Серия «radio Mordor»

Пиппин: dark and troubled dream; found that the dream was little worse than the waking. Pippin's aching head… Terrified Pippin lay still

Фродо: But the other dreams were horrible. And I fell into darkness and foul dreams and woke and found that waking was worse. …and he passed a hand over his aching brow. I lay here terrified.

Причём параллели эти будут проводиться не один раз. Дело в том, что Пиппин невольно в некотором смысле окажется кем-то вроде Фэтти Болджера, отвлекающего Врага от настоящего Фродо. По факту Мерри и Пиппина схватили вместо Фродо и Сэма. Если Фродо всё-таки избежит очной ставки с Сауроном, то вот Пиппину-то в этом смысле повезет меньше и он потом на собственной шкуре, пусть очень непродолжительное время, через палантир испытает то, что ждало Фродо, попади он к Саурону в руки. Саурон же впоследствии примет Пиппина за Фродо и это миссии Фродо невероятным образом поможет - Саурон будет думать, что Кольцо направляется в Минас Тирит. И ещё Пиппин окажется сродни Фродо в том, что позже столкнётся с силой, во всём его превосходящей, которой он не сможет сопротивляться.

Пиппин вспоминает, как они с Мерри неосмотрительно побежали в лес. (Фродо мог так же вспомнить, как он потеряв голову кинулся к перевалу). И в том и в другом случае имела место странная одержимость. Из его воспоминаний мы узнаём, как отважно сражался с орками Мерри и даже пара-тройка из них лишилась рук. Неудивительно, что с Мерри они обошлись ещё хуже, чем с Пином, и он долгое время находится без сознания. Но сразу становится понятно, что как минимум Мерри прекрасно может за себя постоять.

Так же нам становятся известны некоторые подробности схватки Боромира с орками. Оказывается, первую атаку он отбил, и они попытались отступить к своим, когда были вновь атакованы урук-хаями.

Общее в положении Пиппина, Мерри и Фродо в плену ещё и в приказе, своего рода охранной грамоте, согласно которому оркам нельзя было пленников и пальцем тронуть. Понятно, что в случае с орками приказы срабатывали не всегда, но хоть какая-то защита лучше её отсутствия, и она в обоих случаях сработала хоббитам на руку, хотя цели её, конечно, были страшными.

Пиппин довольно быстро приходит к сожалению о том, что он напросился в этот поход, а не послушал Элронда, который не хотел отпускать его. Он чувствует себя никчёмным, вспоминает Страйдера и ему хочется верить, что он поспешит помочь, но не знает, может ли он надеяться на это. Абсолютно понятные чувства, но если вдуматься - у Пиппина была вот эта роскошь выбора и сожаления о нём. Казалось бы, всё равно выбор он совершил на эмоциях и угодил в конечном итоге в плен, но выбор ведь у него действительно был и он даже мог раскаиваться в нём. А вот у Фродо его не было. Нет, формально, конечно, выбор был и у него, но на Совете у Элронда он уже всё про этот выбор понял. И он, кстати, никогда и не сожалеет о том, что вызвался нести Кольцо, он, если проследить далее по тексту, даже никогда не говорит об этом, как о своём выборе, а только как о приговоре и как о долге. В башне Кирит Унгол он только позволяет себе обмолвиться о том, что очень хотел бы, чтобы кольцо никогда не нашлось. Но опять же по ходу текста очевидно – он эту судьбу принял и никогда нигде не задавался вопросом, а стоило ли это делать и если стоило, то ради чего. Он всегда знал, ради чего. Поэтому диалог в конце фильма Две башни: «На что мы опираемся? – В мире есть добро, мистер Фродо, и за него стоит сражаться» вызывает у меня лютый фэйспалм, хоть чем меня закидайте, он сам по себе является примитивным, но ещё и очередным напоминанием мне о том, как угробили в этом кино такой проработанный, глубокий, благородный и цельный образ толкиновского героя, каких поискать ещё. «Меня отправили в Мордор, значит, я иду в Мордор, а что там со мной случится, тому и быть» versus «На что мы опираемcя, Сэм?» на пороге Мордора.

Но вернёмся к Мерри и Пиппину. Орки, конечно, знают толк в обращении с пленниками. Даже если они не хватаются за ножи и пыточные инструменты, они умеют нагнать страху на кого угодно.

Но помимо столкновения с орочьим обращением Пиппин узнаёт, что орков три отряда, и они не сильно друг другу дружественны. Что снова наводит на параллели с Кирит Унголом, потому что там будет похожая история, два отряда, два главаря и дело-таки там дойдёт до большой свары, которая перевернёт ситуацию на сто восемьдесят градусов.

Здесь же один отряд орков пришёл из Мории с целью отомстить, один из Орфанка – урук-хаи во главе с Углуком, и третий отряд – мордорские орки, причём не рядовые, а из Лугбурца, то есть из Барад-Дура. А значит Гришнак действительно знал, за чем он был послан и что искал. Он вполне мог быть из числа орков, пытавших Голлума. Скорее всего и отправлен был неспроста. И он говорит о том, что на том берегу их ожидает крылатый назгул. Вот когда перед Пиппином замаячила первый раз перспектива быть унесённым назгулом в Лугбурц. Гораздо раньше случая с палантиром.

Эти, под предводительством Углука и Гришнака, пришли именно за хоббитами, а точнее, за Кольцом. Те, кто последние два отряда послал, Саурон и Саруман, тоже заклятые союзники и конкурируют между собой в борьбе за главный приз. Так что в стане Врага каждый сам за себя. И это очень хороший знак и характеристика Зла у Толкина.

Факты об орках подаются автором как бы невзначай в процессе их бесконечных разборок. Например мы узнаём, что Саруман кормит урук-хаев человечьим мясом. Нормальный такой рацион.

Очередная орочья ссора предоставляет Пиппину шанс незаметно освободить руки. Несмотря на молодость и неопытность, он тоже оказывается парнем не промах.

Оркам надоедает тащить на себе пленников и Углук решает привести их в чувство, чтобы заставить их бежать самих навстречу уготованной им участи.

Отрывок на перевод:

He was healing Merry in orc-fashion; and his treatment worked swiftly. When he had forced a drink from his flask down the hobbit's throat, cut his leg-bonds, and dragged him to his feet, Merry stood up, looking pale but grim and defiant, and very much alive. The gash in his forehead gave him no more trouble, but he bore a brown scar to the end of his days.
'Hullo, Pippin!' he said. 'So you've come on this little expedition, too? Where do we get bed and breakfast?'
'Now then!' said Uglúk. 'None of that! Hold your tongues. No talk to one another. Any trouble will be reported at the other end, and He'll know how to pay you. You'll get bed and breakfast all right: more than you can stomach.'

Орочье лечение подействовало быстро. Он влил хоббиту в горло питьё из фляги, разрезал верёвки на ногах и заставил встать. Мерри поднялся, он был бледен, но вид у него был мрачный и вызывающий, и очень живой. Глубокая рана на лбу больше не беспокоила его, но коричневый шрам он носил до конца своих дней.
«Привет, Пиппин! – сказал он. – Тоже в этом походе? Где наш ночлег и завтрак?»
«А ну! – рявкнул Углук. Размечтался! Прикусите языки. Разговоры запрещены. Доложено будет о любой пакости, а уж Он с вами расплатится. Дойдёт и до ночлега с завтраком, только смотрите, не лопните.

Пиппин, не испугавшись угроз, решается на отчаянный шаг – отбежать подальше, и оставить знак друзьям, которые могут идти по следу – застёжку эльфийского плаща. В глубине души он хочет надеяться на помощь. И хотя Арагорн с друзьями гнались за орками исключительно ради самих Мерри и Пиппина, но попади они к Саурону или Саруману – их могли под пытками заставить рассказать что угодно, в том числе и всё о Фродо и Кольце, тем самым миссия Фродо, и так почти безнадёжная, была бы обречена.
Штрих к характеру Пина:

A whip-thong curled round his legs, and he stifled a cry.
Кнут обвился вокруг его ног и он подавил крик.

А далее события развиваются по неожиданному сценарию. У орков появляются преследователи, но это не Арагорн, Гимли и Леголас. Пиппин ругает себя за то, что не давал себе труда разузнать получше о землях, через которые ему предстояло идти, потому что никогда не думал, что они с Мерри окажутся одни, без Гэндальфа, Страйдера или Фродо. Единственное, что он вспомнил, что конь Гэндальфа был из этих земель, это звучало оптимистично, но Пиппин также понимал, что если начнётся заварушка, то они скорее всего погибнут в ней вместе с орками.

