Жду новый пост

Серия «Плотина»

В предыдущей части я рассказывал вам про то, как наша группа нашла и подняла на поверхность много погибших. Среди этих людей была одна женщина, которая заслуживает отдельного повествования. Про себя мы назвали её «тётушка».

Тётушке было лет за пятьдесят, хотя, находясь столько времени в воде, возраст стирается, и можно легко ошибиться. Да и не рассматривали мы её особо. У нас была другая задача и теперь мы думали, как её выполнить.  Дело в том, что ещё при жизни тётушка была очень тучной. А сейчас перед нами лежала раздутая от воды до невероятных размеров абсолютно голая от той же воды, скользкая от масел, источающая не самые приятные запахи, женщина. Её мы оставили напоследок. После того как при помощи коллег из других отрядов наверх были подняты все погибшие, мы взялись за неё.

Пока мы «буксировали» её по воде, вес женщины особо не чувствовался. Но стоило нам извлечь тело из воды, как наши спины натужно завыли. Четыре здоровых, физически развитых мужика скрипели и пыхтели, как заржавелые старые паровозы. Мы смогли поднять её только на один пролёт, а эти одиннадцать ступеней показались нам бесконечными. Да и вес тётушки вырос килограмм до двухсот, наверное. На площадке мы просто рухнули возле неё.

Олегыч снова отправился за помощью, но то ли он никого не нашёл, то ли все были заняты, в общем вернулся он назад с двумя трупными мешками и бухтой верёвки.

- Так, мужики, пакуем, мотаем и поднимаем. Пока сами, потом нам помогут.

«Трупник» был из плотного, чёрного полиэтилена, на молнии, с вклеенными ручками по бокам. Хороший «трупник», добротный. Но и он не справился с поставленной задачей. Женщина была большая, вся испачканная скользкой жижей. Когда её берёшь руками, она начинает выскальзывать. Ты всё время стараешься перехватить, но всё без толку - она выскальзывает, падает, бьётся о бетон. Поэтому мешок был необходим. К тому же она была голой, а это уже просто неэтично.

И вот он, мешок. Большой и крепкий. Лежит, раскрыв свою чёрную пасть, ждёт страшную добычу. Поднатужившись, берём мы тётушку за руки и ноги, и, поднимая не высоко, укладываем в мешок. Положили, поправили торчащие в разные стороны конечности, и начали застёгивать. Застёжка двойная, сверху и снизу. С трудом застегнулся мешок. Немного в ногах, немного у головы, а вот начиная от груди и от середины бёдер не сходится. Мелковата «кольчужка» оказалась.

Взялись за боковые ручки, подняли, понесли. Ручки скользкие уже от наших перчаток, но всё равно легче нести, несмотря на вес.

Прошли так пару - тройку лестниц, и тут…

Мешок с треском рвётся. Обычно ты как-то чувствуешь, что вот-вот порвётся, а тут херак  - и всё. Оторвалось несколько ручек, разошлась «молния», расползся клееный шов. И тело просто выскользнуло из мешка. Бляяяяя! В этот момент на лестничной площадке открылась дверь, и оттуда появился журналист с фотоаппаратом. Хорошо, хоть Борис был рядом с дверью, и как только пронырливый журналюга приложился к видоискателю аппарата, он вытолкнул его за дверь, и захлопнув её, припёр какой-то железкой.

Вы спросите, мол, почему нельзя снимать, свобода СМИ и т.д. А я вам так скажу -  не самый пригодный для съёмок момент. Стоят четверо измочаленных спасателей вокруг обнажённого женского трупа и не знают, что делать. А увидят потом это фото близкие погибшей, прочитают, какой-нибудь идиотский комментарий - и каково им будет? Что подумают люди? Нет, нельзя снимать. Не сейчас.

Развернули мы второй мешок. Упаковали в него первый с телом, обмотали верёвкой, как паутиной. Сделали из неё же две петли. Одну у головы, вторую в ногах. Впряглись как кони - тяжеловозы. Двое впереди, двое сзади. И потащили её наверх. На воздух.

Помню, когда к нам подошла подмога, ноги уже не слушались, спины гудели, в голове бухало сердце, норовя выскочить через уши. Подскочили мужики, подхватили за лямки. И вот так, ввосьмером мы и вышли в холл машзала, передали тело следакам.

Из книги Давида Силича (@TulenSpas) "Записки спасателя"

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

Очередной, кажется, что уже миллионный, день «сурка».

Дожидаемся ухода воды с третьего уровня. В одном месте аж свербит - хочется побыстрее идти вниз, искать, искать, искать! На месте не сидится. Вода уходит очень медленно, как какой-то вязкий, тягучий кисель, нежелающий покидать тело плотины.

