Повесть о юности, дружбе и жизни вдали от Родины 3
Сегодня 1-ое сентября и я официально больше не являюсь студенткой немецкого вуза. Я не стала дожидаться того момента, как меня за неуспеваемость попросят освободить мое вакантное место и забрала документы сама. На то, почему так получилось, есть ряд причин, главной из которых является мой переезд заграницу.
Ранее я описывала период моей эмиграции и адаптации на новом месте жительства. Для того, чтобы продолжить повествование, я вынуждена сделать отступление касательно моей личности во избежание обвинений в необъективности передаваемой информации о жизни зарубежом.
Я родилась в семье штурмана-испытателя и учительницы Русского языка и Литературы. На счету моего отца это был второй брак, вероятно недостаточно обдуманный, так как счастливым он не получился. Человек он был алчный и тщеславный, что и делало его патологически несчастным и одиноким. Окончание средней образовательной школы с отличием и последующее успешное обучение в школе летчиков-испытателей вселили в него амбиции государственного масштаба. Но руководство СССР, будучи в распределении кадров бессмысленным и беспощадным, направляет его после непродолжительной службы в Подмосковье в одну из далеких точек РСФСР. От неудовлетворения и нереализованности первый брак трещит по швам и по истечению 15 лет совместной жизни разваливается, а мечта о Генштабе(Генеральный штаб Вооруженных сил СССР) оказывается под ударом. Но мой отец, недолго помучившись от утраты, решает не рисковать своей карьерой и женится на девушке, которая на 15 лет его младше, ставшая через 2 года после бракосочетания моей матерью. И вот, казалось бы, есть все для начала новой жизни – опыт ошибок, которых теперь можно избежать, молодая и образованная женщина, с которой можно создать крепкую и надежную семью, но мой отец не спешит этого делать. Он переселяется с молодой женой к ее родителям и едит в Москву для того, чтобы выбить себе место в Генштабе. Но дважды вступивших в брак в Генштаб не берут, мечта похоронена и ничего не остается, кроме как повиноваться решению начальства и вернуться на прежнее место службы. Но моего папаню голыми руками не возьмешь! Он возвращается на малую Родину в Казахскую ССР и продолжает службу там, добивается определенных высот, но, вот незадача-то... На дворе декабрь 1991 года, Казахстан провозглашает себя независимым государством, выходит из состава СССР одним из последних и вздымает границы. Мой отец попадает под сокращение, и судьба снова заставляет его вернуться туда, откуда он бежал все эти годы, но уже в качестве гражданского лица.
А его жена, т.е. моя мать, все это время старается быть примерной женой военного. Ждет его из «командировки» в Москву, выступает примирительным лицом в его конфликтах с ее родителями, беременная ездит к нему в Казахстан, а после родов оставляет меня на год со своими родителями и едет к нему, чтобы поддержать в трудный момент его списывания на пенсию и привезти обратно. Но нежелание моего отца примириться со своей участью не заставляет ее ждать 15 лет, как предыдущую жену, и через 2 года после моего рождения она уходит от него.
Мой отец, к сожалению, за неумением обретать друзей и уважительно относиться к ближним, вынужден уехать в соседний город, потому как восстановиться по службе у него не получается. Никто из бывших сослуживцев не поддерживает идею о его возвращении.
Последний раз я видела своего отца в 7 лет, на 14-летие он прислал мне открытку. Он не искал со мной встречи, а я в силу своей детской забычивости больше тянулась к бабушке с дедушкой, брату и племяннику моей мамы. К слову, Мама растила меня по советским книгам в любви к Родине, стремлении быть полезным для общества и чутко относиться к любому человеку, независимо от его умственного развития или национальной принадлежности. Так получилось, что во времена моего отрочества, наш некогда закрытый городок стал наполнятся людьми преимущественно кавказкой или казахской национальности, чьи дети приходили в школы нашего города и учились наряду с носителями русского языка. Теперь я могу представить, что пришлось им пережить, оказавшись в чужой среде, не имея возможности выражать свои мысли. Моя мама всегда восхищалась этими детьми и старалась им помочь в изучении языка, призывая к этому и учеников. Вероятно, что подобное отношение к детям иностранцев обуславливалось опытом и рассказами ее отца, моего деда, приехавшего в РСФСР в 18-летнем возрасте после Великой Отечественной Войны из другой Советской Республики и незнавшего ни одного русского слова, но выучившего русский язык в армии, в которой он и прослужил всю свою жизнь. Он отзывался с черезвычайным уважением о русских сослуживцах и командирах, помогавших ему интегрироваться в этой стране, получить работу и возможность к нормальной жизни.
Расти без отца для меня было настолько естественным и лишь иногда я завидовала своим сверстницам в том, что папы их носили на плечах или покупали мороженое.
