня в животе заурчало. Я даже и не знаю сколько времени прошло с аварии и сколько я уже без еды. Поэтому собрав все свои силы, я кое-как встал с кровати и подошёл к двери, из-за которой раздавались приглушенные звуки, но в данный момент, меня это волновало меньше всего, я был голоден. У меня ещё будет время подумать над тем, что я услышал.. наверное.
Вернувшись к кровати, я сел и начал уплетать за обе щеки, не очень аппетитную на вид кашу. Хотя если быть уж совсем честным, то на вкус эта каша была ничем не лучше, довольно водянистая и абсолютно пресная, но у меня как минимум перестало сводить от голода желудок. Мысль о том, что еда могла быть отравлена, пришла ко мне довольно поздно. Но я был слишком голоден, чтобы думать об этом в тот момент. Да и что-то мне подсказывало, что если бы меня захотели убить, то сделали это уже давно. Так что думаю, вероятность быть отравленным кашей, близиться к нулю.. Хотя и не равняется ему.
Покончив с едой, я поставил тарелку на пол рядом с кроватью и лёг. Голова всё ещё была тяжелая, а тело болело. Но мне нужно было срочно что-то придумывать. Мне нужно было как-то сбежать из этой чёртовой камеры пыток. А для начала, нужно было хорошенько тут осмотреться.
По размеру, комната была довольно маленькая, но так как кроме кровати, небольшой дырки в полу в углу комнаты, которая видимо служила мне туалетом и маленькой раковины в ней не оказалось, то комната казалось довольно просторной. Стены и пол были из камня, а посередине потолка, висела одна единственная, маленькая лампочка, которая освещала всё пространство тусклым жёлтым светом. В комнате совершенно не было окон, а выход из неё был только один - массивная металлическая дверь, над которой висела камера. Хорошо, значит за мной постоянно следят, и план побега резко усложняется. Хотя конечно, в этом не было ничего хорошего. Над своей кроватью, со стороны головы, я обнаружил небольшое отверстие вентиляции, закрытое решёткой. И к сожалению, слишком маленькое чтобы через него пролезть.
Скорее всего, здание довольно большое, а отсутствие окон, намекает на то, что я могу находиться под землёй, возможно я тут даже не один такой. Кажется, об этом спорили те два бугая, что привезли меня сюда. Интересно, смогу ли я связаться с другими заключёнными? Хотя, над этим подумаю пожалуй чуть позже. Пока меня сюда везли, прошло довольно много времени, да и я помню поезд, это пожалуй, даёт некоторую ясность в моём местоположении, хотя и не сильно.
Что ж, я смог примерно определиться с тем, где я нахожусь, это избавляет меня от одного вопроса. Осталось понять, что им от меня нужно и сколько сейчас времени...
Часов в комнате не было, поэтому с определением времени возникли проблемы. Да и в целом, было ощущение того, что время тут течёт как-то иначе. Поэтому я даже приблизительно не смогу сказать сколько я так пролежал на кровати, пока снова не раздался гудок и уже знакомый скрежет двери. Снова принесли еду. Снова кашу.
Аппетита особо не было, но я понимал, что если я хочу отсюда выбраться, то мне нужны силы. Поэтому поев, я взял тарелки и сполоснув их под ледяной водой, поставил под дверь. После чего умылся сам, намочил волосы и сел на кровать. В комнате было довольно прохладно, но на данный момент это была одна из моих немногих проблем, а может даже и спасением. Так как от холода думалось лучше.
Чтобы хоть как-то начать ориентироваться во времени, я решил начал считать про себя и через примерно минут тридцать или около того, раздался гудок и в комнате погас свет. Значит, наступила ночь, а та каша, была моим ужином. Что ж, это уже хоть что-то.
Я завалился на кровать и довольно быстро провалился в сон. Просыпался я лишь однажды. Кто-то очень громко и будто по-звериному, кричал за стеной. Не успев об этом подумать, я снова провалился в сон.
Проснулся я, когда в комнате уже горел свет, а вскоре, раздался уже знакомый гудок. И мне под дверь просунули новую миску каши. Старые миски как и вчера, стояли там, где я их и оставил, значит ко мне никто не заходил. Аппетит у меня так и не появился, но раз хочешь жить, то и играть придётся по правилам.
Я смог заставить съесть себя только половину каши, после чего выкинул остатки в туалет, помыл тарелку и поставил её к остальным. Чувствовал я себя гораздо лучше чем вчера, но тело всё ещё ломило и жёсткая кровать, только делала хуже. Кажется, у меня даже появились синяки, от выпиравших через старый матрац спиралей. Но делать мне больше было нечего, поэтому я снова лёг на кровать и уставился в потолок, размышляя о том, что будет дальше.
Не знаю, то ли у меня уже крыша поехала, то ли ещё что-то, но я вдруг начал слышать тихий треск, чем-то напоминавший сверчка, а вскоре, почувствовал слабый фруктовый запах, после чего на меня накатило сильное чувство усталости и желание поспать, а глаза начали закрываться сами собой. Видимо устал я гораздо сильнее, чем мне казалось изначально.
...
Чёрт, как же паршиво я поспал..
Совсем нет сил..
Голова болит..
...
Я проснулся на кровати и не мог открыть глаз. До меня не сразу дошло, что мне на голову что-то намотали. Кое-как, найдя узелок на затылке, я развязал бинты и снял их. Но и после этого я не смог открыть глаза, а вернее.. глаз. Дрожащей рукой, я нащупал толстую ватку на том месте, где недавно у меня был правый глаз. И чуть не упал в обморок.
Медленно, я начал вспоминать события прошлого дня и с трудом собрав в кучу всё, что я помнил, пришёл к выводу, что тот запах мне вовсе не померещился. Меня усыпили.
Собрав всю свою волю в кулак, я подошёл к двери и что было сил начал в неё стучать и кричать. Но даже спустя десять минут криков, ко мне, так никто и не пришёл.
- Эй, уроды! А ну быстро откройте дверь! - Я снова закричал и от бессилия пнул тарелку с едой, которую кто-то любезно принёс, пока я был без сознания. И стал наблюдать за тем, как еда разлетается по комнате.
Минут через десять, обесслилив от криков и окончательно поняв, что никто ко мне не придёт, я прислонился спиной к двери и медленно сполз по ней на пол. До меня понемногу стало доходить, что спастись мне отсюда не получится. Я был круглым дураком, если серьёзно в это верил. Схватившись за волосы, я начал вырывать их, крича при этом не столько от боли, сколько от собственного бессилия. Спустя ещё какое-то время самоистязания, заплывшим от слёз глазом я уставился в потолок, эта чертова лампочка всё ещё продолжала светить, как ни в чём не бывало. Может разбить её и когда придут менять лампочку, то смогу на них напасть? Нет, возможно у камеры есть ночное видение. Да и про газ не стоит забывать. Камера! Ну, точно! Как же я раньше до этого не догадался. Они же всё это время следили за мной.