Тем, кто работает на завале в машинном зале, им легче: сходили в завал, поработали руками, порезали металл, поломали бетон, застропили, погрузили в грузовики. Отпахали 4 часа, вымотали себя физически, выжали нервную систему как лимон, и на 8 часов заслуженного отдыха. Уходят они из лагеря на рабьоты полные сил и энергии, группами по 5-7 человек. Возвращаются каждый сам по себе, измождённые, серые лица. Грязные комбезы. Порванные перчатки. Сдвинутые к ботинкам наколенники. Пришли, умылись, что-то перекусили и без сил спать. А в это время уходит в грохочущий зал другая, полная сил и энергии группа, чтобы через 4 часа точно так же в состоянии «полузомби» вернуться в лагерь. Хорошо им. Работают!

Смотрим, идёт Борис Олегович, наш старший группы. Идёт со стороны плотины. Машет, мол, собирайтесь! Быстренько натягиваем «рыжики», каски, фонари налобные, перчатки. Всё, погнали!

В этот раз решили спускаться вниз не разбиваясь на подгруппы. Вместе идём, впятером. Спуск по кособоким лестницам происходит также, как и раньше - медленно, прижимаясь спинами к скользким стенам, приставными шагами. Переводим дыхание на пролётах, и дальше. Ниже лестницы получше, тут вода не ломала и крушила, тут просто затапливала и убивала.

Спустились мы на 4-й уровень. Третий и второй уже осмотрены нами и такими же как мы группами с других отрядов. Входим в ещё не ушедшую полностью маслянистую холодную жижу. Триламинат костюмов мгновенно облепляет ноги. Холод воды чувствуется даже сквозь костюм и лёгкое термобельё.

Свет только от налобных фонарей. Пять блёклых лучей начинают метаться по грязным, блестящим скользкой плёнкой, стенам, высокому потолку, под которым свисают километры проводов и кабелей. Крепежи, удерживающие проводку, местами оторваны или сломаны. Черные, блестящие «косы» проводки болтаются вдоль стен. Мы идём по воде, уровень которой доходит до середины бедра. Что под водой нам не видно - грязно, везде плавает мусор, доски, банки из-под краски, пластиковые бутылки и т.д.

Вокруг темнота. Где-то слышна льющаяся вода. Мы разговариваем первые метров 50-70. Потом надоедает и идём молча. Молча разгребаем руками мусор, молча нюхаем вонючий, едкий воздух. Молча шелестим водой. Кто-то молча отходит в сторону и поднимает плавающую строительную каску. Под каской пусто. Для точности шарит рукой под водой в этом месте. А вдруг? Нет. Нет никого. Идём дальше.

Проходим ещё какое-то расстояние, и моя нога проваливается в какую-то дырку. Блять! Провалился по самое «не хочу». Две пары рук подхватили меня под мышки и резко вытащили на поверхность. Спасибо. После этого моего провала каждый из нас обзавёлся щупом. Кто взял доску, кто обломок трубы, я нашёл арматурину. Идём дальше, щупаем «дно».

- Твою мать! - восклицает громким шёпотом Олегыч, шедший первым.

Четыре голубовато-белых фонарных пятна, рыская по стенам и потолку, присоединяются к пятому и сливаются в одно, более-менее яркое. В свете этого пятна висит человек. Реально висит. Под потолком. Вниз головой. Руки плетьми болтаются. Лицом человек повёрнут к стене. Одна нога неестественно откинута в сторону под прямым углом. Вторая крепко подвязана «лапшой» проводов под самым потолком.

- Твою мать! - повторяет Олегыч снова.

- Как в сталкере, прям.

И правда, картинка, как будто заскриншотена из известной компьютерной бродилки. Бесконечно черный коридор, грязные стены, мусор и разломы. И труп под потолком. Честно - озноб пробежал по спине.

Но эмоции эмоциями, а человека надо снимать и тащить наверх. Да как снимешь то его? Мы с трудом до его рук дотягиваемся. Но руки выскальзывают, да и тянуть страшновато. Можем ещё тело повредить, всё-таки давно человек погиб уже, можем и оторвать чего-нибудь.

Я с Саньком разворачиваюсь и топаю назад. Где-то мы проходили пожарный ящик, в котором чудом сохранился свёрнутый пожарный рукав. Нашли, вскрыли. Достали рукав и понесли назад, к телу. Дальше всё просто и элементарно.

С третьей попытки закинули рукав за провода, продёрнули пониже и, взявшись за два конца, в пять человечьих сил дёрнули вниз. Ближайший уголок, держащий провода, оторвался от стены, и под тяжестью тела и силой нашего рывка провода опустились метра на полтора. Приподняли мы человека, ослабла хватка проводов, освободилась нога, и тело оказалось в воде.

