Мари-Жан Эро де Сешель — французский политический и государственный деятель эпохи Великой французской революции.
Перед революцией был прокурором парижского парламента. 14 июля 1789 года принимал участие во взятии Бастилии. Член Законодательного собрания в 1791—1792 годах и Национального конвента в 1792—1794 годах (от департамента Сена и Уаза). Образованный юрист, владевший писательским и ораторским искусством, Эро де Сешель участвовал в создании многих важных документов, среди них декларации от 11 июля 1792 года, объявлявшей «Отечество в опасности!».
С 30 мая 1793 года, в Эпоху террора был членом Комитета общественного спасения, где занимался внешней политикой. Эро де Сешель председательствовал в Конвенте во время народного восстания 31 мая — 2 июня 1793 года, которое свергло правительство жирондистов. Участвовал в разработке демократической конституции 1793 года и представлял её проект в Конвенте. Обвинённый в измене, был арестован 17 марта 1794 года, судим по процессу дантонистов и казнён вместе с ними в возрасте 34-х лет.
Да, день рождения у Франсуа Бюзо - французского адвоката и деятеля Великой Французской революции, жирондиста, уже давно прошёл, да и рисунок шуточный. Но случайно попалось под руку, так что...пусть будет
В конце 18 века Францию охватили революционные настроения и на смену старым порядкам грозились прийти те, кто считал монархическую власть пережитком прошлого, а лозунг «Свобода, равенство и братство» символом новой жизни. Взятие Бастилии в 1789 году и последующие за этим события заставили глав европейских держав сплотиться перед лицом общего врага, дабы не допустить распространению тех самых революционных настроений и на их территории. В феврале 1792 года военный союз заключили Австрия и Пруссия, тогда же в Кобленце недалеко от французской границы создается армия из французских эмигрантов-роялистов.
Эти шаги были расценены Францией как подготовка к агрессии и в апреле всё того 1792-го Франция объявляет войну императору Австрии Францу II — к радости бежавшего из Парижа (но к тому моменту уже возвращенного обратно) французского короля Людовика XVI и надеждам всех остальных противников нового порядка как в самой Франции, так и за ее пределами.
Штурм дворца Тюильри (10 августа 1792 года). В этот день было принято решение об отречении короля Людовика XVI от престола. Чуть меньше чем через полгода потерявший корону монарх потеряет еще и голову — к ужасу Европы и всеобщему ликованию революционеров
Стоит сказать, что Фортуна была никак не на стороне революционных сил — поддержку населения они не получили, согласия между генералами и руководством страны не было, со снабжением постоянно были проблемы, а боевой дух солдат пал уже после первых столкновений с австрийцами — французы повально бежали с поля боя, порой убивая собственных офицеров. К началу августа 1792-го герцог Брауншвейгский со своей 75-тысячной армией перешел Рейн и двинулся на Париж, незадолго до этого пообещав сравнять столицу Франции с землей, если будет причинен вред законному правителю и его семье. Однако революционеры не испугались — 10 августа в Париже вспыхнуло восстание, результатом которого стало свержение Людовика XVI и окончательное упразднение монархии, вызвавшее всеобщий патриотический подъем. Более 400 тысяч человек были готовы бороться с подходящим врагом до победного конца, пусть и уступая его армии в профессионализме и вооружении.
Сражение при Вальми (20 сентября 1792 года)
Тем временем, а именно 2 сентября, прусская армия подошла к Вердену. Положение французов стало критическим — продолжи герцог Брауншвейгский наступление в том же темпе, не дав соединиться французским армиям, революция была бы подавлена. Однако этого не произошло, войска встретились и 20 сентября одержали победу над противником у деревушки Вальми. Как такового сражения не произошло — исход боя решила артиллерийская перестрелка (т.н.канонада при Вальми), в которой французская артиллерия подтвердила свой статус лучшей в мире. Поражение серьезно подорвало моральный дух прусской армии, в результате чего герцог был вынужден сдать все захваченные крепости и поспешно уйти за Рейн. Свидетель сражения, немецкий поэт Иоганн Вольфганг фон Гёте, сказал тогда своим товарищам, прусским солдатам:
«Здесь и отныне началась новая эпоха всемирной истории, и вы вправе говорить, что присутствовали при её рождении»
И действительно, уже на следующий день, 21 сентября 1792 года, произошло одно из важнейших событий не только французской, но и мировой истории — была провозглашена Первая Французская республика. Но какова была цена этой победы? Многие исследователи сходятся во мнении, что решающую роль в победе над пруссаками сыграли деньги, причем суммы называются поистине баснословные. О подкупе говорили и во времена указанных выше событий, причем последнее слово осталось за самим герцогом Брауншвейгским— при описи его наследства были обнаружены драгоценности, ранее принадлежавшие французским королям. Среди них был знаменитый алмаз Хоупа и многие другие вещи, украденные из королевской сокровищницы незадолго до победы при Вальми. Как же так произошло? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте вернемся на некоторое время назад.