Поднявшись на ноги, я подошёл к раковине, и спустя пару минут, отломал от неё кран, раковина оказалась настолько старой, что отломать от неё кран оказалось намного проще, чем могло показаться сначала, после чего направился к кровати. Сил всё так же было мало, но времени больше терять было нельзя. Поэтому скинув матрац с кровати, чтобы было легче, я схватился за металлический каркас и потащил кровать к двери.
Дело было нелёгкое, да и не сильно быстрое, а скрежет метала о камень, так и вовсе больно отдавался в голове. Но через некоторое время, я всё же достиг своей цели.
Забравшись на кровать, я начал прыгать, чтобы сбить камеру. И довольно скоро у меня всё же получилось это сделать, обессиленный я слез с кровати и немного отодвинул её от двери, после чего завалился в кровать и стал ждать, когда в дверь войдут.
Время шло, а ко мне так никто и не торопился заходить. Наверное прошло уже больше часа или двух, а может меньше или же наоборот больше. Я этого не знал, сбился со счёта.
Снова послышался гудок, но на этот раз окошко в двери не заскрипело, только выключился свет. В небольшую щель под дверью, я видел, как мелькают туда сюда чьи-то тени. Что ж, видимо сегодня меня решили оставить без ужина. Но и спать я не собирался. Вместо этого, я повернулся к стене и свернулся в клубочек в ожидании гостей.
Не знаю, сколько точно я так пролежал, но могу сказать, что довольно долго. Тени под дверью перестали мелькать уже давно. Я даже несколько раз вставал, проверял, нет ли каких звуков за дверью. И вот, я снова почувствовал этот сладкий запах. Но сдаваться без боя я не хотел, думаю, после таких выходок, живым я уже никогда не проснусь. Поэтому задержав дыхание и укутавшись в одеяло я стал ждать.
Газ перестал поступать примерно через несколько минут, а понял я это, по затихшему моторчику. Поэтому стянув одеяло с головы, я начал внимательно прислушиваться. Пришли ко мне, наверное, минут через десять, видимо для надежности. А может, просто долго шли, не знаю.
Дверь с тяжелым скрипом открылась и из коридора полил свет, мне стоило огромных усилий не открывать глаза раньше времени, поэтому стиснув зубы покрепче, я постарался полностью расслабиться. Чтобы не выдать себя раньше времени.
Почти сразу же в комнату, тяжело топая, зашёл человек, следом за ним зашёл ещё один и судя по звуку, этот второй вёз за собой каталку, которую остановили у моей кровати.
Без долгих прелюдий, долгожданные гости схватили меня за руки и за ноги, и переложили на каталку. «Заботливо» закрепив мне руки и ноги ремнями, меня вывезли из комнаты и повезли куда-то по коридору.
Лампы на потолке довольно больно светили в глаза, от чего постоянно приходилось бороться с желанием повернуть голову. Но делать этого было никак нельзя. Не сейчас. Каждый шаг моих похитителей, каждый стук металлических колёс о пол, эхом отзывались в стенах и будто забивали новый гвоздь в крышку гроба с моими надеждами.
Спустя пять поворотов вправо, три поворота влево и один длинный коридор, мы остановились. Послышался звук открывающейся двери и меня снова повезли куда-то. Судя по всему, меня завезли в новую комнату, так как почти сразу же мы остановились и меня начали развязывать. Сейчас!
Я резко открыл глаза, чем очень сильно напугал, своих конвоиров, и судя по внешнему виду - санитаров. Хотя признаться честно, тут я даже и не знаю, кто кого напугал сильнее. Двое мужчин были одеты в длинные белые халаты, а на лицах у них были надеты сплошные белые маски, без глаз и рта. Чем-то похожие на те, в которых обычно играют в мафию.
Пока мой глаз приходил в норму от яркого света, я ногами толкнул дальнего санитара в грудь и пока он приходил в себя, руками схватил того, что был ближе и начал душить. Я не мог похвастаться выдающимися физическими способностями, но не стоит недооценивать человека, загнанного в угол и которому, кажется, уже нечего терять.
Как только тело санитара обмякло в моих руках, я выпустил его и встав с каталки, с силой толкнул её в дальнего. Отчего тому пришлось немного отступить назад. Обернувшись, я заметил кресло и стол с медицинским оборудованием, не долго думая, я подбежал к нему и схватил скальпель.
- Где я? - Спросил я мужчину первое, что пришло мне на ум. - Кто вы такие?
Ответа не последовало, и я решил сделать то, чего бы от себя никогда не ожидал. Я схватил лежащего рядом санитара и приставил к его горлу скальпель.
- Живо отвечай или я его убью! - Трясущимися руками я практически воткнул лезвие в горло своему заложнику.
Второй санитар продолжал молча смотреть на меня, а я уже начинал терять рассудок от нервов.
- Стой где стоишь, а не то я прикончу твоего дружка! - Закричал я, видя как санитар начал медленно двигаться в мою сторону.
- Он тебе не ответит. Не имеет права. - Послышался знакомый голос, у меня за спиной. После чего раздался звук закрывающейся двери. Видимо в комнате был ещё один проход. От неожиданности я резко обернулся, из-за чего только глубже воткнул лезвие в шею санитару. Позади меня стоял седой врач, которого я увидел после того, как меня привезли в это странное место. На его лице не дёрнулся ни один мускул, сложно было понять, о чём в этот момент он думал. Был ли удивлён или же наоборот, ожидал чего-то такого...
Через некоторое мгновение, я почувствовал резкую боль в виске и мир снова погрузился во тьму.
...
- Признаюсь честно, - Заговорил доктор, где-то позади меня, как только я открыл глаза. - У меня на тебя были совершенно другие планы, но ты мне понравился, из тебя выйдет отличный исходный материал.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы разобрать то, что я услышал. Яркая операционная лампа больно била по глазам, так что мне приходилось ориентироваться на слух и то, что можно было увидеть на периферии зрения. Я снова был связан, но уже к креслу и на этот раз, значительно сильнее, даже не забыли про голову.
К правой руке была подсоединена капельница. Возможно с седативным или даже наркотиками, которые не позволяли мне окончательно разнервничаться и снова начать всё крушить. Сейчас было самое подходящее время, чтобы начать нервничать, но у меня совсем не было на это ни сил, ни желание. Чем же меня успели накачать?
- Кто вы такой? - Я решил поддержать диалог, хотя разговаривать у меня уже тоже не было желания.
- Я? Я всего лишь человек, который очень любит науку. Своего рода учёный... Если так тебе будет привычней. - Уклончиво ответил мужчина, он всё так же продолжал стоять вне поля моего зрения. Но я слышал, как он ходил из стороны в сторону.