Начинаем эвакуацию. По воде легко эвакуировать: положил покойника на воду и тащишь его рядом, держа за руку или за одежду. Вот и тащим его, по пути «вынюхивая» ещё погибших. На этом уровне больше никого не нашли. Заглядывали за трубопроводы, открывали двери, переворачивали плавающие каски. Нет здесь больше никого.

Так «добуксировали» его до лестницы. Носилок нет. Накрутили поплотнее в кулаки его одежду, подхватили под руки и ноги, начали подниматься. Блин, тяжко. Человек скользит, всё норовит выскочить из наших рук. Мокрые перчатки сползают. Кое-как подняли его до следующего уровня. Дальше будет сложнее –

там ещё и лестницы поломаны. На этом уровне слышны голоса, и Олегыч решил идти за подмогой. Сели на пол, ждём. Минут через 7 возвращается.

- Берём, понесли. Там дальше по коридору нас встретят, примут его.

ОК. Снова взяли скользкого покойника, понесли. Теперь, когда на воду его не положишь, приходится тащить с остановками. Каждые метров двадцать кладём, перехватываем получше, поднимаем и снова тащим дальше.

Да что за херня то-такая?! Где встречающая группа? А, вот и они. Из-под проломленного, толщиной сантиметров в 60, потолка, нам светят фонарями люди. Монолит нашего потолка, а их пола, проломлен и свисает на арматурном каркасе в наш уровень. Щель в разломе чуть больше полуметра, но её вполне хватает для эвакуации погибшего. Нам сверху подают носилки и верёвку. Кладём мужика, обвязываем верёвочным «пауком». Туго притягиваем тело к носилкам, чтобы не выскользнуло, и закидываем наверх свободный конец верёвки. Спасатели наверху ловят верёвку и начинают подтягивать носилки, мы их просто направляем и разворачиваем, чтобы не повредить человека о торчащие кромки бетона и жилы арматуры.

Всё. Исчезает наш груз в пасти бетона. Подхватывают его люди, удаляются голоса, растворяется свет фонарей в темноте коридора.

И снова мы одни. Разворачиваемся и топаем скользкими сапогами по бетонно-кирпичной крошке в сторону выхода. Не торопясь поднимаемся в машзал. Проходим на выход. По очереди залазим в бочку с каким-то мыльным раствором, чтобы отмыть костюмы от едкой, агрессивной субстанции.

И всё, отдыхать….

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

«Металлист»

Не знаю, насколько правдива эта история (я тогда был внизу), но, всё же расскажу.

Во время проведения аварийно-спасательных работ обратила внимание служба безопасности ГЭС на одного чувака. Ходит пару раз в день туда-сюда через КПП мужик, одет в форму МЧС. При входе быстро «маячит» ведомственной ксивой. За спиной форменный рюкзак. Проходит мимо лагерей и в завал. Люди работают, на него из спасателей никто внимания не обращает: ну, мало ли кто тут ходит в форме.

Приходит утром, потом в обед уходит. Ближе к ночи, после пересменки охраны, снова появляется и ночью уходит. Походил он так пару дней, а потом его и приняли на КПП с досмотром. Ну кто из спасателей ходит в завал с рюкзаком? С инструментом, да., но его в руках носят. Вскрывают мужику рюкзак, а там…МЕДЬ.

Вот так. Кому война, а кому…

Зашумел лагерь. Забегали погоны с большими звёздами. Начали разлетаться по модулям приказы, «дин лучше другого. «Всем, незанятым в работах, навести лоск в лагере!!!».

«Чешем» перед встречей« Вот грабли - чешите траву вокруг модулей! Кто, только вернулся с работ, спрятаться в модулях и не высовываться!

Схватили грабли, чешем. Собираем «бычки». Натираем посуду.

- Да что за хрень-то происходит?! - спрашиваю

- Президент едет.

О как! А что краску зелёную не выдали?

«Звонок»

В музее ГЭС установили телефон по которому можно было позвонить домой. В 2009 году тарифы сотовых операторов не были такими гибкими.

Зашёл я в музей, посмотрел историю создания станции, подождал, пока телефон освободится. Звоню домой.

Поговорили с женой, уверил, что всё хорошо. Прошу поговорить с сыном. Берёт трубку мой мелкий, пятилетний сын и говорит:

- Пап, передай всем своим напарникам, что все за вас очень переживают, будьте осторожны и возвращайтесь. Вас ждут дома.

Вернулся в лагерь, мужики, как раз сели ужинать. Передаю слова сына.

С уважением подняли кружки.

«Журналюга»

В соседнем посёлке энергетиков, где проживает персонал станции со своими семьями, была местная газетка.

И вот в этой газетке какой-то «журналист» выпускает статейку, в которой говорится, что, мол, в затопленной станции есть живые люди, которые стучат в стены и просят о помощи, но спасатели боятся туда идти. И это на четвёртый день работ, и это в посёлке, где почти в каждом подъезде, каждого дома случилась беда!