Реплика ордена Золотого руна на фоне портрета Людовика XV (1710-1774) — именно он распорядился инкрустировать в награду голубой алмаз
В июне 1791 года Людовик XVI с семьей предпринял попытку бегства из Парижа (королевская семья с октября 1889 года находилась в заключении в собственном дворце Тюильри) — попытку, как уже было сказано выше, неудачную. Король был вновь арестован, авторитет монархии еще более подорван, а в распоряжение зарождающегося правительства была передана королевская казна и драгоценности французской короны, в числе которых был, например, знаменитый голубой бриллиант, известный также как «голубой француз» или «алмаз Хоупа» — самый крупный бриллиант в мире. Всего, согласно инвентаризации, проведенной в 1791 году учредительным Национальным собранием, королевская сокровищница состояла из более чем 10 000 камней: бриллиантов, жемчуга, рубинов, изумрудов, сапфиров, топазов, самые ценные из которых стоили миллионы и десятки миллионов евро XXI века. Все это богатство было помещено в Гард-Мёбль — здание, где хранилась мебель и предметы искусства, предназначенные для украшения королевских апартаментов. Раз в неделю до 1792 года каждый желающий мог посетить королевское хранилище, чтобы собственными глазами увидеть за стеклянными витринами несметные богатства французских королей. Однако однажды наступил день, когда драгоценностям было суждено покинуть стены королевского двора.
«Возвращение королевской семьи в Париж 25 июня 1791 года» Раскрашенная гравюра по картине Жана-Луи Приера
Алмазы «Санси» и «Регент» на фоне «Вида на Гард-Мёбль с площади Людовика XV» (XIX в.)
В ночь с 11 на 12 сентября 1792 года банда воров под предводительством профессионального грабителя Поля Миетта, освобожденного из тюрьмы во время сентябрьской резни (массового убийства заключенных революционной толпой), проникла в Гард-Мёбль. Не встретив никакой охраны, Поль и его подельники крадут сотни драгоценностей, в числе которых самые большие камни королевского двора, включая знаменитый «Регент». Таким же образом другая группа грабителей проникла в хранилище драгоценностей в следующую ночь, унеся с собой еще большее их количество. Так продолжалось еще несколько ночей подряд, прежде чем в ночь с 16 на 17 сентября патруль Национальной гвардии во главе с неким Камю, проходя мимо Гард-Мёбль, лицезрел следующую картину: группа людей бросала со второго этажа какие-то вещи, а другая группа, находящаяся под окнами, их подбирала. Так как патруль был малочисленный (а группа преступников насчитывала более десяти человек), Камю не рискнул сам арестовывать подозрительных лиц, а побежал будить охрану. Когда, наконец, гвардейцы Камю и охрана Гард-Мёбль вошли в помещение, они обнаружили, что большая часть сокровищ исчезла, а их место заняли разбитые бутылки, остатки еды и даже проститутки. В общей сложности грабителям удалось унести драгоценностей примерно на 25 миллионов ливр, оставалось же ценностей примерно на 600 тысяч — в основном это были старые никому не нужные королевские диваны и кресла.
Кража в Гард-Мёбль (Иллюстрация)
Пройдет совсем немного времени, прежде чем несколько участников этого грандиозного ограбления будут пойманы, а с их помощью выяснены и имена их подельников. По некоторым данным, 17 человек будут обвинены, 12 приговорены к смертной казни, а казнены лишь пятеро из них — произойдет это 13 октября все того же 1792 года. Самое интересное, что Поль Миетт — доказанный организатор этого дела, в список этих пятерых не вошел — его правосудие настигло лишь пять лет спустя. Как же удалось преступникам совершить преступление, все детали которого и в XXI веке остаются тайной?