Когда Углук понял, что дело принимает очёнь серьёзный оборот, его приказ звучит очень жестоко и не оставляет хоббитам шанса: пленников следует стеречь и не убивать… до тех пор, пока не окажется, что враги одерживают верх. Они не должны иметь возможности позвать на помощь и не должны дождаться спасения. Хоббитам вновь связывают ноги.
Единственным плюсом во всём этом было то, что Пиппин и Мерри оказываются рядом и даже получают возможность перекинуться парой слов. Мерри говорит, что не в силах что-либо предпринять, даже если бы он был не связан. И Пиппин вспоминает про лембас. Правда, охранники прерывают их разговор на этом месте.

Но орки тем хороши, что не очень-то слушаются приказаний своего начальства. Когда роханцы напали на орков, охранники покинули пост и Мерри и Пиппин остались одни. Но тут же попали в лапы к Грышнаку, который кинулся их обыскивать, и по странному блеску в его глазах Пиппин вдруг понял, что орк знает о Кольце. И пошёл ва-банк. А Мерри ему подыграл. Играли они с огнём, но добились того, что Грышнак схватил их и потащил прочь,подальше от Углука и его охранников. Неизвестно, чем бы обернулось дело, но Грышнак налетел на всадника, выхватил меч, чтобы убить хоббитов, лезвие звякнуло и блеснуло и дальше роханцы своего не упустили. А хоббиты остались живы и оказались вне круга осады. Тут и пригодилась предусмотрительность Пиппина, который ранее незаметно освободил себе руки. Но первое, что они сделали, оказавшись на свободе – перекусили лембасом прямо на поле битвы, и это напомнило им друзей и придало сил.

Они отползли подальше от поля боя и, беззаботно болтая, скрылись в лесу. А Углук пал в поединке с Эомером. И «ни в Мордоре, ни в Изенгарде никогда не узнали, что стало с орочьими отрядами. Только дым от костра был виден многим зорким глазам».
А Мерри предрекает Пиппину стать героем целой главы в книге Бильбо.

Gimli ground his teeth. 'This is a bitter end to our hope and to all our toil!' he said.
'To hope, maybe, but not to toil,' said Aragorn. 'We shall not turn back here.

КК: Гимли скрипнул зубами.
– Конец всем нашим трудам и надеждам! – пробормотал он.
– Надеждам – возможно, но трудам – нет! – откликнулся Арагорн. – Назад мы не повернем.

Вот это послание проходит красной нитью через всю книгу и связывает разошедшиеся пути героев в одну историю – историю того, как каждый выполнял свой долг до конца невзирая на то, насколько вообще реально его выполнить. Делай что должно… Победа над Сауроном зависела от того, насколько самоотверженно действовал каждый в попытке помочь другим. Арагорн не ломится на танке в Гондор предъявлять права на престол и руководить обороной, пока Мерри и Пиппин в руках у орков. А Фродо, кстати, в дурном сне бы не приснилось воспользовавшись Кольцом слинять от Фарамира, спасая свою великую миссию, оставив Сэма в плену, а Сэм даже в бреду не додумался бы предложить ему этого, потому что слишком его для этого уважал. "Надень кольцо и тикай!"Да-да.

В качестве одной из причин неуспеха погони упоминается враждебная воля Сарумана, которая помогает оркам и лежит тяжестью на сердце у охотников. С подобным Фродо и Сэм столкнутся в Логове Шелоб. Вот это параллель, что ранее светлый майя уподобляется одной из самых чёрных и мерзких тварей Средиземья! Подобное Фродо будет ощущать и с Сауроном.

Однако этой воле, как выясняется, можно и противостоять: когда Леголас что-то напевает, вероятно, гимн Элберет, в ответ на его пение на чёрном небосклоне загораются звезды.

Встреча двух будущих королей происходит в атмосфере весьма нервной. Троицу окружают всадники, направляя копья им в грудь. На вопрос Эомера, кто они такие, сам Арагорн сначала представляется… погонялом. Скороход, мол, я. Не очень-то располагает к серьёзному доверительному разговору. Однако Эомер сразу замечает в нём и его спутниках нечто странное и спрашивает, не эльфы ли они. Такое же было предположение о Фродо и Сэме одного из воинов Фарамира. Пребывание в Лориэне на всех членов братства наложило свой отпечаток. И тут же в разговоре всплывает Лотлориэн и его Владычица, что чуть не приводит к катастрофе, потому что внезапно на неосторожные слова Эомера о ней очень недобро реагирует Гимли, Гимли поддерживает Леголас, и обмен любезностями приобретает опасную остроту. Арагорн, однако, просит Эомера извинить и выслушать их. Эомер соглашается. Ему хоть и недостаёт опыта сложных переговоров, но это компенсируется благородством и мудростью. Он здесь хозяин положения, он встретил чужаков в своей стране, некоторые из них не особо жаждут идти на контакт и ведут себя вызывающе, он имеет право с ними не церемониться. Однако он не торопится рубить с плеча во всех смыслах.

Прежде чем назвать своё настоящее имя, Арагорн убеждается, что Эомер не служит ни Саурону, ни Саруману, и говорит ему о том, зачем они здесь – они преследуют орков, чтобы спасти друзей. Вот почему он сначала не стал называть себя. А потом «представляется по всей форме»:

Aragorn threw back his cloak. The elven-sheath glittered as he grasped it, and the bright blade of Andúril shone like a sudden flame as he swept it out. 'Elendil!' he cried. 'I am Aragorn son of Arathorn and am called Elessar, the Elfstone, Dúnadan, the heir of Isildur Elendil's son of Gondor. Here is the Sword that was Broken and is forged again! Will you aid me or thwart me? Choose swiftly!'

КК: Он отбросил плащ. Блеснули эльфийские ножны, и в руке у Арагорна огнем засверкал Андарил.
– Элендил! – громовым голосом воскликнул Арагорн. – Я – Арагорн, сын Араторна, по прозванию Элессар, или Эльфийский Камень; по рождению своему я – дунадан, наследник Исилдура, сына Элендила, древнего владыки Гондора. Перед тобой Меч, Что Был Сломан И Выкован Заново! Выбирай же – поможешь ты мне или помешаешь?

И это производит на Эомера впечатление.

Éomer stepped back and a look of awe was in his face. He cast down his proud eyes. 'These are indeed strange days,' he muttered. 'Dreams and legends spring to life out of the grass.
'Tell me, lord,' he said, 'what brings you here? And what was the meaning of the dark words? Long has Boromir son of Denethor been gone seeking an answer, and the horse that we lent him came back riderless. What doom do you bring out of the North?'

КК: Эомер отступил. Недоверие в его взгляде сменилось благоговением. Он склонил гордую голову.
– Воистину, непонятные настали времена, – пробормотал он. – Живые сны и легенды вырастают на пути прямо из травы!.. Но скажи мне, о господин, что привело тебя в наши земли? Что означали темные слова пророчества? Боромир, сын Дэнетора, вот уже много дней как ушел искать ответа на этот вопрос, но конь, которого мы одолжили ему, вернулся без седока. Какие вести принес ты нам из северных земель?*

*Я немного форсирую написание разборов и часто использую цитаты из переводов. Но вот последнее, например, предложение, это пример того, какой важный смысл может быть в переводе утрачен. "Какие вести принес ты нам из северных земель?" это вообще никуда не годится, в этом вопросе Эомера прямая отсылка к Пророчеству: "What doom do you bring out of the North?" Эту цитату я ниже переведу отдельно.

Эомер, услышав о мече, что был сломан, сам заговаривает о Пророчестве, которое связывает многие нити воедино – Боромир, Арагорн, Эомер, Фродо, Сэм, Мерри, Пиппин, Фарамир, Гэндальф и опять напоминает о том, что история эта одна и та же, и каждая её деталь – составная часть общей картины.
Тон разговора меняется, Эомер обращается к Арагорну «lord» - «владыка» и спрашивает о том, что же за Судьбу он им принёс. Арагорн отвечает, что принёс выбор.

What doom do you bring out of the North?'
'The doom of choice,' said Aragorn.

Какой же приговор Судьбы принёс ты нам с Севера?
Приговор выбора, ответил Арагорн.

И ещё одна из важнейших тем книги – личный выбор. Вопрос Эомера про судьбу это вопрос о словах Пророчества «Doom is near at hand». Помнится, когда я пыталась переводить Пророчество, я перевела это как «судьбы приговор» и вот теперь этот перевод нужно дословно вписывать сюда. (Вот в каком неожиданном контексте могут всплыть в ВК ранее сказанные слова, для переводчиков сущее наказание). Ответ Арагорна 'The doom of choice,' это просто концентрированный в двух словах посыл всей книги.
Перевод «doom» должен обязательно отражать значение «суд». Вот они эти два слова стоят рядом. Судьба и выбор.
Ещё игра слов, одна из многих, на этот раз с юмором:

'Strider is too poor a name, son of Arathorn,' he said. 'Wingfoot I name you.
Да ты не Скороход, сын Араторна, ты Самолёт.

