Великая русская революция: необязательно, но необходимо. К старту 100-го года Октября
Великая Русская революция тоже растянулась за пределы 1917 года – можно даже считать, что лет на двадцать как в одну, так и в другую сторону. И сегодня для нас важно, как эти «до» и «после» уживаются на одной исторической шкале: может, вообще Октябрь этот был не нужен? Ведь есть такое модное в определённых кругах заклинание.
Задачи как осознанная необходимость
Задолго до выстрела «Авроры» лучшие умы империи понимали, что Россия застряла в ловушке.
И ведь это ещё не всё – мы перечислили только те разделы повестки начала ХХ века, которые уже начали обсуждать в нашей рубрике «100-летие Революции».
Много чего обдумывалось, понималось и делалось в предреволюционные годы.
Обычно из такого перечня планов и свершений и следует вывод: революция (естественно, имеется в виду именно Октябрьская) – это катастрофа. Она «прервала развитие», «отбросила назад», «лишила перспектив». А большевики всего лишь «погрузили страну в кровавый хаос», а сами ничего не придумали: и решение земельного вопроса слямзили у эсеров, и вот даже план ГОЭЛРО – вовсе не ленинский, его готовили ещё при Николае II (что, кстати чистая правда).
В общем, «Россия, которую мы потеряли».
Ещё бы чуть-чуть – и…
Октябрь как вынужденное решение
Так вот. Собственно, Октябрь и есть то самое «чуть-чуть – и».
Даже из краткого перечисления задач и решений, которые стояли в повестке до 1917 года, видны два очевидных факта:
- До 1917 года многое думалось и делалось. Но – не сделалось.
- После 1917 года всё, что думалось – сделалось. И даже больше.
Октябрь – не разлом между этими фактами. Октябрь – между ними связующее звено.
На самом деле к 1917 году объективная и осознанная обществом и властью повестка упёрлась в невозможность реализации не из-за своей «утопичности» или «обречённой отсталости России». Реальные задачи упёрлись в стену непригодного для их решения социально-экономического устройства государства – непригодного для дела, но хорошо слежавшегося и привычного, удобного, выгодного для элитных кланов, сословий. Они были, в общем готовы, что-то полезное делать со страной (и даже, повторяем, делали) – но не были готовы реформировать сами себя, переформатировать собственные интересы и представления о должном и прекрасном.
Вот как это объясняет Александр Шубин в своей статье о революции как «таране истории»: «Если существующее устройство общества приводит к накоплению социальных проблем, это значит, что страна в своем развитии подошла к стене, которую нужно преодолеть. …Если реформы не состоялись или не удались, а общество не готово просто деградировать, остаётся одна возможность – взорвать, проломить стену».
Поэтому разрыв с прошлым был осуществлён по самому радикальному, самому жестокому вынужденному сценарию.
Суть в том, что России не очень-то и нужен был переворот, и совсем не нужна была братоубийственная Гражданская война. Однако жизненно необходим был ленинский нэп, и точно так же необходима была сталинская индустриализация.
Да, в основе своей это те самые действия, которые были очевидны и подготовлены до. Но были реализованы не вместо, а после – когда государство избавило себя от необходимости торговаться с частными интересами влиятельных выгодополучателей. Оно их в Октябре просто аннулировало.
А само себя государство построило в конечном итоге ровно так, как нужно для максимально эффективного решения объективных задач и своего времени, и даже времени будущего: само собой подразумевалось, что будет Космос, лидерство, самая читающая страна в мире и справедливое её устройство.
***
К сожалению, мы не сумели разумно распорядится достигнутым. Поэтому сегодня перед Россией стоят вызовы, во многом похожие на те, что были сто лет назад.
Об аналогиях уже было сказано, они очевидны. Опять на одном полюсе явно неправедное богатство, а на другом – явно несправедливая нужда. Опять значительная часть экономики России как бы и не принадлежит стране. Опять есть вопросы к качеству управления.
Но в этих совпадениях повестки нет предопределённости и, тем более, обречённости. Это просто текущие задачи.
У нас в обществе разное отношение к событиям 1917 года. Люди идейные любят и умеют спорить на тему революции – и совершенно точно, что никакого консенсуса ни к нынешней годовщине, ни к следующей юбилейной мы не получим. И не нужно. 1917 год – всё равно уже в прошлом, а прошлому безразлично, что мы о нём думаем.
Наше дело – не 1917-й, а 2017-й и последующие годы и эпохи. Единственное, что можно сделать – исподволь, шаг за шагом смещать сегодняшний спор в сторону конструктивного будущего. Историю всё равно не изменишь, а содержательных дискуссий об идеях и проектах России сегодня нам сильно не хватает. Как и сто лет назад, кстати.
Авторы: Валентин Жаронкин, Андрей Сорокин