Шестнадцатый фрагмент мистического романа "Место, где мы встретися впервые". Предыдущие фрагрмены в профиле)))
28
Голдхабер сидел в глубоком кожаном кресле, твёрдо уперев ноги в пол и положив одеревеневшие руки на подлокотники. Во всей его фигуре было столько напряжения, что, казалось, выбей сейчас кто-нибудь из-под него кресло — он бы так и остался стоять на согнутых в коленях ногах, даже не заметив случившегося. Вряд ли бы он заметил и пожар, вспыхни тот вдруг в его кабинете. Внимание доктора поглотил стенной календарь. И чем дольше он смотрел на него, тем больше возрастали усилия, прилагаемые им для поиска ответа на вопрос, который он задал себе ровно десять минут назад: что происходило в этот день в прошлом месяце?
Это уже давно переросло умственную борьбу, теперь она превратилась в физическую, и Голдхабер, как ему ни хотелось сознаваться себе в очевидном факте, проигрывал в этой борьбе. Ответ на мучивший во всех смыслах его вопрос был ему известен, вот только он не мог его озвучить. В памяти дикой сворой проносились сотни каких-то «бездомных» воспоминаний, потерявших ошейники с адресами своего проживания. Доктор знал, чем было заполнено воскресенье прошедшей недели, помнил, чем занимался в воскресенье две недели назад, не без труда восстановил события воскресенья трёхнедельной давности, однако даже не надеялся вспомнить, ни что он делал в воскресенье четыре недели назад, ни чем занимался двадцать шестого мая.
Взгляд Голдхабера непроизвольно скользнул назад по строчке на десять дней от текущего и упёрся в 16-е число. Чем оно его привлекло? Доктор обводил глазами его снова и снова — 16. 1 и 6. Глаза описывали короткую вздымающуюся дугу, резко пикировали вниз, затем отталкивались от невидимой опоры и завершали стремительный нырок под себя затяжным прыжком, выводящим незримого акробата на максимальную высоту. 16. Все попытки были тщетны. Выбившийся из сил доктор мысленно извивался, раз за разом повторяя этот трюк, и когда, казалось, концентрация уже совсем иссякла, перед взором Голдхабера вдруг распахнулся яркий коридор, ведущий так далеко, как он и не рассчитывал попасть. Воспоминания вдруг упорядочились в огромную воронку, утянувшую его через этот коридор не на месяц и даже не на два, а на целых двенадцать месяцев назад. 16 июня прошлого года он точно так же смотрел в календарь в надежде вспомнить события минувшего месяца, когда в его кабинет вдруг зашли двое. Проблема, которая их тревожила, по странному стечению обстоятельств тоже была связана с календарями.
Доктор развернулся в кресле к огромному стеллажу за своей спиной и, немного поблуждав по нему взглядом, вытащил аудиокассету, датированную 16 июня 2008 года, из плотного ряда других. Поместив плёнку в проигрыватель, он снова уселся в кресло и принялся тщательно полировать шёлковой салфеткой и без того чистые линзы очков, отчего те становились совершенно невидимыми.
Из динамиков длительное время слышались посторонние звуки — шорохи, скрипы обуви, хлопанье ящичков, а затем наступила продолжительная тишина. Как понял Голдхабер, именно в этот момент он занялся тогда ещё только входящим в его привычку рассматриванием календаря. Тишина была томительной, не слышалось абсолютно ничего, кроме ритмичного жужжания моторчиков внутри проигрывателя.
Внезапно в дверь постучали.
— Войдите, — послышался голос Голдхабера.
Щёлкнул замок, пискнули дверные петли, послышались шаги.
— Здравствуйте… — прозвучал женский голос.
Доктор, к своему удивлению, прекрасно вспомнил внешность посетительницы — каштановые непослушные волосы, которые, по-видимому, их хозяйка тщательно укладывала, но всё же не смогла одолеть, брови-галочки, глаза редкого цвета морской волны, узкий аккуратный нос и классической формы губы естественного цвета.
— Скажите, вы помните, что делали в этот самый день в прошлом году? — послышался его собственный голос.