Обыгрывается прозвище Арагорна, которое как раз касается его походки.

И ёще одна тема, про то, что можно ступать по земле и одновременно жить в легенде:

'Halflings!' laughed the Rider that stood beside Éomer. 'Halflings! But they are only a little people in old songs and children's tales out of the North. Do we walk in legends or on the green earth in the daylight?'
'A man may do both,' said Aragorn. 'For not we but those who come after will make the legends of our time. The green earth, say you? That is a mighty matter of legend, though you tread it under the light of day!'

КК: – Невелички! – усмехнулся роханец, стоявший рядом с Эомером. – Чего только не услышишь нынче! Невелички – маленькие человечки из старых северных песен и нянюшкиных сказок. Но мы-то не в сказке! Мы стоим на зеленой траве, под ярким солнцем!
– Одно другому не мешает, – отозвался Арагорн. – Те, что придут после нас, сложат легенды и о нашем времени. Мы стоим на зеленой траве, сказал ты. Но разве о зеленой траве не поется в песнях? А ведь ты ходишь по ней наяву, в ярком свете солнца!

Оказалось, что эоред Эомера уничтожил орков, за которыми охотились Арагорн и его спутники, но хоббитов среди них никто не видел.

Когда Арагорн говорит о выборе, он имеет в виду выбор стороны в грядущей войне, но Эомеру нужно сделать выбор уже здесь и сейчас – что ему делать со встреченными незнакомцами, так как есть закон, по которому они не могут без разрешения короля спокойно разгуливать по Рохану. А у него, Эомера, с королём явные политические разногласия, подобные будут у Фарамира с Денетором, и выбор он будет делать похожий и отвечать за свой выбор по всей строгости. Эомер просит отойти свой эоред под предлогом того, что нужно готовиться отправляться дальше и говорит с Арагорном без лишних ушей. Он приглашает его с собой к королю, но Арагорн настаивает на том, что ему нужно найти своих друзей и что в случае попытки их захватить, они просто так не сдадутся. И Эомер делает выбор действительно достойный будущего короля: он отпускает Арагорна искать друзей, мало того, он одалживает ему лошадей, просит только, когда он найдёт друзей или убедится в их гибели, вернуться вместе с лошадьми к королю. Арагорн обещает ему это.

Выбор Эомера перекликается с выбором Фарамира. А Арагорн, Леголас и Гимли, получив лошадей, тоже становятся «всадниками Рохана». Между Эомером и Гимли остаётся неразрешённый спор о прекрасных дамах, к которому они ещё потом вернутся. Гимли боится ездить на коне, как Сэм боялся путешествия в лодках, но Леголас приходит к нему на помощь.
В разговоре с Арагорном Эомер упоминает Сарумана, который по слухам ходит по Рохану в образе старика, закутанного в плащ и капюшон, очень напоминая Гэндальфа. Арагорн обследует поле боя роханцев с орками, но не находит никаких следов Мерри и Пиппина. Друзья устраиваются на ночлег рядом с Фангорном, лесом, о котором их предостерегал ещё Келеборн. В беседе об этом странном лесе заходит речь об энтах – его не менее странных и древних обитателях. Ночью они видят старика, похожего на того, о котором говорил Эомер, только в остроконечной шляпе, и очень быстро лишаются коней. На первый взгляд кажется, что они проделали весь свой путь напрасно, даже лошадей не смогли сберечь, но к чему и к кому их привёл этот путь, мы скоро узнаем.

Цитата на перевод:

Turning back they saw across the River the far hills kindled. Day leaped into the sky. The red rim of the sun rose over the shoulders of the dark land. Before them in the West the world lay still, formless and grey; but even as they looked, the shadows of night melted, the colours of the waking earth returned: green flowed over the wide meads of Rohan; the white mists shimmered in the watervales; and far off to the left, thirty leagues or more, blue and purple stood the White Mountains, rising into peaks of jet, tipped with glimmering snows, flushed with the rose of morning.

Оглянувшись назад они увидели далеко за рекой уже залитые светом холмы. День захватывал небо. Красный край светила показался над тёмной страной. Перед ними на Западе мир лежал тихий, бесформенный и серый, но на глазах таяли тени ночи, пробуждалась земля, возвращая себе краски: по широким роханским лугам разливалась зелень; белые туманы серебрились над речными долинами; а далеко слева, на расстоянии тридцати лиг или больше, синели и отсвечивали пурпуром Белые Горы, а их мерцающие снежно-белые вершины ярко вспыхивали под розовыми утренними лучами.

Фродо была показана вся картина войны и вся расстановка сил, он видел Барад-дур и Горгорот, Арагорну, претендующему на трон Гондора, не было показано ничего. Не дано было никакого знака или хотя бы намёка.
Решение, что делать дальше, должен был принять он сам, руководствуясь своим собственным умом, внутренними мотивами, совестью, и тем, что ему уже известно сейчас, а не внешними факторами, советами и глобальным знанием. Время, когда можно было плыть по течению, прошло. Время мудрых советов прошло ещё раньше. Он должен был начинать действовать самостоятельно. Он ещё не король, ему нужно отыскать путь, который приведёт его на трон, а нам Толкин уже дал понять, что для того, чтобы найти себя, его герой должен от себя отречься. Что он в конце главы и сделает.

Справедливо было показать Фродо плато Горгорот, куда он должен был идти, и вполне справедливо будущему королю действовать без каких бы то ни было руководящих указаний.
И ещё сидя на зрячей вершине, Арагорн слышит крики орков и рог Боромира. То, что определит его путь, происходит непосредственно рядом с ним.

Никакого боя Арагорна с орками не было. Если бы он состоялся, его бы постигла та же участь, что и Боромира. Я уж молчу, что никакого отвлечения орков Мерри и Пиппином не было тоже – если бы Фродо увидел, что его младшие родичи, за которых он так переживал, в опасности – никуда бы он не ушёл.

Арагорн находит смертельно раненого Боромира, который признаётся ему в том, что пытался забрать Кольцо у Фродо. И говорит, что полуросликов орки взяли в плен. Он просит Арагорна идти в Минас Тирит и защитить его подданных. Когда Арагорн говорит ему, что Минас Тирит выстоит, Боромир улыбается. Собственно, так и описана его смерть, это всё. Арагорн остаётся в неведении относительно Фродо – попал ли он в плен, или нет. Он винит во всём себя и пока ещё не понимает, что делать дальше.

Арагорна и Боромира находят Леголас и Гимли. Они-то как раз преследовали орков в лесу, что оставило им много шансов не погибнуть, потому что это не было боем одного-двоих против всей оравы сразу.
Дружеский совет Леголаса в ответ на вопрос Арагорна, что делать, оказался ценнее всех видений и знаков вместе взятых – нужно похоронить павшего. Арагорн принимает решение положить его в лодку и предать Андуину.

Выбор сначала похоронить Боромира оказался не только благородным по отношению к нему, но и благодаря этому Арагорн начал находить следы того, что произошло и понял, куда пропали Фродо и Сэм.
Но сначала он нашёл кинжалы Мерри и Пиппина, их пояса и ножны, и забрал с собой, надеясь вопреки всему потом им их вернуть. Это уже намёк на дальнейшее развитие событий и предвосхищение его выбора. Потом обнаружил, что среди орков, которых убил Боромир, были какие-то орки неизвестной ему породы, они носили знак белой руки на щитах и руну S на шлемах - орки Сарумана.

После того как Арагорн, Леголас и Гимли проводили лодку с телом Боромира, Арагорн продолжил поиски на берегу и обнаружил следы хоббитов и отсутствие вещей двоих из них. Интересно, что как только он обнаружил, что часть вещей принадлежали Сэму, он сразу делает вывод о том, что Сэм ушёл с Фродо.

О том, в чём ему признался Боромир, Арагорн друзьям не сказал, по крайней мере сейчас.
Гимли озвучивает два варианта пути: догонять Фродо с Кольцом или орков, схвативших Мерри и Пиппина. И Арагорн принимает решение. Он решает спасать Мерри и Пиппина. Фродо идёт в Мордор один – он не в плену, идёт своей дорогой, которую определил для него Совет, и с ним Сэм. А Мерри и Пиппина ждут пытки и смерть. Решение действительно лежит на поверхности и Минас Тирит не фигурирует ни в одном из возможных вариантов.

