ParoliParoli

Во время стажировки мне как-то пришлось целый месяц снимать с охраны проходную предприятия. Удивительное / даже беспечное, на мой взгляд/ доверие молодому сотруднику.

Ровно два дня я гордилась этим доверием. Но, так как месяц был морозным февралем, а вставать и приезжать на предприятие приходилось на час раньше всех, то я быстро поняла, что это не доверие, а нагрузка, от которой все хотели избавиться и с удовольствием свалили на молодого специалиста.

Одна радость - в шесть утра трамваи были пусты. Или почти пусты. Выспаться за поездку не получалось: очень холодно (-25С), сиденья промерзшие, будто в сугроб садишься. А ехать неблизко. Короче, уже через неделю я была сыта оказанным доверием.

Нахохлившейся совой ждала трамвая на остановке, сомнамбулой раскачивалась по ходу трамвая, боясь сесть и примерзнуть попой к холодному сидению. В "минус двадцать пять" чётко понимаешь, что шуба - "это не роскошь, а средство передвижения", то есть защиты от переохлаждения .

Я считала, считала дни до весны.

Ни в какой другой год я так не ждала весну.

Только усталостью могу объяснить случившийся казус.

Очередным морозным утром захожу в трамвай, на автомате направляюсь к компостеру, чтобы прокомпостировать билетик.

Ровно под компостером на одиночном кресле сидит представительный мужчина в чёрном пальто. Я компостирую билет, разворачиваюсь, чтобы пройти вперед, но тут меня несколько заносит, потому что трамвай тоже поворачивает, и срабатывает какой-то из законов физики.

Я, чтобы не навернуться в проходе, хватаюсь за поручень кресла, занятого этим мужчиной, и стараюсь поймать баланс. Утвердившись, принимаю решение остаться на месте, потому что трамвай качает ( может, там тоже студенту доверили управление?), короче, стою рядом с мужчиной, вцепившись в поручень.

Боковым зрением вижу, он странно на меня косится.

Спокойно и с достоинством встречаю его взгляд, давая понять, что мне здесь удобно стоять, и я останусь рядом с ним навсегда до своей остановки.

И больше на него не смотрю.

Но он покашливанием привлекает мое внимание:

- извините, Вам удобно стоять?

Понимаю это, как предложение уступить место, и довольно надменно отвергаю это предложение: - да, спасибо, мне очень удобно!

Он внимательно на меня смотрит, кивает головой, как будто согласен со мной (всё про меня понял) и отворачивается к окошку.

Я тоже невозмутимо смотрю на монохром замерзших дерев и домов, и в таком философском молчании мы едем в одном трамвае, в одном направлении, понимая, что дороги у нас разные. (Простите, за излишнее философствование.)

Через несколько остановок он опять поворачивается ко мне и говорит:

- Извините, это моя остановка, - и ласково так на меня смотрит.

Я непонимающе ( и, блин, высокомерно, как все студентки-пигалицы) делаю удивленное лицо, - а мне, мол, какое до этого дело? Отворачиваюсь.

Он терпеливо ловит мой взгляд, улыбается и аккуратно разжимает мою руку, вцепившуюся в его плечо. Легонько пожимает и говорит: "хорошего вам дня! До свидания!" Встает и уходит.

Я оцепенело смотрю ему вслед.

Потом я специально засекла, сколько по времени я стояла, опираясь, если точно, вцепившись, в его плечо.

36 минут!

36 минут истинного великодушия!

Только представьте, как смешно я выглядела со стороны)

Вот кому это незнакомо?

Ты говоришь; "Спасибо, - я не люблю цветную капусту /лук, борщ, запеканку и проч., и проч./."

А кто-то вскидывается сразу:

"Ты просто не умеешь это готовить!"

Подтекст понятен, - "Я (!) тебя сейчас научу!"

Бррр, как я это всё не люблю!

У меня сразу такая ассоциация:

- Я не люблю, когда пенопластом по стеклу...

- оой, это ты не пробовала правильным пенопластом(!), по правильному (!) стеклу.

Ммм, это нечто!

Еще важно направление, сверху вниз, с нажимом, поддавливая в конце.

Ты просто обязательно должна это попробовать!

А вот если по муранскому стеклу / дорого, конечно, но оно того стоит/.

И вот если по муранскому, да на рассвете, когда ты проснулся, а заснуть не можешь, а все, суки, еще спят...

И вот ты сверху вниз:"пии-ии-йии-йиии", "пии-и-и"!

Да с нажимом, с поворотиком в конце. Попробуй, тебе понравится!

Ну просто не может не понравиться!))

Когда Петя был маленьким и ещё не умел говорить,

он смотрел долгим, внимательным взглядом на взрослых

и пытался понять, почему они, эти глупые удивительные взрослые, не считают его,

Петю, и всех его сверстников за достойных нормального, несюсюсешного общения

индивидуумов?

И это, несмотря на то, что Петя первым нашел причину, по которой у папы не запускался проект, и даже, пытаясь подсказать верное решение, зажевал нужное место на чертеже.

Да, было противно, но это была единственно-доступная ему возможность помочь папе.

А когда у мамы на получалась концовка статьи, которую, как всегда, надо было сдавать вчера?

Разве не Петя несколько раз умелым движением стирал неправильный абзац, намекая, что концовка должна быть лаконичнее, и надо бы всё оставить, как есть?

Со старшей сестрой было сложнее всего.

Петя пытался на пальцах показывать ей правильную валентность, а сестра принималась играть с ним, как с маленьким, хлопая в ладоши ( а это Петя ненавидел больше всего, - до икоты и нервного смеха!). Но приходилось вновь и вновь хлопать в ладоши, - и он шел на это, пытаясь спасти сестру от неминуемой двойки.

Петя для себя твердо решил, что когда он вырастет, ни за что не будет считать маленьких детей идиотами.

И он сдержал слово.

Вырос, стал доцентом, а потом и ректором своего университета.

Но в результате какого-то сбоя или проф-деформации Петя стал

считать идиотами своих студентов.

Не всё, не всё так просто в этой жизни.

Эх, Петя, Петя!

вспоминали тут, на работе, "знакомства с родителями",

смотрины, так сказать.

у подруги дочь встречается с мальчиком "не из Москвы",

а бабушка по этому поводу очень переживает.

Подруга удивляется: "мама, откуда такой снобизм? мы сами не из Москвы,"- вспомни, мол. -

- Главное, чтобы счастливы были, так ведь?

Вот и вспомнила, как впервые встретилась с семьей мужа, который коренной москвич.

муж, тогда жених, представил её родне на каком-то семейном торжестве.

Родня оказалась и не совсем кровной родней.

Из кровной родни - только папа.

Жена у папы - третья по счету;

родственники третьей по счету жены - сестра той и отец, 96-летний дед, со своей 80-ти летней /и тоже не первой/ женой.

Старушка эта производила самое сильное впечатление.

Пальцы унизаны кольцами, брошь крупная, густо-синие тени, кроваво-красные губы (заметьте, не привычно оранжево-морковные какие-нибудь), высокий начес с шиньоном из голубых волос, крупные серьги.

Властная такая женщина. Держала дочерей своехо 96-ти летнего мужа на коротком поводке, постоянно шантажируя их тем, что бросит их деда, уйдет к другому, а тем придется о старике заботиться самостоятельно.

Вот перед этой царственной особой и предстала моя подруга на семейном ужине.

Правда, пока коньяк не закончился, старушке не было никакого дела до нового члена семьи.

Пила, кстати, коньяк бабуля из маленькой хрустальной рюмочки.

Когда коньяк закончился, бабуля перешла на шампанское, наливая его в ту же рюмку.

вот тут она и соизволила обратить взор своих синих очей на мою подругу.

-Ты кто?- спросила она без обиняков.

- В смысле?- попросила уточнить моя подруга.

- Эээ, - обводя рюмкой круги в воздухе, - откуда ты, милое дитя? - старушка явно входила в образ.

- из Щербинки.

- Откуда?! - старушка даже забыла выпить, пораженная страшной вестью)

- Из Щербинки! - твердо повторила моя подруга.

- Ребята!  ре-бя-та! - потрясенная жуткой вестью) старушка пыталась открыть всем остальным глаза, - ребята! она даже не из Москвы!

короче, "всё пропало, шеф!"

а вот теперь и мама подруги туда же

вот сидим и думаем, мы что, тоже также через -надцать лет?

Штурм МЦК (Московского Центрального Кольца) в дни его открытия напомнил мне

историю времен переполненных автобусов-троллейбусов,

времен, про которые в знаменитом телемосте было сказано:

«секса у нас нет, и мы категорически против этого!»(с).

Когда к тебе в переполненном транспорте прижимаются со всех сторон,

только и остаётся успокаивать себя фразой

«секса у нас нет, и мы категорически против этого!»

Зато навыки поведения в толпе приобретались и отшлифовывались на раз)

А само искусство прорываться сквозь толпу было гарантией многого, - куда не глянь, очереди, очереди.

Добраться вовремя на работу – почти подвиг. Кто помнит?

Ввинтишься в закрывающуюся дверь, тебя расплющит, и ты уже сомневаешься в существовании 3-х измерений.

Честно скажу, история не моя, - это было со старшей сестрой моего друга, вечно и всюду опаздывающей. И не разгильдяйка какая-нибудь, просто такой темперамент, не втискивался во временное пространство.

Все объяснительные свои она начинала со слов «Будильник не прозвонил»

Этот рассказ тоже)

- Я проспала, будильник не прозвонил.

На сборы осталось «минус пять минут», и выбора "чашечку кофе, шампанское" не было.

Успеть бы почистить зубы и плеснуть в лицо водой.

Глаза-губы-здоровый румянец – всё нарисовать уже на работе.

а сейчас бегом-бегом.

Перед выходом вспоминаю, в кошельке пусто. Метнулась к заначке, откладывала на «колготки-чулки» (да-да, такие времена), достала трояк (три рубля одной купюрой – было такое), мысль:» должно хватить на неделю, проездной есть, до зарплаты дотяну без долгов, - уже хорошо»

Трояк в один карман плаща, проездной в другой, и на штурм троллейбуса.

Более-менее повезло устроиться на передней площадке.

Народ спрессовывается, прижимается. Не уступая ни пяди своего пятачка, стою, вцепившись в поручень.

Ага, знаю, чуть зевнёшь, вдавят вовнутрь, не выберешься на нужной остановке. "Отступать нельзя – за нами Москва!" Чувствую себя осиновым листком, который не дрожит, сдавлен для гербария толстой энциклопедией. Плоская до невозможности.

Вдруг чувствую по бедру моему рука чья-то шарит, ползет куда-то к низу живота, бррр, мерзость какая.

Скашиваю глаза вбок (повернуться нереально, зажата в тиски чужих тел).

Нет, не может быть, - маньяки такими не бывают:

приличный мужчина профессорского вида.

Стрижка идеальная, чисто выбрит, пахнет шипром, пиджак-галстук-все дела.

плащ кремовый дорогущий импортный. Да, нет, не может быть.

Да и смотрит мимо меня, в окно. Взгляд сосредоточен – лекцию студентам сочиняет?)

Точно, не он.

Но, блин, по бедру шарит рука, или мне кажется?

Скосила глаза в другую сторону (ну правда, ни повернуться, ни пошевельнуться, ни вздохнуть), С другого бока женщина, которая, как будто, только что «коня на скаку останавливала», но силы остались и на избу, и на табун таких скачущих, сверлит меня ненавидящим взглядом, потому что я «удобнее стою».

Думаю, она, что ли, поручень ищет, протискиваясь за спиной? /Какой длины у нее тогда должна быть рука, хаха?/

Короче, я в замешательстве. А рука эта чужая бедро мое поглаживает. Противно, а мне не подвинуться.

Я пытаюсь опустить свою руку, как бы, в карман плаща. Барьер, так сказать.

Я руку в карман, а там, в кармане, чужая рука! Чужая рука сжимает мой трояк и пытается вытащить! Трояк, на который мне еще неделю жить! Если бы не так тесно, я бы и не заметила ничего!

Вцепляюсь в купюру мертвой хваткой, тяну к себе. Рука тянет к себе!

Я от наглости такой офигеваю (другое слово было), а рука настырно пытается вытянуть мою спасительную заначку! Я - к себе, рука – к себе.

Я глазами опять на мужчину, он что ли?

А он так презрительно на меня смотрит, свысока, и насмешливо ухмыляется, что я сразу понимаю, - он!

Понимаю и вообще ничего не могу сказать от такой циничной наглости.

У меня, наверное, глаза на лоб вылазят.

Я не отвожу взгляда, думаю, может, ему стыдно станет, а сама тяну настойчиво трояк к себе. Поднимаю брови, недоумеваю, как бы, мол, «а еще в шляпе», хотя он без шляпы был.

А он ухмыляется почти в открытую.

Я отворачиваюсь, в трояк вцепилась, но и он не отпускает.

Я не то, что поверить в это не могу, я – сопоставить не могу:

дядька приличный на вид, у него плащ дороже моей зарплаты с премией,

а воровством в троллейбусе промышляет.

Но думаю, пусть лучше трояк этот несчастный порвем, чем я сдамся.

уж если не мне, то и не тебе, не ему, в смысле.

Стоим насмерть, упёрто тянем каждый к себе.

Тут на остановке дверь распахивается, люди начинают выходить, дядьку этого противного ко мне еще больше прижимает. Рука у него тоже противная, потная, трояк уже весь мокрый, и я ногтем маникюрным) нажимаю ему куда-то со всей злостью, оборачиваюсь победно, - мол, что, съел?!

А он ошалел, - похоже, не ожидал сопротивления /не на ту напал, дядя!/, вырывает руку из кармана, и вдруг выталкивает меня в спину из дверей, да ещё и кричит, дебил:

«да подавись ты!»

Я чуть не падаю, вываливаюсь из дверей, и если сказать "возмущена", то ничего не сказать. Меня трясет от злости и праведного гнева!

Стою на остановке с отвоеванной купюрой, люди на меня оглядываются, как на дуру.

Смотрю, - а в руке у меня червонец.

Угу, а в кармане, трояк. я проверила)