— Н-нет, не думаю, — ответил с секундным замешательством хорошо поставленный мужской голос.
Его обладатель был наделён аристократической наружностью и так не вязавшейся с ней нахальной ухмылкой.
— Вот и я ни черта не могу вспомнить, — скрипнула кожаная обивка кресла, — а раньше мог. Я не консультирую семейные пары, но могу посоветовать хорошего специалиста.
— Отлично, пойдём отсюда, — не без облегчения проговорил мужчина.
— Мы к вам по другому вопросу, — сказала женщина. — Наш сын, он…
— За дверью? — оборвал Голдхабер.
— Нет, мы пришли одни.
— Вы ведь понимаете, что для назначения лечения я должен лично встретиться с пациентом?
— Нам не нужно лечение, скорее… Консультация. — Женщина немного помедлила. — И мы не хотим, чтобы Джейсон знал о нашем с вами разговоре.
— Присаживайтесь же наконец, — сказал Голдхабер. — Не беспокойтесь о двери, она не упадёт. Что же именно вы от меня хотите?
Доктор вспомнил, как в этот момент женщина отпустила ручку двери, за которую напряжённо держалась на протяжении всего разговора.
Замок защёлкнулся.
Судя по звукам, посетители прошли вглубь комнаты и уселись в кресла перед столом доктора.
— Он… Он начинает нас пугать.
— А по мне, с ним всё в порядке, — хмыкнул мужчина.
— Так, давайте для начала найдём отправную точку нашего разговора и пойдём по порядку, миссис…
— Форс, Дженнифер Форс, а это мой муж, Герберт.
— Дженнифер, Герберт, вы не будете против, если я включу запись? Это существенно облегчит мне работу. Нет? Отлично, итак...
Послышался щелчок возле давно включенного микрофона.
— Запись пошла. Сегодня 16 июня 2008 года, 9 часов 42 минуты. Ко мне впервые пришли миссис и мистер Форсы для консультации по вопросу, связанному с их сыном… Джейсоном? Сыном Джейсоном. Прошу вас, изложите суть возникшей проблемы. Что за мальчик ваш сын, чем интересуется, сколько ему лет, что в нём вас тревожит?
— Джейсону четырнадцать. Он обычный подросток, ничем не отличается… Не отличался от сверстников. Увлечения? Даже не знаю…
— Он любит задавать вопросы, — подсказал Герберт. — Дьявольски много вопросов. Всему ищет объяснения, знаете, такой научный взгляд у него на всё. Но, как по мне, это даже хорошо.
— Но ведь эти его гипотезы… Он слишком серьёзно к ним относится, — не согласилась Дженнифер.
— Что вы имеете в виду?
— Совсем недавно Джейсон прочитал в научном журнале какую-то статью и стал вести себя странно, пассивно, что ли, как будто всё вокруг не имеет смысла.
— Поясните.
— Он уверен, что время бесконечно. Не абстрактное время, в космическом смысле, а каждое мгновение, — снова подхватил Герберт. — Иными словами, одни и те же события, по его мнению, повторяются, и он может их исправить. Неплохо для четырнадцатилетнего, а? — не без гордости произнёс он с интонацией, превращающей вопрос в утверждение. — Я нашёл в Интернете несколько подобных научных теорий…
— Прекрати, Герберт, это намного серьёзнее, — перебила его Дженнифер. — Вот вчера я захожу на кухню, а там Джейсон, забравшись на стул, пытается поймать бабочку заварочным чайником, на моих глазах теряет равновесие и падает. Чайник разбивается вдребезги, Джейсон шлёпается лицом в осколки… Когда я пыталась вызвать скорую, он посмотрел на меня безразлично и сказал: «Не волнуйся, мам, в следующий раз, когда снова буду ловить эту бабочку, я не поранюсь». Это совершенно ненормальная реакция для ребёнка.
