Кольцо зверя. Финал
Он съел два бифштекса, едва прожарив их на сковороде, только щедро плеснув кетчупа и майонеза. Выпил стакан томатного сока и стал паковать вещи. Нужно было вернуться, вернуться в старую хатку, чего бы это ни стоило. Ответов требовал замутнённый страхом и тревогой разум. «Пора бы признавать себе, Кирюха, что-то было не так. И это что-то было серьёзно».
В этот раз он доехал без приключений. Светило солнце, и снег блестел плотной коркой льда на полях. Чистое небо ярчайшей холодной голубизной радовало глаз. И только, проезжая полузнакомой тропою в лесу, Кирилл испытал чувство «дежавю». Чувство, что он видел сон с событиями в этом лесу, казалось таким реальным. И даже не сон. Он в самом деле был здесь. Был. И волк тот чёрный вместе с ним.
Кирилл вздрогнул. Машина плавно скатилась с холма и упёрлась в снежный сугроб возле дома, забуксовав.
Он обыскал весь дом, бывший пустым, пугающим и жутко холодным. На входной двери печатными буквами кто-то краской написал: «Под снос».
Дом так пустовал... Вся мебель, все «ценности» минувшей старины были вынесены и забраны судебными приставами.
Он вздохнул, постояв у печи и посмотрев в окно, а затем, пересилив себя, стал искать то место из снов. Благо хатка мала – долго искать не пришлось. В комнате без окон, в малом чулане, где на деревянных штабелях громоздились пустые трёхлитровые банки да мешки с сушеными яблоками, большая крышка подпола не запиралась.
Он отбросил крышку. Посмотрел вниз. Спустился. Изо рта вырывался пар. Кирилла затрясло, кое-что перед глазами прояснилось. Здесь был лаз. В чёрной земле, нарытой холмом, был лаз, который и сейчас никуда не делся. Только снегом припорошило его, но в дыру прорывалось гудящее дыханье декабрьского ветра.
- Твою ж мать, - пробормотал Кирилл, чувствуя в голосе мышиный писк человека, который проснулся, а кошмар всё ещё продолжается уже наяву. «Бежать, бежать, возвратиться домой! Быстрее, Кирюха, пока не поздно!» - окончательно засела в его голове мысль.
- Постой, милок, куда спешишь?
Резкий шепелявый голос подкатил возле машины. Он уже хотел открыть дверь, но обернулся. Высокая и сутулая женщина, с седыми волосами, заплетёнными в толстую косу, меховом тулупе и длинной цветастой юбке, появилась словно из ниоткуда. На морщинистом скуластом лице ярко блестели глаза, точно живые топазы.
- Что вам нужно? - ответил Кирилл, запинаясь, чувствуя на плечах тяжесть, точно над его будущим занесли дамоклов меч.
- Тебе, а не мне это нужно, сынок. Тебе я должна кое-что разъяснить. Так было велено мне Всеволодом, навестившим меня сегодня во сне. Следуй за мной, - сказала она, и что-то в её глазах, в её голосе было такое, что Кирилл не мог и слова сказать, не мог противиться, а просто приноровился к её шагу и шёл следом.
- Ты ведь принял его дар, - взглядом показала на кольцо на его безымянном пальце. - Ты ведь согласился жить? - вопросила она, пытливым взглядом всматриваясь в его лицо. Она привела его к одинокой могиле в лесу. Одинокой и запорошенной снегом. Только чёрный памятник с инициалами и прощальной эпитафией гордо уставились на него.
- Я не помню. Точнее, плохо помню, - выдавил из себя Кирилл, глядя на фотографию покойного, вспоминая лицо из снов, резко и отчётливо вспоминая похороны.
- О, ничего. Ты вспомнишь. Посидишь, чаю попьёшь и вспомнишь. А коль надумаешь спрашивать – что смогу, то расскажу. Так брат мой приказал, - загадочно оповестила она и прервала свою речь.