Как вы уже знаете, после событий лета 1792 года сокровища французских королей были помещены в один из залов королевского хранилища Гард-Мёбль, который в свою очередь был опечатан, а также находился под охраной нескольких стражников, дежуривших посменно, что исключало проникновение посторонних. Изнутри, но не снаружи. Об этом знал и организатор ограбления Поль Миетт, знакомый с планировкой внутренних помещений здания — ввиду того, что буквально несколько дней вор находился в Гард-Мёбль под стражей. Выйдя на свободу, Миетт поделился планом ограбления, очевидно разработанным им во время заключения, с вором Каде Гийо из Руана, а после ими двумя была собрана шайка уголовников для этого деликатного дела. Причем многие из тех, кто участвовали в ограблении, на тот момент отбывали наказание в тюрьме Ла Форс — ночью они беспрепятственно покидали свои камеры, а к утру возвращались обратно как ни в чем не бывало. Благодаря карте ниже вы можете примерно представить, какой путь им приходилось совершать:
Карта Парижа 1792 года. Обозначил местоположение тюрьмы Ла Форс и, собственно, королевского хранилища Гард-Мёбль (соответственно, синим и красным маркером)
Дождавшись, когда наступит ночь, шайка грабителей добралась до здания королевского хранилища, после чего несколько человек с помощью веревок, опираясь на фонарные столбы, забрались на фасад, добрались до балкона первого этажа, а затем до окон второго, в одном из которых вырезали стекло. Грабители посетили множество комнат в поисках наиболее ценных сокровищ, попутно подделывая печати, так, что на утро охрана не замечала следы взлома. Впрочем, судя по всему, стражники исполняли свои обязанности плохо, ибо на работе их запросто можно было застать спящими (вспомним день, когда грабители были обнаружены), да и сами преступники вели себя довольно шумно. Так бы и продолжалось их еженочные вылазки, если б на шестую ночь (17 сентября) грабителей, уже набивших карманы драгоценностями, не спугнул ночной патруль, услышавший подозрительный шум со стороны Гард-Мёбль.
Герцог Брауншвейгский (1735-1806). Как мы помним, именно к нему в итоге попала как минимум часть драгоценностей из Гард-Мёбль.
Кто виноват? Как можно догадаться, нити этого дела ведут не только к Полю Миетту и его дружкам, а гораздо дальше — к известному французскому революционеру Жоржу Дантону (хотя некоторые исследователи считают, что банды грабителей, пользуясь воцарившимся на улицах хаосом, просто воспользовались ситуацией и ни к какой из политических фракций Французской революции отношения не имели — такого мнение, например, Жермена Бапста («Histoire des joyaux de la couronne»,1889). В то время Дантон занимал пост министра юстиции Франции и в том числе лично курировал тюрьму Ла Форс, а потому мог быть настоящим организатором ограбления. Существовала теория, что Дантон нанял воров для совершения кражи, чтобы затем подкупить герцога Карла Вильгельма Фердинанда Брауншвейгского и, собственно, обосновать его дальнейшее отступление от Парижа. В пользу этого мнения обычно приводят и речь самого Дантона, сказанную в Конвенте 6 сентября 1793 года, когда обсуждался вопрос, как вернуть захваченный англичанами Тулон. Предлагая заплатить англичанам за сдачу города, Дантон прямо заявил:
«Там, где не пройдёт пушка, проползёт золото
».
В свою очередь сторонники Дантона, монтаньяры, обвиняли своих противников жирондистов и лично Жана Мари Ролана де Ла Платьера, исполнявшего обязанности министра внутренних дел и к тому же отвечавшего за охрану драгоценностей, ведь и к самим охранникам, профукавшим драгоценности на 25 миллионов, было очень много вопросов.
Член партии монтаньяров Жорж Жак Дантон (1759-1793) и жирондист Жан Мари Ролан де Ла Платьер (1734-1793) — видные деятели Французской революции. Как мы можем видеть, вор-рецидивист Поль Миетт, пережил их обоих.