- Что вы собираетесь со мной сделать? - Не унимался я, надеясь хоть как-то потянуть время и получить хотя бы один приемлемый ответ.
- Это будет нашим с тобой маленьким секретом. - Ответил он, и в голосе явно послышалась радость.
- Вам это с рук не сойдет. Мои родственники будут меня искать. - Я пытался придать своему голосу уверенности, но у меня не получилось. Честно говоря, я сам не верил в то, что говорил. И в то, во что пытался себя убедить.
- Это уже сошло нам с рук. - Продолжал радоваться доктор, будто упиваясь своей силой. - Поверь, ты не первый, и ты не последний. Но раз уж тебе интересно, то твои родственники похоронили тебя ещё вчера. Грустное событие, но думаю они переживут. Особенно твоя жена, которая так мило ластилась к вашему соседу.
- Ты врёшь. - Я хотел закричать, но вместо этого перешёл на шёпот, а после, почувствовал как новая волна спокойствия прокатилась по телу. Видимо двигаться, было не самой лучшей идеей.
- Может да... А может и нет. - Лукаво ответил доктор и подошёл ближе.
- Для чего вы мне все это рассказываете?
- Повторюсь, ты мне понравился. И думаю, ты уже успел понять, что сбежать отсюда у тебя не получиться. Так что... Я ничего не теряю, делясь с тобой этой информацией. - Эти страшные слова прозвучали над самым моим ухом.
- Что со мной будет? - Решил спросить напоследок, догадываясь, к чему всё идёт.
- О, ты станешь венцом моего творения, многие богатые люди заходят иметь тебя в своей коллекции, может даже армия, я ещё не решил. - Честно признался мужчина, явно гордясь собой. - А теперь, пора спать...
С этими словами он медленно подошёл к капельнице и что-то в ней подкрутил. Я снова провалился во тьму.
...
Яркий свет. Чей-то шёпот и звук щелчков. Я зажмурил глаза.
- Он проснулся, увеличьте дозу.
Снова тьма.
...
Снова яркий свет. Снова кто-то шепчет и щёлкает пальцами. Я открыл глаза.
В этот раз никто не заговорил, а в комнате не было никаких других звуков. Мне потребовалось время на то, чтобы голова перестала кружиться, а зрение пришло в норму, а после, уставился в потолок как заворожённый.
Прямо над моей головой, располагался огромный монитор, с которого транслировалось какое-то видео. Хотя назвать Это видео, было довольно сложно. На экране мелькали картинки, сменяя друг друга с такой скоростью, что всё смешивалось в кашу и разобрать то, что там было изображено, было довольно сложно.
По началу я пытался вникнуть в мелькавшие картинки, но вскоре у меня снова закружилась голова, и я оставил это дело.
- О.. Ты уже проснулся? Чудесно! - Послышался голос доктора откуда-то сзади.
Я не заметил как он зашёл или же он был тут всё время? Я дёрнулся в сторону звука, с диким желанием рассказать доктору в мельчайших подробностях о том, что я с ним сделаю, как только выберусь отсюда. Но упёрся в многочисленные провода, которые, казалось, были присоединены к каждому сантиметру моего тела, А заговорить мне не дала маска с трубкой на лице.
- Дай угадаю... Ты сейчас думаешь о том, как сильно хочешь меня придушить? - Смеясь спросил доктор. - Может хочешь узнать где ты? Что с тобой? Когда на свободу?
Да он издевается надо мной.
- Тебе нравится это шоу? - Подойдя ближе, он указал на телевизор над моей головой. - Надеюсь что да... Я всё-таки старался.
Я точно убью его, только сначала придумаю как отсюда выбраться.
- А знаешь что? Показывать незаконченную работу конечно не хорошо... Но я просто не могу похвастаться. - С этими словами он достал из кармана небольшое устройство и нажал на кнопку. - Это будет нашим с тобой маленьким секретом.
Я почувствовал как спинка моего кресла начала медленно подниматься, и чем выше она поднималась, тем больше радости и азарта, я видел в глазах доктора. Как только спинка дошла до нужного уровня, она остановилась, издав тихий писк. А я с ужасом, медленно перевёл взгляд на своё тело…
Мои ноги были вывернуты в неестественном положении, руки стали длиннее и намного крупнее. От увиденного, меня начало тошнить. Я не знаю, что за чудовищный эксперимент надо мной решили проводить, но я точно знал, что как только смогу отсюда выбраться, живым не уйдёт никто. Не знаю как и когда, но с рук это им, точно не сойдёт...
- Вижу что тебе понравилось. - Явно довольный собой, заговорил мужчина. - А теперь, спи...
...
Не знаю сколько времени я пролежал на полу, но боль в теле не двузначно намекала на то, что довольно долго. В комнате не было освещения, но как выяснилось чуть позже, мне оно и не требовалось. Как только моё зрение прояснилось, оказалось, что я и так всё прекрасно видел. Что-то сверкнуло на другой стороне стены, чем очень сильно привлекло моё внимание. Подталкиваемый любопытством, я встал и подошёл посмотреть что это было.
Неизвестный предмет оказался довольно грязным зеркалом, поэтому протерев его рукой, я уставился на страшное, волосатое чудовище, чьи ярко-жёлтые глаза, будто смотрели мне в душу.
Нет...
Ошарашенный, я упёрся одной рукой в стену, а после начал пятится назад, не веря своим глазам. Длинные когти громко царапали пол и стены, а я просто отказывался вериться в происходящее.. Может, меня накачали наркотиками? Кажется, я что-то про подобное уже где-то слышал..
Из раздумий, меня вырвал громкий звук удара по металлу, обернувшись, я увидел того, кто со мной это сотворил.
- Вижу, ты уже проснулся? Прекрасно.. - Заговорил доктор. - Как ты себя чувствуешь?
Я видел как он начал улыбаться, чувствовал, как во мне растёт гнев.
- Что вы со мной сделали?! - Попытался закричать, но вместо слов, из моей глотки раздалось рычание. Испугавшись самого себя, я отшатнулся, чем вызвал новую волну радости у мужчины. Тогда я попытался кинуться на решётки, но и тут у меня ничего не вышло. Меня будто что-то силой остановило.
- Не трать силы, они тебе ещё понадобятся. - Чуть более серьёзно продолжил доктор. - Да и к тому же... Создание не может убить творца. Если ты понимаешь, о чём я...
Закончив, он посмотрел на меня несколько секунд после чего снова продолжил:
- С моей стороны было бы довольно не вежливо, прийти к тебе без подарка, поэтому вот, держи.
Отперев дверь, доктор схватил кого-то, кто стоял за стеной, и втолкнул ко мне в комнату, после чего, снова закрыл дверь.
Как оказалось, это была женщина, а если быть точнее, то моя жена...