В этой главе и в этом решении есть явные параллели с главой «Выбор Сэма» и с его решением. Арагорн по сути выбирает здесь то же самое, что впоследствии Сэм. Не спасение квеста и Кольца, а спасение друзей, которым грозит страшная участь. Из параллелей здесь можно ещё отметить невозможность предать тело погибшего земле. Единственное, здесь находится выход с лодкой, у Сэма такого выхода не будет (к счастью не будет). Ещё сцена прощания и скорбь Арагорна также перекликаются с описанием подобной сцены из Выбора Сэма, тоже подчёркивая то, что в этих эпизодах очень много общего:

Aragorn knelt beside him. Арагорн опустился перед ним на колени.
'No!' said Aragorn, taking his hand and kissing his brow. «Нет!» – сказал Арагорн, беря его руку и целуя в лоб.
What shall I do now? Boromir has laid it on me to go to Minas Tirith, and my heart desires it; but where are the Ring and the Bearer? How shall I find them and save the Quest from disaster?'
Что мне делать? Боромир просил меня идти в Минас Тирит, я и сам желаю этого, но где Кольцо и Хранитель? Как мне найти их и спасти квест от катастрофы?
He knelt for a while, bent with weeping, still clasping Boromir's hand. Он стоял на коленях, согнувшись от рыданий и всё ещё держа Боромира за руку.

И выбор Арагорна, поставившего спасение пленных друзей от орков выше всего, даже квеста с Кольцом и долга перед всеми остальными, как и окончательный такой же выбор Сэма, оказался единственно верным.
Есть, конечно, и отличие, пока не явное: Боромир погибает окончательно, единственный из Братства. А Арагорн интуитивно ступает на узкий и трудный путь, ведущий его на престол, хотя совсем не думает об этом.
Перевод:

'Let me think!' said Aragorn. 'And now may I make a right choice and change the evil fate of this unhappy day!' He stood silent for a moment. 'I will follow the Orcs,' he said at last. 'I would have guided Frodo to Mordor and gone with him to the end; but if I seek him now in the wilderness, I must abandon the captives to torment and death. My heart speaks clearly at last: the fate of the Bearer is in my hands no longer. The Company has played its part. Yet we that remain cannot forsake our companions while we have strength left. Come! We will go now. Leave all that can be spared behind! We will press on by day and dark!'
«Дай мне подумать,» – ответил Арагорн. – «И да будет на этот раз верным мой выбор, и да разрушит он злой рок этого горького дня!» На некоторое время он умолк. «Я отправлюсь в погоню за орками», – промолвил он наконец. Я бы пошёл вместе с Фродо в Мордор и остался бы с ним до конца, но если я сейчас отправлюсь в горы на его поиски, я обреку пленников на муки и смерть. Наконец моё сердце говорит мне ясно: судьба Хранителя больше не в моих руках. Братство сыграло свою роль. Но мы, кто остался, не можем бросить наших друзей в беде, пока у нас есть ещё силы. Бежим, сейчас же! Оставим здесь всё, что можно. Мы будем преследовать их день и ночь!

------------------------
Ещё немного отзеркаливания перевала Кирит Унгол - здесь ситуация обратная в том плане, что Арагорн лишается младшего товарища, ведомого, того, кто был под его если не прикрытием, то руководством. Сэм на перевале лишается ведущего.
Арагорн, как и Сэм, делает выбор сердцем. И этот выбор по Толкину единственно верный. Он смиряется, принимает то, что судьба квеста больше не зависит от него - а это самое важное задание, и отказываясь от этого он доказывает, что может держать в узде гордыню, которая могла внушать противоположное: "следуй за Фродо, победа зависит от него, а он всего лишь слабый полурослик", или "иди в Минас Тирит, там нуждаются в тебе сейчас как никогда". Ему не нужна победа, ради которой нужно пожертвовать жизнями друзей. То есть и для Сэма, и для будущего короля у Толкина нравственный кодекс один. Да, именно "делай, что должно, и будь, что будет"

Вот эта двойственность, что это? Заложенная в любом человеке, как светлая и тёмная сторона души? «Нет, Никогда!», это, конечно, Фродо, каким мы его знаем. «Иду к тебе!», это может быть другая часть души Фродо, которая подавала голос в Курганах о том, что сам Гэндальф признал бы, что спасения друзьям не было, и та, которая откликнулась на приказ надеть Кольцо на Пасмурной вершине. Ещё можно вспомнить Запретное озеро, где Фродо думал, что Голлум так мерзок, что пристрелить бы его сейчас и избавиться навсегда. Та часть души, с которой тот, кто выбрал сторону добра, постоянно борется и старается держать в узде. И зацепочка для Кольца, которое начинает вытаскивать её на поверхность и давать ей силы бороться. Повторюсь, Фродо обычный смертный и он не безгрешен. Возможно, она вновь подала голос в ответ на призыв Саурона.

Или это часть души Фродо, уже захваченная кольцом – «the ring will possess him». У Голлума ведь, если вспомнить, тоже было два голоса, и Сэм испытывал подобное, даже немного побыв Хранителем и вернув кольцо Фродо он всё равно подвергался этому воздействию, в Мордоре голос в голове ему предлагал сдаться и не идти дальше, пока он его хорошо так не послал.

Или это голос Кольца, стремящегося к своему владельцу. Как бы там ни было, нам снова показано, что главное поле битвы за Средиземье – это душа Фродо. И в любом случае Фродо беззащитен перед ищущей его волей Саурона, он осознаёт это и находится в страшном смятении.

С третьим голосом, однако, всё обстоит абсолютно прозрачно. Слово fool не оставляет сомнений, что это Гэндальф, возможно, через Нарью, понявший, что Фродо надел Кольцо и подверг и себя и свою миссию страшной опасности. Но про Гэндальфа мы пока ничего знать не должны.

Но несмотря на смятение, Фродо в состоянии справиться с собой и принять решение самостоятельно – это подчёркивается особо. Кто бы там что ему не орал, Гэндальф ли, Саурон, Кольцо, собственный страх, дальнейший выбор делает он сам. Он снимает кольцо и избегает «встречи» со злой волей, спасая квест. Око – это то, как он её ощущает. Это не глазик на башенке. Сняв Кольцо, Фродо возвращается в ту реальность, где светит солнце и поют птицы. И ему кажется, что над ним проскользнула чёрная тень. Всё висело на волоске. Если бы Саурон его всё-таки увидел, мне кажется, вряд ли бы он когда-либо вернулся в мир живых.

И после всего, после красивых видов Горгорот, Барад-Дура, Роковой горы и чудом избегнутой очной ставки с Сауроном наш маленький хоббит принимает решение… идти в Мордор. Одному.

Frodo rose to his feet. A great weariness was on him, but his will was firm and his heart lighter. He spoke aloud to himself. `I will do now what I must,' he said. 'This at least is plain: the evil of the Ring is already at work even in the Company, and the Ring must leave them before it does more harm. I will go alone. Some I cannot trust, and those I can trust are too dear to me: poor old Sam, and Merry and Pippin. Strider, too: his heart yearns for Minas Tirith, and he will be needed there, now Boromir has fallen into evil. I will go alone. At once.'

КК: Фродо поднялся. Он чувствовал страшную усталость, но воля его окрепла, на сердце было легко, и он громко сказал себе:
– Теперь я сделаю то, что должен. Ясно одно: зло, заключенное в Кольце, действует уже и среди нас. Кольцо должно покинуть Отряд, пока оно не натворило горших бед. Я пойду сам. Одним я не могу больше доверять, другие – кому доверяю – слишком мне дороги: бедный старина Сэм, и Мерри с Пиппином. И Бродяга. Сердце тянет его в Минас Тирит, и он там будет очень кстати, особенно теперь, когда Боромир подчинился Злу. Я пойду сам. И немедля.

А между тем компания, оставленная Фродо, сидит на берегу и обсуждает, какое общественное устройство Братства Кольца лучше – демократия, диктатура или конституционная монархия. Леголас предлагает устроить голосование, куда идти, Арагорн считает разумным волевым решением поделить отряд, причём себя он выдвигает Фродо в попутчики, хотя видит Эру, как ему этого не хочется. Мерри и Пиппин не желают Фродо никуда пускать. И лишь Сэм, наконец, озвучивает проблему Фродо. Он прекрасно знает, куда ему идти, но он боится. Но он себя «скрутит» и пожелает идти один. Сэм понимает Фродо гораздо лучше всех остальных вместе взятых. И когда возвращается Боромир, и они узнают, что Фродо надел Кольцо и исчез, Сэм сразу понимает опасность и чувствует, что может произойти непоправимое. Он призывает немедленно искать Фродо, и отряд охватывает паника. Арагорн пытается хоть как-то разрулить и возглавить это безобразие, но паника вещь страшная. Однако то, что он просит Боромира охранять Мерри и Пиппина говорит о том, что он всё-таки ему доверяет, несмотря на то, что Боромир явно стал причиной исчезновения Фродо.