А в 2007 году, спустя год нашей с мамой эмиграции в Германию, он умер.
Я не могу сказать, что испытала боль утраты, как моя сестра – его дочь от первого брака, я привыкла жить без его присутсвия в своей жизни и меня волновали совсем иные вещи на тот момент, но с его смертью я навсегда потеряла возможность понять его и полюбить. Судьба моего отца навсегда останется для меня руководством к тому, как НЕ надо прожить свою жизнь.
А занимали меня летом 2007 года тоже не совсем радужные темы. Я уже год жила в Германии, в первые 6 месяцев из которого, я встретилась с невежеством, презрением и равнодушием местного населения. Я слышала множество рассистских высказываний в свой адрес, но к счастью, я не все понимала, а улавливала лишь обрывки фраз, как Schei(дерьмо) Russe(русский). К моему отчиму – чистокровному немцу, изменялось отношение всякий раз, как он упоминал, что его жена и приемная дочь – русские. Конечно, так реагировали не все люди, окружавние нас, а многим было все равно, но факт дискриминации и моей черезмерной чувствительности к ней я не могу утаивать. Можно подумать, что я жила и училась в каком-то неблагополучном районе Берлина, но я попала в богатую и плодородную провинцию, где каждый второй – винодел, чьи дети имеют собственных лошадей и ездять отдыхать на дорогие курорты. Были и малообеспеченные и безработные семьи, чьи дети собственно и нуждались в образовании в Hauptschule и Realschule. Мне потом объяснили, что некоторые родители добровольно отдают детей в подобные школы, потому что не видят смысла в высшем образовании и хотят как можно быстрее перестать их содержать.
Из первой школы я ушла со скандалом. Наблюдая за моим постепенным увяданием в вышеописанных условиях условиях, мой отчим стал бомбить все административные инстанции для того, чтобы предоставить мне благоприятную среду для обучения. Он с гордостью размахивал моим российским аттестатом и требовал достойных курсов немецкого языка. Дойдя в своем поиске до министерства образования нашей земли, мне наконец были предоставлены интенсивные языковые курсы в специализированной для иностраннцев и окончивших 10 классов Realschule немцев гимназии. В ходе разборок моего отчима с директорами Hauptschule и Гимназии почему они утаили факт существования такой школы выяснилось, что за каждого ученика школе полагается определенная сумма от государства, а директоров связывают семейные узы. Проще говоря, брат перенаправил сестре денежный поток.
Продолжение следует...
Ранее я описывала период моей эмиграции и адаптации на новом месте жительства. Для того, чтобы продолжить повествование, я вынуждена сделать отступление касательно моей личности во избежание обвинений в необъективности передаваемой информации о жизни зарубежом.
Я родилась в семье штурмана-испытателя и учительницы Русского языка и Литературы. На счету моего отца это был второй брак, вероятно недостаточно обдуманный, так как счастливым он не получился. Человек он был алчный и тщеславный, что и делало его патологически несчастным и одиноким. Окончание средней образовательной школы с отличием и последующее успешное обучение в школе летчиков-испытателей вселили в него амбиции государственного масштаба. Но руководство СССР, будучи в распределении кадров бессмысленным и беспощадным, направляет его после непродолжительной службы в Подмосковье в одну из далеких точек РСФСР. От неудовлетворения и нереализованности первый брак трещит по швам и по истечению 15 лет совместной жизни разваливается, а мечта о Генштабе(Генеральный штаб Вооруженных сил СССР) оказывается под ударом. Но мой отец, недолго помучившись от утраты, решает не рисковать своей карьерой и женится на девушке, которая на 15 лет его младше, ставшая через 2 года после бракосочетания моей матерью. И вот, казалось бы, есть все для начала новой жизни – опыт ошибок, которых теперь можно избежать, молодая и образованная женщина, с которой можно создать крепкую и надежную семью, но мой отец не спешит этого делать. Он переселяется с молодой женой к ее родителям и едит в Москву для того, чтобы выбить себе место в Генштабе. Но дважды вступивших в брак в Генштаб не берут, мечта похоронена и ничего не остается, кроме как повиноваться решению начальства и вернуться на прежнее место службы. Но моего папаню голыми руками не возьмешь! Он возвращается на малую Родину в Казахскую ССР и продолжает службу там, добивается определенных высот, но, вот незадача-то... На дворе декабрь 1991 года, Казахстан провозглашает себя независимым государством, выходит из состава СССР одним из последних и вздымает границы. Мой отец попадает под сокращение, и судьба снова заставляет его вернуться туда, откуда он бежал все эти годы, но уже в качестве гражданского лица.
