Политические баяны, 1906г.⁠⁠

Сказаниe древности.

Однажды после погромов, Диоген ходил днем с зажженным фонарем по рынку.

- Что ты делаешь? – спросил его приятель.

- Я ищу человека, не пострадавшего от конституции, - отвечал мудрец.

***

Что за диво – поп Гапон

Был и честен, и смышлен

А Гапон социалист.

Вышел на руку не чист.

АФОРИЗМЫ.

Трудно запрудить реку времён, однако для усердных чиновников не должно быть невозможного.

***

Чем глупее народ, тем высоким особам приятнее.

***

Пресса, обузданная прокурорами и административными воздействиями, напоминает восклицание: Скорпион! Где твое жало?

***

Лучшее средство исцелить зло от тирании – сугубая тирания. Чем ушиб, тем и лечи.

***

В поваренных книгах сказано: “Кролик любит быть ободранным живым”. То же и о русском народе.

Вопросы и ответы.

- Что особенно трудно в наше время?

- Удержаться от осуждения ближнего своего вообще и . . . . на смертную казнь в частности.

- Что особенно легко?

- Перейти грань, разделяющую нормальное от безумного.

***

- Что такое прогресс?

- Во времена Шекспира было так “Один смеется – плачь другой!”

В наше время: “Один смеется – плачут сто!”

Перлы бюрократического творчества.

§20. Лучше младенцу учиться ходить самому собой, а не на помочах, от которых, кажется, нет пользы.

§23. Умеренные слезы младенцу служат лекарством и способствуют к умножению в нем бодрости и силы.

§37. Сморкать детей надлежит бережно, дабы не повредить носа.

§43. Не худо очищать оный детский нос сколь можно чаще.

§88. Не должно бить детей почти никогда, а паче не следовать в жестоких наказаниях безрассудным и свирепым школьным учителям.

§94. Человек не столько питается произращениями земными, как скотина, которая сама сотворена для пищи людям.

[Закон 16ого ноября 1766 года. Полное Собрание Законов Российской Империи т.XVII, № 12785]

Фельетон.

Сон.

Однажды, ложась спать, я занялся вычислением, - когда соберется Государственная Дума?

Не помню, к какому я пришел решению, но результат был тот, что я незаметно уснул.

И снилось мне, что я очутился в неизвестном городе и на меня надвигается толпа.

Погром! – сообразил я и сделал движение бежать. Но в это время ко мне подошел губернатор, - да, сам губернатор! – и взял меня за руку.

- Не бойтесь! – сказал он мне ласково, и мы поднялись на воздух.

Последнему обстоятельству я не удивился, ибо давно знал, что губернаторы могут делать все, что хотят…

- Смотрите! – шепнул он мне.

Я взглянул вниз и моим глазам представилось любопытное зрелище.

Пестрой толпой подвигалось шествие.

Красные и национальные флаги, мирные люди и полицейские перемещались вместе. Все это замыкали казаки, тихо, как овечки шедшие сзади с детьми на руках.

- Что это?

Я протер глаза.

Губернатор улыбнулся.

- Неправда-ли, трогательная картина?

- Трогательная-то весьма… Но как бы вас, милейший (люди скоро применяются к обстоятельствам), как бы вас того… не тронули за это по шапке…

- Ну, вздор! Ведь теперь свобода совести…

Я посмотрел на чудака.

- Скажите пожалуйста: как ваша фамилия? – Полюбопытствовал я.

Губернатор назвал. Это был тот единственный администратор, в губернии которого не было ни одного погрома и которого, по странной случайности, не уволили за “бездействие власти”.

- Но, послушайте… Вас не уволили?

Губернатор хотел что-то ответить, но в это время раздался шум, треск…

Все закружилось, завертелось… Хаос поднялся невообразимый. По воздуху неслись фантастические лица… Какая-то фигура вдруг схватила за плечо губернатора, и я узнал адмирала Дубасова.

- Это что за безобразие?! – закричал он визгливым голосом: - прекратить!

Затем уже все перемешалось… Адмирал очутился на колокольне и длинные, предлинные руки заряжали громадное орудие. Всюду носились губернаторы верхом на пушках, стреляя по всем направлениям. Тут пошла такая трескотня, что я… проснулся…

. . . . .

Но прискорбнее всего то, что я не успел спросить у губернатора, - когда соберется Госуд. Дума.

P/S: Баянометръ молчалъ.