Этого «журналиста» пригласили на беседу соответствующие органы.

Дальнейшее развитие событий мне неизвестно.

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Вода покинула второй уровень. Ну, как покинула? По пояс ещё оставалось той мутной, маслянистой, химически воняющей жидкости, которую и водой-то назвать нельзя. Вода - это то, что даёт жизнь, а в этой заразе и помирать-то неохота.

Наша группа вроде как свободна. Водолазные работы закончились, но поисковые то продолжаются. Вот и не сидится ни нам, ни другим ластоногим на месте. Хотим работать, хлеба не надо. В общем, надеваем «рыжики» (ярко-оранжевый гидрокостюм спасателя, выполнен из неопрена толщиной в 10 миллиметров), берём связь и в разведку.

Впервые после прибытия на ГЭС, мы заходим в неё изнутри. Поражают масштабы станции, масштабы разрушений, масштабы трагедии. Машинный зал, в котором находились десять турбинных агрегатов, просто уничтожен. Металлические конструкции, бетонные перекрытия, стены, полы -  всё выглядит так, как-будто сумасшедший истеричный великан топтал, пинал и крушил всё вокруг. И во всём этом хаосе завалов и разломов, словно рабочие муравьи, копошатся люди. Спасатели, пожарные, работники ГЭС. Люди носят обломки на руках, пилят бензорезами, стропят кранами, долбят отбойниками и ломами, ковыряют пальцами, грызут зубами. Вот двое висят на пятнадцатиметровой высоте на веревках, и снимают опасно нависшие балки. Проходим мимо, тут и так народа хватает. Нам ниже нужно спускаться.

Лестницы для спуска-подъёма находятся по обеим сторонам трёхсотметровых коридоров. Разбиваемся на две подгруппы по два человека - я с Саньком. Подходим к лестнице и охереваем от увиденного.

Обычный лестничный пролёт, не отличить от подъездной лестницы жилого панельного дома. Пол стены покрашены зелёной олифой, перила деревянные. Только высота потолков метра четыре. Но вот же незадача какая - мощь воды, ворвавшейся в здание, играючи, выломала  бетонированные ступени из стен и теперь они висят, скособочившись, держась какими-то арматурками. Перила вообще болтаются где-то внизу.

Начинаем спуск. Прижимаясь спинами к стене, скользкой от масел, разбавленных в воде, медленно, прощупывая каждый шаг, по одному спускаемся вниз. На площадке поспокойнее. Площадка ровная, и вроде как держится уверенно. Остановились. Перевели дух, включили фонари, закреплённые на касках. Внизу темень - туда ещё не провели освещение. Спускаемся с площадки в коридор. Вдавленные и вывернутые с рамами двери помещений. Груды ломаного кирпича. Нависающие бетонные стены и «косы» проводов и кабелей. Вода ещё есть, чуть ниже пояса стоит. Решаемся на продвижение. Только делаем несколько шагов, только начали чувствовать через «рыжика» холод мёртвой жидкости, как затрещала рация. Борис, старший группы.

- Саня, Давид, собираемся наверху. Воды ещё много. Опасно пока идти.

Обратный подъём в том же стиле рыжих ленивцев - аккуратный, медленный и осторожный. Вышли наверх. Выдохнули, выключили свет на касках и двинулись навстречу группе. Тут Саня остановился. Нюхает. Я принюхиваюсь и... Точно. Сквозь плотную завесу выхлопных газов, работающей техники, сквозь «ароматы» бензоинструмента, раздирающих нос запахов химии, пробился явный устойчивый трупный запах.

Кто хоть раз чувствовал запах разлагающегося тела человека, тот меня поймёт. Этот приторно сладкий, гнилостно тухловатый запах не спутать ни с каким другим. И вот мы начинаем поиски того, что выделяет этот запах. Как две легавые, склонив лица чуть ли не к полу, начинаем лазить по завалам, раскидывать обломки, разгребать хрен знает что.

Нам пофиг. У нас запах. Но чем дальше мы углублялись в завалы, тем тоньше становилась эта «нитка». Так, стоп. Надо возвращаться к месту, где мы его поймали. Вернулись. Ну, крандец! Тут «фонит» сильнее всего, но ... Вокруг нет ничего. Мы как два дурня, стоим на относительно чистом месте, вокруг и под нами только мелкие обломки бетона да металла, и всё!

И тут Саня опускает взгляд вниз и убирает ногу с чего-то. Мы светим фонарями и видим...

Обломок человеческой кости с куском мяса и кожи. Мы, блин, просто стояли на нём и не заметили. Взяли мы этот носитель ДНК, положили в пакет и понесли в сторону, где работает Следственный комитет. Там уже лежат мешки. Большие и маленькие. Есть уже первые жертвы. Теперь мы понимаем - будем работать по-собачьи. На запах.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".