Фродо знал, что Сэм его поймёт. Но он даже не догадывался, насколько хорошо. Сначала Сэм первый впадает в истерику и бежит в лес куда глаза глядят, потом, когда его догоняет Арагорн, Сэм пытается бежать за ним, но понимая, что ему за Следопытом не угнаться, он останавливается и берёт себя в руки. Вот это просто поражает. Несмотря на то, что он самый эмоциональный из всего братства, более того, сильнее всех привязан к Фродо, он единственный смог проанализировать ситуацию и действовать быстро и правильно. Как потом в Кирит Унголе скажет Фродо: "Sam, you’re a marvel!" И он действительно чудо. Он всех обставил. И Арагорна, и Фродо и всю компанию. Все бегают и орут, Сэм действует с холодной головой.

Мне кажется, я сколько раз буду перечитывать, столько раз буду удивляться вот этому факту. Откуда что взялось? Ведь он из-за пони - в слёзы. Сэм очень эмоционален (несравнимо более эмоционален, чем в фильмах, например), у него чувства, кажется, захлёстывают всё остальное, и при этом он единственный из всей этой впавшей в панику компании, состоявшей, однако, из совсем не глупых персонажей, приходит в себя и начинает, пусть и размазывая слёзы по лицу, строить в голове безупречнейшую логическую цепочку, наступая на горло собственным эмоциям, потому что они в этой ситуации мешающий фактор. Значит в топку их! Вот это да! Маленький скромный ширский садовник.

Вообще имя Samwise, согласно комментариям КК, означает на древнеанглийском «дурачок», но без негативного оттенка. Но если не знать этого, можно прочитать это имя как Сэм Мудрый (Sam-wise). Мне кажется, это можно сравнить с персонажем русских сказок Иванушкой Дурачком, который, несмотря на своё прозвище, оказывается всегда умнее и хитрее всех остальных.* Интересно, как причудливо перекликаются имена в разных культурах! Сэм ведь у нас герой сказки. Однако ещё ему помогло именно то, что он действительно лучше всех остальных понимал Фродо. Понимал, потому что хотел понять, считал это важным.

И снова всплывает тема здоровых отношений. Это два разных уровня отношений. "Тащить и не пущать", если дорогой человек выбирает опасный путь. Или принять это и разделить этот путь с ним, без лишних заламываний рук, понимая, что для человека этот путь единственно верный и уважая этот выбор. Из Шира уходили все четверо, потому что "из Шира". А вот "в Мордор" - это уже совсем другой расклад. И полностью понять Фродо, для которого единственный путь - исполнять свой долг, по-другому он не может, хоть и сам боится, оказался способен уже только Сэм. Вот откуда это в нём, в простом деревенском парне, которого его дорогой папаша воспитывал тычками да руганью? Откуда в нём такая психологическая зрелость? Это при том, что он Фродо любит до дрожи в коленках и мысль о том, что он погибнет, для него невыносима. Никому так тошно не было от того, что Фродо идёт в Мордор, кроме разве что самого Фродо и ещё Бильбо. Но у Сэма нет мыслей о том, чтобы не пускать его туда. Для него единственный путь из возможных пойти и разделить с ним его судьбу. Так что в книге не только Фродо - ходячий парадокс, нет. Сэм такой же парадокс. Для меня так точно.

И вот Сэм останавливается и начинает думать. И что же он понимает? То, что Сэма снова, да что ж такое, не позвали с собой. И кто на этот раз!

В ВК это единственный раз, когда Фродо поступает очень жестоко по отношению к Сэму в попытке уберечь. (Приступы безумия в Мордоре это уже другое.) Сэму некуда деваться без Фродо, если суть Фродо в его квесте, то суть Сэма в его преданности Фродо. Ему некуда идти, он его слуга, его дома спросят, где мистер Фродо, и как ты ему так хорошо служил, что тебя угораздило вернуться без него. И сам он любит Фродо до такой степени, что не может отпустить его одного навстречу его страшной судьбе. Со всех сторон клин, куда ни кинь. Если Мерри и Пиппин чувствовали себя по-отдельности никчёмными и никому не нужными, то что было бы с Сэмом, если бы он Фродо упустил, страшно себе представить.

Фродо здесь решает за Сэма. В этом проявляется и его гордыня, причём проявляется она именно после попытки Боромира отобрать у него Кольцо и очередного надевания Кольца на палец. Не зря Сэм так перепугался, узнав об этом. Хотя он раньше неоднократно у Сэма спрашивал, хочет ли тот идти с ним, предупреждал об опасностях – Сэм говорил, что полезет за ним хоть на Луну. И намерение у Фродо благое – уберечь Сэма от гибели, а так именно Кольцо и внушает помыслы вроде бы на благо, но благими намерениями вымощена дорога известно куда. Фродо при этом думает, что Сэм его поймёт – Сэм его и понял единственный из всех, но вот Фродо, видимо, в этот момент Сэма ещё не понял до конца.

Не дать Сэму пойти с ним в Мордор – это всё равно ,что если бы Фродо остальные члены Братства скрутили и никуда не пустили, мотивируя это заботой о нём, по сути делая из него пустое место. И для Сэма этот поступок Фродо стал ещё одним испытанием на прочность его преданности, которое он выдержал с честью. В книге он не просто заходит за уплывающим Фродо в реку, он бросается в неё с берега очертя голову, пытаясь поймать лодку, не умея плавать, чистое безумие для него. Ранее неоднократно подчёркивалось, что Сэм панически боится воды и лодок. И это мгновенная расплата, прилетевшая Фродо за его гордыню: на его глазах и по его вине едва не тонет самое преданное ему существо на свете, а ведь его родители оба утонули в реке. В этом моменте, описанном Толкиным даже не без юмора, на самом деле куда больше драмы, чем может показаться на первый взгляд. Не только для Сэма, но и для Фродо.

И вот Фродо вытаскивает Сэма, причаливает к берегу и снимает Кольцо. И между ними происходит единственный раз за всю книгу выяснение отношений. (Единственный раз, а не вот это вот всё, что в кино). Вот в этом эпизоде они действительно ругаются друг с другом, правда, это по сути скорее выяснение, кто кому больше дорог. Фродо не хочет вести Сэма за собой на смерть, Сэм возмущён этим до глубины души.

Форма этого диалога у Толкина просто блеск, в нём такие разные речевые характеристики двух героев обыгрываются в зеркальных фразах, Фродо говорит чисто и правильно (I could not have borne that), Сэм отвечает теми же словами только в своей деревенской манере (I couldn't have a borne it), и наоборот.

Кроткий Сэм, который всю дорогу шёл и помалкивал, с восхищением глядя на своего мистера Фродо, вдруг показывает своё истинное лицо и бросает ему упрёк в том, что он его бросил и один чуть не сбёг, а потом вообще ему ультиматум ставит. Он ставит ему ультиматум, а не просится с ним пойти. После того, как он Фродо догнал, варианта пойти одному у Фродо не осталось. Был вариант сидеть у разбитых лодок и ждать Арагорна сотоварищи.

Как тут раскрывается Сэм! Ситуация абсолютной катастрофы, а он верен себе в своём "Оставить его - никогда! Да я за ним на Луну полезу!". От всех Фродо сбежал, а от Сэма не смог. Вот на что настоящая дружба способна. И задача "А кто идёт с Фродо в Мордор?" решается естественным образом. Самый достойный, умный и верный. Ещё есть нюанс, что Фродо, когда он уходит один, невидим, то есть его как бы уже и нет. Он исчезает. А благодаря Сэму появляется. Конечно, идти в Мордор одному было страшной ошибкой.

Конечно, в этой главе в некотором роде «Все молодцы». Боромир поддаётся Кольцу, Фродо чуть не выдаёт себя Врагу, потом чуть не совершает роковую ошибку, бросая Сэма, Сэм чуть не тонет, все в панике бегают по лесу. Но. Фродо убегает с Парт Галена только потому, что о нападении на отряд и о том, что в опасности Мерри и Пиппин, за которых он всё время чувствовал свою ответственность, как за младших товарищей, он знать ничего не знает. Он думает, что они в безопасности под защитой Арагорна.
В конце второй книги Фродо снова пересекает реку. И говорит Сэму, что они скорее всего больше не увидят своих товарищей. На что Сэм отвечает, что может и увидят. Сэм уже тогда стал для Фродо ниточкой, связывающей его с жизнью, надеждой и домом.
Из этой главы мы узнаём только, что от Братства сбегают Фродо и Сэм. Про остальных мы пока ничего не знаем. В слове breaking есть значение некоего применения силы извне. Хоть в начале главы Арагорн и предлагает сам разбить Братство на части, это всё равно получается спонтанно и как мы узнаем потом, травматично и трагично, а запустило эту цепочку падение Боромира под чарами Кольца.