— Ядро вашего беспокойства мне понятно, но я пока не стану делать никаких выводов, — с расстановкой проговорил Голдхабер. — Вы оба пытаетесь дать оценку его поступкам и словам, причём каждый свою. Моя же работа заключается в установлении механизмов мотивации и построения мыслей самим первоисточником, понимаете? Чтобы понять, всё ли в порядке с вашим сыном или нет, я должен изучить его собственные мысли на этот счёт. Иных выходов для этого, кроме прямого общения с Джейсоном, я не вижу.
— О, совсем забыла, — сказала Дженнифер и, открыв молнию сумочки, немного в ней покопалась. — Может, это поможет? Это дневник Джейсона, он ведёт его уже давно, там есть записи и до перемен в его поведении, и после.
— Прекрасно, с этого стоило начинать. Давайте поступим так: я сейчас сниму с него копии и верну вам. Вы же придёте завтра в это же время, я внимательно всё изучу к тому моменту и смогу сделать определённые выводы.
Голдхабер остановил воспроизведение, отмотал плёнку назад и вернул кассету на место, поместив в проигрыватель следующую — за 17 июня 2008 года, однако воспроизводить её не спешил. Глядя на календарь, он с чувством глубочайшего удовлетворения восстанавливал в памяти прочитанные в дневнике мальчика записи, удивляясь тому, насколько легко всплывали из глубин его сознания эти воспоминания.
Мальчик описывал в дневнике свою жизнь, не упуская мельчайших подробностей, — все события, слова, собственные мысли были представлены в строгой последовательности, что для подростковых дневниковых записей обычно является редкостью. Доктор вспомнил, что его поразил этот порядок, в котором не было ни одной выбивающейся из заданной системы фразы. Дневник оказался составленным с фантастической скрупулёзностью, можно даже сказать, что Джейсон делал это чрезмерно дотошно, и у него определённо был талант к письму.
Что же касалось научных фактов, прочтение которых так сильно повлияло на его дальнейшее мировосприятие, то они были изложены в статье «Насколько далеко в прошлое мы способны заглянуть?», которую Джейсон от руки переписал в дневник, не вклеил вырезку, а старательно переписал, что говорило о крайней степени её осмысления мальчиком. Автор статьи приводил общеизвестный факт, что свету, ввиду ограниченности его скорости, требуется некоторое время для достижения наших глаз. Так, оглядываясь по сторонам, мы видим не такой мир, каким он является на данный момент, а такой, каким он был ничтожную долю секунды назад. И чем дальше мы находимся от объекта, на который смотрим, тем больше назад во времени заглядываем. В статье упоминалось о том, что от Солнца до Земли свет доходит за восемь минут и двадцать секунд, из чего вытекает, что мы видим не настоящее Солнце, а то, каким оно было восемь минут и двадцать секунд назад. В случае с Марсом это время составляет порядка четырнадцати минут. Масштаб рассуждений автора статьи увеличивался, затрагивая удалённые на десятки миллионов световых лет объекты — звёзды, которые мы видим сейчас, но которые могли уже давно прекратить своё существование. Далее упоминались объекты, столь отдалённые от нашей планеты, что свету от них для достижения Земли требуется едва ли не столько же времени, сколько существует сама Вселенная. Статья завершалась выводом о том, что мы всегда будем видеть прошлое Вселенной, но никогда не сможем увидеть её настоящее, и если уж где-то и есть разумные существа, то мы видим их родные планеты такими, какими они были до появления жизни на них.
Джейсон, после прочтения этой статьи, задумался над тем, что есть во Вселенной такие места, откуда видно, что он делал вчера, неделю назад, месяц, год, и так далее. Он предположил, что видимое на расстоянии прошлое вовсе никакое не прошлое, а настоящее, продолжающее существовать в бесконечности. А это значит, что все люди в нём способны мыслить и принимать решения, следовательно, поступать не всегда одинаково, наделены таким же свободным выбором, как и мы. Если бы было иначе, то и мы бы не имели никакого выбора, а поступали заранее предрешённым образом.
Голдхабер нажал на воспроизведение и отмотал запись на момент разговора с родителями Джейсона.