Они долго шли. Часа два. Кирилл успел замёрзнуть, а пожилой женщине, казалось, вся трудная дорога точно прогулка летом. Лишь лёгкий румянец выступил на её щеках.
Она жила на отшибе, во рву, окружённом ручьём, только вот её дом выглядел богатым. Одноэтажный и кирпичный, с пластиковыми современными окнами. «Что так недоверчиво смотришь, точно я ведьма и должна жить в дупле дерева, а то и в шалаше?» - прочитал в её взгляде. Но зашёл внутрь.
В доме было чисто и очень уютно, только много ярких цветов, что бросалось в глаза забавными пятнами: груды вишнёвых подушек на креслах и на диване, яркие шторы на окнах, ковёр под ногами тоже цветом словно растёртая с молоком клубника.
- Раздевайся, - сказала она в коридоре. – И жди меня в гостиной. Только чайник поставлю.
И скрылась за аркой, ведущей, видимо, на кухню.
Вскоре Кирилл сидел, потягивал чай, ощущая сладковатый привкус и терпкость не то мяты, не то рябины.
- Расскажи о нём,- попросил у женщины, поглядывая на многочисленные фотографии пожилого мужчины, статного и с виду крепкого, точно дуб, похожего на женщину лишь овалом лица да яркими топазовыми глазами.
- Всеволодом его звали. Но, не знаю, наверное, ты слышал из новостей, что у короля цыган украли кое-что очень ценное. И он просил воров вернуть всё по-хорошему и даже бы простил их. Так-то. Так вот Всеволод его псом был. Верным псом, - загадочно оборонила она, сделав глоток чая, точно разговаривая не с Кириллом, а ведя мысленный разговор сама с собою. – Итак…
А Кирилл представлял. Точно она не рассказывала, а показывала ему прошлое, как мысленную киноленту.
- Брат мой всегда лучше всех его людей был. Честнее, сильнее и благородней. На то и зверь. Ценил его король за уменья и силу, а за верность пуще всего ценил. Только от болезни Всеволод уйти не мог, как бы ни хотел. Такова, видно, судьба. Но вот поэтому и дар свой передать не мог. А согласно нашим поверьям, мы и хоронили его, как пса, по-особому. И сам король, перед тем как предать тело земле, самолично мечом отрубил ему голову.
- Но, как ты знаешь, в тот день обворовали короля-то. А ценности, - резко глянула на него и подняла голову, точно цапля, затем понизила голос. - Кольцо Всеволода по ошибке не захоронили. Кольцо Всеволода оказалась у воров помимо прочих вещей. Вот дух моего брата и не обрёл покоя. Вот он всё видел, вот он тебе и помог-то, да? - вопросила она.
- Не пойму я ничего, - ответил Кирилл. - Сны всё, галлюцинации. Да, признаю, я как-то выбрался, может, кто помог – пусть даже твой брат-призрак. Но на что вы намекаете, не пойму?
- Глупец! - рявкнула она. - О цене не забывай, о цене. Думаешь, смерть первого из воришек – простое совпадение? - Кирилл побледнел. - Нет, милок, не совпадение. Его доля награбленного уже у меня.
Она повернулась, встала и, открыв шкаф, достала холщовый мешок. Тряхнув его, со звоном высыпала монеты на стол. Кирилл чувствовал, как сам по себе отвисает подбородок, а глаза округляются.
- Узнаёшь! - громко сказал она - и рассмеялась. - Ты сам мне принёс, сам-то.
- Я… нет, всё ложь, - слабо отнекивался Кирилл, отступая от неё, пятясь к двери.
- Неверящий глупец, но ладно. Я своё дело сделала. Дальше ты сам. Только вот что, запомни мой номер телефона. Коль худо будет, то пригодится. Восемь, семь, пять, три, два… - громко и чётко произносила она, но Кирилл уже бежал к выходу. Бежал прочь из дома, не в силах совладать с собственными отчаянными мыслями.