Напоследок стоит сказать, что около ¾ всех ограбленных драгоценностей были найдены в течение двух лет после ограбления в разных уголках Франции и часто при весьма неожиданных обстоятельствах. Однако один из ценнейших бриллиантов коллекции, знаменитый «голубой француз», был утерян — первые сведения о его местонахождении появятся лишь двадцать лет спустя. Что касается настоящего времени, то сейчас лишь небольшая часть сокровищ принадлежит Франции — они находятся в галерее Аполлона в Лувре.
Галерея Аполлона в Лувре, где в настоящее время представлены драгоценности французских монархов
Французская революционная армия к лету 1794 г. стала одной из самых многочисленных в Европе. В войсках насчитывалось около 1 млн. 630 тыс. солдат и офицеров. Армия была построена по новому образцу. В основу военного строительства был положен принцип всеобщей воинской повинности, что сразу дало Франции преимущество над силами коалиции. Правда, в войсках ещё отмечались проблемы с дисциплиной и старыми, ненадежными королевскими кадрами, которым были чужды новые веяния.
Для управления такой армией требовалась особая система руководства. Она характеризовалась жестким подчинением военных гражданской администрации. Всю полноту власти взял на себя Конвент, делегировавший львиную долю своих полномочий Комитету общественного спасения (фр. -Comité de salut public).
Фактически Комитет сосредоточил в своих руках всю верховную власть в революционной Франции. В области обороны он взял на себя функции технического снабжения и управления войсками, руководство высшим командным составом и набором рекрутов. Без оглядки на Военное министерство и Генеральный штаб, Комитет разрабатывал планы боевых действий и в форме директив рассылал их напрямую командующим, готовил инструкции по ведению военных операций и общей тактике. По мере ухудшения военной обстановки на фронтах, усиливался контроль на местах, в войсках насаждалась «железная» дисциплина. Один из циркуляров Комитета прямо указывал: «Генералы! Время неподчинения прошло!»
Горе было тому, кто игнорировал или не выполнял требования Конвента и его представителей. В 1793-1794 году было разжаловано и отстранено от командования 109 и 352 генерала соответственно.
При этом, встречались уж очень анекдотические случаи. Гражданин Сюзамик стал бригадным генералом 5 октября 1793 г., однако сразу же попросился в отставку, поскольку должность не тянул, был неграмотным и почти слепым. Отставку конечно не приняли, но через два месяца он был разжалован за полную военную неспособность. Ещё один новоиспечённый генерал Анри Латур, прибыв в расположение армии, пустился пьянствовать и петь песни с гренадерами, после чего был найден спящим у мясников, за что был арестован командующим, генералом Гошем.
"Железный комиссар" Сен-Жюст и генерал Журдан в битве при Флерюсе 1794 г. Интересна судьба генерала Журдана - в январе 1794 г. разжалован, 10 марта 1794 г. восстановлен в должности, одержал победу при Флерюсе, стал Маршалом Франции в 1804 г.
Часто, за отстранением следовали арест и трибунал. В 1793-94 г.г. были арестованы 273 генерала. Революционным трибуналом осуждены 94 человека, из них 54 отправлены на гильотину. Причём всё это касалось не только таких подозрительных элементов, как офицеры дворянского происхождения, но и тех, кто выдвинулся в период революции.
Контроль и надзор за обстановкой на местах осуществляли уполномоченные представители Конвента – военные комиссары (фр. - commissaire). Они постоянно находились при армиях, где разъясняли позицию политического руководства страны. «Быть отцом и другом солдату и пристально наблюдать за генералами, пресекая всякую несправедливость», - именно этим принципам старались следовать представители народа.
Поначалу их роль была незначительна и сводилась лишь к наблюдению за благонадёжностью командования и воинских частей, сбору информации и выполнению различных поручений. Но, как только над революцией нависла тень поражения, полномочия народных трибунов начали немедленно усиливаться. Последней каплей стала измена командующего Северной армией генерала Дюмурье, после чего Комитет общественного спасения окончательно решил поставить армейское командование под свой контроль. Военному руководству вменялось беспрекословно выполнять требования военных комиссаров, при этом сами представители народа были подотчётны только Конвенту и Комитету общественного спасения.