Фродо с Сэмом отправляются на левый берег – и сердце истории именно там.
Но прежде чем я до неё дойду, я всё-таки пройдусь по третьей книге, может, и не так подробно, как по предыдущим главам, но всё же. При последней перечитке книги я обратила внимание, сколько параллелей проведено между двумя этими ветвями повествования, сколько ключей к пониманию четвёртой и шестой книг разбросано в третьей и в пятой.

Дальнейшие события до 25 марта включительно происходят в течение 29 дней.

*Имя же Frodo означает «опытом приобрётший мудрость».

Отрывок на перевод. Может, Сэма понимать и проще, чем Фродо, но переводить гораздо сложнее.

`Of all the confounded nuisances you are the worst, Sam! ' he said.
'Oh, Mr. Frodo, that's hard! ' said Sam shivering. `That's hard, trying to go without me and all. If I hadn't a guessed right, where would you be now? '
`Safely on my way.'
`Safely! ' said Sam. `All alone and without me to help you? I couldn't have a borne it, it'd have been the death of me.'
'It would be the death of you to come with me, Sam,' said Frodo and I could not have borne that.'
`Not as certain as being left behind,' said Sam.
`But I am going to Mordor.'
`I know that well enough, Mr. Frodo. Of course you are. And I'm coming with you.'
`Now, Sam,' said Frodo, `don't hinder me! The others will be coming back at any minute. If they catch me here. I shall have to argue and explain, and I shall never have the heart or the chance to get off. But I must go at once. It's the only way.'
`Of course it is,' answered Sam. 'But not alone. I'm coming too, or neither of us isn't going. I'll knock holes in all the boats first.'
Frodo actually laughed. A sudden warmth and gladness touched his heart. `Leave one! 'he said. `We'll need it. But you can't come like this without your gear or food or anything.'

– Вот только тебя-то мне не хватало! – С горечью воскликнул он.
– О, мистер Фродо, как вы могли? – Дрожа ответил Сэм. – Как вы могли уйти без меня и всё вот это? Да если бы я не догадался, где бы вы сейчас были?
– Благополучно продолжал бы путь.
– Благополучно? Совсем один, без меня даже? Да я б не вынес этакой беды, это же мне верная смерть.
– Верная смерть тебе идти со мной, Сэм. – сказал Фродо. – И такой беды не вынесу я.
– Верней не бывает, если бросите меня, – ответил Сэм.
– Да я же в Мордор иду!
– Вот новость, мистер Фродо! Куда же ещё, а я с вами.
– Пожалуйста, Сэм, не мешай мне! – взмолился Фродо. Сейчас все вернутся. Если меня застанут здесь, придётся спорить и объясняться, а мне и без того тошно. Такого случая больше не будет. Я должен уйти немедленно. И никак иначе!
– Конечно никак! – ответил Сэм. – Вот только одному не выйдет! Либо я с вами, либо все остаются тут. Да я все лодки сейчас продырявлю!
Фродо вдруг начал хохотать. Ему внезапно стало тепло и радостно на сердце.
– Одну оставь, – сказал он. – Нельзя нам без лодки. Собирай вещи, еду и что ещё тебе там нужно.

Лужайка в кольце рябин с плоским камнем посередине, куда пришёл Фродо, производит какое-то очень зловещее впечатление. По хронологии это 26 февраля, конец зимы. Рябины, у которых листья осенью краснеют, должны уже быть без них, только прошлогодние ягоды, если их не склевали птицы, могут оставаться на ветках. Меня всё время интересовало, почему именно рябины. Мне казалось, это может быть намёк на Кольцо. Огненный круг, пусть он здесь и не явный, но красные ягоды рябины на голых ветках же неспроста. Не дубы, не ели, не какое-либо обычное дерево, а с красными ягодами. А посередине этой поляны большой плоский камень, подозрительный тем, что своей формой очень напоминает жертвенник. А рядом ревёт водопад. Вот это антураж для разговора о Кольце всевластия!

Но я нашла ещё кое-что. Вот этот уход Фродо в лес, чтобы побыть одному перед лицом жуткого выбора, перекликается с евангельским Гефсиманским садом. Хотя прямой аналогии между Фродо и Христом провести нельзя по многим причинам, в первую очередь Фродо обычный смертный, ничего божественного в нём нет, он не безгрешен, хоть и праведен, и судьба его – судьба простого смертного, но то, что он перед принятием решения хочет побыть один и находится в полном смятении, пытаясь, как выразился Сэм, «себя скрутить», это как отголосок вот чего:

Ев. От Марка (14:33-42): И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать. И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте. И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты. Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. И, опять отойдя, молился, сказав то же слово. И, возвратившись, опять нашёл их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, что Ему отвечать. И приходит в третий раз и говорит им: вы всё ещё спите и почиваете? Кончено, пришел час: вот, предаётся Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня.

Ев. От Луки (22:40-46): Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. И Сам отошёл от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю. Встав от молитвы, Он пришёл к ученикам, и нашёл их спящими от печали и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение.

«И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю».
Может, рябина намёк вот на такие тяжелейшие усилия над собой до кровавого пота, чтобы решиться идти дальше предназначенным путём? Как бы там ни было, цитаты из Писания в ВК имеются в количествах, очень возможно, это одна из них.

Стать жертвой имел все шансы Фродо, если бы не успел исчезнуть и унести ноги, потому что Боромира в конце разговора охватило настоящее безумие, и он мог его убить, а в итоге первой жертвой Кольца стал сам Боромир, который пал под его чарами. И это падение запустило цепную реакцию и всё полетело под откос. А Фродо увидел в его падении как в зеркале и свою судьбу, и свою жертву. А также опасность, которой подвергаются все, кто идёт с ним. И то, что как бы там ни было, и что бы его ни ждало, ему нужно идти в Мордор.
Но пока Фродо сидит один и не может принять решения. И спиной чувствует недобрый взгляд.

Suddenly he awoke from his thoughts: a strange feeling came to him that something was behind him, that unfriendly eyes were upon him. He sprang up and turned; but all that he saw to his surprise was Boromir, and his face was smiling and kind.
Внезапно он очнулся от своих дум: ему вдруг показалось, что он не один, и злые глаза наблюдают за ним. Он вскочил, обернулся, но к своему удивлению обнаружил только Боромира, смотрящего на него с доброй улыбкой.

Бросается в глаза противоречие ощущения опасности и улыбающегося Боромира – его надёжного товарища, не раз защищавшего его в пути.

И Боромир начинает разговор с того, что он боится за Фродо, потому и пришёл. (А закончит угрозами и нападением на него, чтобы отобрать Кольцо). И предлагает поговорить и вдвоём найти решение. Ответ Фродо очень многое говорит о нём.

`You are kind,' answered Frodo. 'But I do not think that any speech will help me. For I know what I should do, but I am afraid of doing it, Boromir: afraid.'
«Благодарю тебя, - ответил Фродо. – Но вряд ли разговоры помогут мне. Я знаю, что мне следует делать, но я боюсь, Боромир, боюсь!

Он искренне отвечает Боромиру. Он знает, куда ему идти, но ему очень страшно идти туда.

Boromir stood silent. Rauros roared endlessly on. The wind murmured in the branches of the trees. Frodo shivered.
Боромир стоял молча. Слышался незамолкающий рёв Рауроса. Ветер шуршал ветвями деревьев. Фродо дрожал.

Ощущение наэлектризованной до предела атмосферы передаётся потрясающе. Хотя пока ещё ничего плохого не происходит. Кроме разве что того, что Боромир вломился туда, куда его не приглашали. За Фродо не пошёл даже Сэм!

На какой-то момент Боромир оказался обезоруженным таким ответом, но потом решает не отступать от попытки убедить Фродо идти с ним. Но Фродо отвечает, что знает, что Боромир будет советовать ему и что он откажется от этого.

'I think I know already what counsel you would give, Boromir,' said Frodo. 'And it would seem like wisdom but for the warning of my heart.'
`Warning? Warning against what? ' said Boromir sharply.
'Against delay. Against the way that seems easier. Against refusal of the burden that is laid on me. Against-well, if it must be said, against trust in the strength and truth of Men.'

- Я думаю, что знаю, какой совет ты мне дашь, Боромир, - ответил Фродо. – И он будет казаться мудрым, но моё сердце предостерегает меня следовать ему.
- Предостерегает? Предостерегает от чего? – Вскинулся Боромир.
- От промедления. От пути, который выглядит проще. От отказа от бремени, возложенного на меня. От, если уж это должно быть сказано, от веры в силу и стойкость людей.

И снова абсолютно искренне объясняет, почему. Про выбор лёгкого пути и отказ от своего долга. И про то, что он не может доверять силе и стойкости людей. Он описывает не что иное, как христианские жизненные ориентиры. Он говорит здесь про обязанность несения собственного креста и про то, что безоглядная уверенность в собственных силах и слепая убеждённость в своей правоте ведут к поражению.