- Я думаю ты уже успел проголодаться, так что... Приятного аппетита. - С этими словами, он махнул рукой в сторону женщины, которая забившись в угол, с ужасом и слезами на глазах, смотрела в мою сторону. Сейчас она видела не меня, а жуткое чудовище...
Нет. Я не стану этого делать.
- Ну, чего же ты ждёшь? Кушать подано. - Всё продолжал подначивать доктор. Щёлкнув пальцами, он снова указал в сторону женщины.
Изменщица. Ненавижу. Убью.
Промелькнуло у меня в голове и я накинулся на ту, кого некогда любил больше всего на свете. Я слышал как она кричит, чувствовал как разрывается плоть от моих когтей и зубов, слышал.. как хрустят её кости. И мне это нравилось. Пожалуй на вкус, она оказалась даже ещё лучше.
Всё это время, доктор молча наблюдал за мной со стороны, а улыбка не сползала с его лица. Когда я понял, что женщина больше не двигается, я оставил её тело в покое и отполз назад. Разум начинал проясняться и до меня потихоньку стало доходить, то, что я сделал...
С ужасом, я посмотрел на труп жены, а после перевёл взгляд на доктора. Он стоял как ни в чём не бывало, и кивнув каким-то своим мыслям, начал уходить, напоследок сказав:
- Кстати, если тебя это обрадует, я уже нашёл покупателей. Думаю, тебе у них понравится...
Занимательный факт
15 июля 1894 года во Владивостоке был проведен ритуал посвящения города в магический ранг.
Первый оккультист здесь появился спустя 5 лет после высадки российских матросов во главе с прапорщиком Комаровым. В 1865 году в город приехал Сиен Тилгаст.
Он принадлежал к обществу розенкрейцеров, проходил посвящение в Германии, долгое время жил в Китае. Он приехал во Владивосток, чтобы объединить людей, так или иначе причастных к магии, и открыть отделение французской ложи во Владивостоке. Ритуал посвящения города в магический ранг проходил в доме Андрея Корсакова. Дом находился там, где сегодня проходит улица Уборевича, где бегает трамвай фуникулера. Позже связь с французской ложей была прекращена и организовано независимое общество, объединившее людей, практикующих магию, предсказателей, а также исследователей-ученых. Но почти десять лет маги Владивостока имели честь принадлежать к французской ложе розенкрейцеров.
(источник - Восток Медиа)
Шифр который пользователи могли разгадать,но решили оставить остроумные комментарии
Пикабу хорошая площадка,но не большинство людей
Две книги
Чарльз-Уильям Гекеторн (он пишется именно так: проверочное слово — Heckethorn) родился примерно в 1829 году в Базеле, учился там, но особых перспектив для себя в своей стране, судя по всему, не видел и в двадцать лет оказался преподавателем французского и немецкого в лондонской частной «школе мистера Басса». Им и проработал большую часть жизни, почти не выезжая из Лондона. Женился один раз, жена умерла, женился вторично, воспитывал дочь.
Вместе с тем Гекеторн постоянно писал и постоянно же натыкался на агрессивное неприятие прессы. Успехом пользовался только его первый труд — сборник упражнений по французской орфографии, - да и то, наверное, потому что ученикам велели его покупать. Он перевел с немецкого шведское переложение исландской «Саги о Фритьофе» - перевод обругали в «Телеграф», и он замолчал на двадцать лет. Но продолжал, видимо, грезить о заработке литературным трудом и поэтому не прекращал работы в библиотеках. Это была эпоха объемистых энциклопедий и словарей по подписке. В 1875 году Гекеторн издал свои «Тайные общества всех веков и всех стран» в двух томах. Их подвергли критике за слишком художественный стиль изложения, антинаучность, публицистичность и погоню за актуальной повесткой и жареными фактами. Еще через двадцать лет он переиздал почти полностью переписанную книгу, где сократил некогда актуальные статьи (вроде «Парижской коммуны») и вставил новые (вроде «Нигилистов»). Его обвинили в том же и, судя по всему, те же.
В промежутке он писал по книге в год, а «Литературное обозрение» стабильно било его каждый раз в новое место: после обзора путешествия в Италию — за плагиат с сочинения Уильяма Стори, после популярной книги об истории Италии — за непочтение к пращурам и оскорбление церкви, пусть и чужой, после сборника лондонских исторических анекдотов — за порнографию и опять-таки непочтение, после популярной истории своего района (Южный Ламбет) – за джинсу (проплаченное описание торговых предприятий). Вряд ли он сам был причастен к каким-либо тайным обществам: «Обозрение» называло его «сциолистом» - так тогда обзывали скептиков и вольтерьянцев, не признающих авторитетов и духовной сферы — просто не пользовались направо и налево словом «атеист», потому что за это еще была статья. Под конец жизни Гекеторн написал в соавторстве с таким же неудачником Генри Визетелли юмористический путеводитель по лондонскому миру азартных игр, а сам скрылся за псевдонимом. Книгу разгромили за разврат. Умер он тихим краеведом в 1902 году и оставил жене примерно 35 000 фунтов на современные деньги. Не очень сказочно озолотился, прямо скажем, хотя бывало много хуже.
А от Георга-Юлиуса-Франца Шустера (1859-?), ординарного хранителя Личного архива короля Пруссии, потом советника Государственного архива в Берлине и члена местной масонской ложи «Конкордия», осталась буквально вот эта одна строчка с одной датой. Про автора двухтомной «Истории тайных обществ, союзов и орденов» (1904) и полудюжины книг по истории Гогенцоллернов не известно больше ничего.
Лица их канули в Лету.
Люди прошу объясните
Вот у меня есть товарищ, давно с ним общаемся. Впринципе не плохой парень. Но вот он постоянно говорит про книги КОБ, про глобального предиктора, про замыслы. Постоянно читает книги которых я так понял великое множество. Вы можете вкратце объяснить что это за хрень такая КОБ?? И что там такого что человек так повернулся на ней, реально бывает очень жутковато от такой слепой веры. Я понимаю что ему уже ничего не объяснить. Все знания о мире, о истории, политике он черпает только из этих книг. Блин да он даже мыться мылом перестал. Я как бы в теории мирового заговора тоже верю в допустимой мере. Но это какое-то сектанство что-ли.
Хорошо разбираетесь в звездах и юморе?
Тогда этот вызов для вас! Мы зашифровали звездных капитанов команд нового юмористического шоу, ваша задача — угадать, кто возглавил каждую из них.
Переходите по ссылке и проверьте свою юмористическую интуицию!
Т.О. Соколовская, Д.Д. Лотарева, "Тайные архивы русских масонов" (отрывок)
В Россию свет масонства проник, по преданию, при Петре Великом; документальные же свидетельства о существовании русских масонских лож относятся лишь к 1 731 г. Вскоре затем, в 1747 г. [Летописи русской литер, и древн., т. IV, отд. III, 51–52.], было произведено первое правительственное расследование о сущности и цели масонского учения, когда, по повелению императрицы Елизаветы, А.И. Шуваловым был допрошен вернувшийся из-за границы граф Николай Головин о том, что заключают в себе масонские уставы и кто в ордене состоит. Ответы и разъяснения Головина, получившего наказ впредь быть скромнее, не внесли, по-видимому, полного успокоения в правительственные сферы. В конце пятидесятых годов XVIII века [Летоп. Русской лит. и древн., т. IV, отд. III, стр. 49–51.] о русском масонстве было произведено новое пространное исследование через Михаила Олсуфьева, который весьма ревностно отнесся к своей задаче и даже самолично присутствовал на масонских собраниях. Олсуфьев представил реестр «гран-метрам и масонам» и описания убранства ложи и действий во время собраний и доносил, что, по словам самих масонов, их сообщество «ничто иное есть, как ключ дружелюбия и братства, которое бессмертно во веки пребыть имеет», но что на самом деле, по личному наблюдению расследователя, масонские действия и их обряды совершенно непонятны и безрассудны. В царствование Елизаветы духовные лица (например, проповедник при императорском дворе Гедеон Криновский) уже стали обличать своими проповедями людей «нрава и ума эпикурейского и фреймасонского». Таким образом, время Елизаветы не было вполне безмятежным для русского масонства, и Бебер [Handb. D. Freimaurerei. Изд. 2,1863–1867 гг.; III, 612–613. Финдель, Истор. франкмас., 1,307. Бебер в орден вступил в 1776 г., в 1779 г. был секретарем старой провинциальной или национальной ложи шведской системы. По возобновлении лож в XIX веке, образовался первый союз трех лож — Александра, Елизаветы и Петра, по шведской системе, и была открыта управляющая или директориальная ложа под управлением Бебера. До 1814 г. Бебер носил звание гроссмейстера Великой директориальной ложи. Он был сторонником систем с высшими степенями.], сообщавший сведения о русском масонстве в веймарнскую ложу Амалии, отмечает, что под скипетром дочери Петра масоны не наслаждались златыми днями спокойствия и тишины и что они «так опасались за себя и за свое хорошее дело, что собирались только изредка и совершенно втихомолку, и не в обыкновенном помещении, а иногда даже на чердаке отдаленного дома».
Петр III выказывал масонам благорасположение, выразившееся даже в даре для масонской ложи дома. По иностранным источникам, он сам был масоном, в чем и не было бы ничего удивительного, так как Петр III до мелочей подражал Фридриху II и, очевидно, не оставил бы без внимания такого важного обстоятельства в жизни последнего, как явная принадлежность прусского короля к масонству. След причастности Петра III к масонству находится еще в приказании, последовавшем в первые дни воцарения Екатерины II, допросить Волкова о том, кто состоял членами ораниенбаумской ложи при бывшем государе [П. Пекарский. Дополн. к истор. мае., 5.].
Екатерина II до восьмидесятых годов не предпринимала никаких репрессивных мер по отношению к масонству, хотя ей и пришлось встретиться с названием «масон» в деле Мировича, что не могло не привлечь особого ее внимания: единственный сообщник Мировича, Аполлон Ушаков, был масон. Лишь с 1780 г., когда издана была императрицею первая сатира на масонство, оно стало подвергаться гонению, которое, обостряясь все более и более, окончилось разорением масонских лож в 1786 г. «Воздвиглась мрачная негодования туча и на всю братию, особливо на собор московский, гром запрещения тайных собраний испустила», — писал по этому поводу известный масон Елагин [Иван Перфильевич Елагин, сенатор и царедворец императрицы Екатерины, родился в 1725 г. и в масонский орден вступил, по собственному признанию, с самых юных лет. Он был типичным масоном — искателем истинного масонства. С 1772 г. Елагин занимал должность великого провинциального мастера петербургской провинциальной ложи. Существовала особая масонская система имени Елагина, являвшаяся весьма близкой к старым традициям масонства. Об Елагине и его системе: статья А.Н. Пыпина (Вест. Евр., 1868 г. III, 546–589 и IV, 167–222);Kloss, Gesch. derFreim. in Engl., 197.]. Последовательно целый ряд репрессивных мер был направлен главным образом против деятельности московских масонов, составлявших так называемый новиковский кружок. В 1785 г. было повелено главнокомандующему в Москве Брюсу составить роспись новиков-ским изданиям; рассмотрение же их было поручено московскому митрополиту Платону; кроме того, последний обязывался испытать самого Новикова «в законе Божием». Указом 23 января 1786 г. было предписано объявить Новикову, что типография существует для печатания книг полезных, а не «наполненных новым расколом для обмана и уловления невежд»; вместе с тем было повелено учинить надзор за школами, устроенными масонами, и произвести осмотр московской больницы, ими же заведенной. В это время императрица написала три комедии против масонов: «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман Сибирский». В 1787 г. вышло распоряжение отобрать все книги, находящиеся в продаже, «до святости касающиеся» и напечатанные не в синодальной типографии; огромное количество таких книг выпускал именно новиковский кружок. В 1788 г. императрицею было запрещено возобновление аренды Новиковым на университетскую типографию. Наконец, указом 1 мая 1792 г. Новиков был предан «законному осуждению на основании учреждения». Явного суда не последовало, следствие велось тайно, и дело окончилось заточением Николая Ивановича Новикова в Шлиссельбургскую крепость на пятнадцать лет; рассеяны были прочие члены его кружка, а книги сожжены рукой палача. В 1794 г. был заключен в Шлиссельбургскую крепость и другой масон, борец и фанатик идеи, поручик Федор Кречетов.
На Павла I масоны возлагали большие упования. Еще в бытность его наследником масоны употребили все возможные средства для приобретения его симпатии к своему братству. Лица, окружавшие цесаревича Павла, слыли чуть ли не поголовно масонами, и его воспитатель Панин в масонских стихах воспевается как счастливый старец, которому удалось ввести царское сердце в братство. Князя Куракина Шешковский называет «инструментом» к приведению великого князя в братство. В целях пропаганды масоны чрез посредство архитектора Баженова пересылали цесаревичу масонские книги. Когда же при следствии над кружком Новикова была обнаружена записка Баженова об отношениях Павла Петровича к масонам и императрица письменно запросила об этом великого князя, она получила от него в ответ записку, где им резко отрицалась какая-либо его связь с масонством и все дело выставлялось последствием вымысла. Любопытно, что в числе лиц, осыпанных милостями при восшествии на престол Павла Петровича, находился и виновник докучного «вымысла»: 8 ноября 1796 г. коллежский асессор архитектор Василий Баженов был произведен прямо в действительные статские советники; вскоре он был награжден имениями, а в 1799 г. назначен вице-президентом Академии художеств [Сенатский Архив; стр. 2, 23, 82, 502]. «Инструмент» же Куракин тоже осыпается царскими милостями. Не забыты были государем и другие впавшие в опалу масоны Новиковского кружка, а между тем императору Павлу не мог быть неизвестным «зловредный умысел» сих «государственных преступников уловить» его в орден. Допрошенные Лопухин, Тургенев, Трубецкой даже не отрицали желания видеть в ордене великого князя, а Трубецкой откровенно признал на допросе: «Покойный Шварц предлагал нам, чтобы известную особу сделать великим мастером в масонстве в России, а я перед Богом скажу, что, предполагая, что сия особа в чужих краях принята в масоны, согласовался на оное из единого того, чтобы иметь покровителя в оном» [Профессор Московского университета Иван Григорьевич Шварц по поручению московских масонов ездил за границу для устройства самостоятельного существования русского масонства, в чем он и успел: на Вильгельмсбадском конвенте Россия была признана восьмою провинциею ордена. Шварц основал орден златорозового креста в Москве. Главная заслуга Шварца заключается, однако, не в этих масонских административных хлопотах, а в деятельном и неутомимом участии на пользу просвещения. Подробности изложены в труде Лонгинова: «Новиков и московские мартинисты» (Москва, 1867 г.). Духовным завещанием все свое имение Шварц предоставил не своим родственникам, а дружескому ученому обществу.]. Причастность цесаревича Павла к масонству признавалась тогдашней ходячей молвой; толки расходились лишьв указаниях на время и место, где состоялось это посвящение в масонство. По случаю вступления Павла Петровича за границею в орден, состоявшегося или только предполагавшегося, был составлен особый пролог [В 1776 г. была за границей издана брошюра неким Le-Bauld de Nans, озаглавленная Prologue pour la reception de S. Altesse Imperiale M-r le Gr. Due de Russie к Friedrichsfelde, le 6 aout 1776.]. Как бы то ни было, первые шаги Павла по вступлении на престол были полны милости по отношению к масонам. Новиков был тотчас же освобожден из крепости [Карамзин в своей записке от 20 декабря 1818 г., между прочим, писал: «Император Павел в самый первый день своего восшествия на престол освободил Новикова, сидевшего около четырех лет в душной темнице, призвал его к себе в кабинет, обещал ему свою милость как невинному страдальцу и приказал возвратить конфискованное имение, т. е. остальные несожженные книги».]. После коронации в Москве у Павла I даже явилась мысль об открытии масонских лож, для чего были собраны влиятельнейшие масоны, но они просили с открытием лож повременить; Павел, как говорят, обошелся с масонами весьма любезно, каждому подал руку и сказал [Финдель. II, 113. Reinbeck, Fluchtige Bemerkungen auf einer Reise nach Moskau imjahre 1805.]: «В случае надобности пишите ко мне просто, по-братски и без всяких комплиментов». Однако розовые масонские мечты и надежды найти в Павле своего покровителя должны были вскоре поблекнуть: в 1799 г. последовало запрещение масонских лож. Такое изменение во взглядах государя, ранее относившегося к масонству доброжелательно, вполне объясняется его неровным, порывистым, увлекающимся характером. Но Ростопчин причину этой реакции, причину этой перемены в направлении правительственного взгляда приписывает себе: он, дескать, доложил государю, что масоны — опасные люди, что они хороши для наследника престола, а не для самого императора, что они замышляли даже убийство Екатерины II, причем метали между собою жребий на этот террористический акт и жребий пал на Лопухина [Pyc. Apx., 1875, III, 75. Записка о мартинистах, представленная в 1811 г. графом Ростопчиным великой княгине Екатерине Павловне.].
Запрещение лож было повторено Александром I в 1802 г., но уже с 1803 г. число масонских лож растет с большой быстротой. В этом именно году, по иностранным источникам, передающим слова флигель-адъютанта Брозина [Acta Latomorum, 1,218.], происходила аудиенция известнейшего масона Бебера у государя. Между ними происходил продолжительный разговор, во время которого Бебер изложил сущность масонского учения и испрашивал отмены запрещения масонства в России. Государь, убежденный Бебером, якобы отвечал: «То, что вы мне говорите об этом обществе, меня вынуждает не только оказать ему покровительство, но даже просить о принятии меня в число масонов; полагаете ли вы, что это возможно?» — «Государь, — сказал на это Бебер, — сам я не могу дать вам ответ, но я соберу всех масонов столицы, чтобы им объявить о вашем намерении, и я убежден, что они поспешат пойти навстречу вашим желаниям». По выражению Брозина, ни один русский масон того времени не забыл этих знаменательных слов государя, который будто и был вскоре посвящен в масоны. Как бы то ни было, с этого времени масонские ложи, повторяю, стали размножаться в России.
В Александре I масоны видели в продолжение долгих лет своего покровителя, своего единомышленника, исполненного, собственно говоря, масонскими заветами. Даже не важно, был ли Александр фактически принят в масоны, подвязывался ли ему масонский фартук, посещал ли он масонские ложи. Это вопрос второстепенный. Важно, что Александр, искавший мятежной душой исхода своему нравственному чувству, вечно колеблющийся, представлявший тип ищущего, пристававший то к одной секте, то к другой, был долгое время масоном по духу. Он многие годы не запрещал масонских собраний, не преследовал масонов как религиозных еретиков или политических заговорщиков. И масоны видели поэтому в Александре оплот своему ордену, залог его безмятежного существования и даже процветания; они видели в нем правителя, радевшего о благе подданных. Слагая приветственные песни в честь Александра I, масоны всякий раз, воздавая ему хвалу, вспоминали об его гражданских добродетелях; они подчеркивали, что он — «страж блага, миротворец»; они воспевали его не только за то, что он царь, но за то, что он — «царь и вместе человек»: «он — блага подданных рачитель, он — царь и вместе человек». В масонских ложах ставился иногда портрет государя. 24 августа 1819 г. варшавская масонская ложа извещала виленскую ложу Славянского орла о постановке в ней портрета государя. Та же ложа препровождала в виленскую ложу Доброго пастыря экземпляр песни, составленной по поводу этой постановки портрета. Варшавский великий восток 12 декабря 1818 г. обнадеживал литовскую провинциальную ложу, которая только что получила от петербургской ложи извещение о нежелании входить с нею в соглашения, в покровительстве государя как сочлена [«Рус. Стар.», 1907, март, 545–546.]. В письме [Этого письма я не видела в подлиннике, но содержание его изложено в деле о судившемся за масонство майоре Королевском в 1827 г. (Арх. Глав, воен. — суд. управл.). Письмо носит дату 12 декабря 1819 г. Определить тождественность этого письма с указанным выше, к сожалению, невозможно.], «пущенном» за подписью графа Платера от великой варшавской ложи в великую виленскую ложу, рассеивается опасение последней о закрытии правительством литовских лож, с уверением, что этого не может случиться в царствование Александра I и с советом в случае, если «паче чаяния таковое запрещение последует, не противиться силе, прекратить на время работы и, ожидая благоприятнейших времен, сохранить масонство в своем сердце, оставаться между собою в связи». Масонская муза еще в 1821 г. влагает в уста императора Александра такое двустишие: «Вас не постигнет участь слезна, от прежних бед — я вам оплот!»
Жизнь показала, однако, что эти слова звучат самой горькой иронией и что именно император Александр I официально запретил в России свободнокаменщическое учение.
Обращаясь к документам, касающимся разрешения правительством при Александре I масонства, прежде всего остановлюсь на ответах на вопросные пункты инструкции, данной Вибелю из Германии в 1818 г. На запрос немецкого масона русские масоны отвечали, что здание масонства возобновлено и терпимо в России с 1809 г. [Инструкция с черновыми ответами, в двух экземплярах, хранится в Московском Румянцевском музее. Она частью напечатана Ешевс-ким (Сочинения, т. III, 456–457) и Пыпиным (Матер, для истор. мае., Вести. Евр., 1872, июль, 244–253).] Далее, согласно секретному отношению министра внутренних дел к начальнику главного штаба его императорского величества от 9 января 1826 г. за № 13 [Военно-ученый архив. Напечатано мною в «Рус. Стар.», 1907, февр., 344–346.], масонские ложи, начавшие устанавливаться в Петербурге и других губерниях с 1804 г., «были просто терпимы, но правительство не распространяло на них никакого посредственного или непосредственного влияния»; в 1810 г. вновь назначенный министр полиции Балашов «пригласил к себе начальников масонских обществ и, предначертав им некоторые в руководство правила, объявил повеление доставлять в министерство полиции ежемесячные отчеты о всем происходящем в собраниях их, которые сам несколько раз посещал»; этот порядок не изменился и при следующем министре полиции, Вязьмитинове, который по временам докладывал государю о масонских ложах, «постоянно уклонялся от всякого непосредственного влияния на управлявших ложами и не входил ни в какое письменное с ними сношение». По слиянии воедино министерств полиции и внутренних дел, новый министр Кочубей объявил тогдашнему великому мастеру директориальной ложи Беберу, что «правительство не требует никакого отчета в распоряжениях, но тогда лишь будет вмешиваться в дела обществ масонских», когда они, не сохранив уважения к тому, что относится к святости религии и к точному исполнению законов, и уклонившись от строгих обязанностей нравственности и гражданского благочиния, «обратят на себя справедливое преследование». Так писал министр внутренних дел В. Ланской. В 1815 г., при возникших в масонстве несогласиях, последствием чего явилось учреждение новой великой управляющей ложи (Астреи), на новых основаниях, приверженцы прежних установлений противились уничтожению существовавшей до того времени управляющей ложи: «принимая во внимание, — значится в протоколе великой директориальной ложи, — что закрытие этой великой мастерской может быть постановлено только нашим августейшим государем, который ее уполномочил (a autorise), и что ложи, оставшиеся верными обряду, который известен этому великодушному императору, не могут выбрать более совершенного устроителя их трудов, чем эта масонская власть», братья порешили возобновить деятельность великой ложи и выбрать должностных лиц. Репрессии начались постепенно и издали. Выше было изложено, что с 1810 г. масонские ложи обязывались доставлять сведения о своей деятельности в министерство, хотя в 1816 г. Александр I при испрошении у него позволения на открытие новой ложи отозвался, что формального разрешения он не дает, но смотрит на все это дело сквозь пальцы [По словам декабриста Штейнгеля (Декабристы фон Визин, кн. Оболенский и бар. Штейнгель, изд. Пирожкова, с. 396–397) один содержатель косметического магазина в Москве, по приезде туда государя, подал просьбу военному губернатору о разрешении ознаменовать день 30 августа открытием ложи; государь, по докладе ему этой просьбы, отозвался: «Я формального позволения на это не даю, у меня в Петербурге на это смотрят так (государь взглянул сквозь пальцы); впрочем, опыт удостоверил, что тут зла никакого нет, это совершенно от вас зависит». В биографии декабриста фон Визина слова государя несколько варьируются; государь будто бы сказал; «я не даю явного позволения, но смотрю сквозь пальцы; опытом дознано, что в них нет ничего вредного, и потому предоставляю на твою волю» (ib. 15). В записке, писанной Штейнгелем государю 11 января 1826 г., изложено: в 1816 г. 30 августа, в Москве, открыта была ложа с Высочайшего соизволения; государь изволил сказать графу Тормасову: «Я не даю явного позволения, но смотрю сквозь пальцы; опытом дознано, что в них ничего нет вредного, а потому предоставляю на твою волю». (Бороздин. Из писем и показаний декабристов. Критика современного состояния России и планы будущего устройства, стр. 67.)]. В 1820 г. государь относился к масонам уже с явною недоверчивостью; так, фон Визин не был назначен губернатором только оттого, что был масоном [21 декабря 1820 г. кн. Волконский писал Закревскому, что отмеченный в рапорте о приезжающих в Петербург, фон Визин имел намерение просить место губернатора; государь отозвался об этом, что он «полагает его весьма способным к сей должности, но вместе с тем объявил, что он известен за весьма большого масона, о чем и сожалеет» (Сб. Имп. Рус. Ист. Общ., LXXIII, 54).].7/19 ноября 1820 г. кн. П.М. Волконский, бывший с государем в Троппау, вскоре после известной семеновской истории писал И.В. Васильчикову: «С некоторого времени государь замечает, что много офицеров разных полков ездят в Кронштадт; так как там существует масонская ложа, вновь устроенная, то весьма может быть, что, будучи под присмотром в Петербурге, не ездят ли они туда, чтобы участвовать в заседаниях без всякого стеснения» [Рус. Арх., 1875, III, 53–54.]. 13 июня 1821 г. тот же Волконский передавал Васильчикову повеление государя навести секретные справки по поводу поездки Эллизена в Торопец на воды, «действительно ли он поехал по этой причине и не остался ли он в самом То-ропце под какими-либо предлогами; так как кавалергарды также там находятся, то велите наблюдать, нет ли сношений между ними» [lb., 96.]. В 1821 г. последовало запрещение печатания масонских песен. В этом году, 29 июня, кн. А.Н. Голицын сообщал [«Рус. Стар.», 1901, авг., 426.] управляющему министерством внутренних дел о последовавшем запрещении печатать «масонские песни и другие сочинения, как и произведения такого сословия, которое не имеет никакого явного характера и никакими открытыми постановлениями и правилами в государстве не дозволено к существованию»; вместе с тем повелевалось, чтобы цензурные комитеты не дозволяли «к напечатанию песен таковых и других сочинений, хотя бы на них и не означалось того, что они издаются от масонских обществ, коль скоро по содержанию их довольно приметно, что они принадлежат к сим обществам». Таким образом, накладывалось цензурное veto на масонскую литературу. В этом же году был избран великим мастером граф Мусин-Пушкин, который письменно уведомил об этом управляющего Министерством внутренних дел; граф Кочубей «о сем извещении доводил до сведения государя императора и, изготовя на основании вышеизложенных правил письменный ответ графу Мусину-Пушкину, испрашивал высочайшее разрешение; его императорскому величеству не угодно было, чтобы письменно о сем было объявлено» [«Рус. Стар.», 1907, февр., 345.].
Следующий, 1822-й год был роковым для русских масонов. 1 августа 1822 г. последовал высочайший рескрипт на имя графа Кочубея о закрытии всех масонских лож в России. От него в свою очередь последовали письма великому мастеру великой ложи Астреи графу Мусину-Пушкину-Брюсу и наместному мастеру великой провинциальной ложи Ланскому [Текст этих писем приведен в «Русской Старине», а подлинник письма от 6 августа за № 565 на имя С.С. Ланского хранится в Румянцевском музее. «Рус. Стар.», 1877,1, 65—651.]. Мотивом запрещения были выставлены «беспорядки и соблазны, возникшие в других государствах от существования разных тайных обществ», и желание государя, «дабы твердая преграда полагаема была ко всему, что ко вреду государства послужить может, и в особенности в такое время, когда, к несчастию, от умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия». Вместе с закрытием лож затребованы были подписки от масонов в обязательстве, что «они впредь ни под каким видом ни масонских, ни других тайных обществ, ни внутри империи, ни вне ее составлять не будут». Отдельные ведомства тоже стали отбирать подписки от служащих о непринадлежности к масонству. Так, военный министр предписанием от 17 августа 1822 г. за № 1507 [Арх. шт. Войск гвардии и Петерб. воен. окр.] к командующему гвардейским корпусом требовал, чтобы чинами корпуса были даны подобные подписки, присовокупляя: «Государь император надеется, что все г.г. военные чиновники поступят в сем случае с тем чистосердечием и праводушием, какие приличны воинам, знающим правила чести, и обратят свое внимание на то, что, учинив присягу его величеству, они уже не свободны дать какую-либо другую присягу». Это распоряжение должно было быть отданным не приказом по корпусу, т. е. не явно, а «особыми извещениями на имя командующих частями», т. е. более скрытным образом. Подписки отбирались весьма ревностно: отобрана была подписка даже от великого князя Михаила Павловича как командира бригады в 1 гвардейской пехотной дивизии.
При вступлении на престол императора Николая I запрещение масонства было подтверждено: высочайшим рескриптом от 21 апреля 1826 г., данным министру внутренних дел, было повелено снова истребовать по всему государству обязательства от всех находящихся на службе и отставных чиновников и неслужащих дворян о непринадлежности к тайным обществам. После повторного запрещения масонства Ланской доносил министру внутренних дел, что целями масонства было «искание чистейшего познания Бога, человека, натуры»; об «упражнениях» же масонов «правительство ежемесячно извещаемо было в то время, когда собрания сии не были запрещены» [Моек. Рум. муз.; черновик указанного донесения.].
Масонство было запрещено, но ревностные братья не переставали собираться тайно; от ордена отпали те лица, которые не были настоящими масонами по духу и убеждению, а истинные братья сохранили верность масонству. Сохранился документ от 10 сентября 1827 г., свидетельствующий, что после запрещения масонских лож братья сплотились еще теснее, сделав предусмотрительное постановление о приеме впредь новых братьев с большою осторожностью и признав, что в самой постановке масонства, в его организации крылись причины, приведшие к крутой правительственной репрессии. Документ сохранил нам решение масонов ввести строгое подчинение масонскому начальству и обязать членов присягой о невыдаче не только целей собраний, но и их участников. Масонство заключилось в скорлупу, осуществив принцип полной конспиративности. В любопытном вышепоименованном документе читаем [Моек. Рум. муз., 92.]: «Будем общими силами продолжать сооружение стен того здания, коего основание столь превосходно и твердо положено было предками нашими; каждому из нас предлежит обтесывание собственного своего дикого камня, а вместе с сим всем нам вообще приготовление и других камней, к строению сему годных; заключим союз любви, верности к ордену, чистосердечия и взаимного дружества в истинном духе собратства; оставим всякую ложь, всякое притворство, самомнение, недоверие, всякую скрытность и все своекорыстные виды; будем все вообще и каждый в особенности служить собственно Богу, ордену и ближним». Сохранились масонские речи Ланского и Поздеева от 1828–1829 гг. [Моек. Рум. муз., 138 (1875).] Наконец, живучесть масонского духа доказывают уголовные дела, возникавшие после запрещения масонства по доносам. В 1827 г. был привлечен к ответственности за продолжение масонских связей и вербовку новых членов командир инвалидных команд майор Королевский [Арх. Главн. воен. — судн. упр.], у которого при обыске были обнаружены масонские эмблемы, книги, рукописи. Дело окончилось преданием забвению, однако оно дало новый толчок к усилению репрессии. Чрезвычайно интересна записка сенатора Новосильцева, содержащая, кроме заключения собственно по делу Королевского, еще и пространное рассуждение о необходимости и средствах к искоренению масонства. 12 января 1828 г. Новосильцев писал государю чрез цесаревича заключение о продолжении масонских связей тайным образом, когда они «еще вреднее, нежели при существовании открытых масонских соединений, за которыми правительство по известности оных могло иметь наблюдение». В образец строгости по отношению к масонам он приводит принятые им меры в Царстве Польском, где «с высочайшего соизволения все масонские архивы, масонские украшения лож, знаки, приборы и самые книги были собраны в одно место под наблюдением особо учрежденной комиссии, которая, продав то, что могло идти в общую продажу, соединила вырученные деньги с наличными капиталами лож, отданными по распоряжению правительства вместе с недвижимым масонским имуществом на богоугодные заведения, прочие собственно масонские вещи или истреблены под надзором комиссии, или хранятся в ведении правительства, как-то архивы, для могущих впредь случиться справок; таким образом предупреждено по возможности всякое возникновение масонской связи посредством вещей, служащих эмблемами сего соединения». Далее Новосильцев высказывает мысль, что, «доколе масонство существовало явным образом, оно могло еще быть под наблюдением местных начальств, но если оно продолжать будет существование свое в сокровенности, то тем самым изъемлется от всякого возможного надзора и будет служить орудием заговоров».
Так непостоянно было отношение к масонам русской правительственной власти. Является вопрос, в чем же крылась причина этого отношения.