— Как я понял из дневника мальчика, он верит в то, что все прошедшие дни не прошли и все совершённые действия не совершены. Исходя из этих измышлений, он полагает, что переживает одни и те же события бесконечное количество раз, и всякий его поступок изменяем, а следовательно, не порицаем.
— То есть он?.. — Дженнифер не закончила вопрос, по-видимому, не желая произносить слово «сумасшедший».
— Я бы не сказал, что эти мысли порождены какими-то отклонениями, — ответил Голдхабер. — Однако сложно предсказать, к каким последствиям может привести такая фантазия. Мальчик, как и все дети в его возрасте, воображает, хоть и делает это несколько нестандартно. Я бы на вашем месте не беспокоился на этот счёт. Психически Джейсон здоров. Однако вы можете для перестраховки попросту подыграть ему.
— Как?
— Очень просто, можно найти массу способов. Не забывайте, что он прежде всего ребёнок, а вовсе никакой не учёный, хоть и может им стать со своим складом ума. Он, как и все дети, верит в чудеса, сказки, и его теория «совершаемого совершённого» лучшее тому подтверждение. Превратите эту мысль в игру. Вижу, вы не очень охотно верите мне, давайте сделаем вот что. Вы скажете Джейсону, что он прав в своих догадках, что мир действительно устроен настолько хаотично, хоть люди и привыкли этого не замечать. В своём дневнике он говорит, что боится реальности и не может понять, впервые ли он проживает каждый новый день или же делает это повторно. Отсюда и его странное поведение. Вот и скажите ему, что нашли способ обуздать этот вселенский беспорядок. Уверяю вас, он будет только рад это услышать.
— И какой же такой волшебный способ мы можем найти? — полным скепсиса тоном спросил Герберт.
— Да самый элементарный. Например, сделайте вместе с ним календарь по типу того, что висит у меня на стене, только таким образом, чтобы числа отрывались. Скажите ему, что каждое утро он должен отрывать наступивший день и помещать его в специальное место, которое будет исключать предстоящие сутки из собственной бесконечно повторяющейся вереницы.
— Знаешь, а мне нравится эта мысль! — обратился Герберт к Дженнифер. — Вот только это «специальное место» должно быть чем-то не совсем обычным, иначе Джейсон нам не поверит. Картонной коробки от обуви будет явно недостаточно.
— В сувенирной лавке на углу, тут неподалёку, продаются копилки фокусников. Такие чёрные квадратные ящички с одной стеклянной стенкой и зеркалами за ней. Когда туда опускаешь монетку, кажется, что ящик остаётся пустым, и она попросту исчезает. Купим Джейсону самый большой! — Дженнифер, похоже, тоже была воодушевлена идеей Голдхабера.
— Вот видите, не так уж это и сложно, — послышался голос доктора.
29
— Ну что, все в сборе? — Гарри посмотрел на переминающегося с ноги на ногу Хьюго, смерил взглядом и задержал глаза на его паху. — Гарсиа, что это с вами?
Хьюго стиснул зубы, прикусив язык. Он понял, что присутствующие пялились ему между ног.
— Может, мы пока здесь постоим, а ты один зайдёшь, если тебе нужно уединиться? — натолкнул всех на пошлую мысль Маркус.
Последовал взрыв хохота. Хьюго стушевался и одёрнул брюки.
— Впервые вижу копа, что до такой степени любит свою работу, — плеснул масла в огонь Майк. Теперь смеялись и некоторые полицейские из тех, что оцепили территорию вокруг дома.
— С такой дубинкой и пистолет не нужен! — бросил кто-то из них.
— Ща тебе по лбу дам этой дубинкой! — огрызнулся Хьюго, поднимая новую волну гогота.
— Ну всё, всё, потешились, и довольно, — успокоил толпу Гарри, жестом отзывая Хьюго в сторону.
Маркус углубился в изучение ордера, стараясь не смотреть на них.
— При всём уважении к шефу, что там у вас на самом деле? — шепнул Гарри, пытливо вглядываясь в раскрасневшееся от злобы лицо Хьюго.