Боромира это возмущает. Это удар по его гордости, это против его убеждений, это для него едва ли не оскорбление.

В лице Фродо и Боромира сталкиваются два разных взгляда на мир. Фродо олицетворяет смирение и покорность своей судьбе, веру в правоту тех, кто мудрее его, и он ведь на всём протяжении своего пути не отступит от этого, а Боромир - гордость и уверенность в собственных силах и в собственной правоте. Самое главное здесь то, что Боромир не является отрицательным персонажем. Он честен, добр, великодушен, он искренне любит Гондор и готов отдать за него жизнь. Он долгое время действительно стоял на страже мира и сдерживал Врага. И в этом деле защиты собственной страны он считает себя непогрешимым – и правда, а что здесь неправильного? Чего стыдиться?

Цель у него благая, но ради достижения этой цели он готов использовать любые средства, в том числе оружие Врага. Он считает, что вправе это сделать, и что высокая цель оправдывает любые средства. В том числе то оружие, про невозможность использования которого говорили на Совете, так как оно всё равно обратит любую победу в торжество Зла. Но Боромир в своей гордыне считает, что начав использовать Кольцо, он сможет управлять им и вовремя остановиться. И в этом он ошибается. Потому что не успев ещё даже завладеть Кольцом, он на какое-то время полностью теряет над собой контроль.

Причиной этого стало то, что в Ривенделле он хоть и согласился с мнением Совета, но не избавился от помысла использовать Кольцо, и помысел этот постепенно захватывал его. По предыдущим главам было видно, как это происходило. Это та опасность, которая ему грозила и которую увидела Галадриэль и показала ему. Но Боромир не смог избежать её. Об этом будет потом говорить Фарамир, об опасностях, от которых следует бежать. Фарамир не поддался влиянию Кольца потому, что он сразу отрёкся от него и отверг мысль, что оружие Врага можно попытаться использовать для защиты своей страны. Просто запретил себе думать об этом, не считая себя достаточно сильным, чтобы устоять перед таким злом. В этом они с Фродо оказались сродни.

Произошедшее – закономерный итог того, что помысел не был изгнан, захватил мысли и вылился в действие. И в действие не по защите Гондора. А по отъёму Кольца у Хранителя, назначенного Советом. У Хранителя, сопровождать и оберегать которого он был этим советом назначен и принял это. И будь Хранитель чуть менее расторопен, тут его путь и жизнь скорее всего бы и оборвались, прямо вот на этом камне. Нашла интересное описание превращения помысла в действие:

Помысел – обдумывание его – согласие с ним – пленение им – действие. Согласно этой цепочке, действует человек уже ведомый не собственной волей, а попавший к искушению в плен, одержимый уже не помыслом, который сам по себе грехом ещё не является, а разгоревшейся из него страстью.

Ужас кольца был в том, что оно лишало воли и делало из любого существа своего раба, а свобода воли и свобода выбора это неотъемлемое право любой личности. Саурон слуга Моргота, если бы он добрался до своего Кольца, он смог бы отнять у народов Средиземья их свободу выбирать, злу служить или добру. А эту свободу выбора даровал им Творец и даже он не вмешивался в этот выбор.

Боромир просит Фродо показать Кольцо, и вот тут то Фродо становится по-настоящему страшно. И он вдруг замечает этот странный блеск в его глазах - gleam.

Frodo looked up. His heart went suddenly cold. He caught the strange gleam in Boromir's eyes, yet his face was still kind and friendly.
Фродо взглянул на Боромира и у него вдруг похолодело сердце. Он заметил в глазах его странный блеск, хоть лицо Боромира оставалось приветливым.

Фродо отказывается показать Кольцо, о чём вдруг просит Боромир, тот говорит, что ему всё равно, но буквально через пару реплик уже срывается на крик. Он называет Кольцо даром «gift», даже не «present», как Голлум, «подарок» а «дар» и называет отказ его использовать безумием.

Boromir strode up and down, speaking ever more loudly: Almost he seemed to have forgotten Frodo, while his talk dwelt on walls and weapons, and the mustering of men; and he drew plans for great alliances and glorious victories to be; and he cast down Mordor, and became himself a mighty king, benevolent and wise. Suddenly he stopped and waved his arms.
'And they tell us to throw it away!' he cried. `I do not say destroy it. That might be well, if reason could show any hope of doing so. It does not. The only plan that is proposed to us is that a halfling should walk blindly into Mordor and offer the Enemy every chance of recapturing it for himself. Folly!

КК: Боромир шагал по полянке и говорил все громче. Живописуя крепкие стены, оружие и людей, послушных мановению его руки, он, казалось, забыл, что Фродо еще здесь. Он заключал великие союзы и одерживал славные победы; он сокрушил Мордор и наконец, воссев на трон, стал могущественным королем, мудрым и исполненным благой воли. Вдруг он остановился и взмахнул руками.
– А они хотят его выбросить! Я не говорю – уничтожить! Да если бы существовала хоть искорка надежды на то, что его удастся уничтожить, я бы не спорил. Но на это надежды нет! Они способны предложить только одно – послать в Мордор невеличка! Вслепую, с подарком Врагу! Какая глупость!

После такого спича Боромира Фродо говорит ему, что теперь ему окончательно всё ясно. Боромир настолько сам убеждён в своей правоте и в убедительности своих слов, что понимает это так, что Фродо пойдёт в Минас Тирит.

He laid his hand on the hobbit's shoulder in friendly fashion; but Frodo felt the hand trembling with suppressed excitement. He stepped quickly away, and eyed with alarm the tall Man, nearly twice his height and many times his match in strength.
Он дружески положил руку хоббиту на плечо, но Фродо почувствовал, что рука дрожит от волнения. Он отшатнулся и с тревогой следил за высоким человеком, который был почти вдвое выше него и несоизмеримо сильнее.

А в ответ на отказ одолжить кольцо окончательно теряет самообладание. И заявляет, что Кольцо должно принадлежать ему.

`It is by our own folly that the Enemy will defeat us,' cried Boromir. `How it angers me! Fool! Obstinate fool! Running wilfully to death and ruining our cause. If any mortals have claim to the Ring, it is the men of Númenor, and not Halflings. It is not yours save by unhappy chance. It might have been mine. It should be mine. Give it to me! '

КК: – Враг победит нас нашей же глупостью! – взревел Боромир. – Ох, как меня все это бесит! Ты просто осел! Упрямый осел! Идти на добровольную смерть, и зачем? Чтобы погубить все дело! Если кто из Смертных имеет право на Кольцо, так это люди Нуменора, а не какие-то там невелички. Оно твое, спору нет. Но виной тому несчастная случайность. Оно могло быть и моим. Дай его мне!

Но всё ещё мечется между злостью и попытками как-то склонить Фродо к отказу от Кольца, предлагая ему избавиться от него с его, Боромира, помощью.

`Come, come, my friend! ' said Boromir in a softer voice. 'Why not get rid of it? Why not be free of your doubt and fear? You can lay the blame on me, if you will. You can say that I was too strong and took it by force. For I am too strong for you, halfling,' he cried; and suddenly he sprang over the stone and leaped at Frodo. His fair and pleasant face was hideously changed; a raging fire was in his eyes.

Ну же, мой друг! – сказал Боромир гораздо мягче. – Почему бы тебе не избавиться от него? Освободиться от страхов и сомнений? Ты можешь обвинить во всём меня, если хочешь. Ты можешь сказать, что я сильнее и отнял его силой. Потому что я гораздо сильнее тебя, полурослик, - закричал он и внезапно перепрыгнул через камень и бросился на Фродо. Его благородное и доброе лицо исказилось до неузнаваемости, в глазах вспыхнул свирепый огонь.

Единственным шансом спастись для Фродо оказалось Кольцо, которое он не должен был надевать ни в коем случае.

Then, catching his foot on a stone, he fell sprawling and lay upon his face. For a while he was as still as if his own curse had struck him down; then suddenly he wept.
He rose and passed his hand over his eyes, dashing away the tears. 'What have I said? ' he cried. `What have I done? Frodo, Frodo! ' he called. 'Come back! A madness took me, but it has passed. Come back! '

КК: Тут, споткнувшись о камень, он не удержался, упал ничком и замер, уткнувшись лицом в землю. Какое-то время он лежал неподвижно, словно настигнутый собственным проклятием, – и вдруг заплакал.
Встав, он провел рукой по глазам, смахивая слезы.
– Что я сказал?! – воскликнул он. – Что я наделал? Фродо! Фродо! Вернись! Я сошел с ума. Но это уже позади! Вернись!