Вершины своего развития институт военных комиссаров достиг в период якобинской диктатуры. Именно в это время комиссары стали пользоваться фактически неограниченными полномочиями. Комиссарам было разрешено принимать любые временные меры для спасения Отечества, что фактически ставило армейское командование в их непосредственное подчинение. Оперативные распоряжения командующих сплошь и рядом подвергались критике представителей народа и под их давлением изменялись.
Эдуард Жан Батист Мийо, депутат Конвента, при шпаге, в униформе представителя народа в армии. Комиссары выделялись среди офицеров безупречно сшитыми мундирами, подпоясанными трехцветным шарфом, добротными сапогами и модным султаном на шляпе. "Что это за "принц" к нам прибыл?", - с сарказмом задавали вопрос солдаты, впервые увидевшие военного комиссара. При Ватерлоо Мийо будет командовать 4 резервным кавалерийским корпусом.
Комиссары вели планомерную работу по изгнанию из армейских рядов подозрительных элементов, а также лиц, не проявлявших достаточной энергии и распорядительности. Как правило, разговор с представителем народа был коротким:
- Вы не хотите служить Республике?! Вы не верите в победу?! Вы не достойны сражаться в рядах революционной армии!!! Именем Республики вы арестованы!!! Сдайте шпагу!!!
- Гражданин Комиссар, это же один из лучших офицеров…
- Это БЫЛ лучший офицер!!! Республика быстро найдёт ему замену!!!
В помощь комиссарам, на местах, для поддержания дисциплины, организовывались Особые ревкомиссии, обладавшие крайне широкими полномочиями. Они выносили смертные приговоры солдатам и офицерам за невыполнение воинского долга, занимались реквизициями продовольствия и конского состава, облагали территории займами на содержание армии. Одновременно на вышестоящие посты выдвигались младшие и средние командиры, зарекомендовавшие себя преданностью революции.
Учитывая, что промышленность и тыл не могли в полной мере обеспечить фронт вооружением и необходимыми припасами, представителям народа приходилось принимать меры по снабжению войск. До нас дошли знаменитые приказы «железного комиссара» Сен-Жюста:
«В армии десять тысяч босых солдат! Приказываю разуть всех аристократов Страсбурга, и завтра, в 10 часов утра, 10 тыс. сапог должны быть отправлены в главную квартиру. Комиссар Конвента Сен-Жюст»
Так, постепенно, комиссарам, засучив рукава, пришлось заниматься инспектированием складов, арсеналов и военных магазинов, а также входить в тесную связь с муниципалитетами, побуждая их более энергично снабжать войска всем необходимым. Вскоре под их контроль перешла и военная казна.
Часто комиссары выходили за пределы своих полномочий, но, до поры до времени, Конвент предпочитал закрывать на это глаза. Тем же, кто находился на местах, оказывать противодействие народным трибунам было себе дороже – слишком был велик риск отправиться на эшафот.
В то же время, нельзя было одержать победу на фронте, не искоренив врагов революции в тылу. В мае 1794 года в Конвенте выступил соратник Робеспьера Жорж Кутон. В своей пламенной речи он предложил декрет, упрощающий судопроизводство и отменяющий состязательный процесс.
- Контрреволюция с нами не церемонится и мы с ними миндальничать не будем!!!
Наказание предусматривалось только одно – смертная казнь. Всё было просто, либо виновен, либо невиновен. В качестве доказательств принимались любые моральные или физические улики доступные пониманию человека. Основанием для вынесения приговора была только совесть присяжных. Закон, уголовный кодекс – в печку их!!!
Направленные в департаменты комиссары огнём и мечом искореняли контрреволюционную скверну. В ходе подавления выступлений в Лионе, по приказу комиссара Жозефа Фуше (будущего министра полиции при Наполеоне) мятежников сотнями ставили перед наспех вырытыми канавами и расстреливали, картечью из пушек, с десяти шагов (гильотины работали слишком медленно). Правда, вскоре выяснилось, что копать рвы накладно и утомительно, поэтому трупы начали сбрасывать прямо в Рону, чтобы ниже по течению они служили наглядным примером страшной мести республиканцев.
Присланный в Нант для подавления вандейского мятежа комиссар Жан-Батист Каррье отметился крайней безжалостностью к врагам революции и изобрёл новый способ казни, по сравнению с которым гильотина или расстрел картечью считались очень гуманными. Осужденных связывали и сажали на плоскодонную баржу, после чего буксировали её на середину Луары, где открывали люки и медленно затапливали судно. Развивая идею, придумали так называемые «свадьбы», когда осуждённых разного пола привязывали друг к другу и сбрасывали в реку.
