Детский комбустиологический центр.⁠⁠

Детский комбустиологический центр.

Когда к приемному отделению не подъехал, а подлетел новенький реанимобиль, разрывающийся от тревожно-горестного воя сирен, я понял, что теплый воскресный вечер перестал быть томным. В приемное отделение на огромной скорости влетают носилки, за которыми едва поспевают доктор, ритмичной судорогой сжимающий мешок Амбу, и бледная, с припухшими веками девочка-фельдшер, выполняющая роль штатива для капельницы.

При взгляде на носилки, у меня внутри все словно остановилось: на них лежал 1.5-годовалый ребенок.

- Родители - самогонщики, - отрывисто происнес врач скорой, отведя глаза, - девочка в котел упала.

Не думая и не пытаясь анализировать сказанное, на каком-то непонятном автопилоте, зову реаниматологов, попутно заказывая операционную, в которую прямо сейчас бегом везу ребенка. Из отделения навстречу бежит второй дежурный врач. Он открывает рот, чтобы спросить, но, видя мое лицо, бежит следом за мной в операционную. Ответственный хирург уже там.

Взглянув на ребенка, он тяжело вздыхает:"Не мойтесь, парни. Нечего тут спасать". И делает небольшой аккуратный разрез на обожженном бедре девочки. Крови не было. Как и реакции ребенка на разрез. В ране мы увидели бледно-коричневое (или черт знает, что за цвет) сварившееся мясо...

Девочку спасали. Интенсивная терапия. Реанимация. Еще реанимация. Еще. Рассчитываете на хэппи-энд?

Его не случилось. После поступления в больницу она прожила всего 2 часа.

С тех пор прошло немало лет, я набрался опыта, черствости, цинизма. Всякого насмотрелся.

Но страшнее этого не видел. И не увижу, надеюсь.