Фраза «при всём уважении» из уст криминалиста прозвучала настолько переполненной боязливым раболепием, что больше походила на какое-то заклинание, нежели на проявление приличия. Помощник детектива усмехнулся.
— Хочешь помацать? — фыркнул он.
Гарри как-то особенно нервно почесал залысины, стараясь скрыть внутреннее раздражение ситуацией. Старик Гарсиа будет в ярости, если он ошибается и у Хьюго действительно приключилась внезапная эрекция. А шеф и так давно точил на него зуб. К тому же этот Майк из полиции штата уже начал поглядывать в их сторону. Не следовало затягивать беседу, иначе можно было ожидать шишек на собственную голову. Начальник криминалистического отдела изобразил самую непринуждённую гримасу, какую только мог.
— У меня нет причин не доверять Маркусу, — сказал он, разбрасываясь бессмысленными жестами, которые со стороны могли принять за какой-то совет по внезапно настигшей Хьюго проблеме. — Но за тобой я слежу.
— Надеюсь, результаты наблюдений за моим стояком вы подробно изложите в отдельном рапорте для дяди, — разворачиваясь, ответил Хьюго. Он не знал, откуда пошли и как долго просуществуют толки о его родстве с шефом управления, но сейчас впервые был рад этому всеобщему заблуждению. — В своём я обязательно похвалю ваше усердие.
Гарри пропустил вперёд Спенсера и Майка, указывая рукой внутрь образованного пёстрыми оградительными лентами коридора, ведущего к входной двери дома, вернее, к тому месту, где раньше находилась дверь. Сам криминалист двинулся следом за ними вместе с Маркусом. Хьюго замыкал группу. Оказавшись вне поля зрения наблюдателей, он украдкой подёргал брюки сзади, по-лягушачьи сгибая и разгибая ноги. Никакого результата это не принесло — несгораемый футляр всё так же настойчиво впивался углами в кожу. Но ни один лишь он растравлял Хьюго. Было и ещё кое-что неприятное. Запах. Стойкий удушающий запах гари, значительно усилившийся с прошедшей ночи.
Тропинка не была длинной, однако для Хьюго она растянулась на немыслимое расстояние. Он то и дело потряхивал ступнями, точно набрал в туфли воды, одёргивал ремень, запускал руки глубоко в карманы, поправляя обременительную ношу, занятый единственной мыслью: «Сейчас футляр брякнет на бетон». Помощник детектива прилагал все усилия, чтобы приглушить звон металла, непрерывно гудящий в его собственной голове, не позволить ему прозвучать во всеуслышание. Увлечённый этим непростым делом, он не заметил из-за спин впереди идущих стоящего у входа проверяющего.
— Предъявите ваши удостоверения. — Визгливый голос подействовал на Хьюго точно так же, как мог бы подействовать звук выпавшего футляра. Он застыл в нелепой сгорбленной набок позе и поднял взгляд на запросившего документы полицейского, хотя уже давно понял, кого увидит. Интонации только одного человека пронимали его, подобно звуку бормашины. Стьюарт. Он деловито стоял перед входом в дом, изо всех сил пытаясь сохранить на своём чуть детском лице столь непривычную ему маску обстоятельности, сверяя предъявленные документы с записями в планшете.
— Это совсем не обязательно, — отмахнулся Майк, но Стью заградил собой вход в дом.
— Будем поступать по предписанию, — сказал он, глядя на Гарри.
Тот обернулся на Хьюго и кивнул, пропуская вперёд Спенсера.
— Сэр, поднимите руки и расставьте ноги на ширину плеч, — проговорил Стью и с важным видом принялся похлопывать тучного пожарного по бокам, опускаясь всё ниже, к поясу, затем, скользнув руками по его левому бедру, ощупал ногу сверху вниз и снизу вверх, затем перешёл на правую и, встретившись взглядом с Хьюго (не столько перепуганным предстоящим обыском, сколько озадаченным видом обыскивающего), положил растопыренные ладони пожарному на ягодицы и медленно провёл вниз. Чопорное, исполненное власти выражение Стью дало трещину победоносным оскалом, и он подмигнул помощнику детектива.