И всё.
'What have I said? ' `What have I done? Вот эти слова надо будет запомнить.

На одном берегу Рохан с его зелёными полями, другой берег разорён и известно, что там хозяйничают орки, мало того, они совершают набеги на другой берег и грабят его. Пейзажи у Толкина всегда отражают происходящее в душе у героев, и особенно у главного героя – у Фродо. Река – линия фронта в битве между добром и злом, Фродо находится на ней. На самом деле не только Фродо, все находятся на ней, но повторюсь, автор показывает нам события его глазами. И часть его души уже опустошена злом, это восточный берег, тот, куда лежит его путь, который он должен выбрать. Подтверждение этому опустошению мы найдём в следующей главе. Берег смотрится отталкивающе и таит в себе угрозу. Выбор для Фродо вот так и выглядит – западный берег безопасней, там зелёные луга, он хотел бы пойти туда, он стремится к свету, но это отдалит его от выполнения задачи. А тот берег, куда он должен идти – разорённая пустыня с орками.

И вот тут как раз мы подходим к тому, почему Фродо является «ходячим парадоксом». Поход, из которого не вернуться живым – это, конечно, тяжело, но для военного времени не редкость и часто необходимость. Ну не он первый и не он последний, так получилось. Согласиться на такой поход это, безусловно, героизм, но на войне многие жертвуют жизнью. Однако в случае с Фродо это было не всё. Кольцо напрямую угрожало его душе. Выбор пути на восток для него означал буквальное «the ring will possess him» - кольцо будет владеть им. Он это знал и понимал. Ему об этом Гэндальф сказал. Донести Кольцо до Ородруина можно было только ценой гибели собственной души. Силы были слишком неравны, чтобы ждать от Фродо того, что он будет исключением из исключений. Он в Шире в собственный камин это Кольцо бросить не смог. Таковы были условия задачи. Выбирая путь на восток он отказывался от себя полностью, не просто жертвовал своей жизнью, он отдавал свою душу злу на растерзание. И зелёный роханский берег был шансом и очень сильным искушением этого избежать. Но если бы он ему поддался, желая остаться от этого зла в стороне, спастись от него, в конечном итоге он свою душу бы не сберёг. А выбрав путь в Мордор, пройдя этот путь до конца и не заботясь о своём спасении, был спасён. И всё это прямо по тексту: Мф. 10:38,39 «кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее».Он добровольно полностью отказался от себя ради любви к другим, а христианский Бог есть Любовь, и его финальное падение в связи с этим предстаёт совсем в другом свете.

Главные опасности подстерегают Братство не извне, а изнутри.
Боромира явно всё больше захватывают мысли о Кольце. Он ведёт себя временами как безумец, периодически нагоняет лодку, в которой находится Фродо, и смотрит на него «со странным блеском в глазах». Огонь в глазах Голлума будет описываться таким же словом: «gleam». Это замечает Пиппин и скорее всего Сэм.

Сэму вёсел не дают.

Even when the paddles were in use they did not trust Sam with one.

Судя по этой фразе, Фродо всё-таки помогал Арагорну грести. Это к вопросу соотношения сил Фродо-Сэм, так сильно искажённого в фильме.

Хоть сильно значимых событий в главе не происходит, всё же кое-что интересное случается. Следующего за ними Голлума замечает Сэм. До этого Фродо и Арагорн каждый сам по себе отмечали то, что Голлум сопровождает их отряд, а Арагорн, как выясняется, даже пытался его изловить. Но Сэм не может держать это в себе и сразу сообщает Фродо о своих наблюдениях. И оказывается, что они достаточно уже обособились от остальных, до того, чтобы никому больше не говоря ни слова, условиться сторожить Голлума по очереди в ночи. И Фродо-таки дожидается его появления, видит его светящиеся глаза и встаёт ему навстречу, выхватывая меч.

Диалог Фродо и Сэма, где они обсуждают «бревно с глазами» тёплый, с юмором и очень хорошо демонстрирует, насколько внимательно и уважительно Фродо относится к Сэму. И что он ему доверяет.
И отличный пример чувства юмора Фродо и вообще стиля его общения с Сэмом:

...I can sleep tomorrow, being no more than luggage in a boat, as you might say.'
`I might,' said Frodo, `and I might say "luggage with eyes".
– Я отосплюсь завтра в лодке, я там всё равно что мешок с поклажей, если вам будет угодно так сказать.
– Может и будет, – сказал Фродо, а может мне будет угодно сказать "мешок с глазами".

"Мешок (дословно багаж) с глазами" в ответ на "бревно с глазами", как Сэм назвал Голлума. И отзеркаливание Сэмовых присказок "если вы понимаете, если вам угодно и т.п. :
...as you might say.' –`I might,' said Frodo, `and I might say...

Ещё одна деталь: Братство видит летящего высоко в небе орла. Если бы они знали, что это за орёл, и кого он несёт! Но они просто решают быть осторожнее.

В одну из ночей они раньше, чем рассчитывал Арагорн, достигают порогов Сарн Гебир и в момент, когда они пытаются не потерпеть на них крушение (опасность была столь велика, что даже Сэму доверили грести), подвергаются нападению с восточного берега. Во время этого нападения мифрильная кольчуга второй раз спасает Фродо жизнь, а Леголас из лориэнского лука убивает какую-то чёрную летучую тварь, которая несла на себе неведомый ужас. Фродо догадывается, что это скорее всего был назгул, но не делится ни с кем своими догадками, хотя Боромир снова допытывается у него, о чём он думает. Всё, что так или иначе связано с Кольцом, притягивает внимание Боромира, даже когда он не осознаёт этого. О назгулах он только слышал, а сам не сталкивался.

Сэм уже здесь терпеть не может Голлума, полагая, что это он вывел на них орков. Лориэнские плащи и лодки показывают себя в деле защиты от вражеских глаз наилучшим образом.
Отрывок на перевод:

Frodo looked up at the Elf standing tall above him, as he gazed into the night, seeking a mark to shoot at. His head was dark, crowned with sharp white stars that glittered in the black pools of the sky behind. But now rising and sailing up from the South the great clouds advanced, sending out dark outriders into the starry fields. A sudden dread fell on the Company.
`Elbereth Gilthoniel!' sighed Legolas as he looked up. Even as he did so, a dark shape, like a cloud and yet not a cloud, for it moved far more swiftly, came out of the blackness in the South, and sped towards the Company, blotting out all light as it approached. Soon it appeared as a great winged creature, blacker than the pits in the night. Fierce voices rose up to greet it from across the water. Frodo felt a sudden chill running through him and clutching at his heart; there was a deadly cold, like the memory of an old wound, in his shoulder. He crouched down, as if to hide.

Фродо смотрел на эльфа, стоящего высоко на берегу, на то, как он вглядывался в ночь в поисках цели. Его голова темнела на фоне сияющей вокруг неё короны звёзд, плывущих в чёрной бездне небес. Но от южного горизонта поднимались и наползали тяжёлые тучи, выслав далеко вперёд в звёздные поля своих гонцов. Внезапно всех объял ужас.
«Элберет Гилтониэль!», - выдохнул Леголас, взглянув вверх. Тёмная тень, облако, но только на первый взгляд, потому что она летела гораздо быстрее, отделилась от черноты, плывущей с юга, и неслась по направлению к ним, заслоняя звёздный свет по мере своего приближения. Вскоре её очертания приняли форму огромной летучей твари, которая была чернее самых чёрных омутов ночного неба. Свирепые крики приветствовали тварь с другого берега. Внезапный холод объял Фродо и сковал его сердце, могильный холод, воспоминание о старой ране в плече. Он съёжился, как будто пытаясь спрятаться.

Сэм замечает так же, что время в Лотлориэне текло как-то по особому, а Фродо предположил, что в Лориэне они попали в древние дни, а за его пределами появились снова в тот же момент, как вошли туда.
Предположение Боромира в споре с Арагорном о том, что останется только прыгать с водопадом, звучит очень зловеще, если знать, что случится дальше. И его реплика

There I shall turn to my home, alone if my help has not earned the reward of any companionship.'
КК: Оттуда я поверну к дому – и если моя помощь не заслуживает того, чтобы её вознаградили дружбой, пойду один.

как-то очень сильно напоминает попытку манипуляции.

Во время прохождения Аргоната Арагорн вдруг преображается и поражает всех своим величественным обликом, таким, что не остаётся сомнений – король возвращается в Гондор. Но именно в этот момент он сам мучается сомнениями – он всем сердцем стремится туда, в Минас Тирит, а Гэндальф погиб и он вынужден сопровождать Кольцо. Которое в следующей главе себя покажет во всей красе.
Сужение реки в конце и водопад намекают на то, что всё, приплыли. Каждый к началу своей собственной дороги