Закат института комиссаров начался в 1794 г., после термидорианского переворота. Якобинское руководство было арестовано и впоследствии отправлено на эшафот. Среди комиссаров была проведена чистка, в ходе которой наиболее одиозные были отданы под трибунал и гильотинированы. В короткое время оставшиеся народные трибуны были лишены большинства полномочий и фактически сведены на уровень обычных местных агентов правительства. Некоторое время их ещё использовали для надзора за наиболее популярными командующими, типа Бонапарта или Журдана. Однако, победы на фронтах настолько укрепили политическое влияние и роль генералитета в армии, что в услугах комиссаров просто перестали нуждаться. Уже в 1796 году Директория издала постановление о прекращении полномочий всех военных комиссаров.
Тома-Александр Дюма Дави де ла Пайетри, он же Александр Дюма-дед (считая отцом его всемирно известного сына – писателя Александра Дюма), наполеоновский генерал, родился 25 марта 1762 г. в Сан-Доминго, ныне Гаити.
Его отец, тоже Александр Дави, маркиз де ла Пайетри, был генеральным комиссаром артиллерии Сан-Доминго. Отставной полковник Дави, принадлежал к старинному норманнскому роду. На Гаити он оказался, подавшись в бега от своих кредиторов.
Про мать ходит множество легенд, но доподлинно известно только то, что она была чернокожей рабыней, и звали ее Мари-Сезетт Дюма (в переводе "Мари из усадьбы"). Вскоре Пайетри окончательно разорился и, чтобы свести концы с концами, пошел на крайний поступок: продал всех своих рабов, включая Марию Сессету и их совместных детей. По другой версии, продал только детей, так как их мать незадолго до этого умерла. Вернувшись во Францию, Пайетри начал свои дела с чистого листа и, когда заработал необходимую сумму, вернулся на Гаити, чтоб выкупить своих детей обратно, но денег хватило лишь на старшего сына Александра. С ним он и приехал обратно во Францию.
В 1786 г. маркиз де ла Пайетри, вместо того, чтобы выкупить остальных детей, женился на гувернантке. Это вызвало бурную ссору отца с сыном, и молодой Александр, окончательно возненавидев родителя, ушел из дома и записался добровольцем в драгунский полк под фамилией своей матери – Дюма. В полку он очень быстро прославился своей физической силой. Например, он единственный среди них мог подтянуться на балке вместе с лошадью, зажав ее между ног. Мог засунуть по пальцу в четыре ружейных дула и нести на вытянутой руке все четыре ружья. Позже про него рассказывали, что он мог перенести свою лошадь на руках через реку.. Как человек, не имевший официально дворянского звания, он не мог стать офицером. Но произошла революция, и он сделал головокружительную карьеру: в феврале 1792 года его производят в капралы, в октябре того же года – уже в подполковники, в июле следующего года – в бригадные, а в сентябре – в дивизионные генералы. Как видим, ни происхождение, ни смуглая внешность уже никак не препятствовали его карьере. В ноябре 1792 года Дюма женился, избранницей его стала дочь трактирщика, Мари-Луиза Лабуре. В качестве приданого он получил дом в небольшом городке Вилле-Котре, где позже родились все его дети.
Дюма, ставший истовым сторонником Революции, примет участив в подавлении Вандейского восстания, а, главное, раскроет заговор генерала Дюмурье, который задумал отторгнуть от Франции Бельгию, чтобы сделаться ее правителем.