— Следующий.
Спэнсер, сконфуженный финалом обыска, отскочил вперёд, надвигая на пояс куртку. Покусывая свои моржовые усы, он с неприязнью поглядел в сторону Стью, нагнувшегося к ногам Майка.
Обыск представителя полиции штата был уже более беглым, суетливым. Хьюго понимал — проверяющему не терпелось обыскать именно его. Только его и никого другого.
— Следующий, — сказал Стью.
Маркус шагнул вперёд. Проверяющий лишь лениво похлопал его по бокам.
— Теперь вы, сэр. — Стью глазами разламывал помощника детектива на части. Он взял его удостоверение. — Хьго Гар… Гар-си-а. Хьюго Гарсиа. Пытаетесь пронести посторонние предметы на место следствия? Ноги на ширину плеч, руки поднять!
Хьюго посмотрел на безмятежного Маркуса, затем на заинтересованного происходящим Гарри, пробежался взглядом по полицейским из оцепления и встретился взглядом с Лу, усмехнулся и подчинился требованию, глядя обыскивающему прямо в глаза.
— Щемись, тварь… — шепнул тот на ухо, въедливо ощупывая правую руку Хьюго.
Помощник детектива вновь обернулся к Лу, ища у него помощи. Тот недоумённо помотал головой.
Стью ощупал подмышку, залез во внутренний карман, вынул бумажник и внимательно перебрал все карточки, вернул на место и запустил руку в боковой карман пиджака. Выхватив из него ворох зубочисток, Стью бросил их на землю и силой развернул Хьюго спиной к себе, ощупывая плечи и поясницу.
Помощник детектива посмотрел на свой пах, на дом и снова на Лу, по лицу которого пробежала догадка. Полицейский наклонился к соседу и что-то торопливо начал рассказывать. Хьюго улыбнулся краешком рта.
Проверяющий снова развернул его к себе лицом и присел на корточки, с азартом охлопывая левую ногу. Кто-то в оцеплении начал посмеиваться. Потом ещё один человек, и спустя мгновение за спиной помощника детектива поднялся гомон. Он хмыкнул.
— Долго ещё ты будешь меня мять? — спросил Хьюго так, чтобы все услышали, но не слишком громко.
— Не стесняйся, Стью! — крикнул кто-то из полицейских. — Он уже возбудился!
Все присутствующие вновь засмеялись. Проверяющий ощетинился и принялся за другую ногу.
— Вижу, я тебе понравился, — продолжил Хьюго, наблюдая за тем, как руки полицейского приближаются по бедру к спрятанному под брюками футляру. Помощник детектива брезгливо скривился и отвёл взгляд. — Мужики, мне кажется, или он меня ласкает?
— Да он гомик! — гаркнул Спенсер, сплёвывая. — Всего меня измял.
Рука Стью дрогнула и зависла над футляром. Он окинул взглядом смеющихся коллег.
— У меня всё в порядке? — спросил Хьюго, глядя сверху на озадаченного проверяющего. — Будешь член щупать?
Уши Стьюарта горели от переполняющих его стыда и ярости. Ему не нравился Хьюго. Не нравился тем, что пришёл в криминальный отдел намного позже и сразу же расположил к себе весь коллектив, тем, что действовал профессиональнее, был смелее и сам вызывался на самые опасные задания. Он без раздумий бросался под пули даже после того, как дважды был ранен. Стью завидовал ему и ненавидел себя за то, что был другим. И в этой слепой ненависти, кayак раз по причине своей трусости, он старался лишь мелко досадить Хьюго. Стьюарт не думал, что тот может что-то пронести на место следствия — просто желал унизить его долгим и въедливым обыском, не имея ни малейшего представления, как бы поступил, наткнись он на что-то подозрительное в его карманах. Скорее всего, струсил бы сказать об этом вслух. Он знал, но у него никогда бы не хватило духу никому рассказать об этом. Он бы не осмелился даже шантажировать Хьюго. Во взгляде помощника детектива он видел, что тот что-то скрывает, но не боится его. Чтобы проверить это, ему стоило просто опустить ладонь и ощупать пах Хьюго. Тогда он либо ещё больше возненавидит себя за сделанное, либо получит настоящую причину для ненависти к помощнику детектива. Но Стью понимал, что лучше просто закрыть глаза на своё подозрение. Он же не знал наверняка.
Присутствующие всё продолжали подшучивать, из-за чего Стьюарт почувствовал себя полным дураком.
— Чисто, — бросил он, поднимаясь.
Хьюго поднялся по порожкам к остальным, выдержав пытливый взгляд Гарри.
— Как видите, перегородок почти не осталось, — Спенсер стоял посередине огромного пространства первого этажа, усыпанного обугленными фрагментами мебели. — Старайтесь не прислоняться к тому, что ещё торчит из пола. Фундамент литой, без подвала, так что можно смело расхаживать, проваливаться невозможно. Что ещё? Если захотите использовать какую-то специальную аппаратуру — то за ради бога, генератор демонтирован, помех не будет.
Маркус постучал каблуком туфли в пол, вверх поднялось облачко извести, а из-под плотного ковра пепла послышался глухой отзвук бетона.
Хьюго присвистнул, поглядывая на дыры в потолке. Второй этаж, по сути, перестал существовать, там некуда было подкидывать скремблер.
— А с верхом чё? — спросил он, нервно пытаясь просунуть руку в слипшуюся перчатку, звучно шлёпавшую его по запястью.
— Будем ступать по несущим балкам, — Спенсер прочертил указательным пальцем оставшиеся невидимыми для других линии на потолке. — Строили решёткой, так что никаких сложностей с передвижением не возникнет.
— Полыхнуло, так полыхнуло, — Гарри не глядя натянул перчатки. — Хрен что восстановишь.
— Уже установили, чем подожгли? — спросил у него Майк.
— Мои ребята ещё занимаются, пока не докладывали.
Спенсер окинул стены беглым взглядом и самодовольно почесал усы.
— Уверен, что бутылками с зажигательной смесью, — сказал он, указывая на оконные проёмы. — Всего штук шесть: отсюда, из этого окна и с той стороны. На второй этаж явно больше закинули.
— Простым бензином? — удивился Майк.
На заднем плане послышались чертыхания борющегося с перчатками Хьюго.
— Нет, состав был интересным. Смотрите. — Спэнсер поковырял пол под окном, отделив от бетона чёрную чешуйку смолы. — Наполнитель намеренно загустили. — Он размял пальцами маслянистый сгусток. — Вот здесь явно было много гудрона. Но видите, как выгорел тот угол? Этот коктейль явно готовил кто-то другой, сделав, скорее всего, нечто вроде напалма. Не удивлюсь, если вы обнаружите следы пальмитатов.
— Тихий райончик, мать его. — Хьюго подставил к губам непослушную перчатку и надул её. — Убийцы да террористы.
— Ну что, вот план дома. — Гарри развернул небольшую распечатку и уставился в неё, потрагивая свои залысины. — Хоть это теперь и одна большая комната, будем представлять, что их тут… Раз, два, три… Пять, включая коридор, санузел и кухню. Откуда начнём?
— Прямо отсюда и начнём. — Маркус присел на корточки и начал старательно перебирать груду головешек, достав из неё небольшую закопчённую фарфоровую фигурку и швырнув её помощнику. — Держи.
Хьюго поймал предмет и узнал в нём копилку, стоявшую в гостиной. Совсем как при первой встрече со Стенли, он потряс её, однако в этот раз мелочь не отозвалась дробным перезвоном, а прогремела внутри одним большим сгустком.
@Auri, @WolfWhite, @Catarina0905, @Lifeisgoood, @Jahgo, @Ellery, @13Bars, @Fraumarusya, @shmatuan, @kelni, @Asheran, @guguka, @darkfl, @prokrastinatoric, @dergon, @SedoyYozh, @Grond, @A.Steven, @mixail102, @Dyushenka, @desionelove,