Он бежал, продираясь сквозь лес, пробираясь засыпанными снегом тропинками, часто падал лицом в снег, и тогда её голос кричал в его голове: «Глупец! Неужели ты не понял?! Это только начало! Это месть!»
Каким-то чудом, плутая в полубредовом состоянии, он не замёрз и всё же добрался до машины. Прыгнул в кабину, заводя двигатель и радуясь тому, что избавился от «лады-калины» и оформил в рассрочку внедорожник.
Сладкое мясо на языке, вкус тёплой медной крови, жертвенный крик, вопли о пощаде грели сердце Кирилла – и, точно музыка, бежала по телу кровь, насыщенная адреналином. Он охотник. Он непобедимый зверь. А жертва забилась в угол. Вонь экскрементов. Единственный прыжок – и, придавив тело паренька к полу, разорвал его горло, затем лакал кровь. По запаху определил искомое и, зажав в зубах сумку, сиганул с незастеклённого балкончика на первом этаже. Светила полная луна, и воздух был морозным.
- Нет, нет, нет! - закричал, всхлипнул Кирилл и проснулся.
Постель была смятой и грязной, а на пальцах, под обломанными ногтями, свернулась кровь. Чужая кровь… Он долго стоял под горячим душем, пытаясь согреться. Но тело бил озноб… Затем его вывернуло, и то, что Кирилл смыл, было пострашнее всего. Не до конца переваренная плоть и кровь.
Но сидел за столом, пытался напиться и не пьянел. Включил новости, затем выключил, не в силах смотреть на кошмар, который сотворил. Пил и пил, пока вновь не стошнило, а потом прямо под столом захрапел.
Так, в полубреду, прошла последняя неделя. На работу идти не хотелось. Хотелось покончить с собой, хотелось явиться с повинной. Но кто, кто бы ему поверил? Это же бред. А собственные глаза, когда в ванной брился, усмехались. Усмехались, словно чужие.
Всё же собрался, точно марионетка, и пошёл на работу. В делах забылся и за неделю сделал месячную норму заданий. Дважды получил премию. Всё шло в гору. Казалось, он стал притягивать как успех, так и женщин.
Красавица-секретарша пригласила его на ужин. Дальше был секс. Животный и дикий, но в целом ей очень даже понравилось. Только вот она поинтересовалась:
- А почему ты своё кольцо никогда не снимаешь, оно не слишком приятно кожу задевает. Камень очень крупный наверное?
- А, - помотал головой он и стал собираться. - Нет, ты права, не снимаю, - отчего-то хищно улыбнулся и, прежде чем уйти, поцеловал её в губы.
Всё налаживалось, и снов больше не было. А новости Кирилл не смотрел. Может, всё бредни его разума, который претерпел такой стресс, – пытался себя успокоить ночью Кирилл, а днем вновь превращался в другого, уверенного в себе человека. Он даже подал своё резюме в более крупную риэлтерскую фирму.
- Извините, вы не могли бы побыстрее? - удивительно знакомый голос раздался из-за спины в дорогом кафетерии, где Кирилл в последнее время часто обедал.
Он повернулся. Мужик из хижины практически не изменился. Только бороду сбрил и постригся.
- Ты, - сказал он и выронил на пол газету. - Нет, не может быть, ты же покойник, - побледнел мужик и дал дёру.
- Я, - ответил Кирилл. - Конечно, я, - и оскалился вслед в жуткой ухмылке, затем принюхался, точно запоминая запах. Мужчина бежал к двери, словно ошпаренный. Кирилл пожал плечами и, как ни в чём не бывало, оформил заказ, присел за столик и стал листать меню, заложив ногу за ногу.
Вот ещё один сон. То ли явь смешалась с воспоминаниями. Запах заставлял, кружить его по городу, пребывая то в злачных местах, то в покинутых квартирах, то на кладбище. Только в запахе искомого мужчины ощущался сильный страх.
Он нашёл его в метро, в одиночестве ждущего последнего рейса. Мужчина не видел Кирилла, притаившегося в тенях за округлой колонной, между пластиковой лавочкой и торговым автоматом, предлагающим сухой паёк в виде чипсов, крекеров, шоколадных батончиков и газированных напитков. Не замечал Кирилла, то замирающего в ожидании непрошеных, запозднившихся пассажиров, то по-охотничьи наблюдающего за своей целью, чьё сердце билось часто, как у испуганной птицы. Он что-то читал. Он был бледен и носил очки, делавшие его старше. Видно было, что мужчина устал.
Кирилл подкрался незаметно и зарычал.
- Нет, боже мой, нет… Это снова ты?!
- Я!!!! - прорычал, прошипел Кирилл и стал меняться.
- Не надо, вот я всё отдам, забирай и вали! - Мужчина кинул в получеловека-полуволка тяжёлую сумку, которую тот отбил в сторону лапой.
- Как же так просто? Меня же ты не отпустил. Может быть, и ты выживешь – после вот этого! - Кирилл нанес ему удар по лицу когтистой лапой, сорвал плоть со щеки. - А может, и после этого, - добавил Кирилл, полосуя когтями куртку мужчины, чувствуя, как от запаха крови рот наполняется слюной.
- То была шутка, мужик, просто глупая шутка... Я не виноват, ты просто попался на пути... Прости, мужик, не надо! - захрипел, скуля, молодой мужчина.
- Как же, не виноват. Все вы не виноваты, но за проступки всегда приходит расплата. Я ведь тоже не виноват, но то дар, но то новая жизнь берёт свою мзду!
- А-а-а, люди добрые, помогите!!! - Крик мужчины превратился в кашель. Когти Кирилла добрались до его горла, затем груди.
«Молодец», - хвалила его сестра Всеволода, когда притащил к ней сумку. Гладила по голове, что-то бормотала, даже всплакнула.
Кирилл снова проснулся в своей постели. В квартире пахло мокрой шерстью и псиной. Долго мылся в душе, снова не завтракал, лишь вылакал из глубокой тарелки воду. На выходных он решил-таки навестить дочь и жену.
- Как жизнь, Оксана? - спросил он с порога и улыбнулся своей новой, тёплой и располагающей к себе улыбкой.
- Кирилл. А ты изменился, - произнесла она, оценивающе посматривая на его стильный костюм и руки, держащие пухлые пакеты.
- Машка, твой отец приехал! - крикнула она и открыла пошире дверь.
- Папа, - робко произнесла русоволосая девчушка в старых, явно домашних джинсах и тонкой футболке с утёнком.
- Смотри, какую игрушку я тебе привёз! - воскликнул Кирилл и протянул ей полосатого тигра. Дочурка обняла его и посмотрела с надеждой.
- Ты не пьёшь, и какой-то другой. Не узнаю своего бывшего, - шутливо сказала Оксана, делая глоток вина из маленькой рюмки.
- С выпивкой завязал, да и жизнь меня изменила.
- То-то же, раз про нас с Машкой вспомнил, - произнесла Оксана, грустно улыбнулась. - Что тебе нужно, Кирилл? - серьёзно вопросила она, глядя в его глаза своими карими глазами. Она похудела, чуток постарела, но перед ним сидела всё та же Оксанка, которую он любил с шестого класса.
- Ну что за вопрос? Так, погостить приехал, тебя и дочку проведать. Подумать. Ты же и Машка мне не чужие, родная кровь, так сказать. К тому же у меня выходные, и давай собирайся, поедем, отпразднуем, погуляем, по городу покатаемся.
- Ты серьёзно? - выгнула женщина бровь и встала с дивана.
- Конечно! - улыбнулся Кирилл
- Машка, одевайся! - крикнула Оксанка и улыбнулась ему в ответ, затем направилась исследовать шкаф в поисках подходящего платья.
… Снова глаза в зеркале ванной точно чужие. Снова путаются мысли. Запах бывшей жены такой сладкий, такой аппетитный. Он себя ненавидел. Снова видел кошмары, где их кровь покрывала руки, а их сердца, ещё трепещущие сердца сжимали его когтистые пальцы.
- Что с тобой, ты не заболел, милый? - ворковала Оксана, когда они переехали в новую квартиру.
- Всё нормально, - бурчал он, съедая своё не до конца прожаренное мясо, запивая томатным соком. Даже дочь в последнее время стала его бояться. «Дети всё чувствуют, Кирюха. Все чувствуют».
Он вскакивал, точно ошпаренный, и дул на работу.
Весь день какой-то сонный и вялый. Весь день пытался снять проклятое кольцо, но оно будто приросло к пальцу. А завтра полнолуние, и это пугало, пугало Кирилла до жути.
В отчаянии он отослал жену погостить к тёще, сказал, что готовит сюрприз. Оксана поцеловала его в щёку, дочурка обняла и с нежностью заглянула в глаза. Он полдня провозился, пытаясь совладать с мыслями, и то пытался снять кольцо с пальца, то вспоминал цифры. Всё без толку.
А потом, когда на небе появилась луна, заперся в ванной и выл, превратившись в волка. Цифры он вспомнил только через два дня и позвонил.
- Так это ты, - сказала она. – Выкладывай, в чём беда.
И он рассказал. Рассказал про возникшие дикие мысли.
- Ты теперь волк, Кирилл. Как мой брат – волк. А волк по натуре своей одиночка. Не может быть у него семьи.
- Как мне это прекратить, есть ли способ вернуть всё назад? Какой угодно способ, пожалуйста, помогите мне! - отчаянно крикнул в трубку и долго слышал лишь её молчание да тихий шелест дыхания.
- Сними кольцо, любой ценой сними кольцо, тогда, может быть, потеряно будет не всё. А иначе... Беги как можно дальше от дочки да от жены. Погубишь ведь обеих или только одну погубишь… - Она положила трубку.
Кирилл вздохнул и принялся за дело.
Крови было много. Боль была адской. Палец распух, замёрз и кровоточил. Затем всё на глазах заживало, и начиналось по-новой.
Уехать он не мог, уже было поздно, да и не хватило бы сил. Отчаявшись в безутешной попытке избавиться от кольца, он отрезал палец кухонным ножом. Потерял сознание, а когда пришёл в себя, смотрел в глаза чёрному волку в зеркале прихожей. Волк укорял его. Снова в забытьи и пришёл в себя около полудня, от звонка телефона. «Мы минут через пятнадцать будем, только Машке шоколадку купим», - радостно возвестила Оксана и положила трубку. «Что делать, что делать? Что, твою мать, делать?!»
Он метался по квартире. Он выл и что-то кричал. Включил на всю громкость телевизор, чтобы соседи не вызвали бригаду санитаров.
Звонок в дверь. Он заперся в ванной, бросил взгляд на своё отражение, сказав волку: «Будь ты проклят», затем начал грызть палец.
- Что у тебя происходит милый? Так громко включен телевизор. Крики, стоны. Ты что – фильм ужасов смотришь? А почему тогда ключ из замка не вынул?
- Папочка, я скучала, - радостно сказала Машка и вбежала в квартиру.
- И я скучал, милая, так скучал по вас обеим, родные мои, - сказал Кирилл, потом в его голове что-то щёлкнуло. Дёрнулась рука, затем как-то онемела, но он почувствовал, как начинает отрастать отгрызенный палец. Его глаза хищно, недобро блеснули, но женщина ничего не заметила.
- А где сюрприз, милый? - спросила Оксана, кладя на пуфик сумку. Машка же побежала с продуктовым пакетом на кухню.
- Позже, дорогая, будет тебе сюрприз, - сказал Кирилл и улыбнулся, ощущая, как прорезывается в голосе хриплое рычание голодного, давно не кормленного зверя.