Свое имя он прославил во время войны с Австрией. Взял знаменитый альпийский перевал Сан-Бернар. Во время боя за Нюмарк, потеряв трех коней, в одиночку удерживал от австрийцев Брихенский мост. За это его прозвали Горацием Коклесом. Так звали полумифического древнеримского героя, который, якобы, защитил от этрусков Свайный мост через Тибр, не дав врагам Рима прорваться к Форуму. Впрочем, прозвищ у Дюма хватало и без того. Гвардейцы называли его Черным Геркулесом. Австрийцы прозвали Черным Дьяволом. Гигантский мулат действительно наводил ужас на австрийских солдат. Удивительным образом Дюма пользовался доверием и якобинцев, и Директории. В Конвенте его вообще именовали защитником государства. Не удивительно, что, когда в 1795-м в Париже вспыхнул роялистский мятеж, национальное собрание немедленно вызвало Дюма, чтобы подавить его. Но Дюма застрял где-то в пути, а обстоятельства принимали весьма дурной оборот. Директорию спас другой генерал, в тот момент существенно менее известный, к тому же, отсидевший в тюрьме за близкие связи с якобинцами. Звали его Наполеон Бонапарт. Когда Дюма приехал в Париж, то выяснилось, что все работа уже сделана. Зато именно там он подружился с человеком, который уже очень скоро свергнет Директорию.
Дюма переводится в Итальянскую армию Бонапарта, после сопровождает его в экспедиционной поездке на север Франции для оценки предложения Директории по подготовке вторжения на Британские острова. Бонапарт, как известно, тогда отбросил эту идею, убедив Директорию в необходимости кампании в Египте. Генерал Дюма последовал за ним в качестве главнокомандующего кавалерией, в которой на 3000 всадников было только 300 лошадей. Сам он участвовал во взятии Александрии пешком и за этот бой получил от Бонапарта наградную саблю. Позднее участвовал в переходе через Даманхурскую пустыню в Каир, куда пришел больным, но, тем не менее, принимал участие в Битве при пирамидах. В это же время Дюма запальчиво критикует Бонапарта за непомерные амбиции и находит поддержку Мюрата и Ланна. После того, как Нельсон разбил французский флот в Абукире, Александр Дюма столь активно ратовал за немедленное возвращение во Францию, что был вызван к Бонапарту, с которым разругался вдрызг.
По пути во Францию корабль дал течь и был вынужден пристать в Таранто, где путники 9 марта 1799 года были арестованы неаполитанскими властями. Генерал Дюма был помещён в замок Бриндизи, где во время почти годичного заключения его безуспешно пытались отравить мышьяком девять раз, что привело к значительным физическим нарушениям - генерал был частично парализован, почти ослеп на правый глаз, оглох на правое ухо и заполучил язву желудка.
Из плена его обменяли на австрийского генерала Макка. В 1801 году Дюма возвращается на Родину изможденным и больным. Его звезда начинает катиться вниз так же стремительно, как вознеслась. Дюма увольняется из армии, уезжает в свое имение, откуда пишет Бонапарту, но не получает ответа. 24 июля 1802 года на свет появился его сын Александр Дюма, который стал одним из самых известных писателей мира. 26 февраля 1806 года генерал Александр Дюма тихо скончался, не став ни маршалом, ни кавалером Ордена Почетного Легиона, впрочем, его имя высечено на Триумфальной Арке в Париже рядом с именами лучших маршалов Французской Империи Наполеона I.
Интересный факт – в связи с тем, что по матери Александр Дюма был темнокожим, Союз французов африканского происхождения ныне требует от французского Правительства наградить генерала Дюма посмертно Орденом Почетного Легиона и перезахоронить рядом с сыном в Пантеоне.
Александр Дюма — один из персонажей компьютерной игры Assassin’s Creed Unity (2014). Чернокожего генерала можно заметить в фильме Ридли Скотта «Наполеон». В фильме Тома-Александра Дюма играет Абубакар Салим, которому от кенийца-отца достался насыщенный, очень темный оттенок кожи. В то же время, Дюма был мулатом с довольно светлой, коричневой кожей. Именно так его описывает перечень рекрутов Шестого Полка Королевских Драгун 1786 года. В 1913 году генералу Дюма был установлен памятник в Париже, который снесла германская оккупационная администрация в 1942 году. Новый памятник появился только в 2009 году. И хотя он называется памятником Дюма, в граните запечатлен вовсе не легендарный генерал, а огромных размеров кандалы. Эта скульптура посвящена всем темнокожим невольникам колониальных времен.
Могучий Тома-Александр стал прототипом Портоса, истории из его богатой на приключения жизни вошли в основу романов Дюма "Жорж" и "Граф Монте-Кристо".
Узнать больше о трех поколениях Дюма можно из книг Андре Моруа «Три Дюма» и Тома Рейсса "Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма".