Жизнь во лжи. Часть третья. Женька.⁠⁠

Продолжение к http://pikabu.ru/story/zhizn_vo_lzhi_chast_pervaya_4098282

http://pikabu.ru/story/zhizn_vo_lzhi_chast_vtoraya_mikhail_4...

http://pikabu.ru/story/zhizn_vo_lzhi_chast_vtoraya_mikhail_p...

Женька вошла в комнату брата в тот момент, когда он занимался любовью со своей подружкой. В глазах у нее помутнело, в голове словно лопнула туго натянутая струна и кровавая пелена изнутри стала застилать зрение, разум и вообще все. Что происходило дальше, она помнила смутно.

В памяти крепко засел дикий вопль, видимо ее собственный, посылаемый наружу истерзанной муками душой. Потом перед ней возникла голая смазливая девка, которая смотрела на нее не просто с ненавистью и презрением, а как бы насмехаясь, мол ей все известно про отношения брата и сестры.

Женьку еще сильнее взбесил этот взгляд нахальных, развращенных глаз. Именно развращенных, потому что ни одна уважающая себя девушка не припрется к парню домой так поздно, и уж тем более не прыгнет к нему голой в постель.

Руки этой грязной стервы, пытающиеся защититься от ударов, лицо с наглой ухмылкой и голос, странно замедленный и протяжный, словно тянущийся из иного мира, все казалось гнусным, развратным, отвратительным.

Женька ненавидела ее так, как ни один человек не может ненавидеть другого, даже соперницу. Ведь эта паскудная девка посягнула на самое дорогое, что у Женьки было, самое любимое на свете, на таинственную и притягательную связь, возникшую давно между ней и ее братом.

Кто ж виноват, что Судьба сыграла с ними злую шутку, поставив казалось невидимый, но такой прочный заслон между любящими сердцами, как родство. Но жар любви и пламень срасти смогут разрушить, растопить, уничтожить любую преграду, которая возникает между ними. Ведь они любят друг друга, даже не смотря на то, что они родные брат и сестра.

Неужто это тварь не понимает, что она здесь лишняя? Наверное, что-то она все-таки почувствовала, потому что ее поведение изменились. Вначале она слегка растерялась и повернулась к Михаилу за поддержкой, но не получив ее, стала медленно, пожалуй даже чересчур медленно одеваться, недвусмысленно усмехаясь, словно издевалась над хозяевами квартиры.

Повернувшись к Михаилу спиной, она попросила помочь застегнуть бюстгальтер, но едва он тронулся с места, как его младшая сестра подскочила и, отодвинув брата локтем, застегнула застежку, больно, до крови, оцарапав ногтями Тане кожу на спине. Гостью это сильно возмутило и она, развернувшись, хотела влепить малолетке пощечину, но Михаил перехватил ее руку на взлете, повернул девушку к себе и сказал, что ей сейчас лучше всего уйти.

Татьяна оделась, достала сотовый телефон и ткнула им в лицо Михаилу со словами, что в двенадцатом часу ей с Байкальской в Ново-Ленино уехать не на чем, кроме такси. Миша молча дал ей денег, сказав, что этого хватит съездить туда и обратно, но Таня швырнула на пол лишние. Она не проститутка, чтобы требовать плату за секс. Потом смерила взглядом с головы до ног шестнадцатилетнюю неадекватную психичку, насмешливо посмотрела на Михаила и сказала, чтобы он ей больше не звонил. Никогда.

Дверь за ней захлопнулась и брат с сестрой остались дома одни. Женька внезапно застыдилась своего поступка и опустила голову. Несколько минут они простояли в коридоре молча. Михаил любовался сестрой. Какая же она все-таки красавица! Лицо раскраснелось, возбужденно блестящие глаза сделали ее еще прекраснее, еще желаннее, чем обычно. И сердце ему согревала мысль, что Женька не смогла остаться равнодушной, когда увидела его с другой. Значит она все еще испытывает к нему те же чувства, что и он, значит в сердце ее горит огонь любви и ничего между ними не изменилось.

Он решительно шагнул к сестре, обнял и прижал к себе. Она стояла покорная, безвольно опустив руки и закрыв глаза, готовая ко всему на свете, полностью доверяя себя воле брата.

Волна любви и нежности окатила Михаила, горло перехватило, и он, не помня себя от переполнившего счастья и вновь вспыхнувшей страсти, принялся целовать ее лицо, мокрое от слез, потом опустился на колени и стал расстегивать ее пижаму в мелкий розовый цветочек. Медленно, пуговку за пуговкой, пока рубашка не оказалась но полу. Она стояла перед ним в одних штанишках, такая трогательная в своей чистоте и невинности, и такая желанная, что забылись все угрызения совести и стало совсем наплевать на то, что будет потом.

Все вокруг исчезло, остался лишь один миг, вот этот самый, о котором так давно мечталось долгими бессонными ночами. Один лишь миг, в котором существовали лишь двое, он и Женька, полуобнаженная красавица, источник его счастья и муки.

Утром они проснулись в одной постели. Женьке все произошедшее вчера казалось кошмарным сном. А о том, что было ночью, вообще вспоминать было страшно и больно. Вечером вчера, перед тем, как войти в комнату брата, она для храбрости выпила целую рюмку коньяка, стоявшего в холодильнике. До этого ей никогда не приходилось пробовать такие крепкие напитки, да и не хотелось. Отчасти именно алкогольное опьянение и сыграло свою роль в том, что она вела себя так агрессивно вначале, а потом позволила брату сделать с собой невозможное.

Пока Михаил находился в ванной, она быстренько оделась и выскочила на улицу. Оглядевшись, она заметила, что в соседний подъезд открыта дверь и висит записка с просьбой не закрывать, так как ждут врача, она заскочила в него и поднялась по площадку между первым и вторым этажами. Выглянув на улицу и увидев брата, который выбежал из подъезда с пеной для бритья на лице, она не смогла сдержать слез. Ей было безумно жаль его, еще сильнее жаль себя, но повторения прошлой ночи она допустить не могла.

Когда брат, побегав туда и обратно вдоль дома, вернулся в подъезд, Женька подождала еще немного, потом, порывшись по карманам, нагребла мелочи, вытерла слезы, несколько раз глубоко вздохнула, приходя в себя, и отправилась на автобусную остановку, поминутно озираясь и проверяя, не идет ли брат следом.

Добравшись до вокзала, она нашла свободное место подальше от всех и стала дожидаться возвращения матери с дачи. Она просидела несколько часов, вновь и вновь переживая события минувшего вечера, которые еще помнила более-менее. А также ночь, постыдную и жестокую, которая не принесла ей ничего кроме физической боли, жуткого разочарования и стыда. Безмерного стыда, обжигающего душу и заставляющего презирать себя, как последнюю шлюху, которой нет и никогда не будет прощения.

Слез больше не было. Они иссякли. Осталась звенящая пустота внутри, равнодушие к тому, что ждет впереди и ощущение безысходности. Динамик невнятно пробубнил о прибытии пригородного поезда из Слюдянки. Мама должна была вернуться на ней. Женя соскочила со своего места и побежала к тоннелю, из которого лавиной вырвалась на городской простор огромная толпа дачников. Они, изголодавшиеся по благам цивилизации, нагруженные рюкзаками и сумками, рвались к выходу, чтобы успеть захватить лучшие места в полупустом трамвае, стоящем на остановке.

Оглядев основную массу народа в попытках увидеть родной знакомый силуэт, Женька подумала, что пропустила маму и собралась уже уходить, когда услышала в тоннеле, ведущем на пути к прибывающим и отъезжающим поездам, знакомый смех, который она узнала бы из миллионов других. Так смеялась только ее любимая мамочка, правда Женька очень давно не слышала этот смех, в последний раз это было когда они еще не знали о болезни отца.

Поддавшись интуитивному порыву, девочка отбежала в сторону и спряталась за группой азиатов, которые что-то бурно обсуждали на своем языке, поглядывая то на табло с часами, то на расписание. Из подземного перехода показалась мама и она была не одна. Рядом с ней шел высокий симпатичный мужчина с темными волосами, в которых уже явно пробилась проседь. Он обнимал Людмилу Анатольевну правой рукой за талию так, словно имел на это полное право, а она не только не противилась этому, а наоборот, кажется была этим довольна.

Женьку пронзила ужасная догадка, вот почему мать зачастила в последнее время на дачу, причем каждый раз отказываясь от помощи детей, находя для этого различные доводы. Да как она вообще посмела предать память мужа, их с Мишкой отца, которого, по ее словам она так сильно любила! Неужели она посмела все забыть? Это просто невозможно!!!

Личные горести и страдания, связанные с братом и ночными событиями, теперь казались мелкими и незначительными. Выйдя из здания вокзала, они остановились на ступеньках крыльца и мамин спутник, повернув Людмилу Анатольевну к себе, стал целовать ее прилюдно прямо в губы, нахально, никого не смущаясь. А она даже не подумала оттолкнуть его, наоборот прильнула к нему всем телом и отдалась поцелую.

Кровь прилила к Женькиному лицу. Она стояла внутри, не в силах отвести взгляд от целующейся пары. А они, вдоволь нацеловавшись, сели в такси и уехали в сторону Студгородка, в противоположном от дома направлении.

Женьке не оставалось ничего иного, как вернуться домой. Брат ее ждал. Едва дверь распахнулась, он кинулся ей навстречу, опустился перед ней на колени и прижался к ее животу головой. Тут она не выдержала вновь и в который раз за сегодня, заплакала беззвучно, высоко запрокинув голову.