А его жена, т.е. моя мать, все это время старается быть примерной женой военного. Ждет его из «командировки» в Москву, выступает примирительным лицом в его конфликтах с ее родителями, беременная ездит к нему в Казахстан, а после родов оставляет меня на год со своими родителями и едет к нему, чтобы поддержать в трудный момент его списывания на пенсию и привезти обратно. Но нежелание моего отца примириться со своей участью не заставляет ее ждать 15 лет, как предыдущую жену, и через 2 года после моего рождения она уходит от него.
Мой отец, к сожалению, за неумением обретать друзей и уважительно относиться к ближним, вынужден уехать в соседний город, потому как восстановиться по службе у него не получается. Никто из бывших сослуживцев не поддерживает идею о его возвращении.
Последний раз я видела своего отца в 7 лет, на 14-летие он прислал мне открытку. Он не искал со мной встречи, а я в силу своей детской забычивости больше тянулась к бабушке с дедушкой, брату и племяннику моей мамы. К слову, Мама растила меня по советским книгам в любви к Родине, стремлении быть полезным для общества и чутко относиться к любому человеку, независимо от его умственного развития или национальной принадлежности. Так получилось, что во времена моего отрочества, наш некогда закрытый городок стал наполнятся людьми преимущественно кавказкой или казахской национальности, чьи дети приходили в школы нашего города и учились наряду с носителями русского языка. Теперь я могу представить, что пришлось им пережить, оказавшись в чужой среде, не имея возможности выражать свои мысли. Моя мама всегда восхищалась этими детьми и старалась им помочь в изучении языка, призывая к этому и учеников. Вероятно, что подобное отношение к детям иностранцев обуславливалось опытом и рассказами ее отца, моего деда, приехавшего в РСФСР в 18-летнем возрасте после Великой Отечественной Войны из другой Советской Республики и незнавшего ни одного русского слова, но выучившего русский язык в армии, в которой он и прослужил всю свою жизнь. Он отзывался с черезвычайным уважением о русских сослуживцах и командирах, помогавших ему интегрироваться в этой стране, получить работу и возможность к нормальной жизни.
Расти без отца для меня было настолько естественным и лишь иногда я завидовала своим сверстницам в том, что папы их носили на плечах или покупали мороженое.
А в 2007 году, спустя год нашей с мамой эмиграции в Германию, он умер.
Я не могу сказать, что испытала боль утраты, как моя сестра – его дочь от первого брака, я привыкла жить без его присутсвия в своей жизни и меня волновали совсем иные вещи на тот момент, но с его смертью я навсегда потеряла возможность понять его и полюбить. Судьба моего отца навсегда останется для меня руководством к тому, как НЕ надо прожить свою жизнь.
А занимали меня летом 2007 года тоже не совсем радужные темы. Я уже год жила в Германии, в первые 6 месяцев из которого, я встретилась с невежеством, презрением и равнодушием местного населения. Я слышала множество рассистских высказываний в свой адрес, но к счастью, я не все понимала, а улавливала лишь обрывки фраз, как Schei(дерьмо) Russe(русский). К моему отчиму – чистокровному немцу, изменялось отношение всякий раз, как он упоминал, что его жена и приемная дочь – русские. Конечно, так реагировали не все люди, окружавние нас, а многим было все равно, но факт дискриминации и моей черезмерной чувствительности к ней я не могу утаивать. Можно подумать, что я жила и училась в каком-то неблагополучном районе Берлина, но я попала в богатую и плодородную провинцию, где каждый второй – винодел, чьи дети имеют собственных лошадей и ездять отдыхать на дорогие курорты. Были и малообеспеченные и безработные семьи, чьи дети собственно и нуждались в образовании в Hauptschule и Realschule. Мне потом объяснили, что некоторые родители добровольно отдают детей в подобные школы, потому что не видят смысла в высшем образовании и хотят как можно быстрее перестать их содержать.
Из первой школы я ушла со скандалом. Наблюдая за моим постепенным увяданием в вышеописанных условиях условиях, мой отчим стал бомбить все административные инстанции для того, чтобы предоставить мне благоприятную среду для обучения. Он с гордостью размахивал моим российским аттестатом и требовал достойных курсов немецкого языка. Дойдя в своем поиске до министерства образования нашей земли, мне наконец были предоставлены интенсивные языковые курсы в специализированной для иностраннцев и окончивших 10 классов Realschule немцев гимназии. В ходе разборок моего отчима с директорами Hauptschule и Гимназии почему они утаили факт существования такой школы выяснилось, что за каждого ученика школе полагается определенная сумма от государства, а директоров связывают семейные узы. Проще говоря, брат перенаправил сестре денежный поток.
Продолжение следует...
Olinacat
lolagrin